Текст книги "Летние секреты"

Но сейчас вся ответственность легла на плечи Кейт, ведь она обещала матери, что будет защищать сестер, присматривать за отцом. И теперь Кейт поступит, как велит ей долг, как всегда.

– Забавно поворачивается жизнь, раз – и прошлое возвращается и кусает за задницу, – заметила Кэролайн.

– Интересно, «Мун Дансер» все такая же? – тихо спросила Эшли. – Сохранились ли мамины занавески в капитанской каюте?

– Я бы хотела понять, зачем Кей Си купил лодку, – вздохнула Кейт. – Он ведь знает – папа и без того ненавидит его.

– Вряд ли это его волнует, – фыркнула Кэролайн. – Его всегда больше интересовала победа, чем дружба.

– Не всегда. – Кейт покачала головой, смущенная и расстроенная подобным поворотом событий. Кей Си когда-то был другом семьи, потом стал непримиримым врагом. «Интересно, кто он им теперь?»

– Я говорила вам, что Шон тоже вернулся? – спросила Эшли. – Мы виделись внизу на причале. Он собирается участвовать в гонке в Каслтоне. Теперь, когда я узнала, что и «Мун Дансер» тоже, мне это не нравится еще больше. Смотрите, у меня даже мурашки по коже.

– Ты слишком худая, поэтому у тебя «гусиная кожа», – возразила Кэролайн. – Чему тут удивляться? Все знали, что Шон когда-нибудь вернется. Здесь его семья.

– Разумом я это понимаю, конечно, но не готова снова с ним общаться.

– Ты никогда не будешь готова, – поддела сестру Кэролайн.

– Давайте сейчас оставим Шона в покое, – прервала их пикировку Кейт, зная, что Эшли и Кэролайн никогда не сойдутся во мнениях. – Что ты сказала Тайлеру Джеймисону о нас, Кэролайн?

– Я сказала ему, чтобы он оставил нас в покое. Но…

Кейт досадливо поморщилась.

– Пожалуйста, давай без «но».

– Послушай, почему ты решила, что он хочет навредить нам? Папа, я думаю, не прочь снова оказаться в центре внимания. Появилась бы причина вставать по утрам с кровати. Вдруг эта публикация изменила бы его жизнь к лучшему?

– Конечно, перевернет его жизнь с ног на голову. Ты на самом деле думаешь, будто статья о семействе МакКенна пошла бы нам на пользу? – Кейт не дала Кэролайн ответить и продолжила: – Как ты думаешь, если папа поговорит с Тайлером, что он ему расскажет? Что наплетет этот дорогой нам всем человек, мечущийся во сне, как наяву, временами почти теряющий рассудок? Это безумие.

– Ты права, Кейт, – согласилась Эшли. – Мы не можем позволить репортеру влезать в нашу жизнь. Помимо нас, это затронет слишком много людей, например, Шона. Я знала, что ветер принесет беду. Носом это чувствовала.

– Я тоже, – кивнула Кейт.

– А я нет. Когда я ощутила, как он весело лохматит мою макушку, то возликовала: это будет грандиозный ветер, потрясающая буря, – засмеялась Кэролайн. – Вы обе забыли, как надо жить. Когда-то мы были бесстрашными и предприимчивыми. Господи, да ты ли та Кейт, которая без страха забиралась на верхушку мачты? Эшли, ты ныряла, как дельфин, ловкая и беззаботная, одержимая желанием достать до дна моря. Что с нами случилось?

– Ты сама знаешь, – многозначительно сказала Кейт.

– Не уверена, что на самом деле знаю. Мы никогда не говорили…

– И мы не будем обсуждать сейчас, – прервала ее Кейт. – Мы не можем. Слишком многое поставлено на карту. Ты не права, у нас теперь есть все, чтобы жить спокойно. Не опасной жизнью, полной приключений, теперь у нас на-дежная твердая почва под ногами. Так хотела мама.

– Мне мало иметь почву под ногами, на острове я задыхаюсь – хочу большего. И вы тоже должны хотеть, – упорствовала Кэролайн.

