Текст книги "От ненависти"

Глава 10

Прижимая к груди руки сжатые в миниатюрные кулаки, она слышала, что я подхожу все ближе, но не поднимала глаза до последнего. Девушка еще не видела мужчину без рубашки – это ясно отражал ее взгляд. И то, как она поразилась, стыдливо коснувшись им моей груди. И мне нравилось, что Алия была невинна во всем. Безумным образом, голод моего собственнического начала удовлетворяло это.

В свою очередь я – являлся первым, кому доведется увидеть красоту девчонки, спрятанную от мужских глаз. Начиная с длинных светлых волос, к которым я, точно заколдованный, протянул руку, желая скорее распустить их. Посмотреть на богатство подаренное природой, без платков и заколок.

Тяжелая волна рассыпалась по напряженной девичьей спине и Алия поежилась от мурашек, которые я поймал цепким взглядом на ее нежной шее. Взяв ладонью лицо с тонким овалом, отметил, как дрожит тело девушки, как она вся сжимается под моим вниманием.

Сердце начало долбить по грудной клетке с опасными паузами.

Я коснулся большим пальцем ее губ и понял – это лучше того, что я только мог себе представить. Прикасаться к запретному плоду оказалось выше моего самообладания…

Однако нужно было отвлечься от собственной реакции, ведь я намерился соблазнить невинность, а не самому быть соблазненным. Чтобы первый раз для девчонки прошел не так болезненно. Ради нее ли? Ради себя. Мне претила любая форма насилия к тому, кто слабее от природы. Неважно, кто она – хрупкость Алии возбуждала меня только в союзе с согласием!

Я жаждал, чтобы ее тело откликалось, чтобы она забылась со мной в сладком волнении. Но тем не менее откликнулся я сам, когда склонился к губам девушки и вкусил желанный плод. Осторожно, чтобы не спугнуть, хотя темная страсть захлестывала нутро до невозможности. Сам джинн ее нашептывал мне! Какая же она… Нежная. Неприступная. Искушающая.

Как это возможно, Всевышний? Чтобы так манило к той, чья кровь принадлежит подонку?! Может это мое испытание? Тогда, похоже, я недостойно прохожу его.

Светлые глаза с зеленым оттенком были пьяны, когда я прекратил поцелуй. Умница. Опытному мужчине не сложно разбудить страсть, но не в таких обстоятельствах. Возможно, Алия доверяла мне сама того не осознавая. Несмотря на плотный страх и переживания – смогла откликнуться.

Не давая ей времени остыть, я положил ладони на тонкие прохладные плечи и стянул с них лямки сорочки. Задержался, чтобы девушка сама убрала руки, прежде продолжил обнажать ее. Сорочку отбросил на банкетку, не отводя глаз от стройного тела, на котором осталось только нижнее белье.

Алия постоянно пыталась прикрыться, упрямо опускала голову, слишком быстро трезвея, поэтому я без задержек освободил ее от последней одежды, и кровь взбудоражило возбуждением… Я не так давно был с женщиной, но неподвластный голод охватил меня разрядом, будто воздерживался больше года!

Еще в ту ночь, когда девчонка пришла ко мне, обнажив себя до пояса, ладонь дернулась в желании тронуть ее. Однако я понимал, что сейчас – когда могу позволить себе это – должен сдерживаться. Сдерживаться, но не давать возможности спрятаться от моего взгляда. Я хотел видеть ее всю без исключения. И не собирался в этом проявлять снисхождений.

Внезапно кое-что отвлекло меня от внутреннего запала. Одна деталь заставила сосредоточиться. И Алия заметно напряглась, когда я взял крестик на длинной нити в пальцы.

Еще бы. Как ей удалось сохранить его спустя столько лет? Похоже, никто не посягал на это личное. Впрочем, я тоже не считал себя вправе вмешиваться. Потому отпустил ей принадлежащее, будто вовсе и не видел его.

– Иди в кровать, – велел, встретившись с взглядом девчонки, которая, похоже, не дышала совсем, пока я рассматривал ее тайну.

