Текст книги "Академия"

Айзек Азимов
Академия

Часть первая
Психоисторики

1

Гэри Селдон – … (11938 – 12069 Галактической Эры).[1]1
  Даже даты приводятся в основном в современном летосчислении. Первым годом новой. Академической, Эры считается 79-й.


[Закрыть]

Родился в семье среднего достатка на Геликоне, в секторе Арктура, где его отец, как гласит весьма сомнительная легенда, занимался выращиванием табака в гидропонной теплица. Паранормальные математические способности. Селдона проявились в раннем возрасте. Утверждают, что в двухлетнем возрасте…

Несомненно, наибольший вклад Селдон внес в психоисторию. Приступив к ее изучению, он не нашел в этой науке ничего, кроме расплывчатых аксиом. Потомкам же он оставил статистическую науку…

Самым достоверным и подробным описанием его жизни является биография, составленная Гаалем Дорником, который встретился с Селдоном за два года до смерти великого математика. История их знакомства…

Галактическая энциклопедия[2]2
  Все Цитаты из Галактической Энциклопедии взяты из 116-го Издания, опубликованное в 1020 году Издательством Галактической Энциклопедии на Терминусе, с разрешения Издательства.


[Закрыть]

Гааль Дорник, родом из провинции, ни разу в жизни не бывал на Тренторе, видел его только в гипервизионных фильмах и передачах. Пару раз ему посчастливилось посмотреть грандиозные трансляции с коронации нового Императора и с открытий заседаний Галактического Совета. Но и прожив всю жизнь на Синнаксе, маленькой планетке, обращавшейся вокруг звезды на окраине Голубого Потока, он не был нецивилизованным изгоем. В те времена оторванных от цивилизации мест уже не существовало.

В Галактике насчитывалось около двадцати пяти миллионов обитаемых миров, и все они входили в состав Империи, столицей которой был Трентор.

Для Гааля теперешнее путешествие менее всего означало конец юности и учебы. Прежде он бывал в космосе только на экскурсиях и раз посетил единственный спутник Синнакса с целью сбора данных о метеорном потоке, необходимых ему в работе над диссертацией. Месяц назад он получил степень доктора математики, а через две недели – приглашение от великого Гэри Селдона прибыть на Трентор для участия в разработке проекта.

Итак, в свое первое настоящее космическое путешествие он улетал на многие миллионы миль и световых лет от дома…

Гааль настраивался на прыжок через гиперпространство совсем недолго, хотя в обычных межпланетных перелетах эти ощущения нельзя испытать. Путешествие в обычном пространстве могло проходить со скоростью, не превышающей скорости света, – что известно науке еще из забытой эпохи истории человечества – поэтому на путешествия даже между ближайшими обитаемыми системами уходили бы годы. А в гиперпространстве, этой не поддающейся воображению области, не являющейся ни пространством, ни временем, ни веществом, ни энергией, ни вакуумом, можно было пересечь всю Галактику за мгновенный промежуток времени.

Гааль в прыжке кроме пустякового толчка ничего не ощутил. И даже подумал, уж не показался ли тот ему. Гааль, почувствовав разочарование, с нетерпением ждал, какое впечатление на него произведет сам Трентор. Он отправился в зал видового обзора. Стальные шторы открывались в определенное время, и он не пропускал ни одного сеанса. Восхищенный Гааль смотрел на великолепное зрелище звездного неба, напоминавшее ему стайки светлячков, внезапно остановленные неведомой силой в полете и застывшие навсегда. В один из сеансов обзора видимой стала холодная, голубовато-белая газовая туманность, находившаяся на расстоянии пяти световых лет от корабля. Расплываясь по небу как пролитое молоко, она через два часа, после следующего прыжка, исчезла из виду.

Трентор обращался вокруг солнца, и оно, возникнув в иллюминаторах обзора, представляло собой всего лишь белую точку, одну из миллионов подобных ей. Если бы не указания маршрутной карты, ее невозможно было бы выделить и отличить. С каждым очередным прыжком солнце Трентора сияло все ярче, а остальные звезды блекли в сравнении с ним.

