Текст книги "Семинар с Бетти Элис Эриксон: новые уроки гипноза"

Бетти Элис Эриксон
Семинар с Бетти Элис Эриксон: новые уроки гипноза

В ДВУХ ШАГАХ ОТ ИСТОЧНИКА

Тем, кто занимается эриксоновским гипнозом, не надо объяснять, кто такая Бетти Элис Эриксон. А тем, кому надо объяснять, кто она такая, сначала придется объяснить, что такое эриксоновский гипноз, – и тогда не придется объяснять, кто такая Бетти Элис Эриксон. Бетти Элис – часть эриксоновской Легенды. Но, в отличие от других частей Легенды, скажем, таких, как пик Скво, она – живая и развивающаяся часть. И интересна не только тем, что она может рассказать о легендарном мастере, но и тем, что делает сама. В отличие от всех других эриксоновских гипнотерапевтов – а среди них есть великолепные профессионалы – и даже в отличие от тех, кто учился у самого Милтона Эриксона, Бетти Элис впитала эриксоновский гипноз, как она сама говорит, «у колен отца». Так что сведения об эриксоновском гипнозе, получаемые от Бетти Элис, – это если не сам первоисточник, то не очень далеко от него – не дальше, чем в двух шагах.

Чем больше проходит времени, тем больше оказывается людей в цепочке передачи этого своеобразного знания-умения, тем заметнее отпечаток, который накладывается личностью каждого из них. И это правильно, и это хорошо – так скажет каждый, кто усвоил основные принципы эриксоновского подхода. Но тем не менее интересно и полезно посмотреть, какой отпечаток на это умение накладывает личность той, на формирование которой наложила отпечаток личность Милтона Эриксона, – не пытаясь, впрочем, анализировать и отделять отпечаток от личности, а напротив, позволяя себе принимать и давая возможность части самого себя – своему бессознательному – воспользоваться тем, что предлагается, не отрицая при этом роли сознания. И если эта фраза по какой-то неясной причине вдруг окажется не совсем понятной, то нет никакой необходимости ее перечитывать; намного полезнее на несколько мгновений закрыть глаза и просто позволить себе грезить.

В книге представлены материала семинара, проведенного Бетти Элис в Москве. Поэтому ее речь – живая и разговорная; поэтому так много живого общения с аудиторией, ответов на вопросы. В ней также много примеров работы гипнотерапевта – стенограммы сеансов. И клиентами на этих сеансах выступают не заокеанские Джоны и Мэри, как это часто бывает в переводных книгах. («Расскажите мне о ваших проблемах, Джон». – «О`кей, док. Я не знаю, куда мне девать лишние деньги и свободное время, а еще у меня слишком хорошее здоровье».) Клиентов на этих демонстрациях зовут Анна, Елена, Валера, Володя, и у них тоже есть бессознательное, которое помогает им решать их собственные, такие понятные для нас проблемы, и их бессознательное прекрасно может вступать в контакт с бессознательным терапевта – несмотря на то, что терапевта зовут Бетти Элис Эриксон и она говорит на другом языке; хотя, возможно, все бессознательные говорят на одном языке – и это неважно.

В книге представлены важные и серьезные темы, которые и должны быть представлены в уважающей себя книге по эриксоновской гипнотерапии: в в чем заключаются основные принципы этой терапии, как наводить гипнотический транс, как готовить и осуществлять терапевтическую интервенцию. Но попутно Бетти Элис может вспомнить о том, как хвалят и ругают детей в Америке, поговорить об исправлении негативной самооценки и рассказать о том, «как это делал папа». И мы не просто становимся свидетелями общения участников семинара с Бетти Элис – мы включаемся в это общение.

Книга предназначена для широкого круга читателей. Она может послужить прекрасным введением в эриксоновскую гипнотерапию – в ней просто и доступно освещены очень важные вопросы. Опытные профессионалы найдут в ней немало «изюминок», которые смогут использовать в своей работе. Ну, а кроме того, она пополняет немногочисленную биографическую литературу об Эриксоне, существующую на русском языке.

