Текст книги "Дуэль Пономаря"

Глава 3

1.

В эту ночь произошло четыре странных события, каждое из которых подозрительно напоминало прошлогодние происшествия с убийцами-невидимками. Но на этот раз киллеров видели все, кто находился в непосредственной близости от жертвы.

Первым, если брать хронологический порядок этих преступлений, оказался глава Братеевской группировки, вор в законе по кличке Абдулла. Абдулла был поклонником восточной кухни и на этот вечер снял малый зал в недавно отстроенном рыбном ресторане на Чистых прудах.

Общество подобралось немногочисленное, но изысканное. Один известный поэт, два популярных композитора, несколько актёров и актрис, представители нескольких министерств, депутаты разных калибров и, естественно, приближённые Абдуллы.

Никто из них не обладал ясновидческими способностями и поэтому не был замечен тот факт, что на голове хозяина вечера появилось странное ячеистое энергетическое образование, постоянно испускавшее некий сигнал.

Вор в законе был молод. Он купил это звание ровно три года назад и теперь праздновал этот славный юбилей.

Но ровно в полночь случилось непредвиденное. Официант, подававший очередное блюдо мафиозному воротиле, внезапно ударил того тарелкой по голове.

Телохранители не успели должным образом среагировать, как Абдулла оказался по уши в салате из камчатских крабов. А в следующий момент официант, который, кстати, нёс на спине невидимое окружающим энергоинформационное образование, оставшимся у него в руке острым осколком фаянса одним движением перерезал вору в законе горло.

Кровь преступника хлынула на его белый костюм, забрызгала скатерть перед ним и проститутку, примостившуюся на коленях у расстёгнутой ширинки мафиози. Девушка, поняв что происходит, завизжала диким голосом, вскочила, ударилась головой о стол и перевернула его вместе со всей снедью на присутствующих знаменитостей.

Лишь после этого телохранители убитого начали действовать. Они достали автоматы и с расстояния нескольких метров расстреляли официанта, проделав в его теле не менее трёх десятков отверстий.

Последовавшая за убийством и опрокидыванием стола стрельба порядка не прибавила и гости, спасаясь от выстрелов, кинулись кто куда. У выхода образовалась куча из тел политиков и деятелей культуры. Некоторые из них, обезумев, разбивали своими телами окна второго этажа и вываливались на морозный январский воздух.

В итоге, малый зал ресторана оказался разгромлен подчистую, а больницы Москвы пополнились полутора дюжинами пациентов с травмами различной тяжести. Второе и третье убийства не были столь зрелищны.

Преступного авторитета по кличке Зимара расстрелял его собственный телохранитель, когда они поднимались в лифте к квартире преступника. Другого заправилу теневого бизнеса, Вовчика Рыжего, убила его подруга, вонзив тому в сердце вязальную спицу.

Четвёртого убийства не произошло. Потенциальная жертва, которой должен был стать вор в законе Рыбак, без посторонней помощи обезоружил прапорщика-вертухая, который пытался застрелить наркобарона на вечерней проверке. Причём произошло это на глазах ДПНСИ (Дежурного помощника начальника следственного изолятора), подполковника Усачёва.

Второй прапорщик, сопровождавший проверяющего, скрутил отчаянно сопротивляющегося коллегу и покушавшийся был водворён в камеру неподалёку расположенного ШИЗО. Рыбак же, пользуясь моментом, потребовал у подполковника личного телохранителя. Усачёва, казалось, нисколько не впечатлила увиденная сцена, и он отказал. Но наркобарон настаивал. ДПНСИ колебался, артачился, зная при этом, что старик всё равно получит что хочет, и, наконец, дал своё согласие.

После того, как подполковник удалился, Рыбак запер за ним дверь и погрузился в размышления.

2.

Дарофеевский синий «Москвич» стоял на своём месте у подъезда дома целителя. Майор ФСБ Сергей Владимирович Изотов проходя мимо него покосился на мигающий красный огонёк светодиода. Изотов был одним из немногих, кто знал, что эта мигалка, обычно показывающая, что автомобиль снабжён сигнализацией, подключена к устройству, состоящему из трёх радиодеталей и служит лишь для отпугивания потенциальных воров.

