Текст книги "Наследники"

Глава 4

Хотя Граймс понимал, что спешить им некуда, он запустил двигатели «Искателя» на полную мощность. Перегрузка немедленно подскочила до полутора «g» и вдобавок с неопределенным коэффициентом временной прецессии. Мэгги Лэзенби пришлось несладко: ее буквально выворачивало наружу. Она родилась и выросла на Аркадии, планете с низкой гравитацией. Впрочем, искажения пространственно-временного континуума, которые создавал Движитель Манншенна, могли вызвать более чем неприятные ощущения даже у бывалого астронавта – и тем более у женщины. Но лейтенант Брайан Коннери недаром считался превосходным инженером. Ему удавалось добиваться слаженной работы механизмов, не подвергая опасности ни судно, ни экипаж.

Граймс испытывал муки несколько иного рода. Состав команды «Искателя» был весьма пестрым, а корабль, как мягко заметил сам капитан, участвовал отнюдь не в пикниках Воскресной Школы. В течение последних экспедиций за Мэгги Лэзенби негласно закрепился статус штатной возлюбленной капитана. Нынешняя экспедиция обещала подтвердить этот статус – это было очевидно для всех, кроме двоих, имеющих к ситуации самое непосредственное отношение. Граймс пытался соответствовать, но безуспешно.

– Полагаю, – с горечью произнес он, встретив весьма решительное сопротивление, – ты все еще любишь этого здоровяка Бразидуса – или как там его зовут. Который со Спарты…

– Нет, – ответила она не слишком убедительно. – Нет. Просто я не могу присоединиться к твоим играм и забавам, когда чувствую, что вешу в пятнадцать раз больше.

– Только в полтора раза, – поправил ее Граймс.

– Однако я чувствую, что в пятнадцать. Это чисто психологический эффект, но я становлюсь какой-то заторможенной.

Граймс откинулся на спинку кресла и протянул руку, чтобы открыть бар-сервант.

– Прекрати, – жестко сказала она. – Мне сейчас нельзя пить.

– Вот и не пей, – она немного смягчилась. – Не забудь, Джон, что ты в ответе за корабль и за экипаж…

– Что может случиться в Глубоком космосе? Ничего.

– Ничего? – ее брови изогнулись дугой. – Ты уверен? После тех историй, которые я слышала, и после того, что ты сам рассказывал…

– Гхм, – он снова потянулся к бару, но уже не столь решительно.

– Такие вещи не заставят себя ждать, Джон, – серьезно сказала она. – Тем или иным путем…

– Полагаю, этот путь неправильный?

– Ты переживешь, я переживу, все мы переживем… – она полушутя процитировала: – «Человек умер, и его обглодали черви, но не по доброте душевной…»

– Откуда это? – поинтересовался он.

– Шекспир! Джон, чему тебя учили в школе? Это просто невыносимо. Ты ничего, ничего не знаешь – ничего, что находится за рамками твоей деятельности.

– Я разбит и повержен в прах. Кажется, в Академии нам читали курс литературы XX века.

Ее брови снова выгнулись.

– Ты меня удивляешь. И какого рода была эта литература?

– Довольно специфическая. По сути дела, научная фантастика. Кое-кто из этих старых жуков приходил к весьма интересным выводам. Доказать они ничего не могли. Большинство просто блуждало в потемках. Но все равно – это было очаровательно.

– Только то, что пригодится в работе, – съязвила Мэгги. Граймс поморщился.

– Каждый идет своим путем, Мэгги. Да, мы тупые йеху. Но наши корабли летают по всей Галактике, – он сделал выразительную паузу и процитировал афоризм собственного сочинения, – Транспорт – это цивилизация.

– Так-так, – проговорила Мэгги после долгого молчания. – Кто это написал?

– Киплинг.

– Киплинг и научная фантастика?

