Текст книги "Обманутая тобой"

– Мам, ты чего?

– Я хочу, очень хочу, чтобы твоя судьба была счастливой, мой мальчик. Но она счастливой станет только с правильной девушкой.

– Это я понимаю, мам.

– Не влюбляйся в тех, кого не сможешь ввести в дом. Не повторяй ошибок Ахмета. У твоего деда было два сына, и он сделал свой выбор, но у твоего папы выбора нет, сынок. Не подводи его. Не подводи нас.

Азра расплакалась, обнимая сына за широкие плечи и искренне беспокоясь о его будущем.

– Всё будет нормально, мам. Я подозреваю, что вообще не способен влюбиться. Все заканчивается парой встреч, и интерес гаснет.

– Просто тебе еще не встретилась та самая девушка, с которой захочется остаться на всю жизнь, – всхлипывая, проговорила Азра, чувствуя, как после слов сына её отпускает.

– Возможно, – грустно улыбнулся сын.

– Если ты не против, Кадир, я хочу присмотреть подходящих девушек. В нашем уезде и в соседних…

– Зачем?

– Тебе уже тридцать… У отца сдает здоровье, ты же сам видишь? – сын кивнул на ее слова. – Тебе нужна невеста. Я не подталкиваю тебя к свадьбе, но приглядеться стоит. А если кто понравится, то можно сыграть помолвку и подождать, пока познакомитесь поближе, узнаете друг друга, привыкнете.

Кадир промолчал. Не согласился, но и не отказался. Сердце матери ликовало!

Если уж он до сих пор не влюблен, но так пылок сердцем, кто знает – кто знает, может, матери суждено найти истинное счастье для своего сына.

Какая мать не мечтает о счастье своему ребенку?

Глава 5. Большой особняк

Она вернулась. Раньше, чем велено было оставаться. Лейсан не выдержала больше ни дня семейной жизни Айши. Она знала, что это несчастливый брак, знала, что между сестрой и её мужем нет любви, но даже представить не могла, насколько тягостно живется Айше.

Анвар Шахир-эфенди запер сестру в доме, осаждая агрессивной ревностью. Может, Айша и была хранительницей очага, но больше походила на цепную собаку, которую заставляли служить, развлекать, которую дрессировали и пинали, когда надоедало.

Айша терпела. У нее просто не было выбора. Её отдали Анвару навсегда.

– А ты не думала, что он может изменять тебе? – допытывалась Лейсан.

– Пусть. Пусть делает это с другими, чем со мной… Не говори мне ничего, Лейсан. Я не люблю его, поэтому мне всё равно. Не попадись в те же сети! Не продавай жизнь за деньги – они ничего не стоят.

Лейсан много размышляла. Про деньги и про чувства. Просто так размышлять не получалось – за Анвара она бы никогда не пошла замуж. А за Эмира?

Вот тут её раздирали сомнения. Кадир был её чувствами, а Эмир – деньгами, богатством. Ни тот, ни другой еще ничего не предлагали девушке, возможно, забыли её, зато для Лейсан оба мужчины оказались хорошей иллюстрацией, как выбирать, если этот выбор настанет.

Только Лейсан терялась.

Кадир – это счастье в семье, любовь, радость, смех. Он не станут ругаться из-за одной горбушки хлеба на ужин, они не будут спорить, кому купать детей, он не ударит кулаком по столу, а она не будет плакать каждый вечер перед тем, как идти к мужу в постель.

Эмир – это свобода, положение, власть. Пусть Лейсан не станет хозяйкой особняка, зато сможет через Эмира и с помощью его денег решать вопросы. Выкупит сестру, выберет большой дом на юге для мамы, соберет там всех, сможет вкусно накормить, заплатить все долги, вылечить все болезни.

Свобода была так же притягательна, как и любовь… Жаль, нельзя получить богатство Эмира и выйти замуж за Кадира одновременно.

Лейсан грустила. А после очередного скандала в доме сестры, когда та проскулила всю ночь, но запретила даже подходить к ней, Лейсан уехала.

Не потому что на юге ее ждал выбор и мужчины, а потому что там был третий вариант – работа в доме у тётушки. Деньги, свобода, независимость и возможность когда-нибудь обрести семью, любовь и счастье.

