Текст книги "Бронзовый ястреб"

– Берете? – не веря своим ушам, переспросила Келли. Глаза ее сияли. – Это чудесно! Вы не пожалеете об этом. Обещаю, что совершенно не буду для вас обузой, а потом покажу вам все, что об этом написала.

– Обязательно покажете. И все фотографии, которые сделаете, тоже. – Он грациозно поднялся с подстилки и протянул руку, чтобы помочь ей встать.

Келли с удивлением отметила, что теперь, когда решение принято, ему, казалось, не терпится поскорее отправиться.

– Ну конечно, – заверила она. – Это само собой. Еще раз спасибо, мистер О'Брайен.

– Ник, – коротко поправил он. – Вы знаете, в гондоле воздушного шара всякая официальность выглядит абсурдно. Как вам кажется?

– Ник, – послушно повторила она, и это имя прозвучало удивительно интимно. – Думаю, вы правы. Так вы позвоните мне на следующей неделе?

– До чего мне нравится, когда вы произносите мое имя своим очаровательным хрипловатым голоском, – сказал О'Брайен, не отрывая глаз от ее лица. – Хотелось бы послушать, как вы шепчете… – Он резко остановился и потряс головой, как бы отгоняя ненужные мысли. – На следующей неделе?

– Вы же собираетесь отправиться в долину Рио-Гранде в начале следующей недели, – напомнила ему Келли. – Разве не так?

Ник все еще всматривался в лицо девушки, лаская глазами ее губы. Келли застыла, зачарованная этим пристальным взглядом. Она почувствовала, как приятное тепло разливается по ее телу.

– Нет, – коротко бросил он, отворачиваясь и направляясь к двери в прихожую. – Мы уезжаем сегодня же вечером. Я заеду за вами в девять. Будьте готовы. А сейчас скажите мне адрес.

– Сегодня! – протестующе воскликнула Келли, идя за ним. – Но это невозможно! Я не могу так быстро собраться. Почему вы изменили планы?

– Потому, что так мне кажется лучше, – сказал О'Брайен. – Разве вы не поняли, изучая материалы обо мне, что все гении эксцентричны? Если вы хотите лететь со мной, то будьте готовы к девяти.

– Но я приглашена на обед, – огорченно сказала Келли. – Я же не могу не пойти без всякого предупреждения. А нельзя подождать хотя бы до завтра?

– Нет, нельзя, – сухо ответил он, останавливаясь у входной двери и оборачиваясь к ней. – Какое это свидание настолько важно, что вы не согласны пожертвовать им ради такой сенсационной статьи? С вашим редактором?

– С Маком? – растерянно переспросила Келли. – Нет, это с Симоном Ренвиком. Он работает в отделе рекламы в «Уорлд уикли».

Губы О'Брайена скривились в насмешливой улыбке.

– А вы не теряете времени, не правда ли? – съязвил он. – Так вот, сегодня он обойдется без вашего общества, Кудряшка. Вы можете избавиться от него до того, как я заеду за вами, или я сам займусь этим. Впрочем, не советую предоставлять это мне. Я сегодня что-то не в духе.

«Это вполне очевидно, – подумала Келли. – Похоже, что гении бывают не только эксцентричны, но и очень переменчивы в своих настроениях». Она не могла представить себе, что так рассердило О'Брайена, но он выглядел сейчас таким же свирепым, как его далекий предок ацтек, и ей совсем не хотелось спорить с ним и испытать на себе его ярость.

– Ну хорошо, – со вздохом согласилась она. – Я буду готова к девяти. – Она продиктовала ему свой адрес.

– Прекрасно, – сухо бросил О'Брайен, распахивая перед ней дверь. – И советую вам надеть нечто более практичное, чем этот ваш наряд. Пусть сейчас и май, но там, наверху, может быть очень холодно.

– У меня достаточно здравого смысла. Надеюсь, что и вы последуете своему совету? Я бы сказала, что вы одеты еще менее практично, чем я! – Келли сознательно устремила взгляд на белое полотенце, обернутое вокруг его бедер. – Или занятия йогой научили вас контролировать температуру тела?

Ник весело усмехнулся, в голубых глазах заплясали смешинки, и все недовольство разом исчезло.

