Текст книги "Папа напрокат"

Глава 10
Даша

– Все готово, – раздается голос Игоря из динамика телефона.

В низком мужском голосе чувствуются нотки усталости. Он пытается скрыть их преувеличенно бодрым тоном, но я хорошо ощущаю и понимаю, что Игорь устал бегать по моим делам. За один день на него свалилось столько!

Он организовал переезд, сдал квартиру, потом пробежался по магазинам в поисках детской кроватки…

Сейчас уже поздний вечер, а ведь у Игоря кроме беготни по моим делам, есть и свои занятия. Парень сказал, что он одинок, но это не значит, что у него нет семьи или работы. Игорь мало что рассказал о себе, обмолвился, что у него есть свой фитнес-центр. Я почти не помню его машину, в которой он привез меня в роддом, но, кажется, это была красная, спортивная машина. Я плохо разбираюсь в автомобилях, но машина Игоря производила впечатление дорогого автомобиля. Судя по всему, парень вполне успешен в жизни.

– Спасибо огромное, Игорь, – искренне, от всей души говорю я. – Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отплатить тебе за доброту и участие в моей жизни!

Я восхищена им. Возможно, это наплыв гормонов после родов еще дает о себе знать. Но Игорь видится мне настоящим мужчиной, защитником. Наверное, за таким чувствуешь себя как за каменной стеной. И я немного удивлена, что он одинок. На красивых и успешных мужчин, подобных ему, обычно открывается настоящая охота из желающих закрепиться в этой жизни.

– Ерунда! – отзывается Игорь. – Но ты можешь кое-что сделать. Прими видеозвонок. Хочу показать тебе кое-что!

– Хорошо. Я сама тебе перезвоню сейчас.

Отложив телефон в сторону, я подхожу к зеркалу, чтобы поправить прическу и одежду. Жесты немного нервные и я с досадой замечаю, что у меня под глазами залегли небольшие темные круги. Роды прошли довольно успешно, но у меня еще тянет низ живота, и я пока не могу порхать, как бабочка.

И в целом я ощущаю себя не так, как раньше. У меня сильно увеличилась грудь, став твердой, как камень. Молоко резко прибывает, и его столько, что мне становится больно дотрагиваться до груди. Медперсонал клиники объяснил и показал мне, как правильно массировать грудь, чтобы она стала мягче, тогда малышке будет удобнее брать грудь в рот.

Я еще раз смотрю на свое отражение. При себе у меня нет косметички, чтобы хоть немного освежить цвет лица или подкрасить ресницы. Вздыхаю… Мало того, что Игорю на голову свалилась проблема в виде меня, так она еще далеко не красавица. Поэтому я провожу щеткой по волосам и прикусываю губы, чтобы они стали чуть ярче. Вот и весь мой супер-нюдовый макияж, состоящий из полного его отсутствия.

Дочурка сопит в кроватке. Она ведет себя на удивление спокойно. Ест, спит, пачкает подгузники. Кричит и возмущается она совсем немного, лишь когда я подмываю ее или переодеваю. Но стоит мне взять ее на руки, как возмущенный писк прекращается, и она замолкает. Чувствует свою мамочку…

Я думаю о своей малышке с невероятной нежностью. Никогда не думала, что можно так беспричинно и полностью отдать свое сердце крохотному человечку. Но это уже произошло. Игорь Кузнецов, мой парень, оказался не самым надежным спутником. В моей жизни полный кавардак и смутные перспективы, но о рождении доченьки я не жалею.

Мы преодолеем все невзгоды вместе. Вдвоем. Или втроем, думаю я, беря в руки телефон. Совершенно неожиданно в моей жизни появилось крепкое мужское плечо Игоря.

Биение пульса становится частым и громким. От него закладывает уши, и я едва передвигаю ватными ногами обратно к кровати. Сердце звучит в грудной клетке громовыми раскатами. Меня окатывает волнами то дрожи, то предвкушения.

Почему я так волнуюсь перед звонком? Это же просто… Игорь.

