Текст книги "Смерть коммивояжера"

Вилли. Эй, Бернард, почему у тебя такой малокровный вид?

Бернард. Ему надо заниматься, дядя Вилли! У нас на той неделе попечительский совет.

Хэппи (дразнит Бернарда, вертит его во все стороны). А ну, давай поборемся!

Бернард (отбивается) Биф! Послушай, Биф, мистер Бирнбом сказал, что, если ты не будешь заниматься по математике, он тебя провалит и ты не получишь аттестата. Я сам слышал, как он говорил.

Вилли. Иди позанимайся с ним, Биф! Ступай.

Бернард. Я сам слышал!

Биф. Папа, а ты видел мои новые бутсы? (Поднимает ногу.)

Вилли. Здорово разукрашены!

Бернард (протирая очки). За красивые бутсы аттестата не дадут.

Вилли (сердито). Что ты болтаешь! Кто посмеет его провалить? Ему предлагают стипендию три университета.

Бернард. Но я сам слышал, как мистер Бирнбом сказал…

Вилли. Ну что ты пристал, как пиявка! (Сыновьям.) Вот малокровный!

Бернард. Ладно. Я жду тебя дома, Биф. (Уходит.)

Ломены смеются.

Вилли. Бернарда не слишком-то у вас любят, а?

Биф. Любят, но не очень…

Хэппи. Нет, не очень.

Вилли. В том-то и дело. Бернард в школе может получать самые лучшие отметки, а вот в деловом мире вы будете на пять голов впереди. Понимаете? Я не зря благодарю Бога, что он создал вас стройными как Адонис. В деловом мире главное – внешность личное обаяние, в этом залог успеха. Если у вас есть обаяние, вы ни в чем не будете нуждаться. Возьмите хотя бы меня. Мне никогда не приходится ждать покупателя. «Вилли Ломен приехал!» И я иду напролом.

Биф. Ты опять положил всех на обе лопатки, папа?

Вилли. Да, в Провиденсе я уложил всех на обе лопатки, а в Бостоне сделал нокаут.

Хэппи (снова ложится на спину и вертит ногами). Ты замечаешь, папа, как я теряю в весе?

Входит Линда, какой она была в те годы, с волосами, перетянутыми лентой. Она несет корзину с выстиранным бельем.

Линда (с молодым жаром). Здравствуй, родной.

Вилли. Голубка моя!

Линда. Как себя вел наш «шевви»?

Вилли. «Шевроле» – лучшая машина на всем белом свете! (Мальчикам.) С каких это пор мама должна носить наверх белье?

Биф. Хватай, братишка!

Хэппи. Куда нести, мама?

Линда. Развесьте на веревке. А ты бы лучше спустился к своим приятелям, Биф. Погреб полон твоих мальчишек – не знают, чем бы им заняться.

Биф. Ну, когда папка приезжает домой, мальчишки могут и подождать!

Вилли (с довольным смешком). Ты бы придумал для них какое-нибудь дело.

Биф. Скажу им, чтобы подмели котельную.

Вилли. Молодчина!

Биф (проходит через кухню к задней двери и кричит). Ребята! А ну-ка, подметите котельную. Мигом! Я сейчас к вам спущусь.

Голоса. Хорошо!

– Ладно, Биф!

Биф. Джордж, Сэм и Фрэнк, идите сюда! Мы будем вешать белье. А ну-ка, Хэп, бегом марш!

Биф с Хэппи уносят корзину.

Линда. Ты подумай, как они его слушаются!

Вилли. Это все футбол, все футбол! Я и сам стремглав летел домой, хотя торговля шла у меня на диво!

Линда. Весь квартал побежит смотреть, как он играет. Ты много продал?

Вилли. Пятьсот гроссов в Провиденсе и семьсот в Бостоне.

Линда. Не может быть! Погоди. У меня здесь карандаш. (Из кармана передника вынимает бумагу и карандаш.) Значит, твои комиссионные будут… двести долларов! Господи! Двести двенадцать долларов!

Вилли. Ну, я еще точно не подсчитывал, но…

Линда. Вилли, сколько ты продал?

Вилли. Видишь ли, я… что-то около ста восьмидесяти гроссов в Провиденсе. Или нет… Словом, вышло почти двести гроссов за всю поездку…

Линда (спокойно). Двести гроссов. Это будет… (Высчитывает.)

Вилли. Беда в том, что три магазина в Бостоне были закрыты на учет. Не то я побил бы все рекорды.

Линда. Ну что же, и так получается семьдесят долларов и несколько центов. Совсем неплохо.

Вилли. Сколько мы должны?

Линда. Первого надо внести шестнадцать долларов за холодильник…

Вилли. Почему шестнадцать?

Линда. Потому что порвался ремень вентилятора, а это стоило еще доллар восемьдесят.

Вилли. Но ведь он совсем новый!