– Знаешь, Мэгги, тебе бы не мешало почитать кое-что из… Зуммер интеркома не дал ему закончить фразу. Граймс поднялся и быстро подошел к аппарату.

– Что может случиться в Глубоком космосе? – нежно проворковала Мэгги.

– Капитан на связи, – четко произнес Граймс.

– Лейтенант Хаякава, сэр, – пронзительный тенор псионика разнесся по каюте.

– Да, мистер Хаякава?

– Не уверен, но… кажется, мне удалось засечь псионическое излучение – не совсем рядом, но и не слишком далеко от нас…

– Весьма неожиданное известие, – сказал Граймс, – в этом секторе должен быть только наш корабль.

– Я… я знаю, капитан. Но все это неопределенно, к тому же другой телепат блокируется… Я пытался пробить его блок, но он смог предугадать мои действия… Затем я неожиданно для него расслабился…

«Псионическое дзюдо», – подумал Граймс.

– Да… Можно сказать и так. На том корабле есть человек, который все время думает о… Морроувии.

– Дронго Кейн, – произнес Граймс.

– Нет, капитан. Не Дронго Кейн. Это… молодой ум. Совсем юный.

– Гхм. Кто-то еще?

– Да. Сейчас он думает о том… о той, которую зовут Табита…

– И кто же она – после того как встает и одевается?

– Она не одета… именно такой он ее и вспоминает.

– Это… – выпалила Мэгги Лэзенби, – это отвратительно. В своей наивности я полагала, что Райновский Институт не закрывает глаза, когда его выпускники подслушивают чужие мысли. Мне казалось, что телепатия должна использоваться лишь в крайних случаях, когда иная связь невозможна.

– Да, но если каждого выпускника Райновского Института, который нарушит это правило, вносить в список смертников, – ответил Граймс, – у нас останется чертовски мало телепатов. В любом случае Институт делает определенные послабления тем, кто состоит на службе закона… ну или, например, ФИКС. И наоборот: Институт дает телепату – на кого бы тот не работал – полное право устанавливать телепатический блок.

– Во всяком случае, мне это не нравится.

– Мистер Хаякава, – сказал Граймс в трубку. – Вы все слышали?

В ответ послышалось нечто похожее на смешок.

– Я стараюсь хранить верность, сэр. Верность Институту, ФИКС, тем, кто со мной на корабле и вам лично. Иногда это очень нелегко – сохранять верность всем сразу. Но самое главное – быть верным самому себе.

– Проще говоря, – сказал Мэгги Лэзенби, – вы, мистер Хаякава, знаете наперед, какую сторону своего хлеба намажете маслом.

– Масло – это пища животного происхождения, к которой я никогда не прикасаюсь, мисс коммандер.

– Мистер Хаякава, – проговорил Граймс, – Вы обнаружили что-нибудь еще на этом корабле?

– Нет, капитан. Блок был восстановлен.

– Дайте мне знать, если еще что-нибудь поймаете. Граймс набрал код и снова заговорил в микрофон.

– Мистер Тимминс, говорит капитан Граймс. Наш псионик доложил, что неизвестный звездолет движется недалеко от нас, курс на Морроувию. Вы что-нибудь нашли?

– Только обычный коммерческий трафик, сэр. Грузовой корабль Шаары «Ммуррумм», курс Роб Рой – Ззрреемм, «Императрица Скоции» с Дунедина на Дарнштадт, «Катти Сарк» с Каринфии на Лорн, «Шнауцер» с Силурии на Макбет. А также, с учетом Сектора Плот – следующие корабли, не оснащенные передатчиками Карлотти: «Полуночник» с Аквариуса на Далекую, «Антилопа Приграничья» с Эльсинора на Ультимо…

– Спасибо, – Граймс добавил, скорее обращаясь к самому себе, чем к кому-нибудь еще: – «Шнауцер»… «Линия Звездного Пса»… во всяком случае, он должен приземлиться именно там…

Проигнорировав безмолвный вопрос Мэгги, он подошел к плеймастеру.