У Бетти Элис есть одно неоспоримое преимущество перед всеми, пишущими об Эриксоне. Из всех эриксоновских гипнотерапевтов она – единственная, кто может написать: «Однажды папа сказал…»

М. Р. Гинзбург

1. ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ ЭРИКСОНОВСКОЙ ТЕРАПИИ

Цели психотерапии

Эриксоновская психотерапия очень тесно переплетена с гипнозом. Я хотела бы остановиться на ее структуре и подчеркнуть некоторые отличия от других видов терапии. Цель любой психотерапии, и в первую очередь эриксоновской, состоит в том, чтобы помочь пациенту решить какую-то его проблему, если она не выходит за рамки закона, здоровым, безопасным для него и окружающих способом. И если не упускать из виду эту цель, то гораздо легче удается конструировать интервенции. Достаточно каждый раз спрашивать себя о том, в чем состоит проблема пациента и как ее проще решить. Акцент всегда делается на будущем, на том, что возможно и достижимо в будущем. Потому что жизнь еще нужно прожить. Мы, конечно, в каком-то смысле являемся продуктами своего прошлого, и прошлое влияет на нас по-разному – и хорошо, и не самым лучшим образом. Изменить можно лишь наше восприятие своего прошлого, но не само прошлое. Поэтому очень важно помочь пациенту целиком принять существующую реальность. На своих семинарах и в печатных работах Эриксон уделял много внимания проблеме помощи пациенту в принятии реальности, может быть, гораздо менее привлекательной, чем мечты и фантазии. Все, что входит в мир пациента, может быть использовано для достижения этой столь необходимой для него самого цели. Почти всякая дисфункциональная проблема или какой-то недостаток может быть воспринят как замечательный инструмент для достижения поставленной цели. Дело лишь в точке зрения, в умении увидеть проблему с благоприятной для пациента стороны. Например, мы можем говорить о достаточно большой мотивирующей силе гнева или об использовании чрезмерного самоконтроля как замечательной тактики самоорганизации пациента.

В каком-то смысле работа психотерапевта заключается в том, чтобы уметь повернуть то, что пациент «принес» в кабинет, позитивной стороной. Можно сказать, что я научилась этому у «колен Эриксона».

Сейчас речь пойдет об изменении «знака» дисфункционального поведения таким образом, что оно становится позитивным. Подчеркиваю, что это не избавление от самой дисфункции, но перемещение ее на другую «арену». Приведу пример.

У папы была пациентка, за которой все время ходили маленькие зелененькие человечки, естественно, воображаемые. Она была преподавательницей, но не могла работать, потому что ее все время отвлекали маленькие зелененькие человечки. Папа поговорил с ней и убедил, что маленьким голеньким зеленым человечкам совершенно необходимо безопасное место, где они могли бы укрыться, когда не нужны ей, и выйти в любое время. Конечно, наиболее подходящее место для них – это шкаф в папином офисе. Человечков посадили в ящик шкафа со всеми необходимыми церемониями, и женщина знала, что может забрать их в любой момент или только навещать, что она и делала. «Малыши» оставались там годами, и даже если папа уезжал куда-то, пациентка продолжала приходить и разговаривать с ними. Потом закрывала шкафчик, уходила и жила своей обычной, достаточно функциональной жизнью. Конечно, это не исцеление, о котором вы прочтете в учебнике по психотерапии, но все же более нормальная жизнь, чем до того.

То же самое произошло и с Джо, который завел щенка по совету папы. Безусловно, это не та жизнь, которую мы хотели бы для себя и своих детей. Вы встречаете пациента в том месте, в котором он находится, таким, какой он есть, и стараетесь сделать его жизнь лучше, чем она была до этого. При этом он – не вы, и его жизнь не обязательно должна соответствовать вашим самым высоким меркам.

Иногда люди бывают прямо-таки парализованы страхом. Страх – наиболее дорогостоящее «удовольствие». Когда он охватывает человека, от него бывает почти невозможно избавиться. Но можно попробовать убрать его с дороги, переместив в сторону или назад, чтобы он вас подталкивал или придавал вам храбрости. На самом деле есть только один настоящий страх – страх перед голодным острозубым тигром, входящим в вашу комнату. Все остальные страхи созданы вашим воображением. Вам нужно запомнить, что страх вам «не по карману».

Сейчас я опять говорила об изменении «знака» дисфункционального поведения, как раньше в примере с «голенькими зелеными человечками».