Машину покрывал лишь тонкий слой снега, что говорило о том, что Пономарь не пользовался ею дня два. Сергей Владимирович знал нелюбовь целителя к общественному транспорту и несколько насторожился.

Через мгновение, настроившись на тонкое восприятие окружающего мира, Изотов уже знал, что Игоря Сергеевича дома нет. Это было вдвойне странно, ибо Сергей Владимирович был приглашён на сегодняшний вечер в гости к целителю на его день рождения. Кроме того, в квартире не было и Вити, воспитанника Дарофеева, которого тот, не без помощи майора, привёз из Хумска.

Фээсбэшник, в меру своих сил и возросших экстрасенсорных способностей, помогал Дарофееву в процессе воспитания, но мальчик с трудом переваривал новые для него концепции кармы и безупречности, что, собственно, можно было ожидать после тех бед, которые Витя, будучи ГУЛом, натворил в Москве, и если делать скидку на его возраст. Хумчанину лишь недавно перевалило за пятнадцать.

Стараясь не думать о чём-то тревожном, Сергей Владимирович вернулся к своей машине. Захлопнув за собой дверцу, майор включил двигатель, приоткрыл окошко, но трогаться с места не спешил. Пока мотор прогревался на холостых оборотах, Изотов порылся в записной книжке и нашёл номер Кости Дарофеева, младшего брата целителя, который служил в войсках специального назначения.

Машина у майора была служебная, снабжённая радиотелефоном. По нему-то майор и позвонил Константину Сергеевичу. Дарофеев-младший подошёл после первого же сигнала.

– Это Изотов. – Представился фээсбэшник.

– А, Сергей Владимирович. – Узнал Константин. По голосу чувствовалось, что он улыбается. – Я тут задерживаюсь немного… Но скоро буду. Передавайте Игорю привет и мои поздравления.

– Не могу. – Грустно усмехнулся Изотов.

– Почему? – Обескуражено спросил младший Дарофеев.

– Его нет дома. И где он – не знаю.

– Вот как… А не случилось ли чего?

– Пока не знаю…

– А вы где?

– Рядом с домом Игоря. – Честно ответил майор.

– Тогда подождите. Я через четверть часа подъеду. – Крикнул в трубку Константин и в ухо Сергею Владимировичу ударили частые гудки отбоя. Изотов опять набрал номер дарофеевского брата. На этот раз ответ последовал лишь через добрый десяток гудков.

– Костя. – Строго сказал майор. – Не кипятись! Никуда ехать не надо. Я сам разберусь и если нужна будет твоя помощь – опять позвоню. Договорились?

– Да… – Недовольно пробурчал Дарофеев-младший и сухо попрощался.

Сергей Владимирович немедленно начал действовать.

Внешнему наблюдателю показалось бы, что человек просто остановил свою машину и заснул за рулём, положив затылок на высокий подголовник. На самом же деле Изотов погрузился в глубокую медитацию, в которой, с помощью обретённого год назад ясновидения, майор хотел найти Дарофеева.

Способность к этому пришла к фээсбэшнику совершенно неожиданно. Она сперва была спровоцирована воздействием ГУЛа и должна была служить весьма недобрым целям. Потом же, с помощью Пономаря, Изотов перестал быть зависимым от приказов хумчанина, но парапсихические способности у него Дарофеев оставил. Ими «заведовало» энергоинформационное образование, программа, которую ГУЛ поместил на спину майора и которую модифицировал Игорь Сергеевич.

Потом, когда влияние Главного Управляющего Людьми на его жертвы было нейтрализовано, майор лишился своей программы, но экстраординарные способности, как ни странно, у него остались. Дарофеев объяснял это тем, что энергосистема Сергея Владимировича запомнила то комфортное состояние повышенного уровня активности и научилась поддерживать его самопроизвольно.

Но способности и возможности это одно, а умение ими пользоваться – несколько другое. Поэтому фээсбэшник получил от Пономаря множество уроков и к нынешнему моменту был хотя и не так опытен, как наставник, но владеть своим даром научился весьма уверенно.

