Текст книги "Секрет, который нам не разгадать"

4

В субботу утром Лорен проснулась с болью в спине, да еще и ногу свело судорогой. Она со стоном потянулась, чувствуя себя совершенно разбитой. Интересно, раскладывали этот старый диван за последние десять лет? Сомнительно. Увы, спать в старой спальне, превращенной в святилище ее сестры, она все равно бы не смогла.

Встав с кровати, она, спотыкаясь, прошлепала в ванную. Зеркало над раковиной оказалось к ней отнюдь не милосердным. Темно-каштановые волосы растрепаны, под глазами залегли тени. Лорен пригладила волосы и ополоснула лицо холодной водой. Сначала кофе, потом душ. Достав из чемодана кофту, она набросила ее на плечи поверх ночной рубашки и фиолетовых пижамных штанов.

На завтрак она приготовит яичницу с беконом и гренки с сахарной пудрой. Она уже много лет не ела бекон, однако приезд домой напомнил ей о сандвичах, которые готовила когда-то мать, замечательных сандвичах с хрустящим беконом и большим количеством сливочного масла. Это просто чудо, как это родители избежали инфаркта.

Стоило Лорен посмотреть на пустые полки отцовского кухонного шкафа, как радость ее улетучилась. Обнаружилась лишь банка с растворимым кофе, просроченным еще несколько лет назад, что весьма ее удивило. Отец всегда пил по утрам кофе. Эта привычка была у них общей.

Лорен закрыла кухонный шкаф. Внезапно она отметила, что в доме непривычно тихо. На часах четверть десятого. Отец уже должен проснуться. Он рыбак едва ли не с пеленок и всегда с жаром рассказывал о том, какое это чудо – оказаться посреди океана с первыми лучами солнца. Лорен никогда не была любительницей встречать рассвет – в отличие от хорошего завтрака. Может, ей стоит разбудить отца и сходить куда-нибудь вместе с ним поесть горячих оладий?

Однако в его комнате отца не оказалось, как не оказалось его и вообще в доме. Нед снова куда-то ушел, она же представить себе не могла, куда он мог отправиться. Пока Лорен думала о том, что ей делать, раздался звонок в дверь. Она застыла на месте, не зная, открывать или нет. Наверняка она выглядит ужасно, что, если за дверью Шейн? Хочется надеяться, что не он. Потому что предстать перед ним в таком виде она никак не может. Нужно хотя бы подкрасить губы.

Лорен вернулась в гостиную и выглянула в глазок. К ее великому удивлению, на нее смотрело знакомое лицо симпатичной блондинки. Лорен с улыбкой распахнула дверь.

– Шарлотта Адамс. Глазам своим поверить не могу!

От неожиданности Шарлотта разинула рот.

– Лорен? Когда ты вернулась?

– Вчера.

Шарлотта была ее первой лучшей подругой. Они познакомились еще в первом классе. Будучи в ужасе от огромного здания школы, на переменах они неизменно ходили, взявшись за руки. Они были неразлучны вплоть до старших классов, когда у каждой появились свои интересы и свои увлечения.

– Ты ничуть не изменилась, Шарлотта.

Золотистые волосы Шарлотты были зачесаны назад и собраны в конский хвост. Кожа чистая и красивая. Светло-голубые глаза обрамлены длинными темными ресницами. В кроссовках, черных легинсах и футболке, она выглядела стройной и подтянутой.

– Вообще-то это не так. Никогда не думала, Лорен, что ты вернешься.

– Пришлось. Мой отец болен.

– Знаю, – ответила Шарлотта и сочувственно улыбнулась. – У тебя такой вид, будто ты провела трудную ночь.

– Сражалась с раздвижным диваном. А тебя каким ветром к нам занесло?

– Принесла твоему отцу рагу из овощей и немного печенья, – сказала Шарлотта и кивком указала на коробку, которую держала в руках. – Это от моей матери.

– Какая забота с ее стороны. Может, зайдешь на минутку? Или ты торопишься на работу? Я слышала, ты теперь помогаешь новой жизни прийти в этот мир. Ты ведь врач? Акушер-гинеколог, верно?