Я считаю, что нельзя говорить о существовании эриксоновской теории, так как невозможно создать теорию, охватывающую все типы людей. Есть некоторые конструкции, есть опыт и некоторые положения, но не существует единой теории. Есть только одно правило, из которого нет исключений. Оно гласит: «Из всех правил есть исключения».

Последнее, о чем я хотела бы упомянуть, говоря об общих принципах эриксоновской терапии, – это обычные везение и невезение. Вся наша жизнь состоит из удач и неудач. Часто можно слышать: «Почему это случилось со мной?» А почему нет? Вы могли видеть фильм с Кристофером Ридом «Супермен». Этот актер, человек, у которого было все, свалился с лошади, сломал шею и сейчас полностью парализован, навсегда.

Если вы или ваши пациенты не можете примириться с чем-то, то вы будете несчастливы. Однако вы можете контролировать свои чувства по поводу того, что вас покинула мать, или родители вас бьют, или вас усыновили. Эти чувства вы можете контролировать или менять. Ваша задача, ваша работа как терапевта состоит в том, чтобы дать возможность пациенту понять это и позволить изменить эту ситуацию.

Еще одно коротенькое наблюдение. В терапии должен присутствовать юмор. Жизнь так сложна: мы работаем, копим деньги, наконец, встаем или не встаем в пять утра и делаем зарядку. Но ради чего? Через миллион лет Солнце погаснет, Земля исчезнет. И вот когда вы осознаете смешную бессмысленность жизни, тогда со всей отчетливостью поймете, что в вашей работе действительно необходим юмор. Поскольку я росла со своим отцом, то прекрасно помню, как много и часто он над нами по-доброму подшучивал.

Понятие транса

Вы все, конечно, знаете, что транс – это сфокусированный луч внимания внутри нас самих, проникающий сквозь сознательные заслоны, активизирующий бессознательные ресурсы и исключающий все внешние стимулы. Это определение я всегда использую и его же многократно повторял Эриксон.

Любой человек, который когда-нибудь кормил ребенка с ложки, наводил на него легкий транс. Сначала вы берете ложку и мешаете кашу. Потом вы набираете в ложку кашу и встречаетесь глазами с ребенком. У вас даже подстраивается дыхание. А что вы делаете дальше? Вам нужно положить кашку в рот малышу. Вы открываете свой рот, и ребенок делает то же самое. И вы протягиваете ложку…

Мое полное имя Элизабет Элис Эриксон. Если моя мать или отец вдруг называли меня Бетти Элис Эриксон, я замирала и ждала, что же последует дальше, потому что понимала: у меня неприятности. Я замирала, и взгляд мой застывал. А если я слышала «Элизабет Элис Эриксон», то просто каменела. Это очень легкий транс, потому что в это время нет каких-либо дополнительных стимулов. Я полностью сфокусировала свое внимание и углубилась в себя, продумывая, что же я такое сделала или как они об этом узнали. Все, что я только что описала, для многих из вас не ново. Если в тот момент, когда я произносила «Бетти Элис Эриксон», вы заменили эти слова на свое полное имя, представляя себя в такой ситуации, то вы создали в себе мини-транс. Использование таких мини-трансов, разговорных и естественных, является чрезвычайно важным и достаточно эффективным инструментом работы психотерапевта. Поэтому, если мне удается достичь такого состояния, что вы вспоминаете время, когда вам было лет восемь и ваша мать сказала вам что-то вроде «Бетти Элис Эриксон», то мне удалось создать у вас легкое состояние транса и вы готовы воспринимать следующую информацию. Вы создаете эти небольшие трансы – для себя лично, для терапии, – если нарушаете обычное течение событий.

Мы все пользуемся привычными моделями поведения. Только благодаря этому мы можем разговаривать или делать какие-то другие вещи, ведя машину, моя посуду или жуя резинку. Но если вам удается прервать некую модель поведения – вы намеренно остановились и ждете, что же последует, – то это значит, что вы установили необходимые условия для трансового состояния: зафиксированное внимание и ожидание. Каждый раз, когда ваше внимание зафиксировано и вы чего-то ждете, вы готовы для транса. Если при этом происходит что-то неожиданное, то тем больше вы приоткрываетесь для каких-то реакций внутри вас самих.

