Текст книги "Капризный ангел"

Адъютант был уже немолод, и с момента их прибытия в Линдерхоф, как успела заметить Тильда, на его лице застыло озабоченное выражение. Но сейчас озабоченность сменило откровенное смятение.

– Мне очень жаль, леди Виктория, – начал он, с трудом подбирая слова с видом человека, попавшего в очень непростую ситуацию, – но на этот счет, к сожалению, существует и другое мнение.

– Вот как? И что же это за мнение?

– Миледи, вам нельзя здесь более оставаться.

Тильда широко раскрыла глаза, но прежде чем она успела вымолвить хоть слово, вмешалась леди Крукерн:

– Вы уверены? Разве нельзя попросить Его Величество…

Адъютант отрицательно покачал головой.

– Как я уже имел честь сообщить вам, Его Величество категорически не приемлет нарушения своих личных планов. И никакого вторжения в свою жизнь. Согласно предварительной договоренности, вы должны были провести в Линдерхофе только две ночи. А потому Его Величеством уже даны соответствующие распоряжения касательно того, чтобы завтра утром вы покинули дворец. Мне жаль, что так вышло, но это приказ короля, и все мы обязаны ему подчиниться.

Почтенная дама недовольно крякнула, но и только. Перечить королевским распоряжениям леди Крукерн не посмела.

– И что же прикажете нам делать? – растерянно спросила у него Тильда. – Как я понимаю, мы не можем ехать в Обернию до тех пор, пока они не будут готовы принять нас, ведь так?

– Да, так. Со своей стороны могу порекомендовать вам вернуться в Вюртемберг.

– Но это невозможно! – воскликнула Тильда. – Король Карл и так был настолько любезен, что приютил нас на целых три ночи. К тому же я слышала, что сразу же после нашего отъезда король собирался отправиться в Эльзас.

Все подавленно молчали. Тильда, подождав немного, закончила начатую мысль:

– В такой ситуации мне бы не хотелось снова надоедать ему или тем более навязываться со своими проблемами.

– Разумеется, нет! – моментально согласилась с ней леди Крукерн, у которой посещение вюртембергского двора оставило самое неприятное впечатление. И ей никак не улыбалось снова там оказаться.

– Тогда остается только Мюнхен, – задумчиво проронил адъютант.

– И мы остановимся в королевском дворце, – с энтузиазмом подхватила леди Крукерн.

– Боюсь, это тоже невозможно, – с самым несчастным видом ответил ей адъютант.

Тильда видела, что ему крайне неприятно сообщать о том, что высоким гостям короля отказано в элементарном гостеприимстве. Что ж, если вспомнить, сколько странностей водится за королем Людвигом, по словам тех, кто его хорошо знает, такому повороту событий удивляться тоже не стоит.

Обычно экстравагантное поведение баварского короля никогда не обсуждалось в присутствии Тильды, и все же она была прекрасно осведомлена о том, что почти все ее родственники со стороны матери относятся к нему весьма неодобрительно.

А король Георг так и вовсе с присущей ему прямотой заявил безо всяких обиняков:

– Этот парень просто сошел с ума, вот и все. Я давно говорил, что этим все и кончится.

Но королева шикнула на мужа и тут же переменила тему разговора.

Однако Тильда не забыла слова короля Георга и с горечью подумала, что, скорее всего, так оно и есть.

– Так вы что, предлагаете нам остановиться на каком-нибудь постоялом дворе? – возмутилась вдовствующая леди.

– В Мюнхене полно прекрасных гостиниц. Самая лучшая из них так и называется – «Отель».

– О да! Наслышан! – поддержал адъютанта профессор Шиллер. – Очень респектабельная гостиница, где квартируют исключительно люди самого высокого звания.

– Герцог Фортгемптон не потерпит, чтобы его единственная дочь ночевала в гостинице, пусть она будет даже самая респектабельная в мире. Весь маршрут ее путешествия в Обернию продуман таким образом, чтобы избежать ночлега в гостиницах.

– Но других вариантов у нас, к сожалению, нет! – В Тильде вдруг проснулся обыкновенный здравый смысл. – Если только вы, леди Крукерн, не желаете провести ночь под открытым небом среди гор. Но, глядя на их покрытые снегом вершины, я не сомневаюсь, что подобная ночевка обещает быть очень холодной! – добавила она с шутливой улыбкой, чтобы хоть немного разрядить обстановку.

