Текст книги "Невеста вампир для блудливого оборотня"

Глава 18

Он ее почувствовал, еще до того как увидел. Жена стояла у открытой двери, замерев как статуя. Вардан даже отчетливо представлял ее огромные глаза, распахнутые от ужаса. Он был полным кретином, если надеялся удержать ее в неведении, Милана, отец – все, задолго до появления Николь, поставили на ней печать слабости, глупости и запуганности. И он принял все за чистую монету. Теперь же, после предшествующих событий, волк отчетливо понимал, насколько ошибался, как сильно недооценил ее.

Удивительно, если раньше ему было глубоко плевать, кто и что подумает, то сейчас его ранила сама мысль о падении в ее глазах. Он не хотел выглядеть монстром, но, по сути, таковым и являлся. Неужели недолгое знакомство с той, кого он всем сердцем презирал еще до того как увидел, настолько поменяло его?

Зачем позволил волкам из стаи сегодня остаться. Понадеялся, что она не проснется? Верил, что все пройдет гладко? Глупец!

Николь не отреагировала на его фразу, не повернула головы. Волки ее увидели и, по всей видимости, сейчас шла жуткая игра в гляделки. Холодный, предательский пот прошиб оборотня. Он подбежал к ней, захлопнул дверь и потащил ее прочь.

– Не прикасайтесь ко мне. У меня нет слов, чтобы охарактеризовать увиденное. Я просто не желаю находиться рядом с вами, – в ее голосе не было истерики, злости, только ледяное удушающее спокойствие, которое хлестало по щекам гораздо больнее открытой ярости.

– Пройдем в комнату, поговорим, – он продолжал держать ее чуть выше локтя.

– Не уверена, что хочу слышать объяснения. Меня беспокоит только одно… эти девушки… они будут жить? Или… – она сглотнула и очень тихо добавила, – там уже все решено?

– Вот поэтому нам и стоит поговорить, иначе твое воображение дорисует еще больше дичи, – они вошли в дом.

– Я не хочу вас видеть. Не хочу говорить. А лучше всего, если вы навсегда исчезнете вместе со своими тайнами из моей жизни, – холодное лезвие ее слов нещадно резало по живому. Еще несколько дней назад он бы рассмеялся кому угодно в лицо, повернулся и ушел, теперь же волк отчаянно хотел оправдаться. Для кого? Для нее? Или для себя?

– Мы поговорим, я расскажу все, и только тогда делай выводы, – произнес это намного резче, чем планировал.

– Порой мне кажется, вы как наказание, преследующее меня и днем, и ночью, – она тяжело вздохнула и прошла в комнату.

Вардан вошел следом, закрыл дверь и замер в нерешительности. Сейчас он себя ощущал нашкодившим пацаном.

– Говорите, что хотели и исчезните с глаз моих, – Николь села в кресло, спина прямая, руки на груди скрещены.

– Мне жаль, что тебе пришлось узнать о другой стороне оборотней подобным образом, – он замялся, не зная, как начать говорить правду, неприятную, а для его жены и вовсе отталкивающую.

– А мне кажется, вы и не особо скрывали. Или считали меня настолько глупой, что я не замечу дикого спаривания у себя перед носом? – ее черная бровь изогнулась, в глазах плескались льдинки.

– Я не хотел, чтобы ты это видела, Николь! – он покачал головой, проваливаясь в ледяную пропасть ее глаз. – У оборотней есть голод сродни вампирскому. Пока самец не нашел свою истинную пару, он испытывает практически непрекращающийся голод. Это подобно безумию, природа, зверь внутри требует своего, ты не можешь ни о чем думать, пока не удовлетворишь нечеловеческую тягу близости. Эта хрень выгрызает внутренности и отравляет сознание. Как вампир должен утолить свою жажду крови, так и оборотень ищет облегчения. Это своего рода наше проклятье, вечная борьба с собой, опустошающая, изматывающая. И поверь, эта жажда не приносит радости, она подминает под себя, уничтожает, и заставляет ежедневно вести борьбу со своим естеством, – волк прошел к дивану и присел на краешек, ноги с трудом слушались, признание давалось тяжелее, чем он предполагал.

