Текст книги "Ведьмины сказки. Нимфида и Гисли"

Ведьмины сказки
Нимфида и Гисли
Бактыгуль Ахунжан кызы

© Бактыгуль Ахунжан кызы, 2023

ISBN 978-5-0059-9433-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В небольшом городке близ леса, гор и глубокой, бурлящей реки жил богатый вдовец Оддин. У Оддина был сын Гисли. Избалованный Гисли только и делал что пропадал в пабах и ввязывался в драки. Отец решил женить его на прекрасной и доброй девушке. На той, на которой он сам хотел бы жениться будь он молод. Оддин считал, что брак – лучший способ сделать человека ответственным.

Нимфида работала прачкой в большой прачечной Оддина. Она была словно маргаритка, невероятным образом выросшая в пустыне и оберегаемая неведомыми силами. Оддин видел, как расцвела эта сиротка с пшеничными волосами. Каждый раз наблюдая за ней он ожидал увидеть ее сломленной, резко потерявшей красоту из-за тяжелой работы. Он думал, что в один день начнут гаснуть огоньки в ее глазах. Но видя ее трудолюбие и живость, кроткость в ее мягком взгляде и неизменную добрую улыбку, которую она могла дарить даже после тяжелого дня, он молился за ее судьбу. Оддин удивлялся как в такой Грязи как их городок, могло родиться такое чудо. Все остальные девушки казались невзрачными и выглядели намного старше своих лет из-за тяжкой жизни. Она казалась ангелом во плоти.

Но Гисли не видел ее красоты и считал ее серой мышью. И одно упоминание о женитьбе на ней заставило его лицо исказиться в гримасе отвращения.

– Она воняет как старый засаленный носок. Я не женюсь. Худая, конопатая, с горбатым носом и вечно улыбается как полоумная.

– Ты сума сошел глупец. Ты женишься на ней или останешься без гроша и крыши над головой и сам вскоре станешь засаленным носком.

Гисли потрясло это заявление отца.

– Я твой сын!

– И поэтому я тревожусь о тебе дорогой. Ты женишься на ней.

– Сам женись! – Гисли зло хлопнув дверью покинул отца и направился заливать горе крепким.

Посреди ночи, шатаясь он вышел из паба с бутылкой чего-то темного в руке. На улице шел сильный дождь. Капли обильного дождя вспахивали пыльную землю и грязь была везде. Еле ступая, он направился по улице в сторону дома, но впереди он заметил холм.

– Что за чертовщина, откуда взялся это холм?

Хлебнув из бутылки, он направился к холму. Дождь хлестал, волосы налипли по щекам и шее. Весь грязный и мокрый он наконец оказался на вершине холма. Здесь ничего не было.

– Будь проклята эта серая вонючая мышка и эта жизнь собачья! – взревел он в черное небо.

Он повернулся чтобы пойти назад и в тот же миг оказался перед дверью в высокую хижину. Его замутило и он схватился за перила чтобы не упасть.

– Откуда…? – все плыло перед глазами, глазницы горели. Все было, как в бредовом сне.

Дверь тихонько отворилась словно приглашая его. Он подчинился. Как только он вошел в камине вспыхнул огонь. В кресле сидел незнакомец. Худой и бледный в иностранном и казалось слишком тесном костюме. Его редкая шевелюра будто маслом намазанная была зачесана назад. Он улыбался Гисли, но впалые, серые и холодные как лед глаза глядели с презрительной усмешкой.

– Проходите же, погрейтесь у моего огня. – незнакомец изящным жестом указал на соседнее глубокое кресло. Гисли прошел в дом и сел напротив него. Он не знал, что сказать, лишь отпивал глоток время от времени и оценивающе смотрел на незнакомца.

– Ну рассказывайте, что гложет вашу душу.

Гисли хотел было возразить и сказать, что не собирается рассказывать о себе незнакомцу и пусть незнакомец сперва расскажет о себе, но как только он открыл рот он тут же забыл об этом и выложил о себе все – о своем детстве, об этом треклятом городишке, об отце, о несправедливости, о серой мыши, которую так пафосно нарекли Нимфидой, хотя имя ей Сордида.

– Кто ты? – наконец спросил Гисли.

– Исполнитель желаний, – также улыбаясь ответил он, – я исполню любое ваше заветное желание.

– А что ты хочешь взамен?

– Мне как раз нужно то, что так вам ненавистно.

– Тебе нужна прачка? – загоготал Гисли.

– Все верно!

– Стирать одежду что ли? – Гисли лукаво посмотрел на собеседника.

– Знаете ли хорошая прачка на вес золота. Я люблю свой гардероб и мне и правда нужна толковая прачка. С прошлой пришлось попрощаться, она безвозвратно испортила мой любимый костюм. Сожгла на костре, знаете ли.

