Текст книги "История колдовства"

Монтегю Саммерс
История колдовства

ИСТОРИЯ КОЛДОВСТВА, НАПИСАННАЯ

ПРЕПОДОБНЫМ МОНТЕГЮ САММЕРСОМ

ПОСВЯЩАЕТСЯ ПАТРИКУ,

В ПАМЯТЬ О ЛОРЕТО И СВЯТОЙ ОБИТЕЛИ БОГОРОДИЦЫ, О ЧУДОТВОРНОЙ ИКОНЕ БОГОРОДИЦЫ В КАМПОКАВАЛЛО, БОГОРОДИЦЕ ПОМПЕЙСКОЙ, УТЕШИТЕЛЬНИЦЕ ТУРИНСКОЙ, УТЕШИТЕЛЬНИЦЕ СТРАСТЕЙ В СВ. КАТЕРИНЕ АИ ФУНАРИ В РИМЕ, ПРЕСВЯТОЙ ДЕВЕ ДЕЛЬ ПАРТО В САН-АГОСТИНО, МАДОННЕ ДЕЛЛА СТРАДА В ДЖЕЗУ, НИКОПЕЙЕ ИЗ САН-МАРКО В ВЕНЕЦИИ, НОТР-ДАМ-ДЕ-БОН-НУВЕЛЬ В РЕННЕ, НОТР-ДАМ-ДЕ-ГРАНД-ПУИССАН В ЛАМБАЛЕ ИО ВСЕХ ИТАЛЬЯНСКИХ И ФРАНЦУЗСКИХ МАДОННАХ, В МЕСТАХ ПОКЛОНЕНИЯ КОТОРЫМ МЫ СМИРЕННО ВОЗНОСИЛИ МОЛИТВЫ

ВСТУПЛЕНИЕ

История ведьмовства – старый как мир и столь же обширный предмет изысканий. Под ведьмовством в этой книге я подразумеваю колдовство, черную магию, некромантию, тайную ворожбу, сатанизм и любые пагубные оккультные искусства, которые ставят перед писателем весьма нелегкую проблему. Ему предстоит сделать выбор, и дилемма, стоящая перед ним, облегчается разве что пониманием того, какой бы путь он ни избрал, его работа будет подвержена уничижительной и подчас некомпетентной критике. Поскольку является очевидным, что объем подобного труда не может быть безграничным, писатель может предпринять попытку показать картину, открывающуюся с высоты птичьего полета, так сказать, от Китая до Перу, от слабоартикулированных ритмических заклинаний первобытных людей на заре человечества до последних спиритических фантазий на вчерашнем сеансе столоверчения. В таком случае следует ожидать появления книги неубедительной и легковесной; или же, напротив, он может сконцентрироваться на конкретных чертах из истории ведьмовства, посвятить им известное число страниц, обратить внимание читателя на некоторые малоизвестные факты, важность которых мало кто ныне понимает, и построить на них трудоемкое исследование, пусть это произойдет за счет неизбежных упущений, пробелов, отречения от любимых сюжетов, пренебрежения авторскими отступлениями и попытками установить истину в смежных вопросах, наконец, за счет тишины, когда дело дойдет до дискуссий и обсуждений подобной книги. Я решил все же остановиться на втором методе, понимая его недостатки, поскольку исследователь ведовства не может рассчитывать, что ему удастся отразить сколько-нибудь значительную часть известных фактов в одной книге. На мой взгляд, лучше дать документированный отчет об определенных аспектах проблемы, нежели набросать конспект, в котором в одну кучу будут собраны несовместимые, по сути, вещи, поскольку и в таком случае не удалось бы избежать значительных лакун и пробелов, как бы тщательно ни старался автор ничего не упустить. Я отдаю себе отчет в том, что вряд ли в этой работе есть абзац, который не мог бы легко разрастись до размеров страницы, вряд ли имеется страница, которую нельзя было бы с большим успехом переделать в главу, и уж, конечно, здесь нет главы, которая, увеличившись до размеров книги, не была бы при этом в значительной степени улучшена.

Многие пробелы, как было уже сказано, являются неизбежным следствием принятого мною плана; впрочем, мне не известно другого, который позволил бы осветить столь универсальную проблему, как ведьмовство. Остается принести мои искренние извинения тем, кто, приобретая эту книгу, рассчитывал найти в ней подробности касательно финской магии и колдовских практик Лапландии, надеялся пополнить свои знания о распространении тохунгаизма среди маори, культах демонов и практиках заклинаний в индуизме, исландских берсерках, сибирских шаманах, слепом Пан Су и корейских мутангах, китайском Ву По, сербских оборотнях, гаитянском вуду, темных искусствах Скандинавии и стран ислама. Я заверяю читателей, что сожалею об отсутствии всего этого не меньше, чем любой из них, однако существуют ограничения практического характера, не позволяющие растягивать объем книги до бесконечности.