Как свидетельствовало из его названия, это был аудиовизуальный банк данных.

Такой можно встретить в капитанской каюте каждого корабля ФИКС – однако этот позволял получить доступ к банку данных по всем кораблям Галактики.

– Открыть Регистр Ллойда, – четко артикулируя, скомандовал Граймс. – Запросить данные по «Шнауцеру», Сириус, частная собственность, «Линия Звездного Пса»…

По экрану побежали светящиеся значки, потом из принтера выползла распечатка.

«Шнауцер». Построен недавно, небольшое судно, предназначенное для экспресс-доставки партий товара, вооружено для самообороны…

«Линия Звездного Пса» долго добивалась для своих судов права нести на борту оружие. Эта мера была не лишена смысла: на некоторых маршрутах действительно орудовали пираты.

– Гхм, – произнес Граймс.

Он снова вернулся к телефону и приказал Тимминсу отослать шифрограмму агенту ФИКС в порт Ллангован на Силурию. Необходим поименный список команды «Шнауцера».

Граймс почти не сомневался, что судном командует капитан Данзеллан.

Глава 5

Наконец сообщение с Силурии пришло.

Капитан и владелец – Роджер Данзеллан. Первый помощник – Оскар Эклунд, второй помощник – Франсис Деламер, третий помощник – Катрин Дали. Главный инженер-механик Движителя Манншенна – Эван Джонс, главный инженер-механик планетарных двигателей – Иан Маккэй, юнги – X.Смит, Б.Острог, X.Сингх. Офицер снабжения и казначей – Глинис Тренд…

Ниже было указано, что капитан Данзеллан и Франсис Деламер входили в команду «Корги», когда это судно приземлялось в порту Ллангован. И, наконец, что Франсис Деламер приходился племянником главному управляющему по торговле «Линии Звездного Пса».

Вот еще одна причина, по которой эта преуспевающая торговая компания так заинтересовалась Морроувией. Едва получив информацию от командира «Корги», они начали действовать, и весьма энергично. Данзеллан перешел с потрепанного грузовика на новенькое судно. Скорее всего, он не в восторге от присутствия Деламера, но против воли начальства… Родственные связи были мощным двигателем карьеры всегда и всюду, в том числе и в Исследовательской и Контрольной Службе, а в частных торговых компаниях расцветали пышным цветом.

Впрочем, сейчас Граймса больше интересовали двигатели «Искателя». Сможет ли он увеличить нагрузку настолько, чтобы прибыть на Морроувию раньше Данзеллана? К счастью, торговое судно не было оборудовано масс-индикаторами, которые позволяли засечь присутствие объектов на солидном расстоянии. «Линия Звездного Пса» прохладно относилась к новинкам техники, предпочитая проверенные модели. Чуть раньше или чуть позже – лучше раньше, чем позже, но лучше позже, чем никогда – его индикаторы обнаружат «Шнауцера». Тогда останется лишь вычислить его курс. При этом «Шнауцер», скорее всего, не будет даже подозревать о присутствии «Искателя».

А что же Дронго Кейн? Последняя шифрограмма от Жужелицы гласила, что модернизация завершена, и «Северный Буян» стартовал из порта Фортинбрас с Генеральным Разрешением на ввоз и вывоз. Подобные документы выдавались редко. Похоже, Кейну пришлось изрядно раскошелиться.

Граймс все больше времени проводил в рубке управления. Он страдал от безделья, но не хотел пропустить момент, когда на экранах масс-индикаторов появится «Шнауцер».

И вот наконец это произошло. На экране появилась крошечная точка, отделенная от «Искателя» миллионами километров. Граймс наблюдал, с трудом скрывая свое нетерпение. Склонившись над огромным полушарием, наполненным темнотой, штурман настраивал изображение, его руки летали над приборной доской, едва касаясь ее. Медленно сквозь сферу начала прорастать тонкая нить – курс «Искателя» – а затем вторая, от едва видимой точки.