Распуская ремень на брюках, я равнодушно отметил, как она спряталась под одеялом, будто это могло стать для меня преградой. Затем мой взгляд погрузился в пространство – меняющимися картинами в голове против воли всплыли воспоминания, связанный с этим крестом. То, что я бы хотел выжечь из памяти навсегда…

Небрежно оставив брюки на той же банкетке, я хладнокровно сжег мосты, соединившие меня с прошлым, и сосредоточился на настоящем. Без промедления направился к девушке, трясущейся под одеялом в ожидании страшного процесса. С ней наверняка успели поговорить, но кто знает, что именно Алия узнала о происходящем между мужем и женой после свадьбы?

Возвысившись над кроватью возле девушки, я задержал внимание на ее взволнованном личике. Стыдливо коснувшись меня – полностью без одежды – взглядом, она тут же уставилась в потолок, а я взял в кулак край одеяла и без снисхождения откинул его.

Аля стеснительно сжимала ноги, согнутые в коленях и закрывала руками грудь, но перед моим взором была, как на ладони. И к паху прилила огненная кровь. Я коснулся ладонью ее колена, провел вниз по бедру, мягко, но настойчиво принуждая девушку раскрыться для меня.

Когда накрыл ее своим телом, внутри прошел темный разряд. Лицо Али горело от смущения, и я придирчиво изучал его взглядом, принимая эмоции, которые оно отражало, как некий ориентир. Девушка была слишком напряжена и напугана предстоящим. И я как будто невольно перенимал это напряжение. Такой хрупкой и миниатюрной она казалась в сравнении со мной.

Мог ли я когда-то подумать, что это случится? Что эта девочка будет лежать подо мной, растерянно хлопая глазами, а я возьму на себя право стать ее первым мужчиной?

Все внутренние процессы, казалось, обострились до предела, но я действовал уверенно. Заставил Алю убрать руки – любая попытка прикрыться от меня начинала раздражать. Склонился к ее раскрытым губам и вновь попробовал их. На этот раз не так целомудренно. Жадно и непреклонно углубляясь в бархатный рот, я желал ощутить мягкость ее языка. Еще больше я жаждал, чтобы Алия начала отвечать мне. И она делала робкие попытки, скорее всего, неосознанно, но это неимоверно горячили кровь.

Одновременно с поцелуем я непрерывно гладил подрагивающее тело девушки. Везде. И постоянно улавливал, как она вытягивалась, делала резкие вдохи, замирала. Аля начинала поддаваться, хоть и очень неохотно. Уже была опьянена страстью, которую я подпитал, переместив поцелуи к ее шее. Поймал губами мочку уха, коснулся языком, прекрасно чувствуя, как распаляется ее желание, как начинает девичье тело откликаться мелкой дрожью удовольствия. Одновременно с этим распалялся и я сам, стремительно теряя связь с реальностью, переступая, ставшие размытыми, границы.

Мне было мало. Я внезапно ощутил себя голодным зверем, дорвавшимся до желанной добычи! И как зависимый питался отзывчивостью девушки, которая раскрывалась мне навстречу все больше. Но, когда я начал подготавливать Алю к главному, она все же занервничала, стала ерзать, ладонями уперлась мне в грудь.

– Не сопротивляйся, – велел я, поймав ее беспомощный взгляд.

Девчонка закусила губу, послушно кивнула. Достойно терпела и напрягалась все меньше, дышала тише, начинала привыкать.

Время пришло.

Она тут же стыдливо отвернула голову. Хотя не издавала ни звука, я чувствовал, как рвано поступает кислород в ее легкие и видел, как искажается лицо.

Крик резанул по нервам, когда сделал первое движение. Алия тут же попыталась предотвратить это, но я легко обездвижил ее, приласкал поцелуем.

– Тише, девочка, – прошептал в губы.

Как только ощутил, что она начинает расслабляться, продолжил.

Что происходило со мной в этот момент? Какое-то безумие. Наравне с жестким испытанием воли, которое несли слезы, выступившие на глазах девушки, я получал дикое наслаждение – ни с чем несравнимое удовольствие. Всерьез допустил мысль, что не остановлюсь! Если бы не тихий плачь, доносящийся до ушей, пронизывающий меня сквозь черное полотно возбуждение – я бы просто не увидел резона. Но когда взглянул в заплаканное лицо Али, трезвость с размаху ударила кулаком в грудь.