Он видел меня на родах, а на такое решаются даже не все мужчины, которые состоят в длительных отношениях с любимой женщиной. Отбросив сомнения, я все-таки звоню ему.

– Я думал, что ты уже не перезвонишь, – выдыхает парень с видимым облегчением и внимательно смотрит на меня через зрачок фронтальной камеры. – Дочурка уже спит? У тебя в комнате интимный полумрак.

– Да, она спит. У меня включена только настольная лампа, – соглашаюсь. По щекам разливается теплый румянец, а сердце подскакивает куда-то в район горла.

– Теперь посмотри на это.

Игорь разворачивает камеру в другую сторону. Сначала в кадр попадают его массивные плечи, на правом виднеется чернильная татуировка из нескольких роз. Но потом камера сползает в сторону, и я замечаю детскую кроватку из светлого дерева. Над ней покачивается модуль из луны, звезд и пушистых овечек.

– Минутку. Он работает и светится в темноте. Был бы у меня такой в детстве, я бы залипал на нем часами.

Экран телефона погружается в темноту. Слышится приглушенный стук и сдавленный стон.

– Игорь? С тобой все в порядке?

– В полном, – отзывается парень моментально. – Просто пришлось передвинуть кое-какую мебель, и теперь мои пальцы отдуваются за то, что я не успел хорошо запомнить, что и где находится. Но это фигня. Смотри сюда.

Теперь видно, как мягко светит модуль-ночник, купленный Игорем. Уютный островок света посреди темноты, обступающей детскую кроватку.

Я стискиваю телефон изо всех сил, чувствуя, что опять начинаю плакать. Слезы очерчивают соленые дорожки на щеках. Я поспешно вытираю их и благодарю Игоря.

– Пожалуй, я включу свет. Так намного лучше… Кстати, в магазине меня заверили, что молодой семье никак не обойтись без пеленального столика.

Камера делает очередной поворот. Я успеваю заметить сплющенные картонные коробки и ворох полиэтилена возле них.

– Забудь о мусоре, я просто недавно закончил собирать мебель. Вот…

Игорь показывает пеленальный столик и потом загадочно добавляет, что есть еще кое-что, но он мне это сейчас ни за что не покажет.

– Игорь, мне кажется… Нет, я уверена, что тебе стоит остановиться, – произношу дрожащим голосом. У меня в голове не укладывается, как можно быть таким добродушным и щедрым к незнакомому человеку.

– Давай не будем?

Игорь прикрывает кулаком зевок и ложится на кровать, подтягивая подушку под спину. Он вытягивает руку с телефоном, а вторую закладывает за голову. Я любуюсь его лицом. По телу расползается жар и приятные мурашки от созерцания такого красивого мужчины.

– Расскажи, что у тебя было интересного. Придумала имя?

– Да, у меня было много вариантов. И я до последнего момента не знала, как назвать дочурку, – оживляюсь я, начиная рассказывать, как долго выбирала имя и не могла определиться. – Ульяна.

– Ульяна? – оживляется Игорь. – Улечка. Ульяша…

Его губы удивительно мягко произносят это ласковые слова. По моему телу волной ползут приятные мурашки с головы до ног и обратно. Сладкое томление и радость приливают сильными волнами. Сердце екает в груди, и я понимаю, что улыбаюсь.

– Мне нравится. А еще так зовут мою маму.

– Ты шутишь?

– Нет. Ее на самом деле зовут Ульяна. И мы с ней давненько не виделись. Она живет в другом городе. Это я говорю к тому, что она не нагрянет в гости без предварительного звонка. Так что можешь не бояться.

Игорь переворачивается на другой бок, теперь камера захватывает только его лицо и кусочек пола возле шкафа. Его лицо близко-близко и темные глаза кажутся просто огромными. Я смущаюсь и перевожу взгляд на фон, замечая белые кружевные трусики.

Разумеется, у него кто-то есть. Может быть, не постоянная девушка. Но уверена, что Игорь проводит время с девушками в постели. Возможно, эти трусики остались даже от сегодняшней гостьи. Сердце отзывается болезненным сжатием на эти мысли.

