Текст книги "Змеелов"

– У меня с этим вечные проблемы, Лим, – прошептал я.

Лима вздохнула и покачала головой:

– Сейчас мы направляемся к тебе и будем спать! И без всякого снотворного! И без того, что ты там кому-то обещал! Через четыре часа я тебя подниму на ночные полеты.

– Черенок! – позвала Ария, когда моя капсула мягко заскользила вслед за уходящей из ангара Лимарией. – Скоростной проход над Лита-ни-Сидаржаком у тебя неплохо получился. Я чуть не уссалась, чесслово! Только кто будет штраф платить за поднятие истребительного звена? Опять Корона?

Глава 5

Женщина в форме СНАДАК на соланской базе ИМСЛУКОНа была только одна, поэтому инструктор Ария Ио с точностью настоящего пилота-штурмовика вышла на «цель», укрывшуюся от лучей почти закатившегося за горизонт Солано в беседке с включенным микроклиматом (что, кстати, было почти на грани нарушения соглашений с администрацией планеты).

Ария пересекла почти невидимую границу пузыря климатической завесы и, войдя в беседку, долго топталась и вздыхала. Вздыхала так, что лейтенант СНАДАК доктор Лимария Квитон, в этот момент явно работающая с какими-то документами на своем ИБК и ведущая через него же тихий диалог с невидимым собеседником (а то и с несколькими), игнорировать инструктора по пилотажу не смогла. С такой мощной и тренированной грудной клеткой вздохи получались какими-то особенно душераздирающими.

– Слушаю вас, старший контролер. – Доктор подняла взгляд на слегка стушевавшегося инструктора. – Да садись ты уже!

Ария плюхнулась на удобную скамеечку и тут же бухнула, двинув по воздуху кулаком:

– Я не знаю, как твое высочество собирается его юзать, но пилот он офигенский! Родился в истребителе, чесслово!

«Лимария» хмыкнула:

– Ария, вот сразу видно, что ты тоже «офигенский пилот» – никакого представления о конспирации. И самые зачаточные понятия о субординации! И, да-да, я уже поняла, что с этим у вас, пилотов, постоянные проблемы – что на уме, то на языке. Что ты, что Кей.

– Ну, дык, в истребителях все проще, твое высочество. – Якобы виновато развела руками Ария. – Пока все родовые имена выговоришь, кто-то уже в твоем хвосте ковыряется.

– Да… – Согласно покивала доктор. – Хорошая реакция для пилота – это очень-очень важно.

И не стала больше ничего говорить, продолжая с интересом рассматривать богатырскую фигуру пилот-инструктора.

– Так… это… – замялась та, но все-таки решилась. – Ты б не обижала мальчика! Он же хороший!

Доктор в удивлении откинулась на спинку скамейки:

– Опаньки! А я, типа, собиралась?

– Ну, когда он фан поймал во время пилотажа, такое в запале кричал… – Ария запнулась и неуверенно посмотрела на собеседницу, слушающую ее с вежливым интересом. – А то, что кое-кто его… ну, по мужской части… и вовсе обещал… в особо циничной форме… как же он там сказал – сейчас запись подниму…

Ария повела пальцем по воздуху, собираясь найти аудиозапись, но доктор, невольно поерзав по скамейке, торопливо выставила ладошку:

– Не надо! Я слышала ваши переговоры, Ария. Так что не надо. Обещаю тебе, что прослежу, чтобы Кейдан выполнил свои обещания в полном объёме… хотя бы в отношении этой нехорошей… «кое-кого»… без фанатизма и членовредительства, разумеется.

– Ну, не только ты слышала переговоры, – с независимым видом «небрежно» намекнула Ария, снова почувствовавшая уверенность – реакция собеседницы от нее не укрылась.

– А кто еще? – Нахмурилась Лимария и тут же догадалась. – Ах, да! Наш ЦУП! Да, это может быть проблемой. А проблемы надо решать не откладывая! – Лимария сделала рукой несколько пассов в сторону. – Мать моя императрица! У них пересменка уже прошла! Гр-р-р!

– Так точно! – Ария довольно улыбалась. – Ночная смена уже час как заступила.

– Вот же гхаргова отрыжка! Так!