Пример тёти Зифы, так и оставшейся к старости одинокой, для Лейсан был неубедителен. Значит, тётя сама не хотела менять жизнь, иметь свой дом и найти себе мужа. А у Лейсан такое желание имеется. К тому же в доме тётушки она может снова встретить Кадира, или так часто попадаться на глаза Эмира, что её судьба снова изменится.

Когда Лейсан открывала калитку в их маленький домик на юге, она для себя все решила. Её устроит любой исход: хоть внимание господина, или любовь Кадира, или служба в богатом доме за деньги. Она не будет отказываться ни от чего, что поможет ей подняться, выручить сестру, вылечить мать, купить большой дом для всех. Лейсан этого желала даже больше личного счастья, хотя мысли о Кадире тревожили её…

– Мам? – Лейсан осмотрела первый этаж, кухня и кладовка были пустыми.

Она поднялась на второй, положив сумку с вещами на кровать в своей комнате, постучала в дверь в спальню родителей:

– Мам?

Через минуту тишины она отворила дверь и убедилась, что спальня пуста. Отец на плантациях, а мама могла пойти на базар.

Лейсан спустилась вниз, разожгла плиту, сунув в топку пару поленьев, поставила чайник и набрала по телефону тётушку.

– Я вернулась, – радостно начала она.

– Рановато, – как всегда грубовато ответила тётя Зифа.

– У Айши и без меня проблем много. Нечего мне там делать, тётушка. Я уже приняла решение, чего хочу.

– Чего она хочет! – передразнила тётя Зифа. – От твоего «хочу» ничего не меняется деточка.

– Но вы же обещали!..

– Чего я тебе обещала?

– Взять помощницей в дом. Пожалуйста, тётушка!

– Мать твоя уже согласна? – вдруг сбавила оборот тётя Зифа.

– Мама? – удивилась Лейсан. – Конечно, согласна. Как она может быть против, если я деньги ей приносить буду?

Тётушка только фыркнула в трубку:

– Ладно. На этой неделе поговорю с хозяйкой, а в субботу жди с новостями в гости.

Тётя отключилась, а Лейсан подпрыгивая от радости, сбегала в сарайку, набрала охапку дров для печи и вернулась в кухню. Пока мама с отцом отсутствуют, она может что-нибудь приготовить.

До субботы Лейсан усердно вспоминала, в чем она может помочь в богатом доме. Шить умела, но ей никогда не нравилось торчать с иголкой, готовила посредственно, разве что чай собирала и заваривала искусно. Уборку, глажку ненавидела всей душой, обычно всё доставалось старшей Айше, а Лейсан брала метлу и поднимала пыль столбом, за что получала от матери.

Еще Лейсан любила стирать и развешивать чистое, благоухающее бельё. В развевающихся на ветру простынях, платках было что-то магическое. Но, опять же, постоянно стирать в богатом доме – руки сотрешь до дыр.

Ходить на базар – это рисковать своей репутацией, хотя, возможно, в фартуке служанки дома Киликов её не посмеют тронуть.

Всё сводилось к тому, что решать, чем Лейсан заниматься, будет тётушка Зифа. Но девушка отлынивать не станет. Ради своего будущего она полюбит и убираться, и стирать, научится готовить.

Мать, выспросив Лейсан о поездке и жизни старшей дочери, замолчала. Настроение у нее было угнетенное, она не замечала радостного возбуждения Лейсан, погруженная в чувство вины и страха за Айшу. Поэтому очень удивилась, когда пришла её сестра Зифа.

Лейсан к приходу тётушки заварила северного чая из разнотравья, испекла печенье и купила в ближайшей лавке восточные сладости на сэкономленные от поездки деньги. Встретила тётку с нетерпением, усаживая на лучшее место, предлагая укрыться пледом, чтобы прохладный с утра ветерок не тревожил.

На удивленный взгляд матери ответила сама тётя Зифа:

– Не ждала меня? Зря я хлопотала за Лейсан перед хозяйкой?