Линда. Монтер говорит, что это обычное дело. Так всегда бывает вначале, потом наладится.

Они проходят в кухню.

Вилли. Надеюсь, нас не надули с этим холодильником.

Линда. Его так рекламируют…

Вилли. Ну да, это очень хороший аппарат. Что еще?

Линда. Девяносто шесть центов за стиральную машину. А пятнадцатого надо внести три пятьдесят за пылесос. Потом за крышу… Осталось заплатить еще двадцать один доллар.

Вилли. Она теперь не течет?

Линда. Ну нет! Они починили ее на славу… Ты должен Фрэнку за карбюратор.

Вилли. И не подумаю платить! Проклятый «шевроле», когда им наконец запретят выпускать эту машину?

Линда. Ты должен ему три пятьдесят. Со всякими мелочами к пятнадцатому числу нам надо внести сто двадцать долларов.

Вилли. Сто двадцать долларов! Бог ты мой! Если дела не поправятся, прямо не знаю, что делать!

Линда. На той неделе ты заработаешь больше.

Вилли. Конечно! На той неделе я из них выпотрошу душу. Поеду в Хартфорд. Меня очень любят в Хартфорде… Знаешь, Линда, беда в том, что я не сразу прихожусь по душе.

Они выходят на просцениум.

Линда. Какие глупости!

Вилли. Я это чувствую… Надо мной даже смеются.

Линда. Почему? С чего бы это им над тобой смеяться? Не говори таких вещей, Вилли.

Вилли подходит к краю сцены. Линда идет на кухню и принимается штопать чулки.

Вилли. Не знаю почему, но иногда на меня просто не обращают внимания. Я какой-то незаметный.

Линда. Но ведь у тебя все идет так хорошо, дружок. Ты зарабатываешь от семидесяти до ста долларов в неделю.

Вилли. Но я бьюсь для этого по десяти-двенадцати часов в день! Другие… не знаю, как… но другим эти деньги достаются легче. Не понимаю почему… Наверно, потому, что я слишком много разговариваю. Не могу удержаться. В моем деле лучше помалкивать. Надо отдать справедливость Чарли. Он человек молчаливый. И его уважают.

Линда. Ты совсем не болтун. Ты просто очень живой.

Вилли (улыбаясь). Да в общем ерунда, ну их всех к черту! Жизнь так коротка, едва успеешь отпустить пару шуток, и крышка! (Про себя.) Я слишком много шучу. (Улыбка сходит с его лица.)

Линда. Да почему?.. Ты…

Вилли. Я толстый. Понимаешь, у меня смешной вид. Я тебе никогда не рассказывал, но на рождество захожу я к своему покупателю, Стюартсу, а там сидит одни знакомый парень, тоже коммивояжер. Не знаю, что он обо мне говорил, я только услышал одно слово – «морж». Я взял, да и стукнул его по физиономии… Я не позволю себя оскорблять. Не позволю! Но они надо мной смеются.

Линда. Дружочек…

Вилли. Я должен их от этого отучить. Я знаю, мне надо это преодолеть. Может, я недостаточно хорошо одет?

Линда. Вилли, ты самый красивый на свете…

Вилли. Что ты…

Линда. Для меня ты самый красивый. (Маленькая пауза) Самый что ни на есть.

Из темноты слышен женский смех, он сопровождает слова Линды. Вилли не смотрит в ту сторону, откуда доносится смех.

И для мальчиков тоже. Ты когда-нибудь видел отца, которого бы так обожали дети?

Слева от дома, за сценой, слышна музыка. Виден неясный силуэт Женщины. Она одевается.

Вилли (с большим чувством). А ты лучше всех на свете. Линда, ты настоящий друг, понимаешь? В дороге… в вечных разъездах мне часто хочется схватить тебя и зацеловать до смерти…

Женский смех звучит громче, и Вилли проходит на освещенную теперь часть сцены слева, где стоит Женщина, вышедшая из-за кулис, и, глядя в зеркало, надевает шляпу.

Вилли. Мне бывает так тоскливо… особенно когда дела идут плохо и не с кем поговорить. Кажется, что больше никогда ничего не продашь, не сможешь заработать на жизнь, сколотить денег на собственное дело, обеспечить мальчиков…

Слова его постепенно заглушает смех Женщины.

Она прихорашивается перед зеркалом.

Мне так хочется добиться успеха.

Женщина. У меня? Вы меня и не думали добиваться. Я сама вас выбрала.

Вилли (польщен). Вы меня выбрали?

Женщина (выглядит очень прилично, ей столько же лет, сколько Вилли). Ну да. Я сижу у своей конторки и изо дня в день наблюдаю вашего брата коммивояжеров. Вы ведь ездите тут и днем, и ночью. Но у вас, Вилли, столько юмора, нам с вами весело… Правда?

Вилли. Да-да, конечно. (Обнимает ее.) Неужели вам пора уходить?

