Текст книги "Большие надежды"

Глава 12
Лора

– Хватит меня осуждать, у меня действительно была тяжелая неделя, – говорю я резко и впиваюсь зубами в пеперони с двойным сыром.

– Иногда мне кажется, будто это ты старшая сестра, а не наоборот, – со вздохом отзывается Джесс, потирая лоб. – Или даже бабушка.

– Не драматизируй.

– Не говори с полным ртом! Особенно когда твоя сестра голодна и тоже не отказалась бы от пиццы.

– Что говоришь? Что-то про хорошие манеры? Но при чем тут моя пицца? Прием! Ты меня слышишь? Черт, – бормочу я. Скайп завис. Начинаю барабанить по клавиатуре. – О, ты вернулась!

Застывшее изображение сестры приходит в движение, и Джесс окидывает меня обеспокоенным и в то же время укоризненным взглядом.

– На чем мы остановились? Ах да: ты совсем как бабушка!

– У меня была долгая смена. Я пережила первую неделю на новой работе. Я усталая, скучная, и мне нравится сидеть дома.

Кладу корочку пиццы в коробку и вытираю руки салфеткой. Остался последний кусочек, но я его уже не осилю.

– Ты хоть с кем-нибудь познакомилась? Завела друзей? Встретила классных парней? Или коллег? – Джесс играет бровями.

– Насчет друзей не знаю. Время покажет. Пока мы лишь товарищи по несчастью.

– Мне из тебя каждое слово клещами тянуть?

– А что ты хочешь услышать?

– Что у тебя появился парень, который вытрахал из твоей головы мысли о Джоше.

Поперхнувшись воздухом, откашливаюсь и смеюсь так громко, что чуть не падаю с дивана.

– Ты понимаешь, что так это не работает? И потом, я давно забыла о Джоше. Из меня не нужно ничего «вытрахивать», – возмущаюсь я, делая большой глоток лимонада.

– Надеюсь, скоро в твоей жизни появится человек, который заставит твое сердце трепетать.

– «Заставит мое сердце трепетать»? Так вообще говорят?

– Конечно. Такие предсказания можно найти в китайских печеньках.

– Ты же согласна, что необязательно с кем-то встречаться, чтобы быть счастливой?

– Конечно, – отмахивается Джесс. – Посмотри на меня. Но…

Она мечтательно улыбается, отчего черты ее лица становятся мягче.

– Но я всем желаю таких отношений, какие были у мамы с папой. Можно быть счастливой, начать с кем-то встречаться, и быть счастливыми вместе.

Несмотря на сбивчивое объяснение, прекрасно понимаю, что Джесс хочет сказать.

– Хорошее пожелание. – Мы обмениваемся улыбками, и я вздыхаю: – Кажется, меня влечет Нэшвилл.

– А? Ты хочешь съездить в Нэшвилл? Разве не странно рассматривать город как сексуальный объект? – Она, хмурясь, задумчиво закусывает губу.

– Я люблю тебя, сестренка, но… ты очень тормозишь, когда не высыпаешься.

У Джесс вырывается вздох.

– У меня жесть, а не расписание. Почти все последние съемки были ночными. Я не виновата.

– В профессиональном плане ты как никогда нарасхват. Твоя жизнь должна сейчас быть очень интересной. Как там Берлин? Ты выходишь в город повеселиться?

– Нет, – ворчливо отзывается она.

– Тогда сначала расскажи, почему ты сидишь дома, и… – замолкаю, ненадолго задумываясь, после чего в голове у меня щелкает. – Сегодня пятница. Вот черт!

Лихорадочно хватаюсь за телефон, чуть не сбросив с дивана коробку с пиццей.

– У тебя там сердечный приступ?

– Нет, нет, нет, – повторяю я.

– А звучит как «да».

Пятница. Сегодня мы с Йеном договорились встретиться. Я собиралась написать ему и все отменить, но… забыла.

Рассказываю Джесс историю от начала до конца, одновременно набирая сообщение и надеясь, что Йен не линчует меня, когда мы снова увидимся.

– Я ужасный человек!

– Почему бы тебе не встретиться с ним?