– Только вампиры давно научились существовать в социуме, не привлекая к себе внимания, не бегая по городу в поисках жертвы. Мы учимся усмирять инстинкты, не позволяем им повелевать нами. Конечно, у каждого вида или группы бывают исключения, те кто идут против системы. Но их наказывают, с ними идет непрерывная борьба. Что-то сродни преступников у людей, и соответствующего наказания для них. В вашем случае оборотни смирились со своей жаждой и идут у нее на поводу. Хорошее прикрытие, мы по-другому не можем? И оно должно оправдать все? Улавливаете разницу? – Николь склонила голову набок, продолжая сидеть практически неподвижно.

– Согласен, нельзя тупо переть на поводу у своих желаний. И, поверь, работа ведется. Если дать волю стае, неизвестно чем бы все закончилось. Природа толкает нас непрерывно искать свою пару. Во время сношения звериная суть проявляет себя, и неподготовленная партнерша может получить серьезные увечья. Потому и есть запрет, никто из членов стаи не имеет права без специальной подготовки, без согласия и учета всех рисков вступать в контакт.

– Я так полагаю, подготовкой… ммм… дам, вы и занимались? – если бы взглядом можно было убить, то Вардан уже бы пал замертво.

– Поверь, есть много женщин, которые сознательно идут на связь с оборотнем. Если есть знания, подготовка, то секс доставляет удовольствие… со временем. И слюна волка своего рода афродизиак для женщины. Если ты думаешь, что я с каждой проводил время – нет. Я просто слежу за процессом, не позволяю ничему выйти из-под контроля. Даю нужную информацию. И в итоге нет никаких плачевных последствий. Николь, я жил один, и как у будущего альфы, моя главная задача – забота о стае, других обязательств у меня не было.

– И в своем доме вы организовали некое пристанище для свиданий?

– Так проще все контролировать. Если у волка есть потребность, голод его ломает, лучше пусть придет ко мне, чем выбежит на улицу обезумевший и жаждущий спаривания. Сегодня они пришли, заинтересованные последними событиями, я не должен был допускать. Что и говорить, облажался, – Вардан корил себя последними словами, что не отказал, не запретил, а пошел на поводу у волков. Старые привычки не так просто искоренить.

– А тут пришла я и перебила вам все удовольствие, – она резко отвернула голову, словно пряча неприятную для нее эмоцию во взгляде.

– Я не принимал участия и не собирался. Раны у девушек заживут очень быстро, и процесс заживления будет им приятен. Все было по обоюдному согласию. Может я в твоих глазах и монстр, но я против насилия, и не допускаю, чтобы женщину брали силой.

– Почему не принимали? Разве у вас нет этого голода? Даже, если следовать логике, как у будущего альфы он должен быть сильнее? – было видно, она изо всех сил старается выглядеть невозмутимой, только учащенное дыхание выдавало волнение. – Еще не поздно, бегите, присоединитесь к всеобщему веселью, не тратьте время на разговоры со мной.

– Тут ты права, я не исключение, голод есть. Только у меня и мыслей не было участвовать. Я способен его контролировать, по крайней мере, стараюсь. Но не все оборотни имеют достаточно силы противостоять нарастающим желаниям. Если повезет, они находят истинную и голод отступает. Тогда волк больше не хочет никого кроме своей пары и начинает жить свободной без порабощающих желаний жизнью, – Вардан сцепил руки в замок, пытаясь унять дрожь в теле.

– А в чем проблема сразу связать свою жизнь с истинной?

– Ее очень сложно найти, и последнее время случаи единения стали еще реже. Мы словно вымираем, оборотней самок очень мало в стае, и среди женщин настоящая пара встречается крайне редко. Поверь, каждый волк только об этом и мечтает.

– То есть не у всех она есть? – Николь посмотрела на него изучающим взглядом, гнев ее утих, но холод не отступал.