– Хорошо, мне плевать на что она тебе. Я лишь хочу, чтобы ее не стало в моей жизни, и чтобы отец не досаждал своими правилами.

– Так вы согласны дорогой друг?

– А со мной ничего не случится?

– Ну с нами со всеми что-то случается, без этого никуда.

– Нет-нет-нет, так не пойдет. Знаю я таких. Ты явно нечистый дух. Ты хочешь заполучить мою душу?

– Упаси …. Нет что вы. Скажем я ищу прислугу. Я очень придирчив к мелочам и меня сложно удовлетворить. Поэтому если я вижу хорошего работника, я непременно стараюсь его заполучить.

– То есть тебе и правда нужна служанка?

– Да.

– Если я загадаю желание, потом со мной ничего не случится?

– Со всеми без исключения случается жизнь, поэтому вам необходимо уточнить что вы имеете в виду, когда задаете этот вопрос.

– Я имею ввиду не умру ли я, не буду ли я проклят и проживу ли я свою жизнь?

– На все ваш выбор дорогой. Ваша воля– закон. И я могу обещать, что свою жизнь вы проживете с полна.

– А душа?

– Могу лишь сказать, что я не стремлюсь заполучить вашу душу. Я к сожалению или, к счастью, не обладаю полномочиями судить души.

– Ты иностранец?

– Можно и так сказать.

– Мне порой сложно понимать твою речь.

– Я очень стараюсь говорить на вашем языке.

– У тебя неплохо получается. – Гисли наконец откинулся на спинку кресла и опустошил бутылку.

Иностранец сделал движение указательным пальцем, и бутылка наполнилась.

– Вот это я понимаю. – засмеялся Гисли

– Все для моего гостя.

– А как тебя зовут?

– Знаете ли все так неправильно произносят мое имя, что я сам уже запутался. Но какое имя мне дали бы вы?

– Вельзевул! – Гисли нахально улыбнулся.

– Да будет так мой дорогой гость. Выпьем за вас! – Вельзевул поднял бокал, который прежде не замечал Гисли. Они выпили.

– Так что же вы желаете?

– Я желаю избавиться от навязанной мне невесты, от постоянных упреков отца, хочу сам решать все в своей жизни, богатств хочу и быть в этой жизни как рыба в воде, ну ты понимаешь ведь о чем я?

– Безусловно! Будет исполнено! – Вельзевул протянул руку.

– А подписываться кровью не буду? – засмеялся Гисли.

– Достаточно будет пожать мою руку дорогой друг. Я не переношу вида крови.

– Странный ты сатана.

Иностранец лишь пожал плечами. Они пожали друг другу руки.

Затем иностранец протянул руку в огонь и голыми руками достал алый уголек. Он сжал его и когда развернул руку, на ладони лежал черный алмаз с все еще тлеющим огнем где-то в глубине.

– Ограните его и сделайте подвеску. Подарите супруге перед свадьбой. Пусть тут же наденет его и носит не снимая. И в день темной луны ваше желание сбудется.

Как только Гисли положил алмаз в карман он провалился в сон. Проснулся он посреди улицы недалеко от паба. Дождь перестал и улицы уже были полны торговцев и покупателей. Он похлопал по карманам и с ужасом обнаружил в одном из них алмаз.

Он выполнил все как наставлял человек из сна. Пить стал больше, стал беспокойнее и постоянно следил за женой, чтобы не снимала подарок. Она лишь улыбалась и говорила, что не снимет дар любви до скончания веков и отправляла ему воздушный поцелуй.

Однажды ночью проснулась Нимфида от страшного кашля и направилась на кухню чтобы сварить успокаивающую настойку. Она сварила настойку припевая песенку, которую ей пела пожилая сиделка в сиротском приюте, где она росла и намазала грудь мазью и легла спать.

На утро дом проснулся от жуткого крика служанки, доносившегося из комнаты Оддина. Оддин лежал на полу мертвый. Глаза застлала белая пелена и лицо было искажено в жуткой гримасе. Руки были прижаты к телу и пальцы словно сжимали сердце в мертвенной хватке.

– Это все она, – служанка указывала в ужасе на Нимфиду, – это ведьма сделала. Я видела, как она ночью варила свое колдовское зелье и приговаривала про себя что-то, а все вокруг сияло небывалым лунным светом. Я видела.

Нимфиду схватили и закрыли в сырой темнице, где пахло крысами и испражнениями. Из соседних камер доносилось безумное бормотание и вопли мук. В первый день ее допрашивали. Она все отрицала, пытаясь вразумить инквизиторов. Во второй приходил супруг просить сказать правду. Она хотела обнять единственного родного человека, но он отстранился сказав, не унижаться, в ее положении это выглядит жалко.