Для начала Изотов попытался наладить телепатический контакт с Игорем Сергеевичем. Для этого не требовалось знать месторасположение того, с кем обмениваешься мыслями.

Связь образовалась почти без проблем. Они возникли мгновением позже. Майор буквально захлебнулся в волне густой эйфории, исходившей от Дарофеева. Целитель излучал с яростью пошедшего вразнос ядерного реактора. И это при его вошедшей в плоть, кровь и подсознание установкой всеми способами сберегать личную энергию!

Сергей Владимирович немедленно отключился, но заряд силы, который он получил, заставил майора выскочить из автомобиля и сделать вокруг него с несколько десятков кругов. Наведённое наслаждение прошло лишь через четверть часа. За это время, утаптывая вокруг машины круговую дорожку, Изотов сообразил, что целитель, скорее всего, находится под воздействием каких-то химических препаратов. Возможно, наркотиков. Но, что самое главное, Дарофеев жив.

«Возможно, он в данный момент находится на операции.» – Подумал Сергей Владимирович. – «Но тогда ему тем более необходима моя помощь! И вообще, что же с ним случилось?..»

По умениям Пономарь далеко превосходил майора и последнему казалось немыслимым чтобы Игорь Сергеевич мог получить хоть какую-нибудь травму.

Возвратившись на водительское место, Изотов стал действовать по другому. Осторожнее. Теперь ясновидящий превратил своё биополе в чувствительный локатор, который как бы сканировал окружающее энергоинформационное поле, выискивая направление, откуда идёт характеристическое излучение личности Игоря Сергеевича. В этом тонком пространстве, на восприятие которого настроился майор, «сходились» излучения всех обитателей Земли. Если перевести получаемую фээсбэшником информацию в зрительные образы, то он очутился в месте, которое сплошь было забито пересекающимися друг с другом световыми «яйцами» самых разных размеров. Впрочем, собственно яйцеобразных объектов там было весьма мало. Большинство напоминало формой груши черенком кверху или грибы, ножкой книзу. Кроме того, подавляющая часть из них казалась покрыта тёмными язвами, следами разного рода болезней.

Тонкое тело Пономаря, в таком восприятии было больше похоже на шар, но с некоторыми утоньшениями сверху и внизу.

Сергей Владимирович без особых сложностей нашёл в этом хороводе энергетическое яйцо Дарофеева. Уже один его внешний вид позволял заподозрить неладное. Во первых оно стало гораздо темнее, чем обычно, а во вторых изменилась сама его форма. Оболочка Игоря Сергеевича напоминала даже не грушу, а перевёрнутый гриб-поганку с тонюсенькой ножкой. Это говорило, что владелец такого тонкого тела живёт лишь животными страстями, не проявляя почти никакой высшей нервной деятельности. То, что перед фээсбэшником именно тот человек, которого он разыскивает, говорили лишь те особые вибрации, которые отличали одну личность от другой. Эти, без сомнения, принадлежали целителю.

Сознание майора переместилось к самому хозяину искорёженного поля. И вовремя.

Игорь Сергеевич лежал на кровати с закрытыми глазами. Судя по его внешнему виду, да и по излучениям его тела, у целителя не было никаких физических повреждений. Но дисфункции некоторых внутренних органов уже наличествовали. Почки, печень, не справлялись с нагрузкой. Сердце, которые сутки подряд, как понял Сергей Владимирович, поддерживало темп сокращений под двести ударов в минуту. В мозгу целителя фээсбэшник нашёл несколько свежих микроинсультов. Короче, организм Пономаря работал на износ и предел жизнеспособности был уже близок.

Увидев то, что сотворили с другом и наставником, майор должен был бы ужаснуться, но на эмоции времени не оставалось. Следовало срочно вывести Дарофеева из бессознательного состояния, подлечить, по мере возможностей и, как можно скорее освободить из этого места.

Слегка активизировав восстановительные процессы в теле Игоря Сергеевича, Изотов принялся за нейтрализацию в его крови наркотического средства. В первый же момент этой работы обнаружилось что Пономарю дают не один наркотик, а смесь разных препаратов. Поэтому каждый из них следовало деструктурировать отдельно.