Женщина. Уже два часа ночи…

Вилли. Пойдем! (Тащит ее за собой.)

Женщина.…мои сестры будут в ужасе. Когда вы приедете снова?

Вилли. Недельки через две. А вы ко мне подниметесь?

Женщина. Непременно. С вами так весело. Мне полезно посмеяться. (Обнимает и целует его.) Вы удивительный человек!

Вилли. Так, значит, это вы меня выбрали, а?

Женщина. Конечно. Вы такой милый. Шутник!

Вилли. Ну что ж, в следующий приезд увидимся опять.

Женщина. Я направлю к вам всех покупателей.

Вилли. Отлично! Не вешать носа!

Женщина (смеясь, легонько шлепает его в ответ). Помереть от вас можно, Вилли!

Он внезапно хватает ее и грубо целует.

Помереть, да и только! Спасибо за чулки. Обожаю, когда у меня много чулок. Ну, спокойной ночи.

Вилли. Спокойной ночи. Дышите глубже!

Женщина. Ах, Вилли!..

Женщина разражается смехом, и с ним сливается смех Линды. Женщина исчезает в темноте. Освещается та часть сцены, где стоит кухонный стол. Линда сидит на прежнем месте у стола и чинит шелковые чулки.

Линда. Ты самый красивый на свете. С чего ты взял…

Вилли (возвращаясь оттуда, где только что была Женщина, подходя к Линде). Я все искуплю, Линда! Я отплачу…

Линда. Тебе нечего искупать, дружок. У тебя и так все идет хорошо. Лучше, чем у других…

Вилли (заметив, что она штопает). Что это?

Линда. Штопаю чулки. Они такие дорогие…

Вилли (сердито отнимает у нее чулки). Я не позволю тебе штопать чулки! Выбрось их сейчас же!

Линда прячет чулки в карман. В кухню вбегает Бернард.

Бернард. Где он? Если он не будет заниматься…

Вилли (выходит на авансцену, с раздражением). Ты подскажешь ему ответ!

Бернард. Я всегда ему подсказываю, но не перед попечителями. Ведь это выпускной экзамен. Меня могут посадить в тюрьму.

Вилли. Где он? Я его высеку!

Линда. И пусть он вернет этот мяч, Вилли. Нехорошо.

Вилли. Биф! Где он? Вечно он хватает чужое!

Линда. Он слишком груб с девочками. Все матери говорят о нем с ужасом…

Вилли. Я его высеку!

Бернард. Он ездит на машине, не имея прав.

Слышен смех Женщины.

Вилли. Заткнись!

Линда. Все матери…

Вилли. Заткнись!

Бернард (с опаской отходит). Мистер Бирнбом говорит, что он совсем зазнался…

Вилли. Убирайся отсюда!

Бернард. Если Биф не нагонит, он провалится по математике. (Уходит.)

Линда. Бернард прав. Вилли, ты должен…

Вилли (взрываясь). Что вы к нему пристали? Ты хочешь, чтобы он был такой же глистой, как Бернард? У мальчика темперамент, он не похож на других…

Линда, едва сдерживая слезы, уходит в гостиную. Вилли остается один в кухне. Он сгорбился и пристально смотрит в темноту. Листва вокруг дома исчезла. Снова ночь, и со всех сторон на него надвигаются громады жилых домов.

Замучили! Совсем замучили. Разве он крадет? Ведь он же отдает обратно. Почему он крадет? Что я ему говорил? Всю жизнь я учил его только хорошему.

Хэппи, в пижаме, спускается вниз по лестнице.

Вилли видит его.

Хэппи. Хватит тебе здесь сидеть одному. Пойдем.

Вилли (присаживаясь к столу). Господи! Зачем она натирает полы? Каждый раз, когда она натирает полы, она прямо валится с ног. И ведь знает, что ей нельзя!

Хэппи. Тсс! Спокойно. Почему ты вернулся?

Вилли. Перепугался. В Йонкерсе чуть не переехал ребенка. Боже мой! Почему я тогда не поехал с братом Беном на Аляску? Бен! Вот это был гений, сама удача! Какую я сделал ошибку! Ведь он меня так звал.

Хэппи. Ну, теперь бесполезно…

Вилли. А вы чего стоите? Вот человек, который начал с пустыми руками, а кончил алмазными приисками!

Хэппи. Хотел бы я знать, как у него это получилось.

Вилли. Подумаешь, какая загадка. Человек знал, чего хочет, и добился своего. В двадцать один год Бен отправился в джунгли, а когда он оттуда вышел, парень уже был богачом. Жизнь – твердый орешек, его не раскусишь, лежа на перине.

Хэппи. Папа, я хочу, чтобы ты бросил работу!

