Текст книги "Полная пустота. Игры в Богов"

Когда у вас все есть, то в вас всего полно – и горя и радости… Почему-то быть всегда счастливым не получается, да и не очень хочется. Все знают, что «не в деньгах счастье» и «богатые тоже плачут». Но что мешает духовному человеку жить в благости? Иллюзия того, что если вы духовно самореализованы, то вас все должны любить, а вы сами – пребывать в непрерывном счастье, распознается еще на подступах к вершине достижений. Что здесь конкретизировать? «Все есть» – полный спектр состояний.

Вспомним жизнь аватаров (боговоплощений) – разве не кошмар?

Рама родился в царской семье, но потом его отправили в джунгли на полтора десятка лет, а там обманом выкрали жену. Это у него была такая плохая карма? Рамана Махарши после самореализации и двух десятков лет в медитации – взял и впустил в свой бедный домишко вора, и тот вынес последнее. Это его духовное видение подвело? Рамакришна после всех своих суровых интенсивных садхан рыдает, как мальчишка, когда его ученик Вивекананда не является вовремя. Это у него с непривязанностью плохо?

Прежде всего, здесь стоит посмотреть на критерии оценивания. В наше время все прочнее материальный достаток связывают с уровнем духовности. Дескать, духовный человек должен легче достигать успеха в делах, а высокий доход позволяет заняться своим духовным развитием. Хотя с покон веку известно, что здесь нет прямой зависимости, и возможны любые расклады, а чаще бывает наоборот. Второй предрассудок – эмоциональный комфорт в случае «хорошей кармы» и благоприятного окружения.

На самом деле, вечное блаженство – это равнодушие, причем, вовсе не в форме истукана, а в потоке смены нужных эмоций. Эмоциональные вибрации создаются на уровне дуальности, и вы не можете избежать колебаний и контрастов, если только не сдвинете сознание на уровень единства. Но как бы ни было едино ваше сознание, жар и холод будут продолжать сменять друг друга, хотя бы вы и оставались безразличны в ощущениях. И с эмоциями то же самое – отрешенность от того, что они «все есть».

Попробуйте конкретизировать свой «полный спектр состояний», насколько вы действительно владеете любыми (!) проявлениями.

Нет никакого страдания помимо сознания страдания. Так, дерево не страдает под ударами топора – просто падает и засыхает. Рыба не слишком страдает на крючке – просто импульсивно дергается и замирает. Жизнь человеческая есть страдание, согласно всем религиям, будь то буддизм или христианство. Именно жизнь, а не смерть. И нет наслаждения помимо сознания наслаждения. Цветы не наслаждаются поливом – они просто впитывают влагу, пока она есть. Человек – раб наслаждений, они нужны как таковые!

Коль скоро все дело в осознании, то по большому счету все равно, что вам осознавать – страдание или наслаждение. То и другое запускает механизм осознания с одинаковым успехом. Русский человек любит баню – когда из парилки да в прорубь. В целом, диапазон страданий и наслаждений задается их экстримами. Когда из пятизвездочного отеля – в камеру для смертников? Осознание работает на пределе отчаяния – но самое главное в том, что сознание остается субстанциально тем же самым везде…

Бежать от страдания невозможно, ибо все равно оно заключено в сознании, а вовсе не в наступающих врагах, которые уже на подступах к вашему дворцу, штурмом взяв городские стены. Здесь вы царь – и по вершине наслаждений вам положена полная чаша страдания. Вы можете сбежать – но в изгнании вы не будете царем. Вы утратите сознание наслаждения – и все равно обретете сознание страдания. Как верно замечал Барт, «герой заперт». В его анализах трагедий герой никогда не бежит – ему некуда.

Этого никогда не понимает прислуга, ибо ей не хватает величия в осознании полноты наслаждения и полноты страдания. Частное сознание предлагает простой выход: «Вот ветер надувает паруса кораблей. Бегите, пока не поздно, бегите!» Бежать всегда поздно, ибо времени нет в целостном осознании. Герой – это наш человек, у которого «все есть». Он не может оказаться в ситуации, когда у него «все было» и «все пропало». Герой – это не святой, но он близок к пониманию целостности самого себя перед концом.

