Текст книги "Добыча стрелка Шарпа"

– Опаздываете, милорд,– недовольно проворчал генерал.

Молодой человек поднял руку в белой перчатке, пошевелил пальцами, досадливо поморщился и закрыл глаза, всем своим видом и жестами давая понять, что не желает спорить по пустякам. Бэрд, оставив в покое его светлость, переключился на Шарпа.

– У вас кровь на мундире, лейтенант.

– Извините, сэр. Я отстирывал…

Карета дернулась и покатила.

– Вы же не поедете в Данию в окровавленном мундире!

– Извините, сэр Дэвид,– вмешался капитан Гордон,– но лейтенант Шарп отправится в Данию в гражданском платье. Миссия носит секретный характер и…

– Миссия носит…– перебил его генерал.– Какого черта? Это мой племянник,– объяснил он Шарпу, указывая на капитана Гордона.– Талдычит, как чертов стряпчий.

Гордон улыбнулся.

– У вас есть гражданская одежда, Шарп?

– Так точно, сэр.– Лейтенант похлопал по ранцу.

– Рекомендую переменить платье, как только окажетесь на борту судна.

– Рекомендую переменить платье,– передразнил племянника Бэрд.– Выражайся по-человечески. Будь оно проклято, эта колымага когда-нибудь тронется?

– Ничего не поделаешь, сэр Дэвид,– мягко заметил капитан.– Сегодня суббота, и из Эссекса везут овощи на рынок.

– Чертовы овощи,– жалобно простонал Бэрд. – Вчера меня затащили в театр, сегодня я страдаю из-за эссекских овощей. Расстрелял бы всех.– Налитые кровью глаза злобно сверкнули и закрылись.

Увлекаемая шестью лошадьми, карета подкатила сначала к Тауэру, где генерал вступил в перебранку со стражей, после чего им позволили проехать в ворота. Во дворе их ждала тележка, охраняемая дюжиной гвардейцев, командовал которыми высокий, приятной наружности молодой человек в голубом сюртуке, шелковом шейном платке, белых бриджах и черных сапогах. Выбравшегося с чертыханиями из кареты Бэрда он встретил вежливым поклоном.

– Золото у меня, сэр Дэвид.

– Надеюсь, что так оно и есть,– проворчал генерал.– Сортир тут имеется?

– Сюда, пожалуйста, сэр,– указал молодой человек.

– Это Шарп,– бросил Бэрд.– Заменит Вильсена, да упокоит Господь его душу. А это,– он повернулся к лейтенанту,– тот, чью жизнь вам полагается оберегать. Капитан Лависсер. Или майор Лависсер? У этих гвардейцев два звания. Дурачье чертово.

Услышав о замене, Лависсер в первую секунду растерялся, но потом, когда генерал удалился справить нужду, улыбнулся, и его лицо, показавшееся вначале угрюмым и циничным, чудесным образом преобразилось.

– Так вы будете моим спутником? -любезно спросил он.

– Похоже, что так, сэр.

– В таком случае, Шарп, мы непременно подружимся.– Лависсер протянул руку. Смущенный столь теплым приемом, лейтенант неуклюже ответил на это выражение дружелюбия.– Бедный Вильсен,– продолжал гвардеец.– Погибнуть на улице! Вот ведь несчастье! А ведь у него остались жена и дочь. Совсем еще ребенок.– Он удрученно покачал головой и повернулся к гвардейцам, пытавшимся снять с тележки деревянный сундук.– Думаю, золото нужно перенести в карету.

– Золото? – спросил Шарп. Лависсер удивленно посмотрел на него.

– Вам не сказали о цели нашего путешествия?

– Мне сказали, сэр, что я должен охранять вас.

– За что я буду вам вечно признателен. Но наша главная цель состоит в том, чтобы доставить золото датчанам. Сорок три тысячи гиней! Как вам нравится путешествовать с таким сокровищем?

Лависсер распахнул дверцу кареты, дал знак своим людям перенести сундук и только тогда заметил последнего пассажира, бледного молодого человека в серебристом сюртуке.

– Боже, Пампе! – изумленно воскликнул он. – И вы тоже здесь?

Пампе, если таково было его настоящее имя, снова пошевелил неопределенно пальцами и немного подвинулся, освобождая место для драгоценного ящика. Эскорт из двадцати драгун расположился перед каретой. Вернувшийся Бэрд пожаловался, что сундук занял все свободное место.