– На что ты смотришь? – интересуется Игорь.

Я спешу заверить парня, что ни на что не смотрю, но не успеваю отвести взгляд в сторону. Игорь обнаруживает источник моего смущения и поднимает кружевные трусики с пола.

– Между прочим, это твои трусики… – он трогает пальцем подвеску под крошечным бантиком. – Здесь забавная подвеска в виде киски. Хм… То есть в виде котенка.

Я не знаю, куда мне провалиться от смущения. Едва знакомый мужчина разглядывает мои трусики, описывая их, чтобы убедить меня в том, что они мои, а не чьи-то еще.

– Спасибо, Игорь. Просто положи их на полку.

– Я не хотел специально рыться в твоем белье. Но начал раскладывать вещи. Я запихнул все на полку…

Игорь открывает дверцу и небрежно забрасывает мои трусики на полку посередине. Там лежит ворох моего нижнего белья, засунутого впопыхах. Не успеваю я подумать, что мне не стоит думать ни о чем неприличном, как гора нижнего белья вываливается на пол.

– Черт. Я все уберу. Просто уберу…

Игорь откладывает телефон в сторону и так же грубовато, по-мужски подхватывает белье, сгружая его на полку горстями, и даже трамбует крупным кулаком, чтобы больше ничего не выпало. Кое-что все-таки остается лежать на полу. Игорь наклоняется.

– Хм…

В руках мужчины оказываются стринги. Не трусики, а одно название. Они до преступного крошечные и состоят из одних веревочек. Я купила их как-то на полгода наших отношений с Игорем. Я хотела порадовать своего любимого парня в постели. Что сказать, мне это удалось… Потом я забеременела.

Теперь второй по счету Игорь в моей жизни разглядывает эти трусики. А я с какой-то тоской думаю о том, что меня впереди ожидает ношение трусов с завышенной посадкой в бабушкином стиле и долгое восстановление после родов. Живот ушел, но он еще подозрительно мягкий и какой-то рыхлый.

– В общем, с этим ты справишься сама, идет? – Игорь первым прерывает затянувшееся молчание и ложится обратно на кровать. Он опирает телефон на изголовье кровати, укладывается головой на локте. – Теперь освежи в моей голове сведения о твоем папе. Мой блокнот со шпаргалками куда-то затерялся… – просит Игорь. – Он успеет приехать к твоей выписке или появится позднее?

– Ох, папа. Наверное, тебе придется называть его Роман Николаевич. Он сообщил, что уже вернулся с задания. Знаешь, когда он позвонил мне, я перепугалась, что папа уже в столице, и совершенно не знала, что мне делать. Я даже отключила телефон с испугу. Но потом ты согласился мне помочь, и я решилась перезвонить ему. Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда я сообщила ему о том, что стала мамой. Сказать, что папа был в шоке, значит, ничего не сказать. Теперь он звонит мне пять раз в день с равным промежутком времени. Последний раз звонил как раз перед тобой и потребовал подробный отчет, – улыбаюсь я. – Он сказал, что планировал приехать ко мне только через полторы недели. Но теперь поторопится и будет в городе через два дня. На выписку из роддома он не успеет. Так что мы увидим его уже в квартире.

Игорь время от времени задает уточняющие вопросы. Но болтаю в основном я, а парень лишь слушает. Паузы между его вопросами становятся все длиннее и длиннее.

– Папа спросил о тебе. Я не стала рассказывать много. Думаю, будет лучше, если он сам узнает тебя. Но я заверила его, что ты – лучший в мире мужчина. Игорь?

Игорь не отзывается. Оказывается, я заболталась и пропустила момент, когда мужчина уснул, убаюканный моей болтовней. Я задерживаю дыхание, разглядывая безмятежное, спящее лицо мужчины. Даже решительная складка на лбу разгладилась, сбавляя несколько лет и делая Игоря моложе. Я замираю без движения, словно боюсь разбудить парня даже случайным шорохом.

– Спокойной ночи, – говорю одними губами и посылаю воздушный поцелуй, краснея от собственной смелости.