Вилли. А кто меня будет кормить? Ты? На свои семьдесят долларов в неделю? А твои бабы, твоя машина, твоя квартира? Все на те же семьдесят долларов? Господи Иисусе, я не мог сегодня доехать до Йонкерса! Где вы, мальчики, где вы? На помощь! я больше не могу управлять машиной!

В дверях появляется Чарли. Это грузный человек, с медленной речью, упорный, немногословный. Во всем, что он говорит Вилли, чувствуется глубокая жалость, а теперь и душевное волнение. Поверх пижамы на нем надет халат, на ногах домашние туфли.

Чарли (входя). У вас все в порядке?

Хэппи. Да, Чарли, как будто в порядке.

Вилли. А в чем дело?

Чарли. Мне послышался шум. Я думал, у вас что-то случилось. Проклятые стены! Неужели с ними ничего нельзя сделать? Стоит вам здесь чихнуть, как у меня в доме с головы слетает шляпа.

Хэппи. Пойдем, отец, спать.

Чарли делает Хэппи знак, чтобы тот ушел.

Вилли. Ступай. Я не устал.

Хэппи (к Вилли). Не расстраивайся, ладно? (Уходит.)

Вилли. Ты почему не спишь?

Чарли (усаживаясь у стола, напротив Вилли). Не могу заснуть. Изжога.

Вилли. Ешь что попало…

Чарли. Ем что дают.

Вилли. Темный ты человек! Небось понятия не имеешь про витамины и всякое такое…

Чарли. Давай сыграем. Может, нагоним сон.

Вилли (нерешительно). Пожалуй… У тебя есть карты?

Чарли (вытаскивает из кармана колоду). А как же. Всегда при мне. А что там слышно про эти самые витамины?

Вилли (сдавая). Они укрепляют кости. Химия!

Чарли. При чем тут кости, у меня же изжога.

Вилли. Ни черта ты не смыслишь!

Чарли. Не лезь в бутылку.

Вилли. А ты не болтай о том, чего не понимаешь.

Играют. Пауза.

Чарли. Почему ты дома?

Вилли. Маленькая неполадка с машиной.

Чарли. А-а… (Пауза.) Хотелось бы мне съездить в Калифорнию.

Вилли. С чего это вдруг?

Чарли. Хочешь, я дам тебе работу?

Вилли. У меня есть работа, я тебе сто раз говорил. (Маленькая пауза.) Какого черта ты мне суешь свою работу?

Чарли. Не лезь в бутылку.

Вилли. А ты меня не зли.

Чарли. Не понимаю, зачем ты за нее держишься. Не понимаю, зачем тебе так мучиться.

Вилли. У меня хорошая работа. (Маленькая пауза.) И чего только тебя сюда носит?

Чарли. Хочешь, чтобы я ушел?

Вилли (помолчав, уныло). Зачем ему ехать обратно в Техас? Почему? Какого дьявола…

Чарли. Пусть едет.

Вилли. Мне нечего дать ему, Чарли. Я гол как сокол.

Чарли. Ничего, не помрет. Никто у нас с голоду пока не умирает. Забудь о нем.

Вилли. Тогда, о чем же мне помнить?

Чарли. Ты слишком близко принимаешь это к сердцу. К чертовой матери! Если бутылка с трещиной, залог за нее все равно не вернут.

Вилли. Легко тебе рассуждать.

Чарли. Нет, не легко.

Вилли. Видел, какой потолок я сделал в гостиной?

Чарли. Да, это работа! У меня бы наверняка ничего не вышло. Расскажи, как тебе это удалось?

Вилли. А тебе-то что?

Чарли. Да просто так, интересно.

Вилли. Ты что, тоже собираешься делать новый потолок?

Чарли. Да разве я сумею?

Вилли. Тогда какого черта ты ко мне пристаешь?

Чарли. Вот ты опять лезешь в бутылку.

Вилли. Человек, который не может управиться с чепуховым инструментом, – не человек. Даже противно!

Чарли. С чего это я стал тебе противен?

Из-за правого угла дома на авансцену выходит Бен с зонтиком и чемоданом. Это положительный и властный мужчина лет за шестьдесят. Он твердо уверен в своем предназначении; на нем лежит отпечаток дальних странствий.

Вилли. Я так невыносимо устал, Бен.

Слышна музыка Бена. Бен оглядывается кругом.

Чарли. Ладно, играй, лучше спать будешь. Почему ты назвал меня Беном?

Бен смотрит на часы.

Вилли. Смешно. Ты вдруг напомнил мне брата, Бена.

Бен. В моем распоряжении всего несколько минут. (Прохаживается, разглядывая все вокруг.)

Вилли и Чарли продолжают играть.

Чарли. Ты больше ничего о нем не слышал? С тех самых пор?

Вилли. Разве Линда тебе не говорила? Несколько недель назад мы получили письмо от его жены. Из Африки. Он умер.

Чарли. Вот как?

Бен (хихикая). Так вот он какой, ваш Бруклин, а?

