Текст книги "Всего один взгляд"

Айра Уайз
Всего один взгляд

1

Солнце клонилось к закату. Его лучи уже не обжигали, но прохладный бриз с моря еще не развеял аромат нагретой на солнце хвои итальянской сосны и роз, вступивших в пору самого пышного цветения. Лайза вышла на террасу и, прежде чем спуститься по пологим ступеням на посыпанную песком дорожку, немного постояла у перил, наслаждаясь тишиной и покоем. Внезапно у нее возникло неприятное ощущение, нечто вроде покалывания в затылке, какое бывает, когда чувствуешь на себе чей-то тяжелый взгляд.

Она огляделась по сторонам. Ничего подозрительного. Впрочем, этого и следовало ожидать, если за ней следит профессионал. За годы, что Лайза прожила замужем за облеченным властью и очень богатым человеком, она привыкла быть объектом постоянного наблюдения. Но если тогда за ней следили ради ее же собственной безопасности, то теперь – совсем другое дело. Лайза невольно поёжилась. Кому и зачем могло понадобиться следить за ней здесь и сейчас, на Сардинии, на вилле, которую она подрядилась оформить? Она, конечно, известна как декоратор, но не настолько, чтобы стать объектом скрытого наблюдения.

Наверное, у меня начинается мания преследования, подумала Лайза и помотала головой, стряхивая наваждение. Пора было возвращаться домой, точнее в дом, который они с отцом сняли в Порто-Торрес на время работы. Через час за Лайзой должен заехать Майкл – им предстояло отправиться на вечеринку, которую устраивал на своей яхте один богатый американец.

Керк Максвелл вошел в кабинет и плотно закрыл за собой дверь. В руке он держал только что полученное письмо, три предыдущих лежали на письменном столе. Швырнув последнее письмо поверх предыдущих, Керк пересек кабинет, остановился у окна и устремил взгляд на простирающуюся до самого горизонта пустошь. С каким удовольствием он оседлал бы сейчас любимого коня и поскакал куда глаза глядят!

Керк вздохнул. Он знал, что это несбыточная фантазия. На его письменном столе лежали четыре письма, каждое требовало решения, принять которое мог только он. Кроме того, за стенами этой комнаты его ждали люди: отец, брат, тысячи служащих – и каждый из этих людей считал, что имеет право на частицу его так называемого предназначения. Так что любимому коню придется остаться сегодня в конюшне. Керк обернулся и посмотрел на письма. Только одно из них, самое первое, было распечатано и с презрением отброшено в сторону, как оно того заслуживает. Остальные конверты не были вскрыты, и Керк старался вообще о них не думать. Но он не мог до бесконечности прятать голову в песок как страус.

Стук в дверь отвлек Керка от невеселых мыслей. Должно быть, это Рауль, подумал он. Дверь открылась – на пороге действительно стоял смуглый черноволосый великан испанец, верный помощник Керка. Рауль стоял и ждал приглашения войти – или распоряжения не входить. Будучи доверенным лицом своего хозяина, Рауль тем не менее строго следовал протоколу, что порой действовало Керку на нервы.

– Входи, Рауль! – бросил Керк с оттенком раздражения.

Рауль вошел в кабинет и остановился в нескольких футах от стола – ровно посередине дорогого персидского ковра. Керк поймал себя на мысли, что разглядывает этот ковер, расстеленный здесь когда-то по распоряжению его жены Лайзы. Как и низкий столик, и два мягких кресла, стоящие у окна. Сколько раз они с Лайзой сидели в этих креслах, любовались видом из окна, пили чай, беседовали о чем-нибудь и время от времени прикасались друг к другу, как влюбленные…

Керк сел за стол и резко сказал:

– Ладно, выкладывай, что у тебя там.

– Новости не очень хорошие, – начал Рауль. – Ваш дядя Честер принимал в уик-энд в своей загородной резиденции некоторых членов совета директоров компании… Наш человек сообщил, что тон их переговоров очень и очень настораживает.

Керк никак не прокомментировал сообщение, но его лицо помрачнело.

– А моя жена?