Шарлотта сделала удивленное лицо:

– Похоже, служба слухов и сплетен Бухты Ангелов работает исправно и охватывает даже район Сан-Франциско.

– Моя мать по-прежнему общается кое с кем из местных жителей, – сказала Лорен, входя с гостьей в кухню. Кастрюльку она поставила в холодильник, тарелку с печеньем на стол. – Выглядят аппетитно.

Шарлотта улыбнулась и, выдвинув стул, села.

– Не идет ни в какое сравнение с твоей выпечкой. Ты все еще печешь?

– Не очень-то. Слишком занята на работе. Занимаюсь организацией корпоративных мероприятий.

– Правда? Помню, как твоя мама когда-то подарила тебе на Рождество игрушечную духовку. Ты часами заставляла меня играть с тобой в ресторан, – со смехом добавила Шарлотта. – Я всегда думала, что когда ты вырастешь, то станешь хозяйкой кондитерской.

– Ты все еще бегаешь трусцой? – спросила Лорен, чтобы поменять тему разговора.

– Да, почти каждый день. Давай побегаем вместе, пока ты здесь. По той тропинке вдоль утесов. Ты не поверишь, как разрослась наша Бухта Ангелов. Главную улицу не узнать. Там теперь шикарные выставочные галереи, антикварные магазины, бутики с дорогой дизайнерской одеждой. А на побережье появилось несколько особняков. Похоже, что богатые и знаменитые решили сделать наш город местом своего летнего отдыха.

– Да, похоже, это уже не тот маленький городок, каким я его знала раньше, – сказала Лорен. – Кстати, а когда вернулась ты? Я думала, что ты живешь и работаешь в Нью-Йорке.

– Я вернулась пару месяцев назад, когда умер мой отец. Брат служит в морской пехоте, сейчас он на Ближнем Востоке. Сестра с мужем и детьми живет в Сан-Франциско. Так что мать осталась одна. Мы решили, что я должна вернуться и присматривать за ней. – Шарлотта грустно улыбнулась. – Мать с радостью заполучила назад свое самое нелюбимое дитя.

– И как вы с ней уживаетесь?

Лорен улыбнулась язвительному замечанию. Она отлично помнила «сражения» Шарлотты с ее строгой и упрямой матерью.

– Слишком долго рассказывать. И вообще, такие разговоры лучше приберечь для психотерапевта. Ты не угостишь меня этим чудным печеньем?

– Прости, – сказала Лорен и, сорвав с тарелки пищевую пленку, придвинула печенье к гостье. – Угощайся.

– Что ты собираешься делать с отцом? – поинтересовалась Шарлотта.

Лорен невольно вздрогнула. Черт, она ведь не знает, куда он ушел.

– Пока не знаю. Вообще-то, когда ты позвонила в дверь, я собиралась отправиться на его поиски.

– Скорее всего, он в кафе у Дины. Он завтракает там каждый день.

– Будем надеяться. Вчера вечером ему взбрело в голову отправиться на лодке в море. – Лорен на миг умолкла, но затем решила, что Шарлотта наверняка уже слышала. – Я видела Шейна. Он был на пристани, когда отец вышел в море, и мы вместе бросились за ним вдогонку.

Шарлотта вытаращила глаза.

– Серьезно? И как это было?

– Неловко. Напряженно.

Про поцелуй Шарлотте лучше не знать.

– Это хорошо.

– Я не видела его тринадцать лет. Но ощущение было такое, будто с нашей последней встречи прошло минут пять, не больше. Мне даже стало не по себе. Прошлое – не то место, куда мне хотелось бы вернуться.

Шарлотта протянула руку и накрыла ладонь Лорен.

– В страшном сне нельзя было представить, что произойдет с Эбби. И что Шейна обвинят в ее убийстве… Не знаю даже, как ты все это пережила. – В глазах Шарлотты мелькнуло виноватое выражение. – Я хотела быть рядом с тобой, хотела поддержать тебя в трудную минуту, но тогда мы какое-то время не разговаривали, и я не знала, захотела бы ты меня видеть.