– Что ж, придется потерпеть,– мрачно добавил он и постучал по крыше, давая знак трогаться.

Впрочем, настроение генерала улучшилось, как только карета миновала серые от копоти сады и занятые овощами поля в районе Хэкни, а поднявшееся солнышко разогнало тени над лесами и холмами.

– Знакомы с лордом Памфри? – спросил Бэрд у гвардейца, кивая в сторону хрупкого молодого человека, похоже, уснувшего в уголке кареты.

– Мы с Уильямом вместе были в Итоне,– ответил Лависсер.

Памфри открыл глаза, посмотрел удивленно, как будто видел впервые, на Лависсера, повел плечами и снова погрузился в дрему.

– Нам бы Итон тоже не помешал,– обратился к Шарпу Бэрд.– Может, научились бы чему полезному. Например, с какой стороны подходить к ночному горшку. Вы уже позавтракали, Лависсер?

– Спасибо, сэр, лейтенант в Тауэре оказался весьма гостеприимным.

– Да, в Тауэре гвардейцы в почете,– проворчал генерал, намекая на то, что настоящие солдаты подобными привилегиями не пользуются.– Капитан Лависсер,– продолжал он, обращаясь к Шарпу,– служит адъютантом у герцога Йоркского. Я ведь вам уже говорил, да? Но говорил ли я вам, что за человек его высочество? Мнит себя солдатом! В девяносто девятом провалил кампанию в Голландии, а теперь стал главнокомандующим. И вы бы стали, Шарп, если бы были сыном короля. К счастью для вас, обозников,– Бэрд взглянул на Лависсера,– в армии еще осталась пара настоящих солдат. И один из них – лейтенант Шарп. И если вы еще не поняли по той зеленой, с пятнами крови тряпке, что он носит, скажу, что лейтенант не только стрелок, но и таг[1]1
  От англ. thug – разбойник-душитель (член религиозной секты в Индии, поклонявшейся богине смерти Кали; секта предположительно уничтожена в середине XIX века).


[Закрыть].

Лависсер, отнесшийся к обидным словам в адрес своего господина вполне равнодушно, изобразил недоумение.

– Извините, сэр, кто?

– Вы ведь не бывали в Индии? – В устах Бэрда вопрос прозвучал обвинением.– Таг, капитан, это разбойник, головорез, безжалостный и умелый убийца. Я тоже таг, Лависсер. А вот вы – нет. И Гордон тоже.

– За что я еженощно возношу благодарственные молитвы Создателю,– сообщил Гордон.

– Шарп – хороший таг. Поднялся снизу, а такой путь с чистенькими руками не пройдешь. Расскажите им, Шарп, что вы сделали в Серингапатаме.

– А это нужно, сэр?

– Нужно,– заверил его генерал, и Шарпу ничего не оставалось, как подчиниться и поведать историю в кратком изложении.

Лависсер слушал вежливо, но рассеянно, а вот лорд Памфри, присутствие которого все еще оставалось для лейтенанта загадкой, открыл глаза и так уставился на рассказчика, что даже смутил Шарпа. Тем не менее по завершении сбивчивого повествования его светлость так ничего и не сказал.

А вот Лависсер молчать не стал.

– Поразительно, мистер Шарп! – воскликнул он в притворном восторге.– Поразительно!

Не зная, что сказать, лейтенант промолчал и отвернулся к окошку, за которым протянулось прибитое дождем пшеничное поле. Скирды сена напомнили Шарпу, что Грейс умерла ровно год назад, после сенокоса. К горлу подступил комок. Будь оно проклято, подумал он. Будь оно проклято! Он постоянно видел ее сидящей на террасе со сложенными на округлившемся животе руками, веселой и смеющейся. О боже, боже, когда же это кончится?

Тем временем сэр Дэвид сменил тему и рассказывал о Копенгагене. Датский король, как выяснилось, лишился рассудка, и страной управлял кронпринц.

– Вы и впрямь с ним знакомы? – спросил Бэрд у Лависсера.

– Кронпринц знает меня, сэр,– осторожно ответил гвардеец.– Мой дед один из его камергеров, а мой господин, герцог, его кузен.

– И этого достаточно?

– Более чем,– уверенно ответил капитан.