– Гхм, – заметил Граймс.

Показания приборов стали более устойчивыми. «Шнауцер» шел слева по борту, обгоняя «Искателя», продолжая следовать своим курсом. Морроувия пока находилась вне зоны действия масс-индикатора, но оба корабля, несомненно, двигались к одной и той же цели.

– Мистер Питчер, расчет его скорости готов? – спросил Граймс.

– Только приблизительный, сэр, – высокий, тонкокостный юноша покачал головой. Волосы у него были почти белыми. – Дайте мне час, и я…

– Если сможете, сделайте это немедленно.

– Слушаюсь, сэр.

Некоторое время Граймс смотрел, как две крошечные искорки скользят по светящимся нитям.

– Двадцать четыре часа… – проговорил Питчер. – Расстояние немного сокращается, но относительное направление остается прежним. Сорок восемь часов. Соотношение изменилось… Семьдесят два часа. «Шнауцер» понемногу, очень понемногу оказывается у нас позади траверса. Девяносто шесть часов. Никаких сомнений: мы покажем «Звездному Псу» хвост.

Граймс вздохнул с облегчением. У него не возникало ни малейшего желания продолжать разгон. Почти постоянное чувство дежа вю – не то состояние, в котором хочется остаться подольше. Временная прецессия еще не достигла критического уровня, но ощутимо превышала уровень комфорта. А нелепые накладки, когда он отдавал приказ и через секунду слышал: «Сделано, сэр». Как, уже сделано? Каким образом?

Вот и сейчас Граймс поймал себя на том, что ожидает от Питчера ответа, хотя еще не успел спросить.

– Предположим, что ваш предварительный расчет оказался верным. Насколько раньше мы прибудем на Морроувию?

– По графику – на шестьдесят часов, сэр. Почти двое морроувианских суток.

«Не густо», – подумал Граймс. Шестьдесят часов, чтобы осуществить все, что задумано – не зная, как это сделать, не имея возможности спросить совета. Остается одно – самому придумать правила игры и следовать им.

– С этого момента устанавливаем постоянную вахту у масс-индикатора. Немедленно информируйте меня, если ситуация хоть сколько-нибудь измениться, и тем более если появятся другие корабли.

– Дронго Кейн? – спросил первый помощник.

– Да, мистер Саул. Дронго Кейн.

Саул невесело улыбнулся, белки глаз и белоснежные зубы ярко сверкнули на фоне эбеновой черноты лица.

– Капитан, – проговорил он глубоким полушепотом, – я надеюсь, что Дронго Кейн связан с Морроувией.

– С чего вы взяли, мистер Саул? – в глазах Граймса мелькнула лукавая искорка. – Двое – это компания, а трое – уже толпа.

– Ненависть между расами умирает, капитан. Но умирает тяжело и долго, словно сопротивляется смерти. Уже много веков у моего народа слово «работорговец» считается самым грязным оскорблением. Как вы знаете, на Ганде были колонии, основанные моим народом… Из этих людей уцелело лишь несколько сотен – те, кого Дронго Кейн вывез на «Буяне». Потом солнце Ганды превратилось в Новую. Этих людей Кейн продал герцогу Вальдегрену…

– Как я уже говорил, – терпеливо произнес капитан, – они не были проданы, а поступили на службу по трудовому контракту.

– Может быть, это и так, сэр. Все равно я хочу встретить капитана Дронго Кейна.