В дополнительном сопровождающем томе я намереваюсь осветить распространение ведьмовства в конкретных регионах, а точнее на Британских островах, во Франции, Германии, Италии, в Новой Англии и других странах. Многие знаменитые эпизоды, такие, как суды над ведьмами в Ланкашире, деятельность Мэтью Хопкинса, Жиля де Реца, Гофриди, Урбана Грандье, Коттон Мэтера и салемских колдуний будут там в должной мере обсуждены с известной степенью детализации.

Удивительно, но в последние годы среди английских писателей не нашлось никого, кто серьезно бы занялся историей ведьмовства в Европе. Этот предмет не получил достаточного внимания серьезных ученых-историков, которые странным образом не понимают всю важность этого трагического феномена и его политические и социальные последствия. Магия, происхождение магических культов и церемоний, ритуалы первобытных народов, традиционные суеверия и связанные с ними практики становились объектом многочисленных ученых исследований, в основном с антропологической и фольклористической точек зрения, но к темной стороне этого предмета, истории сатанизма, пожалуй, еще никто и не приступал.

Существует определенная причина для подобного невнимания и небрежения, заключающаяся в том, что грубый и вульгарный материализм, который выступает едва ли не основной чертой для большей части XVIII и XIX веков в Англии, интеллектуально отрекся от сверхъестественного и небезуспешно попытался заменить религию флегматичной системой респектабельной морали. Поскольку ведьмовство не вписывалось в подобную систему, оно могло в лучшем случае представлять некий антикварный интерес, и даже в этом смысле эксгумация отвратительного и презренного суеверия ни у кого не вызывала энтузиазма. Казалось, наиболее подобающим забыть эту уродливую часть собственной истории. Подобное отношение к проблеме превалировало в течение полутора веков, если не более, и ведьмовство становилось объектом исследования лишь для узкомысящих и неумелых авторов вроде Лики и Чарльза Маккея, отказывавшихся от обсуждения работ своих предшественников, которые, как они предполагали, все были ошибочны, сумасбродны, недальновидны и способны лишь ввести в заблуждение. Колесо времени совершило свой ход, и подобные рационалистические предрассудки быстро отмирают. Необычайная популярность и глубокая убежденность приверженцев спиритизма уже сами по себе доказывают, что, и в этом смысле широкий интерес к мистицизму можно считать здоровой тенденцией, человеческое сообщество не желает больше питаться той шелухой, которую подсовывают ему материалисты. И это лишь один из многих симптомов, хотя, без сомнения, и самый важный, указывающий на происходящие в обществе изменения.

Практически невозможно верно оценить и понять подлинную историю людей, живших в елизаветинской или стюартовской Англии, во Франции времен Людовика XIII или его сына, в Италии периода Ренессанса и Контрреформации. Назовем пока лишь несколько конкретных стран и эпох, если мы не имеем определенного представления о той роли, которую ведьмовство играло в эти времена. Все классы, так или иначе, словом или делом должны были высказать свое отношение к ведьмовству, все – от Папы Римского до последнего крестьянина и от английской королевы до скромной деревенской девушки.

Поскольку актеры являются «конспектами и краткими хрониками эпохи», я завершил эту книгу заключительной главой, которая рассматривает ведьмовство, как представлялось оно на сцене, главным образом в английском театре. Подобное обозрение создается впервые, и поскольку ведьмовство, как мы увидим, являлось труднопреодолимым социальным злом и соотносилось со всеми стадиями развития человека, то очевидно, что вряд ли где-нибудь нам удастся найти более подходящие иллюстрации этого явления, нежели в драмах, так как драматург всегда пытается прощупать пульс своей публики. До развития романистики театр оставался единственным зеркалом нравов, распространенных в обществе и его истории.

Во Франции существует множество общих исследований ведовства, представляющих значительную ценность, среди которых имеет смысл выделить такие работы, как «Traite sur la magic, la sortilege, les possesions, obsessions et malefices» Антуана-Луи Доже, 1782; «Histoire de la Magie en France depuis le commencement de la monarchie jusqu’a nos jours» Жюля Гарине, 1818; знаменитую «La Sorciere» Мишле; «La Magie et l’Astrologie» (3-е изд.) Альфреда Мори, 1868; «Histoire de Satan» аббата Лекану; «Les grande Jours de la Sorcellerie» Жюля Босака, 1890; «La Magie et la Sorcellerie en France» (в 4-х томах), Теодора де Кузона, 1910 и ряд других.