На третий день, не получив признаний в колдовстве ее пытали. Она боялась потерять рассудок. Нимфида не могла поверить, что это происходит с ней. На четвертый день ей показалось что супруг и инквизиторы поверили и сжалились. Ее омыли, накормили и уложили спать в покоях, но с решетками на окнах и на двери. Ткани на железной кровати были грубыми и давно не стиранными, но все же лучше, чем сырая солома в темнице.

На пятый день она снова проснулась в холодной темнице. Ее пытали день за днем. Изможденная она лежала прикованная тяжелыми цепями и горько оплакивала свою судьбу. Все это время слыша в голове чужой далекий голос – Будь моей!

Нимфида видела сон. Она стояла посреди поляны с высокой травой и цветами. Дул легкий ветерок, солнце согревало ее кожу, а босые ноги ощущали приятную прохладу почвы. Она вдыхала запах цветов и подставляла лицо солнцу. Поодаль стоял большой каменный дом, весь черный как жженая древесина. Она входила в дом, ходила по роскошным залам и видела в отражении зеркал себя в легком платье, в каких изображены греческие богини на фресках. В волосы были вплетены цветы, а на голове изящная диадема из черных кристаллов с тлеющими красными угольками внутри.

– Это все твое… – слышала она заботливый голос.

– Я сирота, прачка.

– Там да, здесь ты Владычица. Мы ждем тебя. Приходи же скорее.

– Простите, мне надо возвращаться. Мой супруг, ему нужна моя поддержка и любовь. Он сирота, как и я. Его отец умер, я ему нужна.

Она выходила из дома и тут же просыпалась.

Однажды пришел ее супруг. Он был пьян. Он проклинал ее и говорил, как он ее презирает. Что она неровня ему, и она умрет здесь.

– Ты и правда ведьма. Околдовала моего отца и заставила его женить меня на тебе. Я хочу, чтобы ты умерла здесь как уличная собака, потому что ты заслуживаешь это. Ты испортила мою жизнь. Я ненавижу тебя всей душой!

Нимфида лишь горько плакала и сжимала у груди черный кристалл и верила каждому слову супруга.

– Я не хочу, не хочу… – шептала она в бреду, плача и прижимаясь к каменному полу.

Утром, выплакав все слезы, она стояла онемевшая перед костром, который приготовили для нее. Сдайся, я помогу, я позабочусь о тебе. – слышала она шепот где-то в воздухе и ощущала неуловимый запах полевых цветов. Утреннее солнце слепило глаза.

Весь город собрался посмотреть, как сожгут ведьму. Матери прижимали детей к груди. Некоторые ели, другие обсуждали бытовые дела, бродяга грыз высохший кусок старого хлеба. Остальные обдували себя платком, становилось жарко. Охрана ведущая Нимфиду не жалела ее и грубо подталкивала. Ее трясло, ноги не слушались. Слезы высохли. Мыслей не было. Огонь разожгли с трех сторон. Дрова были очень сухие и огонь разошелся быстро. Нимфида кричала, смотря на людей бешенными глазами, ища в толпе супруга. Казалось, она потеряла рассудок, и ее ангельская красота словно испарилась, обнажив в ней все человеческое.

– Сдаюсь, сдаюсь, сдаюсь! – кричала она, все еще пытаясь найти супруга в толпе.

Поднялся ветер, гремело небо и тучи скрыли солнце. Молния ударила в шпиль башни здания Инквизиции и в тот же момент Нимфида увидела в толпе Гисли и впилась в него взглядом черных глаз и срывающимся голосом произнесла слова проклятья:

 
Пусть этот камень Злого порожденье,
Хранит в себе проклятье истребленья.
И всякий кто сим камнем обладать решится,
Жизни благодатной в темную луну лишиться!
 

Путы спали и она, сорвав кристалл с шеи швырнула к ногам Гисли. В толпе началась паника. Он, не отрываясь смотрел на жену, зрачки сузились, лицо стало бледным как лист бумаги и в одно мгновение он поседел. Младенец плакал у матери на руках. Местный бездомный старик мычал, указывая на костер. Когда люди обернулись они увидели, как Нимфида превратилась в маленького белого голубя и села на верхушку столба, к которому была прикована. На площади воцарилась тишина. Белый голубь смотрел на толпу какое-то время, потом вспорхнув улетел в сторону реки за город и исчез из виду. Гисли дрожащими руками подобрал камень и побрел к реке. За ним шли горожане. Им было любопытно что он сделает. Мальчишки бежали чуть впереди, останавливаясь и ловя каждое движение Гисли. Он шел медленно, сгорбившись словно старик, глядя под ноги сквозь землю в свои мысли. Он бросил камень в бурлящую реку и затем спрыгнул и сам.