Вот тут и понеслось. Лейсан еще повезло, что отца не было дома, он еще до рассвета ушел на плантации, на самый напряженный сезон сбора «урожая» и нового «посева» жемчужин.

Мать категорически отказалась отдавать вторую дочь. Зифа убеждала, что это единственно верное будущее, Лейсан перекрикивала обеих женщин, доказывая, что ее жизнь – ей и принимать решение.

– Что тебе в большом доме делать? Повторять судьбу Зифы? – кричала мать, на что Зифа фыркала.

– Думаешь, моя судьба печальнее твоей? Я не прогибаюсь под нищего мужика, не плачу ночами, что дети мои повторят мою судьбу. Это плохо?

Мать закусила удила:

– Я прогибаюсь под одного, а ты гнешь спину перед каждым хозяином и хозяйкой того дома! Мне есть о ком беспокоиться, а кто побеспокоится о тебе, когда сляжешь с температурой в своем закутке?

Лейсан отступила на второй план, пока сестры мерялись, кому из них досталась доля тяжелее и хуже. Но даже этот нескончаемый спор вымотал женщин, и пришло время чая.

– Как же вкусно. Какой душистый! – нахваливала Зифа, а мать только кивала, прихлёбывая из чашки. – Однозначно поставлю тебя готовить чай и кофе господам. Они будут в восторге.

Лейсан затаила дыхание, страшась поверить.

Мать промолчала. Неужели согласилась?

– Ночевать будет в особняке, а на выходные стану отпускать её домой, – добавила тётка, цепко всматриваясь в мать.

– Понимаешь ли ты, сестра, что, случись чего с моей дочкой, я с тебя спрошу, старая ведьма?

– Спросишь-спросишь, – закивала Зифа. – А я тебе напомню, какая судьба ждала бы ее, не отпусти ты её в богатый дом. Вот, возьми.

В Лейсан полетел свернутый плотный платок, который она поймала.

– Наденешь на голову и в понедельник придешь с вещами в особняк. Платок не снимай. Фартук выдам, как придешь. Спать будешь в моей комнате.

Лейсан согласно закивала, прижимая платок, новый пока еще хрупкий мостик к своему будущему.

– Вещей много не бери. Первая неделя может оказаться с сюрпризами и капризами. Если хозяйка примет, то останешься и обживешься. А пока не расслабляйся.

– Спасибо, тётушка!

Лейсан на радостях кинулась обнимать Зифу, игнорируя поджатые губы матери. Ничего, с ней она вечером поговорит. Разложит все варианты. Надавит на жалость к Айше. Расскажет о знакомстве с господином. Намекнет на то, что встретила молодого человека, вхожего в богатый дом. Мать поймет, что все варианты судьбы дочери связаны с этим домом. Она благословит и отпустит.

До понедельника Лейсан пару раз сбегала к берегу. Матери ее выводы не понравились, ни вариант с молодым господином, ни с замужеством по любви с пловцом, ни даже вариант жить при богатой семье и честно на них работать.

– Ну почему? А что ты для меня хочешь, если ни один выход тебе не мил? – рассердилась Лейсан.

– Не знаю, доченька, просто сердце ноет и не хочет отпускать тебя в тот дом. Словно беду чует, – мать тихо заплакала.

Она вообще всегда тихо плакала, боясь потревожить своими чувствами мужа и дочек. Но от этого её горе не становилось менее надрывным. Вот и сейчас заплакала мать и тут же заплакала Лейсан, а ведь всего лишь какое-то глупое предчувствие.

– Мам, ну, мам, успокойся. Что там может быть для меня страшного, сама подумай? Что хозяин совратит? Так я тебе о том сказала, не такой уж он противный и не суровый, обижать меня не станет, может, еще и подарки даст.

– Дурочка, – всхлипывала мать, – какая же ты у меня еще дурочка… Думаешь, все так просто, только от ваших желаний зависит? Ан нет, моя милая. Есть еще его семья, твоя. Есть еще судьба, которая тоже может обставить тебя, дурочку, чтобы научить уму-разуму.

– Что может пойти не так? – нахмурилась Лейсан.

– Многое… Вот ты думаешь только о подарочках, которыми тебя молодой господин наградит, а о другом подарочке не думала?