Майор уже закончил половину необходимых манипуляций с чужеродными молекулами, как в помещении, где лежал Дарофеев, почувствовалось чужое присутствие.

Отвлекшись от целительства, Сергей Владимирович настроился на восприятие физических объектов, окружающих Пономаря. Эти объекты оказались двумя дюжими молодцами, несущими принадлежности для инъекций.

Изотов понял, что если допустить очередной укол, то все его усилия пойдут прахом и немедленно начал действовать. Дождавшись момента когда один из парней возьмёт шприц, фээсбэшник пропустил через руку, которая должна была делать укол, силовой энергетический шнур. Пошевелив им, Сергей Владимирович удостоверился, что рука «медбрата» подчиняется его воле и вновь стал ожидать.

Вскоре парень со шприцом нацелился иголкой на сгиб локтя Дарофеева и, в тот момент, когда она должна была войти под кожу, слегка дёрнул руку колющего. Стальное остриё пошло параллельно руке целителя и вонзилось в закатанный рукав пижамы.

В следующее мгновение Изотов заставил парня увидеть, что игла вошла в вену «пациента». Поршень шприца пополз вниз, выдавливая из него жидкость в ткань дарофеевской одежды. Второй при этом отвернулся и не заметил что наркотик пропадает без дела.

Вскоре парни ушли, а майор продолжил сеанс целительства.

Работы было невпроворот. Несколько дней непрерывного наркотического транса сильно истощили организм Игоря Сергеевича и наладить в нём всё как было за один раз оказалось для фээсбэшника-экстрасенса непосильной задачей. Вскоре Изотов выдохся. Он вышел из медитативного состояния и взглянул на часы. Они показывали половину одиннадцатого. Оказалось, что целительство заняло у Сергея Владимировича без малого четыре часа.

Отжав, было, сцепление, майор готов был поехать на выручку другу, но вспомнил, что так и не определил, где конкретно тот находится. Изотову пришлось вновь настраиваться на ясновидение.

Мысленно взлетев над Москвой, фээсбэшник увидел в одном из районов города пульсирующую зелёную точку. «Маяк» Дарофеева. Целитель находился где-то в районе Бирюлёво. Сергей Владимирович нашёл улицу, дом, в котором содержался Дарофеев, определил расположение палаты. Теперь уже можно было ехать.

3.

Ничто не выдавало того, что за этим обычным бетонным забором находится больница. На железных, ярко освещённых двумя прожекторами воротах, не было никаких табличек. Улица была на удивление пуста. Лишь в будке рядом с въездом на территорию, сидел охранник. Изотов из окна машины видел как иногда покачивается его меховая шапка.

Поверху ограды шла колючая проволока. Можно было бы, конечно, перелететь через неё, или, став невидимым, пройти мимо охранника, но Сергей Владимирович запоздало сообразил, что так и не провёл рекогносцировку. Лезть в неизвестное место, не зная, что и кто там может встретиться, было, по крайней мере, опрометчиво. Вздохнув, Изотов вновь отделил сознание от тела и начал путешествие по территории клиники.

Сразу же выяснилось, что забор не так прост, как казалось снаружи. Фээсбэшник, в своём тонком теле сразу наткнулся на несколько инфракрасных лучей, проходивших на разных уровнях от поверхности земли параллельно забору. А под снегом электромагнитное излучение выдавало множество вибрационных датчиков, которые могли дать сигнал тревоги если кто-нибудь просто прошёл бы мимо. Преодолеть эту линию сигнализации можно было лишь по воздуху. Но Изотов не был силён в таком способе перемещения. Подняться в воздух он мог, но его тело вело себя там как воздушный шарик, его болтало воздушными потоками, и справиться с этим, заставить себя лететь куда нужно, Сергей Владимирович мог лишь с помощью неимоверных усилий.

Продолжив разведку, майор определил, что здание, где лежит Пономарь так же находится под охраной. Мало того, что по четверо вооружённых мужиков сидели в помещении у каждого входа, пробиться к ним можно было лишь преодолев десятиметровую полосу, по которой кружили голодные овчарки.