– Тогда хорошо, если Дронго Кейн не окажется реинкарнацией Оливера Кромвеля, – пошутил Граймс. – Иначе мистер Коннери захочет последовать вашему примеру…66
  В 1649—1650 годах экспедиционная армия Кромвеля уничтожила треть населения Ирландии. Приказ «не щадить никого» был отдан лично главнокомандующим. Понятно, что ирландец Коннери не питает к Кромвелю теплых чувств… (Прим. ред. )


[Закрыть]

И он многозначительно поглядел на старпома. Славный парень, ничего не скажешь, и образцовый офицер. Граймс питал к нему особое расположение. Но если «Северный Буян» сядет на Морроувии, за Саулом будет нужен глаз да глаз. А кто будет нести вахту? Да, хочешь сделать карьеру – учись быть объективным… Граймс слишком хорошо это понимал.

– Гхм, – сказал он. – Ну что ж, передаю управление кораблем в ваши надежные руки, мистер Саул. Мистер Питчер, не спускайте глаз с индикатора. А я пока перекинусь парой слов с Хаякавой.

Лейтенант Хаякава тоже нес вахту. Любой псионик, когда бы вы его не спросили, скажет вам, что несет вахту – и это будет правдой. И неважно, если на нем не будет униформы.

Тучный, массивный, лейтенант восседал в коротком кимоно, расшитом цветами и бутонами невероятных размеров. Переборки были увешаны каллиграфическими свитками, на одной красовалось голографическое изображение неправдоподобно симметричной горы с заснеженной вершиной на фоне синего неба, исписанного иероглифами. Пол устилали синтетические циновки, в воздухе висел приторный запах благовонных палочек. Хаякава медленно, почти неуклюже поднялся на ноги.

– Капитан-сан… – почти прошептал он.

– Сидите, сидите, – отозвался Граймс.

Корабль продолжал разгоняться, и сила тяготения возросла уже почти вдвое. Это не лучшим образом сказывалось на самочувствии псионика и, как следствие, на состоянии телепатической связи. Капитан опустился на груду шелковых подушечек. Хаякава обставил свою каюту по собственному вкусу, не считаясь с правилами, и это создавало определенные неудобства. Что поделать, псионики всегда пользовались особыми привилегиями.

Граймс устроился поудобнее, насколько это было возможно, потом встал, сгреб подушечки в охапку и переместился к противоположной стенке. Теперь перед глазами у него был вид Фудзиямы – зрелище, несомненно, более эстетичное, нежели псионический усилитель с собачьим мозгом, плавающим в питательном растворе.

– У нас на экране «Шнауцер»… – начал Граймс.

– Я знаю, капитан.

– Конечно… – безо всякой враждебности проговорил Граймс. – Вы еще не поймали никаких… эманации?

– Нет. Их псионика зовут Дельвин Хьюм. Я встречался с ним. Он очень хорош. То, что вы назвали псионическим дзюдо, я смог использовать против него лишь один раз. Второго раза не будет.

Лицо лейтенанта расплылось в улыбке.

– Но у меня есть для вас еще кое-что.

– И что?

– «Северный Буян», капитан. Их псионик – Мирра Брейсгидл. Она тоже хороша… но и мы все, безусловно, не хуже. Ее защитный блок столь же прочен, как у Хьюма или у меня… Но она эмоциональна. Когда эмоции слишком сильны, их можно слышать. Она ненавидит помощника капитана. Его имя Алоиз Дрибли. Он слишком настойчиво проявляет свою благосклонность.

– Забавно, – заметил Граймс.

«Вся эта ситуация строится на ненависти. Каждый кого-то ненавидит. Саул ненавидит капитана Кейна, хотя в глаза его не видел. Мирра ненавидит Алоиза. А мы… С недавних пор я подозреваю, что Мэгги, чего доброго, начнет ненавидеть меня… Нисколько не сомневаюсь, что капитан Данзелан ненавидит мистера Франсиса Деламера».

Он ухмыльнулся.

«Только одно исключение. Фрэнки любит Табби…»

– Как вы думаете, – проговорил он, прервав размышления, – «Северный Буян» как-то связан с Морроувией?

– Не могу сказать, капитан. Но вы недалеки от истины. Перед тем как вы пришли, я слышал Мирру Брейсгидл: «Хвала Богам, через семь дней мы будем на месте!»