Лорд Памфри достал из кармана часы, откинул крышку, взглянул на циферблат и зевнул.

– Притомились, милорд? – проворчал Бэрд.

– В вашем обществе, сэр Дэвид, соскучиться невозможно,– ответил лорд Памфри высоким, почти пронзительным голосом. Каждое слово он произносил очень отчетливо, что придавало его речи необычную уверенность.– Я просто очарован вами.– Лорд захлопнул часы и снова закрыл глаза.

– Чертов дурак,– пробормотал генерал и взглянул на Шарпа.– Речь идет о датском флоте,– объяснил он.– Флот чертовски большой, но сейчас заперт в Копенгагене и стоит на якоре. Толку никакого, только гниет потихоньку. И вот лягушатники задумали прибрать его к рукам и заменить корабли, что потеряли при Трафальгаре. По нашим данным, они собираются вторгнуться в Данию и увести флот.

– А если французы оккупируют королевство,– подхватил Лависсер,– то перекроют вход в Балтику и нанесут удар по британской торговле. Конечно, Дания нейтральная страна, но в прошлом подобного рода мелочи Бонапарта не останавливали.

– Нам нужен датский флот,– продолжал генерал,– потому что чертов корсиканец воспользуется им для нападения на Британию. Вот почему нам необходимо ему помешать.

– И как вы это сделаете? – спросил Шарп.

Бэрд хищно усмехнулся.

– Чтобы не украл другой, укради сам. У нашего министерства иностранных дел есть человек в Копенгагене, который пытается убедить датское правительство прислать корабли в британские порты, но датчане пока упираются. Капитан Лависсер должен склонить их на нашу сторону.

– А вы сможете? – поинтересовался Шарп.

Лависсер пожал плечами.

– Я собираюсь подкупить кронпринца. Дать ему взятку.– Гвардеец постучал по деревянному сундуку.– Мы везем золото, и блеск сокровищ ослепит и собьет с толку его высочество.

Лорд Памфри застонал, но никто не обратил на него внимания.

– Капитан Лависсер подкупит кронпринца,– пояснил Бэрд,– и если лягушатники прослышат об этом, то попытаются ему помешать. Нож в спину – вполне эффективное средство, так что ваша забота – защитить Лависсера.

Ничего против Шарп не имел и даже надеялся, что французы предоставят возможность пустить в ход кулаки или саблю.

– А что будет, сэр, если датчане не отдадут нам флот?

– Тогда в Данию вторгнемся мы.

– Вторгнемся в Данию? – удивился Шарп. Женщина в таверне уже намекнула на это, но он все равно удивился. Драться с датчанами? Но ведь Дания не враг!

– Вторгнемся в Данию,– подтвердил Бэрд.– Наш флот уже готов выйти в море и только ждет сигнала в Харидже. У датчан нет выбора. Либо они передают флот под нашу защиту, либо я его просто заберу.

– Вы, сэр?

– За операцию отвечает лорд Кэткарт,– признался Бэрд,– но он размазня, поэтому, если что, туда отправлюсь я, и тогда да поможет датчанам Бог. Вашему другу Уэлсли,– с кислой миной добавил он,– будет чему поучиться.

– Он мне не друг, сэр,– ответил Шарп.

Да, Уэлсли действительно произвел его в офицеры, но после Индии их пути разошлись. Впрочем, ничего хорошего от встречи, если бы таковая и случилась, ждать не приходилось. Грейс приходилась Уэлсли кузиной, очень, правда, далекой, но ее поведение вызвало неодобрение всей аристократической семьи.

– Я ваш друг, мистер Шарп, но должен признаться, что желаю вам неудачи. Подраться в Дании? – Глаза у Бэрда вспыхнули голодным блеском.– Я был бы только рад. Никто бы больше не говорил, что кое-кто может воевать только в Индии.

Шотландец чувствовал себя несправедливо обойденным и не скрывал этого, тем более что все почести достались Уэлсли. Неудивительно, что генерал рвался в бой.

К вечеру приехали в Харидж. На окружающих маленький порт полях стояли палатки, луга заняли кавалерийские и тягловые лошади, орудия теснились на городских улицах и каменной пристани, где, стоя рядом с дорогим кожаным баулом, путников встречал мужчина, не уступавший Бэрду ни ростом, ни шириной плеч. Одет он был в черное, как слуга, и поначалу Шарп решил, что это носильщик, доставивший багаж и дожидающийся заслуженной оплаты, но тут незнакомец поклонился Лависсеру, а тот фамильярно похлопал его по плечу и повернулся к Шарпу.