– Ты меня не слушала?

– Конечно, слушала. Милый привлекательный доктор с хорошим чувством юмора хочет угостить тебя коктейлем, а ты сидишь на диване с кусочками пиццы в зубах, одетая в растянутую пижаму, и жаришься, потому что твой кондиционер не починят до конца месяца.

– Но Нэш…

Проклятье.

Сестра подозрительно щурится.

– Нэш… как Нэшвилл? Мы же говорим не о городе, верно?

Глубоко вдохнув, отправляю Йену сообщение и откладываю телефон в сторону.

– Доктор Нэш Брукс – один из врачей и мой непосредственный начальник. Мне кажется, они с Йеном не ладят, но это не точно. Может, у них такая фишка – доводить друг друга. Я провела с ними слишком мало времени, чтобы судить.

– Хочешь сказать, что ты поэтому отменила встречу с Йеном? Не вешай мне лапшу на уши.

– Что ж, о мудрая Джесс, поведай, почему я отменила встречу.

Она усмехается. Не к добру это…

– Ты сама призналась. Нэш тебя влечет.

– Я этого не говорила.

– Говорила, причем всего несколько минут назад.

Я хорошо знаю Джесс. Она не отстанет. Потерев виски, повторяю слова, о которых успела забыть:

– Да, Нэш меня влечет. Он интересный человек. И врач. Довольна?

– Твоя жизнь превратилась в медицинское «мыло».

– Так ты представляешь себе мои будни? Я…

Раздается звонок в дверь. Жестом прошу сестру подождать, но она уже погрузилась в фантазии о докторах, которые запираются в ординаторской, чтобы сорвать друг с друга одежду и предаться порочной страсти.

К счастью, чтобы добраться до входной двери, мне нужно лишь перепрыгнуть через спинку дивана и пройти несколько шагов. Оттуда слов сестры почти не разобрать.

Я думала, что мой адрес знают только служба доставки и Логан с Джесс, но, открыв дверь, понимаю, насколько заблуждалась.

– Йен!

– Привет, коллега. Готова пропустить по коктейльчику?

У меня шок. Таращусь на него, как на привидение, и не знаю, что сказать.

– Это Йен? – громко раздается из ноутбука.

Он пытается заглянуть в квартиру, но я преграждаю ему путь.

– Ты получил мое сообщение? Прости, мне очень жаль, но сегодня я никак не могу…

– У тебя гости?

– Нет, это моя сестра. Мы разговариваем по скайпу.

– Она знает мое имя. Ты про меня рассказывала? – интересуется он, широко улыбаясь.

Джесс кричит: «А Нэша он привел?» Не могу сдержать стона, который срывается с губ.

– И про Нэша ей тоже известно, – замечает Йен. Его улыбка становится еще шире.

– Не обращай на нее внимания. Лично я не обращаю.

– Эй, я все слышу!

– Ну что, ты готова? – спрашивает он.

Он явно смеется надо мной, потому что я стою перед ним с растрепанными волосами, в мешковатой пижаме, босиком и готова разве что отправиться в уютную кровать.

– Прости, я так замоталась, что совсем забыла тебя предупредить… Ты получил мое сообщение? – задаю вопрос снова.

– Конечно. Но ты написала слишком поздно, поэтому не считается. И потом, я предполагал, что ты откажешься, и заранее узнал твой адрес. Ну, чтобы заехать за тобой.

– Довольно жутко.

– Да, – соглашается Йен, пожимая плечами. – Но я могу принять отказ. Ты всего неделю в Финиксе, работаешь на новом месте. Но ты и правда хочешь просидеть вечер дома, в одиночестве? Хочешь стать человеком, который знает только работу?

У Йена получается задеть меня за живое. Его слова накатывают на меня, словно волны, захлестывают, тянут на дно, накрыв с головой… Но мне удается вырваться на поверхность и глубоко вдохнуть.

Эта работа – моя жизнь. И меня все устраивает. Ничего не изменится, если я решу остаться дома, посмотрю фильм и лягу спать. Ничего не изменится, если пойду развлечься, хотя в Уайтстоун прямо сейчас умирают люди.

