Текст книги "Сборник «Пролог»"

– Пролог –

"…Незаконченные, беспорядочные, хаотические,

не ведущие к заранее поставленной разумом цели,

противоречивые, как сама жизнь, размышления – разве

они не ближе нашей душе, нежели системы, хотя бы и

великие системы, творцы которых не столько

заботились о том, чтоб узнать действительность,

сколько о том, чтоб понять её?"

Лев Шестов

Предисловие к "Апофеоз беспочвенности"

;раз;

Просыпаюсь. Утро. 7:00. Выполняю стандартные

утренние процедуры: белый трон, умывальник,

растворимый кофе, суета. Словом, моя

"любимая" часть дня.

Школа. Толпы детворы и их родителей, переобувающих

своих спиногрызов, тем самым занимая места, куда

можно приземлить свою задницу и переменить обувь

самому. Перебираюсь через скопище рук-ног, подхожу к

секьюрити (к пятиклассникам):

– Где сменка?

– В ****е.

Прикладываю палец к сканеру отпечатков, чтобы

пройти чрез поручень. Красный огонёк. Не пускает.

Ладно. Перешагиваю через это чудо техники;

"двадцать первый век".

Пуще всего меня раздражало огромное количество

знакомых. Проходишь мимо тех, а они тянут свои

щупальца под нос, норовя поздороваться с тобою со

словами: "О, Турик!".

– Иди к чёрту, – бурчу себе под нос, – Здарова! – с

натянутой улыбкой громко проговариваю.

И так раз десять, покуда я не дойду до раздевалки.

Первый урок. Алгебра. Марья Ивановна. Сажусь за

свою парту-обитель аутизма, к которой, к слову, мало

кто приближается. М.И. в том числе. Это меня,

кстати, радовало: когда та проверяла тетради с

домашней работой, выставляя всем бездельникам, как и

я, отработанным движением кисти руки отметку,

напоминающую фигуру гордого лебедя, до меня её ноги

не доходили. Хотя то сути дела особо не меняло -

выше тройки я по алгебре-геометрии не получал.

;двa;

На уроках я сидел тихо, прилежно, не нарушая

тишины, стараясь никому не мешать. Такоё своё

прилежное поведение объясню тем, что я и без того

довольно часто огребал от завучей. Порой

незаслуженно. Ну (Господи, как много людей начинают

предложение с "ну". Я в том числе),

поведаю небольшую историю, раз уж заикнулся о том.

Об огребании ****юлей, само-собой. Сечёте?

Школьные туалеты. Чудесное место.

То был мой восьмой класс. В то время насвай был

особо популярен: каждый второй пацанёнок закладывал

это "чудо" под нижнюю губу. Что такое

насвай? Разновидность табака, жевательного табака,

крайне дешёвого вонючего жевательного табака. Ладно,

увлёкся. Сам не пробовал, судить не могу по всей

строгости. Наверное, беспонт. Короче говоря (все так

вечно говорят и пишут, но в итоге получается не

короче. Я в том числе), в туалете, на третьем этаже,

я насчитал человек пятнадцать, балующихся этой

штукой. Что я там делал вместе с ними? Зашёл отлить.

К сожалению, банду любителей "насика"

накрыли две бравые уборщицы со швабрами наперевес.

Весь табун начал выбегать, топча друг друга и

толкая, выбивая друг дружке зубы, выкалывая глаза

мимоходом, крича и плача, выпуская и играючи с

кишками одного из… Ладно, чуточку приукрашиваю: те

просто тихонечко ретировались с места событий. А я

остался.

Дальше рассказывать нечего – скукота: со мной

беседовали, отчитывали, выпытывали информацию о тех,

кто употребляет наркотики, поставили на учёт.

Слово "справедливость" замазано

корректором.

;три;. Коридор

Перемена. Кому вообще сдались эти перемены? Я могу

отсидеть эти шесть уроков, но занимать время

переменами, оттягивая время, которое мне хотелось бы

провести в своей уютной комнате, а не в этих

коридорах школы, по которым расхаживают будущие

убийцы, наркоманы, начальники и заносчивые «леди».