– Это Баркер, мой слуга. А это, Баркер, лейтенант Шарп. Его прислали вместо несчастного Вильсена.

Баркер бесстрастно посмотрел на лейтенанта. Еще один таг, подумал Шарп, кивая слуге, который не ответил на приветствие и отвернулся.

– Представьте, лейтенант, до того как я привил ему мораль и обучил манерам, Баркер промышлял разбоями.

– Не понимаю, сэр, зачем я вам нужен, когда у вас такой слуга.

– Сомневаюсь, что вы мне понадобитесь, Шарп, но начальство настаивает, и нам остается только подчиняться.– Гвардеец ослепительно улыбнулся.

Вошедшие в устье реки военные корабли привлекли на пристань толпу зевак; ближе к бухте, грязные берега которой обнажил отлив, стояли на якоре транспортные суда, фрегаты и бриги; а у самой пристани застыли неуклюжие посудины размером поменьше фрегатов, с низкими бортами и широким корпусом.

– В брюхе у этих крошек установлены мортиры, – объяснил Бэрд и, повернувшись к городу, добавил: – Флотилия из десятка таких малюток способна за двадцать минут стереть Харидж с лица земли. Интересно было бы посмотреть, что они сделают, например, с Копенгагеном.

– Вы же не станете обстреливать столицу нейтрального государства! – воскликнул капитан Гордон.

– Я подвергну бомбардировке сам Лондон, если того потребует король,– отрезал генерал.

– Но не Эдинбург, надеюсь,– пробормотал Гордон.

– Вы что-то сказали, капитан?

– Я лишь хотел напомнить, что у нас мало времени, сэр. Капитану Лависсеру и лейтенанту Шарпу пора отправляться.– Гордон указал на свежеокрашенный фрегат, стоявший у северного берега реки.– Это «Клеопатра».

На фрегате, должно быть, заметили прибывшую карету, потому что уже спускали на воду шлюпку. Неподалеку от пристани собралось с десяток офицеров из ближайшего лагеря, среди которых мелькали и зеленые мундиры. Шарп не хотел, чтобы его заметили, поэтому отошел в сторонку и спрятался за бочками с сельдью. По глинистому берегу расхаживали в поисках рыбьих костей сварливые чайки. Он поежился. Выходить в море не хотелось, и Шарп знал причину – именно в море он познакомился с Грейс. Какой-то сельский джентльмен, приехавший к пристани в открытой карете, рассказывал дочерям о кораблях, участвовавших в Трафальгарском сражении.

– Вон тот, видите? «Марс». Он был там.

– Который из них, папа?

– Тот, черный с желтым.

– Они все черные с желтым. Как осы.

Слушая вполуха непринужденное щебетание девочек, глядя на корабли и стараясь не думать о Грейс, Шарп не услышал приближающихся шагов и очнулся только тогда, когда за спиной прозвучал резкий, пронзительный голос.

– Все в порядке, лейтенант?

Он обернулся и увидел лорда Памфри, молчаливого спутника, едва ли произнесшего и пару слов за время поездки.

– Милорд?

– Впервые о том, что вас привлекли к участию в этом сомнительном предприятии, я услышал лишь вчера вечером,– негромко сказал Памфри,– и должен признаться, что дотоле ваше имя было мне совершенно незнакомо. Прошу извинить. Отец готовил меня для военной карьеры, но потом пришел к выводу, что я слишком умен и болезнен.– Он улыбнулся, но Шарп не ответил. Лорд Памфри вздохнул.– Я позволил себе потревожить сон двух или трех знакомых и навести о вас справки. Мне рассказали, что вы предприимчивый, изобретательный человек.

– Вот как? – Шарп все еще не понимал, что общего может быть у него с лордом Памфри.

– Я тоже человек предприимчивый и работаю на министерство иностранных дел, хотя в данный момент исполняю обязанности адъютанта при сэре Дэвиде Бэрде. Весьма поучительный опыт. Итак, лейтенант, все в порядке? Вы ведь не против участия в миссии капитана Лависсера?

Шарп пожал плечами.

– Получилось немного неожиданно, но…

– Крайне неожиданно! Удручающе неожиданно! – согласился Памфри.