Мне трудно смириться с этой мыслью.

– Итак, что скажешь? – осторожно спрашивает Йен.

– Три коктейля, – отвечаю я, полностью открываю дверь и отхожу в сторону, пропуская его в квартиру.

Три коктейля. Да, я устала, но Йен мне нравится, я хочу выбраться в город и увидеть что-нибудь кроме больницы. Поэтому я пойду с ним. Неожиданно меня охватывает возбуждение.

– Она сказала «да»? – кричит Джесс, и Йен идет к ноутбуку.

Черт.

– Привет, сестра Лоры.

Перепрыгиваю через спинку дивана, как Джеймс Бонд, и выдыхаю:

– Ладно, Джесс, потом поболтаем. Люблю тебя!

Она, уже успев рассмотреть Йена, говорит:

– Ты права, он очень милый и…

Отключаю связь.

– Ты считаешь меня милым? – интересуется Йен, садясь на диван и бросая взгляд на пиццу.

– Угощайся. Дашь мне несколько минут, чтобы собраться? – спрашиваю, игнорируя его вопрос. Я уже увязла по уши, так зачем топить себя дальше?

– Не торопись. Еще рано, а завтра мне на работу только к часу.

Приняв душ, чувствую прилив бодрости и энергии. Не проходит и получаса, как мы оказываемся в корвете с открытым верхом.

– Как тебе машина? – интересуется Йен, трогаясь с места.

Я наслаждаюсь черным двухместным автомобилем, ухоженными сиденьями из красной кожи, изящным рулем и мурлыканьем мотора.

– «Корвет C3 Стингрей», – бормочу я, одаривая Йена широкой улыбкой.

– Впечатлен.

– А я-то как… Когда мой брат узнает, что я была в этой машине… – Трясу головой, чтобы проверить, не сплю ли, и рассказываю: – Он грезил о ней с детства. Я наизусть знаю характеристики этой машины: модель шестьдесят девятого года выпуска, триста девяносто лошадиных сил, четыреста двадцать седьмой двигатель, цвет – черный или темно-синий с темными кожаными сиденьями.

– У твоего брата хороший вкус. У меня модель семидесятых годов с четыреста пятьдесят четвертым двигателем. Триста шестьдесят пять лошадиных сил, – говорит Йен.

Ветер путает волосы, выбившиеся из моей косы, приятно обдувает кожу. На улице тепло, дневная жара спала. Никак не могу привыкнуть к такой высокой температуре.

– Вообще-то я не разбираюсь в машинах. Знаю только эту. В детстве Логан рассказывал о ней каждую неделю. И так продолжалось довольно долго.

– Понимаю его. Эта машина… досталась мне по наследству, – вдруг замечает Йен.

От моего внимания не ускользает, что он заколебался, прежде чем закончить фразу, но я ни о чем не спрашиваю. Внутренний голос подсказывает, что мы слишком мало знаем друг друга, чтобы лезть с такими вопросами. Обычно внутренний голос меня не подводит. Поэтому меняю тему. Кажется, на лице Йена мелькают благодарность и облегчение.

– Куда мы едем? Разве это дорога не ведет в больницу?

– Верно подмечено. Но не волнуйся, сегодня я не заставлю тебя работать. Мы же не хотим вызвать у пациентов из кардиологии приступ аритмии? – говорит он, указывая на мои короткие джинсовые шорты.

Закатываю глаза.

– Думаю, мне следует провести для тебя ускоренный курс «Как произвести впечатление на женщину».

– Я забавный! – возмущенно восклицает Йен, сворачивая в ближайшую улицу. Городские огни проносятся мимо нас, как падающие звезды.

– Забавный, жуткий и неловкий в общении. Странное сочетание.

– Ты забыла добавить, что я «милый». И сексуальный!

– Самоуверенный и наглый, – говорю, продолжая список, и улыбаюсь.

– Я не такой уж плохой.

– Почему ты так в этом уверен?

Йен останавливается, когда на светофоре загорается красный свет, и поворачивается ко мне, усмехаясь.

– Потому что иначе тебя бы здесь не было.

– Верно. Я думаю, мы могли бы стать друзьями.