– Она по-прежнему живет на Сардинии, сэр. Она получила заказ на отделку новой виллы. Работы почти закончены.

Лайза занимается тем, что у нее лучше всего получается, хмуро подумал Керк. Он невольно вспомнил ее волосы цвета осенней листвы, обрамляющие нежное лицо с чистой и гладкой, словно тончайший фарфор, кожей. В голубых глазах Лайзы часто плясали веселые огоньки, на губах играла дерзкая улыбка… Керк почти наяву услышал ее голос: «Вдыхать жизнь в безжизненные интерьеры – моя работа».

Но из этой комнаты жизнь ушла в тот же миг, когда ушла сама Лайза. Керк вздохнул.

– Как ты думаешь, сколько у нас в запасе времени до тех пор, пока они начнут действовать?

Рауль был напряжен, и это подсказало Керку, что его ждет еще какое-то неприятное известие.

– Если учесть, – произнес Рауль виноватым тоном, – что Майкл Брэнсон остановился в одном доме с ней, думаю, дело не терпит отлагательства.

Керку потребовалось время, чтобы переварить новость. Но, когда до него в полной мере дошел смысл сказанного, он вскочил и резко отвернулся к окну. Может, Лайза сошла с ума? Или она ведет себя так, потому что ей наплевать на его чувства?

Майкл Брэнсон. Керк стиснул зубы. К знакомой ревности примешался гнев, и вместе они образовали весьма опасное сочетание. Керк снова повернулся к Раулю.

– Давно Брэнсон на Сардинии?

Рауль нервно откашлялся, прочищая горло.

– Уже неделю.

– Кто, кроме тебя, об этом знает? Честер?

– В его резиденции этот вопрос обсуждался, – подтвердил Рауль.

Керк снова сел за стол, в его позе чувствовалось напряжение. Он пододвинул к себе ежедневник, просмотрел записи и, не поднимая глаз на Рауля, стал отдавать отрывистые распоряжения:

– Отмени все мои встречи до конца месяца. Распорядись, чтобы мою яхту перевели в Порто-Торрес на Сардинии. Проследи, чтобы мой самолет был готов немедленно взлететь. И пригласи ко мне Дензила.

– А если кто-нибудь спросит, почему встреча неожиданно отменяется? Что мне отвечать?

– Скажи, что я собираюсь в давно заслуженный отпуск и отбываю в круиз по Средиземному морю на своей новой яхте.

Горькие нотки в голосе Керка резко диссонировали со словами об отпуске. И Керк, и его помощник прекрасно понимали, что предстоящая поездка обещает быть какой угодно, только не развлекательной.

Рауль уже выходил из кабинета, когда Керк окликнул его:

– И еще одно, Рауль. Если кто-то посмеет хотя бы шепотом произнести слово «неверность» рядом с именем моей жены, это будет последнее, что он произнесет в своей жизни. Ты меня понял?

– Да, сэр, – поклонившись, тихо сказал Рауль.

Керк мрачно кивнул, отпуская помощника. Оставшись один, он откинулся на спинку кресла и задумался. Взгляд его упал на письма. Пододвинув конверты к себе, Керк взял длинными пальцами единственный распечатанный и достал из него сложенный пополам листок бумаги. Содержание письма Керк, как и раньше, презрительно игнорировал. Его интересовал только номер телефона, напечатанный под логотипом адвокатской конторы. Посмотрев на часы – в это время суток адвокат его жены должен быть на рабочем месте – Керк снял телефонную трубку и стал набирать номер.

Разговор с адвокатом был не из приятных, а последовавший за ним разговор с отцом Лайзы был еще менее приятным, если к нему вообще применимо такое слово. Керк с хмурым видом обдумывал сказанное Стивеном Уэллсом, когда в дверь снова постучали.

– Войдите!

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Дензил. Он лишь вежливо кивнул, но Керк знал, что, если потребуется, Дензил отдаст за него жизнь.

– Входи и закрой за собой дверь. Скажи, как бы ты отнесся к тому, чтобы совершить похищение во имя высших интересов компании?