У меня горят щеки и пульс скачет, как сумасшедший. Я еще долго не могу уснуть, чувствуя себя взбудоражено от эмоционального порыва. Главное, чтобы Игорь не растолковал этот жест превратно. Но он же спал и ничего не видел. Этот поцелуй видела только я.

Глава 11
Даша

– Улечка, ты готова к выписке из роддома? – спрашиваю, склонившись над кроваткой дочурки.

Малышка в ответ издает какое-то смешное сопение. Темно-серые бусины глазок устремлены вверх. Мне не терпится покинуть стены клиники – хочется домашнего уюта и тепла, несмотря на то, что о днях пребывания в стенах этой клиники у меня остались только хорошие впечатления. Здесь вежливо обходились со мной и с малышкой. Хоть в одном я не сплоховала и смогла оплатить со своих сбережений хорошую клинику.

В день выписки раздается несколько телефонных звонков от моих университетских подруг. Маша и Таня даже обещали прийти на выписку. Остальные приятельницы сыплют поздравлениями, но приехать не могут. Часть в летнем отпуске, другие ищут работу или разъехались по родным городам, чтобы с гордостью презентовать столичный диплом потенциальным работодателям.

После звонка подруг телефон выдает звонкую трель, а на экране появляется надпись «Daddy». Игнорировать этот телефонный звонок я не имею никакого права. В особенности после того, как папа узнал, что я стала мамочкой.

– Привет, папа.

– Дарья, вас уже выписали? – отец сразу же начинает задавать вопросы требовательным тоном.

– Еще не выписали, па. Выписка начинается с двух часов.

– Но сейчас уже половина третьего, – строго поправляет меня отец. – Почему тебя не выписывают в числе первых? Чем сейчас занимается отец твоего ребенка?

На этот вопрос у меня нет ответа. Почему-то Игорь не отвечает на мои звонки. Несмотря на то, что парень показал себя с наилучшей стороны, я начинаю переживать. Я боюсь, что ему надоело возиться с чужой беременной. Возможно, у него есть куча своих важных дел. А вдруг с ним что-то случилось? Последняя мысль огорчает меня невероятно сильно. От страха леденеют пальцы и становится нечем дышать.

– Он занимается организацией твоей выписки из роддома?

Голос отца возвращает меня к действительности. Я заставляю себя сосредоточиться на строгих интонациях, как на ориентире, которого следует держаться.

– Да, папа, Игорь все организовал, – говорю как можно увереннее, чтобы не вызывать подозрений дрожащими нотками расстроенного голоса.

– Я о нем до сих пор ничего не знаю, – с неудовольствием произносит папа. – Мне известно только имя. Игорь Кузнецов. Знаешь, сколько в столице Игорей Кузнецовых? Нет? А вот я посмотрел и ужаснулся.

– Папа, ты прилетишь уже завтра. И я познакомлю тебя с тем самым, единственным Игорем Кузнецовым. Я не буду сейчас говорить о нем много. Ты составишь свое впечатление о нем. И готова поспорить, что оно будет положительное.

– Да неужели? – скептически хмыкает отец и добавляет ледяным тоном. – Исходя из твоей тайной беременности и родов я пришел к одному-единственному выводу. Этот некий Игорь Кузнецов умеет пользоваться тем, что болтается у него между ног. Но то, что болтается, очень легко отрывается.

– Папа! – выдыхаю еле слышно. – Не стоит сыпать угрозами! Он..

– Мальчика мужчиной делают не причиндалы, – гнет свое отец. – Скажи, Кузнецов хотя бы служил?

Я открываю рот и тут же захлопываю его. Это очень опасный вопрос. Коварный. Мы с Игорем спрашивали друг друга о жизни, чтобы не попасть впросак. Задавали разные вопросы, пытались узнать друг друга, насколько это возможно в чрезвычайно краткие сроки. Но про службу в армии я не спросила. У меня вылетело это из головы. Теперь я ругаю себя за легкомысленность. У меня отец – военный! Разумеется, в первую очередь он спросит о том, служил ли мой парень. А я… я этого даже не знаю.