В глубине души Тильда была даже рада возникшим затруднениям. Какое-никакое, а все приключение! И потом… она даже сама боялась себе в этом признаться. Но, положа руку на сердце, небольшая отсрочка перед свадьбой ее обрадовала.

Леди Крукерн с негодованием встала со своего места.

– Боже мой! – воскликнула она патетическим тоном. – Куда катится мир! Подумать только! Ближайшей родственнице нашей дорогой королевы Виктории отказано в крыше над головой! Уму непостижимо!

Она величаво выплыла из комнаты. Тильда улыбнулась, глядя на адъютанта.

– Пожалуйста, не переживайте! – мягко сказала она ему. – Я не имею ничего против переезда в гостиницу. Более того, мне самой очень хотелось взглянуть на Мюнхен. Профессор столько рассказывал об этом городе.

И действительно, Мюнхен – это была единственная тема в их разговорах, когда профессор Шиллер вдруг забывал о своих обязанностях наставника и начинал рассуждать как самый обычный человек. В свое время он учился в Мюнхенском университете, а после его окончания даже несколько лет преподавал в своей альма-матер. Стоило профессору заговорить о Мюнхене, и голос его сразу же теплел, в интонациях появлялись живость и интерес, которых так не хватало ему, когда он рассуждал об истории или занимался с ней языком.

– Прошу понять меня правильно, миледи! – извиняющимся тоном обратился к Тильде адъютант. – Но я лишь неукоснительно следую распоряжениям Его Величества.

– О, не волнуйтесь! Я все прекрасно понимаю. И потом, наше путешествие было пока столь безоблачным, что грех жаловаться на какой-то незначительный сбой в самом конце.

Она одарила офицера еще одной улыбкой, и тот сразу же просиял.

– Ваша милость так добры! – сказал он, отвешивая почтительный поклон.

– Ну вот, профессор! – обратилась Тильда к своему наставнику. – У меня появился реальный шанс проверить на месте, так ли обворожительно прекрасен Мюнхен, как вы рассказывали мне, на самом деле.

– О да! И скоро, очень скоро вы сами в этом убедитесь! – с юношеским энтузиазмом воскликнул профессор Шиллер.

Судя по всему, он был просто счастлив, что представилась возможность снова посетить город своей студенческой молодости. Одна лишь леди Крукерн была не в духе и недовольно хмурилась весь вечер. Но Тильда постаралась сделать вид, что не слышит ее ворчливых реплик. После ужина она снова отправилась побродить по дворцу, надеясь запечатлеть в своей памяти каждый уголок этого изумительного по своей красоте архитектурного шедевра.

Кто знает, думала она, медленно переходя из зала в зал, быть может, в один прекрасный день у нее тоже появится возможность построить нечто подобное.

Соблазнительная мысль! Позже, уже лежа в кровати, среди мерцающих канделябров с десятками горящих свечей, пламя которых отражалось и преломлялось во множестве зеркал, Тильда снова унеслась мечтами в романтические дали. Ах, как ей хотелось, чтобы все то, о чем она грезила, исполнилось наяву!

Она проснулась на рассвете, когда все еще спали. Осторожно выскользнула из дверей своей спальни и в последний раз отправилась прогуляться по дворцу. Еще раз осмотрела парадные залы, предназначенные для государственных церемоний, замирая в немом восторге от того, что видела в каждом. Экскурсия так захватила ее, что она даже опоздала к завтраку: пришлось на ходу придумывать оправдания.

По странному стечению обстоятельств подача экипажа тоже задерживалась. Его обещали подать только к одиннадцати. Чтобы не слушать бесконечный поток униженных извинений адъютанта, начинающих уже действовать на нервы, Тильда решила отправиться в парк.

Было по-летнему тепло, хотя стоял еще только конец мая. Дворец, подсвеченный яркими лучами утреннего солнца, утопал в бело-розовом мареве цветущих садов. На фоне пронзительно-голубого неба он был похож на драгоценную жемчужину такого же бело-розового оттенка, которую чья-то невидимая рука вознесла к небесам и водрузила среди заснеженных вершин Баварских Альп.

Несмотря на жаркий день, ночи в предгорьях были все еще прохладными. Накануне Тильда откровенно обрадовалась, обнаружив в спальне заботливо оставленное для нее пуховое одеяло. Но сейчас, прогуливаясь по парку, она предпочла обойтись без накидки. И как хорошо, что она не забыла надеть шляпку с полями, которые защищали ее личико от слишком яркого солнца. Шляпка с голубыми лентами в тон глазам завязывалась на бант под подбородком. Она очень шла Тильде.