Темные глаза Дензила блеснули.

– Честер? – с надеждой спросил он.

– К сожалению, нет. – Керк криво усмехнулся. – Вообще-то я имел в виду мою возлюбленную жену Лайзу…

Лайза надела туфли на высоких каблуках и подошла к зеркалу. Туфли были золотистые, в тон облегающему вечернему платью из переливающегося золотого шелка. Рыжевато-каштановые волосы Лайза собрала в аккуратный узел на затылке, в ушах и на шее поблескивали бриллианты. Критически осмотрев себя в зеркале, Лайза решила, что выглядит неплохо, хотя за последний год заметно похудела, да и цвет платья можно было бы подобрать более удачно, чтобы он скрадывал нездоровую бледность кожи.

Однако на переодевание времени не было, Майкл уже ждал ее на террасе. К тому же Лайзе не надо было ни на кого производить впечатление, она всего лишь собиралась на частную вечеринку, которую устраивал на своей яхте деловой партнер ее отца. Стивен и сам пошел бы на вечеринку, но срочные дела задержали его в Лондоне.

Лайза взяла черную шелковую шаль и пошла к двери. По правде говоря, она предпочла бы вообще никуда не ходить сегодня вечером. Лайза лишь час назад вернулась домой, день выдался на редкость длинным, к тому же большую часть его Лайзу изводила жара – кондиционеры на вилле еще не работали. Спускаясь по лестнице, Лайза уныло думала, что с куда большим удовольствием осталась бы дома, приняла теплую ванну и легла спать пораньше.

Майкл ждал ее со стаканом в руке, полусидя на перилах террасы. Он любовался закатом, но, услышав шаги, повернулся к Лайзе, и его губы сложились в одобрительную улыбку.

– Ты неотразима, – прошептал он, вставая.

– Спасибо. Ты тоже неплохо выглядишь. – Майкл кивнул, в его серых глазах вспыхнули веселые огоньки. Высокий, стройный, в черном вечернем костюме и в белоснежной рубашке с галстуком-бабочкой, он выглядел весьма привлекательным. К тому же у него всегда была наготове непринужденная улыбка. Женщины его обожали, он их тоже не чурался, но, к счастью, плотское влечение никогда не осложняло дружеские отношения между ним и Лайзой. Майкл был деловым партнером ее отца, Лайза подружилась с ним еще в юности, и ей всегда было с ним легко.

– Выпьешь что-нибудь?

Лайза отрицательно покачала головой.

– Лучше не стоит, если ты хочешь, чтобы я держалась на ногах и после десяти часов.

Майкл шутливо присвистнул.

– Так поздно? Этак, чего доброго, ты после вечеринки попросишь отвезти тебя на ночную дискотеку!

Майкл не раз подшучивал над привычкой Лайзы ложиться спать в девять часов.

– А ты ходишь на дискотеки? – с любопытством спросила она.

– Нет, если могу отвертеться. – Майкл поставил свой стакан на столик и, взяв шаль из рук Лайзы, набросил на ее хрупкие плечи. – Самое большее, на что я способен по части танцев, это шаркать ногами под очень медленную музыку, желательно в затемненном зале, чтобы никто не рассмотрел, как паршиво я танцую.

– Врешь ты все. – Лайза улыбнулась. – Я пару раз видела, как ты танцуешь рок-н-ролл.

Майкл поморщился.

– Ну вот, теперь ты напоминаешь мне о моем возрасте. Дальше ты спросишь, что я танцевал до того, как изобрели рок-н-ролл.

Лайза все еще улыбалась.

– Не спрошу, не такой уж ты старый. Ты ровесник Кер…

Улыбка сбежала с ее лица, повисло неловкое молчание. Даже Майкл посерьезнел. Он знал, каким тяжелым был для Лайзы последний год. В ее присутствии старались не упоминать даже имени Керка, и теперь, когда Лайза сама чуть не произнесла его вслух, возникло напряжение.

– Знаешь, еще не поздно прекратить это безумие, – мягко проговорил Майкл.

Лайза отшатнулась от него и прошептала:

– Я не хочу ничего прекращать.

