Текст книги "Живи рискуя. Обыкновенное просветление для необыкновенного времени"

Осознанность – единственный моральный принцип

Осознанность означает, что происходящее в данный момент ты воспринимаешь с полным осознанием, что ты присутствуешь в настоящем. Если ты присутствуешь в тот момент, когда приходит гнев, гнева не случится. Он может случиться, только когда ты крепко спишь. А если ты присутствуешь в настоящем моменте, в твоем существе начинается трансформация, потому что, когда ты присутствуешь, когда ты осознан, многое становится просто невозможным. Если ты осознан, все, что называется словом «грех», – невозможно. Так что, по сути, есть только один грех – неосознанность.

Изначально слово «грех» (sin) означало «отсутствовать» (to miss). Не «совершить что-то плохое», а просто «отсутствовать». Это слово происходит из иврита, от корня со значением «отсутствовать». Он сохранился в некоторых английских словах: misconduct, misbehavior (в пер. с англ. «проступок», «плохое поведение». – Примеч. перев.). Отсутствовать значит не быть здесь, делать что-то не присутствуя – и это единственный грех. А единственная добродетель – делать что-то, сохраняя полную бдительность. Гурджиев называет это состояние «самовспоминанием», Будда – «правильной внимательностью», Кришнамурти – «осознанностью». Быть здесь – это все, что требуется, ничего более. Не нужно ничего менять. И даже если ты попытаешься что-то изменить, у тебя ничего не выйдет.

Ты многое пытался в себе изменить. И как, получилось? Сколько раз ты решал для себя, что больше не будешь злиться? И что стало с твоим решением? Наступает момент – и ты опять попадаешь в ту же ловушку: начинаешь злиться, а когда злость проходит – опять сожалеешь. Получается порочный круг: ты злишься, потом сожалеешь, а потом снова готов разозлиться.

Помни: даже когда ты сожалеешь, ты все равно не здесь; сожаление – это тоже часть «греха». Вот почему ничего не меняется. Ты раз за разом пытаешься, принимаешь какое-то решение, даешь себе слово, но ничего не происходит – ты остаешься таким же. Ты в точности такой же, каким родился, в тебе ровным счетом ничего не изменилось. Но нельзя сказать, что ты не старался или что старался недостаточно – нет, ты старался, старался, старался, но каждый раз терпел неудачу, потому что дело не в старании. Сколько ни старайся, это не поможет. Дело не в старании, а в бдительности.

Добавь в свое существование немного осознанности. Выполняй каждое действие не так автоматически, как выполнял раньше. В этом секрет. Если ты идешь, не иди, как робот. Не ходи так, как ходил раньше, не делай это механически. Добавь немного осознанности и осознавай каждый шаг.

Будда говорил своим ученикам: «Когда поднимаете левую ногу, глубоко внутри себя говорите „левая“. А когда поднимаете правую, глубоко внутри себя говорите „правая“». Сначала произноси это вслух, чтобы привыкнуть к такому новому процессу. А затем пусть слова постепенно исчезнут, просто помни: «Левая-правая, левая-правая».

Попробуй это на мелочах – я не говорю о больших делах. Когда ешь, принимаешь ванну, плаваешь, идешь, говоришь, слушаешь, готовишь еду, стираешь одежду – деавтоматизируй эти процессы. Запомни слово «деавтоматизация», в нем весь секрет того, как стать осознанным.

Мозг – это робот. В роботе заложена программа, так же функционирует и мозг. Учась чему-то, ты поначалу сохраняешь осознанность. Например, если ты учишься плавать, ты очень бдителен, ведь твоя жизнь в опасности. Или если ты учишься водить машину, то тоже очень бдителен. Ты должен быть начеку, ведь нужно много о чем думать: руль, дорога, пешеходы, газ, тормоз, сцепление. Столько всего, о чем нужно думать, о чем нужно помнить! И ты волнуешься: как бы не сделать ошибку. Это так опасно, что тебе приходится все время быть бдительным. Но как только ты научился водить, осознанность уже не нужна. Теперь обо всем этом будет заботиться «роботоподобная» часть мозга.