Следующие слова были адресованы явно не Арии, аж застывшей от любопытства:

– Собрание комсостава через десять минут! – отдала приказ «Лимария» в пространство. Помолчала, кого-то слушая, и в голосе ее залязгал металл. – Да мне положить, что рабочий день закончился! А если завтра война? Через десять минут! И пусть хоть одна зараза попробует скалиться – замена ИБК заразы будет за счет заразы… и под моим присмотром!

* * *

– Кей? Мне идет? Идет?

– Идет. Топай сюда, зайка ты моя…

– Не пойду! Не хочу на кровати! Хочу перед зеркалом!

Кошмар отвернулась от зеркала, перед которым крутилась, рассматривая свои белые заячьи ушки и пимпочку-хвостик, и, развернувшись ко мне, протянула руки:

– Иди ко мне, Кей! Ну, иди же!

– Эксгибиционистка. – Я подошел к Кошмару, развернул его обратно лицом к зеркалу и надавил на лопатки, заставляя нагнуться вперед. – А почему в зеркале они черные? И волосы – тоже?

В этот момент Кошмар поднял взгляд и посмотрел на меня в отражении.

– Покрасилась. Мне идет, дорогой?

Я отшатнулся:

– Твою же м-м-м!

– Ой-ой! Не говори так! Папа, знаешь, какой резкий и драчливый!

* * *

Впервые в этом мире я проснулся и с криком, и в холодном поту, и с колотящимся сердцем.

Ровно через шесть секунд в мою комнату с испуганным лицом влетела Лимария.

– Кошмар приснился. – Я попытался изобразить успокаивающую улыбку. – Не волнуйся… Лима.

Что характерно, сказал чистую правду. Правда, не выдержал и отвел взгляд от лица, которое только что видел во сне в отражении.

Лимария помахала в воздухе руками, проверяя показания датчиков летного скафандра, который я так и не снял, когда ложился, и облегченно перевела дух:

– Что-то страшное?

– Ну, ты же знаешь эти кошмары. – Рассмеялся я. Рассмеялся принужденно даже по моим ощущениям, но, думаю, она легко спишет это на плохой сон. – У меня поджилки трясутся, а кто-то мои кошмары посчитает даже миленькими.

– А какие у тебя кошмары? – с огромным интересом спросила она.

– Не хочу об этом, Лим… ладно? – Я подмигнул. – Ты же доктор, должна знать, что с кошмарами надо бороться самостоятельно. Топай сюда.

– Хм… странный способ борьбы с кошмаром. – Доктор в задумчивости приблизилась к кровати. – Вообще-то, если рассказать, это помогает. И, кстати, тебе через полчаса на пилотирование.

– Знаю. Как-нибудь уложусь. Иди ко мне… зайка.

– «Как-нибудь» не надо… Э-э-э… а ты скафандр снимать собираешься?

– Либо я долго его снимаю и долго одеваю, и тогда времени останется только на «как-нибудь», либо…

– Нет! Снимать не нужно! Все на борьбу с кошмарами! А эта… «зайка»… она красивая?

– Очень милый зверек…

«…когда спит зубами к стенке».

* * *

Полеты над ночной стороной планеты принесли не меньшее удовольствие, чем над дневной. Мы догоняли закатывающееся светило, убегали от встающего на горизонте, просто зависали над ночной поверхностью планеты, и я мог любоваться как россыпью огней от искусственных сооружений, так и снежно-белой, с большим коэффициентом отражения, поверхностью планеты.

Это при отключенных слоях на тактическом поле обзора. А когда включался тактический модуль, поверхность одевалась в масштабируемую красноватую сетку, усеянную метками высот и условными обозначениями объектов.

При пилотировании у поверхности тактические слои можно было и не включать. Во всяком случае, мне. Янтарь расширялся настолько, что доставал до поверхности, так что столкновение с поверхностью нам не грозило – поверхность я чувствовал так же, как корпус истребителя. Но, во-первых, летать с отключенным так-модулем было бы странно, во-вторых, сильно «наглеть» с Янтарем не стоило – кто знает, какие у них тут средства наблюдения за энергетами – не исключено, что меня УЖЕ засекли и сейчас с интересом наблюдают. Поэтому использовал я самый первый слой Янтаря – самый слабый и разреженный. И нечасто – только при маневрировании у поверхности. И предвкушал, что дают остальные восемь слоев.