– О каком? Разве не все равно, что он подарит?

– Нет, доченька. Некоторые подарки не хотят видеть, прячут с глаз долой, стыдятся всю жизнь…

Мать говорила загадками, отчего Лейсан злилась только сильнее.

– Скажи уже.

– Дитём одарит и выставит из дома, бросив на откуп монету. Куда пойдешь? Отец дверь не откроет. Ни один мужчина не примет бесполезную дочь с еще одним голодным ртом. А ребенок – то не тряпка, его не бросишь, не оставишь, не забудешь. Последнее отдашь, чтобы выкормить…

Об этой стороне вопроса Лейсан как-то не думала. У тёти детей не было, потому она и не подумала, что с ней по-другому может быть.

Дурочкой Лейсан не была, пусть не очень понимала, как между мужчиной и женщиной это происходит, но знала, как у животных бывает. Все же на скотном дворе помогать работать приходилось. А значит, чтобы уберечь себя от подобного, надо держаться от мужчин подальше.

Вот только это совершенно противоречило ее первоначальным планам. Лучше придумать что-то другое. Но что?

Мать на наводящие вопросы не отвечала, отмалчивалась или начинала жаловаться на судьбу, наградившую ее двумя дочерями. С отцом Лейсан никогда бы не стала обсуждать такую тему. Оставалась тётя Зифа. Она прожила дольше и видела больше, а значит, подскажет, как получить желаемое, не попадая в опасные ловушки.

Но до разговора с тётушкой надо было еще дожить. Зато на берегу в воскресный день Лейсан снова увидела прыгающего со скалы Кадира.

Теперь, зная его чуть лучше, она с восхищением наблюдала за его полётом, за быстрым заплывом, сильными размашистыми гребками, и сердце замирало от восторга. В такого мужчину невозможно не влюбиться.

В этот раз он заметил ее и плыл к берегу целенаправленно. Лейсан взволновано следила, как мужчина выходит из воды, как встряхивает головой, убирая мокрые свисающие волосы с лица, как морские капли скатываются с его обнаженной кожи, оставляя влажные росчерки дорожек, как белые штаны облепляют мощные бедра и икры, совершенно не оставляя пространства для воображения.

Хотя тут Лейсан воображать не хотелось, ей абсолютно все нравилось в этом мужчине.

– Добрый день, Русалка, – начал свое приветствие улыбающийся мужчина.

Его улыбка нравилась ей еще сильнее, на севере она привыкла к хмурым лицам, а улыбающийся мужчина заставлял доверять ему, словно показывая, что у него проблем нет, что он в состоянии справиться и со своими, и с чужими. Это Лейсан очень нравилось.

– Почему же ты сбежала? Наколола себе орехов на обед, как белочка, и ушла?

Невольно Лейсан улыбалась в ответ, отвечая в том же игровом тоне, который задал мужчина.

– Не могла в тот раз остаться, ушла, чтобы вернуться.

Кадир засмеялся, подходя ближе и беря Лейсан за руку:

– А если бы не ушла, то и возвращаться не пришлось бы.

Снова её охватила предательская дрожь от его близости и тона. Разве могла она сопротивляться, когда он притягивал её к себе, разве возможно отвернуться, когда он склонял лицо к её, разве не хотела она поцелуя так же, как он?

И мир завертелся вокруг, когда губы мужчины накрыли её. В этом поцелуе не было прошлой легкости, невесомости и мимолетности. Сегодняшний был проникновенным, плотным, тягучим.

Кадир не торопился разомкнуть их губы и отпустить Лейсан от себя, а она уже не чувствовала сил стоять на ногах, те подкашивались, она повисла на шее мужчины, боясь упасть от охватившей ее слабости.

– Какая же ты чувственная, жемчужина, – остановился Кадир, дав и ей хоть немного отдышаться. – Как тебя зовут?

– Зови меня Русалкой, – кокетливо улыбнулась Лейсан и тут же охнула, сграбастанная в охапку Кадиром.

Если он и хотел разговаривать, то недолго. Целоваться с ней он хотел сильнее прежнего. Лейсан чувствовала это по настойчивости. Только и теперь характер поцелуев изменился. Кадир слишком смело раздвигал губы и проникал языком внутрь.

