Текст книги "Любовь в облаках"

На мгновение лицо Чандры исказила гримаса ужаса.

– Я тоже подумала, что это может оказаться ему не по силам, Эллен, но он настолько увлечен этой идеей, что твердо решил ехать. И отговорить его невозможно. Да и к тому же не забывай – теперь мы можем расплатиться со всеми нашими кредиторами! Еще несколько часов назад мистер Дарт спрашивал меня, не можем ли мы заплатить хоть что-нибудь по счету. Я пообещала ему, что поговорю с папой, однако я уже знала заранее, что на это нет почти никакой надежды.

– Деньги – это еще не все, мисс Чандра! – презрительно фыркнула Эллен, яростно отрезая очередной ломтик хлеба. – Ваш отец – больной человек, хотя он не желает признаваться в этом.

Чандра опустилась на стул, стоявший у стола.

– Если он не поедет, значит, нам придется вернуть эти деньги лорду Фроуму. На что мы тогда будем жить?

– Не знаю, мисс Чандра, это уж точно, не знаю, – горестно произнесла Эллен, покачав головой. – Я знаю только одно – ваш отец не слишком крепок, чтобы лазить по всяким там горам, а ваша матушка всегда говорила, что эти лихорадки, после которых он бывал слаб, как младенец, оставили след на его сердце.

– Ты пугаешь меня, Эллен.

– Кому-то нужно иметь голову на плечах в этом доме, – ответила Эллен.

Она аккуратно разложила сандвичи на тарелке и взяла поднос, накрытый кружевной салфеткой, на котором уже стояла изящная чайная пара. Серебряная посуда, которой они когда-то пользовались, в те дни, когда была еще жива мать, была уже давно продана.

Эллен всегда подавала отцу чай точно так же, как это бывало при жизни матери Чандры, соблюдая этот ритуал до мельчайших подробностей.

Чандра часто думала, замечал ли отец, с какой изысканностью все подавалось, и задумывался ли он над тем, что все могло быть по-другому.

С подносом в руках Эллен прошествовала по коридору.

Чандра проследовала за ней.

Когда они оказались в холле, Чандра забежала вперед и открыла дверь в кабинет, чтобы Эллен не пришлось ставить поднос на пол.

Отец сидел там же, где она оставила его, в старом кожаном кресле, а на его губах была улыбка, которая сказала Чандре, что он находился в состоянии едва ли не райского блаженства.

– Ваш чай, сэр, – произнесла Эллен, ставя поднос на стол возле кресла.

– Спасибо, Эллен. Думаю, что мисс Чандра уже сообщила тебе радостное известие?

– С одной стороны, это радует, сэр, – ответила Эллен, – однако, с другой стороны, хорошо ли вы подумали о том, сколько сил вам для этого потребуется?

– Я думал о том, что это будет одно из самых интересных путешествий в моей жизни, – произнес профессор с видимым удовлетворением.

– Я просто прикинула в уме, сэр, – продолжала Эллен так, словно профессор ничего не сказал, – что минул добрый десяток лет с тех пор, как вы совершили подобное путешествие в последний раз. Тогда, если вы потрудитесь припомнить, вы отправились в Сикким.

– Ах да, я помню это очень хорошо! – сказал профессор. – Это была удивительная поездка, хотя результат был не совсем тот, что я ожидал, Он перевел взгляд на Чандру и проговорил:

– Если ты помнишь, я привез несколько небольших буддистских рукописей, которые сейчас хранятся в библиотеке министерства по делам Индии, однако они не столь древние, как мы надеялись.

– Когда я читала их несколько лет назад, папа, мне показалось, что они не представляли собой особой ценности, – ответила Чандра, – по крайней мере с точки зрения коллекционера, поскольку относятся к более позднему периоду.

– Все это было десять лет назад, сэр, – продолжала упорствовать Эллен.

– Верно, Эллен, десять лет назад! – согласился профессор. – И все-таки я чувствую в себе достаточно сил, чтобы отправиться в Непал.