– Друзьями, – смеясь, повторяет он. – Посмотрим, что ты скажешь после трех коктейлей.

– Это не свидание, Йен, – весело отзываюсь я.

– Назовем это дружескими посиделками? – предлагает он, корча дурацкие рожицы, и я вдруг понимаю, что давно так не веселилась.

Следующие несколько минут мы наслаждаемся тишиной, и я ловлю себя на мысли, что рядом с Йеном мне легко и спокойно, несмотря на все его странности. Он может показаться навязчивым, но, думаю, он хороший парень.

У меня выходной, я бы хотела отключить голову, но ничего не получается. Мыслями то и дело возвращаюсь к работе, думаю о будущем…

– Почему ты стал хирургом? – неожиданно спрашиваю я, нарушая молчание.

– Сначала я собирался стать терапевтом. – Облизнув губы, Йен переключает скорость. – Но потом меня перевели в кардиохирургию, а затем в торакальную хирургию. В терапевтическом отделении было не легче, но… по-другому. Малоинвазивные процедуры, меньше операций, больше стационара. В общем и целом у терапевтов есть свободное время, и для семейной жизни такая работа больше подходит. Но я решил, что быть терапевтом – это не мое. Мне нравится оперировать. Не хочу жить одной работой. Иначе сломаюсь. Вот почему я отношусь к ней немного проще. Не безответственно, но проще.

Тяжело сглатываю, пытаясь осознать услышанное. Я понимаю, что Йен имеет в виду, и выбрала этот путь, несмотря ни на что. Мне нравится то, что я делаю. Но продолжаю спрашивать себя: надолго ли меня хватит? А вдруг работа, которую так люблю, сломит меня? Это возможно. То, что мы любим, может уничтожить нас легче, быстрее и болезненнее, чем что-то еще.

Глава 13
Нэш

– Трудный денек?

Даже не подняв взгляд, знаю, кто подсел ко мне за барную стойку.

– Спасибо, Фэй, – говорю барменше, когда та ставит передо мной стакан с односолодовым виски. Фэй работает в этом баре столько, сколько я могу вспомнить.

– Мне, пожалуйста, двойную порцию воды со льдом, – просит мой сосед, и Фэй смеется над его не самой удачной шуткой.

– Ты собираешься вернуться на работу? Или просто не спешишь отмечать окончание рабочего дня? – спрашиваю у друга и по совместительству главного хирурга и делаю глоток виски. Ммм, отменно выдержан.

– Да, мне нужно вернуться в офис. Столько бумажной работы навалилось… – говорит Крис, проводя руками по волосам. Он выглядит усталым. Даже больше, чем обычно. – Показатели оставляют желать лучшего. У нас не хватает людей в травматологии. Джефферсон получил работу в Нью-Йорке, а Фирс с Оуэнсом собираются перевестись в клинику Мейо.

«Черт, а вот это хреново», – думаю я.

Фэй ставит перед Крисом стакан с водой. Он благодарит ее и, залпом выпив половину, поворачивается ко мне.

– Отъезд Джефферсона – большая потеря для больницы, – говорю я.

– Как и двоих других.

– С профессиональной точки зрения – да, но люди они не самые приятные, – ворчу я, вертя стакан в руке. – Может, отправим наших бамбини в травматологию немного раньше, чем собирались?

Крис невесело смеется.

– Совсем недавно ты тоже был одним из бамбини, помнишь? С ума сойти…

– Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

– Это все работа, – со вздохом отзывается Крис. – Если думаешь, что бамбини готовы, я не против. Можем перевести их через месяц или два или сейчас. Ты справишься.

Наступает моя очередь смеяться.

– Мне следовало отказаться.

– Неужели работа с новенькими уже встала тебе поперек горла? Повторяю: ты справишься, Нэш. Ты знаешь, что нужно делать, ты один из наших лучших хирургов. Знаю, думаешь, будто я выбрал тебя от безысходности или потому, что ты мой любимчик… но на самом деле я поручил тебе это потому, что ты был и остаешься идеальным кандидатом.