Это смущало, ошеломляло, но неожиданно вызывало отклик во всем теле. Лейсан так расслабилась в объятиях Кадира, что очнулась, когда уже лежала на гальке, а мужчина сверху придавил её телом.

– Мне надо идти, – опомнилась Лейсан, упираясь руками в горячую грудь мужчины.

О чем она думала, что в считаные секунды оказалась под ним? О какой любви она мечтала, если намерения парня так очевидны?

– Я потерял тебя на месяц! И ты снова хочешь сбежать, Русалка?

– Да, я уйду, – строго ответила Лейсан. – И когда ты в следующий раз увидишь меня в хозяйском доме – не смей приближаться.

Кажется, Кадир удивился, потому что легко выпустил ее из объятий. Лейсан вскочила, отряхнула платье и, в последний раз взглянув на мужчину, который мог бы стать ей хорошим мужем, помчалась прочь.

Нет, не готова она пуститься во все тяжкие по любви. Не готова прожить всю жизнь в нищете. Слишком много она поставила себе целей, чтобы не попытаться их осуществить.

Лейсан резко остановилась на холме, за которым скроется берег, и обернулась. Кадир стоял на том же месте, провожал ее взглядом и улыбался. А она только что приняла решение, что отдаст себя его хозяину.

Она только что млела от поцелуев одного и безжалостно выбрала другого. Но Лейсан и не смогла бы крутить с двумя мужчинами. Положение не то и у нее, и у Эмира.

Сердце так горестно заныло, что пришлось приложить ладонь к груди, чтобы хоть чуть-чуть заглушить боль. Но, возможно, она себе напридумывала, и Кадир легко перенесет её отказ отвечать на его чувства.

* * *

Платок на волосы Лейсан накинула у порога особняка. Постучала, нервно сжимая узел с вещами на первое время. Открыла молоденькая девушка:

– Вы к кому?

– К Зифе Таировой.

– Её нет, – озадачено ответила девушка, раздумывая, впускать гостью или сказать, чтобы приходила позднее.

– Как нет? Я слишком рано пришла?

Сзади подъехала машина, Лейсан обернулась, сразу отмечая Эмира за рулем и чуть не на ходу выскочившую тётю Зифу.

– Сама пришла? А я Эмира попросила съездить со мной, забрать тебя. А Зиля говорит, сама ушла, пораньше.

Лейсан кивнула, смущаясь, что своим нетерпением упустила знак уважения господина Эмира.

– Что стоишь на пороге? Проходи, поможешь на кухне с завтраком, а потом подберем тебе работу. В доме всегда рабочих рук не хватает, хозяйка вечно жалуется. Проходи-проходи.

Тётушка подхватила Лейсан под локоть и втолкнула внутрь мимо удивленной девушки. Лейсан ей улыбнулась, надеясь, что вскоре они подружатся, ведь им работать бок о бок много лет!

Узел забрала тётушка и послала Лейсан разбирать и отваривать фасоль.

– Вари в подсолённой воде, так она быстрее размякнет.

Лейсан перебрала фасоль, взяла мерную кастрюлю, поставила отваривать, но ведь сидеть и ждать в первый рабочий день, когда отварится фасоль, так не хочется!

Поэтому она помогала девушкам, хотя скорее мешалась под ногами, так как ей еще предстояло выучить, где и что лежит. Взбивала сливки, когда ей велели, готовила омлет, когда распорядились, и под конец тётя Зифа начала быстро отдавать короткие распоряжения, чтобы накрыть стол и обслужить хозяев.

– Ты не ходи наверх, пока рано, – сообщила она Лейсан. – Девочки сегодня сами справятся, а тебя не буду лишний раз на глаза госпоже ставить. Завари пока чай, как ты умеешь. Принесла с собой сборы?

– Ой, нет, ты же не сказала…

– Не сказала. Хотела посмотреть, сообразишь ли сама подчеркнуть свои сильные стороны. Но зелена ты еще, девка, зелена. Смотри, где я свои чаи и травы держу.