Мимо прошел офицер, бросив на ходу:

– Зал обзора закрывается. Приготовьтесь к посадке. Гааль догнал его и схватил за рукав белой формы, на котором красовалась эмблема Империи – «Звездолет и Солнце».

– Простите, а никак нельзя побыть здесь? Мне бы так хотелось увидеть Трентор!

Офицер улыбнулся, и Гааль покраснел от стыда за свой провинциальный акцент.

– Утром будем на Тренторе, – улыбнулся офицер.

– Я понимаю… Мне хотелось посмотреть отсюда.

– Простите, юноша. К сожалению, у нас – не космическая яхта. Мы подлетаем с солнечной стороны. Не хотите же вы ослепнуть, получить ожоги и заодно облучиться?

И Гааль, вздохнув, зашагал к своей каюте.

Офицер крикнул ему вслед:

– Да не огорчайтесь вы так! Трентор выглядит всего-навсего этаким серым шаром. Когда прилетите, можете взять билет для осмотра с орбиты. Это и недорого совсем.

Гааль обернулся:

– Большое спасибо!

Конечно, обижен он был, как ребенок. В горле стоял ком горечи и досады. Ожидание становилось невыносимым …

2

Корабль опускался на Трентор. Шумы сменяли друг друга. Послышался отдаленный свист – это звездолет рассекал атмосферу. Урчали кондиционеры, борясь с нагревом обшивки, гудели трудившиеся в режиме торможения двигатели. Галдели пассажиры, собираясь в зале высадки, жужжали лифты, поднимавшие почту, багаж и прочие грузы.

Легкий толчок означал, что свободное движение закончилось и теперь на звездолет действовала только сила притяжения планеты. Тысячи пассажиров, устроившись в уютных креслах дебаркационных залов, ожидали посадки.

…Багажа у Гааля было немного, а таможенная процедура оказалась на удивление короткой. Инспектор пробежал глазами визу и поставил печать. А Гааль – смотрел по сторонам.

Трентор!

Воздух показался здесь более плотным. Немного сильнее, чем на Синнаксе, было притяжение, но и к этому можно привыкнуть.

Здание космопорта было громадным. Даже задрав голову, Гааль не разглядел потолка. Не видел и ближайшей стены. Видимую часть помещения занимали столы, за которыми сидели таможенники, а дальше все скрывалось в туманной дымке.

Инспектор обратился к Гаалю – видимо, уже не в первый раз:

– Все в порядке, идите.

– Куда? – растерянно пробормотал Гааль, оглядываясь по сторонам.

– К такси. Направо, потом третий поворот – налево.

Гааль двинулся в указанном направлении и вскоре заметил в воздухе над собой указатель – буквы светились в пустоте: «ТАКСИ ПО ВСЕМ НАПРАВЛЕНИЯМ».

Только Гааль отошел от стола, как на его место тут же встал другой человек. Таможенник коротко кивнул ему. Человек кивнул в ответ и последовал за Дорником.

Гааль уперся прямо в ограждение.

Маленькая вывеска гласила: «Диспетчер».

Тот, к кому это относилось, буркнул, не взглянув на Гааля:

– Чем могу?

Денег у Гааля было в обрез, но скоротать ночь где-то надо, и он, как можно более небрежно, бросил:

– В приличную гостиницу.

– У нас все гостиницы приличные, – невозмутимо отозвался диспетчер.

– В ближайшую, – обреченно выдохнул Гааль.

Диспетчер нажал клавишу на пульте. На полу возникла тонкая полоска света, пересекавшаяся с другими, различных цветов и оттенков. Диспетчер подал Гаалю пластинку-билет, слегка светящуюся и того же цвета, что и линия на полу.

– Один двенадцать, – сказал диспетчер.

Гааль отсчитал монеты.

– А теперь куда?

– Идите по линии. Пластинка светится, пока вы следуете в верном направлении.

Гааль пошел вперед, туда, куда вела его светящаяся полоска. Рядом с ним двигались сотни людей. Временами кто-то сворачивал направо или налево.

Неожиданно световая ниточка оборвалась, и перед Гаалем вырос носильщик в новенькой желто-голубой униформе из пластотекстиля. Он подхватил чемоданы Гааля.