– Этому я научился у буддийских монахов на Тибете два года назад, – любезно ответил он. – Разве этот факт не отражен в вашем досье, дорогая? А сейчас я работаю над тем, чтобы направлять кровь к органам, без участия сердца.

– Вы что, стараетесь научиться останавливать сердце? – спросила Келли, удивленно округлив глаза.

– Ну, только на короткое время. Мне потребуются годы, чтобы хоть отдаленно достичь того, что я видел у монахов. Мастер может полностью остановить свое сердце на тридцать минут.

– Как интересно, – протянула потрясенная Келли. – Я, правда, не совсем понимаю, зачем вам останавливать свое сердце, но уверена, что вы добьетесь успеха, если захотите.

О'Брайен улыбнулся, и его белые зубы ослепительно сверкнули на смуглом лице.

– Это вызов, дорогая. Это все равно, что искать ключ или решать головоломку. – Он подтолкнул ее к двери легким шлепком. – Так, значит, в девять, – напомнил он еще раз, затем решительно закрыл за ней дверь.

Глава вторая

Боже мой, ну почему она всегда попадает в такие неприятные ситуации? С чувством полного бессилия Келли глядела на Симона Ренвика и Пола Лотнера, стоящих друг перед другом, словно два готовых к драке петуха. Симон, правда, всегда пытался казаться «крутым», но кто бы мог ожидать подобного от худенького очкарика Пола?

– Да послушайте же, тут не о чем спорить, – примиряюще проговорила Келли, становясь между ними. – Я просто немного напутала и назначила два свидания на один вечер. Мне очень жаль, что так получилось, но теперь ничего нельзя сделать, потому что…

– Никто ни в чем тебя не обвиняет, куколка, – свирепо прорычал Симон, не отрывая глаз от сердитого лица Пола. – Предоставь нам самим все выяснить. Почему бы тебе не взять жакет и не подождать меня внизу?

Куколка! Из всех возможных прозвищ это Келли ненавидела больше всего. Да и почему она вообще согласилась встретиться с Симоном? Его атлетическая фигура, приятная внешность и светлые волосы вдруг показались ей слащавыми, а его обаяние слишком поверхностным.

– Прекрасная мысль, Келли, – согласился Пол. Его тонкое интеллигентное лицо пылало от ярости. – Я присоединюсь к тебе через минуту.

Келли недовольно подумала, что во всей этой ситуации он виноват гораздо больше, чем Симон. Если бы он не казался вечно таким несчастным и неприкаянным, она бы никогда не пригласила его к себе на домашний обед. Это произошло на прошлой неделе, когда он заскочил в их офис по делам. Пол был известным журналистом, но вид у него всегда был какой-то помятый, а взглядом он напоминал голодного спаниеля.

Келли удрученно покачала головой. Что толку искать виновного, когда причиной всему только ее проклятая рассеянность. Сегодня после обеда Симона не было в офисе, а она, занятая приготовлениями к поездке, просто забыла позвонить ему домой, чтобы отменить свидание. И хуже того, она совершенно забыла о свидании с Полом. Пять минут назад они столкнулись у ее двери. Келли тщетно пыталась вставить слово, чтобы сообщить, что не пойдет ни с кем из них, потому что вообще сейчас уезжает, а мужчины с каждой секундой проявляли все большую агрессивность, и она с ужасом видела, что вот-вот дело может дойти до драки.

– Послушайте, я должна сказать вам кое-что, – в полном отчаянии начала она. – Я…

– Лучше не вмешивайся, куколка, – не дал договорить Симон, обнимая ее за талию и отодвигая в сторону. – Не стоит напрягать свою маленькую хорошенькую головку из-за такой ерунды.

Она ощутила отчаянное желание хорошенько смазать ему по самодовольному красивому лицу. Маленькую хорошенькую головку! Ну как вам это нравится!

– Если бы вы послушали, что я хочу сказать, – нетерпеливо воскликнула она, – то поняли бы, как нелепо ваше поведение.

Оба посмотрели на нее с удивлением, смешанным с недовольством. Келли почувствовала, как их неприязнь друг к другу частично переходит на нее. Ну и что? Она, безусловно, заслуживает этого. Уж пусть лучше они сердятся на нее, чем попытаются покалечить друг друга.