Дело сделано, Амран. Остановись.

Резко втянув воздух, я перестал мучить девушку. Перестал держать ее, решительно поднялся с кровати и направился в ванную. Там не спеша привел себя в порядок, будто нарочно оттягивая время…

Возбуждение все еще огнем горело внутри, будоражило кровь, требуя избавления. Черт. Упершись ладонью о стенку душа, я раздраженно стиснул зубы и самостоятельно довел себя до пика.

Аля

Пока Амран находился в ванной, я думала о том, что мне нужно подняться и одеться… Может быть даже уйти, до того как он сам прогонит меня! Однако я продолжала лежать, не пытаясь даже прикрыться, словно меня гвоздями прибили к кровати.

– Иди в ванную и приведи себя в порядок, – внезапно услышала я голос, заставивший меня резко очнуться. Хотя Амран сказал это спокойно.

Он остановился в нескольких шагах от кровати, уже в брюках и ждал, пока я подчинюсь. Спрятав взгляд, я, наконец, неуверенно приподнялась и сразу поморщилась от оставшейся боли. Только собиралась свесить ноги с кровати, однако резко застыла, поймав взглядом рваное красное пятно на белой простыне…

Тихо ахнув, я растерянно уставилась на Амрана, сгорая заживо от стыда. Он опустил глаза на простынь, однако остался невозмутим.

– Не волнуйся об этом. Иди, – повторил мужчина, слегка кивнув в сторону ванной.

Обняв плечи руками, я осторожно встала с кровати и поспешила скрыться от внимания синих глаз. Оказавшись за дверью ванной, закрыла ее на замок и прижалась лбом к деревянной поверхности, переводя дыхание, будто только что пробежала много километров.

Теперь ощущение грязи накрыло меня с лихвой. И когда я столкнулась со своим отражением в высоком зеркале, поняла, что не могу смотреть себе в глаза.

Тщательно обмывшись, я туго обернулась большим белым полотенцем и на ватных ногах подошла к двери. Вышла в комнату не сразу – немного постояла, чтобы хоть немного собраться морально. Амран нашла у окна, полностью одетого. Закрыв дверь ванной, я сконфуженно застыла возле стены, и вдруг отметила, что простыни с пятном на кровати уже не было. Только голый матрас, а сверху – небрежно наброшено одеяло с покрывалом.

Когда я вновь подняла глаза, Амрана уже обернулся. Он смотрел прямо на меня, и я не успела подумать, прежде чем взволнованные слова слетели с губ:

– Теперь… я должна уйти?…

Глава 11

Мой голос не звучал жалко. Я была преисполнена отвагой принять судьбу, взглянуть прямо в ее темную бездну, лицом к лицу столкнуться со своим будущим.

Мой голос не подвел меня, но тело покрылось липким холодным потом. Глядя на статного мужчину, которому я отдала свою невинность, внутри собралось такое ощущение никчемности и бессилия, что ноги едва держали!

Я уловила, как Амран грозно свел густые брови, услышав мой вопрос. Его синие глаза слегка прищурились, и сердце как будто перестало биться.

– Сядь, – вдруг велел он, поджав губы, а я немножко вздрогнула.

Посмотрела на кровать, куда хозяин спальни качнул головой, чувствуя, что отвага начинает стремительно таять. Сложилось очень неуютное ощущение нависшей угрозы, ощущение, что я никогда даже близко понятие не имела, какое оно – мое будущее!

Настороженно поглядывая на мужчину из-под ресниц, я неуверенно посеменила, куда он велел и села на самый край, держа спину настолько прямо, словно мне стержень прямо в позвоночник вставили.

– Значит, ты до сих пор думаешь, у тебя был шанс обрести свободу? – спокойно поинтересовался или скорее констатировал Амран, устремив отрешенный взгляд в окно.