Девушка медленно спустилась по ступенькам террасы и, обойдя дворец со всех сторон, направилась в глубь парка. В свое время король распорядился, чтобы при закладке нового парка часть лесного массива, попавшего в пределы дворцовых территорий, сохранилась в своем первозданном виде. Тильда начала осторожно подниматься в гору, заранее предвкушая, какой фантастической красоты панорама откроется ей сверху. Горный склон был достаточно крут, и очень скоро, запыхавшись, она уселась передохнуть на поваленный ствол дерева. Вековые ели обступили ее со всех сторон.

Вдруг до нее долетели чьи-то голоса. Внимательно приглядевшись, Тильда заметила между деревьями фигуры мужчины и женщины, которые, взявшись за руки, тоже взбирались по горному склону.

– О нет! Это слишком тяжело! – протестующе воскликнула женщина.

Тильда хорошо знала немецкий, а потому для нее не составило труда понять, о чем говорят эти двое.

– Но я хочу, чтобы ты взглянула, какой чудесный вид открывается сверху, – сказал ее спутник глубоким, волнующим голосом.

Насколько Тильда могла судить с такого расстояния, незнакомец был очень хорош собой. Правильные, словно высеченные из мрамора черты лица, что, как она уже успела заметить, характерно для многих здешних мужчин. Баварец был в одежде простого крестьянина, которая смотрелась на нем очень живописно.

Короткие кожаные штаны, зеленая куртка с костяными пуговицами. Наряд довершала элегантная шляпа в тон камзолу с небольшими полями, украшенная сзади пушистым хвостом.

Да он не просто хорош собой, подумала Тильда, пристально вглядываясь в незнакомца. Это самый настоящий красавец. Потом она перевела взгляд на его спутницу. Девушка тоже была необыкновенно хороша собой.

Ярко-рыжие волосы отливали на солнце медью и были такого густого и насыщенного цвета, что само собой возникало подозрение, уж не крашеные ли они. Огромные глаза обрамляли густые длинные ресницы, а алые губки капризно надулись, когда она проговорила:

– Нет-нет, Рудольф! С меня хватит!

– Прошу тебя! Тут ведь всего два шага! Мы проделали такой долгий и трудный путь!

– Ну конечно! Два шага! А потом еще два, и еще.

– Ах, Митси! Какая же ты трусиха! Пойдем, прошу тебя! – умолял ее молодой человек. – От прогулок по горам одна польза, уверяю тебя.

– Я устала. И не собираюсь больше карабкаться вверх! Да и какой, скажи мне, прок? Потратить бог знает сколько усилий, и все для того, чтобы просто поглазеть на старые как мир скалы.

– Ах, у тебя совершенно нет сердца!

– Более чем достаточно, уверяю тебя!

– Это правда? – молодой человек обнял девушку за плечи. – Я уже говорил тебе, Митси, что ты сегодня как-то особенно красива?

– Нет, сегодня еще не говорил. И я считаю это большим упущением с твоей стороны и ставлю на вид.

– Тогда придется постараться немедленно реабилитироваться в твоих глазах!

Он притянул к себе девушку и крепко поцеловал ее в губы.

Тильда стояла не шелохнувшись и как зачарованная наблюдала разворачивающуюся на ее глазах сцену. Она еще ни разу в жизни не видела целующихся мужчину и женщину. Во всяком случае, так, как целовались эти двое, страстно, жадно, нетерпеливо ища губы друг друга. Высокий, широкоплечий Рудольф и маленькая, хрупкая в сравнении с ним Митси. Казалось, еще немного, и она полностью растворится в его объятиях. И все же было что-то завораживающе прекрасное в том, как слилась эта пара в долгом и ненасытном поцелуе. Вот он, вечный символ любви, о которой так мечтала Тильда, еще не представляя себе, что это значит на самом деле.

Казалось, молодые люди никогда не оторвутся друг от друга, но вот Рудольф поднял голову и сказал:

– Ты волнуешь меня! Ты всегда волнуешь меня, Митси! Я хочу тебя!

Девушка издала короткий смешок.

– Какого же ответа, интересно, ты ждешь?