Чарли. Может, вам от него перепадет немножко деньжат?

Вилли. Держи карман шире! У него самого было семеро сыновей. С этим человеком я упустил только одну возможность…

Бен. Я спешу на поезд, Вильям. Мне надо посмотреть кое-какую недвижимость на Аляске.

Вилли. Да-да… Если бы я тогда поехал с ним на Аляску, все было бы совсем по-другому.

Чарли. Не морочь голову, ты бы там превратился в сосульку.

Вилли. Глупости!

Бен. На Аляске невиданные возможности разбогатеть, Вильям. Поражаюсь, что ты еще не там.

Вилли. Невиданные возможности…

Чарли. Что?

Вилли. Это был единственный человек, который знал секрет успеха.

Чарли. Кто?

Бен. Как вы тут поживаете?

Вилли (забирая деньги из банка и улыбаясь). Хорошо, очень хорошо.

Чарли. Больно ты сегодня хитер.

Бен. А мать живет с тобой?

Вилли. Нет, она давно умерла.

Чарли. Кто?

Бен. Очень жаль. Достойная женщина была наша мать.

Вилли (к Чарли). Что?

Бен. А я-то надеялся повидать старушку.

Чарли. Кто умер?

Бен. От отца были какие-нибудь вести?

Вилли (растерянно). То есть как это – кто умер?

Чарли (забирая выигрыш). О чем ты говоришь?

Бен (глядя на часы). Вильям, уже половина девятого!

Вилли (словно для того чтобы справиться со своей растерянностью, сердито хватает Чарли за руку). Это моя взятка!

Чарли. Я положил туза…

Вилли. Если ты не умеешь играть, я не намерен швырять деньги!

Чарли (поднимаясь). Но, господи боже, туз ведь был мой!

Вилли. Не буду с тобой больше играть. Ни за что!

Бен. Когда умерла мама?

Вилли. Давно… Ты никогда не умел играть в карты.

Чарли (собирает карты, и направляется к двери). Ладно. В следующий раз я принесу колоду с пятью тузами.

Вилли. Разве это я жульничаю?

Чарли (оборачиваясь к нему). Тебе должно быть стыдно!

Вилли. Да ну?

Чарли. Вот тебе и «да ну»! (Уходит.)

Вилли (захлопывая за ним дверь). Что с тебя спрашивать – темнота!

Бен (к Вилли, который подходит к нему сквозь угол кухни). Так это ты, Вильям?

Вилли (пожимая ему руку). Бен! Я давно тебя ждал. В чем секрет? Как ты добился успеха?

Бен. Это длинная история…

Молодая Линда выходит на авансцену, неся корзину с бельем.

Линда. Вы Бен?

Бен (галантно). Как поживаете, милая?

Линда. Где вы столько лет пропадали? Вилли всегда удивлялся, почему вы…

Вилли (нетерпеливо отводя Бена от Линды в сторону). Где отец? Разве ты не поехал за ним? С чего ты начал?

Бен. Не знаю, все ли ты помнишь…

Вилли. Конечно, я был ребенком, мне тогда было три года…

Бен. Три года одиннадцать месяцев.

Вилли. Ну и память же у тебя, Бен!

Бен. У меня много разных предприятий, а я не веду бухгалтерских книг.

Вилли. Я сидел под фургоном… Где это было, в Небраске?

Бен. В Южной Дакоте. Я принес тебе букетик полевых цветов.

Вилли. Помню, как ты шел по безлюдной дороге…

Бен (смеясь). Я отправился на Аляску искать отца.

Вилли. Где он теперь?

Бен. В те годы у меня были смутные представления о географии. Через несколько дней я понял, что иду не на север, а на юг, и вместо Аляски попал в Африку.

Линда. В Африку!

Вилли. На Золотой Берег?

Бен. На алмазные прииски.

Линда. Алмазные прииски?!

Бен. Да, милая. Но в моем распоряжении всего несколько минут…

Вилли. Нет! Нет! Мальчики!.. Мальчики!

Появляются Биф и Хэппи – подростки.

Вилли. Вы только послушайте! Это наш дядя Бен! Он необыкновенный человек! Расскажи моим мальчикам, Бен!

Бен. Ну что же, послушайте. Когда мне было семнадцать лет, я пошел в джунгли, а когда мне стукнуло двадцать один, я оттуда вышел… (Смеется.) И, видит бог, я уже был богачом!

Вилли (мальчикам). Понимаете, теперь, что я вам все время твердил? Человеку может выпасть на долю самая невероятная удача!

Бен (взглянув на часы). У меня в четверг деловое свидание в Кетчикане.

Вилли. Погоди, Бен! Расскажи об отце. Я хочу, чтобы мальчики знали, что у них за предки. Помню только, это был человек с большой бородой. А я сижу, бывало, у мамы на коленях возле костра и слушаю какую-то неясную музыку…

Бен. Флейта. Он играл на флейте.

