Текст книги "Опаленные страстью"

– Ваша светлость, мы говорили о том, что очаровательный орешек – леди Делфорд – только вам по зубам.

– В самом деле? – смуглое лицо гиганта напряглось от сдерживаемого смеха.

– Именно так, ваша светлость, – подтвердил и мистер Далтон, кланяясь.

Эдгар, не замечая того, что на него со всех сторон направлены пристальные взгляды гостей, безошибочно нашел глазами молодую особу и воззрился на нее. С лица Олимпии сошли все краски. Она не ожидала еще раз увидеть герцога Ормонда. Переживая про себя только что услышанный рассказ, Олимпия сильно растерялась при виде самого героя, который не спускал с нее глаз. Она не знала, как реагировать на шутку джентльменов: то ли выказать свой гнев, то ли просто смолчать. Пока она раздумывала, как ей поступить, раздался спасительный голос барона, и внимание Эдгара отвлеклось. Когда же он снова обратил на нее взор, она уже обрела способность ясно оценивать ситуацию.

– Конечно, для меня это приятный сюрприз, джентльмены, хотя я и сам того же мнения, – с любезной улыбкой проговорил его светлость и, повернувшись к герцогине Кендал, попросил:

– Тетя Аврора, представьте меня этому очаровательному «орешку»…

– С удовольствием, дорогой, – ответила величественная матрона и взглянула на девушку. – Сожалею, что я до сих пор не представила вас моему племяннику. Сейчас я исправлю эту оплошность, – и она живо представила их.

Герцог Ормонд изящно поклонился.

– Рад официальному знакомству, леди Делфорд, – с улыбкой произнес он, глядя на нее.

Олимпия присела в реверансе, чувствуя, как у нее дрожат колени. Когда она выпрямилась, то заметила, что взгляды всех гостей прикованы к ним. Какое-то время она молча смотрела на смуглого гиганта, врожденная изысканность и светский лоск которого явно бросались в глаза, словно он и не вел отшельнический образ жизни.

Потом ее губы красиво сложились в холодную улыбку:

– Весьма польщена вашим вниманием, ваша светлость. Ведь я не смела и надеяться, что вы заметите меня среди пестрой толпы.

– Язык ваш, как лезвие ножа, касаясь, ранит, – Эдгар вежливо улыбался.

– Тем не менее, это – мое единственное оружие против любых неожиданностей с вашей стороны, – едва слышно промолвила Олимпия.

Они стояли чуть в стороне от группы гостей, жадно ловящих каждое их слово. Однако герцог Ормонд не доставил им такого удовольствия.

– Напрасно вы ждете от меня нежной дерзости, – тихо процедил он, не отрывая от нее глаз. – Должен признаться, что отныне я не сделаю ничего такого, что не пришлось бы вам по душе.

– В это трудно поверить, ваша светлость, когда вы так и пожираете меня взглядом.

– Думаю, вовсе нетрудно уверовать моим словам. Если вы, конечно, сами не желаете, чтобы я одарил вас прилюдно еще одной своей смелой лаской.

Его предположение на миг ошарашило молодую особу, но минуту спустя она уже возмущалась:

– Безусловно, вы выдаете свое желание за мое. Более того, вам удобно считать меня зачинщицей своего низменного побуждения.

– Боюсь, тогда я не стал бы об этом разглагольствовать, а непременно действовал бы, – усмехнулся тот.

– Не сомневаюсь, – небрежно проронила Олимпия, – вы же отъявленный наглец. И, судя по всему, от вас можно всего ожидать.

– Именно, – зловеще выдавил Эдгар. – Поэтому вам лучше подальше держаться от меня.

– Никто к вам и не липнет, – со змеиной улыбкой на лице отчеканила она. – Определенно, вы меня сами преследуете.

– Вы в этом уверены? – в его глазах пробежала насмешка, переходящая все границы.

Это едва не вывело из себя Олимпию, но она вовремя погасила неприятный блеск во взгляде.

– Да, – сухо подтвердила она. – Иначе вы бы избавили меня от недавнего фарса. Верно?

Ее вопрос остался без ответа. Графиня Доз, несколько встревоженная, боялась, что племянница совершит очередную глупость, поэтому выступила из толпы и завладела вниманием герцога. Хозяйка бала тоже включилась в беседу, а за ней и леди Барбара Уинхелд с юной графиней. После чего подали голос и джентльмены, с которыми Эдгар уже был знаком.