Задумчиво киваю:

– Спасибо. Я стараюсь держать интернов в ежовых рукавицах, как это делал со мной ты.

– Очень надеюсь!

Крис поднимает стакан, показывая, что пьет за меня, и залпом допивает воду.

– А теперь расскажи, почему не поехал домой, а хлещешь дорогущий виски в баре?

– Много мыслей.

– Как прошла сегодняшняя операция?

Не отвечаю, но мое молчание красноречивее слов.

– Черт. Мне жаль.

Да, мне тоже.

Делаю еще глоток виски, наслаждаясь легким жжением, с которым напиток скользит по горлу, и говорю:

– Рию снова госпитализировали.

У Криса вырывается ругательство.

– Значит, я не ошибся, когда предположил, что денек был трудный. – Он поднимается. – Завтра будет легче. Ты и сам знаешь. Иначе эта работа давно бы нас сломала.

Крис хлопает меня по плечу и, попрощавшись, уходит.

Мне тоже пора. Надо забыть о том, что произошло. Это не моя вина. Иногда сердце просто не выдерживает. Пациент не справляется. Мы не боги, а лишь люди, которые делают все, что в их силах. Но бывает, наших усилий оказывается недостаточно.

Это не меняет того, что ты потерял пациента. Ты выходишь из проклятой операционной, зная, что должен сообщить членам семьи о смерти любимого человека. Из всех вещей, которые я ненавижу, это, безусловно, стоит на первом месте. Сколько бы раз ты ни побеждал, один проигрыш обнуляет все хорошее, возвращая к самому началу, – и так всегда.

Но Крис прав: хорошие дни стоят того, чтобы пережить трудные. Даже если трудные тебя ломают.

Рассеянно скольжу взглядом по бару. Посетителей много – как и всегда, когда я сюда заглядываю. Вижу врачей, медперсонал, парочку пожарных. Многие мне знакомы – в том числе интерны, которые отмечают окончание первой рабочей недели в Уайтстоун. Сюда редко забредают туристы – местные, впрочем, тоже.

Бар «Файес» открылся в семидесятых и со временем превратился в место встречи для тех, кому день изо дня приходится иметь дело с несчастными случаями, болезнями и смертью.

Уайтстоун совсем рядом, до него две улицы. Напротив бара – пожарная часть. Неподалеку еще несколько больниц. Но даже будь они на другом конце города, ничего бы не изменилось.

Людям здесь нравится. Обычно мы, как бы ни старались, не можем выкинуть из головы мысли о работе, когда уходим домой. Но этот бар – перевалочный пункт, где можно расслабиться, выпустить пар, подвести итоги дня, заказать песню в музыкальном автомате. Здесь беседуют и молчат, играют в бильярд, едят домашний картофель фри с фирменным соусом от Фэй.

Некоторые согласны на все, лишь бы не идти домой. До этой стадии я еще не дошел. Если не хочешь возвращаться домой, значит, у тебя за спиной слишком много трудных дней, потерь, звонков. Если не хочешь домой, значит, тебя там не ждет никто, кроме призраков.

Возможно, это и есть наш стимул. Спасай чьи-то жизни, чтобы спасти свою!

Скольжу взглядом по лицам, освещенным теплым светом, и понимаю: помимо работы, сегодняшней операции и новых обязанностей, мои мысли заняты одной особенной девушкой, которая, наверное, сейчас на свидании с самым надоедливым парнем в мире.

Проклятье. Понятия не имею, что со мной не так.

Фэй занята, поэтому кладу деньги под стакан и… Какого черта?

Я замираю как вкопанный, увидев, кто появился в баре.

Йен. Лора. Он привел ее на свидание сюда? В это мрачное место, полное призраков? Злюсь на себя, что не ушел пораньше. Тогда бы смог избежать встречи с этой парочкой. Вопреки расхожему мнению, мы с Йеном хорошо ладим. И могли бы стать близкими друзьями. Кто знает, возможно, когда-нибудь ими станем, но пока мы просто коллеги, которые любят доставать друг друга. Йен самоуверенный, говорит все, что взбредет ему в голову. Он порывистый и импульсивный. Несмотря на это, я его уважаю. Йен преданный и честный. А еще он хороший врач.