– Прямая линия на «Люксор», сэр.

Шедший следом человек, услышав эти слова и ответ Гааля: «Хорошо», – проследил, как тот садился в тупоносое такси…

Такси мягко набирало высоту. Гааль смотрел в овальное окно. Было от чего недоумевать – довольно приличный подъем, а они все еще летели внутри здания. Секунда – и люди внизу стали похожи на спешащих куда-то муравьев. Еще секунда – и они пропали из виду.

Впереди возникла бесконечная стена, множество отверстий в ней представляли собой входы в туннели. Такси с Гаалем подлетело к одному из них и втянулось внутрь. Гааль так и не сообразил, как это водителю удалось выбрать именно тот, который был им нужен. В один миг их окружила непроницаемая чернота – только сигнальные огни мигали, разрывая темноту, да шум двигателя нарушал тишину.

Гааля по инерции наклонило вперед – такси выскочило из туннеля и опустилось на тот уровень, с которого они начали полет.

– Отель «Люксор», – безразлично сообщил водитель.

Он помог Гаалю вынести багаж, деловито взял купюру, подобрал ожидавшего такси пассажира и исчез в высоте.

…Все это время, с момента приземления звездолета, Гааль ни разу не видел неба.

3

Трентор – …В начале тринадцатого тысячелетия этот вариант развития исчерпал себя. Будучи резиденцией правительства Империи на протяжении жизни сотен поколений, расположенная в центре Галактики, среди наиболее густонаселенных и индустриально развитых миров, сама планета Трентор была перенаселена до крайности.

Урбанизация планеты достигла предельной точки. Вся поверхность суши Трентора – 75 млн. кв. миль – представляла собой один город. Число его жителей выросло до 40 миллиардов. И эта огромная масса людей была занята административной деятельностью на благо Империи, при том, что для выполнения всех необходимых работ служащих еще и не хватало. (Здесь нелишне упомянуть, что – под отнюдь не самым бдительным руководством последних Императоров – неспособность наладить четкий административный контроль в Галактической Империи стала одним из факторов ее распада.) Каждый день огромные флотилии звездолетов доставляли на Трентор продукты из двадцати сельскохозяйственных миров…

…Полная зависимость во всех жизненных потребностях от других миров – ахиллесова пята Трентора – сделала его чрезвычайно уязвимым. В течение последнего тысячелетия существования Империи один Император за другим сталкивались с непрекращающимися мятежами. Имперская политика сосредоточилась на защите от экономической блокады…

Галактическая энциклопедия

Гааль не знал – какова была скорость вращения Трентора, светило ли солнце. Он так и не смог понять, день сейчас или ночь. А спросить стеснялся. Его только что кормили завтраком, но на многих планетах живут по стандартной схеме, не обращая внимания на такие неудобные понятия, как утро, день, ночь и вечер.

Он было обрадовался, увидев табличку «Солнечная комната», но оказалось, что за дверью – всего-навсего кабинка, где можно позагорать под кварцевой лампой. Через пару минут он спустился в фойе.

– Где можно купить билет на обзорную экскурсию? – спросил Гааль у администратора.

– У меня, если желаете.

– А скоро начало?

– Только что отправили. Следующая – завтра. Можете купить билет прямо сейчас.

– Вот как…

Завтра… Завтра – поздно. Завтра надо быть в Университете.

– Простите, а нет ли здесь чего-нибудь вроде смотровой площадки? Я имею в виду – на открытом воздухе?

– Разумеется! Можете приобрести билет. Я только взгляну, не идет ли дождь.

Администратор нажал кнопку на рукаве, возле локтя. Загорелся маленький экранчик, побежали буквы. Гааль прочел их одновременно с администратором.

Тот отвел взгляд от экранчика и сказал:

– Погода хорошая. Если не ошибаюсь, сезон дождей кончился. – И доверительно добавил:

– Я-то сам редко попадаю наружу. Последний раз выбирался года три назад, и что-то больше не тянет. Лифт у вас за спиной. Там табличка: «На Башню».