– Надеюсь, что вы будете такого же мнения, когда доберетесь туда, сэр, – язвительно произнесла Эллен и, чтобы не продолжать спор, в ходе которого она могла сказать вещи, о которых потом придется пожалеть, заторопилась к выходу из кабинета.

Профессор улыбнулся.

– Эллен всегда хотелось укутать меня в одеяло и никуда не пускать. В этом она ничем не отличается от твоей покойной матери. А вот ты, моя дорогая, мыслишь более логично.

Ты понимаешь, что такая возможность представляется лишь раз в жизни и ничто не заставит меня отказаться от нее.

– Нет, я понимаю, – ответила Чандра, – и сознаюсь, что и сама испытываю радостное предвкушение от того, что у нас есть шанс заполучить манускрипт Лотоса.

– Ты сможешь помочь мне перевести его, – сказал профессор, – и, наверное, это будет такая работа на санскрите, которая на деле захватит воображение современного мира.

– Это было бы настоящее чудо, – тихо проговорила Чандра. В ее голосе слышалась скорее грусть или даже горечь, чем радость.

Она знала, как мало интереса вызвали те переводы, которые ее отец уже сделал. Для нее они были полны глубоких, прекрасных, вдохновляющих мыслей, способных воодушевлять и звать к звездам умы тех, кто их понимал.

Для нее самой работа ее отца, которую с пренебрежением кое-кто называл «бессмысленной возней с пыльными старыми книгами», открывала новые горизонты и знакомила с великими духовными учениями.

Протянув руку, профессор бережно взял обе ее ладони в свою.

Девушка неподвижно стояла рядом с отцом.

– Ты была мне хорошей дочкой, Чандра, с тех пор, как умерла твоя мать, – произнес Уорделл. – Мне так не хватает ее. Мне не хватает ее все больше с каждым днем, но у меня есть ты, и это очень помогает.

– Я очень рада этому, отец, – ответила Чандра, – и что бы там ни говорила Эллен, ты должен отправиться в это путешествие. Ты уподобишься Ясону, ищущему Золотое Руно, и даже если к тому времени, когда ты туда доберешься, рукописи там не окажется, с тобой все равно останется предвкушение открытия и радость научного поиска.

Отец кивнул головой, и когда она посмотрела на него, ей показалось, что в его глазах зажегся новый свет и он словно помолодел.

Старея, человек начинает жить надеждой. Это главное, что остается у него в жизни, подумала она про себя. А с другой стороны, без надежды нельзя жить в любом возрасте.

Это куда лучше, чем любое снадобье, которое может прописать доктор.

Она сжала ладонями руку отца и сказала:

– А теперь я поднимусь наверх, в мансарду, папа, и посмотрю твои вещи, которые мы с мамой убрали туда, когда ты вернулся из поездки в Сикким. Мы переложили их нафталиновыми шариками, и поэтому они должны сохраниться такими же, как и тогда, когда ты надевал их в последний раз. К тому же ты не прибавил в весе, так что эта одежда будет тебе в самый раз.

Профессор рассмеялся и похлопал себя по животу.

– Да уж. Животиком я пока еще не обзавелся, и лошади будет нетрудно нести меня по горам.

– Мне бы хотелось, чтобы ты вел дневник, куда записывал бы все, что происходило за день, – сказала Чандра. – Чтобы я могла прочитать его, когда ты вернешься, и, несмотря на то что я осталась здесь, в Англии, мне будет казаться, что я путешествую вместе с тобой.

– Такие путешествия не для женщин, – произнес ее отец таким тоном, словно очень сожалел о том, что дочь не может отправиться с ним.

– Ты не говорил это, когда мама настаивала на том, чтобы поехать с тобой в Сикким, – ответила Чандра. – И не забывай, что я ездила с тобой в Индию тем летом, когда на равнинах стояла страшная жара.

– Ты отлично перенесла то путешествие, – подтвердил профессор, – даже несмотря на твой юный возраст.

Открыв дверь, Чандра задержалась на пороге.