А у палаты самого Дарофеева тоже дежурили трое дюжих молодцев. Дежурили?

Изотов пригляделся. Нет, все охранники в разных позах спали на полу, обнимая автоматы, как будто это были любимые игрушки. Один из боевиков даже пускал слюни и во сне нежно поглаживал дуло оружия.

Самого Дарофеева в палате не было.

Глава 4

1.

Он открыл глаза и понял, что проснулся.

Тело было на удивление лёгким, настроение – приподнятым. Хотелось завопить во весь голос что-нибудь бравурное, развернуть плечи и совершить подвиг.

Но оглядевшись, он вспомнил, что находится в больнице. И что его зовут… На память пришло лишь прозвище – Пономарь. Ну, Пономарь, так Пономарь. Не хуже и не лучше других кличек.

Он свесил ноги с кровати и резко сел. От движения в руке возникла непонятная боль. Он посмотрел на свой локтевой сгиб, и в пронзительно-белом свете фонаря за окном обнаружил там многочисленные мелкие коросточки и обширный, во всю ширину руки, синяк.

Теперь перед его мысленным взором возникла картина, как двое мужиков делают ему укол. Грубо заголяя его руку, безжалостно втыкая иглу под кожу и ещё ворочая ею там, чтобы воткнуть в ускользающую вену.

Вспомнилось, что он хотел бежать отсюда. И как только у Пономаря промелькнула эта мысль, пришло чувство опасности. Бежать? Да! Но это будет не так просто…

Откуда-то он узнал, что за дверью сидят трое вооружённых охранников. Поймав себя на уверенности в этой информации, Пономарь удивился и секунду раздумывал, доверять этому ощущению, или нет. И, решив, что практика – критерий истинности, смело шагнул к двери.

Бесшумно переступая босыми ногами, тапочек в палате не оказалось, Пономарь подкрался к двери. Прислушался. Ему почудилось, что там действительно кто-то дышит.

Беглецу вдруг захотелось, чтобы те, кто находится там, в коридоре, заснули сладко-сладко. Сном младенцев. И в этот момент что-то произошло. Пономарь не понял, что именно, но ощущение было таким, что от него внезапно что-то отделалось и это что-то исчезло за дверью. Через мгновение послышался грохот.

Подождав секунды две, Пономарь приоткрыл дверь. В образовавшуюся щель хлынул яркий свет люминесцентных ламп и в нём он увидел чьи-то ноги. Ноги эти принадлежали лежащему на полу парню. Он, очевидно, заснул и опрокинулся вместе со стулом, на котором сидел.

Выскользнув из-за двери, Пономарь обнаружил ещё двоих. Эти тоже спали. Причём, как было видно, заснули они лишь несколько мгновений назад. Иначе, не чем было бы объяснить слегка напугавший беглеца грохот.

Но удивляться времени не было. Поняв, что удачей надо пользоваться немедленно, Пономарь, огляделся. В пределах видимости никого не было. Он автоматически посмотрел на дверь палаты. Триста четырнадцатый номер. Следовательно, он находится на третьем этаже.

Стараясь наступать на внешний край стопы, он побежал по коридору. При таком способе передвижения босые ноги не шлёпали, и была вероятность, что побег не заметят.

Миновав закуток, в котором стоял стол с телефоном, Пономарь остановился. На вешалке, рядом с умывальником, висели белые халаты. Решив, что камуфляж ему не повредит, он развернулся и снял один из них. Уже надев врачебную униформу, Пономарь понял, что пуговицы на халате застёгиваются на женскую сторону. Кое-как справившись с облачением, он обнаружил и несколько пар шлёпанцев. Все они оказались малы, но это было лучше, чем ничего.

И лишь взглянув в зеркало, Пономарь понял, что вся маскировка была совершенно бесполезной. Его щёки покрывала многодневная щетина. В таком виде не мог появиться ни один врач…

В его мозгу что-то щёлкнуло. Врач. Ведь он здесь вроде как на лечении. И, следовательно, именно тут, в сестринском «аппендиксе» должна храниться его карточка. А в ней – все сведения об его личности!