– Пара есть у всего живого, так задумано природой, только вот найти ее посчастливится не каждому, – сейчас ему больше всего хотелось просто обнять ее и навсегда разрушить холодную стену отчуждения, стоявшую между ними нерушимой скалой.

– И вы так и не нашли пару… и натренировали себе… Милану, чтобы всегда под рукой была своеобразная таблетка от голода и постоянных желаний? – ее лицо было слишком напряженным и казалось таким хрупким.

– Да, – нелегко ему далось это слово. Когда появилась Милана, он был свободен и имел право на любовницу. Почему же сейчас он сгорал от стыда от корней волос до пальцев на ногах?

Повисла напряженная пауза. Тишина удушала, и казалось, в комнате кончился кислород. Николь не отводила взгляда, просто молча смотрела бездонными черными озерами. Многое он бы отдал, чтобы сейчас прочитать ее мысли.

Вардан подошел к жене, присел на корточки и провел рукой по волосам, нежно коснулся щеки, как хотелось поцеловать эти приоткрытые губы, это не был голод, это было желание абсолютно другого рода, он хотел дарить теплоту, защищать, оберегать.

– Николь, ты можешь предложить мне что-то другое? – он произнес это с той нежностью, на которую только было способно его ожесточенное волчье сердце. Оборотень не рискнул сказать напрямую, о чем молила его душа, о чем он стыдился признаться даже себе. Сейчас, не перед алтарем, а именно перед ней, глядя в глаза, он готов был принести клятву верности. Пусть только сделает маленький шаг навстречу, нет, всего полшага.

– Меня интересует еще вопрос, – в ее бархатном шепоте явственно ощущалось смятение, – Если вы говорите без подготовки так больно, почему у нас с вами все было иначе. Без боли и того, что я видела? Без увечий?

– Не знаю, – он пожал плечами, – С тобой, Николь, было действительно все иначе. Тогда ты усмирила зверя…

Они долго неотрывно смотрели друг другу в глаза, незримая энергия блуждала по телам, притяжение и холод бились в схватке. Она резко встала, глубоко вздохнула, отвела взгляд в сторону:

– Вы правы, мне нечего вам предложить, – после паузы добавила еле слышно, – Возможно, и вам повезет встретить истинную…

Глава 19

Столько разнообразных оттенков боли на лице всего за один разговор я прежде не встречала. Глупо отрицать – его откровенность задела меня. Я почувствовала своеобразное родство. Он тоже мучился, пусть и от голода иного рода. Сложно победить то, что сжирает тебя день ото дня. Волк боролся, как и я.

Он поднялся на ноги, лишь мимолетный взгляд, и еще один оттенок боли, отверженность, растерянность.

– Прости. Больше не увидишь подобного.

Мне хотелось уточнить чего? Волчьих сношений у меня перед носом или его откровенности, последнее почему-то боялась терять. Не спросила. Просто кивнула.

– Завтра мне нужно уехать. Если что-то понадобится, попроси прислугу. Или потом, вечером я сам решу твои вопросы, – его голос поникший, опустошенный метко находил уязвимые места в моей броне и бил точно в цель.

– Езжайте куда вам надо. Я в состоянии справиться сама и не нуждаюсь в постоянной опеке, – опустила глаза в пол, память услужливо подсказала последние события, его странная забота, переживания. По идее там, в машине, его не должно было задеть мое состояние. Кто я ему? Упыриха навязанная отцом? Скорее всего волчий долг, странная магия, породившая нашу связь и необъяснимое притяжение – вот и все причины его странного поведения.

– Доброй ночи, Николь, – он сделал шаг в сторону двери и замер. Я посмотрела ему в глаза и чуть не рухнула на колени, из последних сил сдерживая дикий порыв. Кислород закончился в легких, сердце выстукивало в диком ритме, желание, как порабощающий смерч бурлило в крови. Нет, не секс, не близость, я хотело ощутить его кровь, впиться зубами в пульсирующую вену на шее и пить, пить, вбирая его тепло.

– Доброй… – пролепетала онемевшими губами и практически бегом скрылась в спальне, забилась в дальний угол, пытаясь унять озноб. Меня колотило в диком припадке несвойственного голода.