(Nota Bene, – видали? Что могу-то, а? -, некоторые

уже расхаживали по этим самым коридорам уже будучи

"ими").

Перемены я не очень-то и любил.

Обязательно кто-нибудь подходил ко мне, нарушая

моё личное пространство, и, ухмыляясь, изрыгал

что-то вроде:

– Я просто мудила, который тычет в тебя своей

засаленной ладошкой, а как ты протянешь свою руку в

ответ – сожму, представляя, что сжимаю свой член.

Терпеть не могу крепких рукопожатий.

Затем, скорчив каменное выражение лица, я

продвигался далее по коридору. Какой-то пёс отдавил

мне ногу, у кого-то походка донельзя смехотворна,

кто-то сидит, уткнувшись в телефон, социоблядствуя

на сайте "ВКонтакте".

По существу, людей я люблю. Нет, не люблю -

отношусь снисходительно. Во всяком случае, если кому

понадобится помощь или поддержка с моей стороны, то

не брезгую быть рядом. Все ведь мы люди, верно?

Человек должен помогать человеку. Знаю наверно, но

сам не всегда тому придерживаюсь. Вот таков я из

себя, как бы ни боролся с собой. Но а что поделать,

если у того походка как у придурка, а та мне просто

не нравится?

В школе я себя чувствовал слишком уязвимым.

Оттого-то, наверное, вёл себя порой так, что, чуть

погодя, по приходу домой, становилось совестно.

"Не так себя повёл, дурак, не то сказал, не так

сказал". Вероятно, у всех так: у кого-то более,

у кого-то менее. Только не могу утверждать, что всех

мучают угрызения совести. Вообще ничего не могу

утверждать.

;четыре;. Исповедь троечника

Урок. Неважно какой. Моя задача проста: понять и

записать как можно больше. Не зря ведь я припёрся

сюда? Время-то я и дома могу убивать, но нужно ведь

хоть маломальское разнообразие.

Каким бы уродом я ни был с точки зрения морали, но

учительский труд ценю. Для меня не столь важно, как

преподаватель объясняет материал по своему предмету,

как относится к классу или непосредственно ко мне.

Эти люди, несмотря на крошечную заработную плату, на

выгоревшие нервы, на постоянные нововведения с

"верхов", несут своё бремя. Кто хуже,

кто-то лучше. Но, повторяю, выполняют свою работу,

несмотря ни на что. Этим учителя, бесспорно,

заслуживают уважения.

Что с того-то, что на тебя кто-то из них накричал,

занизил оценку и проч.? Вышеперечисленное я

воспринял для себя как ценный урок (оно и правильно:

они ведь учителя – учат, уроки, все дела. Ну вы

поняли.). В жизни, по существу, справедливости нет.

Относительная вещь – справедливость. Мне повеситься,

что ли, из-за того, что мне влепили парашу за то,

что я, грёбанная ленивая субстанция коричневого

цвета, сам ни черта не сделал, чтоб не получить эту

парашу? Что посеешь, то и пожнёшь.

Веду к тому, что труд учительский – неоценим. Не

мудрено, что у тех происходит эмоциональное

выгорание, – такая ответственность на них лежит за

своих учеников! Если бы эти самые ученики относились

с должным уважением к учителям, хотя бы

снисходительно к их порывам эмоциональным, то ссор и

криков, наверное, было бы меньше.

Цените учителей, их труд. Они ведь такие же люди,

что и мы – пережившие и повидавшие многое. Больше,

чем многие из нас, малолеток. Хотя это ваше дело.

;пять;. Отступление

Я (не люблю начинать предложение с этого

местоимения, но чёрт с ним) раздумал писать об одном

определённом дне в школе. Так ведь слишком скучно,

да и к тому же описывать минуту за минутой так, чтоб

выходило красноречиво, я не умею и начинаю писать,

используя сальности, которые пишут в лифтах или,

например, на заборах. Иногда пишут на лицах

нажравшихся людей.

Опять я за своё.