– Я хочу тебя! – повторил он с новой силой, и Тильда почти физически почувствовала, как в его голосе вибрирует желание. – Я хочу тебя сию же минуту, здесь и сейчас! И не собираюсь ждать!

– Прямо здесь?! В лесу?! Да ты с ума сошел!

– Почему же сошел? Что может быть лучше, чем заняться этим на природе?

Митси рассмеялась, но ее смех был заглушен новым страстным поцелуем, на сей раз уже не в губы, а в шею. Рудольф все сильнее сжимал девушку в своих объятиях, но все же ей удалось как-то вырваться от него, и она с игривым смешком воскликнула:

– Хочешь меня? Ну, так догони!

И тотчас же, сорвавшись с места, стремительно понеслась вниз по склону, петляя между деревьями.

– Митси! – крикнул Рудольф и бросился вдогонку. И Тильда невольно восхитилась тем, как легко и даже грациозно он несет свое крупное тело. Очень скоро он догнал девушку. Тильда чуть-чуть вытянулась вперед, чтобы получше рассмотреть, что будет дальше. Парень снова схватил красавицу в объятия и стал пылко целовать. Она затаила дыхание и приготовилась ждать продолжения, но в этот момент услышала где-то внизу, у себя за спиной:

– Ваша светлость! Ваша светлость! Лошади готовы!

Тильда неохотно повернулась на звук голоса и увидела раскрасневшегося, запыхавшегося адъютанта в парадном, шитом золотом мундире.

Делать нечего, она с сожалением поднялась с дерева.

– Прошу прощения! – проговорила она виновато. – Я совсем забыла о времени.

– А мы уже стали беспокоиться, миледи, где вы. К счастью, один из садовников видел, как вы направились в лес и стали подниматься в гору.

– Сейчас я спущусь! Ждите меня внизу!

Она бросила последний взгляд в ту сторону, где целовались Рудольф и Митси, но их и след простыл. Куда же они подевались, недоумевала Тильда. Потом ей показалось, что низко, почти у самой земли, мелькнуло что-то белое, похожее на край нижней юбки. Впрочем, полной уверенности, что это так, у нее не было. Вполне возможно, что это просто какой-то лесной цветок. Вон их сколько вокруг.

Она стала осторожно спускаться к поджидавшему ее адъютанту, все еще всецело под впечатлением от встречи с молодой парой. Внизу адъютант тотчас же бережно подхватил ее под руку и поддерживал до тех пор, пока они не спустились с лестницы.

– Какой красивый лес! – восхищенно заметила Тильда. – Здесь разрешено гулять посторонним?

– Места у нас глухие, – ответил адъютант. – Но официальных запретов на прогулки по лесу или осмотр окрестных достопримечательностей нет. Разумеется, король не любит, когда туристы или просто зеваки подходят к дворцу слишком близко. А потому за этим строго следят.

– Что ж, Его Величество можно понять, – согласилась Тильда и подумала: «Интересно, кто же эти двое? Скорее всего, какая-то супружеская пара из местных, устроившая вылазку на природу в выходной день. Конечно же, это муж и жена. Разве может незамужняя девушка гулять по лесу одна, да еще в обществе молодого человека! И потом, по манерам Митси можно судить, что она уже вполне взрослая и очень искушенная женщина».

Тильда была почти уверена в том, что ее чересчур алые губы и чересчур рыжие волосы – это не столько дары природы, сколько плоды деятельности умелых рук.

«Так я и не узнаю никогда, кто же они, – подумала она и неожиданно для себя вздохнула. – Это все равно что читать интересную книжку, а потом вдруг обнаружить, что у нее потеряны последние страницы. И чем кончится история, рассказанная автором, так и останется загадкой».

Всю дорогу в Мюнхен Тильда размышляла над тем, что значат странные слова, с которыми Рудольф обратился к Митси: «Я хочу тебя!» Да и тон, которым они были сказаны, тоже показался Тильде весьма необычным. Наверное, думала она, так разговаривают все простолюдины: взволнованно, нетерпеливо, словно побуждая друг друга не терять времени зря. Не то что ее королевская родня! Те слова в простоте душевной не скажут. А если и одарят парой фраз, каждое слово срывается с их уст с такой неохотой, что устаешь ждать окончания фразы.

Отель, который порекомендовал им адъютант короля Людвига, и правда оказался роскошным, комфортабельным и отвечающим самым изысканным запросам высоких клиентов. Даже вдовствующая леди Крукерн не нашла к чему придраться. А уж для Тильды поселиться в гостинице и вовсе означало приключение, на которое она никак не могла рассчитывать, отправляясь в путь.