Все слишком просто с чувственными наслаждениями – вы не насладитесь теплом, не околев от холода, вы не насладитесь близостью, не истомившись от одиночества. Вы не насладитесь музыкой, не устав от назойливой тарабарщины, вы не насладитесь внезапным решением геометрической задачи, не проплутав в лабиринтах кривых линий. Возводя наслаждение и страдание к их пределу, вы не насладитесь полнотой бытия, не исстрадавшись от пустоты небытия. Только здесь радость и страданье – одно.

* * *

Повторим, когда у вас все есть, вам одинаково «комфортно», переживаете ли вы страдание или радость. Это не значит, что вы не страдаете по-настоящему, вас просто не пугает страдание, вы умеете в нем находиться, если считаете нужным. Напомню, как Шри Ауробиндо сломал ногу – а был он уже признанным гуру во главе ашрама. Ученики знали, что учитель ничего не делает зря, поэтому стали спрашивать: «Зачем ты сломал ногу?» Тот ответил: «Я думал, что я могу всякую боль превратить в ананду, но теперь понял, что не всякую…» Собственно, это пример конкретизации. Даже просверленному мастеру порой только кажется, что у него «все есть» в плане глубины переживаний, и они действительно доходят до единства. Но вот при ближайшем рассмотрении он выясняет, что ему НЕ ХВАТАЕТ СИЛЫ БОЛИ для полноты ананды. Подчеркну, ананда – не «счастье», а «равнодушие», хотя оно не отсылает к полной «дебелости ума и сердца». Что и говорить, что стремление к счастью доставляет одни слезы. Это закономерно: попробуйте наоборот стремиться к несчастью, и вы будете удивлены, до какой степени вам «все равно хорошо»!

В самый мрачный период своей молодости, как русская душа, я догонялась по достоевщине, и пыталась дойти до нестерпимой боли во всем – истязая тело, унижаясь перед людьми, лишая себя самого дорогого… Опыт тех лет покажется вам диким, но факт – если ты по-настоящему хочешь боли, рыдаешь сутками и годами, изводишь себя непрерывно, сам подставляясь под каждый удар, нравится тебе или нет, то ты постоянно ловишь себя на том, что вообще-то от боли не больно и спонтанно начинаешь улыбаться. Подчеркну, это НЕ мазохизм – как и в случае Шри Ауробиндо. Это не удовольствие от боли, а просто чистая ясность бытия, которая проясняется, когда боль снимает все наносное. Состояние изумительное! Да и святая Мирра была не слишком глупа, когда просила Господа, чтобы ее страдания никогда не кончались. В христианстве это заложено в самой идее распятия – ведь Христос вполне конкретно СТРАДАЛ, а не просто повисел, улыбаясь… Когда о святых говорят, что несмотря на любые испытания, им всегда «хорошо в боге» – это не значит, что они не страдают. Всякий раз это вполне конкретное страдание, но его не страшно.

Мы еще посмотрим на чувства и ум «свысока» – с высот духа. А пока опустимся до тела, у которого тоже всегда «все есть».

Чтобы задать координаты, мы тоже возьмем крайности, причем, начнем с духовного отношения к телу, как определяющего.

Одни традиции ратуют за «небрежение плотью», тогда как другие – вырабатывают из обычного тела алмазное, поедая алхимические пилюли, как в прямом, так и в духовном смысле. В Индии была полемика между хатха-йогами и ведантистами, а в Китае – между даосами и буддистами, где первые всегда настаивают на том, что реализация без полной трансформации тела – неполная, а вторые упрекают первых в патологической привязанности к бренной плоти, будто без нее не обойтись даже в царствии небесном.

Итак, когда у вас физически «все есть» – то есть вы здоровы, вопрос конкретизации актуален. Ибо ваше здоровье немногого стоит с любых духовных позиций: до алмазного тела оно явно не дотягивает, тогда как отрешенность от тела тоже не очевидна. Да и с позиций здоровья как самоценности для мирской жизни его тщета становится ясной с наступлением старости. Нравится вам это или нет, но тело разлагается и отпадает, не считаясь ни с достижениями медицины, ни со здоровым образом жизни.