– Но твое сердце хочет.

– Решения принимает не сердце.

– Может, тебе лучше к нему прислушаться?

– Может, тебе лучше заниматься собственными делами?

Лайза круто развернулась на высоких каблуках и отошла к перилам. Майкл покачал головой, немного удивленный резкостью отповеди.

Внизу море, казалось, горело в лучах заходящего солнца и сливалось на горизонте с небом, окрашенным во все оттенки пурпурного и алого. У подножия холма, на котором стоял дом, один за другим вспыхивали огоньки. В порту стояли у причалов яхты самых разных типов и размеров.

Здесь, на вершине холма, было очень тихо, даже цикады, и те смолкли. Лайзе хотелось позаимствовать у природы хотя бы немного спокойствия, спрятать свои мятущиеся чувства куда-нибудь подальше, где бы их не достали боль и страдание. Сможет ли она когда-нибудь обрести покой? Думая об этом, Лайза глубоко вздохнула. Шелковая шаль соскользнула с плеч. Майкл подошел и снова набросил ее на плечи Лайзы.

– Извини, – прошептал он, – я не хотел тебя расстроить.

Я сама это сделала, с грустью подумала Лайза.

– Ничего, ты не виноват, просто мне больно об этом говорить.

– Может, тебе как раз нужно с кем-то поговорить, и тогда станет легче? – предположил Майкл.

Но Лайза лишь покачала головой – таков был ее неизменный ответ с тех пор, как она год назад появилась в лондонской квартире отца и объявила, что ее пятилетний брак с Керком Максвеллом закончен. Стивен Уэллс какие только способы не испробовал, пытаясь узнать, что же произошло. Он даже отправился к Керку, чтобы потребовать ответа от зятя, но наткнулся на ту же стену молчания, в которую упирался, пытаясь получить ответы от дочери. Стивен понял только одно: Керку приходится ничуть не легче, чем Лайзе, только его сдержанному и замкнутому зятю лучше удавалось скрывать свои чувства.

– Она сидит в Лондоне, он мотается по миру, они не разговаривают друг с другом, – поделился Стивен своими тревогами с Майклом, – но я прямо-таки чувствую, как от одного к другому через тысячи миль передаются вибрации. Можно подумать, они общаются при помощи какого-то телеграфа, работающего не на электричестве, а на боли. Это не может продолжаться вечно, что-то должно произойти.

И кое-что действительно произошло. Два месяца назад Лайза без предупреждения пришла в контору к их семейному адвокату и попросила начать процедуру развода «на основании неустранимых противоречий». Никто не знал, что побудило ее выбрать из длинного года этот конкретный день, а Лайза не собиралась ничего объяснять. Но ни один из тех, кто ее хорошо знал, не сомневался, что именно это событие спровоцировало ее болезнь: через неделю после визита к адвокату Лайза свалилась с вирусной инфекцией и пролежала в постели несколько недель.

Болезнь протекала тяжело, Лайза потеряла несколько фунтов, но, выздоровев, она, по крайней мере, вновь повернулась лицом к миру. Лайза даже вернулась к работе и, когда подвернулся заказ на оформление виллы на Сардинии, с радостью ухватилась за возможность сменить обстановку. Она была все еще бледна, не восстановила прежний вес, но, казалось, постепенно возвращалась к нормальной жизни.

Меньше всего на свете Майкл хотел бы вернуть ее в прежнее подавленное состояние, поэтому он развернул Лайзу лицом к себе, поцеловал в лоб и бодро произнес:

– Пойдем, нам пора.

Лайза кивнула и даже нашла в себе силы улыбнуться. Однако не успели они сделать и десяти шагов, как у Лайзы снова возникло неприятное ощущение, что за ней следят. Она вздрогнула и с опаской огляделась.

– Что-то не так? – спросил Майкл.

Лайза отрицательно покачала головой и продолжила путь, но неприятное ощущение не исчезло. Если в первый раз, на вилле, Лайза сумела успокоить себя мыслью, что слежка ей почудилась, то два раза – уже слишком. Видно, не зря она и раньше подозревала, что Керк держит ее под наблюдением.