Он был настолько худ и тонок, что казалось, порыв ветра может сбросить его с пристани на обнажившийся с отливом илистый берег, но впечатление слабости и хрупкости рассеивалось, когда вы встречались с его пронзительными, умными глазами. Достав табакерку с нюхательным табаком, лорд поднял крышечку и предложил Шарпу угоститься.

– Нет? Не пользуетесь? Я нахожу процедуру весьма успокаивающей, а в данный момент нам прежде всего требуется сохранять ясную голову. Сия экспедиция вдохновлена и поддерживается герцогом Йоркским. Форин офис, где о Дании знают немного больше, чем его высочество, относится ко всей этой затее с крайним неодобрением, но – увы! – герцог заручился поддержкой премьер-министра. Мистер Каннинг желает заполучить флот и при этом избежать такого развития событий, которое привело бы Данию в стан наших врагов. По его мнению, взятка кронпринцу поможет казначейству избежать расходов на проведение военной кампании. Веские аргументы, не так ли, лейтенант?

– Как скажете, милорд.

– Я бы сказал, столь же веские, сколь и бестолковые. Все закончится слезами, лейтенант, вот почему министерство в своей невыразимой мудрости прикомандировало меня к этой датской экспедиции. Мне поручено, так сказать, подчищать за ними.

Интересно, подумал Шарп, зачем его светлость носит на щеке мушку? Их ведь носят женщины, а не мужчины.

– Думаете, милорд, из этого ничего не получится? – спросил он, наблюдая за двумя схватившимися из-за рыбьего хвоста чайками.

Памфри устремил взгляд на корабли.

– Из того, что я слышал о датском кронпринце, ничто не дает оснований полагать, что он подвержен коррупции.

– Коррупции?

Тень улыбки скользнула по лицу его светлости.

– Я хочу сказать, что кронпринц не из тех, кто берет взятки, вот почему министерство крайне озабочено возможными неприятными для Британии последствиями этой аферы. Мы можем оказаться в весьма неловком положении.

– Как?

– Допустим, кронпринц сочтет себя оскорбленным фактом предложения взятки и объявит об этом на весь мир.

– По-моему, ничего страшного,– пожал плечами Шарп.

Лорд Памфри покачал головой.

– Нам пришлось бы извиняться и оправдываться, что стало бы сильнейшим ударом по нашей дипломатии. Сказать по правде, мы даем взятки половине правящих особ Европы, но делаем вид, что ничего подобного нет. Есть и еще одно обстоятельство.– Он оглянулся, словно желая убедиться, что их никто не подслушивает. – Нам известно, что капитан Лависсер наделал много долгов, играя в «Олмаке». Не он один, конечно, но факт тревожный.

Шарп усмехнулся.

– Человек по уши в долгах, а вы посылаете его в другую страну с сундуком денег?

– Главнокомандующий настаивает, премьер-министр его поддерживает, а у министерства иностранных дел нет оснований сомневаться в честности почтенного Джона Лависсера.– Памфри произнес это таким тоном, что было ясно – у него честность вышеназванного джентльмена вызывает сильные сомнения.– Когда энтузиазм спадет, лейтенант, именно нам придется подчищать сцену. Отвратительная вещь– энтузиазм. Если худшее действительно случится, мы бы хотели, чтобы никто ничего не узнал. Нельзя же допустить, чтобы герцог или премьер-министр были выставлены перед всем светом дураками. Вы со мной согласны?

– Почему бы и нет, милорд?

Лорд содрогнулся, потрясенный, очевидно, легкомыслием лейтенанта.

– Если Лависсер потерпит неудачу, нужно, чтобы вы вывезли его самого и деньги из Копенгагена и доставили в расположение нашей армии. Мы не хотим, чтобы датское правительство объявило о неуклюжей попытке подкупа. Если вам понадобится помощь в Копенгагене, вы найдете ее у этого человека.– Он достал из кармана клочок бумаги и протянул его Шарпу, но, прежде чем отдать, счел нужным добавить: – Должен сказать, я многим рискую, доверяя вам его имя. Он очень ценен для нас. Надеюсь, вам не придется прибегать к его помощи.

– О чем это вы тут шепчетесь? – прогремел у них за спиной голос Бэрда.