Вскоре разговор стал всеобщим. Непринужденно беседуя, герцог Ормонд сосредоточил свое внимание на леди Брент, не спускавшей с него восторженных глаз. Судя по тому, как она смотрела на отшельника, Каролина успела влюбиться в него. Олимпия недовольно поджала пухлые губки. Ей совсем не улыбалось быть свидетельницей начинающегося на глазах любовного романа. Во взгляде Эдгара она видела откровенный интерес к юной особе. Должно быть, их взаимная симпатия бросалась в глаза и другим, так как они стали перешептываться между собой. У нее же не было ни малейшего желания безмолвно наблюдать разгорающуюся чужую страсть. Поэтому Олимпия и увлекла из гостиной свою тетю с Джеффри, прервав милую беседу компании.

Ясное дело, ей было трудно пережить чужое блистание в высшем свете. Видя, что у ног юной графини был сам герцог Ормонд, она испытывала зависть, хотя сама только что оттолкнула его от себя. Но теперь ее бесило его пренебрежение. С этим она не хотела мириться. Она поклялась, что в скором времени положит конец их зарождающемуся роману.

Позже, когда роскошная карета, запряженная четверкой чистокровных лошадей, неслась по мостовой, внезапное озарение осенило Олимпию. И досада на ее лице сменилась счастливой улыбкой, несмотря на жалобы тетушки, действовавшей ей на нервы.

Между тем графиня Доз продолжала жаловаться сыну:

– Я так ужасно чувствовала себя весь вечер, Джеффри. Одышка меня просто измучила. Если бы не заботы леди Барбары Уинхелд, уверяю тебя, я отдала бы Богу душу.

– Ну что вы, матушка?! – отозвался Джеффри. – Думаю, вы несколько преувеличиваете. На мой взгляд, ваше состояние вполне сносное.

Услышав сетование тети Элизабет, Олимпия улыбнулась, прекрасно зная, к чему та вела разговор. Конечно, она мечтала женить своего сына на Виктории. Ее дыхание оставалось в течение дня ровным и отнюдь не учащенным. Правда, только ее сердце противится этому браку, потому что она желает кузену достойную партию, а не эту липучку.

– Дорогой кузен, я не ожидала, что ты настолько слеп, – с жаром выпалила Олимпия, бросив на него быстрый взгляд.

– О чем ты, Олимпия? – небрежно откликнулся граф, устремив взгляд в окошко кареты.

Судя по его отрешенному виду, он даже не понял смысла сказанного.

– Ты весь вечер бегал за Викторией, а она улыбалась другому.

– Так ли это, Джеффри? – осведомилась графиня Доз, недовольная услышанным. – А я то уже собиралась готовиться к вашей помолвке.

– Ах, тётя Элизабет! – не выдержала племянница. – Неужели вы на самом деле хотите, чтобы эта вертихвостка потащила моего кузена к алтарю?

– Разумеется, Олимпия. Это мое единственное желание.

– Поймите, тетя, богатство – это еще не самое главное для того, чтобы вступать в брак.

Джеффри переглянулся с матерью. Было немного странно видеть всегда равнодушную кузину такой встревоженной. Интересно, что сегодня с ней происходит?

– А что, по-твоему, главное в браке? – живо спросил он, улыбаясь.

– Любовь, естественно…

– Ах, невинная юность! – грустно вздохнул кузен, словно умудренный опытом старик.

– Почему ты так говоришь Джеффри? – небесно-голубые глаза Олимпии скрестились с его синими глазами.

– По праву старшего, дорогая. Ведь я уже прошел этот этап, к счастью. И потому могу только посочувствовать тебе.

– Ты хочешь сказать, что уже стал зрелым мужчиной?

Олимпия вдруг увидела кузена другими глазами. Без сомнения, это был красивый и мужественный молодой человек, но не такой, как герцог Ормонд. Ее сердце внезапно защемило. – Разве в Лондоне перевелись истинные красавицы, кузен, если ты позарился на леди Уинхелд?