– Я была так погружена в свои страдания, что мне никто не был нужен, – сказала Лорен и на миг задумалась о том, что их дружба дала трещину. – Что произошло между нами, Шарли? Мы так долго были лучшими подругами и вдруг в одночасье перестали ими быть.

Шарлотта печально улыбнулась и, убрав руку с руки Лорен, откинулась на спинку стула.

– Просто мы позволили слухам и парням встать между нами.

Лорен покачала головой:

– Все гораздо сложнее. Ты прошла через нечто такое, о чем никогда мне не рассказывала. Просто взяла и отстранилась.

– В школе я наделала целую кучу ошибок. Мне так осточертело быть дочерью священника, этакой паинькой, примерной девочкой, что я слегка съехала с катушек. Слава богу, я повзрослела, хотя на это и ушло время. – Шарлотта сунула в рот последний кусочек печенья. – Ты слышала о бедняжке Каре?

– Кара Мюррей… сестра Шейна? Что с ней?

– Хорошая новость: через пару недель у нее родится ребенок. Плохая: ее муж Колин ранен – в него стреляли несколько месяцев назад – и сейчас находится в коме.

– Боже! – охнула Лорен. – Какой ужас! Как же Кара с этим справляется?

– Она по натуре боец, но прогноз не слишком утешительный. Мы, как можем, стараемся ее поддержать.

– Какая жалость. А что случилось с Колином? Почему в него стреляли?

– К несчастью, это произошло на его дежурстве. Он сейчас служит в полиции, – ответила Шарлотта.

– Он всегда был славным парнем. Надеюсь, он поправится.

– Мы тоже на это надеемся. Но не будем о грустном. Мы устраиваем вечеринку по поводу предстоящего рождения ее ребенка. Это будет завтра. В два часа дня в магазине лоскутных одеял. Обязательно приходи.

– Ну, я не знаю, – уклончиво ответила Лорен.

– Кара будет рада тебя видеть, да и все остальные тоже.

– Но я давно выпала из здешнего круга общения.

– Подумаешь! Меня тоже здесь какое-то время не было. Поверь, пара минут в нашем магазине лоскутных одеял, и ты почувствуешь себя так, будто никуда не уезжала.

Именно этого Лорен и опасалась.

– Вряд ли Каре будет приятно меня там видеть. Мюрреи оскорбились тем, что я не заступилась за Шейна.

– Мюрреи поняли, что Эбби убита. Никто тебя ни в чем не винил.

– Шейн винил, – пробормотала Лорен. – Он хотел, чтобы я ему верила, поддержала его, но я не нашла в себе сил. Я была в шоке от смерти сестры.

Взгляды Шарлотты и Лорен встретились.

– Ты ведь не считаешь, что Эбби убил Шейн? Я знаю, что он был с ней в тот вечер, но ведь он был влюблен в тебя.

– Тогда почему он был с Эбби?

– Он тебе не рассказывал?

Лорен отрицательно покачала головой:

– Нет. Никогда. Он просто просил меня верить, что он невиновен.

– Думаю, он действительно невиновен, и готова спорить, что ты тоже так думаешь.

Лорен коротко кивнула:

– Да. Но я не знаю, почему.

– Потому что ты знала его лучше, чем кто-либо другой. Так что приходи. Кара не держит на тебя зла. Сейчас ей как никогда необходимо общество друзей. Твой приход поможет ей избавиться от тяжелых мыслей. Считай это актом милосердия.

Лорен шутливо поводила перед носом Шарлотты пальцем. Ее подруга была мастерица убедить кого угодно.

– Так нечестно, Шарли.

– Тебе все равно придется снова общаться с людьми. Почему бы не использовать этот шанс?

– Вдруг меня забросают вопросами о Шейне, Эбби и обо мне? Не знаю, смогу ли я на них ответить. Я думала, что прошло уже достаточно времени, но теперь по городу разгуливает этот наглец кинопродюсер и расспрашивает людей про убийство Эбби. Я понятия не имела, что, вернувшись домой, влипну в подобную ситуацию.