Гааль направился в кабину лифта незнакомой для него конструкции, туда зашло еще несколько человек, и лифтер нажал кнопку. Указатель тяжести показывал «ноль». Гааль ощутил, что тонет в пространстве. Через секунду вес вернулся к нему, но все равно показался меньше обычного. Опять невесомость – и ноги Гааля оторвались от пола. Он судорожно задергался, пытаясь уцепиться за стенку лифта.

– Вы что, неграмотный? – прикрикнул на него лифтер. – Написано же! На полу скобы для ног – закрепитесь!

Гааль огляделся и увидел, что остальные пассажиры преспокойно стоят на полу. Не скрывая улыбок, они смотрели, как Гааль перебирал руками по стене, пытаясь опуститься на пол. Стыд-то какой! А ведь как вошел – видел никелированные скобы на полу, не обратил внимания.

Наконец какой-то мужчина подал ему руку и потянул вниз. Пока Гааль бормотал слова благодарности, лифт остановился на открытой террасе, залитой лучами солнца. Мужчина, который только что помог ему, не отставал.

– Тут можно присесть, – мягко сказал он.

Гааль благодарно кивнул незнакомцу и направился вслед за ним к креслам, но остановился на полпути.

– Мне бы хотелось немного постоять у парапета, если не возражаете.

Незнакомец дружески помахал рукой. Гааль подошел к высокому, по плечо, парапету. Сверху открывалась величественная панорама Трентора.

Землю закрывали хитросплетения построек. Горизонт, насколько доставал глаз, занимали металлические конструкции. Все видимое пространство было одинаково ровного серого цвета. Только несколько прогулочных яхт крутилось в небе. Весь многочисленный транспорт трудился внизу, под металлической корой планеты.

Ни один цвет не оживлял однообразно-серого пейзажа. Ни зелени, ни почвы. Гааль знал, что где-то на Тренторе расположен императорский дворец, занимавший сто квадратных миль, утопавший в цветах и зелени, – маленький островок в стальном океане. Но отсюда его не было видно.

Необходимо как можно скорее отправиться на обзорную экскурсию!

Он впервые по-настоящему ощутил себя на Тренторе, в столице Галактики, в центре человеческой цивилизации. Оттуда, где он стоял, не все было видно… Он не видел звездолетов, приземлявшихся с продовольственными грузами, не знал о существовании тонкой пуповины, связывающей Трентор со всей Галактикой… Он ощущал только могущество человечества, полное и бесповоротное завоевание мира.

Гааль отошел от барьера слегка ослепленным. Попутчик из лифта помахал ему рукой; Гааль подошел и сел рядом с ним.

Незнакомец улыбнулся:

– Меня зовут Джеррил. Вы впервые на Тренторе?

– Да, мистер Джеррил.

– Ну вот, я так и думал. Только Джеррил – это имя, а не фамилия. Да… Трентор захватывающе действует на молодых людей с поэтическим воображением. А сами тренторианцы, между прочим, не очень любят сюда подниматься. Им это на нервы действует, знаете ли.

– На нервы? О, простите, я не представился. Меня зовут Гааль. А… почему им это действует на нервы? Такое величественное зрелище!

– Ваше мнение в данном случае субъективно, Гааль. Если бы вы родились в кубике, выросли в туннеле, потом всю жизнь работали в клетке и проводили отпуск в кабинке «Солнечной комнаты», а потом неожиданно оказались бы на открытом воздухе, думаю, вы бы получили нервный шок. Поэтому детей с пяти лет водят сюда раз в год. Не знаю, на пользу ли им это. Они не хотят отсюда уходить, просто истерики закатывают! Думаю, следовало бы начинать их водить сюда гораздо раньше – как только отнимают от груди. И не раз в год, а каждую неделю. Но на самом деле, и это неважно. Что стряслось бы, если бы они вообще не поднимались наверх? Они счастливы там, внизу, эти люди. Они трудятся на благо Империи. Да, кстати, как вы думаете, на какой высоте мы находимся?

– Полмили? – предположил Гааль и тут же понял, как беспомощно и наивно это прозвучало.

Джеррил улыбнулся:

– Нет. Всего пятьсот футов.