– Нет, конечно, – рассмеялся Джеффри, обняв ее за плечи и туманно закончил:

– Но еще есть время…

Олимпия, прислонив голову к его плечу, пыталась понять, что он имел в виду. Вечер сегодня был поистине очень странным. Во всяком случае, для нее.

Глава 3

С утра Олимпия нетерпеливо прохаживалась в роскошном салоне, дожидаясь возвращения дворецкого герцога Ормонда. Сначала он даже не хотел впускать ее во дворец Ормонд-Лодж, заявив, что его светлость никого у себя не принимает. Но после того, как Олимпия представилась ему, дворецкий озадаченно взглянул на нее и молча направился в апартаменты хозяина, чтобы доложить о прибытии незваной гостьи.

Время медленно шло, а он все не возвращался. И тишина, царившая в огромном дворце, действовала угнетающе на Олимпию. На миг ей стало страшно, и она пожалела, что вообще явилась сюда. Конечно, Олимпия не предполагала, что хозяин этого великолепного дворца окажется столь нелюдим. Должно быть, загадочный отшельник и вправду вел скучную, уединенную жизнь. Однако пути назад не было. Она должна до конца довести то, на что решилась.

Когда Брингл появился в оружейном зале, герцог Ормонд еще фехтовал со своим другом лордом Артуром Сеймуром. Поэтому дворецкий был вынужден простоять битых полчаса, прежде чем хозяин обратил на него взор.

– Что тебе, Брингл? – немного удивленно спросил он, так как слуга обычно не тревожил его в этот час.

– В гостиной вас дожидается дама, – поклонился тот.

– Дама? – черная бровь Эдгара взлетела вверх.

– Да, – подтвердил Брингл. – Весьма очаровательная особа.

– Разве ты не сказал ей, что я никого не принимаю?

– Говорил, ваша светлость. Но она почти умоляла, чтобы вы приняли ее.

– Все повторяется, дружище, – рассмеялся лорд Сеймур. – Не успел ты появиться в свете, как тебя снова атаковали женщины. И кто эта дама?

– Не имею понятия. – герцог пожал плечами и взглянул на дворецкого.

Брингл живо представил ее:

– Это леди Делфорд, дочь маркиза Рейнд, хозяин.

– Боже мой! Сама холодная Диана, – воскликнул лорд Сеймур, невероятно ошеломленный. – Впрочем, она так прекрасна и столь холодна, что в это верится с трудом.

Но надо полагать, теперь уроку фехтования пришел конец.

– Думаю, на сегодня достаточно, Артур, – Эдгар вложил шпагу в ножны, при этом тонкая ткань рубашки натянула на руке его рельефные мышцы. – Кстати, ты немало преуспел в этом искусстве.

– Хорошо, – улыбнулся друг. – Пусть будет по-твоему. Иначе я вряд ли найду другого такого наставника.

Покидая оружейный зал вместе с Артуром, герцог Ормонд на ходу бросил слуге:

– Брингл, проводите леди в мой кабинет. Я скоро буду там.

Олимпия убивала время, с мрачным видом созерцая мраморную статую, скрытую среди декоративных растений, когда за ее спиной неожиданно послышались чьи-то шаги. Обернувшись, она увидела дворецкого, безмолвно наблюдавшего за ней.

– Ну что? – требовательно спросила молодая особа, вне себя от долгого ожидания. – Ваш хозяин намерен принять меня?

Брингл бросил на нее пристальный взгляд:

– Да, миледи. Его светлость ждет вас в кабинете. Следуйте за мной.

– Наконец-то! – расцвела она.

Дворецкий тоже улыбнулся в ответ. После чего Олимпия проследовала за ним через анфиладу залов и вскоре оказалась в кабинете, обставленном красивой мебелью из черного дерева.

– Ждите здесь, миледи, – проговорил Брингл, стоя на пороге. – Его светлость скоро придет.

Как только за ним захлопнулась дверь, Олимпия оглянулась, изучая обстановку.

Два шкафа, плотно набитые книгами, тянулись от пола до потолка. В середине комнаты стоял полированный стол с забытой трубкой в хрустальной пепельнице. Мягкие стулья и изящные кресла дополняли меблировку кабинета. На полу лежал персидский ковер. Большая картина в позолоченной раме висела напротив стола. Из окон, чьи приоткрытые портьеры щедро пропускали утренний свет, были видны ухоженные газоны. В общем, кабинет ничем не отличался от кабинетов других светских львов, но, вместе с тем, казалось, он хранил и отпечаток таинственности, которая ощущалась буквально на всех предметах, куда падал ее взгляд.