Несмотря на опасность обнаружения, Пономарь распахнул ближайший к умывальнику шкафчик. Ему повезло с первого захода. Пространство за дверцами занимали аккуратные ячейки с написанными на них номерами палат. Найдя свой, 314-й номер, он вытащил единственную находившуюся в ячейке карточку.

Несмотря на то, что следовало бы поспешить, Пономарь прочитал всё, что было написано и на титульном листе, и внутри. Выяснилось, что его зовут Харитоньевский Глеб Дмитриевич, что ему сорок четыре года. Там же был и его адрес и диагноз: сотрясение мозга.

А на последней странице, Пономарь обнаружил вклеенный листок, в котором говорилось, что его вещи хранятся на складе в той же триста четырнадцатой ячейке.

Глеб Дмитриевич знал, что на улице зима, а бегать по ночным морозным улицам в пижаме и тапочках на босу ногу – верный способ попасть в другое заведение аналогичного профиля.

Лестница начиналась через несколько метров от сестринского закутка. Пономарь, засунув на всякий случай карточку в карман пижамы, повесил на шею валявшийся на виду стетоскоп и нагло зашагал вниз.

Подвал встретил его сыростью, нагромождениями каких-то котлов и поломанных стульев. Преодолев его из конца в конец, Глеб Дмитриевич наконец нашёл необходимую ему дверь с крупной надписью «Склад личных вещей». Дверь, естественно, оказалась заперта. Пономарь безнадёжно подёргал за ручку. Бронированное чудовище не шелохнулось. Нет. Не открыть… И не выбить…

И вдруг его глаза увидели внутренность замка. На глазах удивлённого беглеца, там зашевелились пружинки, что-то повернулось, щёлкнуло, двухсантиметровые штыри, удерживавшие преграду на месте покинули пазы, в которых покоились и втянулись в металл двери.

Глеб Дмитриевич двумя пальцами толкнул её и она бесшумно распахнулась.

И вдруг, опять каким-то шестым чувством, он понял, что тем самым вызвал тревогу. Что счёт идёт уже не на минуты, а на секунды. Влетев в помещение склада, Пономарь, не осознавая, что делает, в полнейшей темноте, повернул сперва направо, потом налево. Остановился у какого-то шкафчика и рванул на себя его дверцу. Он не глядя схватил вешалку с одеждой, прихватил ботинки и так же стремительно выскочил наружу, захлопнув за собой бронированную дверь склада. На бегу он как-то её запер и, завернув в какое-то помещение, притаился за ярусами стоявших там ящиков.

Через мгновение прогремели шаги. Потом раздалось непонятное лязганье, а под конец грубый голос проворчал:

– Вот, сучья техника!..

После этого шаги удалились в обратном направлении.

А Пономарь вдруг обнаружил, что превосходно видит в темноте. Стараясь не шуметь, он снял с себя казённые одеяния, разобрался в брюках и рубашке, натянул на ноги тёплые носки, ботинки, облачился в длинное пальто. Не забыл переложить в один из карманов похищенную карточку со своим адресом.

Теперь надо было покинуть здание.

Поднявшись на первый этаж, Пономарь направился, было, к выходу, но едва он вышел в вестибюль, где, по стандартной схеме, должен был находиться вход в корпус, Харитоньевский замер на месте. Спинами к нему, в рядок, сидели четверо. Стоило одному из них случайно оглянуться – и беглого пациента отправили бы обратно в палату. От сидящих исходила такая угроза, что Глебу Дмитриевичу захотелось спрятаться, стать невидимкой…

И, опять неожиданно для себя самого, Пономарь понял, что он невидим!

Он неловко переступил с ноги на ногу, один из охранников моментально среагировал на шум и обернулся. Внимательно посмотрев на беглеца, он повернулся обратно и вполголоса продолжил беседу.