Когда вы научаетесь использовать это в своей практике, то терапия становится гораздо эффективней, а пациенты оказываются в более восприимчивом состоянии. Все мы привычно входим в состояние повседневного транса, но в нас заложен гораздо больший потенциал, чем вы можете подумать. Вы наверняка можете вспомнить такую ситуацию: вечером вы раздеваетесь и видите на ноге синяк, но не можете вспомнить, откуда он взялся. Значит, когда в течение дня вы налетели на стол или на что-нибудь еще, ваше бессознательное сказало вам: «Не обращай внимания, пошли скорей дальше!» Если бы я сейчас сжала руку в кулак и сказала: «Сейчас я так вас тресну, что появится синяк еще почище, чем на прошлой неделе!» – и при этом подняла руку, готовясь ударить, то вы почувствовали бы эту боль. Мы все обладаем способностью пребывать в натуралистических трансах, но не все используют ее в своей работе и практике.

Вопрос из зала: Как узнать, находится ли человек в трансе?

Бетти: Если пациент хочет сделать вид, что он в трансе… сначала он посмотрит на меня, потом закроет глаза и будет сидеть без движения… я никогда не узнаю, в трансе ли он. Я не могу определить, были вы в состоянии транса или нет. Посмотрите на нас: мы все немного двигаемся, то пишем, то жвачку жуем. Но вот пациент остается в состоянии относительного покоя, его взгляд останавливается, расширяются зрачки, когда я смотрю ему в глаза… Когда он мне говорит: «Да, я в трансе!» – почему бы мне не поверить? Абсолютно уверенным можно быть, только подсоединив датчики и делая кардиограмму.

Когда я навожу транс, мы сидим рядом, я дышу и пациент подстраивается под мое дыхание, – скорее всего, он в трансе. Сейчас уже не принято иллюстрировать упражнения по контролю над болью протыканием кожи руки иглой. Если человек, которому так делали, говорил, что полностью чувствовал эту боль, но притворялся, – что ж, это его выбор. Конечно, нельзя ошибаться относительно того, в трансе вы или нет, если я делаю хирургическую операцию. Но те трансы, которые мы проводим здесь, не столь строги: вы свободны подняться или спуститься на ступеньку в этом состоянии. Во время индивидуальной работы транс может быть значительно глубже, чем при групповой.

О бессознательном

Я дам определение бессознательного, как оно понимается в эриксоновской терапии. Обычно оно четко отделено от сознательной части разума и конгруэнтно поддерживает ее деятельность. Когда же бессознательное не вступает в конгруэнтные взаимоотношения с сознательной частью разума, возникают проблемы. Наше бессознательное обладает необходимыми нам умениями и функциями, о которых мы обычно даже не думаем. Бессознательное дает доступ к сознательному, а обратный процесс возможен только через транс. Транс, таким образом, позволяет сознанию использовать потенциал бессознательного.

Доступ к бессознательному дает возможность воспользоваться своими забытыми или утраченным ресурсами. Основа эриксоновской терапии состоит в том, что каждый из вас или ваших пациентов имеет возможность работать со своими проблемами и решить их (конечно, за исключением тяжелых психопатов), и задача терапевта – добраться до этих ресурсов. Чтобы добиться активизации внутренних ресурсов, надо войти в мир вашего пациента и наблюдать, стараться понять, быть внимательным и использовать лексику пациента.

Наше бессознательное заботится о нас и защищает так хорошо, как может, но оно реагирует на окружающее по-детски непосредственно. На следующем примере очень хорошо видно, как наше бессознательное безуспешно пытается защитить нас. Все видели, как маленький ребенок спотыкается о табуретку или стул, а потом подходит к нему и лягает за то, что его «споткнули». А вот мой самый любимый пример. Муж одной женщины завел кого-то на стороне, и жена поймала их с поличным. Женщина сказала: «Раз он так, я его накажу: теперь никогда больше удовольствия от секса не получу!» Страшное наказание, не правда ли? Конечно, на другом уровне, она хотела сказать, что не желает больше быть уязвимой перед мужем, особенно в области секса. Если она неуязвима, то он больше не сможет сделать ей больно.