– Вы оба имеете полное право сердиться на меня, – сказала она как можно серьезнее. – И я надеюсь, что вы поймете… – Ее жалкие извинения были прерваны требовательным звонком в дверь, и руки у нее опустились. Можно было даже не глядеть на часы, Келли прекрасно знала, кто это. Да, сейчас ей не хватало только еще одного самодовольного мужчины!

И действительно, когда она открыла дверь и увидела Ника О'Брайена, он показался ей более опасным, чем остальные двое, вместе взятые. Он был одет во все черное: обтягивающие джинсы, спортивного покроя рубашка и туристские ботинки из замши. Гибкой грацией своих движений он напоминал пантеру. Ну что же, Келли как раз созрела для того, чтобы позволить грозному мистеру О'Брайену сделать свое дело.

– Привет, Ник, – радушно сказала она, отступая, чтобы пропустить его в комнату. – Я еще не совсем готова. – Она прошла мимо Пола и Симона, даже не взглянув на них. – Не скучайте, я быстро.

Келли поспешно закрыла за собой дверь спальни и прислонилась к ней, вконец обессиленная, готовясь услышать звуки драки, но слышны были только негромкие голоса. Немного успокоившись, она прошла в ванную за зубной щеткой. Нельзя сказать, чтобы она не испытывала чувства вины. Было не совсем честно оставлять О'Брайена в столь щекотливой ситуации, но за сегодняшний вечер Келли уже достаточно хлебнула общения с неразумными мужскими особями. Кроме того, он же и вправду обещал помочь ей избавиться от Ренвика, если застанет его. Конечно, если честно, это была скорее угроза, чем предложение. Келли ехидно улыбнулась. Ник сказал, что любит нелегкие задачи, вот и пусть выкручивается.

Возвращаясь в спальню, девушка вдруг резко остановилась. Ее кольцо! Она поспешила обратно в ванную. Изящное золотое колечко с нефритом лежало на краю раковины. Облегченно вздохнув, Келли торопливо надела его на палец. Не хватало только забыть свой талисман! Почему-то ее не покидало ощущение, что в таком путешествии, да еще с таким спутником, ей понадобится все возможное везение.

Упаковка походной сумки было делом пяти минут. Келли осторожно положила туда свою «лейку» и несколько пленок. Еще до прихода гостей она успела переодеться в болотного цвета джинсы и оливковую рубашку с длинными рукавами, так что теперь ей оставалось только переобуться и захватить белую кожаную куртку.

Подойдя к двери, Келли на секунду остановилась, прислушиваясь. Но в гостиной царила тишина, которая показалась ей зловещей. Озадаченно хмурясь, она выключила свет в спальне и осторожно выглянула. В комнате никого не было.

– Я просто проверил, все ли у тебя выключено, – коротко сказал О'Брайен, выходя из кухни. – Тебе приносят что-нибудь ежедневно? Молоко там или газеты?

Келли покачала головой.

– Почту будет забирать моя соседка. – Она беспокойно огляделась. Интересно, куда все-таки подевались Пол и Симон?

– Прекрасно, – хмуро заключил О'Брайен, подхватывая ее сумку и подталкивая ее к выходу. – Давай, идем. – Он выключил свет в гостиной, вышел и подождал, пока она запрет дверь. —

До Браунсвилла мы долетим самолетом нашей компании, – пояснил он, подойдя к лифту и нажимая кнопку. – Пилот ждет нас в аэропорту.

– Как ты от них избавился? – не выдержала Келли.

– От тех твоих воинственных поклонников? Ну, во всяком случае, я не выбрасывал их в окно, если ты этого боишься. – Его глаза холодно и осуждающе взирали на нее. – Вот, собственно, и все, что тебе надо знать. Ты ведь устранилась и предоставила мне самому выходить из положения.

Келли виновато отвела глаза.

– Ну, ты же предлагал свои услуги, – напомнила она.

Подъехал лифт, и они поспешно вошли. Келли совершенно не была подготовлена к тому чувству близости, которое пронзило ее, когда двери закрылись и они с О'Брайеном оказались вдвоем в тесной кабине лифта. Ник стоял, глядя на нее сверху вниз с каким-то напряженным выражением. Он был так близко, что она могла видеть венку, пульсирующую у него на шее, и чувствовать едва уловимый запах мыла и еще какой-то хвойный аромат, должно быть, его лосьона после бритья.