Это то, что мы называем обучением. Обучиться чему-то означает, что это перешло из сознательной части в роботоподобную. Вот что такое обучение. Как только ты чему-то обучился, оно уже не в сознании, а перенесено в бессознательное. Теперь им может заниматься бессознательное, а сознание освободилось, чтобы научиться чему-то еще.

Сам по себе этот процесс очень важен. Ведь иначе ты бы всю жизнь прожил, обучаясь чему-то одному. Мозг – отличный помощник, отличный компьютер. Пользуйся им, но помни о том, что он не должен стать сильнее тебя. Помни: ты должен сохранять способность быть осознанным, он не должен завладеть тобой целиком, не должен стать для тебя абсолютно всем. Всегда должна быть открыта дверь, через которую ты сможешь выйти из робота.

Медитация – это и есть открывание той двери. Но помни: робот настолько искусен, что даже медитацию может взять под контроль. Как только ты научился медитировать, мозг говорит: «Больше можешь об этом не беспокоиться, теперь я умею это делать. Так что предоставь это мне».

А мозг очень искусен, это прекрасная, хорошо отлаженная машина. Вся наша наука, вместе с так называемым прогрессом до сих пор не смогла создать ничего подобного человеческому мозгу. Самые совершенные компьютеры не выдерживают с ним никакого сравнения.

Мозг – это настоящее чудо. Но во всякой большой силе заключена опасность. Ты можешь оказаться настолько очарован им и его силой, что потеряешь душу. И если ты совершенно забыл, как быть осознанным, появляется эго. Эго – это состояние полной неосознанности. Это когда всем твоим существом завладел мозг; он разросся в тебе подобно раку, захватив всего тебя. Эго – это рак сокровенного, рак души.

И единственное лекарство – повторяю, единственное – это медитация. Тогда ты начинаешь отвоевывать у мозга какие-то территории. Это дело не из легких, но оно невероятно пробуждает к действию, завораживает, захватывает, стимулирует. Благодаря ему в твоей жизни появится новая радость. Когда ты отвоюешь у робота всю территорию, то, к своему удивлению, заметишь, что становишься совершенно другим, новым человеком: твое существо обновляется, и ты испытываешь перерождение.

Ты будешь удивляться, что теперь твои глаза больше видят, уши – больше слышат, руки – больше чувствуют. Тело ощущается полнее, сердце любит сильнее – всего становится больше. И больше не только в количественном, но и в качественном смысле. Ты не просто видишь больше деревьев, ты видишь их глубже. Их листья становятся зеленее, более того – они начинают сиять. А еще у деревьев появляется собственная индивидуальность. А еще теперь ты можешь слиться с бытием воедино.

И чем больше территории ты отвоевываешь, тем красочней, невероятней становится твоя жизнь. Ты теперь радуга – весь спектр цветов, все ноты – целая октава. Твоя жизнь становится насыщенной, многомерной, у нее появляется глубина и высота, с невероятно красивыми долинами и прекрасными вершинами, залитыми солнцем. Ты начинаешь расширяться. Отвоевывая у робота территорию, ты постепенно оживаешь. Впервые в жизни ты действительно «включаешься».

Это – чудо медитации, такое нельзя упускать.

Ты можешь быть счастлив, только если станешь собой. Это так, с этим ничего не поделаешь. Ты можешь быть счастлив, только если ты – это ты. Но сейчас тебе очень трудно понять, кто ты такой, ведь тебя так запутали, так искалечили. И общество засело так глубоко внутри тебя, что стало твоей совестью. Возможно, твои родители уже умерли, твои учителя уже умерли – и даже если они живы, то уже не сидят у тебя на голове – тем не менее, все, чему они тебя учили, по-прежнему звучит внутри тебя тихим шепотом.

Это стало твоей совестью. Родительский голос стал твоим эго. Если ты что-нибудь делаешь вопреки ему, оно тут же тебя осуждает. Если поступаешь так, как оно велит, оно тебя хвалит, оно тебе аплодирует. Тобой по-прежнему управляют мертвые.

Я слышал такой анекдот.