– Почему ты молчишь? Хочешь сказать, что выбрала отцом своей дочери слюнтяя, не умеющего держать оружие в руках? – сразу же наседает отец. – Подумай хорошо, Дарья. Стоит ли такой полумужчина твоего внимания, и какие гены он передаст ребенку!

Я чувствую в голосе отца раскат стальных интонаций. Кажется, из-за моей невнимательности Игорь начинает терять очки репутации задолго до знакомства с моим отцом. Меня спасает случайность. Сначала раздается быстрый стук в дверь, потом в палату входит медсестра, улыбаясь приветливо:

– Готовы к выписке, Акишина?

– За мной пришли! – торопливо произношу я. – Па, я пойду!

– Хорошо. Напиши мне, когда благополучно доберетесь до дома, – просит отец.

В палату входит еще одна медсестра и подхватывает сумки, чтобы вынести их из палаты. Вторая медсестра берет мою дочурку на руки. Я прощаюсь с папой, но не могу удержаться от вопроса, когда слышу подозрительный звук на заднем фоне:

– Папа? Ты завел кота?

– Дарья, у меня нет кота. Тебе послышалось.

Но следом я слышу еще одного громкое и требовательное «мяу».

– Желаю удачной выписки. Поцелуй за меня внучку! – говорит отец и отключается, лишая меня возможности спросить его еще раз.

Отец не любит котов. У нас не было домашних животных. С графиком работы отца в его доме не выживет даже кактус. Но времени на долгие раздумья у меня нет. Я одергиваю сарафан перед зеркалом и выхожу из палаты. Еще одна страничка жизни оказывается перевернутой, нужно двигаться дальше, подстраиваясь под ситуацию.

Я спускаюсь вниз по лестнице и замираю от волнения. Опасюсь, что меня никто не ждет, и мне придется справляться самой. Этот иррациональный страх заставляет сердце сжиматься от дурных предчувствий и замедляет мои шаги.

– А где же наш папа? – спрашивает медсестра.

Я цепляюсь пальцами за перила лестницы и едва не оседаю на ступеньки. В холле суетятся несколько человек, это семья девушки, которую выписали прямо передо мной. Они веселы и делают снимки, счастливо улыбаясь в объектив фотокамеры.

А меня… никто не ждет. Пустота.

Глава 12
Даша

Я стараюсь держаться стойко и не подавать виду. Но горло перехватывает сильными рыданиями. Черные тучи паники сгущаются над моей головой.

– Папа запаздывает немного, – улыбается мне медсестра ободряюще.

Дверь открывается. Я с надеждой подаюсь в том направлении, но в холл заходят лишь мои подруги. Стройная, высокая блондинка Маша и низенькая брюнетка Таня. У обеих подруг в руках по букету цветов и коробке конфет с шампанским. Подруги оставляют подарки персоналу больницы и подступают ко мне, обнимая.

Поздравления сыплются на меня, словно радужное конфетти. Рядом стоит медсестра, держа на руках мою Ульяшу. Улыбка медсестры из радушной превращается в холодно-вежливую. Ей еще предстоит выписывать других рожениц и отдавать малюток в руки их отцов. В моем случае нет ни настоящего, ни даже фиктивного отца.

Я не имею никакого морального права обижаться на Игоря за то, что он не явился. Но я просто не знаю, что мне делать и куда податься… без него. Все, что у меня есть, это небольшая ручная кладь с вещами и документами. Я всерьез подумываю о том, чтобы позвонить папе и слезно просить его купить мне билеты на самолет.

Но в этот момент входная дверь снова открывается. Сначала появляется мужчина, пятящийся спиной, в руках мужчины камера.

– Кирилл, нафиг ты меня снимаешь? Развернись, ну… Героини сегодняшнего дня за твоей спиной! – раздается решительный, сильный голос… Игоря.

Приехал! Он все-таки не бросил меня, а приехал.

Меня омывает горячей волной громадного облегчения. Камень с сердца падает куда-то вниз и разбивается на сотни крошечных осколков. Вдыхаю воздух полной грудью, до сильных колик в легких. От всепоглощающего чувства счастья хочется прыгать и хлопать в ладоши.