– И ты не преминула воспользоваться моим предложением, – медленно сказал он. Его пальцы нежно погладили ее щеку, и она чуть не задохнулась от смятения. – Но я никогда не говорил, что не потребую ничего в ответ. Теперь ты обязана мне, Келли, а я всегда получаю со своих должников.

– Не очень-то любезно, – она попыталась перевести все в шутку. – Если бы я знала, что ты так это воспримешь, то вполне справилась бы сама.

– Не люблю, когда меня используют, и не люблю, когда меня пытаются нарочно провоцировать, – резко сказал он. Когда же она, пораженная, начала горячо возражать, он впился в нее взглядом, пронзающим подобно лазерному лучу. – Даже не пытайся отрицать, Келли. Ты не могла удержаться от удовольствия натравить меня на своих ухажеров. Ты захотела посмотреть, как я буду реагировать, когда увижу тебя, окруженную почитателями. Тебе что, нравится будить в мужчинах первобытное начало?

– Ты с ума сошел! Я просто хотела, чтобы ты избавился от них, чтобы я могла заняться делом. – Она почувствовала, как в глазах закипают слезы. Почему ей так больно от того, что он считает ее бесчувственной кокеткой? Ведь он для нее ничего не значит.

О'Брайен внимательно изучал ее полные слез глаза и бледное, расстроенное лицо, потом опять нежно погладил ее по щеке.

– Бедный ребенок, – мягко сказал он. – Ты, кажется, даже не отдаешь себе в этом отчета. Неужели ты не осознаешь, что ждала от меня какой-то реакции, пусть даже бурной? Пойми, Келли, этого нельзя делать. Я и так-то не обладаю большой выдержкой, а ты способна мгновенно привести меня в состояние кипения. Стоит тебе перейти грань, я могу не удержаться и сделать тебе больно.

Все еще растерянная, Келли покачала головой.

– Но ты ошибаешься, Ник. Я совершенно не хотела этого делать.

Ведь она никогда не была любительницей острых ощущений, разве не так? Но тут Келли вспомнила о мгновенном ощущении торжества, испытанного ею в тот момент, когда она оставила Ника в комнате с двумя рассерженными мужчинами, и внутренне похолодела.

– Больше так не делай, – тихо сказал О'Брайен. – Мы теперь будем с тобой ближе, чем сиамские близнецы, Кудряшка. Я уже знаю тебя лучше, чем ты сама себя. Для тебя больше не должно быть таких безвыигрышных ситуаций. – Двери лифта распахнулись, Ник взял ее под руку и решительно повел через вестибюль к стеклянной входной двери. – А если ты еще раз столкнешь меня лицом к лицу со своими бывшими любовниками, – сурово добавил он, – то я скорее всего просто придушу их.

– Я могу чем-то помочь? – крикнула Келли, стараясь перекричать гудение горелок.

О'Брайен, всматривавшийся в альтиметр, поднял на нее глаза и улыбнулся.

– Просто отдыхай и наслаждайся полетом, – прокричал он в ответ. – Я сейчас должен какое-то время последить за горелками. Если мы будем подниматься слишком быстро, то сопротивление воздуха может разорвать шар.

– До чего приятная мысль! – с иронией заметила Келли, придвигаясь к краю плетеной гондолы, чтобы поглядеть на долину Рио-Гранде, проплывающую далеко внизу. При взгляде сверху она напомнила Келли полотно абстракциониста – сплошные квадратики зеленого и коричневого. Ее взгляд беспокойно устремился на блестящий алый шар, вздымающийся над ней гигантским грибом. Движимый горячим воздухом, шар летел словно надувной шарик, отпущенный беззаботной детской ручкой.

Впрочем, в их подъеме ничего беззаботного не было. Потребовалось шесть человек, чтобы удерживать вздымающуюся оболочку над горелками до тех пор, пока уже можно было поднимать гондолу.

Воздух становился все холоднее, и Келли надела куртку и застегнула «молнию». Потом она достала из сумки фотоаппарат. Следующие пять минут она сосредоточенно щелкала, снимая внутреннее пространство гондолы, а потом, с гораздо большим интересом, – смуглое, напряженное лицо и сильную фигуру О'Брайена. На фоне ослепительно голубого неба он казался еще более мужественным.