Перед домом Лайзу и Майкла уже ждал арендованный на вечер автомобиль с водителем. Майкл помог Лайзе сесть, закрыл дверцу с ее стороны и только после этого обошел вокруг машины и сел сам. Лайза была знакома с Майклом всю свою взрослую жизнь, и, хотя они не были родственниками, она относилась к нему как к любимому кузену. Его красивое лицо, стройная фигура, изысканные манеры и якобы беспутный образ жизни вызывали у Лайзы улыбку, хотя у других женщин рядом с Майклом обычно замирало сердце. Он ни разу не был женат. Однажды Майкл так объяснил Лайзе свое затянувшееся холостячество:

– Брак отвлекает от работы, а я еще не встретил женщину, ради которой готов на это пойти.

Когда Лайза пересказала слова Майкла Керку, она ожидала услышать в ответ нечто шутливое, но Керк промолчал и насупился. Тогда Лайза восприняла его реакцию как проявление не до конца изжитой ревности. Лишь много позже она поняла, что мрачный взгляд мужа не имел никакого отношения к Майклу.

Ее вывел из задумчивости бархатный голос.

Майкла:

– Яхта Борринджера выглядит очень внушительно. Я видел, как она входила в порт, пока ждал тебя на террасе.

– Его яхта, наверное, самая большая в порту, учитывая, сколько народу на ней ночует, – заметила Лайза.

– Как ни странно, не самая. – Майкл нахмурился. – У причала стоит одна яхта, раза в два больше посудины Борринджера.

– Может, это круизное судно? – предположила Лайза.

Майкл замотал головой.

– Для этого она недостаточно велика. Наверное, яхта принадлежит кому-нибудь из друзей Борринджера, такому же богачу.

У Лайзы мелькнула мысль, что две яхты двух миллионеров – многовато для такого скромного порта, как Порто-Торрес. Ей почему-то снова пришло на ум имя Керка, почему – совершенно непонятно, ведь у ее мужа нет яхты. Досадуя на себя, Лайза переключила внимание на то, что происходило за окнами автомобиля. По набережной прогуливалась праздная публика, наслаждаясь легким ветерком с моря. Лайза уже и не помнила, когда сама в последний раз вот так же свободно разгуливала по улицам. Брак с одним из богатейших людей мира наложил определенные ограничения на ее свободу. Будучи старшим сыном Клиффорда Максвелла и наследником титула пэра Англии, Керк занимал особое положение в обществе. Став его женой, Лайза вошла в семью аристократов, и это автоматически делало все ее слова и поступки достоянием гласности. Поэтому она очень быстро научилась контролировать свои слова и привыкла к тому, что должна подумать дважды, прежде чем идти куда бы то ни было, тем более в одиночестве.

В порту у причала стояло несколько яхт, но принадлежащая Борринджеру белоснежная красавица, сияющая огнями, как новогодняя елка, сразу бросалась в глаза. Однако внимание Лайзы привлекло другое судно, пришвартованное рядом с яхтой Борринджера. Погруженное во мрак, оно казалось огромным и чем-то напомнило Лайзе пантеру, притаившуюся в ожидании жертвы.

Автомобиль подвез их прямо к железным воротам, преграждавшим вход в зону, где стояли две самые большие яхты. Выйдя из машины, Лайза огляделась. На берегу было темнее, чем она ожидала. Для того чтобы попасть на яхту Борринджера, им с Майклом нужно было миновать ее неосвещенную соседку. Представив, как они будут идти мимо большого темного судна, Лайза зябко поёжилась.

Майкл взял ее за руку, и они пошли к воротам. Автомобиль, на котором они приехали, тем временем развернулся и покатил прочь. Охранник у ворот кивнул им и пропустил, не проронив ни звука.

– Ничего не скажешь, бдительный страж, – сухо заметил Майкл.

Лайза не ответила: она была занята тем, что пыталась побороть внезапный приступ паники.