Допускаю, что меня давно засекли, но ни поведение Лимарии, ни поведение Арии (и других инструкторов) не изменилось. Даже, если они делают вид, что не заметили – меня это устраивает. Хотя вариант с их незнанием куда лучше.

– Черенок! Атакующий маневр «Дора-три» по горизонту ноль-два.

– Кей! – Голос Лимы. – Ты устал.

Но, вопреки ожидаемому приказу возвращаться, последовала рекомендация настоящего мастера фармакологии специального назначения:

– Тяпни номер тридцать четыре на четверть и заполируй сверху единицей Черной Луны. На два с половиной часа должно хватить.

– Эй, а мне? – заинтересованно встрепенулась Ария.

– А ты устала? – удивилась Лима. – Хм, странно. Видимо, датчики твоего скафа сбоят. Ну, тогда возвращайтесь.

Ария досадливо цокнула языком:

– Нормально все. Не устала. Черенок, чего застыл?

– Кей? У тебя все нормально? – забеспокоилась Лимария. – Телеметрия твоя мне не нравится… Ничего не болит?

Сейчас, когда мы висели на орбите и я не пилотировал, голос Лимы снова всколыхнул неприятные мысли в отношении доктора. Изменения настроения с легкостью отслеживает даже земная аппаратура, а уж здешняя – чуть ли не мысли читает. Следить за своими эмоциями надо.

– Нормально все. Волнуюсь просто. – Главное, не врать прямо.

– Ну, если все нормально, то чего спишь?! – Ария недовольна. – Объект мобильный – ща уйдет из зоны поражения! Слабо поймать?

Я открыл тактическую панель:

– Объект атаки? Разведанные рубежи и параметры ПКО? Подсветка цели?

– Достаточно запросить «Приказ на выполнение боевой задачи», черенок, – проворчала Ария. – В приказе все это указано.

Выскочили данные, быстро заполнив все нужные ячейки таблицы тактической задачи.

– Ага, получил. Принято, выполняю!

И постарался показать, что мне не слабо выполнить с низкой орбиты маневр прорыва ПКО с выполнением всех необходимых алгоритмов противодействия возможным средствам поражения, рухнуть до высоты двести метров и, выполняя хитровыкрученные противозенитные зигзаги на пяти махах, выйти на рубеж атаки с условным сбросом ракет и с торопливым сваливанием из зоны условной ПКО.

– Йаху-у-у!

Это, кстати, кричал не я, это кричала разошедшаяся Ария, которой полеты на сверхмалых доставляли огромное удовольствие… неужели не налеталась? Или дело в том, что за управлением находится не она? Адреналину больше?

– Мочи его, черенок!

В отличие от Арии, я не кричал. Но улыбался очень широко. Пилотаж на этой «птичке» – то, что нужно для восстановления душевного спокойствия!

– Тебя, кстати, сбили еще при заходе на цель. На исходную, черенок!

* * *

Старое доброе построение на самом настоящем плацу. Как в пору армейской юности… на которой, собственно, юность моя и закончилась. А вот на базе СНАДАК на Давитоне-1 никаких разводов не было. Возможно, из-за того, что база на Солано считалась строевой, а не учебной. Или из-за того, что в ИМСЛУКОНе немного другие порядки.

Развод, как развод. Постояли стройными коробочками (никого из стоящих в строю, кроме Лимы, я не знал), послушали имперский гимн, молча разошлись по местам работ и занятий, получив на свои ИБК дальнейшие инструкции. Хорошо, маршировать перед командованием базы не стали.

«Ты во флоте не был, – поведала через ИБК стоявшая рядом Лимария. – Там маршируют, Кей! Мар-ши-ру-ют! Дикость!»

Имперский гимн – это отдельная… гхм… песня. Два голоса – женский и мужской – поющих вместе и поочередно о том, какие мы сильные, смелые, бескрайние и Великими Звездами… отмеченные. Под неплохую зажигательную музыку – что-то среднее между маршем и качественным роком. Если б не смысловое содержание, то имперский гимн стал бы хитом на всех дискотеках и в клубах. Но самое удивительное было в одном из исполнителей гимна.

«Женский вокал – это ее величество поет!» – удивила меня Лимария.