Один раз О'Брайен взглянул на нее и иронически поднял брови, но больше не проявлял интереса к беспрерывно щелкающему затвору. Лишь когда он увидел Келли, беспечно сидящую на краю корзины и держащуюся одной рукой за трос, он вмешался. Не говоря ни слова, он грозно посмотрел на нее и резко махнул рукой вниз.

Протестующе поморщившись, Келли неохотно спрыгнула на дно гондолы и прислонилась к стенке, продолжая снимать. Она настолько погрузилась в свое занятие, что внезапно наступившая тишина оглушила ее. О'Брайен выключил горелки.

– Мы достигли пятнадцати тысяч футов, – объяснил он, доставая свою черную куртку и надевая ее. – Теперь придется включать горелки только время от времени. Наша оптимальная высота – семнадцать тысяч футов, но ветер поднимет нас на оставшиеся две тысячи.

– Ветер? – с сомнением переспросила Келли. Шар все еще двигался, но она чувствовала себя абсолютно невесомой, плывущей в воздухе. – А ты уверен, что сейчас есть ветер?

О'Брайен улыбнулся.

– Есть, и даже довольно сильный, – заверил он. – Ты не замечаешь его, потому что на такой высоте ветры бесшумны.

– Ты так думаешь? – переспросила Келли, глядя на проплывающие внизу поля. – Наверно, ты прав. Никогда не чувствовала такой тишины. – Она подняла восторженные глаза на алый шар над ними. – Он такой огромный, правда? Они все такие?

– Нет, этот как раз не самый большой. Он чуть меньше среднего, – ответил Ник, прислонясь к натянутому тросу и с удовольствием наблюдая за ее оживленным лицом. – В нем около шестидесяти шести тысяч кубических футов. А некоторые достигают восьмидесяти семи. Если бы я предполагал, что обзаведусь пассажиром, то попросил бы шар побольше.

– Говоря откровенно, наше гнездышко кажется мне вполне удобным, – непринужденно заметила Келли. – А обычно ты летаешь на нем один?

– Ну, я как раз хотел тебе сказать… – заговорил Ник, и глаза его насмешливо заблестели. – Если честно, то до этого я всего один раз летал на воздушном шаре. Это был трехчасовой полет.

– Прошу прощения, – сказала Келли, медленно оборачиваясь к нему. Она, должно быть, плохо его расслышала. Даже Ник О'Брайен не решился бы на нечто столь безумное! – Я что-то не поняла.

О'Брайен утвердительно кивнул.

– Ну да, это первый раз, когда я сам лично управляю шаром, – жизнерадостно повторил он. – Поэтому я подумал, что мне не помешало бы получить определенные инструкции, так что я нанял опытного человека, чтобы он показал мне, что к чему. Вполне естественно.

– Да, естественно, – слабым голосом повторила Келли, подозрительно вглядываясь в его глаза, полные лукавства. – Ты ведь меня нарочно пугаешь, правда?

Ник решительно покачал головой.

– Ничего подобного, – заявил он. – Я бы и раньше сказал, но тебе так хотелось лететь, что я не стал портить тебе удовольствие. Ну и как, нравится твое первое путешествие на воздушном шаре, Кудряшка?

– Спасибо, очень нравится, – ответила она, как во сне. Затем, как ни странно, она начала хихикать, и скоро ёе хихиканье переросло в оглушительный смех. Держась за бока, она сползла на пол гондолы и привалилась к плетеной стенке.

– У тебя не истерика, надеюсь? – с тревогой спросил О'Брайен. – Предупреждаю тебя, что гондола размером шесть футов – не место для истерик. Мне тогда, возможно, придется выбросить тебя за борт.

– И ты, конечно, так и сделаешь! – Келли с трудом могла говорить разборчиво, приступы смеха все еще душили ее. – И ты еще обвинял меня в любви к безвыигрышным ситуациям! Я оказалась теперь на высоте семнадцати тысяч футов над землей с совершенно неопытным пилотом, который использует абсолютно непроверенное топливо, чтобы доставить нас в солнечный Акапулько на дурацком алом воздушном шаре. – Она потрясла головой, все еще содрогаясь от смеха. – Разве можно осуждать меня за потерю самообладания?