Дайте бездарности прочесть книжку и вручите тому

ручку (удобную, как у меня) с тетрадкой, внушите ему

желание делиться своими пустыми думами – полу;чите

огромное количество слов и ни доли смысла. Тот ещё

кичиться станет.

Словом, писать буду далее не в рамках

повествования, а лишь о том, что думаю. «…Внушите

ему желание делиться своими пустыми думами».

– Кончай тянуть кота за яйца! – скажет кто-то.

Ладно.

;шесть;. Эволюция

То был урок биологии. Тема урока – эволюция.

«Выживают не сильнейшие, а наиболее приспособленные».

Призадумавшись над этой фразой, дошёл до вопроса:

«могу ли я считать себя за «приспособленного»?».

Право, этот вопрос и по сей день изводит меня. Порой

ведь совершеннейший пустяк способен выбить меня из

колеи. Невольно вспоминается случай с котом моего

хорошего знакомого. Описывать тот случай подробно не

хочу – ни малейшего желания. Если уж и возьмусь за

пересказ, то выйдет из рук вон плохо.

Вот с минуту назад Патрик (так звали кота) стоит на

подоконнике, а вот тот уже лежит переломанный на

асфальте, испуская последний вздох и кровь,

смешанную со слюною. Ладно я-то – переживу, а

хозяину кота каково это лицезреть-то было? Полагаю,

что оттого, что помимо личных переживаний,

испытанных в тот самый момент и днями после, было

особенно тяжело сострадать человеку и семье его,

пережившей столь внезапную, я бы даже сказал,

молниеносную утрату.

Порою страдать проще, нежели сострадать.

Долго ли или нет отходил я от вышеуказанной

трагедии – не помню; лишь сам факт того, что – как

может показаться – каков пустяк: не человек ведь

помер, а всего-то (?) кот, я, сам того вполне не

сознавая, воспринял близко к сердцу. Чёрт подери, а

кошак-то совсем мал был ведь, глупенький был!

Произошедшая ситуация развратила меня, в конечном

итоге, на следующее вопрошание у самого себя, ни к

чему, впрочем, не приведшее: а что же будет дальше?

На этот вопрос я и по сей день не могу дать внятного

ответа.

Единственное, что я знаю точно, так это то, что

нужно жить, не взирая ни на какие обстоятельства.

Возможно, наиболее приспособленными из homo sapiens

как раз и являются те люди, что способны пережить и

пройти чрез всевозможные невзгоды, не наложив на

себя руки. Но каких принципов перетерпевший будет

придерживаться, честен ли тот будет, не предастся ли

пьянству и цинизму – зависит лишь от самого

человека. От человека, разумеется, перетерпевшего и

прошедшего чрез многое. Сечёте?

;есмь;;;. Исповедь прогульщика

Из написанного мною выше, возможно возникновение

заблуждения о том, что я был примерным учеником.

Нет, это не так, отнюдь.

Частенько я прогуливал, либо просыпал занятия

вовсе. Также имел дурную привычку уходить эдак

по-английски домой, как правило, после четвёртого по

счёту урока. Дров я, откровенно говоря, наломал

немало «благодаря» своему пристрастию к прогулам: и

на учёт ставили, и чуть было не отчислили ко всему

прочему.

В те времена, когда я не ходил в школу неделями,

замечал за собою следующие изменения: дурное

настроение, беспричинная агрессия, затворничество.

По поводу последнего лукавлю непозволительно:

затворничество было мнимым.

Вышеперечисленное, как я то сумел осознать

недавно, возникало сугубо впоследствии козней

совести. Что есть совесть и есть ли эта штуковина -

метафизичная по своей сути – внутри меня? В моём

случае совесть – злая тётка, начинающая обзывать

меня мудаком, если я что-то делаю не так.

«Внутренняя тётка», разумеется. Словом, вызывал к

себе отвращение заслуженно; и ту желчь, что

вынашивал в нутре своём, по глупости, изливал на

окружавших меня тогда людей.

Короче и проще говоря, поганил и себе и другим

настроение своим заносчивым и глупейшим по сути

своей поведением. Благо переболел этим «недугом».

