Текст книги "Рисуйте свободно! Найти себя с помощью художественного дневника"

Барбара Дайан Берри
Рисуйте свободно! Найти себя с помощью художественного дневника

PAINTING YOUR WAY OUT OF A CORNER

The Art of Getting Unstuck

Barbara Diane Barry

Научный редактор Надежда Никольская

Издано с разрешения Jeremy P. Tarcher, a division of Penguin Group (USA) LLC и литературного агентства Andrew Nurnberg

Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс».

© All rights reserved including the right of reproduction in whole or in part in any form. This edition is published by arrangement with Jeremy P. Tarcher, a member of Penguin Group (USA) LLC, a Random House Company

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2015

* * *

Посвящается Кэтрин, которая никогда не переставала верить в меня

В тот момент, когда мы не знаем, что делать дальше, начинается настоящая работа, и в момент, когда мы не знаем, куда идти, – настоящее путешествие.

Уэнделл Берри{1}1
  Wendell Berry. Standing by Words: Essays. Berkeley, CA: Counterpoint, 2011.


[Закрыть]

Введение

Рождение художественного дневника

В середине моей карьеры художника и преподавателя искусств я на некоторое время совсем перестала рисовать. Это произошло после того, как женская арт-группа в Нью-Джерси отвергла мою заявку на вступление. Им показалось, что моим работам не хватает единства стиля. Я была подавлена и не могла даже смотреть на кисти. Я спрашивала себя: может, они правы? Казалось, я не знала, как придать своим работам глубину. Я боялась наделать ошибок. Достигала определенного уровня и делала шаг назад.

И снова я оказалась в тупике. Это состояние было мне хорошо знакомо. Когда мне было пять, я заболела полиомиелитом, что вызвало паралич левой кисти. Это мое первое воспоминание об ощущении тупика. Я не только не могла завязывать шнурки или разрезать мясо на кусочки, как другие дети, – довольно долго я не могла просто раскрыть ладонь. Сейчас я понимаю, что этот случай стал своеобразным маркером в моей жизни. Я выросла, но стоило мне столкнуться с ситуацией, казавшейся мне безвыходной – когда я не могла принять решение или справиться с эмоциональным потрясением, – я замирала.

Я часто недооценивала приходившие ко мне творческие идеи или образы. Я чувствовала себя замороженной, не способной рискнуть. В такие моменты мне казалось, что внутри меня пустота, большой белый лист. Когда в воображении появлялась картинка, меня сковывала нерешительность, и я теряла способность двигаться вперед или назад. Если я писала маслом, лучше всего у меня получалось соскабливать, уничтожать сделанное – будь то картина или просто цвета.

Удивительный парадокс заключался в том, что, сомневаясь в себе, я все равно чувствовала, как много внутри меня разного и интересного. В воображении я не была привязана к четкому мысленному образу или какому-то художественному идеалу. Наоборот, я рисовала новые формы в чистых цветах и широкими мазками. По правде говоря, мне как художнику было что сказать, но я не знала, как выпустить это на волю, да и просто понять, что оно такое. Большую часть времени я находилась в отчаянии и была очень подавлена, и, естественно, тратила ценную энергию впустую.

Желая сохранить навыки рисования, я черкала как-то раз в альбоме для эскизов – просто для себя. У меня не было ни единой задумки. Каждую страницу я использовала как пространство для спонтанного выражения – своего рода невербальный поток сознания. Я рассчитывала, что рисование будет похоже на игру, но пока что это напоминало перетягивание каната. Я хотела изобразить что-то на листе, но при этом просто бессмысленно смотрела на него.

Сражаясь с этим состоянием, я стала искать, что другие думают о подобных творческих застоях. Приятель порекомендовал мне книгу о креативности и импровизациях под названием Free Play («Свободная игра»), написанную скрипачом Стивеном Нахмановичем. Я приняла участие в мастер-классе, посвященном экспрессивной живописи, который проводили в Калифорнии Мишель Кассу и Стюарт Кюбли. Там я влюбилась в беличьи кисти и снова, как в детстве, встретилась с густыми темперными красками. Я была вдохновлена работами Джозефа Кэмпбелла, который призывал «следовать за вдохновением», и идеями Карла Юнга о силе изображения. Семинар в филиале института К. Г. Юнга в Нью-Йорке, названный «Креативность: от процесса к преображению», подтолкнул меня к исследованиям в области активного воображения – процесса, помогающего общаться с картинками, которые рисуешь.