– Мой шар совсем не дурацкий! – возмутился О'Брайен. – И ты совсем не потеряла самообладание, дорогая. Ты просто смеешься. – Он покачал головой в изумлении. – Любая другая женщина уже билась бы в истерике или упала бы в обморок. Знаешь, как долго я искал такую, как ты?

Глаза Келли все еще смеялись, встретившись с глазами Ника.

– Надеюсь, ты не собираешься устраивать такие проверки слишком часто, Ник, – сказала она. – Следующая женщина, которую ты решишь приобщить к катанию на шаре, может воспринять это совсем не так весело.

О'Брайен медленно улыбнулся с выражением такой нежности, что у Келли вдруг перехватило дыхание.

– Но чего ради я стал бы брать с собой другую женщину, дорогая моя? – мягко сказал он. – Я никогда не найду другую Келли Маккенну, которая может так смеяться.

От неожиданности Келли не могла найти слов. Тишина вокруг них показалась вдруг абсолютной, она словно обволокла их коконом, отгородив от остального мира. Девушке казалось, что она слышит биение собственного сердца. Она отвела глаза от О'Брайена и устремила взгляд на горелки рядом.

– Не будет ли слишком нахально с моей стороны поинтересоваться, знаешь ли ты, как сажать эту штуку на землю? – спросила она.

О'Брайен улыбнулся. Он смотрел на Келли с таким выражением, что она окончательно смутилась.

– Разумеется, – ответил он наконец. – Я никогда бы не взял тебя с собой, если бы не был уверен, что смогу обеспечить твою безопасность. – На его губах заиграла насмешливая улыбка. – Вот насчет топлива я не могу дать гарантий, но тот, кто его изобрел, дает ему очень серьезное теоретическое обоснование.

– Как приятно это слышать! – скептически заметила Келли. – А почему топливо вообще нужно было испытывать с помощью воздушного шара?

О'Брайен ответил ей веселой улыбкой.

– А почему бы и нет? – Он пожал плечами. – Я подумал, что это будет забавно.

Келли опять засмеялась, мотая головой. Ну какого еще ответа можно ждать от эксцентричного безумца вроде Ника О'Брайена? Если задуматься, она должна бы сходить с ума от страха. Вместо этого она ощущала странное спокойствие при мысли, что ее безопасность зависит от О'Брайена. Удивительно. Она не чувствовала себя такой защищенной даже тогда, когда был жив отец.

– Действительно, почему бы и нет? – повторила она, улыбаясь в ответ. – А что мы будем делать, пока не выяснится, будет ли нас держать это топливо?

О'Брайен слегка поднял брови, и Келли вдруг охватила паника. Она была готова прикусить язык. Его улыбка стала заговорщицки таинственной.

– Ответ вообще-то напрашивается сам собой, но я постараюсь себя сдержать. Ты, должно быть, испытала достаточно острых ощущений за одно утро. – Он опустился на дно корзины напротив нее, скрестив ноги по-турецки. – Полеты на шаре – занятие для ленивых. Надеюсь, Келли, ты взяла с собой книгу?

Она почувствовала, что легко отделалась, задав такой неуместный вопрос, и стала поспешно рыться в сумке.

– Да, взяла! – торжествующе воскликнула она, вытаскивая дешевую книжку в бумажной обложке и демонстрируя ее Нику. – А что ты будешь делать?

Он вытащил из своего кожаного портфеля какие-то бумаги и прислонился к стенке, положив на колени листок.

– Я увлекаюсь головоломками, – пояснил он, глядя на бумаги и уже заранее хмуря брови. – Попытаюсь расшифровать тут пару текстов, пока есть время.

Келли вздохнула с видом покорности судьбе.

– Полагаю, что это не кроссворд из «Нью-Йорк таймс»?

– Что? – Он поднял на нее глаза, и по их отсутствующему в первый момент выражению было ясно, что он уже успел сосредоточиться на своей задаче. – Нет, – ответил он на ее вопрос. – Время от времени Пентагон дает мне потренироваться на своих шифровках. Это все же поинтереснее.

Келли округлила глаза.

– Пентагон? Это что-то вроде бумаг ЦРУ? Материалы для Джеймса Бонда?