Получалось, что у лоли-императрицы очень неплохой голос. Ко всем ее многочисленным достоинствам… и недостаткам, чего уж там. И – на мой неискушенный взгляд – голос был профессиональным: сильным, глубоким, с легкостью выдерживал все ноты и, опять-таки, на мой слух, нигде не фальшивил, органично подстраиваясь под мужской голос.

«А мужской? Кто-то из принцев-консортов?»

Лимария зашипела от негодования, а на мой ИБК пришло длинное сообщение:

«Звезды с тобой! Это Глунир Майори! Величайший оперный певец современности! Своих детей и родственников ее величество и близко к исполнению гимна не подпускает. Каждые десять лет проводится конкурс на лучшего исполнителя гимна. Оценивается не только голос, но и известность, и заслуги! Конкурс на право исполнять гимн с императрицей – чудовищный, вся Империя его освещает! А первое исполнение гимна идет по всей Империи в прямом эфире!»

Круто. Наверное, должно впечатлять. Но мне почему-то эти подробности не были интересны. Что странно, так как, согласно многочисленным исследованиям, любой русский попадун должен писаться от восторга, попадая в среду имперскости и самодержавия. А я вот что-то… не проникаюсь атмосферой.

«А вообще… ОНА поет? Ну, что-то кроме гимна?»

Лимария поколебалась, но ответила:

«В общей сети ничего подобного не встречала. Но ходят упорные слухи, что для своих она может… отжечь».

Из чего, учитывая настоящую личность доктора (а в этой самой личности я уже даже не сомневался), можно сделать вывод, что Кассиопея таки балуется домашними прослушиваниями…

Интересно, а ее личная гвардия – у нее на подпевках в таком случае? Или группа подтанцовки? Ну, думаю, властительница тысячи населенных планет имеет право на маленькие безобидные увлечения, позволяющие расслабиться после вышвыривания проворовавшихся чиновников в космос. Это ж такая нервотрепка, наверное!

Уточнять, разумеется, не стал.

* * *

Когда утром на мой ИБК пришло сообщение от коменданта базы о госте, прибывающем в первый ангар, я пулей вылетел из своей квартиры, оставляя за спиной сонное ворчание Лимарии.

В первом ангаре, несмотря на раннее утро – только пять-тридцать – было людно. И – опять – такое впечатление, что присутствующие талантливо изображали деятельность, в которой не было надобности. И в их тут присутствии необходимости не было тем более.

Знакомая «Кривелка» с гербом семьи ан-Солано лихо зашла на посадку и тихо звякнула посадочными опорами о пол ангара.

Спустя секунду из катера с визгом вылетела Клей и бросилась обниматься. Всего лишь спустя секунду. Она что, с отстегнутыми ремнями безопасности летает?!

«Контролеры» ожидаемо отвели глаза и стали потихонечку расходиться. Понятно, зачем они здесь – видимо, новостей на базе совсем мало, если ради такой мелочи, как прилет сестры Кейдана ан-Солано, самые любопытные встали в такую рань. Или дело в личности той, что практически живет в квартире Кейдана?

– У меня разрешение до десяти-ноль-ноль. Прикинь! Мне одной из семьи прислали разрешение! А ведь даже Восьмого сюда не пустили! Друзья закопаются в песок от зависти! А здорово, что я приехала, да? – Она двинула меня локтем, и я искренне кивнул. – А у нас парни теперь девчонок на руках носят. И мужья. Позавчера Хрант на спор Лирику на двадцатый этаж на руках затащил в свою квартиру – домой до сих пор не вернулась. Ну, она поддавалась, конечно. Тебе Хрант понравится – у него из-под носа не каплет. Наверное, потому, что он ан-Солано, а не какой-нибудь голимый инопланетник. Это ветка семьи Димика. Ты знаешь Димика? У него Рамир на ферме работает. Начальник – не начальник, но где-то близко… «Ведущий специалист», во! А инопланетников, если и брать в семью, то надо брать только девушек, я так считаю. Вот как ты взял. Чтобы кровь нашу зеленую чуть-чуть разбавить, чтобы дейтан из ушей не лез. И мама так говорит. А папа… ну, ты ж знаешь папу – чтоб он маме возразил… папа говорит, что… Кей! Кей! А ты, правда, агент ИМСЛУКОНа?! Вау! Круто! А правда, что ты…?