Это во многом вопрос качества и количества жизненной энергии, который ныне занимает многих больше, чем остальное. Замена аллопатической медицины на энергетическое целительство ничего не меняет по сути, кроме уровня проблемы. Те же махинации с поддержанием формы и внешней помощью переводятся на более тонкий уровень, отчего многие лишь больше вязнут в астральном плане. Буддисты вообще не пользуются понятием «энергия», прорабатывая связь «ум – тело» напрямую без посредника.

Значение энергии преувеличено уже больше, чем значение ума. Когда-то способность чувствовать энергию компенсировала логическую зашоренность, но теперь она лишает людей в массе элементарной трезвости. Здесь я подразумеваю энергию как прану – связующее звено между умом и телом, обеспечивающее жизнь в смысле физиологических функций. Иногда энергию понимают так широко, что включают в нее все, что нематериально, а это уже извращение в терминологии, какую традицию ни возьми.

К вопросу о конкретизации «все есть» здесь относятся здоровое физическое тело и степень его полноты жизненной энергией.

На самом деле, материя и энергия в живом теле тоже оказываются слишком тесно взаимосвязаны, проникая одно в другое до полной неразличимости. Здесь стоит отметить целостность и связность тела, которая поддерживается именно энергетической структурой, отчего оно и не рассыпается как песок. В плане здоровья возьмем простой пример: вы промочили ноги, а течет из носа! Течет, конечно, совершенно не та же вода, но налицо реакция организма на охлаждение части путем повышения общей температуры.

Вот почему лечение одного большого органа всегда сказывается как дисбаланс на других частях организма. В отличие от современной медицины, где врач обычно специализирован на том или ином органе (окулист, нефролог) ни один традиционный целитель не станет лечить отдельно взятую почку или ногу. Более того, приведение в порядок конкретного органа в общем случае может оказаться вовсе не обязательно, а иногда и опасно для более важных органов. Что и говорить о духовных целях.

Как-то я была с одним целителем у священника, который начал слепнуть. Методы диагностики опирались на проверку чакр и ауры, а выводы оказались парадоксальными для пациента. Дело в том, что как священник, он служил проводником молитв к богу и милости божией, изливаемой на верующих. Поэтому он начал слепнуть именно потому, что глаза ему стали не нужны и даже мешали в этом процессе. Аналогия, проведенная целителем, касалась древних слепых провидцев, видящих невидимое.

Многие физические недомогания могут быть сняты путем налаживания энергии, но построение энергетической структуры вовсе не фатально зависит от состояния физического тела. Если вы выбрали духовный путь с небрежением плотью, подобно святым отцам в христианстве, то вопрос вообще не стоит. А если вы пытаетесь одухотворить тело, то вопрос о его совершенстве тоже решается неоднозначно. Порой бессмертные даосы были увечными или выбирали старческое тело для явления миру.

Вот почему я еще раз подчеркиваю, что человек, у которого «все есть», по физическим параметрам вовсе не должен смахивать на статую Аполлона. Более того, конкретизируя, что именно у вас есть, не следует сравнивать себя с идеальным бодибилдером. Вы должны четко понимать, каким телом вы на данном этапе жизни обладаете, в чем его достоинства и недостатки, а затем трезво использовать преимущества как первых, так и вторых, ибо они нередко оказываются гораздо полезнее для общего развития.

* * *

Занятно, но именно доступ к медицине часто создает больше проблем со здоровьем, чем отсутствие всякой страховки. На своем опыте знаю, что пока меня в детстве таскали по врачам, на мне живого места не было. Но вот когда я догадалась в ранней юности выкинуть медкарту и заняться аскетической практикой (которая могла бы убить и здорового) с полной беспощадностью к бренной плоти, я превратилась в человека с несокрушимым здоровьем на двадцать последующих лет, хотя последние десять лет живу в Азии без всяких прививок, и мне приходилось кочевать по самым дешевым гостиницам в самых грязных и нищих из этих стран. Когда же меня просканировали при помощи новейшей программы на форме здоровья, выяснилось, что у меня стабильное состояние всех органов. Конечно, по мере практики я перешла от аскетизма к конструктивной йоге, но делалось-то это не ради здоровья. В целом, я могу подтвердить слова учителя Кастанеды о том, что «секрет здорового тела – не в том, что ты для него делаешь, а в том, что ты для него НЕ делаешь». Ибо у тела всегда «все есть», вопрос только в том, как заставить его конкретизироваться.