– Как же так? Но только на лифте мы поднимались…

– Да-да, все правильно. Только дело в том, что большую часть времени мы поднимались на уровень первого этажа. Трентор – айсберг. Эго подземная часть прорыта на милю вглубь. То есть, девять десятых города скрыто от глаз. Он под дно бывшего океана уходит на несколько миль в глубину. Мы углубились настолько, что можем использовать разницу температур на глубине и на поверхности для снабжения планеты энергией. А вы не знали?

– Нет. Я думал, вы пользуетесь атомными генераторами.

– Когда-то пользовались. Но так дешевле.

– Можно представить!

– Ну и что вы думаете обо всем этом?

Взгляд Джеррила изучающе скользил по лицу Гааля.

– Потрясающе, – ничего не замечая, воскликнул Гааль.

– Если не секрет – что вас сюда привело? Отпуск? Путешествуете, осматриваете достопримечательности?

– Не совсем. То есть, мне всегда хотелось побывать па Тренторе. Но приехал я по работе.

– Вот как?

Гааль понял, что придется объяснить подробнее.

– Я получил приглашение принять участие в проекте Селдона в Тренторском Университете.

– Ага… Прямиком, значит, к Ворону Селдону в гнездо?

– Простите, не понял?

– Я про него говорю, про Гэри Селдона. Просто у нас его так называют. Он предсказывает всякие неприятности, вот его Вороном и прозвали.

– Правда? – неподдельно удивился Гааль.

– Я вам серьезно говорю.

Джеррил, и правда, не улыбался.

– А вы что, работать у него собираетесь?

– Ну да. Я – математик. А… почему он предсказывает неприятности? Какие именно?

– А вы как думаете?

– Понятия не имею. Я знаком с работами доктора Селдона и его группы. Это же теоретическая математика.

– Ну естественно. Опубликованные, – многозначительно подчеркнул незнакомец.

Гааль почувствовал себя неловко.

– Простите, я, пожалуй, спущусь в номер. Очень рад был познакомиться.

Дорник встал и поклонился. Джеррил небрежно помахал рукой.

…В номере Гааля ждал пожилой мужчина. Дорник от неожиданности онемел, потом проговорил сдавленным шепотом:

– Что вы тут делаете?

Мужчина тяжело поднялся из кресла и шагнул навстречу Гаалю, слегка прихрамывая. Глаза у него были живые, веселые, ярко-голубые.

– Я – Гэри Селдон, – сказал он, и Гааль, опомнившись от неожиданности, узнал лицо, которое столько раз видел на журнальных фотографиях.

4

Психоистория – …Гааль Дорник, пользуясь нематематическими терминами, определил психоисторию как раздел математики, изучающий реакции человеческих сообществ на определенные социальные и экономические стимулы…

…Основное во всех этих определениях – безоговорочное принятие того, что человеческое сообщество велико для того, чтобы статистическая обработка данных давала достоверные результаты. Необходимая численность сообщества может быть определена с помощью Первой Теоремы Селдона, которая гласит…

…Следующее необходимое допущение заключается в том, что само человеческое сообщество не должно догадываться о том, что подвергается психоисторическому анализу, – только тогда реакция будет носить естественный характер.

…Основой психоисторического анализа служат функции Селдона, представляющие свойства, конгруэнтные по отношению к таким социальным и экономическим силам, как…

Галактическая энциклопедия

– Добрый день, сэр, – запинаясь, проговорил Гааль. – Я…

– Вы думали, что мы встретимся не раньше чем завтра? В общем, да… Но дело в том, что мы очень торопимся. А добровольцев находить все труднее.

– Сэр, я не понимаю…

– Вы разговаривали с человеком на Башне, не так ли?

– Да… Его имя – Джеррил. Больше я о нем ничего не знаю.

– Его имя абсолютно ни при чем. Он – агент Комитета Общественного Спасения. За вами шел от самого космопорта.

– Но почему? Ничего не понимаю!

– Он говорил что-нибудь обо мне?

Гааль смутился:

– Он назвал вас… Вороном.

– А почему – объяснил?

– Он сказал, что вы предсказываете… м-м-м… неприятности.