– Папа, – вполголоса начала она, – наверное, нет смысла просить лорда Фроума, чтобы он разрешил мне поехать с тобой? В конце концов такая важная персона, как ты, имеет право на помощника. Если хочешь, я могла бы исполнять роль твоего личного камердинера.

Профессор добродушно усмехнулся.

– Всю свою жизнь я обходился без камердинера, но, конечно же, я бы с удовольствием взял тебя в качестве помощника! Однако думаю, что разговаривать об этом с Фроумом будет бессмысленной тратой времени. Он последний, к кому я обратился бы с подобной просьбой.

– Почему последний? – полюбопытствовала Чандра.

– Да потому что он имеет репутацию женоненавистника, – ответил профессор. – Я слышал много всяких разговоров на эту тему, и все сводится к одному: якобы он начал путешествовать по миру из-за того, что какая-то женщина разбила ему сердце.

Чандра шагнула назад в кабинет.

– Как это очаровательно! – произнесла она. – И ты знаешь, кто была эта женщина?

– Не имею об этом ни малейшего представления, – ответил профессор. – Фроум очень независимый человек, сам себе хозяин. Гордый и резкий, он редко ладит с кем-либо. А уж с женщинами в последнюю очередь. Вот и все, что я о нем знаю.

– Как давно ты с ним знаком, папа?

– О, много лет, – ответил профессор, – и в нескольких случаях наши дороги пересекались. Помню, я встретил его в Индии, когда был там с твоей матерью. Она всегда недолюбливала его.

Чандра уселась в кресло напротив отца.

– Почему же мама не любила его?

– Она считала его высокомерным молодым человеком, каковым в те дни он, несомненно, и являлся.

– А теперь?

– Ему нет нужды быть агрессивным, однако его высокомерие проистекает из его характера и поэтому неизлечимо.

Теперь наступила очередь Чандры рассмеяться.

– Ты описываешь его очень красноречиво, папа. Продолжай!

– Честное слово, я не знаю, что еще добавить, – сказал он. – Фроум унаследовал титул, будучи еще совсем молодым, однако он им не пользуется. Он предпочитает, чтобы его называли Деймоном Фроумом. Исключение составляют случаи, когда у него не было другого выхода добиться своего, кроме как использовать свое положение. Думаю, что и на этот раз он поступил именно так, чтобы получить разрешение на въезд в Непал.

– Но почему он интересуется именно санскритом?

Профессор пожал плечами.

– Не знаю! Такой интерес кажется довольно странным для молодого человека, это верно. Однако в прошлом ему удалось собрать немало исключительно ценных рукописей, по большей части в Тибете, и, как ты знаешь, за эти годы он прислал мне изрядное их количество для перевода.

– После того как они переведены, что он с ними делает?

– Он публикует их, а я получаю гонорар с проданных книг. Жаль, конечно, что они почти не покупаются.

– По-моему, он разговаривал несколько загадочно, – сказала Чандра. – Сколько ему лет, папа?

Профессор недоумевающе пожал плечами.

– Тридцать три или тридцать четыре – я и в самом деле не знаю, – ответил он. – Фроум из тех людей, кому можно дать любой возраст. Могу только сказать, что он, должно быть, сравнительно молод, потому что когда мы впервые встретились, он был еще совсем мальчиком.

– Но он богат?

– Очень богат, как мне кажется. Большинство его сверстников прожигают жизнь в Лондоне, являясь членами клуба «Марлборо Хаус». Они участвуют в скачках в Ньюмаркете, пытаясь выиграть дерби, охотятся на куропаток и тетеревов или плавают на яхтах.

Чандра захлопала в ладоши.

– О папа! Ты такой забавный. Ты всегда ведешь себя так, словно витаешь в облаках, но когда нужно докопаться до сути, оказывается, что ты знаешь о высшем обществе куда больше, чем можно было бы подумать. Ты просто притворяешься невинным младенцем!

– Жизнью высшего общества я никогда не интересовался, да и, кроме того, такая жизнь мне всегда была не по карману, – возразил профессор. – Твоя мать, наверное, наслаждалась бы ею, когда мы были молодыми, хотя я не думаю, что она действительно скучала по ней.