– Еще одна причина прийти на вечеринку. Ты – наша, Лорен. Ты здесь выросла. Здесь живут твои друзья, твои соседи. Этот самый кинопродюсер – чужак. Ты должна напомнить нашим женщинам, что ты местная. Они все поймут и потянутся к тебе. Вот увидишь. – С этими словами Шарлотта встала из-за стола. – Никаких подарков приносить не надо.

– Я подумаю, – пообещала Лорен и тоже встала. – Была рада поболтать с тобой, Шарлотта.

– И я тоже. Забавно, сколько людей уехало из Бухты Ангелов, но тем не менее все они возвращаются.

– А кто еще вернулся?

– Эндрю Шиллинг, – с лукавой улыбкой ответила Шарлотта.

– Твой бывший бойфренд? – удивилась Лорен.

– Он самый. Теперь он наш новый пастор, вместо моего отца. Как тебе это нравится?

– А как тебе это нравится?

Шарлотта рассмеялась и шагнула к двери.

– Приходи на вечеринку. Может, я отвечу на твой вопрос.

* * *

Кара стояла в дверях детской комнаты. На часах был уже почти полдень. К этому времени она рассчитывала быть у кровати Колина, но не нашла в себе сил поехать к нему. Она плохо спала ночью и потому чувствовала себя разбитой, совершенно неповоротливой и огромной. Ребенок рос не по дням, а по часам, и ее живот стал огромным и тугим, как барабан. Боже, как стремительно летит время!

Детская комната еще не готова. Надо покрасить бордюр, повесить на окна занавески, распаковать комплект постельного белья и застелить кроватку. Она все еще ждала, когда Колин вернется к ней и, как и собирался, доделает ремонт.

Кара положила ладонь на живот и тотчас ощутила толчок крошечной ножки. Ее малышке не терпится поскорее прийти в этот мир.

– Не спеши, – произнесла Кара. – Пусть сначала проснется твой папочка.

В ответ ребенок толкнул ее снова. К глазам Кары подступили слезы. Внутри нее живет крошечное существо, которое зачали они с Колином. Муж был так счастлив, когда узнал, что она беременна. Он стал таким комично заботливым, все время мечтал о будущем, о том, как они будут растить ребенка. Ее огромный сильный муж расплакался от умиления, когда впервые увидел на УЗИ их малышку. Его собственные родители развелись, когда он был совсем маленьким, и ему очень хотелось иметь крепкую семью.

Он должен выйти из комы. Обязательно.

От отчаяния ее бросило в жар. На лбу выступила испарина. Но куда страшнее была другая мысль…

Что, если он не проснется?

Кара ненавидела себя за такие мысли, но в последние дни они навещали ее все чаще и чаще. Ей хотелось быть смелой и решительной в своем оптимизме, но прошло уже три месяца, а ничего не изменилось. Муж по-прежнему в коме. Не исключено, что ей придется воспитывать ребенка одной. И как она, скажите на милость, будет это делать?

Кара глубоко вздохнула и постаралась отогнать сомнения. Она – жена Колина. Если она не будет верить в его выздоровление, то кто будет?

Звякнул дверной звонок. Кара нахмурилась. Она никого не хотела видеть. Незачем выслушивать очередное сочувствие. Однако звонок раздался снова, так что хочешь не хочешь, а дверь придется открыть. Тем более что ее машина стоит перед домом. Если она не откроет, могут подумать, что у нее начались роды и она беспомощно корчится на полу. Тогда кто-то вызовет «скорую» и весь город бросится ее спасать.

Готовая нарычать на незваного гостя, она подошла к двери и распахнула ее настежь. На крыльце стоял Джейсон Марлоу – каштановые волосы, карие глаза, лукавая улыбка. Джейсон был ровесником Кары и Колина. Они росли вместе, а теперь он заместитель начальника местной полиции. Джейсон, конечно, хороший парень, но пришел явно не вовремя. Она слишком устала, и ей не до хороших манер.

– Джейсон, не надо приносить мне еду, – резко сказала Кара, заметив бумажный пакет у него в руках. – Люди наверняка подумают, будто я ем за пятерых. Я скоро в двери не буду пролезать.

– А с чего ты взяла, что в пакете еда? Можно мне войти?