Сейчас я немного расскажу о концептуализации случаев. Очень трудно объяснить, что такое концептуализация, потому что на нее можно смотреть с разных точек зрения, однако все они имеют нечто общее. Например, одна точка зрения свидетельствует, что после работы с пациентом необходимо создать в сознании картинку, описывающую ситуацию. Изображение можно уменьшить либо увеличить, при этом в середине его будет «Я» – «То, что мне хочется», как у детей: «То место, куда бы мне хотелось попасть, но я не могу», а ближе к краям – «Все это не имеет такого уж большого значения, потому что Солнце все равно взорвется и все погибнет». Между этими двумя точками находится какое-то место, в котором нам комфортно. Только мы не всегда знаем, как туда попадать и как выходить оттуда по желанию.

Когда-то я отправила папе открытку, мне она показалась забавной, а он ее сохранил и много лет показывал студентам. На ней был изображен маленький человечек под звездным небом. Надпись гласила: «Заставляет ли тебя чувствовать себя менее значимым знание о том, что в мире существуют мириады звезд?» Вы открываете открытку и читаете: «Меня – нет!» Когда папа показывал ее студентам, то говорил, что в этом заключена философия жизни.

Так что, если вы создаете в сознании такую картину, она дает вам возможность перемещаться в поисках наиболее комфортного места.

Доверие и сопротивление

То, что я делаю, не обязательно должно нравиться моему пациенту. Прежде всего между нами должно появиться и существовать доверие, которое будет основой всей работы. В институте, где я училась, довольное многие преподаватели мне не нравились. Но они были достаточно образованны, профессиональны, уверены в себе, и я уважала их и доверяла им. То же касается воспитания детей и любой терапии, в том числе эриксоновской и семейной, а также лечения. Совершенно не обязательно, чтобы я вам нравилась. Я что-то знаю и потому получаю от вас определенный кредит доверия. Я вас уважаю, надеюсь, вы платите мне тем же, и это создает достаточную основу для отношений между нами.

Ваши пациенты приносят вам массу иррациональных чувств и желаний. Но я должна относиться к этим желаниям и мечтам достаточно уважительно, даже если не могу принять их. В вашем мире у вас собственная точка зрения, которая может не совпадать с реальностью. Я сижу на стуле и не могу летать – это безусловно реальность. Когда терапия удачна, вы обретаете чувство свободы – самое приятное чувство на свете. Теперь у вас появилась свобода распоряжаться собственной судьбой, может быть, не полная, но гораздо большая, чем раньше.

Пациенты имеют право сопротивляться, это изначально предполагается. Вы просите их измениться, это требует сил и серьезной работы – естественно, они начинают сопротивляться. Вы берете часть их жизни, до сих пор выполнявшую какую-то функцию (хотя, может быть, не так уж и хорошо, но другой-то у них нет), и говорите: «Поменяйте-ка эту часть вот на эту!» Конечно, они начинают сопротивляться. Толкования бессознательного Фрейдом и в эриксоновской терапии отличаются друг от друга. Эриксоновская терапия понимает под бессознательным некое хранилище того, что пациент видел, думал, переживал. Кроме того, ваше бессознательное безусловно озабочено вашим состоянием здоровья. Как я уже говорила, бессознательное воспринимает все по-детски, очень конкретно, в черно-белых тонах, не всегда реагирует адекватно, но оно всегда старается сделать это наилучшим для вас образом. Иногда в попытке помочь оно делает то, что нам совершенно противопоказано. Но если вы поймете, что бессознательное хочет по-настоящему помочь вам, то у вас появится возможность сделать его своим союзником.

Если я боюсь отрицания, отказа, того, что меня обманут или обидят, то гораздо безопаснее держать всех на большом расстоянии. Когда я нахожусь на большом расстоянии от вас, вы не близки, не дороги мне, то что бы вы ни сделали, это меня не заденет. Я могу держать вас на расстоянии, не подпускать к себе самыми разными способами: можно сердиться, быть отвратительным, гадким, можно принимать алкоголь или наркотики, можно толстеть, чтобы отталкивать своим видом человека, – как угодно. Это, конечно, тоже вызывает какую-то внутреннюю боль, но я держу ее под контролем, и поэтому она переносима. Вы все, наверное, видели, как маленький ребенок, споткнувшись о камешек, поднимается и пинает камешек за то, что тот его «споткнул».

Бессознательное имеет доступ к тому, что есть в нашем сознании, а вот сознание не может подключиться к тому, что находится в бессознательном, разве что в гипнозе. Поэтому трансы так важны – они позволяют нам получить доступ ко всему тому, что содержится внутри нас.