Мы редко в чем-то сходимся, но иногда это все-таки случается. Невольно перевожу взгляд на его спутницу.

У Лоры на губах играет красивая улыбка. Щеки раскраснелись, кожа сияет, растрепанные светлые волосы обрамляют утонченное лицо. Похоже, Йен воссоединился со своим корветом.

Последние дни я не перестаю думать о Лоре. Однажды она станет прекрасным врачом, если смягчит свой темперамент, не растеряв при этом энтузиазма.

Я всей душой надеюсь, что она никогда не придет в этот бар, лишь бы не возвращаться домой.

– Нэш, привет! – Йен направляется ко мне.

Встаю, чтобы поздороваться. Мы пожимаем друг другу руки.

– Я видел на улице Криса. Почему он так рано ушел?

Лора задумывается, а потом на ее лице появляется потрясенное выражение.

– Крис – это доктор Крис Гарднер? Наш главврач? Он же настоящая легенда!

Не могу сдержать улыбку.

– Надеюсь, Крис вас не услышит. Он и так о себе высокого мнения.

– Но ему это позволительно. Крис – блестящий врач, за годы работы не растерявший своей человечности.

Это наша с Лорой первая встреча после столкновения в коридоре и того странного разговора. Остаток рабочего дня я помогал интернам и практически не вылезал из операционной. А еще это наша первая встреча за пределами Уайтстоун. И впервые я вижу Лору не в медицинском халате.

– Здравствуйте, – здоровается она, и мне кажется, ее улыбка говорит: «Рада встрече».

Наше знакомство началось странно.

– Здравствуйте.

Лора выглядит сногсшибательно. Впрочем, она выглядит так и в рабочей форме, в широких брюках и халате, и с темными кругами под глазами, и с раскрасневшимися от гнева щеками, и когда вызывающе вздергивает подбородок…

– Оке-е-ей, – с подозрительным энтузиазмом протягивает Йен. – Я буду в конце зала. Позовите, когда перейдете на текилу, ладненько?

Подмигнув, он одними губами произносит: «Смотри не облажайся». Не успеваю запротестовать, как он уходит к бильярдному столу на другом конце бара. Замечаю там Эвелин и еще нескольких человек из медперсонала. Подойдя к ним, Йен здоровается.

В один прекрасный день я привяжу его к операционному столу и расчленю тупым ножом, чтобы он больше не сводил меня с ума и не ставил в неловкое положение.

– Наверное, мне стоит… – начинает Лора, но останавливается, когда я отрываю взгляд от Йена и поворачиваюсь к ней. Она наклоняет голову и рассматривает меня, закусив губу. – Когда мы встречаемся, вы всегда выглядите таким несчастным. И угрюмым. Мне начинает казаться, что это моя вина… – Она громко вздыхает. – Извините. Я не… Хотела сказать, что мне лучше вернуться к Йену. Желаю вам хорошо провести вечер.

Лора собирается оставить меня. Услышанное на мгновение лишает меня дара речи, и я, не думая, хватаю ее за плечо.

– Подождите. Пожалуйста, подождите, – прошу я и, осознав, что творю, немедленно убираю руку. Потом откашливаюсь: – Я просто… по натуре более угрюмый, чем Йен, – произношу я и едва сдерживаюсь, чтобы не усмехнуться. Лора, похоже, тоже с трудом сдерживает улыбку. – Я не хочу мешать вашему свиданию.

– В таком случае хорошо, что у нас не свидание, – отвечает она, улыбаясь так, что меня пробирает дрожь.

Ее улыбка меня обезоруживает.

Проклятье.

– Тогда почему вы здесь? – спрашиваю, хотя знаю, что это не мое дело.

– Чтобы отвлечься от работы и немного повеселиться. В компании коллег, – последнее слово она выделяет, поддразнивая меня. – А еще я должна Йену три коктейля.

– Хорошо, если только это.

– Звучит так, будто общение с ним может повлечь серьезные потери.

– Да. В первую очередь нервов, – ворчу я.

Лора смеется. Ловлю себя на том, что мне это нравится. Нравится заставлять ее смеяться.