«Значит, одновременно с нами…»

Он рывком поднялся, взял микрофон и вызвал каюту лейтенанта Коннери. Однако инженера-механика там не оказалось. Граймс нашел его в двигательном отсеке.

– Мистер Коннери, говорит капитан Граймс. Вы можете еще чуточку прибавить ходу?

– Нет, – отрезал инженер. – Автоматический регулятор накрылся, Манншенн на ручном управлении. Если я увеличу нагрузку, то в самый подходящий момент его заклинит к чертям собачьим, и мы будем сто лет добираться.

– А просто зафиксировать автоматический регулятор?

– На ходу? Мы заглохнем. Если хотите насладиться перегрузкой, подождите немного. Вот сядем на Морроувии…

– Поступайте, как сочтете нужным, – сказал Граймс.

Глава 6

«Искатель» и «Северный Буян» так и не видели друг друга – до тех пор, пока не вышли на орбиту Морроувии, чтобы выбрать место для посадки. Казалось, эта встреча никого не удивила. Действительно, корабль Дронго Кейна летел из Сектора Шекспира, а Граймс – с Линдисфарна, сходясь под углом чуть меньше ста восьмидесяти градусов. Между ними была огромная масса долгожданной планеты, и такая ничтожная частица, как космический корабль, не могла заметно повлиять на показания масс-индикатора. От радаров тоже не было проку – до тех пор, пока не были остановлены Движители Манншенна, искривляющие пространственно-временной континуум.

«Искатель» завис на экваториальной орбите планеты, на высоте примерно трехсот миль. Под ним простиралась поверхность Морроувии – планеты земного типа, пока еще не изуродованной деятельностью человека. Голубые моря, бескрайние зеленые степи, континенты, покрытые лесами и желтые пустыни… Из-под пышной пены облаков сверкали нетронутой белизной полярные шапки и заснеженные вершины горных хребтов. В излучинах длинных рек темнели поселения – словно кто-то рассыпал горсть крошечных кубиков. Или это какие-то природные образования? Оптика не давала однозначного ответа: ее мощности явно не хватало. И главное – не было дымных шлейфов, неизменных спутников человеческой деятельности.

На темной стороне планеты доказательства присутствия разумной жизни выглядели более убедительно. То там, то здесь возникали желтоватые вспышки. Глядя на эту картину, Граймс изрек:

– Где свет, там огонь, а где огонь – там разум.

– Не совсем, – возразила Мэгги Лэзенби. – Ты же знаешь, есть такая вещь, как вулканы…

– Которые ведут ночной образ жизни? Перестань, Мэгги. – И еще светящиеся насекомые.

– Значит, по-твоему, это колонии светлячков? А как насчет рапортов с Силурии, Эльсинора и Дроомуурра? По-твоему, «Звездные Псы» решили заняться энтомологией? А заодно с ними и Дронго Кейн?

– Может быть, – отозвалась Мэгги. – Все может быть.

– Да неужели?

– Именно. И вам, компандер, пора избавиться от привычки делать поспешные заключения и освоить научный подход.

Граймс решил не продолжать перепалку, чем немало удивил офицеров, собравшихся в рубке управления. Он прочистил горло и обратился к лейтенанту Саулу:

– Есть что-нибудь с «Северного Буяна», Первый?

– Нет, сэр. Возможно, мистер Хаякава…

– Я уже спрашивал. Он напрягает мозги – и собственные, и те, что плавают в желе – чтобы пробиться сквозь стену псионического молчания вокруг «Буяна».

– Мозги в желе? – переспросила Мэгги.

– А как еще, по-твоему, называть эту японскую псину? Это первое, что приходит в голову.

И в этот момент НСТ-передатчик ожил. Мужской голос, грубый, но не лишенный приятности, произнес, сильно растягивая слова:

– «Северный Буян» – Аэрокосмическому Упра-авлению. «Северный Буян» – Аэрокосмическому Упра-авлению. Как слышн-но? Прием.