«Не об этом ли совсем недавно мечталось и мне», – подумала Кейт, слушая младшую сестру. В ее книжном магазине появился Тайлер Джеймисон, и адреналин хлынул в кровь, превращая ее в жидкий огонь, да с такой силой, что она едва справилась с собой. Никогда с ней такого не случалось.

– Странно, почему этот журналист появился в городе именно сейчас? – размышляла вслух Эшли. – Это не десятая годовщина гонки. Почему он заинтересовался нами? И для какого издания он пишет?

– По его словам, он вольный художник, – ответила Кейт. – Он говорил мне, что люди интересуются гонками на яхтах, а мы привлекли его внимание тем, что не вписываемся в традиционные формы парусного сообщества. В этом есть свой смысл. Я знаю биографии многих популярных гонщиков – эти удивительные люди, достойные восхищения, действительно другие. Но у меня дурные предчувствия. Инстинкт самосохранения подсказывает – он ищет что-то конкретное.

– Я тоже так думаю, – кивнула Кэролайн. – Уж больно ловко у него выходит! Подловил меня в салоне, сразу пригласил на обед, не раскрывая своего имени, что наводит на мысль: этот парень совсем не прост, выработал стратегию и играет в какую-то игру. Чертовски умело играет! Такой очаровашка сумеет обольстить девушку.

«И еще он сексуальный», – подумала Кейт. Но это неважно. Никакой мужчина, как бы ни был он обаятелен и хорош собой, не сможет поставить под угрозу спокойствие ее семьи. Надо его переиграть, противопоставить ему неоспоримые аргументы.

– Если никто из нас ничего не расскажет, репортеру нечего будет писать и он уберется отсюда, – сказала она решительным тоном. – Мы должны держаться вместе, защищать друг друга, как обычно. Договорились? – Кейт подошла к столу и взяла сестер за руки.

– Мы не дети, – заныла Кэролайн, но покорно сунула ладонь в руку Эшли, замыкая привычный круг.

– Один за всех, – сказала Кейт.

– И все за одного, – откликнулись Эшли и Кэролайн.

Сестры крепко сжали руки. В прошлом их единство помогло преодолеть немало трудностей. Если повезет, они выстоят и против одного весьма настырного репортера.

* * *

Было уже начало одиннадцатого, когда Тайлер наконец вынул из кармана телефон. Еще не слишком поздно для звонка. Марк всегда был ночной совой. Если потревожить его утром, он сердито взревет, совсем как пожарная сирена или голодный гризли. Но после девяти часов вечера его братишка всегда полон жизни и готов идти на вечеринки и тусовки, по крайней мере, так было в прежние времена. Жизнь Марка изменилась после автомобильной аварии, случившейся всего месяц назад.

Тайлер хорошо помнил тот тревожный звонок. Он в это время был в гостиничном номере в Лондоне, куда приехал по случаю правительственного саммита – встречи на самом высшем государственном уровне. Телефон зазвонил среди ночи, но прежде, чем ответить, он уже знал: плохие новости. От первых же слов, прозвучавших в трубке, у него остановилось сердце: «Ваш брат попал в аварию. Приезжайте как можно скорее».

От шока в первые мгновения он онемел, заметался по комнате, рванул ручку чемодана, чуть не оторвав, в мозгу билась отчаянная молитва: «Пожалуйста, Боже, пусть все будет хорошо». Когда дар речи вернулся к нему, он перезвонил в апартаменты брата и спросил о судьбе Сьюзен и Амелии, жены и восьмилетней дочери Марка. Ему ответили, что Амелия жива. Сьюзен умерла по дороге в больницу. Марк в операционной, хирурги борются за его жизнь.

Часы, в течение которых он добирался из Лондона в Сан-Антонио, были самыми длинными часами в жизни Тайлера. Пока холодный серебристый самолет распростер свои крылья и скользил над океаном, безутешный Тайлер дал Богу миллион обещаний, которые только мог придумать, он клялся в горячке, молил Его сохранить брату жизнь. «Амелии нужен отец, чтобы помочь ей пережить трагическую смерть матери. Ты обязан выжить, чтобы вырастить свою девочку. Я не могу потерять брата. Не теперь, когда мы только начали снова сближаться» – беспрерывный внутренний монолог отчаявшегося странника, растерявшего мужество в дороге. Поэтому он молил Бога о чуде, угрожал и смиренно плакал, и обещал сделать все возможное для Марка и Амелии. «Господи, я буду сам отвечать за них перед Тобою». – Он и представить не мог, куда это обещание заведет его, какое это тогда имело значение?