Для Германии следует отметить «Bibliotheca Magica» Эберхарда Губера; «Geschichte des Teufels» Роскова, 1869; «Geschichte des Hexenprozesse» (neu bearbeitet von Dr. Heinrich Heppe) Cолдана, 1880; «Beitroege zur Geschichte des Hexenwesens in Franken» Фридриха Ляйтшуха, 1883; «Der Hexenwahn vor und nach der Glaubensspaltung in Deutschland» Йохана Диффенбаха, 1886; «Die Hexenprozesse im Breisgau» Шрайбера; «Die Hexenprozesse und ihre Gegner aus Tirol» Людвига Раппа; «Quellen und Untersuchungen zur Geschichte des Hexenwahns» Йозефа Хансена, 1901 и множество других отлично документированных исследований.

Можно рекомендовать ряд старых книг и для Англии, с определенными оговорками, конечно. «Рассказы о волшебстве и магии» (в 2-х томах) Томаса Райта, 1851 может быть предложена как работа ученого антиквара, часто ссылающегося на источники, но в то же время довольно отрывочная и с трудом удовлетворяющая внимательного читателя. Мастерство стиля и глубину мышления демонстрирует Ф. Дж. Ли в книгах: «Иной мир» в 2-х томах, 1875; «Новые проблески мира невидимого», 1878; «Проблески в сумерках», 1885 и «Взгляд и тени», 1894. Все книги заслуживают того, чтобы быть известными значительно большей аудитории, так как вознаграждают любого читателя, вдумчивого и неторопливого.

Довольно новой [1]1
  Для автора, который писал свою книгу в начале 20-х годов XX века. (Прим. пер.)


[Закрыть] работой является книга профессора Уоллеса Нотштейна «История ведьмовства в Англии с 1558 до 1718 года», опубликованная в 1911 году. Это подробное исследование полуторавековой истории ведьм посвящено, как следует из названия, исключительно Англии. Издание снабжено обширными и полезными приложениями. За безукоризненное распределение фактов, почерпнутых из судебных протоколов по категориям, а труд был им проделан немалый, проф. Нотштейн заслуживает похвалы; однако интерпретация им фактов и его умозаключения сплошь и рядом не выдерживают критики. Хотя, казалось бы, неверие этого автора должно быть расшатано кумулятивной силой повторяющихся и подтверждающих друг друга свидетельств, тем не менее он отказывается признать даже саму возможность того, что люди, призывающие сверхъестественные силы, проводили тайные собрания ночью в уединенных и скрытых местах для достижения собственных целей. Если свидетельство, данное человеком, вообще чего-нибудь стоит, если мы не хотим стать большими скептиками, чем сам Пиррон, подобно знаменитому доктору Марфуриусу, который никогда не говорил «Je suis venu», но: «Il me semble que je suis venu», то придется признать, что в 1612 году Роджер Новелл действительно стал свидетелем шабаша ведьм и задержал с поличным Елизавету Демдайк с тремя другими каргами, препроводив их затем в ланкаширский замок; после чего Елизавета Девайс собрала всю банду Пендл у себя дома в башне Малкинг с тем, чтобы обсудить ситуацию и попытаться освободить заключенных. Как только они собрались таким образом, то все сели обедать, и, как принято в северных графствах, не было недостатка в говядине и беконе, был там и зажаренный баран. Во всем этом нет чего-либо особенного; текст, который мы обсуждаем, находится в известном изложении Томаса Потта «Чудесное раскрытие ведьм в графстве Ланкастер» (Лондон, 1618) и производит впечатление своей очевидной правдивостью: «Собравшиеся персоны имели в своем распоряжении говядину, бекон и зажаренного барана; и баран этот (как рассказал на следствии брат упомянутой подследственной) был из стад Кристофера Сойерса, что из Барли; и баран сей был доставлен ночью перед этим в дом матери подследственной указанным Джеймсом Девайсом, братом упомянутой подследственной, и в присутствии подследственной убит и съеден». Ничему из этого не верит проф. Нотштейн. Он пишет: «Совпадение показаний в истории с башней Малкинг убеждает не больше, чем множество других историй континентального происхождения о собраниях ведьм, все из которых были сочинены под давлением физическим или психическим и при наводящих вопросах. Нет причин верить тому, что за подобными рассказами действительно что-то скрывается». Перед лицом столь догматичных притязаний факт, запечатленный в источнике, теряет всякий смысл. Те м более что за континентальными историями о собраниях ведьм за редкими исключениями стоят вполне реальные факты. Надо признать, что подобный жалкий скептицизм, существенно искажающий выводы касательно процессов ведьм, становится серьезным недостатком работы проф. Нотштейна, о чем нельзя не пожалеть, учитывая его усердие.