Столько святых умерло от рака – Рамана Махарши, Рамакришна Парамахамса и др. Даже Будда страдал кровавым поносом перед самой нирваной (как объясняют, это кармическое следствие его аскетизма). Ни громадная медицинская индустрия, ни высшие духовные достижения не гарантируют физического здоровья. Тем не менее, человек больной, который не принимает никаких мер к выздоровлению, закономерно считается «социально опасным». Мне вспоминается Айенгар, который был больным ребенком, но посредством настойчивой практики йоги превратился в мирового учителя йоги и образец совершенного тела. Все бы ничего, но к старости он почему-то начал попадать в автокатастрофы, которые основательно его ломали. Тем не менее, он мужественно брался за практику снова и восстанавливал прежнюю форму. И тут опять катастрофа… А он снова за старое… Наконец, поумнел и начал медитировать. Но просветленным его никто не считает, кроме преданных учеников. Это просто пример того, как «все есть» смещается в физический план с конкретизацией до клеточного уровня. Из шестнадцати классических асан получилось пятьсот.

А теперь по принципу маятника перейдем к иной крайности.

Сфера всего, что «уму непостижимо», всегда туманна, поэтому мы приведем здесь несколько описаний для самоориентации. Как всегда, вы можете следовать одной традиции, а можете сами вырабатывать схему оценок пребывания в высших планах.

Прежде всего есть такая тонкая способность, которая зачастую путается с обыкновенной рефлексией или духовной интуицией. В индуизме ее называют буддхи (разум, а не ум), в буддизме – панья (мудрость). Суть в том, что она направлена на рефлексию лишь одного – отличия реального от нереального, или истинного от ложного, откуда следует, что именно она отвечает за возведение индивидуального во всеобщее. У большинства людей она мало развита, и человек, у которого «все есть» может ее не иметь!

Дальше, в качестве еще более тонкой, нежели ум, оболочки духа, выделяется кармическое тело, где содержатся семена причин, откуда и начинает разворачиваться любая цепочка событий. Здесь, по хорошему, не должно быть ничего, тогда как обычно есть все, что угодно. Но и здесь мнения расходятся – одни люди склонны иметь «хорошую карму», дабы продолжать благие дела на земле, а для других вся карма плоха, ибо они хотят одного – освобождения от человеческого существования как такового.

Наконец, предел мечтаний составляет состояние целостности, которое и описывается как «полнота» или «пустота» или более конкретно «бытие-сознание-блаженство». В конечном счете, это и есть ВСЕ ЕСТЬ, откуда все исходит и куда все возвращается. НО даже богу было там невмоготу, и он сотворил мир. Аватары не спешат туда уходить, ибо страдания существ интересны им куда больше. И даже если все погружается в великий покой вечности (пралайя), то ненадолго, а потом единое становится многим.

Иными словами, к той сфере, которую огульно можно окрестить сверх-разумом, относится довольно много всего. И валится на нашу голову сверху действительно далеко не всегда самое лучшее – то прорастают сверху вниз семена плохой кармы, то господь наделяет нас страдальческой миссией спасения человечества, то мы просто зависаем в непроявленной пустоте, которая покрывает все сущее, тогда как его затем и создавали, чтобы работать, а не пребывать в вечной пралайе без всяких проблесков иллюзии.

Нужно понимать, что высоты духа – это не «розовые сопли в меду», а пребывание в высших сферах всегда требует еще больше труда и ответственности, нежели существование тех, кто рожден исключительно ползать. Так и снисхождение милости и даров в низших планах часто оборачивается своей изнанкой в силу сопротивления материи. Когда Шри Ауробиндо спрашивали о его планах, он отказывался говорить, поясняя: «Иначе враждебные силы сразу ринутся помешать мне!» И это не преувеличение.