– Хм… Ну ладно, скажите, какое впечатление на вас произвел Трентор?

Надо же – всем интересно, что он думает про Трентор!

Гааль не нашел другого слова и выпалил:

– Восхитительно!

– Ну, это первое впечатление… Ваше мнение с психоисторической точки зрения?

– Я никогда не думал о ее конкретном приложении!

– Поработаете у меня, молодой человек, и научитесь применять методы психоистории ко всему подряд. Посмотрите-ка.

(Тут он вынул из кармана маленький калькулятор.)

Поговаривали, что Селдон держит его под подушкой и достает как только просыпается. От частого пользования блестящая панель калькулятора потускнела. Пальцы Селдона, усеянные старческими пятнышками, проворно забегали по клавишам. На сером экране загорелись красные цифры. Он пояснил:

– Вот что представляет собой сегодняшнее состояние Трентора.

Селдон ждал. Наконец Гааль произнес:

– Это, конечно, не полная картина?

– Да, не полная, – согласился Селдон. – Я рад, что вы не принимаете моих утверждений на веру. Однако в первом приближении их можно использовать для прогноза. Согласны?

– Если потом я смогу верифицировать деривацию функции – согласен.

– Отлично. Добавим к этому известную возможность распада Империи, мятежа вице-королей, учащения периодов экономической депрессии, снижение объема планетарных исследований и…

Он продолжал перечисление. Как только он называл очередной фактор, на экране загорались новые цифры и значение функции все время менялось.

Гааль остановил Селдона только один раз:

– Я не понимаю значения этого преобразования. Селдон повторил расчеты еще раз, более медленно.

– Но вы производите запрещенную социооперацию!

– Вы очень сообразительны, – улыбнулся Селдон. – Но в этом смысле такая операция не запрещена. А сейчас я ее проведу методом расширения.

На этот раз вычисления потребовали больше времени. В конце концов Гааль проговорил:

– Да. Теперь я понял.

Селдон оторвался от калькулятора и устало сказал:

– Вот что будет представлять собой Трентор через пять тысячелетий. Как бы вы это определили?

Он лукаво склонил голову набок и ждал ответа. Гааль смотрел на цифры, не веря глазам.

– Полный упадок? Но… но это невозможно! Трентор никогда…

Селдон был явно доволен.

– Ну-ну, продолжайте. Вы же видели, как получился этот результат. Забудьте на минуточку о цифрах, скажите просто.

Гааль проговорил медленно, подбирая слова:

– Получается так, что чем больше у Трентора административной власти, тем он уязвимее и тем более желанной добычей становится. Поскольку с годами наследственные права на имперский престол станут все более сомнительными, возникнут распри в борьбе за него среди аристократических семейств. Социальная активность пойдет на убыль…

– Достаточно. Теперь по поводу вероятности распада Империи через пятьсот лет в цифровом выражении.

– Я затрудняюсь…

– Ну продифференцируйте в уме. Сумеете?

Гааль был обескуражен. Калькулятор – вот он, под рукой, зачем же в уме! Лоб его покрылся испариной…

– Что-то около восьмидесяти пяти процентов? – наконец выдавил он.

– Неплохо, – улыбнулся Селдон. – Но и не хорошо. Истинная цифра составляет девяносто два и пять десятых процента.

– Поэтому вас и зовут Вороном? – осторожно поинтересовался Гааль. – Ничего подобного в научных журналах мне не попадалось!

– Ну естественно. Это неопубликованные материалы. Неужели вы думаете, что Империя согласится таким образом расписаться в собственной обреченности? Но некоторые наши выводы все-таки просочились в аристократические круги.

– Это плохо.

– Почему же? У нас все учтено.

– И поэтому за мной следят?

– Да. Следят за всем, что касается моего проекта.

– Вы в опасности, сэр?

– О да. Вероятность моей казни составляет 1,7%, но разработке проекта это не помешает. Мы учли и это. Не надо волноваться. Надеюсь, вы навестите меня завтра в Университете?

– Конечно, – твердо ответил Гааль.