Проезжая по городу, в окна кареты они увидели улицы, заполненные толпами гуляющих. Мужчины в большинстве были в национальных баварских костюмах, многие женщины тоже. Они смотрелись очень нарядно в своих широких алых юбках, черных корсетах и белоснежных блузках, отделанных вышивкой и кружевами.

Сам город, с обилием красивых и величественных зданий, тоже производил впечатление. Когда они въехали на Мариенплатц, профессор не без гордости указал на новое здание городской ратуши, увенчанное с четырех сторон башенками с курантами. В такт курантам двигались медные фигурки, украшенные эмалью. Посмотреть на это зрелище, послушать мелодичный перезвон курантов, самых больших в Европе, по хвастливому замечанию профессора Шиллера, собирались толпы народу.

– Если у нас завтра будет свободное время, я обязательно свожу вас в нашу знаменитую картинную галерею, которая называется «Пинакотека», – пообещал он Тильде. – Здание построено в венецианском стиле, характерном для позднего Ренессанса, а коллекция содержит живописные полотна всемирно признанных мастеров. Эту коллекцию королевская династия Виттельсбахов начала собирать еще в шестнадцатом столетии.

– Обязательно поедем! – с энтузиазмом поддержала своего наставника Тильда.

– А еще вы обязательно должны осмотреть наши знаменитые церкви! Быть в Мюнхене и не побывать в здешних храмах – просто непростительно!

– Мне нравятся баварские церкви, – согласилась Тильда. – Мне нравятся настенные росписи в ваших соборах, резные фигуры, украшающие алтарь, нравится их веселый, жизнерадостный вид. Они действительно очень красивы, ваши церкви.

– И все же очень жаль, что мы остановились не во дворце, – кисло заметила леди Крукерн.

– А по-моему, в гостинице значительно веселее! – возразила Тильда. – И потом, мы пересмотрели уже столько дворцов на своем пути. А вот гостиницы еще не видели ни одной.

– Будем надеяться, наше пребывание в отеле не затянется до бесконечности, – подвела черту под этим обменом мнениями леди Крукерн и повернулась к профессору: – Вы уведомили его высочество, где нас можно будет найти?

– Да, гонец с моим сообщением отправился в Обернию сегодня утром, еще до того, как мы покинули Линдерхоф. Уверен, его королевское высочество правильно оценит ситуацию, в которой мы оказались.

– Дай-то бог! – коротко ответила матрона, недовольно поджав губы. Но по ее интонации можно было сделать вывод, что почтенная дама в своем тлеющем недовольстве созрела до того, чтобы решиться на завуалированный выпад в адрес князя.

Интересно, понял бы этот почти бунтарский намек сам князь, окажись он рядом, подумала Тильда и подавила очередной вздох. Кажется, ее новая жизнь начинается совсем не так радужно, как мечталось.

Впрочем, ее-то все устраивало. Ведь она получила неожиданную возможность познакомиться с Мюнхеном. Не счесть, сколько раз она слышала от своего наставника похвалы в адрес этого города. Широкие, красивые улицы, роскошные дворцы, множество музеев, великолепные соборы, наконец, знаменитый университет. Профессор Шиллер описывал ей свой любимый город так, словно это был самый настоящий рай на земле. Особенно для тех, кто молод и хочет учиться. Ну и, конечно же, знаменитые мюнхенские пивные! Сколько незабываемых часов, еще студентом, он провел в этих веселых заведениях, засиживаясь за кружкой пива порой до поздней ночи. Мюнхенские рестораны всегда до отказа забиты веселящимся народом: песни и танцы длятся там до утра. Даже прославленные певцы, выступающие на сцене городской оперы, не считают зазорным спеть пару тирольских песен для завсегдатаев пивных и тем самым пополнить свой карман парой лишних марок.

– А какие там танцы? – с любопытством расспрашивала своего наставника Тильда.

– Народные, которые до сих пор танцуют в деревнях. Мужчины хлопают в ладоши, потом ударяют себя по бокам: два притопа, два прихлопа. А публика тоже хлопает, не жалея собственных рук, в такт движениям танцоров, задавая им ритм и при этом весело горланя народные песни.

– Должно быть, это очень весело! – согласилась Тильда.