– Я всего лишь делился с лейтенантом своими впечатлениями от красоты пейзажа, сэр Дэвид,– заметил, ничуть не смутившись, лорд Памфри,– и указывал на ажурную вязь корабельной оснастки. Хотелось бы запечатлеть эту сцену акварелью.

– Господи, пусть этим занимаются чертовы художники! – скривился от отвращения генерал.– Для того они и существуют.

Лорд Памфри незаметно сунул бумажку в ладонь Шарпу.

– Берегите это имя, лейтенант,– тихонько сказал он.– Кроме вас, его никто не знает.

Значит, заключил Шарп, Лависсеру имя агента не доверили.

– Спасибо, милорд,– сказал он, но Памфри уже не было рядом – присланная с «Клеопатры» шлюпка ткнулась в деревянный причал. Сундук перегрузили, и Бэрд протянул руку Лависсеру.

– Прощайте и удачи вам,– напутствовал генерал. – Не скрою, буду рад, если у вас ничего не получится, но если пригоршня золота спасет жизнь десятку солдат, значит, дело того стоит.– Он обменялся рукопожатием с Шарпом.– Не забудьте, лейтенант, капитан нам нужен живым.

– Не забуду, сэр.

«Клеопатра», спеша воспользоваться попутным ветром, уже снималась с якоря. Шарп слышал, как стучат каблуки ходящих вокруг кабестана матросов, видел, как выходит из серой реки, роняя капли воды и комья грязи, дрожащая от напряжения якорная цепь. Марсовые висели на шанцах, готовые ставить паруса. На борту офицеров встретили трели боцманской дудки и раздраженный лейтенант, который поспешил проводить пассажиров на квартердек. Баркер занялся багажом, а дюжина матросов потащили вниз тяжеленный сундук с золотом.

– Капитан Сэмюеле уделит вам внимание, как только корабль ляжет на курс,– сказал лейтенант,– и пока паруса не поставлены, господа, вам лучше держаться за кормовые поручни.

Проводив моряка взглядом, Лависсер усмехнулся.

– Понимать надо так, что капитан Сэмюеле не желает, чтобы мы крутились под ногами, пока он поднимает паруса. За ним ведь наблюдает сам адмирал! Примерно то же, что ставить караул в Виндзорском замке. Вы ведь никогда этого не делали, а, Шарп? Не стояли в карауле в Виндзорском замке?

– Не приходилось, сэр.

– Представьте, все идет отлично, а потом какой-нибудь идиот, воевавший в последний раз против Вильгельма Завоевателя, сообщает, что у него в мушкете негодный кремень. И ради бога, перестаньте называть меня сэром.– Лависсер улыбнулся.– Когда меня так называют, я чувствую себя стариком. Кстати, что было в том листке, который сунул вам Крошка Уильям?

– Крошка Уильям?

– Лорд Пампе. В Итоне это был маленький бледненький червячок. И сейчас такой же.

– Он дал мне свой адрес,– соврал Шарп.– Сказал, что по возвращении я должен отчитаться перед ним лично.

– Чепуха,– отмахнулся Лависсер, но, похоже, не обиделся.– Полагаю, там имя агента в Копенгагене, к которому можно при необходимости обратиться за помощью. Добавлю, что мне эти ублюдки из Форин офис его не доверили. Разделяй и властвуй – такое у них правило. Не хотите поделиться?

– По-моему, я выбросил бумажку за борт.

Гвардеец рассмеялся.

– Только не говорите, что Крошка Пампе приказал держать имя в тайне! Приказал? Бедняжка Пампе, ему повсюду видятся заговоры. Что ж, не важно – главное, что один из нас знает это имя.

Он посмотрел вверх, на марсели. Полотнища громко хлопали, пока их не закрепили. Матросы спускались по вантам и ползали по рангоутам, разворачивая гроты. Такая знакомая картина. Капитан Сэмюеле, высокий и плотно сбитый мужчина, молча наблюдал за своими людьми.

– Долго нам туда идти? – спросил Шарп.

– Неделю? Десять дней? Иногда больше. Все зависит от Эола, бога ветров. Может, он будет на нашей стороне.

Шарп кивнул и повернулся к берегу, над которым висела туманная дымка от коптилен. Он вцепился в поручни, всей душой желая перенестись куда-нибудь, куда угодно, только бы подальше от моря.

Лависсер встал рядом.

– Вы несчастны, лейтенант.