– Маме ничего не нужно было, когда она была с тобой, – сказала Чандра. – Если бы ты предложил ей жить на Луне – она согласилась бы, я уверена, что она сделала бы жизнь там вполне сносной.

– Это верно, – согласился профессор. – Хотя нам частенько приходилось жить в условиях, которые комфортабельными назвать было никак нельзя. Все же нам всегда удавалось посмеяться над жизнью потому, что просто нравилось быть вместе.

– Я там тоже была, – едва слышно напомнила ему Чандра.

– Я знаю, моя дорогая, и мы считали тебя самым очаровательным ребенком, какой только может появиться у любых супругов, пусть даже мы и были очень огорчены, что у нас была только ты одна. Однако я сомневаюсь, что мы могли бы позволить себе детей, кроме тебя.

– В ваших странствиях по пустыням, через всю Индию и по прочим уголкам мира вряд ли вы с мамой управились бы с кучей детишек, – сказала Чандра.

Профессор вздохнул.

– Я всегда радуюсь тому, что твоя мать провела свои последние годы здесь. Она всегда мечтала иметь свой дом.

– Она наполнила его счастьем, – произнесла Чандра. – И даже теперь, каждый раз, когда я вхожу в дом, мне кажется, что я вот-вот услышу ее голос: «Это ты, дорогая?»

Внезапно она заметила, что глаза отца увлажились, и мысленно упрекнула себя за эти воспоминания.

Затем, словно его что-то вдруг осенило, он спросил:

– С тобой все будет в порядке, пока меня здесь не будет?

– Со мной будет Эллен.

– Надеюсь, что мое отсутствие продлится не слишком долго.

– Я тоже надеюсь на это, папа. Я буду скучать по тебе, и поэтому будет лучше, если ты дашь мне больше работы.

– Еще очень много нужно сделать по тем манускриптам, что нам прислали в последний раз из Королевского азиатского общества, – напомнил ей профессор.

– Да, конечно, – согласилась Чандра, – я обязательно займусь ими. Но это будет не одно и то же, папа, как если бы я работала с тобой.

Профессор поднялся с кресла.

– Если бы это был кто угодно, но не Фроум, – взволнованно произнес он, – я бы послал к черту все последствия и сказал, что ты должна ехать со мной, однако он совершенно непредсказуемый человек. Полагаю, что он ответит, что наймет для меня кого-нибудь еще.

– И это доставит тебе страдания, папа, ты же знаешь! – воскликнула Чандра. – Не изводи себя. Я буду следовать за тобой в моих мыслях и каждый раз буду молиться, чтобы ты нашел манускрипт Лотоса и привез его домой, чтобы я смогла увидеть его собственными глазами.

– Тогда у нас в кармане будет еще шестьсот фунтов, и мы устроим праздник, – сказал профессор, – и у тебя будет все, что ты пожелаешь. Это я тебе обещаю!

Чандра вскочила со стула и, обвив шею отца руками, еще раз поцеловала его.

– Береги себя, папа. Пожалуйста, очень прошу тебя, – умоляюще проговорила она. – Я буду очень волноваться за тебя все время, да и Эллен тоже.

– Это уж точно. Дай ей волю, и она усадит меня в кресло-качалку и не позволит вставать с него! Всем женщинам, независимо от их возраста, нравятся инвалиды, потому что ими можно помыкать!

Чандра рассмеялась и сказала:

– Ладно, пойду-ка я лучше в мансарду. Кстати, папа, готова биться об заклад, что Эллен уже там. Ты же знаешь, что бы она ни говорила вслух, в глубине души она очень гордится твоими достижениями. Так же, как и я.

– Твоя мать тоже говорила это, – ответил профессор, – и мне очень хочется найти манускрипт Лотоса, хотя бы только потому, что это ее невероятно обрадовало бы.

– Если ты найдешь его, папа, то я» буду думать, что это произошло потому, что она незримо помогает тебе в твоих поисках, – произнесла Чандра.

После этих слов она решительной походкой направилась к двери. Разумеется, ей очень хотелось бы остаться и побеседовать с отцом подольше, однако ее ждало много работы.