– Но здесь нет никакого Аэрокосмического Управления, – пролепетал лейтенант Тимминс. – Похоже, нас уже раскрыли.

– Кейн знает это не хуже нашего, – фыркнул Граймс. – Но, судя по этой реплике, он в своем репертуаре – намерен отыграть законопослушного гражданина.

– Полагаю, – вмешался Саул, – он уже пытался установить связь с местными телепатами… впрочем, как и мы.

– Не совсем. Его псионики «услышали», как наш мистер Хаякава посылает сигналы, и сделали вывод, что на Морроувии телепатов – разумеется, не имеющих должной подготовки – как собак нерезанных. Конечно, все давно знают о нашем прибытии – правда, непонятно каким образом…

– «Север-рный Буян» – Аэрокосмическому Упра-авлению. «Се-вер-рный Буян» – Аэрокосмическому Упра-авлению. Как слышн-но?

– Вот он! – внезапно вскрикнул Питчер.

Это был он, и никто иной. На экране радара появилось яркое пятнышко. А из-за темного лимба планеты выплывала, сверкая в лучах Гаммы Арго, крошечная звезда.

– Если мы видим их корабль, значит, и они видят нас, – заключил Граймс, направляя в свою сторону микрофон. – Мистер Тимминс, дайте связь… – его голос стал жестким, – «Искатель», ФИКС – «Северному Буяну». «Искатель», ФИКС – «Северному Буяну». Прошу переключиться в режим видеосвязи.

– Пе-ереключдюсь, «Иск-катель», пе-ереключаюсь… – нараспев протянул собеседник. По маленькому экрану поползли разноцветные пятна, потом изображение стало четким. Взорам офицеров предстало помещение… несомненно, это была рубка управления, но панель управления словно перекочевала с борта боевого крейсера. И это мирный «торговец»…

С экрана передатчика Дронго Кейн спокойно приветствовал Граймса – холодные голубые глаза, которые никогда не улыбаются, копна жестких русых волос. Лицо выглядело так, словно было разбито вдребезги, а потом не слишком аккуратно собрано по кусочкам.

– «И-искатель», – пропел он, – вижу вас хоро-ошо. Видите меня?

– Вижу, – отрезал Граймс.

– Назо-овите себя, «Искатель»… пож-жалуйста. Не будьте так осто-орожны. Мал-ло ли, за-аблудитесь…

– Джон Граймс, – наконец представился капитан. – Лейтенант-коммандер на действительной службе ФИКС. «Искатель» – исследовательское судно.

– Рад встретиться с вами, ком-мандер Граймс. Мо-огу я спрос-сить, каким ветром вас зане-есло в такую глушь?

– Не можете. Это внутреннее дело Федерации, капитан Кейн. Дронго Кейн вскинул бесцветные брови в шутливом удивлении.

– Да неу-ужели, капитан! Ну-ну. Приятное совпа-адение.

– Или неприятное… – прошептала Мэгги Лэзенби.

– Лед-ди за вашей спи-иной хотела что-то сказать? – осведомился Кейн.

Граймс проигнорировал его замечание.

– Ваши цели, капитан Кейн?

– Поживем – увидим, кап-питан Граймс. Никто не владеет этой пла-анетой, кром-ме колонистов. Я запро-осил посадку, мне не ответили. Но никто не ска-азал мне «нет»… Полагаю, вы слыша-али меня.

– И все же, каковы ваши планы? – настойчиво повторил Граймс.

– О, конечно, мо-ои планы. Посадить старину «Буяна» в какое-нибудь без-зопасное место. А пот-том… осмотреться. Что можно ку-упить или выменять из ос-собо ценного. По-оймите, капитан, астро-онавты, и я в том числе, до-олжны зарабатывать себе на жизнь…

– Я зарабатываю тем, что исполняю свой долг. Это моя жизнь – обеспечивать безопасность всем гражданам Федерации в Глубоком космосе, в межпланетном пространстве и на самих планетах, – с нарочитой торжественностью произнес Граймс.