Мир вокруг застывает и становится тише, пока я смотрю на Игоря. В темных глазах Игоря читается толика вины. Но искренней радости и предвкушения намного больше. Я не могу сдвинуться с места, просто улыбаюсь ему, пока сердце бьется о грудную клетку на немыслимой скорости, словно пытается выбраться из плена.

– Где моя Улечка? – Игорь решительно шагает вперед, протягивая руки за моей дочкой. – Не подменили? – строгим тоном обращается к медсестре.

Наверняка эту бородатую шутку медперсонал клиники слышал уже раз сто, если не больше. Но губы медсестры расплываются в ответной улыбке, женщина немного смущенно поправляет волосы. Сложно устоять перед обжигающим жаром улыбки Игоря.

Следующий его шаг направлен ко мне. Он обнимает меня за плечи правой рукой, наклоняется, шепча в волосы:

– Извини, что опоздал. Я перестарался с украшением машины, и меня тормознули менты.

Я зарываюсь лицом в крепкую грудь, вдыхая терпкий аромат мужского парфюма. В нем слышатся согревающие нотки кофе с табачной дымкой. Хочется потереться об него, как кошка, и не разжимать объятий. Никогда.

– Давай сделаем парочку фото тебя и дочери? Для альбома.

Игорь мягко отстраняет меня от себя. Мне становится неловко, что я так сильно вцепилась в него, едва знакомого мужчину.

– Ты нанял еще и фотографа? – шепчу я.

– Само собой, – пожимает плечами Игорь и протягивает мне сверток с Ульяной, начавшей попискивать. – Фото обязательно должны быть. На память.

Игорь отправляет меня к подругам на фотосессию. Таня щиплет меня за талию:

– Даша, кто этот красавчик?

– Это Игорь.

– Мы поняли, что Игорь, – шепчет Маша, стреляя в сторону Игоря заинтересованным взглядом. – Но это не тот Игорь, которого мы знаем.

– Ох, девочки, долго объяснять! – вздыхаю я и поворачиваюсь лицом к фотографу для того, чтобы сделать снимки.

– Это актер? – продолжает допытываться Маша. – Вы разыгрываете спектакль для твоего отца?

Подруги в курсе того, какой строгий у меня отец-военный, и на какие хитрости мне иногда приходилось пускаться, чтобы отвоевать право на взрослую, самостоятельную жизнь.

– Нет, Маша, это не совсем актер, – немного раздраженно отвечаю я.

– Хм… – моя подруга скользит по Игорю взглядом.

Откровенно говоря, она просто пялится на моего Игоря. Мгновенно смущаюсь, не понимая, в какой момент Игорь стал «моим» и почему другим девушкам нельзя на него смотреть.

– Сделаем несколько снимков на улице! – командует фотограф.

Наша компания покидает роддом. Фотограф уверенным шагом отдаляется на некоторое расстояние и раздает указы, кому, куда встать и каким боком повернуться.

– У тебя с ним ничего нет, да? – не отстает от меня Маша.

Не знаю, по какой причине вопросы Маши об Игоре вызывают у меня легкое раздражение. Ведь у меня с ним на самом деле ничего нет! Но Маша чересчур настойчиво спрашивает у меня о мужчине. Даже спокойная Таня не выдерживает и пихает кулачком в талию нашу общую подругу:

– Уймись, голодная!

– Машка снова рассталась с парнем? – догадываюсь я.

– Да, он был настоящий козел! – фыркает Маша и успевает послать обворожительную улыбку Игорю.

– Или у кого-то слишком непостоянный характер. Не пялься на него! – шикает Таня. – Это просто неприлично! Еще бы подошла к нему и сразу отдала свои трусы. Ну, а чего время зря терять?

– Вот возьму и отдам! – говорит Маша непонятно кому и смотрит на меня и Таню жалостливым взглядом. – Чего вы на меня так смотрите? Если Дашка наняла актера, чтобы не позориться у роддома в одиночку, потому что Игорек ее бросил, то при чем тут я? Я просто смотрю на классного мужика и не прочь замутить с ним.