– Еще бы! Ноги сами просятся в пляс, стоит кому-то затянуть наши знаменитые йодли. А если уж найдется умелец, который примется аккомпанировать на бубенцах, которыми обычно в наших местах украшают коров, так веселью и вовсе нет конца.

– А что это за бубенцы?

– У нас принято так: корове, которая ведет стадо, вешают на шею специальный колокольчик на случай, если она вдруг собьется в сторону и заблудится в горах или пастух потеряет ее из виду. У каждого колокольчика свой звук, их сразу можно различить по тональности.

– Понятно! А если собрать несколько таких бубенцов вместе, то получается целый оркестр, да?

– Именно! – улыбнулся профессор.

– У нас в Англии на Рождество в деревнях тоже устраивают соревнования по колокольному звону. Но у наших звонарей для такой игры есть специальные молоточки, которыми они ударяют по колоколам.

– О нет, наши колокольчики гораздо примитивнее! Их просто цепляют к ошейнику, а потом надевают ошейник на корову. Никаких приспособлений для игры на таких, с позволения сказать, музыкальных инструментах нет. И тем не менее некоторые умельцы так поднаторели, что могут сыграть на колокольчиках что угодно. Даже очень известные мелодии.

– Как бы я хотела послушать игру на бубенцах! – восклицала Тильда. – А еще больше мне хотелось бы посмотреть ваши народные танцы!

Но она хорошо понимала, что все это маловероятно. Едва ли ей представится возможность своими глазами увидеть зажигательные народные танцы или услышать музыку, исполняемую на бубенцах. Разве что когда она станет женой князя и для них устроят специальное представление во дворце.

Однако сейчас, неожиданно для себя оказавшись в Мюнхене, Тильда вспомнила прежние разговоры с профессором и даже решила уговорить наставника сводить ее на экскурсию в одну из мюнхенских пивных.

Ужин им подали в довольно мрачной столовой, отделанной дубовыми панелями. Сразу же после трапезы леди Крукерн поднялась из-за стола.

– У меня страшно болит голова, – пожаловалась она спутникам. – Пойду к себе и прилягу. Полагаю, что вам, леди Виктория, следует сделать то же самое.

– Обязательно, мадам! – безропотно согласилась Тильда. – Но можно я сперва допью кофе?

– Хорошо! – милостиво позволила ей такую вольность компаньонка. – Кстати, совсем запамятовала! Ваша камеристка простудилась, и из-за опасения, что она может заразить и вас, я приказала ей немедленно отправиться в кровать и лечиться всеми средствами, чтобы к утру встать на ноги. Раздеться вам поможет кто-нибудь из горничных, которые прислуживают в отеле.

– Да, вид у нашей Ханы уже с утра был неважный. Я решила, что это ее укачало в дороге. Она ведь плохо переносит тряску в карете. По-моему, у бедняжки всю поездку непрестанно болит голова.

– Головная боль и простуда – разные вещи! – авторитетным тоном изрекла леди Крукерн. – Еще не хватало, чтобы вы тоже прибыли в Обернию с насморком! Надеюсь, к завтрашнему утру ей полегчает, но в любом случае я и впредь постараюсь держать ее как можно дальше от вас. Спокойной ночи, профессор!

– Спокойной ночи, миледи!

Леди Крукерн величаво выплыла из комнаты, и Тильда тотчас же оживилась.

– Можно мне попросить еще одну чашечку кофе?

– А вы не боитесь, что потом не сможете заснуть?

– О, я не жалуюсь на сон! А кофе здесь просто отменный.

– Наш, баварский! – многозначительно воскликнул профессор Шиллер. – У нас даже в деревнях вам подадут такой кофе, да еще и со свежайшими сливками, что просто пальчики оближешь!

– А в здешних пивных тоже варят вкусный кофе?

– Само собой! А еще там можно отведать наше янтарное, искрящееся на свету и вкуснейшее на свете пиво. Его подают в особых высоких стеклянных кружках. Честное слово, никакое шампанское не сравнится с баварским пивом!

– Как бы мне хотелось попробовать хотя бы глоток настоящего баварского пива!

– В самом большом пивном ресторане нашего города, в известном на всю Европу «Хофбройхаусе», или, как его называют, «Придворной пивоварне», посетителей стали обслуживать еще в далеком 1589 году, – продолжил свой экскурс в историю профессор. – Основная достопримечательность этого ресторана – огромный полуподвальный зал, где выставлены бочки с самыми разнообразными сортами пива. За день посетители успевают опустошить несколько таких бочек. Наши пивовары варят пиво на любой вкус, отдельно – для знатных особ и к праздничным датам. С особым размахом отмечают в Баварии праздник пива. Для него тоже готовят особое пиво!