Этот опыт я применила в своем художественном дневнике. Это было путешествие длиною в шесть лет, в конце которого я научилась узнавать ту часть разума, которая критиковала и отметала образы и идеи так быстро, что не оставляла мне шанса их обдумать. Начав различать и останавливать «рецензирование», я училась мало-помалу ослаблять хватку сознания и отключать старую детскую систему внутренней защиты.

Я росла в семье с алкоголиком, поэтому рано научилась замирать, не зная, в какую сторону сегодня подует ветер. Паралич также подорвал мою уверенность в себе и в том, что на самом деле чувствует тело. Оба фактора привели к своего рода онемению – в теле и в мышлении. Возможно, внутренний цензор пытался обезопасить меня, защитить от вторжений извне или от совершения ошибок, которые могли привести к непредсказуемым последствиям. К сожалению, защитник оказался на редкость усердным – вместе с возможными угрозами он блокировал любую изобретательность.

Продолжая рисовать в блокноте, я выяснила, что чем больше концентрируюсь на процессе творчества, а не на результате, тем больше возрастает моя гибкость в других сферах жизни. Как будто блокнот служил надежным местом, где я могу исследовать новые способы мышления, пробовать на вкус идеи и даже определения самой себя, а также справляться с возникающими эмоциями. Если у меня получалось нарисовать что-то, оно вдруг оказывалось не таким страшным в повседневной жизни. Например, мне стало легче распознавать альтернативные варианты в карьере. Я научилась рисковать ради того, чтобы понять, какой хочу видеть свою жизнь и отношения в ней. Появилась готовность поставить все на карту, положиться на себя. Хотя движение вперед всегда требовало больших усилий, сосредоточенность на процессе, а не на конечном результате давала мне силы продолжать даже в условиях неопределенности. Я нашла новые способы справляться с трудностями, идти вперед, предвосхищать и принимать последствия. Я научилась говорить с собой и не требовать немедленного ответа – любого, какой мог бы заполнить пустоту. И после каждого успешного опыта следующую неопределенную ситуацию воспринимать было легче. Я нашла, что искала. На этот раз мои творческие находки, образы, цвета не были сном. Я нашла место и средства, с помощью которых могла воплотить задуманное. Подобный творческий процесс требовал непрестанно заново открывать себя. Реальность оказалась не одна. Мне пришлось отпускать себя снова и снова в поисках скрытых ресурсов – не только во имя искусства, но и для того, чтобы быть готовой к обстоятельствам и переменам, в которые жизнь ежедневно затягивает нас. Я рисую в творческом дневнике по сей день.

Отдача

Во время художественной импровизации я научилась превращать зажатую энергию в конкретные образы и нашла ответы на свои вопросы. Мы захотелось рассказать о найденном выходе тем, кто, как и я когда-то, находится в поиске. Дело тут не только в решении встречаемых в искусстве проблем, это часть чего-то большего. Это значит жить и работать творчески каждый день. Разбиваем мы сад или готовим дизайн-проект на работе – творчество живет в каждом из нас. Творческое начало дано природой не только художникам, а любому человеку. И если регулярно подпитывать и тренировать его, оно становится невероятным инструментом. За те тридцать лет, что я обучала различным видам искусств людей всех возрастов, я изобрела и начала преподавать ведение художественного дневника, который приносит людям бесценные открытия о себе. Я надеюсь, что эта книга поможет читателю справляться с трудностями и делать выбор в ситуациях, с которыми каждый день сталкивается обычный человек, такой же, как мои студенты.

Пятнадцать лет я учила их довольно простому способу взаимодействовать с нарисованными картинками, импровизируя и медитируя. За это время мне довелось работать с разными людьми – от управляющих корпорациями, которые стремились стать новаторами и обогнать конкурентов, до молодых мам, пытающихся свыкнуться с непривычной ролью. Каждый, кто бросил одну работу ради другой, впервые стал родителем или потерял близкого человека, знает, что такое быть сбитым с толку, мучительно сомневаться в себе и чувствовать себя потерянным. Переживание перемен – один из самых трудных тестов на выносливость. Способность принимать новое и приспосабливаться к ситуации требует навыков, которых не прививают в школе. Гибкость, готовность рисковать и способность находить варианты – все это необходимо в жизни, полной бесконечных изменений.

Перемены в жизни моих студентов были разнообразными – начиная от бытовых и заканчивая катастрофическими. Были писатели и художники, искавшие выход из творческих тупиков; люди меняли работу, боролись с болезнями или переживали потерю; они поступали в вуз, женились, разводились и выходили на пенсию. Я видела, как женщины, подвергшиеся насилию, рисовали с мужеством и сочувствием по отношению к другим. Были те, кто просто хотел прикоснуться к творческой стороне себя, больше о себе узнать и понять, что заставляет их жить.