Сестра тараторила, не умолкая, и, поскольку я ее внимательно слушал, пытаясь вычленить полезную информацию и определить настроения в семье, то неудивительно, что мои ноги, в отсутствии сигналов от головного мозга, включили собственный навигатор и исправно вернули меня на то место, «откуда взяли» – в мою двухкомнатную берлогу в общежитии, в которой я оставил Лимарию. Или в которой ОСТАЛАСЬ Лимария – маловероятно, что «доктор» не в курсе, кто нагрянул в гости к ее любовнику.

О том, что в моей постели по-прежнему нежится Лима, я вспомнил слишком поздно. А именно – когда Клей вдруг замолчала на полуслове, меряясь взглядами с голой женщиной в моей постели, с ойканьем натянувшей одеяло до подбородка.

– Кей, кто это?!

Я поставил Лимарии «пятерку», потому что вопрос она задала одновременно с таким же вопросом Клей.

– Это Клей, моя сестра. Это Лимария Квитон, мой лечащий врач. Познакомьтесь!

– Очень приятно. – Приветливо заулыбалась Лимария.

– Э… здрасьте. – Клей слегка растерялась, но тут же набросилась на меня: – Кобель! Бабник! У тебя же невеста есть, Кей!

– Да-а-а? – А теперь «пятерку» за синхронное хоровое исполнение должны были получить мы с Лимарией.

– Кей, ты мне ничего не говорил о том, что у тебя есть невеста! – Лимария сделала большие глаза. Зараза!

– Первый раз слышу. – Нахмурился я. Встреча с сестрой шла как-то не так. – Нет у меня никакой невесты!

– Как это нет?! А Розочка?! На руках носил? – Клей ткнула меня пальцем в грудь. – Носил! Теперь обязан жениться!

– Ой! А меня он тоже на руках носил! – растерянно сообщила Лимария. – Это что? И на мне – тоже? А кто такая Розочка? Мы с ней поладим?

– Ах, ты ж…! – задохнулась Клей… Кстати, да, согласен.

Видимо, количество эпитетов, которыми меня можно наградить, у нее было столь велико, что на минуту девушка натурально зависла, пытаясь выбрать из них самое емкое определение моему аморальному поведению.

– Я пойду, наверное. – Лимария быстро сформировала полевой комбинезон и шмыгнула за дверь.

– Кей… объяснись!

* * *

– Вот… – Она вытащила из рюкзачка небольшую коробку и положила ее на столик. – Я тут, как дура, на другую сторону планеты лечу. Думаю, брательник сейчас обрадуется. А он тут… с другой кувыркается!

Если б человек со стороны услышал, подумал бы про нас, брата и сестру, что-то нехорошее. Прозвучало двусмысленно, ну да ладно – смысл я понял.

– Давай, не будем снова?

– Давай. – Вздохнула она. – Это передала ОНА. Тебе. Через меня. – И тут у нее непроизвольно включилось ее фирменное любопытство. – А что там? Что там? Ну, открой, Кей!

Я примерно представлял, что находится в этой коробочке в непрозрачной серой упаковке без надписей. Размеры и вес соответствовали, хотя никаких поясняющих хинтов на коробке не высветилось. Но распаковывать подарок я не стал.

– Потом. Это… очень личный подарок. Даже, можно сказать, интимный.

– Вау! Видишь, она сама пошла на примирение! Сама, Кей! Это очень важно! Мама так и сказала: умение идти на компромиссы – очень ценное качество для молодых! Обязательно свяжись с ней… с Розочкой, я имею в виду. Хотя бы поблагодари за подарок! И графку пошли, как ты пользуешься ее подарком… интимным… хи-хи-хи… И с мамой свяжись – она на тебя больше не злится.

– Не могу, на базе инфоблокада. Привет ей от меня передашь, – отмазался я. – Роза лично тебе подарок передала?

Вообще-то, с местными технологиями возможен и такой финт. Я про возможности смены облика. Насколько я знал и от самой Лимарии, и из спецкурсов, изменение внешности при наличии соответствующего оборудования хоть и не дешевая операция, но технически вполне осуществима. Сложности начинаются, когда надо менять костяк. Но с лицом, волосами, наращиванием массы и цветом кожи – вообще никаких проблем.