Поднимаясь по лестнице, девушка с грустью думала о том, как было бы замечательно, если бы она могла отправиться с отцом в путешествие, как это бывало раньше.

Вспоминая теперь о былых путешествиях, она думала, что там всегда находилось место веселью и смеху даже в катастрофических ситуациях, как в тот раз, когда мул, навьюченный тюками с драгоценными находками, свалился в пропасть.

Отдаленное временем, все это теперь казалось увлекательным приключением. Даже тот случай, когда они погибали от жажды на маленьком суденышке в Красном море. У них кончились запасы воды, а до берега оставалось несколько дней пути.

Да и сколько их было, таких случаев, всех не перечислить, когда любой другой человек мог впасть в отчаяние и зарыдать, но ее мать всегда переносила любые тяготы стойко и с улыбкой.

– Могло быть и хуже, – говорила она обычно. – В конце концов все мы живы и здоровы.

Благодаря стараниям жены отец Чандры был избавлен от повседневных забот и мог предаваться мечтам. Ее мать всегда находила в себе силы приготовить пищу даже после труднейшего перехода, когда все обессиленно валились на землю и думали только о долгожданном отдыхе. Она окружила отца атмосферой любви, которая, несмотря на всю их бедность, давала ему возможность чувствовать себя счастливым.

У папы всегда была мама, которая заботилась о нем, думала Чандра, а с тех пор, как она умерла, мы с Эллен делали все, чтобы заменить ее, насколько это было возможно. Не думаю, что он мог бы обойтись без нас.

Чандра была убеждена в своей правоте, и эта убежденность оставляла в ее душе неприятный след. И тогда девушка спросила себя, что она может сделать.

Ведь дело не только в том, что ее отец был счастлив оттого, что мог совершить это путешествие в Непал, но и в том, что оно решало все их финансовые затруднения. Денег в банке у них на данный момент не осталось вовсе, и им не на что было удовлетворить даже самые скромные жизненные потребности. Значит, так распорядилось само провидение, чтобы это случилось именно сейчас, сказала себе Чандра.

Она сняла небольшую шляпку, которая была на ней все это время, и, войдя в спальню, положила ее на стул.

Для пальто еще слишком тепло, а платье выцвело и поблекло от многократных стирок. В таком даже стыдно показаться на люди. Значит, подумала она про себя, мне и одеть-то нечего.

Наверное, она правильно сделала, что не стала заходить в кабинет и разговаривать с лордом Фроумом, даже несмотря на то что ей хотелось познакомиться с ним.

Он мог бы подумать, что профессор согласится поехать с ним за более низкую цену, если бы увидел, в каких старых платьях ходит его дочь.

Тут же она упрекнула себя за нечестность: ведь она приписывала не слишком хорошие качества характера человеку, которого должна была бы считать их благодетелем.

В конце концов он проявил большую щедрость к ее отцу и наверняка предвидел, что для путешествия на поезде через всю Индию тому понадобятся деньги.

Что ж, это вполне разумно, нехотя сказала себе Чандра, а затем улыбнулась. Она понимала: лорд Фроум вызывает у нее антипатию потому, что отец ни за что не стал бы просить этого человека об одолжении.

– Он забирает у меня отца – как я его за это ненавижу! – воскликнула она, обращаясь к своему отражению в зеркале.

Слова, что вырвались из ее уст, прозвучали наигранно, и Чандра улыбнулась.

– Женоненавистник! – возмутилась она вслух. – И откуда он только свалился на нашу голову!

Глава 2

Спустившись в очередной раз вниз по лестнице с вещами в руках, Чандра положила их в большую кучу багажа, что успела вырасти на полу холла.

Сама она любила путешествовать налегке. Однако отцу понадобилось взять с собой в дорогу так много всего, что Чандра не удержалась от шутки, сказав, что для перевозки столь внушительного груза ему нужен слон. И зачем ему столько вещей?

Увы, хотя вещей и много, но без них никак не обойтись.

Например, книги. Он просто не мыслил себе путешествия без определенного количества книг, которые намечал к прочтению.