Когда студенты рисуют, я не знаю и не хочу знать, что стоит за их борьбой с перфекционизмом, страхом, тоской или любыми другими ограничениями, которые отражаются на бумаге. Достаточно того, что мы находим способ выразить свои чувства, не позволяя им заводить нас в тупик. Порой много времени спустя я узнаю, что рисование помогло моим ученикам жить дальше.

Лоррейн с помощью программы государственного финансирования проводит уроки искусства для детей из малоимущих семей. Она постоянно искала способы вывести учеников на более глубокий уровень, где не было бы самокритики. Она решила пройти мой курс, чтобы распознать собственные блоки, к тому же она почувствовала, что это благоприятно скажется на преподавании. Мы работали с ее внутренним критиком, который мешал ей рисовать, и параллельно она тренировалась самостоятельно. С помощью рисования она нашла в себе силы признать, что пора пройти обследование на предмет дислексии, а также адаптационного и конверсионного расстройств. Во время визуальной терапии, оказавшейся физически и эмоционально трудной, она поняла, что лучший способ освободиться от переживаний – взять альбом, кисть и дать «все, что нужно» маленькой напуганной девочке, которую она обнаружила в себе.

Карла, редактор книг, взялась вести художественный дневник, когда предсвадебное волнение стало угрожать предстоящему радостному событию. Вместо того чтобы закрыться, она нарисовала свой путь через отрицательные эмоции. Это помогло ей приступить к работе над новой книгой в тот момент, когда она не знала, с чего начать. Рисование освобождает мышление.

Двое ученых использовали найденный мною способ, чтобы «выбросить лишнее из головы» и определить, какие блоки им мешают. Джефф научился проходить сквозь блоки и создал особую мантру «Мне все равно», которую он сопровождал пожатием плеч. Это помогало ему снова погрузиться в рисование, когда неопределенность сбивала с толку. Дорис применила технику в своей работе. Она использовала повествовательный аспект рисования, чтобы научить сотрудников объяснять обширные и сложные концепции простым языком, сделать их доступнее для понимания.

Диана, художник и дизайнер, прибегла к рисованию, чтобы было легче воспринимать трудного босса и дотянуть до пенсии. Позже она использовала навыки, обретенные в мастерской, чтобы научиться выживать на пенсии. Перед ней открылись возможности, которые, как она думала, были ей не по зубам. Вот ее слова:

Упражнения, которые мы делали в мастерской, это разновидность памяти, но не интеллектуальной, а телесной и душевной. Я запомнила, каково это – бояться продолжить рисунок, который мне действительно нравился. Что будет, если я испорчу ту часть, которую только что нарисовала и которая мне по душе? Что если, оставив работу, я разрушу свою жизнь? Я продолжила рисовать и одновременно с появлением новой восхитительной картинки почувствовала огромную радость. Точно так же я каждый день переживаю минуты победы. Я воспринимаю новый этап своей жизни как чистый лист, на котором вольна делать ошибки и превращать их в нечто прекрасное, о чем не могла даже мечтать.

НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА МОЗГ

Развивая технику рисования в дневнике, я искала научное обоснование тому, что я делаю, и потому углубилась в последние исследования мозга, информацию о том, как он работает в момент вдохновения. Я тщательно изучила труды невролога Оливера Сакса, чья работа сосредоточена на удивительной взаимосвязи мышления и тела. За последние десять лет исследования в области неврологии привели к формированию нового видения механизмов работы мозга. Некоторые из этих открытий я включила в книгу в тех местах, где они уместны при обсуждении творческого процесса. Ниже я привожу базовую информацию, знание которой пригодится для чтения этих научных справок.

Прежние представления, согласно которым мозг взрослого человека – это неизменный орган, отступили в прошлое в свете новых исследований. Появление компьютерной томографии (MRI), распознающей активность мозга, помогло увидеть его как более гибкое образование, способное создавать новые нейронные связи. Взаимодействие наук в исследовании поведения и обучаемости привело к более современному видению, которому и будут посвящены эти научные справки. Но давайте начнем с азов.