Шарп нахмурился – ему не нравилась назойливость нового знакомого.

– Позвольте угадать.– Гвардеец поднял глаза, картинно наморщил лоб, потом снова посмотрел на Шарпа.– Причина, вероятно, в том, что вы познакомились с леди Грейс Хейл на борту корабля и с тех пор не выходили в море.– Увидев что-то в глазах лейтенанта, он предостерегающе поднял руку.– Мой дорогой Шарп, пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я встречался с леди Грейс. Давно. Лет десять назад. Мне было, наверно, пятнадцать, но я уже тогда оценил ее красоту. Прекрасная женщина.

Шарп молча смотрел на франтоватого гвардейца.

– Да, красивая и умная,– негромко продолжал Лависсер,– но была замужем за скучнейшим стариком. Вы, Шарп, простите за прямоту, подарили ей счастье. Думайте лучше об этом.– Гвардеец помолчал, а когда стрелок не ответил, добавил: – Разве я не прав?

– После ее смерти мне свет не мил,– признался Шарп.– Ничего не могу с собой поделать. И, да, вы правы, мы познакомились на корабле.

– А зачем вам что-то с собой делать? Мой дорогой Шарп… Могу я называть вас просто Ричардом? Спасибо. Мой дорогой Шарп, вы и должны быть в трауре. Она это заслужила. Чем сильнее чувство, тем глубже траур. Судьба поступила с вами жестоко. А все эти сплетни… Кому какое дело до вас и леди Грейс!

– Каждый считал это своим делом,– с горечью сказал Шарп.

– И вот что еще. Все пройдет. Сплетни, Ричард, рассеются как дым. Ваша печаль останется с вами навсегда, а все остальные забудут. Уже забыли.

– Вы же не забыли.

Лависсер улыбнулся.

– Я целый день ломал голову, чтобы понять, что вас так печалит. И догадался, только когда мы поднялись на борт.

Его прервал топот ног. По палубе пробежали матросы – закреплять бизань. Бьющийся над головами парус укротили, и фрегат начал набирать скорость. На ветру затрепетал синий вымпел.

– Боль пройдет, Ричард,– продолжал негромко гвардеец.– У меня умерла сестра, так что я знаю. Да, это не то же самое, но не надо стыдиться чувств. Особенно чувств к прекрасной женщине.

– Чувства здесь ни при чем – я свое дело сделаю, – сдерживая слезы, ответил Шарп.

– Конечно сделаете. Но поверьте, не стоит из-за дела отказывать себе в удовольствиях. В Копенгагене хватает злачных мест. Размах не тот, что в Лондоне, но что есть, то есть.

– Это мне не по карману.

– Ох, Ричард, перестаньте! Не будьте вы таким занудой! У нас под рукой сорок три тысячи гиней, и я намерен украсть столько, сколько смогу, – главное – не попасться.– Он так широко и заразительно улыбнулся, что Шарп невольно рассмеялся.– Ну вот! Как видите, и я могу чем-то пригодиться!

– Надеюсь.

«Клеопатра» шла вперед, рассекая волны. Неуклюжие суденышки с мортирами повернулись к фрегату кормой. Их было четыре – «Гром», «Везувий», «Этна» и «Зебра». «Клеопатра» прошла близко от «Зебры», и Шарп заметил на палубе что-то, напоминающее бухты канатов, установленных для смягчения отдачи от двух громадных мортир. Еще восемь орудий, судя по виду, карронады, размещались за грот-мачтой. Выглядело судно уродливо, напоминая чудовище с огромным клыком. Шестнадцать таких чудовищ стояли на якоре в устье реки и покачивались у причалов, и это не считая вооруженных тяжелой пушкой бригов. Эти корабли предназначались не для сражения с другими судами, а для стрельбы по береговым целям.

«Клеопатра» набирала ход. Фрегат накренился на левый борт, за кормой вспенилась и забурлила вода. Сгустившиеся сумерки накрывали британский флот с его семидесятичетырехпушечными рабочими лошадками. Названия некоторых Шарп помнил по Трафальгару – «Марс», «Минотавр», «Орион», «Агамемнон», – но большинство не видел ни разу. «Голиаф» вопреки громкому имени казался карликом рядом с «Принцем Уэльским», девяностовосьмипушечным монстром, ходившим под адмиральским флагом. Проходя мимо, «Клеопатра» салютовала флагману пушечным залпом, и кормовые порты «Принца» отворились, чтобы дать ответный. Грохот пушек раскатился над водой, фрегат окутало густым дымом, палуба под ногами Шарпа содрогнулась.