Копнув глубже, нашёл не одну только лишь лень как

причину прогулов: одна из причин заключалась в том,

что мне просто-напросто не хотелось выходить на

контакт с людьми, чуждался их и «спасался»

посредством нехитрого непосещения занятий. Наверное,

бунтовал. Против кого только? Против себя лишь одного.

Чем дольше я избегал этой «проблемы», тем

значительней она для меня становилась. И так во

всём, всегда и для всех – аксиома.

;;восемь;;. Молодёжь

Вернёмся в один из многочисленных учебных дней.

Настало время для пятнадцатиминутной перемены:

раздаётся противный звонок, коридоры школы

наполняются потоком учеников, которые, как правило,

передвигаются как минимум парами. Я в том числе.

Обычно перемещался я в компании, любившей вести

светские беседы о жопах, «стрелках», о насвае,

предвкушая очередной закидон в туалете. В целом,

забавные ребята. Одноклассники.

Сразу хочу добавить, что к ребятам я не питал ни

презрения, ни брезгливости, со всеми стараясь

одинаково неплохо общаться. Зачастую для собственной

выгоды, признаюсь. Да и кто я такой-то, чтоб

осуждать их, не говоря об остальных людях на этой

бренной земле? Именно, я такой же как и они: я тону

вместе с ними, но зато прижимая к груди томик Кафки.

(См. макулатура – кафка)

Начал замечать в поведении подростков (в основном

судить приходится руководствуясь собственными

ощущениями) то, что, ввиду неуверенности в себе и

комплексов, таящихся в тех, и парни, и девушки

стараются примкнуть к той или иной группе (два

человека и более). Повторяю, сужу по себе: мне было

крайне не комфортно, когда я передвигался среди

враждебной школьной фауны в одиночку, но, стоило мне

лишь пристроиться к кому, так тотчас, уверенности

прибавлялось значительно.

Благо мне удалось худо-бедно избавиться от этого

тоже, что стоило мне, на минуточку, немалых усилий.

Просто-напросто в определённый момент меня начало

тошнить от всех и вся (от себя в том числе), от

праздности людей, окружавших меня, от их откровенных

тупостей. Конечно, конечно я сознаю то, что те, как

бы выразиться, растворяются в обществе друг друга,

надевая маски, но, каюсь, мне плевать на это.

Человек человеку – человек. Но если те не сознают

того, отказываются и отказывают в помощи, агитируют

своим поведением, лишь всякий вздор и грязь,

отказываясь при этом всём от добрых деяний и от

самокритики и от размышлений в целом, от моральных и

нравственных норм поведения, растворяясь, повторюсь,

в праздных занятиях… Довольно. Такова современная

молодёжь. И ничего с этим не поделать. Сейчас

проблема морального разложения стоит особо остро в

отношении к детям нашего времени. Почему так? Ну,

поглядите, какие публичные страницы в различных

социальных сетях наипаче популярны, какие передачи

по телевидению вызывают наибольший интерес,

прибавьте к тому общедоступность вышеупомянутых

явлений и умножьте то на влияние на неокрепшую

психику детей, подростков – получите адскую смесь,

которую, лично я, наблюдаю изо дня в день. Сам чуть

было в том не погряз. И сейчас боюсь погрязнуть.

Если хочешь изменить что-то, то, как я считаю,

стоит начинать с себя самого, прежде всего.

Соответственно, если требуешь что-то от других, то

требуй и от себя.

От праздности-то и от неуверенности в себе, от

недостатка общения и внимания со стороны старших и

сверстников, появляются на улицах городов и сёл

такие субъекты, как «правые», «антифашисты»,

«околофутбольщики», гопники обыкновенные и прочие.

Что же, раньше различные кружки, а сейчас – хулиганы

в модной одежде.

С возрастом проходит, говорят.

;заключение;

Последний звонок. Счастливые лица, вспышки камер,

улетающие ввысь воздушные шарики… И моё расстроенное

лицо. Меня вынудили отпустить шарик. Суки.

***

А шарик-то всё-таки жалко.

2016