– Алло? – отозвался Марк.

– Как дела, братишка? – Тайлер намеренно заговорил бодро, стараясь придать голосу привычное звучание.

– Да не ахти как, – ответил Марк, не пытаясь поддерживать его тон.

– Что случилось? – встревожился Тайлер.

– Лучше скажи-ка мне, что не случилось? Есть новости? Шелли сказала, ты нашел сестер МакКенна. Ты поговорил с кем-нибудь из них?

– Да, я говорил с двумя, старшей Кейт и младшей Кэролайн. Кейт управляет книжным магазином и, похоже, руководит всей семьей. Она умная, ответственная, осторожная, скрытная. Кэролайн – настоящий фейерверк, импульсивная, упрямая, хочет, чтобы ее воспринимали всерьез, и недолюбливает старшую сестру. Я еще не разыскал Эшли.

– Они что-нибудь рассказали?

– Еще нет. Они не хотят рассказывать о гонке или о себе. Все будет труднее, чем я ожидал. Видел их отца, Дункана. Он был в стельку пьян. Кейт вызвали из бара по телефону, и она поехала за ним. Мне показалось, что это не в первый раз. Судя по всему, у Дункана большие проблемы с алкоголем.

– Неважно. Меня интересует не он, а его дочери. Вернее, одна из них… – Голос Марка сорвался от чувств, переполнявших его. – Амелия – все, что у меня осталось. Я обе-щал Сьюзен. Когда она умирала, Тайлер, то была в сознании и все прекрасно понимала. Бедная моя, я все еще вижу страх в ее глазах: понимаешь, она боялась не за себя, а за меня и Амелию.

– Я знаю, Марк, – сказал Тайлер сдержанно. – Ты не потеряешь Амелию. Поверь мне.

– Я тебе верю, Тайлер. Но это чертовски сложное дело даже для тебя, большой брат.

«Да, а я тот еще большой брат, – с горечью подумал Тайлер, когда волна боли и сочувствия накрыла его. – Столько лет жизни младшего брата прошли мимо меня?»

– Ложись спать, – сказал он грубовато. – Я позвоню тебе, как только что-нибудь узнаю. Я не собираюсь развозить сопли и сдаваться и тебе не советую. Независимо от того, какие преграды выстроят сестры МакКенна на моем пути к правде.

4

Утро выдалось на редкость ясное и безмятежное. Разбуженная солнцем и криком чаек, Кейт в одной ночной сорочке вышла из спальни. Ей в глаза сразу бросился плед, валявшийся на полу в гостиной. Отец исчез. Встав с кровати и умывшись, она собиралась предложить ему чашку кофе, накормить завтраком и строго-настрого предупредить, чтобы он не разговаривал с Тайлером Джеймисоном. Но Дункана уже след простыл. Он всегда вставал с первыми лучами солнца, неважно, с похмелья он был или нет. Скорее всего, сейчас он на пути к своей лодке или, возможно, сразу направился «поправить здоровье» в «Устричный бар», собираясь начать день с «Кровавой Мэри».

Она подняла плед и вдохнула запах отцовского лосьона после бритья. Мускусный аромат напомнил о детстве, этот запах навсегда в ее подсознании соединился с образом высокого человека-скалы, с объятиями его сильных рук. Когда-то Дункан был ее героем, ее защитником, ее идеалом. Кейт хорошо помнила, как сидела на полу у ног отца, а он рассказывал о своих приключениях. Его слова уносили девочку в другой мир. В дивном мире ее фантазий сплетались запах моря, плеск волн, хруст песка. Она дрожала всем телом от порывов воображаемого ветра, когда слушала его – тихо, восторженно, взахлеб, – никогда не прерывая, потому что отец был особенный. Когда она была совсем маленькой, он надолго уезжал из дома, нанимался на рыбацкие лодки, на чартерные суда – зарабатывал на жизнь. Частые отлучки превращали его появление дома в настоящий праздник. «Это время папино, дочка, но он отдал его нам. Цени его как драгоценное сокровище», – часто говорила мать.