Последний из стоящих на якоре кораблей отличался от других изящностью линий, и Шарп, повидавший многое за время путешествия из Индии, узнал в нем судно французской постройки, одно из тех, что были захвачены у врага при Трафальгарском сражении. Работавшие у помп матросы выпрямились, вглядываясь в проходящий мимо фрегат. Присмотревшись, Шарп разобрал начертанное на корме название – «Пуссель». Сердце его дрогнуло. «Пуссель»! Это же тот корабль, на борту которого он был при Трафальгаре! Тот, что попал в руки его друга, Джоэля Чейза! Только вот оставался ли еще Чейз капитаном, служит ли теперь на «Пуссели» и вообще жив ли – Шарп не знал. Знал только, что они с Грейс познали счастье на борту судна, окрещенного французскими корабелами в честь Жанны д’Арк, Орлеанской девы. Он хотел помахать кораблю, но тот стоял слишком далеко, чтобы узнать кого-то на палубе.

– Добро пожаловать, джентльмены,– приветствовал гостей капитан Сэмюеле, темноволосый, седой и хмурый морской волк.– Лейтенант Данбар покажет вам каюты.– Он недовольно посмотрел на Шарпа, все еще глядевшего в сторону «Пуссели».– Я что, уже утомил вас, лейтенант?

– Извините, сэр. Просто я был на борту того корабля.

– «Пуссели»?

– Не она ли, сэр, взяла «Ревенант» при Трафальгаре?

– И что с того? Там брать было можно – только руку протяни.– В словах капитана Сэмюелса прозвучала зависть человека, которому не посчастливилось драться вместе с Нельсоном.

– Вы были там, сэр? – спросил Шарп, зная, что своим вопросом задевает капитана за живое.

– Я не был, но ведь и вы тоже там не были, лейтенант. А теперь окажите любезность, приняв к сведению следующее.– Далее он перечислил правила поведения, заключавшиеся в том, что на корабле не дозволялось курить и лазать по вантам, но вменялось в обязанность приветствовать квартердек.– Принимать пищу будете в офицерской столовой и очень меня обяжете, если ваше присутствие не помешает экипажу. Я выполню приказы, но это не значит, что они мне нравятся. Я высажу вас на берегу в безлюдном месте и буду рад как можно быстрее увидеть ваши спины и вернуться к настоящей морской работе.– С этими словами капитан развернулся и ушел.

– Приятно чувствовать, что тебе рады,– пробормотал Лависсер.

Шарп посмотрел за корму, но «Пуссель» уже растворилась в темноте. Она ушла, а он снова отправлялся куда-то. То ли на войну, то ли для того, чтобы предотвратить войну, то ли навстречу предательству и измене – это не имело значения, потому что он был солдатом.

А вот оружия у солдата не было. На борт «Клеопатры» Шарп поднялся всего лишь с положенной званию саблей. В ответ на жалобу Лависсер заверил, что всем необходимым его обеспечат в Вигарде.

– Это замок, где выросла моя мать. Он очень красив.– В голосе капитана прозвучали печальные нотки.– У моего деда найдется все, что вам только может понадобиться: пистолеты, сабли, что угодно. Я только сомневаюсь, что нам это пригодится. Конечно, в Копенгагене есть французские агенты, но на убийство они не решатся.

– Где находится Вигард? – поинтересовался Шарп.

– Около Кеге, где, как я предполагаю, наш любезный капитан намерен нас высадить.

Шел одиннадцатый день путешествия, и фрегат легко скользил по залитому солнцем морю. Лависсер улыбался, и вид у него был самый беспечный. Золотистые волосы ерошил ветерок, голубые глаза сияли, и вообще он походил на викинга, одного из своих предков, бороздивших много веков назад это холодное море.

– Поверьте мне, Ричард, оружие нам просто не понадобится. В Вигарде мы возьмем карету, доставим золото в Копенгаген, провернем наше дельце с кронпринцем и будем чувствовать себя спасителями мира.

Все это Лависсер повторял не раз и с полной уверенностью, но Шарп помнил предупреждение лорда Памфри и его сомнения относительно того, что кронпринц согласится принять взятку.