Мне лучше уйти. Почему дурацкие ноги не двигаются с места?

– Я, пожалуй, возьму себе сидр. Или вино с минералкой. Это ваш стакан? – Лора указывает на стакан из-под виски и садится за барную стойку. – Вам повторить?

Вместо того чтобы уйти и провести оставшийся вечер с Джексом, который, наверное, сейчас разносит квартиру, отвечаю «да» и возвращаюсь на место. Какой же я идиот.

– Завтра у вас выходной? – слышу свой вопрос.

– Да. Первый выходной с начала работы в Уайтстоун. Странное ощущение. А у вас?

– Тоже выходной, пусть и не первый.

Подходит Фэй, мы делаем заказ, и вдруг позади нас кто-то кричит:

– Лора! Ты все-таки пришла! – Ривера приобнимает ее, бурно радуясь встрече. – Ты не написала, поэтому я не думал, что мы увидим тебя, и… – говорит он слегка заплетающимся языком и резко замолкает, увидев меня. – Доктор Нэш… То есть доктор Брукс! Простите, не хотел вам мешать.

Ривера наклоняется к Лоре. Наверное, он собирался говорить шепотом, но я отчетливо слышу каждое слово:

– Кажется, я чутка напился… Ты только Нэшвиллу не говори, ладно? – Ривера радостно показывает нам большие пальцы. – Сьерра и Мэйси тоже пришли. И еще несколько человек. Остальные на смене, или им завтра рано вставать. Присоединяйся потом к нам. – Он вздыхает, снова наклоняясь к Лоре. – Как же здорово, что ты здесь! Поможешь мне понравиться Сьерре?

Господи, какое счастье, что завтра у Риверы ночная смена! Раньше ему не протрезветь… Он порывисто обнимает Лору, отчего она чуть не падает со стула, потеряв равновесие. Придерживаю ее правую ногу, которая взметнулась вверх.

– А у вас тут весело, – улыбается Фэй, ставя перед нами напитки, и подмигивает мне. Фэй для меня почти как тетя. Ей пятьдесят четыре, но она полна энергии, как подросток, и у нее всегда хорошее настроение. Понятия не имею, как ей это удается.

– Лан, увидимся, – бормочет Ривера и, пошатываясь, уходит. Наконец-то.

– Ого, – выдавливает Лора, расплетая растрепавшуюся косу. – Думаю, на сегодня с него хватит.

– Вы в порядке?

– Да, в полном. Митч – отличный парень, – говорит она и кладет руки на колени. В ту же секунду мы оба понимаем, что я все еще держу ее за колено, и одновременно смотрим вниз. Я торопливо убираю руку.

Прочистив горло, хватаю со стойки стакан с виски и, собрав остатки вежливости, жду, пока Лора возьмет свой сидр. Делаю большой глоток.

– Вкуснотища! – восторженно вздыхает она. – Я не пила алкоголь целую вечность.

– Фэй покупает только качественные напитки. Вы не найдете здесь второсортной выпивки.

– Фэй – это хозяйка?

– И по совместительству бармен, – указываю в ее сторону.

– Здорово. Вы часто здесь бываете?

– Достаточно, – честно отвечаю я. – Бывает, что не хочется идти домой.

Лора вздыхает.

– Да, бывает, – шепотом говорит она, и ее взгляд на мгновение становится задумчивым. Да, такая у нас работа. Но ничего. Мы знаем, на что подписываемся.

Хотя мне все равно больно при мысли, что Лора прекрасно понимает, что я имею в виду. Хотелось бы, чтобы было иначе.

– Насчет Райана… Я наговорила вам столько всего… Я не хотела.

– О нет, хотели. Но в ваших словах был смысл.

Лицо Лоры озаряется улыбкой.

– Да, но я бы могла сказать более вежливо.

Она делает большой глоток сидра, осушив почти половину стакана. Наблюдаю, как она осматривается, изучая обстановку. Как улыбается, как задумывается, пьет, вздыхает и… проклятье. Понимаю, что могу сидеть так весь вечер. Всю ночь.

Сегодня, завтра и каждый день до конца жизни.