«Он всегда сам распоряжался своим временем – таковы все мужчины. Но именно тогда, – думала Кейт, – папа стал воспринимать безоговорочную преданность семьи как должное. Когда мама умерла, ответственность и забота об отце легли на меня, старшую дочь. Я готовила и убирала, по-матерински опекала сестер, пыталась сделать жизнь отца размеренной, привычной. Я поддерживала его решения, в том числе и самое важное, из-за которого они ушли в море на долгие три года. Как жаль, что я поверила, будто папа знает лучше, как нам жить».

Повзрослев, Кейт поняла, что на самом деле отец не знает, как лучше и что лучше, и они поменялись ролями. Дункан стал ребенком, а она – его родителем. Она не стремилась к такой роли, но не могла ничего изменить. Ей хотелось невозможного – однажды он проснется и снова станет человеком-скалой, отцом, способным слушать и советовать, смеяться и плакать вместе с ней. Кейт мечтала, что однажды он придет к ней в книжный магазин и скажет, что гордится ею. Но Дункан не стал таким отцом.

Да, гордиться ею он мог, но только в том случае, если речь шла о парусном спорте. Остальная часть жизни Кейт – ее интересы, чувства, амбиции – никогда не представляли для него никакого интереса. Если они не затрагивали его жизнь, он их просто не замечал.

Иногда Кейт ненавидела отца за это. Но, в общем, она любила его. До сих пор в ушах стоял голос матери: «Твой отец – особенный человек. Тебе очень повезло, малышка». Ах, мамочка, зачем ты так рано ушла? Мне так еще о многом надо поговорить с тобой, столько всего спросить…

Кейт вздохнула, отнесла плед в подсобку, где у нее стояли холодильник и стиральная машина, и сунула в корзину с грязным бельем, чтобы потом постирать. Конечно, с отцом нелегко. Но в данный момент отец – не самая важная из навалившихся на нее проблем. Репортер наверняка будет поджидать ее у магазина, так что нужно тщательно подготовиться к встрече, продумать все до мелочей.

Когда Кейт вернулась на кухню, взгляд ее упал на ноутбук, стоявший на столе. Вчера вечером она так и не открыла его, пора бы уже приняться за собственное расследование.

Она включила комп и, пока он загружался, налила себе чашку кофе. Войдя в Интернет, ввела в строку поисковика имя Тайлера Джеймисона. Если он не врет, то, несомненно, его статьи должны быть опубликованы. Любопытно, где именно.

Ответ не заставил себя ждать: многостраничный обвал, материалы посыпались на нее как из рога изобилия.

Тайлер Джеймисон сообщает из Сомали для журнала «Тайм»…

Точка зрения Тайлера Джеймисона на события в Кашмире, Индия…

Новости японской королевской семьи, Тайлер Джеймисон, «Юнайтед Стейтс Ньюс энд Уорлд Рипорт»…

У Кейт отвисла челюсть, когда она читала строчку за строчкой. Не может быть, чтобы незнакомец оказался этим самым репортером. Иностранный корреспондент, который освещает военные события, чьи материалы печатают все национальные журналы, – такой репортер не станет писать о парусной гонке в Пьюджет-Саунд.

Что-то тут не так. Определенно не так.

Либо какой-то самозванец выдает себя за Тайлера Джеймисона, либо репортер приехал в Каслтон не для того, чтобы описать давно прошедшую парусную гонку.

«Может быть, где-то есть его фотография», – подумала Кейт, торопливо открывая один сайт за другим. От этого увлекательного занятия ее отвлек звонок в дверь. Кейт напряглась, направляясь к двери, предчувствуя недоброе, и инстинкт ее не подвел.

На пороге стоял Тайлер Джеймисон. Он, видимо, встал совсем недавно, потому что волосы были еще влажными, а лицо свежевыбрито и пахло душистым мылом. Его глаза уже не казались такими усталыми, как накануне. «Вспомнишь солнце – вот и лучик… У него невероятные глаза, гораздо темнее, чем мои, удивительного оттенка синих глубоких вод океана. Господи, пусть он не окажется таким же опасным, как морская стихия», – подумала Кейт и решительно потянула дверь на себя.