Вилли. Конечно, флейта. Помню!

Теперь и в самом деле слышна музыка – высокие ноты задорной мелодии.

Бен. Отец был большим человеком с неукротимой душой. Запряжет, бывало, фургон в Бостоне, посадит в него семью и гонит упряжку через всю страну – по Огайо, Индиане, по Мичигану, Иллинойсу и по всем западным штатам… Останавливаемся в городах и продаем флейты, которые он сделал в дороге. Великий выдумщик был отец. На одном маленьком изобретении он зарабатывал в неделю больше, чем ты за всю свою жизнь.

Вилли. Вот в этом духе я и воспитываю своих мальчиков, Бен. Крепкими, обаятельными, мастерами на все руки…

Бен. Да? (Бифу.) А ну-ка, ударь, парень. Бей как можно сильнее! (Показывает на свой живот.)

Биф. Что вы, сэр!

Бен (становясь в позу боксера). А ну-ка, давай! (Смеется.)

Вилли. Ступай, Биф! Покажи ему!

Биф. Ладно! (Сжимает кулаки и наступает.)

Линда (к Вилли). Зачем ему драться, дружок?

Бен (парируя удары). Молодец! Ай да молодец!

Вилли. Ну-ка, Бен, как?

Хэппи. Дай ему левой, Биф!

Линда. Почему вы деретесь?

Бен. Молодчага! (Внезапно делает выпад и подножку.)

Биф падает. Бен стоит над ним, направив острие зонтика на его глаз.

Линда. Берегись, Биф!

Биф. Ай!

Бен (похлопывая Бифа по колену). Никогда не дерись честно с незнакомым противником, мальчик. Не то ты не выберешься из джунглей. (Берет руку Линды, кланяется.) Я был искренне рад с вами познакомиться. Большая честь.

Линда (отнимая руку, холодно). Счастливого пути.

Бен (к Вилли). Желаю тебе успеха… Кстати, чем ты занимаешься?

Вилли. Я коммивояжер.

Бен. Вот как! Что ж… (Делает прощальный жест рукой.)

Вилли. Бен, я не хочу, чтобы ты думал… (Тянет его за руку.) Погляди, тут у нас всего-навсего Бруклин, но и мы ходим на охоту!

Бен. Позволь…

Вилли. Да-да, тут у нас и змеи и зайцы… вот почему я сюда переехал. А Биф, стоит ему захотеть, и он может срубить любое из этих деревьев. Мальчики! А ну-ка, ступайте туда, где строят большой дом, и принесите песку. Мы сейчас переделаем всю нашу веранду. Ты только погляди, Бен!

Биф. Слушаю, сэр! А ну-ка, Хэп, бегом!

Хэппи (убегая вместе с Бифом). Я теряю в весе, папа, правда?

Входит Чарли, в коротких брюках.

Чарли (к Вилли). Не позволяй Бифу…

Бен трясется от смеха.

Вилли. Видел бы ты лес, который они притащили на прошлой неделе. Чуть не дюжину бревен. За них пришлось бы заплатить кучу денег!

Чарли. Но если сторож…

Вилли. Я им задал, конечно, трепку. Но понимаешь, что это за бесстрашные ребята?

Чарли. Такими бесстрашными ребятами полны тюрьмы.

Бен (хлопнув Вилли по спине, посмеивается над Чарли). Но и биржа тоже!

Вилли (вторит смеху Бена). Кто это тебе так обкорнал штаны, Чарли?

Чарли. Жена купила мне такие короткие.

Вилли. Тогда бери клюшку для гольфа и ступай спать. (Бену.) У него золотые руки: ни он, ни его сынок гвоздя вбить не умеют.

Вбегает Бернард.

Бернард. За Бифом гонится сторож.

Вилли (сердито). Молчи! Он ничего не украл!

Линда (в тревоге бежит налево). Где он? Биф, мальчик!

Вилли (отходит налево, подальше от Бена). Ничего страшного.

Бен. Горячий парень. Нервная натура, это хорошо.

Вилли (смеется). У моего Бифа стальные нервы.

Чарли. Прямо не пойму, что же это получается?.. Мой человек вернулся из Новой Англии, словно побитая собака. Они его там совсем доконали.

Вилли. Все дело в личных отношениях, Чарли! У меня, например, повсюду связи.

Чарли (язвительно). Рад за тебя. Приходи попозже, сыграем в карты. Я отниму у тебя часть твоего заработка. (Смеется, уходит.)

Вилли (оборачиваясь к Бену). Дела идут из рук вон плохо. Конечно, не у меня…

Бен. Я заеду к тебе на обратном пути.

Вилли (с тоской). А ты не можешь остаться хоть на несколько дней? Ты мне так нужен, Бен… Положение у меня, правда, хорошее, но отец уехал, когда я был еще совсем ребенком, и я не мог ни разу с ним поговорить. А я все еще чувствую себя в жизни… как бы это выразиться… вроде временного постояльца…

Бен. Я опоздаю на поезд.