Понимая, что такое состояние не может продлиться вечно, да и от безвыходности положения, в которое он себя загнал, Пономарь смело прошёл мимо мужиков с автоматами. Приоткрыл входную дверь, вышел в тамбур и медленно притворил её за собой. Прислушался. Голоса продолжали бубнить, реакции на то, что мимо только что прошёл незнакомец не последовало.

Облегчённо вздохнув, Пономарь потуже натянул на голову ондатровую шапку и вышел на улицу. Но не успел он сделать первый вдох ледяного воздуха, как послышался скрип снега. Повернувшись на звук, Глеб Дмитриевич увидел несущуюся на него огромную собаку. Та бежала совершенно беззвучно. Лишь удары лап по снегу позволили беглецу обнаружить присутствие опасного животного.

Пар вырывался из пасти собаки, и с каждым мгновением она была всё ближе.

– Я же свой… – Пролепетал Пономарь. И опять что-то невидимое изменилось.

Собака прыгнула на беглеца, но не вцепилась зубами в его глотку, а стала, радостно поскуливая, вылизывать шершавым языком его щёки и нос.

– Хватит, хватит… – Взмолился Глеб Дмитриевич. – Хорошая собачка. Хорошая…

Пёс опустился на все четыре лапы, потом сел, преданно всматриваясь в лицо Пономаря.

– Где здесь выход? Ты мне покажешь?

Почти по человечески зевнув, овчар поднялся и потрусил куда-то вперед. Через три шага он повернул голову, чтобы убедиться, что беглец следует за ним.

Собака привела Харитоньевского к калитке в ограде из металлических прутьев. За ней виднелась утоптанная дорожка, которая вела к видневшимся за стволами деревьев воротам.

– Спасибо, псина. – Прошептал Пономарь и потрепал овчара по голове. Тот тихо тявкнул и беглый пациент ступил за ограду.

2.

Внезапно Изотов почувствовал сильнейший выброс биоэнергии. На выработку такой мощности, среди знакомых Сергея Владимировича, был способен только один человек. Дарофеев.

И действительно, вскоре над воротами показалась голова Игоря Сергеевича. Она удивлённо озиралась. А через несколько секунд выплыло и всё тело целителя. Полы его светлого пальто раздувал ветер и издали они могли показаться спелёнутыми крыльями ангела, который никак не может их развернуть в полный размах.

Майор завёл двигатель и начал подъезжать к месту вероятного приземления друга. Оно, как на зло, оказалось непосредственно перед будкой охранника.

Дарофеев медленно опустился на заснеженный асфальт. Мужик в будке не заметил откуда появился этот человек и, высунувшись в дверь по пояс, сурово проговорил:

– Чего тут шляешься?! Проваливай! Не положено тут!..

Игорь Сергеевич заметил подъезжающую машину Изотова и отчаянно замахал рукой, «голосуя». Сергей Владимирович, обескураженный таким поведением Пономаря, остановился и открыл дверцу.

– Шеф, мне в Беляево!

И целитель замер, ожидая ответа.

– Садись. – Нетерпеливо сказал майор и Дарофеев быстро уселся на сидение рядом с водителем. Дверца хлопнула, фээсбэшник дал по газам.

– Сколько? – Спросил вдруг Пономарь.

– Чего сколько? – Не понял вопроса Сергей Владимирович.

– Возьмёшь сколько?

– Ты о деньгах? – Догадался Изотов.

– Ну, да! О чём же ещё?

– Да, ничего не возьму…

Глеб Дмитриевич обалдело уставился на незнакомого водителя. Чтобы человек за так согласился довезти, такого на памяти Харитоньевского не бывало. А что, собственно, бывало на его памяти? Пономарь силился вспомнить и не мог.

Всю дорогу он молчал. Лишь проезжая горящие буквы «М» у станции «Калужская», предупредит шофёра:

– Мне на улицу Островитянова.

– А чего ты там забыл? – Спросил водитель.

– Как чего? – Опешил Глеб Дмитриевич. – Я там живу.

После этой фразы водила как-то странно посмотрел на Пономаря и протянул:

– Ну-ну…

Странное дело, но Глеб Дмитриевич напрочь забыл расположение своего дома. Впрочем, чего тут странного? Ведь в его памяти не сохранилось почти ничего. Они минут двадцать колесили по дворам хрущёвок, пока фары автомобиля не высветили номер, который значился в карточке Харитоньевского.