– Доброе утро. Не хотите ли полакомиться рогаликами? – Тайлер показал ей белый бумажный пакет. – Не знаю, как вы, но мне лучше думается на сытый желудок.

– Надеетесь подкупить меня едой? – насмешливо парировала Кейт.

– А это сработает?

– Входите, – пригласила она. – Как вы меня нашли?

– Остров не так уж велик, Кейт, и вы удивитесь, но все наслышаны об очаровательной хозяйке книжного магазина. Вы не против, если я буду называть вас по имени?

– Это имеет значение?

Вместо ответа он улыбнулся ей.

– Вы готовы к интервью? Помнится, вчера вы сказали, что мы можем поговорить сегодня.

– Да, но я просила, чтобы вы пришли в магазин, а не ко мне домой, – Кейт не хотелось капитулировать перед ним.

– Здесь более уединенно. – Тайлер вошел в гостиную и огляделся.

Она постаралась взглянуть на комнату глазами постороннего человека: просторная уютная комната, выдержанная в пастельных тонах, пухлые белые диваны, ковры на деревянном полу, изящные настольные лампы, фотографии на стенах.

Это ее убежище, крепость, и она не собирается извиняться за то, как тут все выглядит. Годы, проведенные на паруснике, когда ей пришлось качаться на волнах или бороться со шквальным ветром, зародили тоску по собственному жилищу. И она смогла создать свой дом с садом и деревьями, корни которых ушли глубоко в землю острова.

– Красивые пейзажи, – задумчиво произнес Тайлер.

Кейт проследила за его взглядом и увидела, что он рассматривает цветные фотографии на стенах – горные склоны, долины, цветы и деревья.

– Вам не нравятся пейзажи?

– Нравятся. – Он обернулся и внимательно посмотрел на нее. – А где море, маяки, лодки?

– В нескольких километрах вниз по дороге, – сухо ответила она.

– Их незачем развешивать на стенах?

– Незачем. – Она встретила его взгляд прямо, не отводя глаз. – Вы удивлены?

Тайлер кивнул.

– И этим тоже. Так вы намерены побеседовать со мной, Кейт?

– Можно и поговорить. – Она еще не знала, как вести себя с ним. Более того, прошлой ночью она грезила о Тайлере Джеймисоне: впервые за долгое время мужское лицо, но не лицо Джереми, явилось ей во сне. А вдруг она еще не готова к тому, чтобы этот человек снился ей или появился в ее доме?

Тайлер подошел к камину и принялся изучать портрет, висящий над ним.

Это была любимая картина Кейт. Женщины семейства МакКенна – мать и три дочери. Парадный портрет был специально заказан профессиональному художнику, местной знаменитости, и стал подарком ко дню рождения отца. Тогда Кейт было четырнадцать лет, Эшли двенадцать и Кэролайн десять. Она помнила, как отец бережно разворачивал полотно, как глаза его светились любовью, радостью и гордостью. Он схватил жену в могучие медвежьи объятия, закружил ее по комнате, пока та, смеясь, не запросила пощады.

Потом он подхватил Кейт и вальсировал с ней, потом сделал то же самое с каждой из сестер. В тот день дом МакКенна наполнили радостный смех и любовь.

– Ваша мама? – спросил Тайлер, привлекая к себе ее внимание.

– Да.

– Вы на нее похожи.

– Я всегда думала, что Эшли больше всех из нас похожа на маму, – возразила Кейт.

– Я еще не встречался с Эшли.

Она пропустила его слова мимо ушей.

– Что случилось с вашей матерью? – поинтересовался Тайлер.

– Она умерла от рака, когда мне было семнадцать лет.

– Сочувствую. Примите мои соолезнования. Мне очень жаль. – Голос его звучал вполне искренне.

– Мне тоже.

– Она ходила в море?

– Да, но не любила удаляться от острова: так пару-тройку раз обходила его и не более того. Она была художником и дизайнером. Мама занималась дизайном парусов не ради денег, а чтобы порадовать друзей. Она была скорее путешественницей в мире своих фантазий, чем покорительницей морской стихии в реальности.

Кейт вздохнула, чувствуя, как ее накрывает с головой волна печали и ностальгии, которые никогда не исчезнут полностью из ее жизни. Прошло столько лет после смерти матери, но Кейт все еще мучительно скучает по ней.