Не случайно почти во всех духовных традициях проделывается огромная работа по подготовке тела, психики и ума, чтобы человек был способен выдержать нисхождение духа или восхождение в высшие сферы. И наоборот, считается, что Бог не искушает сверх меры, и каждому дается только такая степень духовного возрастания, с которой он способен справиться. Но феномен «падения» с достигнутых высот более чем актуален. Особенно в результате гордыни оттого, что у вас «все есть».

Конкретизация собственных духовных достижений – занятие самое неблагодарное. Вот почему в традиции этим всегда занят мастер, который определяет, чего достиг тот или иной ученик. Конкретизация чужих духовных достижений – занятие еще более неблагодарное, ибо, как известно, «зло придет в мир под видом добра», а всех святых «гнали и будут гнать». В итоге, заповедь «не судите» в наибольшей мере относится именно к духовным достижениям, а вовсе не к социальным преступлениям.

Не судите – но все же конкретизируйте. То есть рефлексия духовных достижений – это рабочая ситуация, которую не нужно абсолютизировать, заявляя «я нашел настоящего учителя» или «я достиг просветления». Настоящий он или нет, просветление или умопомрачение – все это рабочие оценки, которые вы можете использовать, но на которых не следует зацикливаться. Иначе феномен гордыни и падения будет проявлен в вашей ситуации с завидной закономерностью, именно потому, что «все есть».

Задача удержания состояний гораздо серьезнее, нежели задача их достижения. Вы можете впасть в наивысшие состояния света, благости, любви и покоя в силу инициации, нахождения в присутствии святого человека, милости божией и многого иного. Когда они проходят и вы возвращаетесь в свое обычное состояние и пытаетесь действовать с тех же позиций, ничего не удается. Самая большая ошибка – не признавать реальность происшедшего равно как не уметь смириться в необходимостью восстания.

* * *

Что касается ситуации, когда не только «все есть», но и «все хорошо», мне вспоминается герой рассказа Достоевского «Слабое сердце». В один прекрасный день скромный чиновник получает «все», достигнув предела своих мечтаний – любимая девушка принимает его предложение, начальник повышает его по службе, наследство делает его богатым («всего» не помню) – и в итоге за ним приезжает карета скорой помощи и отвозит в дурку. По сути, человек не выдерживает… быть всегда счастливым. То есть, это ничуть не проще, чем всегда страдать. А во многом – гораздо сложнее. Не случайно ведь на пути к «полному равнодушию» буддисты сначала прорабатывают страдание, а потом счастье. Второе – сложнее. Причем, это всегда очень личное занятие. Только посмотреть на то «все», от которого свихнулся малый, – это ведь почти абстракция, где нет никакой конкретности… Он ведь даже не успел понять, как жить в любви и сорить деньгами! Полнота бытия ускользнула от него от одной констатации, что теперь у него «все есть». Я разумею «полноту спектра состояний», ибо свихнулся он на «полном счастье», то есть от перекоса.

И здесь мы снова возвращаемся к роли ума. Для полного спектра состояний нужен очень сильный ум как его организатор! Это не значит, что ум – вершина всего, просто в ситуации «все есть» все конкретнее. Конечно, нас можно упрекнуть в психологическом приеме. Вместо того, чтобы уверять читателя, что его «все есть» – туфта, мы допускаем, что у вас действительно все есть. В этом вы уже и сами смогли убедиться, конкретизировав свои достижения. Более того, мы не предлагаем вечно заниматься дальнейшей конкретизацией, чтобы улучшить результаты по всем параметрам – здоровье, ум… Мы предлагаем с позиции «все есть» перейти к действию от преизбытка присущей вам силы и могущества. Что делать? Самый трудный вопрос всех религий – зачем бог сотворил мир? Почему высшего «все есть» недостаточно? Как из него выйти? Итак, мы обнаруживаем в себе или допускаем как предпосылку, что мир вращается «внутри вас» и подвластен вашему всемогуществу – как этим положением пользоваться? Прежде всего, существо всемогущее является всемилостивым и никогда не станет злоупотреблять подобным положением.

Итак, прежде чем перейти к вопросу управления миром, мы должны четко уяснить, что наше богатство есть нищентсво.