– Значит, вам здесь нече-его делать, капитан.

– И все же я настаиваю, мистер Кейн. В конце концов… не будьте слишком скрытны. Мало ли – заблудитесь.

Кейн что-то беззвучно прошептал. Граймс не умел читать по губам. Но был готов поспорить на свое месячное жалование, что деятельность Дронго Кейна имеет под собой весьма сомнительные юридические основания – не говоря уже о моральных.

– Как-к вам у-угодно, – громко произнес Кейн. – Вы зря трат-тите время.

– Позвольте мне самому решать.

– Как-к вам у-угодно, – повторил Кейн.

Тем временем снова послышался заикающийся стук инерционного двигателя. «Искатель» то снижался, то поднимался, словно примериваясь для удара. Теперь он перешел на искусственную орбиту, чтобы «Северный Буян» мог пройти под ним.

– Дум-маю, вам стоит са-адиться первым, – заметил Кейн.

– Только после вас, капитан, – вежливо ответил Граймс. Куда приземлится корабль Кейна? Будь это, «Искатель», Граймс предпочел бы строго придерживаться устоявшейся в ФИКС практики – произвести посадку на границе дневной и ночной стороны, чтобы иметь в своем распоряжении полный световой день. Возможно, ему удастся установить контакт с местными жителями, если неподалеку окажется какой-нибудь населенный пункт.

Кейн никогда не служил в ФИКС, но опыт ведения разведки у него был, это несомненно. И наверняка ему случалось совершать посадку на планеты, куда до него не ступала нога человека. Медленно, но верно «Северный Буян» входил в атмосферу. «Искатель» следовал в траверзе, держась на почтительном расстоянии, все вооружение в полной боевой готовности… впрочем, последнее можно было сказать и о «Буяне». Экипажу «Корги» был оказан теплый прием, но Морроувия – большая планета. Скорее всего, ее территория поделена между кланами или нациями. Даже если все население происходит от общих предков, это не обещает единства и мирных отношений.

«Северный Буян» продолжал опускаться: — все ниже, ниже… Вслед за ним снижался «Искатель», команда была готова в любой момент встретить атаку местных жителей или коварного Дронго Кейна. Граймс передал управление первому помощнику. Это был один из тех случаев, когда задача капитана – увидеть все возможные пути разом.

Ниже, ниже… Друг за другом «Северный Буян» и «Искатель» медленно опускались в прозрачном утреннем воздухе. Кейн, похоже, уже выбрал себе цель: ровная площадка, свободная от деревьев, что-то вроде островка, ограниченного с севера, запада и юга петляющей рекой, а с востока – холмами, густо поросшими лесом. К северу и востоку виднелись деревни, где мерцали редкие желтые огоньки – их еще можно было разглядеть в предрассветном полумраке. Граймс тоже хотел приземлиться именно сюда.

Теперь видоискатели с их высоким разрешением были уже не нужны, не было необходимости и в большом бинокле на универсальной установке. Солнце всходило, отмечая длинными тенями все неровности, которые могли быть опасными при посадке звездолета. Кейн посадил свой корабль точно в центре площадки, опалив яркую изумрудную траву. Сейчас «Буян» выглядел на удивление миролюбиво. Саул оторвал свой взгляд от приборов.

– Этот сукин сын занял лучшее место…

– Держите к западу от него… – приказал Граймс. – Почти у спуска к воде… Похоже, недурно получится.

– Должно получиться, капитан, – сказал первый помощник.

У него получилось – как и говорил Граймс, весьма недурно. При посадке был помят цилиндр амортизатора на одной из трех опор посадочного устройства. Других осложнений не было.