– Знаете, я хотела бы показать ей свой книжный магазин. Он бы ей понравился. – Кейт резко оборвала себя, вспомнив, с кем разговаривает.

– Пожалуйста, продолжайте. – Тайлер бросил на нее заинтересованный взгляд. – Нам не обязательно быть противниками или врагами. Не знаю почему, но у меня такое чувство, будто вам не хочется видеть меня здесь. Вам не терпится выпроводить меня как можно быстрее. Я только не знаю почему.

– Кто вы на самом деле? – спросила Кейт, решив поменяться с ним ролями. – Вы не пишете материалы об океанских гонках даже мирового класса. Вы пишете о военных конфликтах и мировой экономике. Ваше имя мелькает на страницах крупнейших национальных изданий. Я думаю, вы даже получили одну-другую премию по журналистике.

Его глаза сузились, в них промелькнуло злорадство.

– Вы все-таки навели обо мне справки?

– Разве нельзя? – вопросом на вопрос ответила Кейт. – У вас есть что скрывать?

– Вовсе нет. Я просто не привык к тому, что сам становлюсь объектом изучения.

– Итак, объясните мне, мистер Джеймисон, почему человеку, который привык находиться в самых горячих точках мира, вдруг захотелось воссоздать старую историю парусных гонок, которая не вошла в анналы истории и не отличалась особой динамикой или происшествиями?

– Опять-таки, я думаю, вы недооцениваете уровень интереса читающей общественности к вашему опыту и роли подвига в жизни обычных людей. Но, чтобы ответить на вопрос искренне, скажу вам коротко: я захотел поменять темп жизни. Несколько лет я работал как раб на галерах. Носился как подорванный по всему миру в поисках справедливости, но после того, как увидел столько крови, страданий и боли, понял – если не отойти от этого, то нетрудно лишиться разума.

– Могу себе представить, – пробормотала она.

– Нет, не можете.

Тайлер произнес это жестко, давая ей понять, что не шутит.

– Простите, я не думала, что это прозвучит вот так…

– Почему бы нам не поговорить о вас? – Тайлер подошел ближе, и даже незначительное вторжение в ее личное пространство заставило Кейт трепетать и почувствовать себя слабой женщиной.

Мужчины и отношения с ними занимали в жизни Кейт очень скромное место. Она очень рано сосредоточилась на семье, обустройстве собственного дома, бизнеса, изредка отвлекаясь на друзей. Казалось, этого ей вполне достаточно. Но сейчас, рядом с этим мужчиной, стоявшим так близко, она осознала свое заблуждение. Его теплое дыхание касалось ее лица, его губы словно целовали ее на расстоянии и притягивали к себе как магнит.

Кейт смущенно откашлялась, чувствуя звенящую пустоту в голове, и отступила на шаг. «Очнись, детка! Репортер Тайлер Джеймисон берет у тебя интервью. Он приехал за материалом для статьи – вот что главное. Ты для него не женщина, а источник информации. В конце концов ты не безмозглая малолетка, чтобы расплыться как кисель от первого прикосновения», – внутренний голос всегда действовал на нее отрезвляюще.

Кейт опустилась на край дивана, приглашающим жестом указала на соседнее кресло.

– Что вы хотите узнать? – спросила она.

– Когда ваша семья решилась на кругосветную гонку?

– Это не было общее решение семьи. Отец принял его за нас. После того как умерла мама, мы как-то потерялись. Папа всегда был моряком. В молодости он служил на флоте, участвовал в гонках, потом устроился работать на чартерах вокруг Пьюджет-Саунд, там они познакомились с мамой и поженились. Он всегда чувствовал себя на воде более комфортно, чем на суше. Понимаете, не мог усидеть на месте, стоило его ногам коснуться земли, как его начинало колотить, бросать в жар и он вновь хватался за чемодан, – только мама, единственный человек в мире, кто мог удержать его на острове. Когда она ушла из жизни, отец не находил себе места. Да и теперь вряд ли нашел.

– Похоже, он любил ее.