Профессор Уордслл желал узнать как можно больше о Непале прежде, чем он туда попадет.

Непал – одно из немногих мест на Востоке, где он еще не был, и теперь они с Чандрой пытались наверстать упущенное, просматривая многочисленные книги, которыми были от потолка до пола уставлены книжные полки вдоль стен кабинета.

Большая их часть, конечно же, содержала устаревшие сведения, однако в нескольких книгах обнаружилось и кое-что интересное, касавшееся истории непальской монархии. Они узнали, что с 1857 года реальная власть в Непале была сосредоточена в руках премьер-министра, а король являлся лишь номинальным главой государства.

Однако поскольку у Чандры и без того было полно хлопот, она могла уделять этой литературе лишь очень малую толику своего времени и основные сведения черпала из рассказов своего отца, который охотно делился с ней прочитанным по вечерам.

Теперь, когда до его отъезда оставались считанные дни, Чандра все больше задумывалась над предупреждением Эллен. И хотя старая служанка больше не заговаривала на этот счет и вообще, казалось, ушла в себя, Чандра чувствовала, что та по-прежнему считает, что ее отец вряд ли выдержит предстоящее путешествие.

Иногда, перед тем как уснуть, Чандра, к своему удивлению, обнаруживала, что разговаривает с матерью и спрашивает у нее совета.

– Что мне делать, мама? – задавала она ей все тот же вопрос. – Ты же знаешь, что папа бредит идеей найти манускрипт Лотоса и что нам нужны деньги. Мы просто отчаянно нуждаемся в них, и можно считать даром небес то, что лорд Фроум подвернулся в самый нужный момент.

В глубине души у нее жила необъяснимая уверенность, что мать слышит ее и понимает, и все же ее не оставляло гнетущее сомнение: правильно ли она поступает, отпуская отца.

Она, конечно, была не в силах остановить его. Существовал лишь один человек, который мог заставить профессора Уорделла изменить единожды принятое им решение, и этим человеком являлась ее мать.

– Он поедет туда, даже если будет знать, что там его ждет верная гибель, – повторяла Чандра снова и снова.

Затем у нее мелькнула странная мысль, что если бы такая трагедия и произошла, то, наверное, именно так ее отец и желал бы умереть.

Сегодня они с Эллен привели в порядок последние вещи, без которых, по их мнению, профессор не смог бы переносить тяготы и лишения горных переходов. Его одежда была аккуратно выстирана и выглажена, и когда Чандра добавила то, что несла в руках, ей показалось, что теперь этого вполне достаточно.

Завтра они с отцом проведут еще один день вместе. И ей не хотелось ни на секунду расставаться с ним. Ведь ранним утром следующего дня они должны были выехать в Саутгемптон.

Чандре очень хотелось отправиться в путешествие вместе с ним и, поднявшись на борт, удостовериться, что каюта, предназначенная для отца, достаточно комфортабельна.

Я возьму с собой розы, подумала она, и они будут напоминать ему о доме, когда корабль будет проходить Бискайский залив, где наверняка сильно штормит.

Девушка прошла через холл и переступила порог кабинета, где, как она и ожидала, ее отец сидел за письменным столом и работал.

– Чем ты сейчас занимаешься, папа? – поинтересовалась она.

– Всего-навсего совершенствую свои знания непальского языка, – ответил профессор.

– Он сильно отличается от урду? – спросила Чандра.

– Язык навари состоит в родстве с тибетским и бирманским языками, – ответил профессор, – и сохраняет моносиллабичсский характер. У него нет своей письменности, но он позаимствовал для этой цели санскрит и несколько упростил и изменил его, исходя из своих особенностей.

– А тебе было бы сложно понять на слух язык навари?

– Надеюсь, что нет. Как тебе известно, я изъясняюсь на многих языках и наречиях, и это дает мне уверенность в том, что я найду способ общаться с тамошним населением.

Чандра заглянула через его плечо и, посмотрев на слова, которые выписывал отец, поняла, что он переводил бытовые разговорные фразы, которые могли ему понадобиться.