Колючий жар скатился по позвоночнику. Его слова меня напугали, и даже зародили панику внутри. Но я была слишком дезориентирована, чтобы делать какие-то точные выводы.

В какой-то момент мужчина резко сосредоточил взгляд на мне, словно ждал ответа, который так и не получил. Отступив от окна, он начал приближаться, а я внутренне подобралась, стиснув пальца края полотенце. Такой беззащитной вдруг почувствовала себя. Будто мишенью была, которую в любой момент могла уничтожить пуля!

– Если так – я мог лишить тебя девственности еще в ту ночь, когда ты попросила об этом. Мне даже не пришлось бы ничем рисковать.

С каждым шагом голос Амрана становился все холоднее и жестче. Все чувства так обострились, что я остро улавливала малейшие перемены в его энергетике! А еще у меня сложилось стойкое, навязчивое впечатление, будто все это время, думая о своей неизбежной участи, я что-то опасно упускала…

– Думала ли ты хоть раз, что даст тебе желанная свобода? – спросил он, смягчив тон, но так же требовательно.

Мужчина остановился ровно напротив меня, в каких-то нескольких шагах. И глядя в синие глаза немигающим взглядом, я ощутила, как над нижними веками собираются слезы. Интуиция набатом посылала сигналы, что в его вопросе кроется страшный ответ.

– Теперь ты больше не нужна своему жениху, – сухо заключил Амран, и сердце мое вздрогнуло. – Только не надейся, что он и его родня отпустит тебе это предательство. Но еще раньше, чем их руки доберутся до тебя – люди, которые одобрили это сватовство, люди у которых ты росла – станут твоими палачами.

Его слова резким эхом раскатились в моей груди, которая содрогнулась от безмолвного плача. Но я не издавала ни звука. Горло задушил такой комок, что дыхания едва хватало.

– Вот она – свобода, которая ждет тебя за пределами этого дома, Алина, – вынес вердикт Амран, а я резко выдохнула, вдруг опешив, что он назвал мое настоящее имя.

Внезапно этот накаленный до невозможности момент нарушил звук, заставивший мое сердце отчаянно заколотиться. Я устремила растерянный взгляд в окна, за которыми явно послышалось, что подъехало несколько машин…

Встретившись с океановыми глазами, которые смотрели на меня в упор, я, кажется, испытала маленькую смерть. Из головы разом вылетели все мысли, момент замер, разум – просто опустел. Амран выглядел так невозмутимо, словно ничего не услышал или словно только этого и ждал! А я лишь ждала, когда в меня, наконец, выстрелят…

– Они п-приехали за мной? – сорвался отчаянный вопрос с моих губ.

Желваки заиграли на лице мужчины, а крылья носа разошлись, как от шумного вдоха. Он слегка повернул голову в сторону окон и выдержал невыносимое мгновение, словно задумался. Словно до сих пор не решил какой вердикт вынести!

– С завтрашнего дня начнешь готовиться к свадьбе, – внезапно услышала я твердое, и сердце ухнуло в пятки.

– Что?… – выдохнула, всерьез опешив.

Амран же задержал на мне испытующий взгляд и объявил:

– Ты станешь моей женой.

Выдержав несколько мгновений, он спокойно развернулся и зашагал к двери, оставляя меня в одиночестве переживать шок. Лишь услышав хлопок, я немного пришла в себя, но все равно как будто была оглушена. Повернув голову в сторону окон, неуверенно поднялась и словно в трансе направилась к ним.

Все тело лихорадило, как при болезни, когда я остановилась возле штор и дрожащей рукой сдвинула край. Почти разу нашла взглядом, два черных гелентвагена у ворот, рядом с которыми мужчины из охраны застыли в ожидании. Странно, что никто не смел заходить на территорию. Пока.

Оглушающий пульс застучал по вискам, когда я увидела Амрана, уверенно шагающего в воротам. Они уже начали отъезжать, и я напряглась от макушки до пяток, отчего-то испугавшись. Не за себя. За него! От волнения, даже не сразу заметила, что он несет в руке. Белый сверток, напоминающий…

Мужчина остановился в центре открывшегося пространства, как истинный хозяин своих владений и начал разговор. Никто не пытался схватить его, прервать или помчаться без приглашения к дому. Но даже стоя здесь – на втором этаже, я ощущала, как была накалена атмосфера внизу.