5

Комитет Общественного Спасения – Кучка аристократов, пришедшая к власти после свержения КлеонаI, последнего из династии Энтунов. В целом, им удалось навести некоторый порядок после нескольких веков нестабильности и смятения. Возглавляемый представителями таких влиятельных семейств, как Чены и Диварты, Комитет постепенно превратился в слепое орудие…

…Их власть в Империи сохранялась до воцарения последнего сильного Императора – Клеона П. Первый Председатель Комитета…

…В какой-то степени началом падения влияния Комитета можно считать процесс Гэри Селдона, состоявшийся за два года до начала А. Э. Этот процесс подробно описан в биографии Гэри Селдона, составленной Гаалем Дорником…

Галактическая энциклопедия

Гааль не успел выполнить своего обещания. Наутро его разбудил настойчивый телефонный звонок. Он снял трубку и услышал вежливый голос дежурного администратора, который сообщил ему, что согласно приказу Комитета Общественного Спасения он арестован.

Гааль вскочил с кровати, бросился к двери – заперта. Оставалось только одеться и ждать.

Дальше все было как в тумане. За ним пришли и куда-то отвели. Вежливо задавали вопросы. Он отвечал, что прибыл из провинции, с Синнакса, окончил такие-то учебные заведения, тогда-то получил степень Доктора Математики, подал прошение о зачислении в штат сотрудников доктора Селдона и получил согласие. А спрашивавшие все уточняли, почему именно он решил принять участие в работе над проектом Селдона. Как он впервые об этом узнал, каковы должны быть его обязанности, какие секретные инструкции он получал, что вообще он знает о проекте?

Он отвечал, что не знает ничего, что никаких секретных инструкций не получал, что он ученый, математик и его не интересует политика.

В конце концов цивилизованный инквизитор задал ему вопрос:

– Когда начнется упадок Трентора?

– Лично я об этом ничего не знаю… – замялся Гааль.

– Может быть, кто-нибудь говорил вам об этом?

– Как я могу говорить за кого-то?

Инквизитор настаивал:

– Кто-нибудь говорил вам об упадке Трентора? Кто-нибудь сообщал вам о том, когда это произойдет?

Замешательство Гааля было настолько очевидным, что инквизитор пришел ему на помощь:

– За вами следили, доктор. Наши люди были в космопорту, когда вы прибыли, с вами говорили на Башне, и, конечно же, ваш разговор с доктором Селдоном прослушивался.

Гааль пожал плечами.

– Значит, вам известна его точка зрения.

– Возможно. Но мне хотелось услышать и от вас.

– Он считает, что упадок Трентора наступит через пятьсот лет.

– Он математически доказывает это?

– Да, доказывает, – с вызовом ответил Гааль.

– И вы считаете, что это можно доказать математическими методами?

– Можно – если это делает доктор Селдон.

– Ну что ж, тогда начнем сначала…

– Постойте, – взмолился Гааль. – Я имею право пригласить адвоката. Как гражданин Империи…

– У вас будет такая возможность.

…И возможность была предоставлена.

В комнату вошел высокий худой мужчина. Его лицо, казалось, нарисовано вертикальными линиями. Такое узкое, что непонятно, поместится ли на нем улыбка…

Гааль поднял на вошедшего измученные глаза. Встать он был просто не в силах. Столько всего сразу – а ведь он находился на Тренторе не более тридцати часов…

Мужчина представился:

– Меня зовут Лорс Аваким. Доктор Селдон прислал меня для защиты ваших интересов.

– Так помогите же мне! Я должен немедленно отправить жалобу Императору. Я задержан без всяких на то оснований. Я ни в чем не виноват. Ни в чем!

Аваким тем временем пристраивал на столе небольшой магнитофон. Закончив приготовления, он взглянул на Гааля.

– За нашей встречей, безусловно, наблюдают с помощью лучей-шпионов. Это противозаконно, но они ни перед чем не остановятся.

Гааль обреченно вздохнул.

Аваким устроился в кресле поудобнее.

– Ну а мы попробуем их перехитрить. Дело в том, что этот магнитофон – с виду самый обычный – полностью экранирован от лучей-шпионов. По крайней мере, они не сразу это обнаружат.

– Значит, я могу говорить?