Конечно, я в последнее время редко выходила в свет, так что некоторое волнение вполне понятно, твердила себе Лайза. Однако какая-то часть ее сознания не желала удовлетворяться этим объяснением. Что-то подсказывало Лайзе, что ее волнение не связано с приемом. Вокруг было так тихо, что даже шаги ее и Майкла, казалось, звучали зловеще.

Что со мной творится? – спрашивала себя Лайза. Почему мне сегодня все кажется зловещим? Казалось бы, все хорошо: я иду на вечеринку, у меня приятный спутник, многие женщины дорого дали бы, чтобы оказаться на моем месте…

– Впечатляет, правда? – спросил Майкл, когда они проходили мимо темной яхты.

Но Лайза не хотела на нее смотреть. Почему-то эта яхта ее тревожила. Лайза чувствовала, что сердце ее бьется частыми неровными толчками, а нервы по какой-то необъяснимой причине натянулись как струны. Внезапно она услышала звук – негромкий, почти как шепот, но этого хватило, чтобы Лайза застыла как вкопанная. Майкл тоже остановился. Почти в тот же миг сама темнота, казалось, ожила, зашевелилась перед глазами Лайзы.

Неприятное покалывание в затылке вернулось и теперь стало еще сильнее.

– Майкл, – нервно пробормотала Лайза, – мне это не нравится.

– Мне тоже.

В голосе Майкла слышалось напряжение. И тут они увидели их: сначала один темный силуэт, потом другой, потом еще один, и еще… Темные фигуры будто рождались из мрака и превращались в мужчин в темных костюмах и с мрачными лицами.

– О Господи! – выдохнула Лайза. – Что происходит?

Впрочем, ответ ей был уже известен. Происходило то, чего она боялась с того самого дня, когда вышла замуж за Керка. Она, ирландка, стала женой отпрыска одной из самых уважаемых в Англии семей, человека, обладающего огромным капиталом и не менее огромной властью. Ее исчезновение вызвало бы резонанс и в Британии, и во всем мире, и этого было достаточно для того, чтобы экстремисты и фанатики всех мастей видели в ней желанную добычу. Лайзе следовало бы подумать об этом раньше, и тогда слово «зловещий», пришедшее ей на ум, обрело бы конкретный смысл.

Впереди манила огнями яхта Борринджера. Но до нее еще нужно было дойти, а здесь, в тени другой яхты, вокруг Лайзы и Майкла неотвратимо сжималось человеческое кольцо. Сердце Лайзы ухало как филин в ночи. Майкл прижимал ее к себе так тесно, что теснее уже некуда, и она ощущала сковавшее его напряжение. Он тоже понимал, что последует дальше.

– Спокойно, – процедил Майкл сквозь зубы. – Когда я подам тебе знак, сбрасывай туфли и беги.

– Нет, ты можешь пострадать… – попыталась возразить Лайза.

– Не спорь, Лайза, просто беги.

И почти сразу же Майкл бросился на двух мужчин, которые стояли к ним ближе остальных. Все трое повалились на землю, между ними завязалась потасовка. Оцепеневшая от ужаса Лайза не двинулась с места. Тем временем остальная часть цепочки пришла в движение. Страх за жизнь вызвал выброс адреналина в кровь Лайзы. У нее пересохло в горле, и она уже собиралась поступить так, как велел Майкл, когда у нее за спиной раздалась отрывистая команда. Лайза оглянулась на голос и обнаружила, что живое кольцо рассыпалось и рядом с ней остался только один человек.

На несколько мгновений Лайза перестала дышать, утратила способность слышать, даже сердце, и то, казалось, не билось. Все связи ее сознания с внешним миром прервались, только глаза не мигая смотрели на стоящего перед ней мужчину. Высокий темноволосый, стройный, он распространял вокруг себя ауру силы, и не только физической. Его темные глаза, при дневном свете карие, сейчас напоминали цветом ночное небо, губы были сурово сжаты в жесткую линию.

– Керк! – выдохнула Лайза.

Он коротко кивнул, и даже в этом коротком движении отразилось властное высокомерие, благородная надменность, которая была у него в крови.

– Да, это я.