Если рассматривать наш случай, то… да, доктор Лимария Квитон по своему телосложению была очень близка к… Кошмару. Рельефности мышц чуть поменьше, гладкости и округлости чуть побольше за счет небольшого, но органичного, увеличения объемов. Но наращивание массы, объемов – это как раз относится к более-менее легко изменяемым «параметрам». А черные волосы, цвет глаз, более светлая кожа и, простите, больший размер груди и бедер – ерунда для современной косметологии. Правда, времени такие процедуры занимают все-таки немало (во всяком случае, «одевание» личины, в отличие от «снятия» – процесс небыстрый – на несколько десятков часов) – как можно успеть и подарок лично вручить, и меня «зарядить на подвиги» в пилотировании или постель мне согреть?

Но все оказалось проще:

– Нет. Ее посланница. – Она вдруг посмотрела на меня с подозрением. – С Корой знаком?

– Знаком.

– Ее ты тоже на руках носил? – Клей-подозревака.

– Нет…

– Кхм… ну, тогда ладно. – Успокоилась она.

– …Она меня отшила. – И добавил в надежде, что нас подслушивают (ну, я бы подслушивал): – А жаль – единственная нормальная девушка в этом серпентарии.

– Тьфу! Брат! Издеваешься?! – Клей притопнула ногой и снова полезла в рюкзак. – Вот еще папа сказал передать. Сказал, что ты молодец и чтобы ты не расстраивался – все нормализуется.

Клей протянула мне белый ритуальный нож. В ножнах. То, что нож передан мне в ножнах, а не без – это очень важно. Дарение ритуального ножа без ножен в традициях Солано – пожелание совершить самоубийство (в каких-то земных традициях, по-моему, тоже). А в ножнах… ну, людям, с которыми находятся в состоянии ссоры и вражды, ритуальные ножи в ножнах не дарят.

Можно считать, что это такое извинение по-солански. И попытка примирения после того, что мы друг другу наговорили перед моим отбытием на базу Контроля.

Обычный ритуальный нож. Их делают из местного песка. Сделанный и обработанный по местным технологиям, по крепости материал этого ножа не уступит хорошей инструментальной стали. Керамический нож, который очень тяжело расколоть. Мечта земной домохозяйки, у которой дома некому поточить ножи. Туристы миллионами увозят такие ножи с Солано. Правда, сувенирные ножи тупые и бьются, как стекло на осколки, которыми невозможно порезаться, но спросом пользуются бешеным – одна из статей туристского бизнеса на Солано.

Я вытащил нож из ножен и осторожно проверил лезвие. Ну, явно не сувенирный. Судя по рукоятке и узору – из старых фамильных реликвий.

– В тебе Дух Ветра, Клей. – Я прижал рукоятку ножа к солнечному сплетению. – Передай папе, что я не расстраиваюсь и желаю ему и дальше внимать шепоту Пустыни.

– Да уж вижу, как ты тут «не расстраиваешься»! – фыркнула Клей, показав на смятую постель. – Братан, я думаю, что вначале тебе надо разобраться с Розочкой. Эту… Лимарию… ты собираешься вносить в свой дом? Ну, раз на руках уже носил? А ты подумал, что будет с принцессой, когда она узнает, что ей придется довольствоваться ролью второй жены?

Судя по всему, семья воспряла духом после поручения Розали доставить мне подарок. И над краем Пустыни вновь замаячила возможность породниться с императорской семьей. Да еще через третью дочь Кассиопеи.

Паршиво. Конечно, хотелось бы обойтись без этого. Но жить на Земле я не собираюсь, и надежные тылы нужны именно здесь, в Империи. А как их обеспечить, если эти хищницы вокруг круги нарезают? Боюсь, достичь этого можно только выбором одной из них… Жаль, что Лимария оказалась не Лимарией. В кои-то веки нашел идеальную женщину!

– Второй жены, Кей! Второй! Это же принцесса! Дочь ее величества! Кей! Так нельзя! Я, конечно, не старшая сестра, но, думаю, что вначале тебе надо с Розочкой помириться! Или, ладно, порвать окончательно, чтобы не мучить бедную девушку!

Это Роза-то у нас теперь «бедная девушка»?! Но Клей у меня умница – такая вера в то, что старший брат знает, что делает…

– Клей, сестренка!