Внезапно Амран выбросил руку, и белый сверток ударился о капот одной из машин. Ветер развернул его, и я тут же зажала рот ладонью. Это была простынь! С моей… девственной кровью!

Что я только не представила себе за эту страшную секунду. Что один из охранников резко достанет пистолет и выстрелит прямо в Амрана, что завяжется жестокая драка, что небо разверзнется над головой моего спасителя за подобную дерзость! Но… ничего не произошло. Выбросив доказательство преступления, Амран уверенно развернулся и направился обратно в дом. А ворота начали медленно закрывать от меня напряженные лица его бывших наемников.

Четыре недели спустя…

Сложив руки на груди, Зоя сфокусировала на мне придирчивый, напряженный взгляд, при этом, не говоря ни слова, что еще больше заставило нервничать. Ее прелестные дочери, которые были ненамного младше меня, напротив – то и дело лепетали, поправляя на мне белоснежное пышное платье. Женщина же открывала рот исключительно при обращении к ним.

– Идем. Посмотришь на себя, – неожиданно велела она мне. И это было чуть ли не первое, что я услышала от Зои за все утро.

Снисходительно отметив мою оторопь, она развернулась в направлении зеркала, и я поспешила поднять юбку, чтобы последовать за женщиной.

То, что я испытала, встретившись со своим отражением, было похоже на шок. Так вышло, что за все примерки я ни разу не видела себя в зеркале! Просто стеснялась спросить об этом. Поэтому сейчас – находясь уже в полном образе – дыхание перехватило от силы впечатления.

Изящное платье не кричало роскошью, как платье, сшитое для свадьбы с Маратом, но оно казалось мне гораздо роскошнее и великолепнее! Воздушное, усыпанное мелкими камушками – оно сияло при малейшем попадании солнца или движении, создавая поистине чарующий эффект.

Мои волосы, уложенные в аккуратную прическу, были наполовину покрыты длинной фатой, которая прикреплялась к изысканной диадеме из маленьких белых цветов. Но самое необычное, оказалось, видеть себя с макияжем. Я просто не узнавала красавицу в отражении! Подумать не могла, что мне позволят выглядеть так… нарядно и красиво.

Растерянно взглянув на Зою, я уловила, как улыбнулись ее глаза. Она поняла без слов, что мне нравится увиденное. Этой проницательной женщине, которая являлась тетей Амрана, пришлось взять на себя основную часть подготовки к свадьбе, и возможно мое одобрение для нее имело какое-то значение.

– Спасибо вам, – горячо произнесла я дрогнувшим голосом, не в силах сдержать эмоций.

Настроение Зои изменилось в тот же миг. Улыбка в глазах улетучилась, взгляд стал прохладным.

– Диля, принеси платок!

Ее старшая дочь быстро оказалась рядом и протянула матери белоснежный сверток.

– Будешь слезы ронять – макияж испортишь, – сухо предупредила тетя Амрана, делая шаг ко мне.

Она ловко поймала уголком платка слезу, готовую сорваться с моих ресниц, а я сразу стушевалась. Даже в такие моменты женщина не давала мне повода думать, что проявляет заботу. Это было одолжением. И только ради Амрана. Хотя Зоя ни разу не поднимала эту тему – у меня не возникало заблуждений.

Обижалась ли я на нее? Нет. Единственное, что я испытывала рядом с этой женщиной – смятение и неловкость. Потому что прекрасно понимала ее. На плечи Зои легло то еще испытание… Наверняка, как самая близкая, она знала почему состоится эта внезапная свадьба, и какой нежеланной невестой я являлась. Мне вообще казалось, все об этом знали! Такой случай вероятнее всего прогремел на весь город. Так что будь я на месте тети Амрана… тоже не испытывала бы восторга и радости. Потому уважала женщину за то, что из любви к нему, она закрыла глаза на многое и сделала все по совести.