Тётушка проворно подставила низкую табуретку под ноги, встала на нее и потянулась к высоко висящему шкафу. Там в разных баночках стояли на выбор чаи и сборы, с приклеенным и подписанным пластырем на каждой.

– Вот. Отсюда будешь брать и заваривать. И не забывай пополнять! Это теперь твоя ответственность, поняла?

Лейсан кивнула, уже протягивая руку к полкам. В отличие от тётки, ей табурет не пригодился, рост позволял взять любую баночку даже с самой верхней полки.

– А фартук я забыла тебе выдать! Сейчас принесу из прачечной.

Пока тётушка ушла за форменным фартуком, Лейсан начала свою магию. Поставила на плиту большой чайник с родниковой водой, нагрела два заварочных, из трех банок смешала состав и приготовила их к заварке.

Вот тогда оно и случилось…

Сзади подкрался мужчина и резко вцепился в талию Лейсан, напугав её до чертиков! Она завизжала, опрокинув чашку с кипятком.

– Эй-эй! Что ты как ошпаренная? – мужчина мигом отступил, поднимая руки вверх, словно только что не лапал девушку.

– Всё нормально? – в кухню вбежал Эмир.

– Да, – Лейсан опустила голову, боясь при господине накинуться на нахала, распускающего руки.

Но Эмир, увидев, чем занималась Лейсан, еще больше встревожился:

– Не обожглась?

Нахал не думал убегать поджав хвост, он с интересом смотрел за Лейсан и Эмиром, протягивающем ей полотенце.

– Чья эта девка?

– Племянница тётушки Зифы, – ответил Эмир.

– Теперь экономка нам в дом еще и сдобные булочки поставляет? – грязно захыкал мужчина. – Кто же надкусит твой бочок первым, а, светлоглазая?

Лейсан передернулась, из-под бровей разглядывая нахала.

Упитанный, холеный, в дорогой одежде и отпечатком достатка на лице. Возможно, брат Эмира. Дерзить при нем будет неблагоразумно, он сразу решит, что воспитана она неправильно. Лучше и дальше оставаться в его глазах скромной и тихой девушкой.

– Господин Хакан, Лейсан здесь работать будет. По хозяйству.

– Лейсан?.. Ах, Лейсан…

Девушке не понравилась его слащавая улыбка и липкий взгляд, которым он окинул ее фигуру, непроизвольно она заступила за спину Эмира, словно прячась.

– Думаю, господин не одобрит заигрывания с прислугой, – холоднее и четче произнес Эмир.

Настроение Хакана тоже изменилось:

– Господин? Значит, снова его проделки, – он ухмыльнулся. – Ну-ну, посмотрим…

И ушел как раз в тот момент, когда вернулась тётя, протягивая Лейсан фартук.

– Что тут было?

– Всё хорошо, тётушка, – вмешался Эмир. – Господин Хакан вряд ли снова сунется к Лейсан.

– Спасибо тебе, сынок. Спасибо, Эмир, за мою девочку.

Он только кивнул и вышел с кухни, куда девушки уже вносили грязные тарелки на подносах.

– Время чая и кофе, – хлопнула в ладоши тетушка Зифа. – У тебя все готово?

– Почти, – ответила Лейсан. – Сейчас все будет. Травяной с мятой и черный с корицей.

– Умница ты моя, – ободряюще улыбнулась Зифа. – Тогда заваривай, отдавай чайники девчоночкам и убери здесь битое стекло. Потом примемся за посуду. Посуду моем по графику. Завтрак возьми на себя сегодня. С тарелками аккуратнее, не перебей.

Все это тётушка выдала коротко, указаниями, по-деловому, и все быстро включились в работу, забыв про случившееся.

Но Лейсан, намыливая тарелки, все не могла выкинуть из головы Эмира. Как он тактично и мягко осадил брата! Мог бы, как хозяин, просто запретить тому смотреть в сторону Лейсан, но Эмир вежливо объяснил, так что брат понял и ушел.

А вот Лейсан осталась впечатлена этим поступком. Эмир хоть и господин, но такой добросердечный. Она могла бы влюбиться в него.

Если бы чуть раньше не встретила Кадира…