Тильда слушала своего наставника как зачарованная. И вдруг ее осенило. Она положила руки на стол и подалась вперед, поближе к профессору Шиллеру.

– Послушайте, профессор! – начала она. – А почему бы нам с вами не сходить сегодня вечером в одну из таких пивных?

– Вы шутите, леди Виктория!

– Вовсе нет! Вы столько рассказывали мне о своих знаменитых мюнхенских пивных, что сейчас я хочу собственными глазами увидеть хоть одну из них.

– Я бы с огромным удовольствием показал вам наши пивные, но вы же не хуже меня понимаете, что это невозможно.

– Но почему? – вполне искренне удивилась Тильда. – Леди Крукерн отправилась почивать, Хана с простудой тоже в постели. Никто и не узнает про нашу вылазку, если мы с вами потихоньку покинем отель.

– Нет, нет и еще раз нет! – вскричал как ошпаренный ее наставник. – То, что вы предлагаете, просто немыслимо!

– Отчего же немыслимо? Рассудите сами. Такой неоценимый опыт! Он ведь тоже способствует моему образованию, уверяю вас! Мне кажется, жена монарха должна иметь представление о вкусах и пристрастиях своих подданных. А для этого нужно увидеть все своими глазами, попробовать то, что они пьют и едят, послушать их песни, посмотреть, как они танцуют. Вы не согласны?

– В чем-то вы правы, миледи! Абсолютно правы. Вы же знаете, я человек самых либеральных взглядов. И не устаю повторять, что, по-моему, все современные правители страшно далеки от народа. Они ведут слишком замкнутый, я бы даже сказал изолированный образ жизни, практически не соприкасаясь со своими подданными.

– Как королева Виктория в своем Виндзорском замке.

– Именно! И все же я не рискну взять на себя подобную смелость. Пусть его королевское высочество, ваш будущий муж, решает, до какой степени вам будет позволительно нарушить строжайший дворцовый этикет, который превращает жизнь монарха в жизнь под стеклянным колпаком.

– Вы же сами видите, что на данный момент его королевское высочество не проявляет никакого интереса к моей персоне. А следовательно, я вольна распоряжаться своим свободным временем по собственному усмотрению. Я хочу в пивную!

– Это невозможно, миледи!

– Ах, так? Тогда я пойду туда одна! – решительно объявила Тильда профессору.

– Леди Виктория! – в ужасе вскричал ее наставник.

– Я не шучу! Я пойду одна или попрошу кого-нибудь из гостиничных слуг меня сопровождать. А если история с моим посещением пивной выплывет наружу, я объявлю всем, что это вы во всем виноваты.

– Я?! Но в чем же моя вина? – в отчаянии простонал профессор.

– В том, что вы так живо и ярко описывали мне эти пивные, разожгли мое любопытство, пробудили желание увидеть их своими глазами, а в последнюю минуту категорически отказались меня сопровождать. Вот!

– Леди Виктория! Это провокация! Или вы просто разыгрываете меня, как любили делать это дома? В любом случае сегодня ваш розыгрыш зашел слишком далеко!

– Никаких розыгрышей! Я сказала то, что сказала, и только. Либо идем в пивную вместе, либо я иду туда одна!

Профессор покрылся испариной. Он провел дрожащей рукой по лбу и вполголоса пробормотал:

– Давайте, леди Виктория, рассуждать логически.

– И слышать не желаю ни о какой логике! Говорю же вам, что такого шанса я не упущу. Быть в Мюнхене и не увидеть своими глазами то, о чем столько раз слышала! – Тильда энергично взмахнула рукой. – Судите сами, профессор! Когда еще мне представится возможность посетить Мюнхен? Увидеть его во всем блеске и красе? И кому будет плохо, если мы на пару часов заглянем в какую-нибудь пивную? Кого мы огорчим или обидим своим поступком? К тому же никто ничего не узнает! Только мы с вами будем в курсе, вы и я!

– Разве можно быть уверенным в чем-то до конца? – начал профессор более уступчивым тоном, и Тильда поняла, что желанная цель близка.

– Да я уже обо все подумала! Вот послушайте!