– Здесь. – Радостно выпалил беглец.

– Здесь, так здесь… – Равнодушно пожал плечами водитель. – Тебя подождать?

– Зачем? – Удивился Пономарь. Но входя в подъезд, в котором была его квартира, он оглянулся и увидел, что машина, на которой он приехал всё ещё стоит.

Поднявшись на третий этаж, Харитоньевский нашёл нужный ему номер. Порывшись в карманах, он обнаружил связку ключей, но, почему-то, ни один из них к замку не подошёл. Глеб Дмитриевич выругался и нажал на кнопку звонка. В квартире было тихо. Пономарь надавил ещё раз.

Лишь после этого послышались шаги и из-за двери сонный мужской голос раздражённо спросил:

– Кого чёрт принёс?

– Это я, Глеб Дмитриевич…

– Кто «я». – Спросили из-за двери.

– Харитоньевский. Открывайте.

– С какой стати? Уже после одиннадцати! Имею право!

– Я – Глеб Дмитриевич Харитоньевский! – Громко и раздельно сказал Пономарь. Ему уже надоело препирательство с невидимым собеседником.

– Чего?

– Я – Глеб Дмитриевич Харитоньевский.

– Дудки! – За дверью рассмеялись. – Глебка Харитоньевский – это я. А если ты нажрался, что меня с собой перепутал – иди и проспись. Алкаш!..

Пономарь несколько минут колотил в дверь, требуя чтобы его впустили. Но вскоре квартира открылась и оттуда появился мужичок, поперёк себя шире, который схватил незваного гостя за шиворот и, невзирая на протесты, столкнул с лестницы.

Отряхнувшись, Пономарь прихрамывая спустился на улицу. Автомобиль, доставивший его сюда, всё ещё стоял. Беглый пациент направился к нему. Постучал в окошко. Водитель открыл.

– Вы что-то про меня знаете? – Пономарь почему-то перешёл на «вы». Шок от того, что ему подсунули чужое имя, полностью выбил беглеца из равновесия.

– Кто я?! Вы знаете?! Скажите мне!! Я ничего не помню!!! – И Пономарь осел по дверце машины и горько разрыдался.

Водитель выскочил, помог плачущему усесться, сам занял своё место и потихоньку начал выруливать из дворов.

– Кто я? – Повторил Пономарь.

– Игорь Сергеевич Дарофеев. Народный целитель. Профессор Академии Эниологии.

– Да?

– Именно так…

– А… Вы кто тогда?..

– Я, – Сказал водитель, покосившись на Дарофеева, – Изотов. Майор ФСБ.

– ФСБ? – Переспросил Пономарь. – И вы меня арестовали?..

– Нет, Игорь. Я, – вроде бы как, твой друг…

3.

На этот раз ключ подошёл. Дарофеев открыл бронированную дверь собственной квартиры и в нерешительности замер на пороге.

– Что ты? – Изотов положил руку на плечо целителя. – Заходи. Это же твой дом…

– Но я не помню как я тут жил… – Поёжился Игорь Сергеевич. До него только сейчас начал доходить весь ужас того положения, в котором он вдруг оказался. Один, никого и ничего не помнит, не знает. Он попытался представить себе, что это значит, быть народным целителем. И вообще, что это за профессия? Экстрасенс? Но ведь у него нет никаких способностей к этому.

Никаких?!..

И Пономарь внезапно шаг за шагом вспомнил обстоятельства своего побега из больницы. Как вдруг, ни с того ни с сего, заснули охранники у палаты, как он смог отпереть дверь склада, как смог пройти мимо поста у выхода из клиники, как подружился с собакой и перелетел через ограду… Нет, такое простому человеку не под силу… Так, значит он – маг? Волшебник? Тем во сто крат обиднее, что он полностью об этом забыл…

Игорь Сергеевич сделал шаг внутрь квартиры, в темноту. Автоматически протянув руку, он нажал выключатель, и в прихожей зажглась лампа.