Основные части мозга – полушария, мозжечок и ствол головного мозга. Полушария работают совместно. Две стороны соединены между собой и обмениваются информацией через «мост», называемый мозолистым телом. Прежние воззрения связывали способность к творчеству исключительно с правым полушарием, а левому приписывали логическое и символическое мышление. Но с помощью компьютерной томографии стало возможно определить, какие нейроны действуют при тех или иных мозговых процессах. Теперь творческое начало не считается исключительно прерогативой правого полушария, доказано, что для этого требуется участие обоих полушарий.

Полушария головного мозга

Самая большая из трех основных частей мозга

Полушария головного мозга и лимбическая система

Внешний слой полушарий – кора головного мозга, известная как «серое вещество», покрывает состоящий из ядер второй слой, или «белое вещество». Верхний слой вдвое толще внутреннего и наполнен нейронами, которые есть только у человека. Он обеспечивает способность мыслить линейно и абстрактно – то есть математически. Этот извилистый слой содержит около ста миллиардов клеток, у каждой из которых от тысячи до десяти тысяч синапсов[1]1
  Синапс – место контакта между двумя нейронами. Прим. перев.


[Закрыть], и приблизительно сто миллионов метров «проводки», упакованной в вещество, которое размерами и толщиной напоминает салфетку для официального ужина.

Слой, лежащий ниже, у нас такой же, как у остальных млекопитающих, – в эволюционном плане это самая старая часть мозга. Клетки коры составляют лимбическую систему и нередко определяются как эмоциональный, или рептильный мозг. Когда информация поступает к нам через органы чувств, лимбическая система выдает эмоцию в ответ на входящие данные. Должно быть, для вас не станет сюрпризом, что эмоциональные функции не меняются с годами. На лимбическом уровне мы реагируем на определенный раздражитель практически так же, как в молодости.

Три зоны лимбической системы – это поясная извилина, которая способствует концентрации внимания, гиппокамп, отвечающий за восстановление и хранение воспоминаний, и миндалевидное тело. Миндалевидное тело – возможно, наиболее знакомая вам зона, – «сканирует» внешние раздражители, чтобы определить уровень опасности (тот самый механизм «бей или беги»).

Часть I
Инструменты

1. Ведение художественного дневника

Вдохновение не появляется как молния, у него не энергетическая, не подвижная природа, оно не дается с помощью усилия. Оно прибывает медленно, тихо и непрерывно. Мы должны ежедневно давать ему маленький шанс появиться, питать его уединением и небольшой праздностью.

Бренда Уэланд{2}2
  Brenda Ueland. If You Want to Write: A Book about Art, Independence and Spirit. N.p.: BN Publishing, 2010.


[Закрыть]

Рисование вернуло меня к жизни.

Когда восемь лет назад развалился мой второй брак, я почувствовала себя так, словно вся моя жизнь подошла к концу. Дети выросли и покинули дом. Меня окружали напоминания о прошлом. Хотелось чего-то нового, требующего затрат энергии иного рода. Я решила переехать на Манхэттен.

Я рассчитывала, что переезд подарит освобождение, но стало еще хуже. Я вдруг ощутила, будто меня сносит течением. Перестав быть женой и матерью маленьких детей, я не знала, как вести себя в новом статусе. Даже простые решения давались мне с трудом. Меня парализовал страх из-за покупки двух больших кондиционеров для новой квартиры. Что если я ошиблась в расчетах и они не поместятся в окно? Что если не смогу вернуть их и потеряю деньги? Отныне все решения я принимала сама и до смерти боялась сделать неверный выбор. Я оказалась в тупике.

Трудности все прибывали: борьба с толчеей в метро, бесконечное ожидание автобусов, а вдобавок я столкнулась с правилами пользования городскими прачечными. Однажды утром я постирала белье дома и обнаружила, что у обеих стиральных машин не работает режим сушки. «Нет проблем», – подумала я и отправилась в ближайшую прачечную. Только я загрузила сырое белье в свободную сушилку, ко мне подлетела менеджер: «Нет-нет, это только для клиентов, которые у нас стирают». Я была ошарашена. К чему строгость и непреклонность в такой простой вещи, как стирка? Вокруг было полно свободных машин. Кроме того, я не собиралась сушить белье бесплатно.

Не понимая логики, я собрала мокрые вещи и вернулась домой. Несколько минут спустя, развешивая тяжелые простыни по квартире, я поражалась тому, сколько во мне ярости. Раньше я могла сдерживать эмоции целый день, теперь же я перенесла их в свой художественный дневник.