Стоявшая возле стола Олимпия вздрогнула от неожиданности, когда к ней вплотную подошёл хозяин кабинета, одетый с иголочки. В следующее мгновение раздался его бархатистый голос, заставивший ее затрепетать, правда, от иного чувства.

– Рад видеть вас у себя, хотя я и был весьма удивлен, когда дворецкий объявил ваше имя. Располагайтесь, леди Делфорд, – он указал на мягкий стул, стоящий возле нее, а сам, обойдя ее, уселся за стол. – Итак, чем я обязан столь неожиданному визиту?

Олимпия уселась на стул, еще не успев прийти в себя от волнения.

– Вы нарочно заставили себя ожидать, – выпалила она и тут же замолчала, почувствовав, что сразу же взяла неверный тон.

Черт побери, что творится с ней? Ведь она пришла сюда не ругаться с ним. Ей наверняка придется смирить свою гордыню и переменить тон. Иначе с самого начала ее ждет провал. Но слова уже срывались с ее уст:

– Должно быть, вы этим хотели унизить меня.

– Вовсе нет, – проговорил Эдгар. Его невозмутимый взгляд стал еще более живописным. – Я был занят, сударыня.

– Чем же? – ее губы изогнулись дугой.

Он не отрывал от них глаз. До чего же аппетитны эти губки, подумал герцог, вспомнив вчерашний поцелуй.

– Разве вы пришли допрашивать меня? Или же важная причина заставила вас нанести мне визит?

– Именно, – буркнула Олимпия, злясь. В голове у нее стучала мысль:

«Неверный тон…совсем неверный тон. Боже, помоги мне сохранить хладнокровие!»

– Что «именно»? – переспросил он, не отрывая от нее мрачного взгляда.

– Удивляюсь, где ваша обычная проницательность, – съязвила она, нервно теребя край палантина.

Герцог Ормонд перевел взгляд на ее изящные руки, затянутые в лайковые перчатки. Он не помнил случая, чтобы женские руки так волнующе действовали на него. Должно быть, этому одно объяснение – его отшельничество.

– Боюсь, миледи, я растерял свою проницательность при встрече с вами.

– Не несите чушь, ваша светлость, – надменно фыркнула Олимпия. – Лучше скажите, что вы хотели произвести на меня впечатление своей долгой задержкой.

– Отнюдь, – сухо выдавил он.

– Выходит, вы не хотели предоставить мне аудиенцию. Верно?

– Нет, гадалка моя, – усмехнулся Эдгар. – Уверяю, я только из одного любопытства дал бы вам аудиенцию.

Она смерила его ледяным взглядом и небрежно осведомилась:

– Тогда почему вы сразу не приняли меня?

– Разве у меня не могут быть свои личные дела?

– Ах, значит дело только в этом! – Олимпия облегченно вздохнула.

– Естественно, – янтарные глаза с лукавым выражением неотрывно смотрели на нее. – Итак, поясните же цель вашего визита.

Она молчала, должно быть, набираясь храбрости. Поэтому он решил помочь ей, задав следующий вопрос:

– Какое неотложное дело привело вас ко мне?

Наконец ее губы дрогнули:

– Я пришла к вам с заманчивым предложением…

– Прекрасно, – улыбнулся герцог. – Я – само внимание.

Но ответа не последовало.

– Слушаю вас, леди Делфорд, – повторил он.

– Я хочу выйти за вас замуж.

Сердце Эдгара учащенно забилось, хотя лицо его оставалось непроницаемым.

– Весьма неуемное желание.

– Почему? – глаза «дикой орхидеи» расширились до невозможности. – Разве вы не ищете себе жену?

– Допустим. – не мигая, он смотрел на экстравагантную особу.

– В таком случае, почему бы вам не жениться на мне?

– Действительно, – бесстрастно согласился герцог. – Жду ваших аргументов для этого брака.

Олимпия на минуту задумалась, потом, вздернув головку, с улыбкой проронила:

– Вы вряд ли найдете такую, как я.

– И какую же?

– Весьма богатую и неотразимую.