– Не обращай на нее внимания, Даш, у нашей любвеобильной уже целую неделю недостаток витаминов E, B, C. Ну, ты поняла, да? – хихикает Таня.

– Фу, монашки! Так и проживете всю свою жизнь под одеялом в полной темноте, а кое-кто еще и с ребенком, – фыркает Маша, складывая пухлые губы в презрительной усмешке, демонстрируя все то, что она думает о молодых мамочках.

Ядовитые слова Маши ударяют по мне и отзываются легкой болью внутри. Я считала Машу своей хорошей приятельницей и не думала, что она может быть такой стервой по отношению к своим подругам!

Мне неприятно, что Машка, моя подруга Машка, в которой я была уверена, так откровенно пялится на Игоря и строит ему глазки. До сегодняшнего дня меня не волновало, что Маша ветреная и перескакивает с одного парня на другого. Возможно, это не волновало меня лишь потому, что раньше наши интересы не пересекались ни разу?

Но больше всего меня задело не откровенное кокетство Маши с Игорем, а ее явное пренебрежение к тому, что я стала мамой. Подруга посматривает в мою сторону с жалостью, словно хоронит меня живьем, и говорит, что вся моя жизнь закончилась в тот самый момент, когда я посмела забеременеть и пожелала оставить ребенка. Маша говорит о моем материнстве осуждающе, словно я совершаю нечто постыдное, и мимоходом ядовито шутит о горе грязных подгузников, в которых я скоро утону с головой. Такого я стерпеть не могу. Это мой выбор и моя жизнь, которой я распоряжаюсь по своему усмотрению. Настоящая подруга поддержала бы меня и пожелала успеха в будущем, а не сыпала саркастичными фразочками с толикой превосходства.

– Маша. Если тебе неприятно находиться рядом со мной и с моей дочерью, сделай одолжение, уйди! – произношу твердо, поражаясь звону стали в своем голосе.

– Уйти? Да ради бога! Не вижу ничего хорошего в том, чтобы тусить со сбрендившей овуляшкой! – надменно фыркает Маша и добавляет. – Уйду. Только зацеплю телефончик актера, который изображает из себя папашу года!

Мне хочется выпроводить Машку пинком. Таня гладит меня по руке, шепнув на ухо:

– Она того не стоит, лучше уделить внимание дочке. Маша сильно злится, потому что сама виновата в расставании с классным парнем. Ему не понравилось, что наша Машка – как та Ромашка… Задницей вертит во все стороны. Давай мы не будем об этой злючке думать сейчас? – предлагает Таня. – У тебя такой радостный день и доченька-красавица…

Рядом появляется Игорь, обнимает меня за талию, собираясь что-то сказать.

– Гарик, супер. Замрите именно так! – командует фотограф. – А вас, прелестная бомбина, я попросил бы выйти из кадра! – шутливо предлагает Тане.

– Ладно, порадуем твоего папашу фотосессией, – вздыхает Игорь, обнимая меня бережно и нежно. Ульяна спокойно лежит у меня на руках. Но потом начинает кукситься и похныкивать.

– Кажется, она проголодалась…

– Да, думаю нам пора выдвигаться домой, – сразу же соглашается Игорь. – Если хочешь, ресторан и посиделки с друзьями можно устроить позднее, да?

– Согласна…

Я прощаюсь с Таней. Машка демонстративно отворачивается от меня и направляется решительным шагом к Игорю.

– Вот же неугомонная, – удивляется Таня. – У нее обострение какое-то! Честное слово…

Я с некоторым напряжением наблюдаю за активными попытками Маши заинтересовать Игоря, но слышу лишь, как он говорит:

– Ты обратилась не по адресу. У меня вообще-то есть семья, – и смотрит в мою сторону, награждая теплой улыбкой, мазнувшей по лицу, словно лучи горячего солнца.

Ох, как приятно… Но, возможно, Игорь всего лишь включился в игру и мне не стоит обольщаться понапрасну?