Я нарисовала запретные сушилки, выставленные на улице. Потом окружила их сырым бельем, которое вынуждена была развешивать по всей квартире. Я не знала, что рисовать дальше, и добавила несколько деревьев, которые увидела за окном. Упавшую каплю красной краски я превратила в большую птицу и обнаружила, что она смеется над моими неприятностями. Тогда на картинке появилась я, прогоняющая птицу прочь. С каждой нарисованной деталью злость понемногу убывала. Взглянув на пригорок, на котором сидела птица, я «нашла» семена, и из-под моей кисти появился контур в форме эмбриона. Я вдруг ощутила надежду. День не был потерян. В конце концов я не стала заложницей своих чувств.

Процесс творчества – основное средство познания от колыбели до зрелости. Дети по наитию используют метод проб и ошибок, чтобы познакомиться с окружающим миром. Став взрослыми (а то и раньше), мы перестаем воспринимать ошибки как источник ясности или способ совершить открытие. Рисковать и принимать решения становится трудно из-за того, что мы слишком много думаем или слишком сильно стараемся. Препятствия возникают по причине избытка всевозможных вариантов. Логика предлагает рассортировать их, но одна лишь мысль об этом парализует волю. Что действительно нужно, так это избавиться от внутреннего хаоса, убрать все, что мешает сделать первый шаг.

Изображение моей злости из-за прачечной

Как вернуть непосредственность и ослабить хватку внутреннего критика, который обездвиживает нас? Как освободить разум и приступить к действиям, которые приведут к творческим решениям? Творческое сознание сродни мышцам, его нужно держать в тонусе и тренировать. Так как рисование – невербальный процесс, оно по природе своей является простым и гибким инструментом. Откажитесь от установки создать законченную картину или добиться идеального результата – и у вас получится то, что я называю спонтанным рисованием. Это способ импровизировать и играть – два жизненно важных условия развития человека.

Спонтанное рисование, описанное в этой книге, начинается с точек и штрихов и превращается в игру, когда вы видите знакомые предметы в изображенных вами формах. Другими словами, мы рисуем, чтобы научиться действовать через язык зрительных образов и лучше понять свои мыслительные процессы.

Рисование, отражающее воображение, поднимает на поверхность мысли, чувства и поведенческие реакции, которые изо дня в день создают блоки внутри нас. Переводя их в картинки на бумаге, мы рассказываем историю, которая меняет нас, и одновременно запечатлеваем свой путь. Преображение происходит, когда мы рисуем, изображая точки, формы и линии, а затем принимаем любой результат.

Я соединила спонтанный подход к рисованию с практикой ведения художественного дневника. Привычка вести дневник одинаково присуща королям, президентам, писателям, путешественникам и рок-звездам. Писать в дневнике значит не просто фиксировать события, это помогает нам размышлять над своими чувствами и воспоминаниями. Дневник помогает хозяину в обретении новых идей, и эта его способность особенно важна.

Но что если слова – не ваш конек? Или ваш рабочий день наполнен занятиями, связанными с языком – когда вы много пишете, читаете и говорите? Художники – от Леонардо да Винчи до Марка Шагала – использовали скетчбуки, чтобы играть с идеями. Фрида Кало вела дневник, напоминающий по духу импровизации из этой книги. Она заносила в него самые сокровенные мысли и чувства – словами и картинками. Скетчбуки режиссера Тима Бёртона – более современный пример создания рисунков ради игры, изобретательства и преображения.

Важная особенность дневника заключается в том, что он доступен и мобилен, поэтому вы можете обращаться к нему в любое время, в любом месте и, желательно, регулярно – именно так трансформация происходит наилучшим образом. Наподобие «утренних страниц», которые Джулия Кэмерон рекомендует в своей книге «Путь художника»[2]2
  Кэмерон Д. Путь художника. – М.: Гаятри, 2013. Прим. перев.


[Закрыть], практика ежедневного рисования открывает способность к внутреннему диалогу, необходимому для размышлений. С помощью рисования развитие происходит не через труд и усидчивость, а почти наперекор им. Привыкая играть с бумагой и красками, мы добираемся до сложных материй, с которыми нельзя разобраться только с помощью раздумий и анализа. Каждая страница дневника становится площадкой не только для творческого поиска, но для внутреннего освобождения и поиска решений. Писатель Генри Миллер обнаружил, что рисование открыло в нем еще один голос, и было время, когда этот метод помог ему справиться с бессонницей.

Еще одно особенное качество художественного дневника – его необратимость. Нельзя спрятать то, что уже сделано, нельзя ничего удалить, и советую никогда не рисовать поверх того, что не нравится. Ведь мы получаем визуальную запись произошедшего – как мы зашли в тупик и как из него вышли. Всегда можно вернуться назад и поразмыслить.