– Как я могу тебя не впустить?

Джейсон удивленно выгнул бровь.

– Похоже, ты не в духе.

– Неправда. Я – святая Бухты Ангелов, ты разве не слышал?

Кара прошла в гостиную и села на диван. Ее гость закрыл входную дверь и следом за ней прошел в комнату.

– Я никогда не считал тебя святой, Рыжик, – насмешливо произнес Джейсон.

– Не называй меня так. – Джейсон всегда, еще со школы смеялся над ее рыжими волосами и веснушками. – Так что привело тебя ко мне?

– Наверно, я все-таки зря пришел.

– Отлично. – Кара сложила руки на животе. – Я тебя не звала. Я никого не просила что-то мне приносить. Господи, Джейсон, когда же все это закончится?

Он встретился с ней взглядом, и его улыбки как не бывало. Он знал: Кара имеет в виду не пакеты с едой.

– Не знаю, Кара.

Она негромко ойкнула. Это ребенок лягнул ее снова, напомнив о своем существовании.

– Наверно, это я зря.

– Можешь говорить мне все, что угодно. Я принес не еду, а краску. – С этими словами Джейсон вытащил из пакета банку. – Колин так и не успел выкрасить стены в детской комнате.

– Он сделает это, когда очнется, – как минимум в сотый раз повторила Кара. Она наотрез отказалась от помощи братьев, отца и соседа. Хотела все сделать сама.

– Когда Колин проснется, ему будет не до покраски комнаты. Давай я тебе помогу, Кара. Для меня покрасить стены – пара пустяков.

– Ты думаешь, он не проснется? – Господи, неужели она это сказала? Выходит, что да, и эти слова теперь повисли в воздухе между ними. – Ну, так все-таки? – Она ждала, что Колин станет это отрицать. Было видно, что в нем борются противоречивые чувства. Когда же он не ответил, Кара сказала: – Иди домой и забирай с собой свою краску.

– Неважно, что я думаю, – наконец сказал Джейсон. – Неважно даже то, что ты думаешь, Кара. Возвращение Колина к жизни не зависит от твоего настроения, каким бы оно ни было.

– А вдруг зависит? Ты не знаешь.

Он поставил банку на кофейный столик.

– Выздоровление Колина зависит от того, рассосется или нет опухоль у него в мозгу, или какие еще физиологические процессы произойдут в его организме. Не в твоей власти вернуть его к нормальной жизни, так что нечего тащить на себе лишний груз. Это не на пользу ни тебе, ни будущему ребенку.

– Да как ты смеешь требовать, чтобы я не верила в выздоровление мужа? – Эх, с каким удовольствием она бы выместила на ком-нибудь свою злость, но, увы, кроме Джейсона рядом никого не было.

– Я этого не говорил. И ты злишься не на меня, Кара. Ты зла на саму себя, потому что тебя мучают сомнения. Тебе страшно, что Колин никогда не проснется, только боишься сказать это вслух. И потому приписываешь эти слова мне.

Джейсон прав, но она никогда ему в этом не признается.

– Неправда. Нет у меня никаких сомнений, но если ты пришел покрасить детскую, то давай крась. Заодно, думаю, ты справишься и с краном в ванной, он вечно капает.

– Что-нибудь еще?

– Хочу повесить в детской картину. Ее когда-то подарила мне бабушка. Она лежит в гараже. Когда справишься с этим, можешь помыть пол на кухне, не говоря уже о туалете и душевой.

– Ну, ты разошлась, детка!

Его слова невольно вызвали у нее улыбку.

– Ты был прав в том, что только что сказал, – вздохнула Кара. – Мне страшно, что Колин никогда не проснется. И я действительно боюсь сказать это вслух – чтобы не накликать беду.

– Бойся не бойся, но этим ты ничего не изменишь. Лишь испортишь себе настроение.

Кару слегка покоробил столь прагматичный подход, но, увы, Джейсон опять прав.

Джейсон сел в кресло напротив нее – в любимое кресло Колина. Кара открыла было рот, чтобы попросить гостя пересесть, но вовремя сдержалась. Не дай бог, Джейсон подумает, что у нее окончательно поехала крыша.