– Да, любил. Очень сильно. Они были такие разные. Мама понимала его так, как я, конечно, никогда бы не смогла. – Кейт помолчала, погруженная в воспоминания. – Так вот. Отец никогда не занимался домом, а когда овдовел, схватился за первую же возможность вырваться на свободу – решил утопить свое горе в океане, отправившись с нами в плавание.

– Так вот как вы отправились в море? Что дальше?

– Сначала мы просто плыли. Почти шесть месяцев. Потом подошло время короткой гонки, мы участвовали и в ней. После нашей первой победы папа хотел все новых – его поведение было похоже на манию, лихорадку. Поначалу он и нас увлек мечтой о больших гонках. Мы были несколько ограничены в возможностях, наша лодка не такая маневренная и мощная, как яхты гоночных синдикатов. Но отец был полон решимости выиграть кругосветную гонку. Кубок Уинстона пришелся на промежуток между парусными гонками Уайтбред и Кубком Америки. Это был другой тип гонки, в ней могли участвовать любители и профессионалы, допускались лодки разных классов. В экипаже должно быть не больше шести человек. Там было еще полно других условий, по которым можно и встроиться в гонку, и вылететь из нее, прочитайте об этом, если хотите подробностей.

– Но вас было только четверо. Почему ваш отец не захотел пополнить экипаж парой здоровенных парней?

Кейт улыбнулась, услышав знакомые слова. Многие предполагали, что они брали дополнительных членов экипажа. В первых сообщениях о гонке предсказывали, что МакКенна закончат состязание последними, если вообще сумеют его закончить.

– Мы были вымуштрованы не хуже заправских матросов, все делали очень хорошо и слаженно, – не без гордости заявила она. – Я думаю, мы доказали, что вполне способны выиграть соревнование и без двух богатырей.

– Хорошо. – Тайлер очень боялся вспугнуть Кейт своим напором. – Что произошло с лодкой после того, как вы вернулись домой? Я слышал, она теперь принадлежит кому-то другому.

– Да. Мы продали ее после возвращения.

– Почему?

Кейт на миг задумалась, подгадывая, как ответить, чтобы ее ответ не повлек за собой другие вопросы.

– Приблизительно по той же причине, что и вы сменили тему. Одна значительная часть нашей жизни закончилась, – сказала она наконец. – Нам понадобились деньги на нечто более важное.

– На что именно?

– Да так. На разное.

Тайлер постучал носком ботинка по полу.

– Хорошо. Скажите мне, как вы будете себя чувствовать, когда ваша лодка придет в гавань в понедельник?

– Откуда вы это знаете? – резко спросила Кейт, но тут же вспомнила о его встрече в ресторане с сестрой. – Ах да, понятно. Вы виделись с Кэролайн вчера вечером.

– Да.

– Зачем вы пригласили ее?

– Надеялся, что она окажется податливей вас, – честно признался Тайлер.

– И она оправдала ваши надежды?

– Вы уже знаете, что нет. Она была уклончива, как и вы, хотя ее речь гораздо ярче и колоритнее.

Кейт знала, что это правда. Кэролайн всегда могла приложить обидчика, а цветисто ругаться ее учили в юности матросы, так что теперь она могла заткнуть за пояс любую «сухопутную крысу».

– Что еще вы хотите узнать? – спросила она, взглянув на свои часы. – Мне пора собираться на работу.

– Вы когда-нибудь хотели выйти из гонки?

– Да. Но отец был одержим желанием добраться до финиша. Когда мы ступили на этот тернистый путь, никто не знал, что нас ждет. Но никто и ничто не могло его остановить.

– Я думаю, именно поэтому вы выиграли гонку, – предположил Тайлер.

– Хоть в этом мы единодушны.

Воспоминания жестоко ранили ее. Слишком много заключено в той части ее жизни невероятной радости, ужасной боли.

Внезапно поднявшись, она сказала:

– Ну, что ж. Мы закончили.

– Мы только начинаем, – возразил Тайлер, тоже вставая с кресла.

– Если вам нужна еще какая-то информация, пойдите в библиотеку, – посоветовала она.

– Ну, что вы заладили… Я-то думал, лед сломан.

Он улыбнулся, желая смягчить ее настроение, но это не сработало. Боль не отпускала, скрутила Кейт, заставляя вернуться в прошлое.