Мисс М. А. Мюррей, однако, нигде не позволяет себе подобного пренебрежения историческими свидетельствами и некритического подведения итогов. Тщательное изучение авторов, занимавшихся проблемой ведьмовства, привело ее к выводу, что к целому ряду их утверждений стоит прислушаться. Острота восприятия и проницательность позволили избежать таким авторам, как Григорий XV, Боден, Гуаццо, Де Ланкр, д’Эспань, Ла Рейн, Бойль, сэр Мэтью Хейл, Глэнвилл, того, чтобы быть обманутыми. Не были они и обманщиками. Таким образом, свидетельства этих писателей остаются в силе, но поскольку мисс Мюррей, видимо, не в состоянии принять вытекающих из этого последствий, она тут же выступает с заявлением, согласно которому «выводы авторов не поддерживаются собранными ими материалами». В своей книге «Культ ведьм в Западной Европе» (1921) она продолжает развивать весьма бесхитростную, но совершенно, как я покажу, неприспособленную к жизни теорию. Мало удивительного в том, что многие детали, старательно собранные на страницах книги мисс Мюррей, приводятся в согласование с теорией, изначально заготовленной (делается это, вероятно, неосознанно). Как бы сильно ни различались наши точки зрения с мисс Мюррей и как бы наши разногласия ни носили принципиального характера, я чувствую себя обязанным воздать должное ее непредвзятому и честному обращению к целому ряду проблем, которые очень часто замалчивались, что нередко способствовало созданию неверной и вводящей в заблуждение картины.

Вокруг ведьмовства существует весьма обширная литература, особенно учитывая, что, по сути дела, с этим явлением смыкаются и определенные спиритические практики, так что будет весьма нелегко упомянуть даже малую часть таких трудов, которые бросают свет на этот сложный и комплексный предмет. Среди тех книг, которые, на мой взгляд, наиболее полезны: «Spiritualisme et spiritisme и Spirites et mediums» Сюрбле; «Der Kampf um die Seele» Гутберле; «Le spiritisme dans ses rapports avec la folie» Марселя Виолле; «Современный спиритизм и опасности спиритизма» Дж. Годфри Руперта; «Невидимый мир» настоятеля Алексиса Леписье; «Проповеди о современном спиритизме» преподобного А. В. Миллера; «Гипнотизм и спиритизм» Лаппони; «Спиритуализм» (История религий) покойного архиепископа Хью Бенсона; «Опасность спиритизма» Эллиота О’Доннела; «Спиритизм: факты и подделки» отца Саймона Блэкмора, изданная в 1925 году.

Мое собственное мнение об этом движении сформировалось не только на основании чтения монографий, в которых все его аспекты исследуются с любых возможных точек зрения, но также благодаря переписке и дискуссиям с горячими поклонниками этого культа и не в последнюю очередь благодаря признаниям и предупреждениям, полученным от тех, кто отказался от следования подобным вредным практикам, причем откровения о сути спиритизма, будучи весьма показательными, часто делались в обстоятельствах, совершенно исключающих неискренность или ложность сведений моих корреспондентов.

История ведьмовства исключительно интересна для богословов, психологов, историков и нельзя ею пренебрегать. История эта, однако, мрачна и способна внушить подчас ужас, хотя многое было преднамеренно опущено даже в немногочисленных английских трудах на эту тему, претендующих на серьезность. Подобное отношение к источникам недостойно и ненаучно и, безусловно, достойно всяческого осуждения.

Например, труд проф. Нотштейна в значительной степени искажен им самим же из-за непонимания всего бесстыдства ведьмовских культов, таким образом, зло, заключенное в них, было им неоправданно смягчено. Действительно, он столь не критичен, местами, осмелюсь сказать, даже не научен, что в его книге можно встретить наивные замечания, подобные нижеследующим (стр. 300): «трудно даже представить себе зло, заключенное в обвинениях и признаниях, содержащихся в трактатах о ведьмах. Этот аспект проблемы мы не собираемся обсуждать в нашей книге». Странно слышать подобное. О сатанистах и шабашах не следует писать элегантными фразами. Как ни отвратительна болезнь, доктор обязан поставить диагноз и провести исследование больного. Политика страуса, разделяемая многими авторами, – моральная трусость. Никто из отцов Церкви и великих церковных писателей не был ханжой. Когда св. Епифаний должен был обсуждать взгляды гностиков, он детально описал все их мерзости и заметил, весьма по существу: «Почему должен я воздерживаться говорить о тех вещах, которые вы не боитесь делать? Говоря об этом, я надеюсь наполнить сердца ваши ужасом той порочности, в которую вы впали». И св. Климент Александрийский говорит: «Я не стыжусь именовать те части тела, в которых формируется и с помощью которых питается плод; и почему, в самом деле, должен я этого стыдиться, если Господь не постыдился их создать?»