Чтобы прекратить процесс капания на мозги (берегу я их, знаете ли! Они у меня сильно чувствительны к осадкам!), я обнял сестру. После минуты невнятного бубнежа куда-то в мою грудь, девушка замолкла.

– Клей! – прошептал я. – Поверь, твое мнение для меня не менее важно, чем мнение старшей… А в чем-то – и важнее! Ты же меня лучше всех понимаешь!

Меня простили! Мгновенно! Что самое интересное, я не соврал ни слова!

– У тебя допуск до полудня? Может, сходим, позавтракаем? У меня после тренировок зверский аппетит. Правда, мне наедаться нельзя – иначе будет бессмысленный расход продуктов.

– Настоящая инопланетная кухня?! – Глаза сестры загорелись.

– Я вот все удивляюсь, как с таким аппетитом соланки в песок не проваливаются?

Клей отмахнулась:

– А после завтрака какие у нас планы?

– Развод на занятия… Не знаю, правда, можно ли там находиться гражданским. Сейчас уточню у своей… у куратора.

Оказалось, что можно. Что неудивительно, учитывая все то, что я знаю о настоящем положении Лимарии в Контроле. И – учитывая желание этой хитрой змеюки развлечься за чужой счет. В данном случае, за мой.

* * *

Клей заполучила небольшую экскурсию по базе в сопровождении кого-то из старших офицеров и, набравшись впечатлений и сувениров, улетела домой. А я неожиданно узнал, что, оказывается, в Империи бешеной популярностью пользуются сувениры с символикой ИМСЛУКОНа! И котируются как бы не выше сувенирной символики каких-нибудь спортивных команд!

– Кей! Нам надо серьезно поговорить!

Я лежал в медкапсуле в своей квартирке и отходил от последствий пилотажа. Уже на восьмой день моего нахождения на базе в спальне установили регенерационную капсулу. Видимо, чтобы время не терял. Хотя я предлагал переселиться в медкорпус. Теперь эта капсула стала моим обычным местом проведения досуга. Как кровать, столовая или туалет.

Как бы ни был велик соблазн списать все услышанное (и ощутимое) через Янтарь тогда, в первый день пилотажа, на обычный бред из-за медицинских препаратов, которыми меня наверняка накачала Лимария (нет, безо всякого умысла: лечить-то меня, действительно, надо было… правда, не только от физиологических хворей… от хворой головы – тоже не помешало бы), но отмахнуться от однозначных выводов я не мог.

Жаль, конечно, что это знание пришло ко мне не путем логических размышлений или из-за моей феерической наблюдательности и потрясающей сообразительности, а через такое вот «мартисьюшное» умение, как Янтарь. Но тут уж ничего не поделаешь – что есть, тем и пользуемся. У меня же нет за спиной гигантских ресурсов Империи. И знания мои, увы, не настолько всеобъемлющи, как хотелось бы.

Желание предложить Лимарии руку и сердце, разумеется, пропало. А вот осознание необходимости этого шага в русле моих планов – только усилилось.

– Кей! Нам надо серьезно поговорить!

– Какое совпадение! Мне – тоже.

– Да? – Лима подозрительно прищурилась и явно напряглась. – Ну? начинай ты.

– Ты первая. Мне пока легче слушать, чем говорить. – Я страдальчески прикрыл глаза.

– Странно. – Лима всполошилась и задвигала руками, управляя медоборудованием. – Может, добавить вот этого… этого… и еще вот этого? Хм… нет, это уже будет перебор.

Наконец, она перестала оттягивать начало разговора (или делать вид, что оттягивает):

– Кей! По базе ходят разные слухи!

– Да ну? – Я даже глаза открыл. – Лимочка, зай, у меня отношения только с тобой! Честное соланское! С Арией у нас чисто рабочие отношения, а младшего инквизитора Чилиот я отправил в Пустыню – женщины, в представлении мужчин с традиционным соланским воспитанием, должны быть чуть более скромными!

– Да я не про это! С этой течной я уже разобралась!

Капец младшему инквизитору… как бы до младшего контролера не разжаловали, а то и до адепта.

– Я про другое! Ты, что же, опять поссорился с ее высочеством Розали? Ну, Кей! У вас же так все хорошо было! Ты, оказывается, ее на Солано с родителями знакомиться привез! И опять поссорился!