Неожиданно Тайлер протянул руку и коснулся ее лица. Оно запылало огнем от этого легкого прикосновения.

– Отчего столько боли в ваших глазах? – тихо спросил он, пристально всматриваясь в ее лицо.

– Ничего подобного. Вам показалось. – Кейт хотела отвернуться от него, но не могла разорвать возникшую между ними связь. – Вы изучаете меня?

– Вы изучаете меня, – пробормотал он.

Несколько мгновений оба молчали.

– Это был мужчина? – спросил Тайлер.

– Что? – Оказавшись в плену своей столь бурной реакции на его близость, Кейт потеряла нить разговора.

– Это из-за мужчины вам так больно?

– Нет-нет, – она ответила слишком быстро, чтобы это могло быть правдой.

– Что-то случилось с кем-то из сестер во время гонки? – выдвигал одну за другой версии Тайлер.

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что после смерти матери вы опекали девочек, были их защитницей. И если больно им, больно и вам, Кейт. Я прав?

Она испытала облегчение, когда разговор перешел на сестер.

– Я старшая, – ответила она. – Я делаю то, что должна.

– Могу это понять.

– Вот и хорошо. Не расспрашивайте моих сестер, Тайлер. Это будет большая ошибка.

Тайлер устремил на нее долгий, изучающий взгляд. Она восприняла его молчание как согласие.

– Значит, мы понимаем друг друга. – Кейт повернулась, собираясь выпроводить его из комнаты, но Тайлер удержал ее за руку.

– Не так быстро.

Не страх был причиной дрожи, пробежавшей по спине, а невероятное, неодолимое притяжение, но Кейт не могла допустить этого человека ближе, потерять контроль. Она не должна позволить себе увлечься им, довериться ему. У нее есть семья, которую она обязана защищать, не говоря уже о собственном сердце.

– Мы не закончили, – заметил Тайлер.

– Возможно, но я не доверяю вам. Не верю, что вы здесь из-за нашей простой истории.

– А я не верю, что ничего не случилось во время той гонки.

– Думайте что хотите, – резко сказала она. – Я ничего не выиграю от разговора с вами.

– Может быть, ничего не выиграете, но я подозреваю, вам есть что проиграть.

Тайлер понятия не имел, как много… И Кейт отчаянно надеялась, что он никогда этого не узнает.

Прежде чем она успела ответить, в дверь снова позвонили. В ее доме редко бывали посетители, но с вечера они что-то зачастили, и в эту минуту она тоже как никогда обрадовалась неожиданному визитеру. Кейт высвободила руку из его руки.

– Пойду открою дверь.

На пороге стояла Эшли.

В ее глазах метался страх, длинные спутанные волосы упали на лицо и на плечи.

– Я не могу это сделать, Кейт… Я не могу ступить в эту проклятую лодку. Ветер стих, но я все еще чувствую его, он слишком сильный, – торопливо заговорила Эшли, едва войдя в прихожую. – Если я не буду фотографировать экипажи, мистер Конвей кому-нибудь передаст этот заказ, а мне очень нужны деньги. Но я не могу подняться на борт! Что со мной такое? Почему я должна все время бояться? – Она в отчаянии взмахнула рукой так, что сумочка упала, и ее содержимое высыпалось на пол. – Черт побери! Я ничего не могу сделать как следует…

– Доброе утро, Эш. Успокойся, милая, – мягко сказала Кейт и положила руку на плечо сестры. – Все будет хорошо.

– Нет, нет и нет! – Эшли резко остановилась, увидев Тайлера, который присел на корточки, помогая собрать содержимое сумочки. – Кто вы?

– Тайлер Джеймисон, – ответил он, встал и отдал сумочку Эшли. – А вы, должно быть, Эшли.

– Репортер? – Эшли в замешательстве перевела взгляд с Кейт на Тайлера. – Ты разговариваешь с журналистом? Но ты сказала…

Кейт строго взглянула на Эшли, предупреждая, чтобы та придержала язык.

– Я сказала, что он очень настойчив. Это так и есть.

– Да-да, – закивала Эшли. – Прости, что я прервала вас.

– Это, должно быть, тоже из вашей сумочки, – сказал Тайлер, протягивая Эшли флакон с таблетками.