О'Брайен покачал головой.

– Жаль тебя разочаровывать, дорогая, но все совсем не так романтично. Это записки каких-нибудь Голдфингеров или крошки Галор.

– Ну, насчет Голдфингеров не знаю, а вот с мисс Галор ты вполне мог быть знаком, – заявила Келли. – Изучив твою биографию, мне стало ясно, с кем ты предпочитаешь иметь дело. Думаю, сеньора Домингес чувствовала бы себя вполне на месте, общаясь с агентом 007. – Хотя она пыталась произнести это как можно непринужденнее, но все-таки тон Келли стал чуточку напряженным, когда она вспомнила пышные формы южноамериканки.

О'Брайен явно уловил перемену тона, потому что его глаза насмешливо сверкнули.

– А что? Очень может быть, – сказал он, склонив голову набок, словно размышляя. – Но она не смогла бы удержать его. Мария уж очень прямолинейна, чтобы сохранять очарование надолго.

Келли постаралась не показать, как обрадовало ее это небрежное замечание.

– До чего ты неблагодарен! Мне кажется, эта дама привлекла тебя отнюдь не своим глубоким умом.

– Если хочешь знать, то единственное, что меня вообще в ней привлекло, был ее бюст. Все остальное было весьма посредственно.

Какой-то момент Келли не знала, чего она больше испытывает: оторопи, что он так откровенно обсуждает свою бывшую пассию, или раздражения оттого, что ему особо нравится та часть тела, которая у нее была довольно слабо выражена.

– А мне кажется, что он у нее чересчур пышен, – ответила она как можно небрежнее и решительно раскрыла книгу, уставясь невидящими глазами в первую страницу.

Она услышала довольный смешок О'Брайена.

– Думаю, в этом ты права. В последнее время я предпочитаю качество количеству. – Ей не потребовалось поднимать глаза, чтобы ощутить его голодный взгляд на своей груди. Несмотря на всю ее решимость не обращать внимания на провокации, щеки ее запылали. О'Брайен торжествующе хмыкнул.

Келли настойчиво не поднимала глаз от книги и наконец услышала шелест желтого листка в руках Ника. Прошло еще долгих десять минут, пока она решилась прекратить делать вид, что читает. Осторожно поднимая глаза над краем страницы, она внимательно рассматривала лицо О'Брайена. «И нечего так стесняться», – сердито сказала она себе. Внимание Ника было столь поглощено интересной задачей, что он явно забыл о ее присутствии. Ее взор перебегал с красивого, четко очерченного лица на мужественную фигуру. Боже, какое право он имеет выглядеть так великолепно!

Но не черты лица, а именно его выражение вызвали в ней странное чувство. Интересно, смотрел ли он когда-нибудь так хоть на одну женщину? Удалось ли кому-нибудь из них вызвать в нем такое сочетание пристального внимания и волнения? Да, но ей-то какое дело? Ведь она его едва знает, и у них нет почти ничего общего! Как можно увлечься человеком таких умственных способностей и необыкновенных качеств? Это же все равно, что искать близости с суперкомпьютером! И что с того, что он, несомненно, самый сексуально привлекательный мужчина, которого она когда-либо встречала? Это человек, который должен постоянно преодолевать новые препятствия, делать новые открытия. Любая женщина непременно надоест ему, и очень быстро. Нет, ей надо собраться и оградить себя от его чар, которые уже заметно ослабили ее защиту и заставили почувствовать себя смущенной и растерянной.

Несмотря на всю ее решимость, Келли все утро ловила себя на том, что ее взгляд, как и ее мысли, все время возвращается к этой тихой сосредоточенной фигуре, сидящей напротив. Кроме тех коротких моментов, когда он вставал проверить альтиметр или включить горелки, Ник был всецело поглощен своим занятием. Вместо того, чтобы заняться чтением, Келли все время прислушивалась к его бормотанию или торжествующему хмыканью время от времени, и оно вызывало в ней почти материнское умиление. В какой-то момент она сама не заметила, как полностью сдалась, отбросила книгу и улеглась на живот, положив голову на руки, чтобы просто смотреть на О'Брайена. И точно так же она не заметила, как ее глаза сами собой закрылись, и она погрузилась в спокойный сон.