Некоторые авторы изображали средневековую ведьму в розовом свете. В их трудах она предстает отчасти эксцентричной, но доброй старой леди, проницательной и мудрой, обладающей обширными знаниями о целебных травах и растениях, всегда готовой дать совет и оказать помощь своим соседям, которые поглупее ее; не отвергающей взамен за свои услуги скромного сельского подарка в виде копченого свиного бока, муки, цыпленка или просто нескольких яиц. И вот случалось так, что по не вполне понятным причинам она часто становилась жертвой фанатичных судей и сумасшедших инквизиторов, самых невежественных из всех смертных, которые, поймав ее, бросали в реку, допрашивали, пытали и в конце концов сжигали на костре. Многие современные авторы, весьма критично настроенные, относят ведьму к области сказок; и по их мнению, ведьмы никогда не существовали, разве что в качестве доброй крестной Золушки или мадам Мерлуш из книги графини д’Ольне. Я даже слышал, как один ученый, специалист по елизаветинской эпохе, публично заявил на лекции, что люди того времени не верили в колдовство. Нельзя и представить себе, чтобы такие интеллектуалы, как Шекспир, Форд, Джонсон, Флетчер, могли бы верить в подобную пустую химеру, порожденную фантазией и массовой истерией. И вся аудитория очень радовалась этому заявлению, все были довольны, что великие имена прошлого теперь очищены от подозрения в том, что они разделяли подобное грубое суеверие. Какие-нибудь необразованные крестьяне может и были достаточно невежественными, чтобы верить в существование ведьм. Поэты использовали не без успеха мерзких старух в своих балладах и пьесах. Но чтобы наши великие елизаветинцы верили подобным фантазиям! Нет, для этого они были слишком просвещенными. Словом, колдовство является фактором жизни XVII столетия, которое все словно сговорились игнорировать, что не исторично и не научно.

На последующих страницах я стремился показать ведьму такой, какой она была в действительности: злобным созданием, социальной чумой и паразитом на теле общества, последователем отвратительных обрядов, отравительницей, шантажисткой и виновницей многих других преступлений, членом властной тайной организации, враждебной церкви и государству, богохульницей, властвующей над крестьянами с помощью террора и суеверий, шарлатаном в медицине, сводней и знахаркой, делающей аборты, теневым советником распутных придворных дам и кавалеров. По сути дела, ведьмы существовали за счет наиболее грязных чувств и эмоций своей эпохи.

Эта книга является результатом более чем тридцатилетних занятий историей ведьмовства. В течение этого периода я провел систематическое и интенсивное изучение старых книг по демонологии и пришел к выводу, что они представляют из себя первоклассное свидетельство большой значимости и ценности и, будучи очень обширными и вместе с тем крайне редкими, они не использовались учеными в качестве источников. Также следует сказать, что читать их сложно из-за особенности построения фраз и лексикона авторов. Среди наиболее авторитетных я могу выделить несколько имен: Шпренгер, автор «Молота ведьм», Гваццо, Бартоломео Спина, Иоганнес Нидер, Грилландус, Джером Менго, Бинсфельд, Жерсон, Ульрих Молитор, Базен, Мурнер, Креспе, Ананья, Анри Боге, Боден, Мартин дель Рио, Пьер ле Лоер, Людвиг Элих, Годельман, Николя Реми, Салерини, Леон Артвер, Де Ланкр, Альфонсо де Кастро, Себастиан Микаэлис, Синистрари, Перро, Дом Кальмет, Сильвестр Мазолини. Если мы добавим к этим источникам судебные дела и законодательные акты, то получим большое количество материалов для нашего исследования. Все главы этой книги построены на источниках, и целью моей было истолковать исторические свидетельства наиболее правдиво и точно, судить обо всем без гнева и пристрастия, рассказывать о фактах и комментировать их с искренностью и прямотой. В то же время я отдаю себе отчет в том, что многие великие ученые, мною уважаемые, имеют мнение, отличное от моего.

Написано в праздник св. Терезы, 1925 год.