– Очень убедительно, – он невыносимо улыбался.

Однако она решила не обращать на это внимание. С новым воодушевлением она продолжила:

– И к тому же с иным складом ума, чем у светских красавиц.

– Стало быть, вы считаете себя неординарной, – небрежно констатировал Эдгар, пожирая ее взглядом.

– Я на это надеюсь …

– Вы ничем не отличаетесь от большинства женщин, – произнёс он ровным тоном.

И его ледяное спокойствие вдруг испугало молодую особу. Стало ясно, что ее «заманчивое» предложение вовсе не казалось ему столь уж привлекательным и тем более престижным. Она с болью в сердце осознала, что ей неминуемо суждено проиграть свой первый раунд.

Олимпия невероятно побледнела. Но не желая сдаваться без борьбы, она стала лихорадочно искать выход из дурацкой ситуации. Должно быть, герцог Ормонд заметил ее бледность, ибо в следующее мгновение его сжатые губы разомкнулись:

– Очевидно, я был слишком прямолинейным, леди Делфорд. Итак, почему вы решили, что ваше предложение заманчиво для меня?

Большие лазурные глаза Олимпии вмиг помрачнели:

– Теперь я и сама вижу, что моя идея была не столь блестящей, как мне вначале казалось.

– Не юлите, дорогая моя. Вы надеялись, что я клюну на вашу удочку?

– Да, в некоторой степени.

– Почему в некоторой? – дразняще спросил он.

– Потому что я знала, что будет вовсе не просто заставить такого отшельника жениться на мне.

– Совершенно верно, – согласился Эдгар. – И я ценю вашу откровенность. Однако, зачем вы стремитесь выйти за меня замуж?

– Разумеется, чтобы выполнить свой долг перед семьей.

– Другими словами, чтобы освободиться от родительской опеки, – с гадкой улыбкой закончил он за нее.

– Именно.

– Что ж, тогда неудивительно, что вы жаждете нацепить на меня супружеские цепи. Но, боюсь, для вступления в брак вовсе недостаточно этого довода. Еще какие причины побуждают вас к срочному замужеству?

На минуту Олимпия растерялась. Рассказать ему о том, что отец, если она сама не выберет себе жениха, выполнит свою угрозу, не позволяла ей гордость. Поэтому она бессовестно схитрила:

– Я помню ваши поцелуи, так мог целовать только страстный мужчина. Если судить по ним, вы меня явно жаждете.

– Следовательно, вспоминая мои поцелуи, вы лелеяли надежду заполучить и меня самого, – вкрадчиво заключил герцог, вгоняя ее в краску. – Я прав?

Черт побери она явно перегнула палку. Теперь он будет думать, что она без ума от него. Но ей ничего не оставалось как подтвердить его догадку.

– Нет, – быстро возразила она, противореча себе. – Всего лишь кольцо на палец.

Ее слова, несомненно, уязвили его. Через минуту холодный дождь обрушился на нее:

– Боюсь, вы не по адресу обратились со своим заманчивым предложением, дорогая моя. Мне нужна более покладистая жена, которая меня бы боготворила. Ведь мне не улыбается всю жизнь сносить сцены такой эксцентричной особы.

– Да-а? – осведомилась ошеломленная девушка. – А я-то думала, что вам все равно на ком жениться.

– Нет, как видите. – чувственные губы герцога снова улыбнулись. – Кроме того, я хочу жениться по любви.

Олимпия так и впилась в собеседника взглядом. Откинувшись на спинку кресла, Эдгар бесстрастно поигрывал трубкой. Занятая своей проблемой, она и не заметила, когда он взял ее с хрустальной пепельницы.

– Удивительно, что вы способны совершить такой плебейский поступок, – в конце концов проговорила она. – Мне и в голову не могло прийти, что вы по-иному смотрите на брак.

– И что же вы думали?

– Я думала, что для вас любовь – не самое главное в браке. Достаточно и того, чтобы вы меня вожделели.

– Вы надеялись, что я вас непрестанно буду желать? – его глаза так и сверкали загадочным блеском.

– Разве что-то могло измениться со вчерашнего вечера? – ее глаза, и без того большие, едва не выскочили из орбит.

– Очень многое, к вашему сведению. Теперь свежесть орхидеи не кажется мне столь уж привлекательной, как нежный аромат распускающейся розы.