Они стоят в противоположных концах сцены.

Вилли. Бен, мои мальчики… Неужели ты не можешь остаться? Правда, они для меня готовы в огонь и в воду, но я, видишь ли…

Бен. Вильям, ты отлично воспитываешь своих мальчиков. Это незаурядные парни, настоящие мужчины.

Вилли (с жадностью глотая его слова). Ах, Бен, как я рад, что ты так думаешь! Ведь иногда меня просто ужас берет, что я учу их не тому, чему надо… Бен, чему мне их учить?

Бен (многозначительно подчеркивая каждое слово, с какой-то злой удалью). Вильям, когда я вошел в джунгли, мне было всего семнадцать лет. А когда я оттуда вышел, мне едва исполнилось двадцать один. Но, видит бог, я уже был богат! (Скрывается за темным углом дома.)

Вилли. Богат!.. Вот что я хочу им внушить: не бойтесь войти в джунгли! Я был прав! Я был прав! Я был прав!

Бена уже нет, но Вилли все еще с ним разговаривает. В кухню входит Линда, в ночной рубашке и халате, ищет Вилли, потом подходит к двери, выглядывает во двор.

Линда (увидев его). Вилли, родной! Вилли!

Вилли. Я был прав!

Линда. Ты поел сыру?

Он не в силах ответить.

Уже очень поздно. Пойдем спать, дружок, а?

Вилли (закинув голову и глядя на небо). Шею себе свихнешь, прежде чем увидишь хоть одну звезду над этим двором.

Линда. Ты идешь домой?

Вилли. Куда делась та алмазная цепочка для часов? Помнишь, ее привез Бен, когда приехал из Африки. Разве он тогда не подарил мне цепочку для часов с алмазом?

Линда. Ты заложил ее, дружок. Двенадцать или тринадцать лет назад. Нужно было внести плату за заочные радиокурсы для Бифа.

Вилли. Боже мой, какая это была красивая вещь! Пойду прогуляюсь.

Линда. Но ты в домашних туфлях!

Вилли (обходя дом слева). Я был прав! Прав! (Не то Линде, не то себе, качая головой.) Что за человек! Вот с кем стоило поговорить. Я был прав!

Линда (кричит ему вслед). Ты же в домашних туфлях, Вилли…

Вилли уже почти скрылся. По лестнице спускается Биф, он в пижаме.

Биф (входя в кухню). Что он там делает?

Линда. Тсс!

Биф. Господи боже мой, мама, давно это с ним?

Линда. Тише, он услышит.

Биф. Что с ним творится? Это же черт знает что!

Линда. К утру все пройдет.

Биф. Неужели ничего нельзя сделать?

Линда. Ах, дорогой мой, тебе столько нужно было сделать, а теперь уж ничего не поделаешь. Поэтому иди-ка ты лучше спать.

Сверху спускается Хэппи и садится на ступеньку.

Хэппи. Мама, я еще ни разу не слышал, чтобы он так громко разговаривал.

Линда. Что ж, приходи почаще – услышишь. (Садится к столу и принимается чинить подкладку на пиджаке Вилли.)

Биф. Почему ты мне об этом не писала?

Линда. Как я могла тебе писать? У тебя больше трех месяцев не было адреса.

Биф. Да, я переезжал с места на место… Но, знаешь, я все время думал о тебе. Ты мне веришь, дружочек?

Линда. Верю, милый, верю. А он так любит получать письма. Тогда и он верит, что всем нам будет лучше…

Биф. Но он не все время такой, а, мама?

Линда. Когда ты приезжаешь домой, он всегда становится хуже.

Биф. Когда я приезжаю домой?

Линда. Когда ты пишешь, что скоро приедешь, он весь расцветает от счастья и все время говорит о будущем… тогда он просто замечательный! Но, чем ближе твой приезд, тем больше он нервничает, а когда ты здесь, он все время сам с собой спорит и на тебя сердится. Наверно, потому, что он не может заставить себя открыть тебе душу. Почему вы так нетерпимы друг к другу? Ну почему?

Биф (уклончиво). Разве я нетерпим?

Линда. Стоит тебе войти в дом – и вы начинаете грызться!

Биф. Не знаю, как это получается. Я ведь хочу стать другим, я так стараюсь, мама, понимаешь?

Линда. Ты вернулся домой совсем?

Биф. Не знаю. Вот осмотрюсь, погляжу…

Линда. Биф, нельзя же осматриваться весь век!

Биф. Я не могу ни за что зацепиться, мама. Я не могу найти свою дорогу.

Линда. Но человек не птица. Он не может улетать и прилетать вместе с весной!

Биф. Твои волосы… (Притрагивается к ее волосам.) Волосы у тебя стали совсем седые…

Линда. Господи, они стали седеть, когда ты еще был в школе! Я просто перестала их красить, вот и все.