– Так, все готово? – строго спросила Зоя своих дочерей. И как только получила твердый ответ, вновь придирчиво осмотрела меня. – Пора.

Сердце застучало быстрее. Я слышала, что к дому подъезжают машины, что во дворе собирается все больше и больше гостей, и мне становилось страшно. Никто из них меня еще ни разу не видел, и я никого не видела. Это приводило в панику.

В сопровождении Зои и ее дочерей, которые придерживали шлейф моего платья, я покинула комнату, где проходила основная подготовка, и прошла в большой светлый зал. Там я должна была встречать всех гостей и там, оказалось, уже стояли красивейшие золотистые ящики с приданым, о которых я даже не подозревала.

Неужели, Амран позаботился об этом? Чтобы было поменьше пересудов и вопросов?…

Зоя перехватила мое удивление, но лишь молча отвела взгляд, не посчитав нужным что-то объяснять. С одной стороны я понимала – это в первую очередь необходимо для его репутации, но с другой… Это основательно защищало и мою репутацию!

Господи, в голове не укладывалось. Я думала… Нет, я была уверена, что будет скромная тихая церемония, скромное платье, минимум гостей. Но судя по происходящему, хозяин дома, как будто задумал прогреметь с этой свадьбой на весь город!

Зоя проводила меня до определенного места возле ящиков, где было много пространства, и вручила букет из белых пионов. Взяв его дрожащими руками, я вновь поймала себя на ощущении какой-то нереальности воцарившейся вокруг меня. Я не могла поверить, что это на самом деле: что я невеста грозного начальника Амрана Салиховича, что я нахожусь в его доме, что стою в таком прекрасном одеянии и скоро увижу его родственников!

Честное слово – я находилась в постоянно напряжении из-за невольного ожидания, что все это внезапно закончится, и я проснусь.

– Не дергайся, – сдержанно велела мне Зоя, оправляя до идеала юбку платья. – Я буду находиться рядом. Что-то понадобится – подзовешь незаметно и скажешь на ухо.

– Хорошо, – понятливо отозвалась я, со всей серьезностью отнесшись к инструкциям. Глянула на дверь, за которой послышались голоса, сделала глубокий вдох и расправила плечи.

Ощущение очень реалистичного сна пока только усиливалось. Гости начали собираться в зале так быстро, что я и опомниться не успела, как оказалась окружена незнакомыми лицами женщин, девушек и девочек. Родственницы, жены и дочери друзей Амрана подходили ко мне одна за другой, для знакомства и фотографий. Некоторые меня даже целовали, а девочки все с любопытством рассматривали как принцессу. Но главное – у всех на лицах отражалось веселье и радость, словно я вовсе не чужая, а своя. Словно они уже приняли меня в семью!

Это очень утешало душу, однако я совсем не думала, что заслужила подобное тепло. До сих пор не понимала, что могло заставить Амрана вступиться за меня, так рисковать и принять такое кардинальное решение в своей судьбе. Он ведь должен был жениться на более достойной девушке! И, кажется, у него даже имелся вариант, а я… Я будто вынудила его поступить так. Ввязала в свои беды еще в ту ночь, когда пришла к нему в спальню!

Совесть не давала забывать обо всем этом. И присутствие Зои, которая с первой секунды обозначила свое отношение, познакомившись со мной, тоже. Хотя надо заметить, сейчас на ее лице играли эмоции созвучные с настроением остальных. Она как будто добровольно согласилась на спектакль, чтобы защитить Амрана и в какой-то степени… меня. Даже если женщине было плевать на мою судьбу, я невольно оказалась под крылом ее защиты.

Время проходило незаметно, и я все чаще поглядывала на дверь в волнительном ожидании появления мужчины, с которым отныне очень тесно будет связана моя жизнь. Тело бросало то в жар, то в холод – я ведь почти не видела его с того дня! Только когда Амран отвез меня в больницу, где врач убедился, что со мной все в порядке, после потери невинности. Остальное время мы лишь изредка пересекались в доме. И я ждала этих мгновений, как глотка воздуха…

Я не ложилась спать, пока не удостоверялась, что мужчина вернулся домой. Все время боялась, что с ним что-то случится! Амран ведь пропадал целыми днями, и я догадывалась почему… После того, что он сделал, Мерзоевы наверняка позаботились, чтобы многие связи отвернулись от него.