Олимпия залилась краской. Боже праведный, этот негодяй заставил ее поверить в то, что она ему будет всегда желанна. А сам на следующее утро отказался от своих слов. Как ей снести такой позор?!

Невероятно смущенная, она выдавила:

– Вы говорите о леди Брент?

– Совершенно верно, – с удовольствием подтвердил герцог, странно улыбаясь.

Но заметив ее помрачневшее лицо нехотя добавил:

– Однако, чем вы можете меня прельстить, чтобы я на вас женился?

Олимпия, не раздумывая, заявила:

– Я буду вам верной и примерной женой.

– Верной? Не сомневаюсь. А вот примерной – вряд ли, дорогая моя.

– Почему вы так считаете? – в ее вопросе явно слышалась отчаянная растерянность.

– По-моему, об этом излишне говорить, если судить о нашей первой встрече.

Олимпия невольно поджала губки. Действительно, вчера она была не на высоте. Приличные леди обычно так не ведут себя. Ей было удивительно стыдно вспоминать про оранжерею, и она стремительно потупила взор, сожалея о своей несдержанности. Правда, сейчас это вряд ли могло ей помочь, она должна привести ему веские аргументы, чтобы осуществить свое намерение. Но, к своей досаде, ей ничего не приходило в голову.

Минутой позже она неожиданно выпалила:

– Обещаю подарить вам свою любовь, если дело только в этом.

Какое-то время он испытующе смотрел на нее, потом его губы сложились дугообразно:

– Змея, прежде чем броситься на свою жертву, обольщает ее. Судя по всему, вы решили соблазнить меня своими сладкими обещаниями.

– Сильно заблуждаетесь, уверяю вас, – заманчиво возразила Олимпия. – Я говорю вполне серьезно.

– Искренне рад это слышать, – парировал Эдгар, глядя на нее в упор. Но в глазах его не было и тени радости. – Только я не обещаю вам свою любовь.

Услышав его слова, Олимпия воспряла духом. Он почти дал свое обещание жениться на ней. Она тут же решила воспользоваться вырванным согласием, хоть для нее и несколько отрицательным.

– Не сомневаюсь, что со временем вы полюбите меня, – с обворожительной улыбкой заявила Олимпия, – К тому же, я могу преподнести вам желанного наследника, которого, уж точно, не даст юная болезненная графиня.

– Весьма многообещающе. – герцог улыбнулся одними уголками рта. – И, вне всякого сомнения, вы знаете как взять быка за рога, ведь мне и в самом деле нужен наследник, хотя выполнение этого неприятного долга до сих пор и удерживало меня от брака. Но вы отталкивающе злая, леди Делфорд, и потому о нашем бракосочетании не может быть и речи.

Потрясенная таким ответом, она минуту-две ловила ртом воздух. Когда же дыхание ее восстановилось, Олимпия, чертыхаясь про себя, попыталась исправить дело.

– Несомненно, встреча в оранжерее была предопределена свыше, ваша светлость. Разве вы не видите, что это перст судьбы?

– Возможно, – сухо бросил он.

– Надо сказать, вы зря пренебрегаете мной. Ведь я более знатного происхождения, чем леди Брент.

– Ну и что из того?

– Следовательно, вы должны на мне жениться, – она вмиг прижала его в угол.

– Я никому и ничего не должен, дорогая моя. А уж тем более вам, малознакомой, но такой сумасбродной особе, и меня совершенно не волнуют традиции социальной иерархии. Моя жена должна соответствовать всем нормам этики. Она должна быть настоящей леди.

– Разве я не леди?

– Об этом лучше не стоит судить, – небрежно отрезал Эдгар, не повышая голоса.

– Вы меня удивляете, ваша светлость.

– Не более, чем вы меня, – парировал тот. – Кстати, вчера вы и слышать обо мне не хотели. А сегодня сами явились ко мне со странным заявлением. Что же случилось за ночь?

– Думаю, это вас не касается, – насупилась Олимпия, исчерпав все доводы.

– Вот видите, и вправду, неисповедимы пути Господни, кто бы мог предположить, что мое пророчество исполнится так скоро.