– Знаю, это его кресло, – с улыбкой сказал Джейсон, как будто прочел ее мысли. – Я был с ним, когда он его покупал.

– Именно ты убедил его купить дорогое кожаное кресло. Большое тебе за это спасибо, – сухо ответила Кара.

– Он уже сам склонялся к тому, чтобы его купить, – сказал в свое оправдание Джейсон. – Я лишь слегка подтолкнул его. Кожа – вещь долговечная.

– Ты всегда был рядом с Колином.

– Но не в тот вечер, когда в него стреляли, – мрачно отозвался Джейсон. – В тот день я приболел. Это я должен был наблюдать за домом Дженны Дэвис. Это меня должны были подстрелить. Я три месяца хотел сказать тебе об этом, но не мог найти нужных слов.

Кара в упор посмотрела на него, не вполне уверенная в том, приятно ли ей слышать это признание. Колин не говорил ей, что в тот вечер выходит на дежурство вместо Джейсона. С другой стороны, вряд ли преступник стрелял именно в Колина. Ее муж просто попал под шальную пулю, он выполнял служебный долг.

– Как я могу винить тебя за то, что ты приболел? – вздохнула Кара.

– Я виню сам себя, – ответил Джейсон.

– Глупее ничего не слышала. Ты не совершил ничего плохого. Колин делал свою работу, работу, которую он любил.

– Ты так легко меня прощаешь?

– Если хочешь искупить свою вину, то собачка миссис Марсон оставила у меня на заднем дворе свои «подарки». Можешь их убрать. – Она секунду помолчала, глядя ему в глаза. – Я как-нибудь обойдусь без твоей помощи по дому. Ты мне нужен как друг, который бы одернул меня, когда я веду себя как последняя дура.

– В последний раз я называл тебя дурочкой, когда ты бросила мне в лицо куском торта, – улыбнулся Джейсон. – В его глазури был кокос, а у меня на него жуткая аллергия. Через двадцать минут лицо у меня было все в красных пятнах и начала отекать гортань. Я чуть не задохнулся. Ты едва не прикончила меня этим чертовым тортом. Так что если ты думаешь, что я постесняюсь еще раз назвать тебя дурочкой, то ты… ну, короче, ты сама знаешь, кто ты такая.

– Я тогда извинилась за свой дурацкий поступок, – улыбнулась в ответ Кара.

– Потому что твоя мать заставила тебя.

– Мы были в пятом классе. Ты меня в тот раз до чертиков разозлил.

– Это Колин злил тебя, но целовалась ты все же с ним.

– Только с седьмого класса и лишь потому, что он сказал, что я красивая. – Воспоминание заставило Кару улыбнуться. – Это был мой первый поцелуй. Колин так нервничал, что коснулся губами лишь уголка моего рта, но я все равно была на седьмом небе от счастья. Ему потребовалась еще пара месяцев, чтобы набраться мужества и повторить свой геройский поступок.

– Точно. И, сдается мне, он все два месяца только и делал, что распинался про этот поцелуй. – Джейсон дурашливо закатил глаза. – Я сказал ему, что, если он не поторопится, я поцелую тебя первым. Думаю, мои слова заставили его пошевелиться.

– Может быть. Он всегда старался не отставать от тебя, у тебя же отбоя не было от девушек. Они гроздьями вешались тебе на шею, готовые на что угодно.

– Но только не ты. Ты смотрела только на Колина.

В голосе Джейсона прозвучала странная нотка, отчего Каре сделалось немного неловко. Она подозревала, что в те времена Джейсон был в нее влюблен, но он никогда этого не говорил и не сделал ничего, что могло бы выдать его истинные чувства, неизменно оставаясь верным другом Колина.

– Ну, это было так давно! Как бы я хотел вернуться в те беззаботные времена.

– У тебя еще все в будущем.

– Искренне надеюсь.

Джейсон посмотрел ей в глаза.

– Кара, запомни мои слова: я уверен, что Колин скоро проснется.

– Я тоже, – прошептала она.

– Тогда давай отсюда и не мешай мне работать.