Да, мне нужна кровь. Но никогда я не испытывала желания укусить и питаться от человеческой плоти. У меня была всегда в избытке донорская кровь – этого хватало. Еще одна странность – вампиры в принципе не пьют кровь оборотня. Нас, конечно, она не убьет, но может сильно ослабить, отравить сознание. Все зависит от возраста вампира, мой дядя, скорее всего, бы и не почувствовал. Я бы наверняка на несколько часов, а может и на сутки утратила свои способности, которых у меня и так не густо.

Но чтобы желать вонзится в его кожу, разорвать ее клыками и пить, чувствуя, как кровь льется в меня – эти ощущения убили, сразили наповал, как пуля прострелили мозг. Я доползла до прикроватного столика, протянула руку к бокалу с кровью и сделала несколько жадных глотков. Нет, голод не утихал, я хотела иного, мечтала о его горячей крови, отчетливо представляла, как она льется по моему горлу. Откуда такие красочные образы? При этом не было желания убить его или навредить, скорее во мне жило осознание – ему это тоже понравится.

У меня галлюцинации. Не знаю, что со мной было в машине, но это еще не прошло. Мы говорили с ним про голод, и вот я уже подобно животному готова вгрызаться в его кожу. Мне стало стыдно за себя и свои мысли. Через некоторое время необъяснимый голод утих. И теперь волной накатило одиночество. Стало пусто и не по себе в этих треклятых стенах.

Провалиться бы в забытье, так нет, мысли кружили в голове и не отпускали сознание. Волк. Почему его так много в моих мыслях? Почему рядом с ним я забываю о ненависти. Я не желаю ему зла. Жажда мести меня покидает. И даже попытка воскресить воспоминания о кровожадности этих тварей дает неутешительные результаты.

Он каким-то образом переделывал меня, пробуждал то, чего в принципе не может быть. Сегодня, что он хотел, чтобы я предложила? На что надеялся? Самое большее, на что мы оба способны – избавиться от ненависти. Научится мирно существовать и когда придет время разойтись каждый своей дорогой. Одно я знала точно – его страданий не хочу.

А я, у меня уже все прошло. Волк говорил об истинных. Свое истинное счастье я давно утратила, и другого у меня не будет.

– Любимый, проходят годы, и твой образ меркнет, – прошептала одними губами в пустоту. Жизнь его утекает сквозь пальцы, человеческий век недолог. И с каждым днем догорает свеча нашей любви. Я стояла на коленях у алтаря, произносила клятвы другому и отдала невинность. Предала все, что было дорого. И ради чего? Разве месть способна преодолеть преграды и хоть ненадолго соединить нас с любимым? Он так и не женился, Рафаэль хоть скупо, но рассказывал о его жизни. Хотелось бы узнать его мысли, хотя бы один единственный раз поговорить. Попросить прощения за его сломанную жизнь, за свое предательство.

В тягостных размышлениях незаметно пролетели остатки ночи, ее сменил рассвет. Слышала, как уходят волки. Вскоре и муж уехал. Отчетливо ощутила опустошение, когда за ним закрылись металлические ворота. Странно все же действует магия, слишком хорошо я стала его чувствовать. Думаю, со временем эту связь можно будет разорвать. Дикость какая-то вампир и оборотень связаны невидимыми магическими нитями. Во что я вляпалась?!

Я кое-как привела себя в порядок. Снова выпила крови. Не стала разбираться в послевкусии. Скорее как лекарство проглотила. Физически я чувствовала себя хорошо, от недавнего недомогания не осталось и следа, а вот душевные раны все сильнее кровоточили, и еще напала странная тоска. Повыть на луну что ли? Улыбнулась. С кем поведешься, называется.

Кто-то открыл ворота и зашел в дом. Услышала раздражающий веселый голос Миланы, гость что-то отвечал, шутил, они смеялись. Даже не интересно было слушать. Через минут пятнадцать услышала приближающиеся шаги, а потом и стук в дверь. Не дожидаясь ответа на пороге с неизменной слащавой улыбкой возник Дамир.