Порой я нарочно сторожила возвращение мужчины, затаившись в коридоре, недалеко от его спальни. Правда однажды он поймал меня и строго наказал больше так не делать. Уверил, что мне не о чем переживать и мне ничего не угрожает. Я так и не рискнула сказать, что переживаю вовсе не за себя…

Меня заставила очнуться от тягостных размышлений тишина, воцарившаяся в зале. И, кажется, все внутренние процессы замерли, когда я заметила это и устремила лихорадочный взгляд в сторону дверей. Все потеряло значение в этот миг: мои переживания, страхи, сомнения из-за того, что многое сегодня происходил в обход обычаям – все. Только он стал важен. Мужчина, который только что вошел в зал уверенным шагом.

Амран выглядел так, что дух захватывало. В темно-синем костюме тройке, со строго-уложенными волосами, идеально очерченной густой щетиной – меня прямо пробрал мандраж, как при встрече с важной персоной! Но, несмотря на вспышку волнения, с его приходом я так же испытала целительное облегчение. Потому что мужчина неизбежно стал единственным ориентиром в моей жизни. Единственным человеком, к которому я тянулась, не только как к укрытию, но и как… к другу. К тому, кто действует в моих интересах.

Амрану явно было приятно видеть присутствующих женщин. Он почти не улыбался, но с таким теплом касался их взглядом, что и мое сердце невольно трепетало. А затем мужчина сосредоточил внимание на мне, и время потеряло счет.

Щеки мгновенно загорели огнем от смущения. Задержав шаг, Амран коротко осмотрел меня с головы до ног, а я неловко опустила глаза. Стискивая похолодевшими руками основание букета, лихорадочно подумала: «Нравится ли ему то, что он видит?» Мне казалось очень важным знать это. Хотя скорее всего мужчине было все равно, как я выгляжу… Это ведь спектакль для окружающих. Не стоило забывать об этом. Амран принял вынужденное решение – он никогда на самом деле не выбирал меня.

Грустные мысли стремительно и пагубно опутывали сознание, но когда запах мужчины окружил обоняние, они резко лишились сил. Встретившись с синими глазами, гипнотизирующими легким прищуром, я невольно задержала дыхание. Даже не сразу увидела красную массивную коробочку, которую Амран все это время нес в ладони, а теперь открыл, не отводя от меня взгляда.

Мужские пальцы достали двойное кольцо с большим драгоценным камнем в центре, и я ощутила, как Зоя сжала мое предплечье, пытаясь пробудить от ступора. Только тогда отцепила руку от букета и робко протянула ее.

Нет… Это не взаправду. Это не может происходить со мной!

Амран уже уверенно прихватил мою ладонь, чтобы бережно одеть это божественное украшение на безымянный палец, и я как будто, наконец проснулась, поняв – это происходит. Со мной. Здесь и сейчас. На самом деле.

Обернувшись к гостям, мужчина подал мне локоть и, судорожно обхватив его, я приготовилась идти к выходу. Зоя в свою очередь поддержала мое предплечье с другой стороны, что навеяло ощущение некоего щита, и я вдруг невольно сосредоточилась на сравнении: что если бы на месте Амрана сейчас был Марат?

Холод охватил нутро и в тот же миг от одной мысли передернуло. Мои ноги с каждым шагом наливались бы свинцом, а все тело воспалялось от желания отстраниться! Однако с Амраном… Я не могла объяснить, почему я напротив хотела бы быть как можно ближе к нему? Питаться его уверенной, непоколебимой энергетикой, греться об это ощущение защиты.

А ведь я могла глубоко заблуждаться насчет своего будущего мужа, учитывая все то, что происходило в доме Валида Эмировича… И это опасение не давало мне окончательно забыться. Именно оно прочно удерживало меня от того, чтобы довериться реальности, выдохнуть, наконец, с облегчением и позволить себе порадоваться происходящему.