Последняя реплика герцога ядом полилась на свежую рану Олимпии. Румянец на ее лице мгновенно исчез, уступив место землистой бледности. Но раздавшийся голос прозвучал довольно твердо:

– Боюсь, я все же стану герцогиней Ормонд – хотите вы того или нет.

– Каким образом? – в его глазах вдруг вспыхнуло любопытство. – Вы говорите загадками, орхидея моя.

– Напротив, – выпалила она. И опасаясь, что «спасительная соломинка» может ускользнуть от нее, правая рука Олимпии скользнула вниз. В следующее мгновение черное дуло пистолета уперлось в лоб насмешника. – Я говорю вполне ясно. Вы женитесь на мне?!

Эдгар опешил. Он не верил своим глазам. Спокойствие вмиг слетело с его лица. С минуту встревоженный герцог, молча взирал на молодую особу, не зная, что делать: смеяться ему или же сожалеть, что довел ее до крайности? Боже мой, но какой характер! И, по правде говоря, какой дерзновенный поступок! Ну и отчаянная же она, черт побери! Он мысленно торжествовал, глядя на нее.

Сейчас она была еще красивее, чем вчера в оранжерее, хотя на ней и не было воздушного бального платья. Ее стройная фигура выгодно подчеркивалась тесным корсажем муслинового платья. Палантин же досадно скрывал от его любопытного взора округлые формы. Глаза, завораживающей красоты, смотрели прямо в душу. Волосы сияли белым облаком, чью шелковистость он хорошо помнил. Внезапно брак в его глазах стал выглядеть особенно интригующим событием. Теперь ее заманчивое предложение вовсе не казалось ему таким уж абсурдным. И в самом деле, почему бы ему не жениться на этой дикой орхидее. Ее отчаянная смелость особенно восхищала его.

Чувствуя, что пауза невыгодно затянулась, Олимпия занервничала, и палец ее едва не нажал курок. Заметив нервное движение Олимпии, Эдгар покрылся холодной испариной. Однако секундой позже его губы уже улыбались:

– Великолепно, дорогая моя! Силой оружия вы пытаетесь вырвать у меня предложение руки и сердца. Должно быть, вы уже не рассчитываете на свою красоту. Если бы об этом узнали в высшем свете, уверен, никто бы не поверил такой невероятной истории.

– Надеюсь, мой поступок не станет достоянием светских сплетен. Верно, ваша светлость? – в небесно-голубых глазах сумасбродки зажглись опасные огоньки.

– Естественно, прелесть моя, – быстро успокоил ее герцог Ормонд, смеясь лишь глазами. – Кому захочется распространяться о том, что под дулом пистолета ему пришлось жениться?

– Стало быть, вы женитесь на мне, – быстро сделала вывод Олимпия, держа его на прицеле.

– Само собой разумеется, – живо заверил он. – Только опустите свой пистолет, орхидея моя. Мне очень не нравится, когда в меня целятся.

– И не подумаю, – мрачно буркнула она. – Вы мне не внушаете доверия. Итак, почему вы хотите жениться на мне?

Эдгар чуть не расхохотался, весьма изумленный ее наглостью. Если бы он не стоял под дулом пистолета, то ей пришлось бы сильно пожалеть, что она осмелилась задать свой вопрос.

– Разве у меня есть иной выход? – его глаза насмешливо лучились.

– Думаю, никакого, – холодно отчеканила неумолимая гостья, не отрывая от него взгляда.

– Вот вы ответили сами на свой вопрос, леди Делфорд, – небрежно заметил герцог, с трудом сдерживая улыбку. – Кстати, не желаете ли чашку кофе? Сейчас я дам распоряжение дворецкому, чтобы он принес вам его.

Заметив, что он протянул руку к колокольчику, Олимпия жестко приказала:

– Не дергайтесь, ваша светлость! И оставьте в покое шнур. Советую вам не уходить от темы разговора.

– Разве вы не все выяснили, дорогая моя? Что вы еще пытаетесь из меня вытянуть?

– Честный ответ.

– Боюсь, он вам не понравится.

– И все же я жду вашей исповеди.

Однако Эдгар молчал, пристально рассматривая ее. Видя его изучающий взгляд, она гордо выпрямилась и, сделав над собой усилие, изобразила на лице небрежную улыбку.

– Вы просите моей руки, потому что испугались за свою шкуру?

– Естественно, – он благоразумно решил не перечить ей. – Но не только.