– Николь, приветствую! При взгляде на вас сердце начинает биться быстрее!

– Здравствуйте! – я не разделяла его радости.

– На банкете нам так и не представился случай побеседовать. Вот решил навестить, очаровательную жену брата, – губы разъехались в сторону, обнажая крепкие белые зубы волка.

– Если честно, то я не вижу смысла в беседе, – он мне не нравился. Казалось бы, оборотень не сделал мне ничего плохого, мы виделись-то пару раз мельком, но от него пахло злом, я это ощущала кожей. В памяти всплыли предупреждения Вардана, и я на удивление была с ним согласна – мне нужно оградить себя от гостя.

– Николь, нельзя судить о том, чего не знаешь. Вдруг я окажусь твоим счастливым билетиком, – улыбка не сползала с его лица, он задорно подмигнул мне и прошел в комнату, и по-хозяйски уселся на диван.

– Вашего брата сейчас нет дома. Приходите, когда он будет, и мы втроем поговорим. А сейчас, настоятельно рекомендую покинуть комнату, – я понимала, что он физически ничего мне не сделает, но где-то на подкорке сознания зарождался непонятный страх.

– Нет, разговорчик у нас только для двух пар ушек! – он потер руки в непонятном предвкушении. – И заглянул я к тебе на огонек не случайно в отсутствие брательника.

– А вы как истинный волк сидели в кустах, дожидаясь пока старший брат – будущий альфа – покинет свой дом, чтобы прошмыгнуть незамеченным и не получить по загривку? Браво, находчиво! – я уловила, как в его глазах вспыхнули искорки гнева, но Дамир тут же их погасил, и при этом ни на один градус его лживая улыбка не уменьшилась.

– Осторожность для волка превыше всего. А я не из тех, кто полезет под пули. Всегда есть обходной маневр, – он изучал меня слишком пристально, что-то пытался разглядеть, и нет, это не был мужской заинтересованный взгляд.

– Без проблем, называйте и дальше трусливость осторожностью, мне дела нет. Говорите, зачем пришли, и освободите помещение, – у меня было стойкое ощущение омерзения при одном взгляде на оборотня

– Я смотрю, мой брат имеет удивительный талант – отравлять все, к чему прикасается. Еще несколько дней назад ты была очаровательной и милой, сердце радовалось, глядя на тебя, а теперь нахваталась от него пустой агрессии. Смотри, еще немного и озвереешь, – слащавое лицо и ненависть в его голосе не плясали друг с другом, создавая дикую дисгармонию.

– Это не должно вас заботить. Вы пришли вылить на меня потоки желчи и неприязни к родному брату? Больше некому излить свои обиды? Смею разочаровать – вы пришли не по адресу, – я отошла к противоположной стене, хотелось как можно больше увеличить пространство между нами.

– Пришел я как раз, куда надо. Я могу дать тебе, что ты хочешь. Освободить от брака, избавить от общества оборотней. Да любой каприз, куколка! – он закинул ногу на ногу и откинулся на спинку дивана.

– А сейчас, по вашему мнению, я должна броситься к вам в ноги и рассыпаться в словах благодарности? – даже женское любопытство во мне не играло, пусть просто уберется с глаз.

– Николь, к чему ты устроила этот спектакль? Тебя вынудили выйти замуж, ты терпеть не можешь оборотней. Я предлагаю тебе свободу, помощь. Союзник сам пришел к тебе на порог. И можешь отрицать сколько угодно, а цель у нас одна, – он снова подмигнул.

– Сомневаюсь, что у нас с вами может быть хоть что-то общее. И тем более вы не можете знать о моих целях и желаниях, – злость нарастала во мне, я с трудом могла ее сдерживать.

– А Дарий считает иначе! И он уверен, я могу быть тебе, ой, как полезен. Или дядюшке своему ты тоже не доверяешь? Да, да, в ваших маленьких вампирских тайнах оказалось замешено больше действующих лиц. Но тем, куколка, и больше успех! Вы хотите мести, и тут я полностью на вашей стороне! – он хохотнул, наслаждаясь моей растерянностью.