После чего попросила отца произнести пару предложений и повторила их за ним.

– Нам это не слишком трудно, потому что мы умеем читать санскрит, – сказал профессор Уорделл, – однако думаю, что человек, совершенно незнакомый с этой страной, окажется в затруднительной ситуации.

Чандра едва слышно вздохнула.

– О папа, как было бы хорошо, если бы я могла поехать с тобой! Чего бы только мы не сделали вместе!

На этот раз вздохнул профессор.

– Я знаю, моя дорогая, однако уверяю тебя, что такая идея приведет лорда Фроума в ужас! Я уверен, что он в этом случае возьмет кого-нибудь другого и потребует вернуть ему деньги.

Чандра испуганно вскинула руки.

– Лучше даже не думать об этом! Вся деревня ликует, потому что мы заплатили долги! Никогда еще им не доводилось держать в руках столько наличных!

– Как хорошо, что мне не пришлось покупать новое снаряжение, – сказал профессор, – а значит, мне не придется беспокоиться о том, что вы с Эллен будете испытывать недостаток в деньгах во время моего отсутствия.

– Это мы должны о тебе беспокоиться, а не ты о нас.

Чандра обняла его за плечи и сказала:

– Хватит работать, папа. Я хочу, чтобы все то время, что у нас осталось до завтра, ты провел со мной. Почему бы нам с тобой не погулять в саду? Сегодня выдался замечательный, теплый денек, и свежий воздух пойдет тебе на пользу.

– Хорошо, моя дорогая, – согласился профессор. – Вот только поставлю эти книги назад на полку так, чтобы мне легче было их найти в следующий раз, когда они мне понадобятся.

– Я помогу тебе, – сказала Чандра.

Она собрала книги, лежавшие в беспорядке на полу, и понесла их к полкам.

Работая с книгами, Чандра однажды сделала попытку рассортировать их, подумав, что лучше собрать в одно место литературу, которой ее отец пользовался чаще всего, чтобы затем не терять времени на поиски нужной книги.

Однако книг было много, и несмотря на все старания систематизировать их, обычно выходило так, что книга, которая требовалась срочно, оказывалась в каком-либо труднодоступном месте.

Чандра аккуратно расставила по местам книги, которые принесла с собой, а затем повернулась и увидела, что отец взбирается по лестнице-стремянке, чтобы поставить на одну из верхних полок стопку книг.

– Подожди, папа, – произнесла она, – я сама их поставлю.

Однако отец уже стоял на самом верху стремянки и ставил книги на полки.

Поставив последнюю книгу, профессор пробормотал что-то неразборчивое. Чандра вопросительно посмотрела на него и заметила, что он неловко повернулся и, потеряв равновесие, пошатнулся.

– Папа! – воскликнула она, но еще до того, как это слово слетело с ее губ, она поняла, что отец падает.

Профессор вцепился пальцами в край книжного шкафа и затем, когда ноги под ним подкосились, соскользнул по стремянке на пол, причем это скорее было похоже на падение.

Падая, отец увлек за собой Чандру, и это, безусловно, в значительной степени смягчило удар о пол, последствия которого могли бы быть значительно хуже.

Она поняла, что произошло. К сожалению, опасения доктора подтвердились. Это был сердечный приступ.

Напрягаясь изо всех сил, Чандра подтащила отца к стене и попыталась прислонить к ней, однако это ей не удалось.

Отец не мог сидеть и все время валился в сторону. Тогда девушка бережно опустила его на пол и, взяв с кресла подушку, подложила ему под голову.

Затем, вскочив на ноги, Чандра подбежала к двери, распахнула ее и громко позвала:

– Эллен! Эллен!

Ее голос разорвал привычную тишину маленького домика подобно раскату грома. Старая служанка встревоженно поспешила к ней из кухни.

– Что случилось, мисс Чандра?

– Папа! По-моему, у него сердечный приступ. Мы должны послать за доктором.

– Там, на заднем крыльце, мальчик, который принес нам продукты из бакалейной лавки, – ответила Эллен. – Я пошлю его за доктором.