– Ну конечно.

– Я хочу, чтобы меня выслушал Император! – с удвоенным пылом воскликнул Гааль.

Аваким холодно улыбнулся. Оказалось, что улыбка все-таки умещается на его вертикальной физиономии.

– Вы – из провинции.

– Ну и что? У меня те же права, что у любого гражданина Империи! Как у вас, как у членов Комитета Общественного Спасения!

– Конечно, конечно. Я не к тому. Но вы – провинциал и недостаточно четко представляете себе нынешнюю обстановку на Тренторе. Император не дает аудиенций.

– А кому же тогда я могу пожаловаться на действия этого Комитета? Какова процедура апелляции?

– Нет никакой процедуры. Практически – никакой. Теоретически, вы можете обратиться к Императору, но аудиенции не получите. Нынешний Император, если вы знаете, не из династии Энтунов. Трентор сейчас находится в руках аристократических семейств, представители которых составляют Комитет Общественного Спасения. Этот этап в развитии Империи давно предсказан методами психоистории.

– Правда? – искренне удивился Гааль. – Ну, если доктор Селдон может предсказать судьбу Трентора на пятьсот лет вперед…

– Он может предсказать и на пятнадцать тысяч лет вперед.

– Хорошо! – Гааль вскочили заходил по комнате, размахивая руками. – Пусть хоть на двадцать тысяч! Почему же тогда он не мог предвидеть вчера, что произойдет наутро, не предупредил меня? Ах нет, простите, что я говорю…

Он сел, обхватив голову руками.

– Я понимаю, что психоистория – статистическая наука, что с ее помощью нельзя предвидеть будущее отдельного человека. Но поймите, я в ужасе…

– Вы не правы, Гааль. Доктор Селдон отлично знал, что утром вас арестуют.

– То есть – как?

– Не огорчайтесь, но это так. Комитет в последнее время просто наступал нам на пятки. За всеми новыми сотрудниками устанавливалась слежка. И наши графические модели показали, что для успеха дела было бы лучше, если бы кризис наступил именно сейчас. Чтобы ускорить события и спровоцировать Комитет на активные действия, доктор Селдон и посетил вас вчера.

Гааль тяжело дышал.

– Я возмущен! Я протестую!

– Прошу вас, успокойтесь. Это было необходимо. Никаких личных мотивов здесь нет. Вы должны понять, что планы доктора Селдона, опирающиеся на фундаментальные математические исследования, учитывают разнообразные случайности с высокой степенью достоверности. Сейчас – именно такая случайность. Я послан к вам с единственной целью – убедить вас, что бояться вам нечего. Все окончится благополучно, в том числе и с проектом.

– Ну и как это выглядит в вашем любимом процентном отношении? – с горьким сарказмом поинтересовался Гааль.

– Что касается проекта – 99,5%.

– А что касается меня?

– Мне сказано, что ваши шансы на благоприятный исход дела составляют 77,2%.

– Так. Значит – один против пяти в том смысле, что меня казнят или посадят в тюрьму?

– Вероятность казни – не более 1%.

– Что вы говорите?.. Только не надо меня утешать. Я отлично понимаю, что все расчеты вероятности в отношении отдельного человека всегда приблизительны! А… вы не могли бы передать доктору Селдону, чтобы он навестил меня?

– Увы, – грустно развел руками Аваким, – это невозможно. Доктор Селдон сам под арестом.

Гааль не успел закрыть рот, как дверь распахнулась, вошел охранник, подошел к столу, взял магнитофон, повертел его в руках и сунул в карман.

Аваким вяло запротестовал:

– Но… он мне еще потребуется!

– Вам будет передан другой, точно такой же, уважаемый адвокат. Только без защитного поля, – холодно заметил охранник.

– В таком случае – моя беседа с подследственным закончена.

Гааль проводил Авакима полным отчаяния взглядом. Дверь закрылась. Он остался один.

6

Процесс (по крайней мере, Гааль думал, что идет процесс, хотя происходившее мало походило на то, как он представлял себе судебное разбирательство) шел всего третий день, но Гааль уже с трудом мог вспомнить в подробностях его начало.