– Какова же настоящая причина?

– Потому что с первого взгляда влюбился в вас по уши. – забавляясь, герцог тянул время. Он надеялся, что дворецкий или тетя Аврора войдут в кабинет, и тем самым отвлекут от него внимание взбалмошной маркизы. Но, судя по ее расширившимся глазам, ему удалось ошеломить свою гостью. И, не давая ей времени опомниться, он продолжил:

– Вы помните наш поцелуй? У меня на губах до сих пор его вкус.

– Правда? – судя по голосу, она ему ни на йоту не верила.

– Разумеется, – подтвердил Эдгар. – Такой сладкий, как мед. От него неудивительно потерять голову, думаю любой мужчина был бы в восторге от такого поцелуя.

Олимпия не проронила ни слова, сверкая холодными глазами. Он не знал, как расценить ее молчание. Чтобы это выяснить, он небрежно бросил:

– Полагаю, надо повторить его, раз мы не пришли к соглашению, выясняя наши отношения. – он быстро поднялся из-за стола, намереваясь подойти к ней. – Верно, сладкая моя?

– Даже и не думайте об этом. – дуло пистолета угрожающе сдвинулось. Сейчас она целилась ему прямо в сердце.

– Почему? – он, похоже, не на шутку удивился. – Разве я не могу поцеловать свою невесту? Вы, кажется, хотите выйти за меня замуж. Не так ли?

– У нас будет фиктивный брак.

В кабинете наступила гробовая тишина. Прошло достаточно времени, пока герцог обрел дар речи:

– Что вы соизволили сказать, дорогая моя? Быть может, я ослышался?

– Вовсе нет, – сухо возразила Олимпия. – Мы будем женаты только в глазах света, оставаясь при этом свободными от всяких условностей.

– Вы меня поражаете, леди Делфорд. – И как вы могли до этого додуматься?

– После бала на меня снизошло озарение, – вполне серьезно пояснила она.

– Чрезвычайно рад за вас. Но отчего же вы тогда пудрили мне мозги, обещая свою любовь?

– По правде говоря, я думала, что так быстрее достигну своей цели. Конечно, это была всего лишь маленькая хитрость, за что прошу вас простить меня, ваша светлость.

– Выходит, вы стремились заполучить меня любым способом. – он пожирал ее взглядом, сам того не замечая. – И неудивительно, что вы своего добились. А я-то, дурак, думал, что вы серьезно подарите мне свою любовь.

Хотя по его лицу было трудно судить, что он очень огорчился, тем не менее Олимпия попыталась оправдаться в глазах владельца великолепного дворца, из окна которого краем глаза наблюдала за парадной аллеей.

– Смею заметить, иногда ложь бывает оправданной, если нет иного выхода. Не так ли, ваша светлость? И потому ничем не могу вас утешить.

Внезапно Эдгар пришел в глухое раздражение.

– Ложь никогда не может быть оправданной, какие бы причины не побуждали вас к этому. Боюсь, я не могу на вас жениться, раз наш брак будет фиктивным. Ведь вы не сможете подарить мне желанного наследника, недавно обещанного вами.

– Сожалею, конечно, ваша светлость, но вам придется обвенчаться со мной, так или иначе. – она многозначительно поиграла пистолетом.

– Чертовски забавно! – его губы сложились в тонкую полоску. – И как же вы это себе представляете? Уж не хотите ли вы при помощи этой игрушки повести меня к алтарю?

– Именно.

– Должно быть, вы просто не в своем уме. В Сент-Джеймском соборе всегда многолюдно.

Олимпия невозмутимо заявила:

– Венчание произойдет в одной из деревенских церквушек. Надеюсь, вы довольны.

– Чрезвычайно польщен такой заботой. – в голосе герцога звучали опасные нотки. – Только пасторальной картины и не доставало мне к полному счастью. Кстати, скажите честно, дорогая моя, зачем вам нужен фиктивный брак?

– Боюсь, вы чересчур любопытны, ваша светлость. Более того, сейчас я не могу открыть вам свои карты. Поэтому придется запастись терпением до нашего бракосочетания.

Она слегка шевельнулась, но при этом зорко следила за ним. Рука, державшая пистолет, почти онемела, и ей приходилось с трудом удерживать прицел.