Служанка поспешила назад, в кухню, а Чандра вернулась к отцу, понимая, что мало чем может ему помочь. Она развязала галстук, расстегнула воротник рубашки, а затем приложила ухо к его сердцу.

Сердце профессора билось неровно, однако, мало смысля в медицине, Чандра обрадовалась. Он жив, а это главное на данный момент.

Два часа спустя доктор спустился по лестнице в холл, а за ним следовала Чандра.

– Ваш отец – везучий человек, – сказал доктор. – Все могло быть куда хуже. Скажем так: это было предупреждение, и в будущем ему следует быть гораздо более осторожным.

Когда они оказались внизу, взгляд доктора скользнул по куче походного снаряжения, лежавшего на полу.

– Боюсь, что ваш отец будет слишком разочарован тем, что он не сможет поехать в Непал, – сказал он, – но любое путешествие сейчас для него исключено.

Чандра никак не отреагировала на его слова, и доктор, чуть помолчав, добавил:

– Если только, конечно, он не проведет зиму в теплом климате, например, на юге Франции.

Доктор грустно улыбнулся и понимающе потрепал девушку по плечу.

– Я знаю, моя дорогая, что это невозможно, но я только что назначил именно такое лечение нашему генерал-губернатору.

– Лорд Дорритт заболел? – удивилась Чандра.

– Он страдает от чересчур роскошной жизни и недостатка физической нагрузки, – усмехнувшись, объяснил доктор, – хотя, наверное, мне не подобает так говорить.

– Кому-кому, а моему отцу вы вряд ли можете предъявить такие же обвинения, – произнесла Чандра.

– Нет, и очень жаль, что они не могут поменяться местами, – продолжал доктор. – Если бы ваш отец мог погреть свои старые кости под южным средиземноморским солнцем и подышать удивительным морским воздухом, а лорд Дорритт был загружен работой так же, как он, от этого выиграло бы здоровье их обоих, а жизни их нисколько не укоротились бы, скорее наоборот.

Чандра глубоко вздохнула, а затем сказала:

– Я хочу предложить вам кое-что.

После того как доктор оставил их дом, Чандра поднялась наверх, в спальню отца. На ее лице была написана тревога.

Отец полулежал в постели, обложенный подушками, и, войдя в комнату, девушка сразу же догадалась, что он собирается сказать.

– Если ты послушала этого старого пустозвона, – угрожающе произнес он, – и намереваешься помешать мне поехать в Непал, то можешь не тратить времени напрасно!

Чандра присела на стул, стоявший у кровати.

– Ты не поедешь в Непал, папа, – сказала она. – Ты поедешь в Канны.

– В Канны? – воскликнул ее отец. – О чем ты говоришь, черт побери? – – Я уже обсудила это с доктором Болдуином, – ответила Чандра, – и он сказал, что ему известен один очаровательный маленький пансион, где вам с Эллен будет вполне уютно и покойно. Среди тамошних врачей у него есть хороший знакомый, который присмотрит за тобой.

– Похоже, ты совсем с ума сошла! – фыркнул профессор. – Я еду в Непал, и никто, слышишь, никто – ни ты, ни кто-либо другой – не сможет меня остановить!

Чандра ничего ему не возразила, и он продолжал:

– Дело не только в том, что я давно мечтал о таком путешествии и хотел найти манускрипт Лотоса. Дело еще и в том, что нам нужны деньги.

– У нас есть деньги.

– Если я не выполню своих обязательств, мы не сможем оставить их у себя, – возразил отец.

– А теперь послушай меня, папа, – начала Чандра, подавшись вперед и взяв отца за руку. – Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты умер в горах Непала за несколько тысяч миль от меня. Ты знаешь не хуже меня, что в данный момент такое изнурительное путешествие тебе не по силам. Оно просто погубит тебя с твоим слабым сердцем.

– Я должен ехать, Чандра. Я должен!

– Нет. – В голосе Чандры звучала твердость. – Я уже все устроила и не позволю тебе рисковать жизнью ради манускрипта Лотоса. Он того не стоит!