Биф. Покрась их опять, ладно? Я не хочу, чтобы мой дружочек старел. (Улыбается.)

Линда. Ты еще совсем ребенок! Тебе кажется, что ты можешь уехать на целые годы и за это время ничего не случится… Имей в виду, однажды ты постучишь в эту дверь, и тебе откроют чужие люди…

Биф. Не надо так говорить! Тебе ведь нет еще и шестидесяти, мама.

Линда. А отцу?

Биф (неловко). Ну да, я говорю и о нем тоже.

Хэппи. Он обожает отца.

Линда. Биф, дорогой, если ты не любишь его, значит, ты не любишь и меня.

Биф. Я очень люблю тебя, мама.

Линда. Нет. Ты не можешь приезжать только ко мне. Потому что я люблю его. (С оттенком, только с оттенком слез в голосе.) Он мне дороже всех на свете, и я не позволю, чтобы он чувствовал себя нежеланным, униженным, несчастным. Лучше решай сразу, как тебе быть. У тебя больше нет лазеек. Либо он тебе отец и ты его уважаешь, либо уходи и больше не возвращайся! Я знаю, с ним нелегко… Кто же это знает лучше меня? Но…

Вилли (слева, со смехом). Эй, Биффо!

Биф (поднимаясь, чтобы пойти к нему). Что с ним творится?

Хэппи его задерживает.

Линда. Не смей! Не смей к нему подходить!

Биф. А ты его не оберегай! Он всегда тобой помыкал. Не уважал тебя ни на грош!

Хэппи. Он всегда ее уважал…

Биф. Что ты в этом понимаешь?

Хэппи (сварливо). Только не вздумай называть его сумасшедшим!

Биф. У него нет воли… Чарли никогда бы себе этого не позволил. В своем собственном доме… Выплевывать всю эту блевотину из души!

Хэппи. Чарли никогда не приходилось терпеть столько, сколько ему.

Биф. Многим людям бывало куда хуже, чем Вилли Ломену. Уж ты мне поверь, я их видел.

Линда. А ты возьми Чарли себе в отцы. Что, не меняешь? Я не говорю, что твой отец такой уж необыкновенный человек. Вилли Ломен не нажил больших денег. О нем никогда не писали в газетах. У него не самый легкий на свете характер… Но он человек, и сейчас с ним творится что-то ужасное. К нему надо быть очень чутким. Нельзя, чтобы он так ушел в могилу… Словно старый, никому не нужный пес… Чуткости заслуживает этот человек, понимаешь? Ты назвал его сумасшедшим…

Биф. Да я и не думал…

Линда. Нет, многие думают, что он потерял… рассудок. Не надо большого ума, чтобы понять, в чем тут дело. Он просто выбился из сил.

Хэппи. Верно!

Линда. Маленький человек может выбиться из сил так же, как и большой. В марте будет тридцать шесть лет, как он работает для своей фирмы. Он открыл для их товаров совсем новые рынки, а когда он постарел, они отняли у него жалованье.

Хэппи (с негодованием). Как? Я этого не знал.

Линда. Ты ведь не спрашивал, милый. Ты теперь получаешь карманные деньги не от отца – чего же тебе о нем беспокоиться?

Хэппи. Но я дал вам денег…

Линда. На рождество? Да, пятьдесят долларов. А провести горячую воду стоило девяносто семь пятьдесят. Вот уже пять недель, как он работает на одних комиссионных, словно начинающий, прямо с улицы!

Биф. Ах, неблагодарные! Мерзавцы!

Линда. А чем они хуже его собственных детей? Когда он был молод, когда он приносил хозяину доходы, хозяин его ценил. А теперь прежние друзья, старые покупатели, – они так любили его и всегда старались сунуть ему заказ в трудную минуту, – все они умерли или ушли на покой. Прежде он легко мог обойти за день в Бостоне шесть-семь фирм. А теперь стоит ему вытащить чемоданы из машины и втащить их обратно, как он уже измучен. Вместо того чтобы ходить, он теперь разговаривает. Проехав тысячу километров, он вдруг видит, что никто его больше не знает, он ни от кого не слышит приветливого слова, и чего только не передумает человек, когда едет тысячу километров домой, не заработав ни цента! Поневоле начнешь разговаривать с самим собой! Ведь ему приходится каждую неделю ходить к Чарли, брать у него в долг пятьдесят долларов и уверять меня, будто он их заработал. Долго так может продолжаться? Видите, почему я сижу и его дожидаюсь? И ты мне говоришь, что у этого человека нет воли? У него, кто ради вас проработал всю жизнь? Когда ему дадут за это медаль? И в чем его награда теперь, когда ему стукнуло шестьдесят три года? Он видит, что его сыновья, которых он любил больше жизни… Один из них просто потаскун…