Текст книги "Вчера мне приснился Бог"

Вчера мне приснился Бог
Стайнер

© Стайнер, 2023

ISBN 978-5-0059-4612-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вчера мне приснился Бог. Я не подумал спросить его о смысле жизни. Страшно осознавать, но я даже забыл узнать его имя. Он походил на светскую версию лесничего. В затертом, но чистом кафтане, в идеально выглаженных брюках и абсолютно босой. Идеально подстриженная борода и заботливо нанесенный тональный крем, скрывающий морщины на лбу и синеву под глазами.

Меня интересовало только одно. Стремясь надышаться на 3 предложения вперед, я вздохнул как на смертном одре и выкрикнул: – Линда будет жить? Это ведь неправильно, ей всего 13 лет, я всего раз взял ее с собой на рыбалку, я не сказал ей что…

Он одернул мою речь своим усталым, пристальным взглядом. Кивнул куда-то за мою спину и будто бы скуля, опустив глаза, резко выдохнул. Так делают только дети перед тем, как разреветься. Пожалуй, это закономерность работает и на Богах.

Но мне было не дано это увидеть. Форточка с грохотом открылась внутрь комнаты, уронив на пол весь мусор что я усердно копил на подоконнике. Следом зазвонил будильник. Подпрыгнув с кровати, я начал судорожно искать источник звука, я не сразу вспомнил извечное место пребывания небольших объектов, которые ты имел неосторожность оставить на спинке мягкой мебели. Вытащив телефон из промежности кресла, я судорожно полез смотреть пропущенные звонки. Я был рад что среди 33 пропущенных звонков коллекторов не было номера Ольги Алексеевной. Если она не звонила, значит без ухудшений. Все врачи в этом плане тактичные, и не звонят без самого острого повода.

Начинается новый трудовой день, если трудом вообще можно назвать те попытки притворяться писателем, которыми я и озадачен последние 3 года. Искусство спрятано внутри всех нас, и мы обязаны найти форму, которой сможем дать ему жизнь. Мое же спрятано искусно и наверняка, оно просто не желает быть найдено. Так искусно, что отыскать его проблески в моих работах не смог бы никто на свете, даже перестань я писать в стол. Никто… кроме Линды. В моменты, когда я, сгорбившись, бубнил свое чтиво себе под нос, в надежде что она не услышит всей фальши моих героев и не разберет тривиальность моих историй, ее взгляд был преисполнен сопереживания каждой букве моего романа, каждому его звуку.

Сегодня я решил отправиться в парк, по которому мы часто гуляли с Линдой, до того, как ее болезнь приговорила нас к постельному режиму. Этот день такой мрачный, что не сулит ничего кроме дождя. Я полез на антресоль, поглядеть не завалялось ли там зонта.

Мы переехали в эту квартиру 5 лет назад, однако до сих пор не разобрали хлам, запрятанный на антресолях предыдущей хозяйкой. Практичные советские местечки для схрона нажитого – завсегдатаи периферийных Питерских хрущевок. Никто, даже их хозяева, до конца не знают, что в них хранится. Эдакие выручай-комнаты не магического функционала. Я даже не удивился, когда зонт там все же обнаружил. А вот что оказалось удивительным, так это логотип британской рок-группы конца нулевых. Открыв его, я получил залп трупов тараканов и засохшей моли прям в лицо, однако этими сюрпризами зонт не ограничился. На пол упала фотокарточка, из совсем недавнего прошлого. На ней счастливый и полный сил я и здоровая, жизнерадостная Линда. А еще на ней была Мишель… Прошел год как она бросила нас, в погоне за меркантильными и мерзкими желаниями. Она всегда была эгоисткой. Взбалмошной, самолюбивой и невероятно жадной до благ, даруемых богатством и успехом. Не одному, даже самому старому и грубому толстосуму не пришлось бы долго уговаривать ее поехать с ним куда угодно. Она всегда была такой, но я наделся что наши отношения ее остепенили. Мы купили квартиру, у нас появилась Линда, бурная молодость уже далеко и к чему вновь нырять в ее пороки!? Треклятый зонт, наверное, оставил кто-то из ее бесчисленных ухажеров. Эта мерзость умудрялась водить их прямо сюда.

Скомкав фотографию, я бросил ее в карман с единой мыслью, швырнуть ее в самую зловонную и загаженную мусорку что встречу. С зонтом же я решил распорядится чуть практичнее и применить по назначению. Выйдя из подъезда, я с надеждой смотрел на грозовые тучи. Надеждой на то, что разразятся небеса и сокрушительным зарядом энергии снесут Мишель и все что ее окружает. А после, разверзнутся и божественным светом зальют палату моей Линды, благословив ее на долгую и счастливую жизнь. Но гром не грянул. Тусклый свет начал пробиваться сквозь тучи, хороня мои надежды на ветхозаветный ливень.

Засунув фото обратно в зонт, который мне его и преподнес, я метнул его в мусорный бак сродни копья на олимпийских играх. Величаво возвышаясь над всей грязью вокруг, он бы мог стать неплохой натурой для творений художников-абстракционистов. – подумал я. Боже, улыбаться от подобной глупости в такое время – это кощунство. Видя меня, улыбающегося абсолютно без причины, прохожие, скорее всего, предполагали, что я больной. Или того хуже – счастливый.

Пройдя пол парка по околице, я вышел к берегу маленького ручейка. Тонкие, редкие лучи солнца бледно отражались от поверхности мутной, переливающейся рубиновыми оттенками, воды. Голоса местной фауны напрочь были заглушены звуками фауны не местной. Отрастившей под собой полуторатонные механизмы, позволяющие им, вероломно ввергается в спокойствие всех остальных видов, не обремененных техническим прогрессом. Не то, чтобы эта несправедливость меня столь сильно сейчас волновала. Не то, чтобы она меня вообще когда-то волновала, но почему я ее увидел именно сейчас? Мы часто говорим о животных-” братья наши меньшие», но мы ведь не ведем себя как старшие. Нам сродни аналогия с классическим киношным злодеем, не ограничивающим себя рамками «Зла во спасение», но практикующим заезженное клише «Зло ради зла». А я-человек. И я часть всего этого. Уже не отвертишься. Клеймо киношного злодея и на моем запястье.

Звонок прерывает мои дебаты с собственной человеческой природой. Коллекторы. На какие только жертвы не пойдешь, чтобы удовлетворить хоть какой-то минимум потребностей тем, кто тебе истинно дорог. Кредитная кабала самый простой способов здесь и сейчас покушать самому, накормить, одеть. Но последствия способны напрочь обнулить твою эмоциональную стабильность. Сбрасываю. Это последнее, о чем я хочу сейчас думать.

Последнее… но думаю…, и я уже час не вспоминал о Линде. И что же способно меня отвлечь от самых страшных событий в моей жизни. Глупый зонт, глупая Мишель, глупый мусорный бак, глупый эмоциональный «зоописимизм» и глупые коллекторы!? Может и к лучшему что я хоть немного могу отвлечься, настораживает на какую ерунду и как просто я могу это сделать.

Навстречу мне двигался знакомый силуэт. Высокий статный мужчина. Уверенной походкой он шел ко мне, будто от нашей встречи решится чья-то жизнь. Мы встречались лишь однажды, мельком. В моем сне. Однако вид его был более приземленный. Рваные камуфляжные штаны, прохудившийся плащ с тканевыми заплатками поверх истёртой кожаной ткани. Невероятный резонанс между уверенностью, притягательной, даже издали, аурой и нелицеприятным внешним видом.

...

конец ознакомительного фрагмента