– Мои отношения с дядей вас не касаются. Ваш блеф жалок! – нет, я не верила, что Дарий мог иметь что-то общее со скользким волком.

– Ошибаешься. Я твоя связь с Дарием. Именно я помог организовать вашу свадьбу, я убедил своего отца. И был посвящен в планы гораздо раньше тебя, куколка, – он расставил ноги широко, наклонился вперед, в глазах уже открыто плавало зло.

– Мне не нужны посредники. Если мне понадобится поговорить с Дарием, я это сделаю и без вас. Что вам нужно, Дамир, говорите прямо?

– Отец уже слаб, скоро он уйдет на покой. И не ушел он только потому, что боится отдавать власть братцу. Вардан – слабое звено. Ошибка природы, что он родился первым. Мы должны расширять границы, покорять новые стаи, искать самок, завоевывать, а не топтаться в болоте сохраняя призрачный мир. Мой брат не имеет права стоять во главе. Он погубит стаю, сотрет ее с лица земли. Волк – хищник! Он должен брать добычу! Братец же заботится о бабах, сдерживает стаю в ненужных рамках, превращая волков в послушных собак. Стая должна вызывать ужас! Я хочу, чтобы только одно упоминание о нас вызывало дикий страх у каждого. Я возвеличу наш род! Сделаю нас самыми могущественными волками! – в его глазах не было ничего человеческого, волка там тоже не было, дьявольская одержимость, заставляющая страх бежать по моим венам.

– Если в двух словах сделать вывод из смрадных помоев льющихся из вашей пасти – вы хотите власти? – не знаю, как мне удалось произнести все ровным безэмоциональным тоном. – Только вы не учли одного, трусливый волк, сидящий в кустах, не способен возвеличить род.

– Справедливости. Я рассчитываю риски, проигрываю ходы, не лезу на рожон, но знаю, кому и когда дать бой. Мне жаль, если ты не видишь моего очевидно превосходства над Варданом. Братец только может сотрясать воздух пустыми угрозами и не способен завоевать территорию. Он слаб и должен уйти на покой, а сильный – занять его место. Если природа ошиблась, я непременно это исправлю, – он снова взял себя в руки и вернул на место слащавую улыбку.

– И как в ваш великий план по завоеванию вписывается Дарий? – неужели действительно дядя имеет какое-то отношение к этой мрази? Мне необходимо это выяснить.

– В любом деле нужны союзники. Дарий силен. У него свои счеты со стаей, и я готов ему помочь. Как и тебе, куколка. Я говорю, что тебе делать, ты выполняешь, и все довольны. Поверь, от нашей победы вампиры только выиграют. Дарий это понял, пора и тебе включаться в игру. И со своей стороны гарантирую, ваша месть будет очень сладкой! – он плотоядно облизнул губы.

– А вы не допускаете, что я все расскажу вашему брату и нарушу планы? – я сцепила руки за спиной, до крови впиваясь себе ногтями в кожу.

– Ой, рассмешила! – он расхохотался, как безнадежный пациент психиатрической клиники. – Братец и так меня на дух не переносит. Для него не тайна мое виденье дальнейшего роста стаи. А больше ты ничего не знаешь, твои слова пшик, – он щелкнул пальцами, – пустой звук. А уже не говорю, что и сама ты не совсем белая и пушистая! И не из-за великой любви ты переступила порог этого дома. Своими словами ты только подставишь Дария, себя, развяжешь войну. И в принципе, и при таком раскладе я останусь в выигрыше, да, муторно, немного напряжно, но пойдет, – дьявольский смех не прекращался.

Я посмотрела на него, вкладывая во взгляд всю ненависть, на которую только была способна. Сейчас в голове пульсировало только одно желание – прибить мерзкую скользкую тварь, очисть от нее землю.

– Убирайтесь отсюда! – и тут он завизжал, как свинья, нет, даже хуже, отвратительный звук заполнил комнату. Дамир упал на пол и скрутился калачиком, лицо его стало ярко-красным, и глаза, казалось, сейчас выкатятся из орбит.