– А-а-а… ты об этом… – разочарованно протянул я. – С ней я, кстати, тебе тоже не изменял.

Лимария (чтобы не сорваться, я называл ее так даже мысленно… как ни странно – это помогало, в том числе и в постели) задохнулась от возмущения:

– Кей! Кей, так нельзя! Что она тебе плохого сделала?!

– Дай-ка подумать. Сделала меня импотентом?

– Я уже объясняла тебе! Чтоб ты другой не достался! И тебя же быстро вылечили! Ты – здоровенький! Особенно в этом плане!

– Это называется «собака на сене».

– Это как? – Большие глаза.

– Ну, лежит собака на сене. Сама она сеном как-то не очень питается, но и другим не дает.

– Хм… какая-то очень сложная и запутанная аналогия. Но я поняла. Согласна, это было не очень красиво с ее стороны. Но она ведь сделала это любя!

– Да ну! – Вязкая жидкость в медкапсуле заволновалась, когда я дернулся. – Любя?!

– Э-э, наверняка! – не очень уверенно ответила Лимария. – Думаю, что она уже раскаивается и жалеет о том поступке! Точно-точно! Сделала под давлением сиюминутных эмоций.

– Под давлением эмоций?

– Да!

– Трехсотлетний опытный политик? Единственный генерал-фельдмаршал Империи? Сумевший себя проконтролировать и не сжечь мой ИБК?

– Э… ну, наверняка она жалеет о том поступке. Сильно. И даже извинилась бы, если б ты дал ей шанс. И, вообще, что ты имеешь против ее возраста? И ей не триста, а двести шестьдесят! И вообще, тот досадный случай – наверняка единственный, который ты можешь припомнить!

Ни хрена себе, «досадный случай»!

Я ненавижу выяснения отношений с женщинами. Я всегда от них уклонялся. Ну, проще говоря, малодушно сбегал. Разговор на повышенных тонах с женщиной – это не мое. В большинстве случаев это к тому же еще и бесполезно – в большинстве случаев в итоге оказываешься виноватым и сильно задолжавшим. Только семейные побои спасут ранимую мужскую психику, но я до такого, хвала воспитанию, пока еще не докатился.

– Да до одного места мне ее возраст! Она все равно, как двадцатилетняя, выглядит. А ведет себя, как шестнадцатилетняя. – Почему бы и не польстить? В рамках дальнейшего разговора будет очень полезным. – Лим, давай, не будем, а?

А ведь чует… ой, чует что-то кошка! Моментально пошла на попятную:

– Ладно. – Вздохнула она. – Ты тоже хотел о чем-то поговорить, Кей…

– Лим… Лим, я хочу тебя попросить ответить мне честно… ладно?

А напряглась-то как! Нет, лицо все так же выражает искреннее внимание и заботу. Но напряглись кисти рук, лежащие так, что я их не вижу – за бортиком капсулы-ванны с физиогелем. Но я в последнее время совсем обнаглел и повадился ходить с «распущенным» Янтарем. Распущенным до самого слабого, самого разреженного своего слоя. Так что пространство всего здания медкорпуса я ощущал, как продолжение своего тела. И реакцию Лимы легко отследил.

– Конечно, Кей! Я отвечу на твой вопрос честно… – И тут же спохватилась. – Или честно предупрежу, что не могу на него ответить. Ну, я ж подписки давала и все такое… Сам понимаешь.

Я серьезно кивнул и спросил:

– Лим… только честно… ты сможешь вылечить мою никотиновую зависимость?

Оторопевшая девушка несколько секунд молча меня рассматривала, а потом, не скрываясь, облегченно выдохнула:

– Тьфу ты! А я уже навоображала себе всяких ужасов! Кей, родненький… ты в стандартном наборе своей аптечки смотрел?

Смотрел, конечно. И уже нашел комплексный препарат, избавляющий от этой самой зависимости (правда, с пометкой о том, что – только от физической зависимости, психологическую, де, надо лечить отдельно у специалиста соответствующего профиля, и – ссылка на соответствующих специалистов на планете пребывания). Не знаю, зачем он в гражданской аптечке при бешеной дороговизне сигарет, но факт остается фактом – он там есть.