Ротштейн задолжал Винеру сто долларов. Срок возврата долга истек, а Ротштейн был на мели. Тогда он занял сто долларов у Спевака и заплатил Винеру. Через неделю Ротштейн снова занял у Винера сто долларов и вернул долг Спеваку. Прошла еще неделя, Ротштейн опять занял сто долларов у Спевака и рассчитался с Винером. Так повторялось несколько раз, после чего Ротштейн позвал обоих и сказал:

– Слушайте, к чему лишние хлопоты? Давайте вы сами будете каждую неделю обмениваться сотней долларов, не впутывая в это меня.

Вот так это и случилось. Сначала мать, отец, учителя, священники заложили что-то тебе в мозг. А потом, в один прекрасный день, пришли и сказали: «Дальше действуй сам, а нас в это не впутывай». Теперь твоя совесть выполняет функцию их невидимого агента.

Помни: совесть – это твои узы. У настоящего человека есть сознательность, но нет совести. У ненастоящего человека нет сознательности, зато очень сильная совесть. Совесть тебе дана другими, а к сознательности необходимо прийти самому. Сознательность – это то, чего ты достиг сам: ты достиг такого качества, как осознанность. А совесть тебе дали другие люди, которые хотели тобой манипулировать в своих собственных целях. У них были свои идеи, и они тобой манипулировали, заставляя тебя под давлением, под пытками двигаться в ту или иную сторону. Возможно, они сами этого не осознавали, ведь точно так же их заставляли под пытками их родители.

Вот так прошлое управляет будущим, а мертвые управляют настоящим.

Человек, живущий по естеству, должен отбросить совесть. Голос родителей должен быть отброшен.

Иисусу принадлежит несколько высказываний, которые, несмотря на грубость, точно передают самую суть. Он говорит: «Пока вы не возненавидите своих отца и мать, вы не сможете за мной идти». Звучит слишком грубо, но он имеет в виду именно то, о чем говорю тебе я: отбрось совесть. Он не говорит, что нужно ненавидеть отца и мать, он имеет в виду, что нужно ненавидеть их голоса внутри тебя. Ты никогда не будешь свободным, пока не отбросишь их. Ты останешься расколотым, внутри тебя будет звучать множество голосов, ты никогда не станешь цельным.

Ум всегда либо в прошлом, либо в будущем. Он не может быть в настоящем, это совершенно невозможно. Когда ты в настоящем, ума здесь уже нет, ведь ум – это мысли. А как можно думать в настоящем? Ты можешь думать о прошлом, оно уже стало частью памяти, и ум может с ним работать. Ты можешь думать о будущем, оно еще не настало, и ум может о нем мечтать. Ум способен делать одно из двух: либо отправиться в прошлое – там достаточно места, это огромное пространство, по нему можно идти и идти. Либо ум может отправиться в будущее – это тоже огромное пространство, у него нет конца, ты можешь воображать, придумывать, мечтать. Но как может ум работать в настоящем? Там ведь нет места, уму некуда двигаться.

Настоящее – это всего лишь разделительная линия, не более. В нем нет пространства. Оно отделяет прошлое от будущего, это просто граница. В настоящем можно пребывать, но не думать; для того, чтобы думать, нужно пространство. Мыслям нужно место, они тоже своего рода вещи – помни об этом. Мысли – это вещи тонкого порядка, они материальны; мысли не духовны, потому что духовное измерение начинается только тогда, когда мыслей нет. Мысли созданы из материи, из очень тонкой материи, а всему, что материально, требуется место. Ты не можешь думать в настоящем. Как только ты начинаешь думать – это уже прошлое.

Ты видишь, как встает солнце, и говоришь: «Какой красивый рассвет!» – это уже прошлое. В момент восхода нет места, чтобы сказать: «Как красиво!», потому что как только ты произносишь: «Как красиво!», этот опыт уже стал прошлым, ум его уже знает, он в памяти. Но в тот момент, когда встает солнце, непосредственно в тот самый момент, как ты можешь думать? О чем ты можешь думать? Ты можешь только быть с восходящим солнцем, но не думать. Только для тебя места достаточно, а для мыслей – нет.

Ты видишь в саду красивый цветок и говоришь: «Прекрасная роза» – в этот момент ты уже не с розой, она уже стала воспоминанием. Когда есть цветок, есть ты, и вы оба присутствуете, как ты можешь думать? О чем? Какие вообще могут быть мысли? Для них нет места. Пространства так мало – его, собственно, вообще нет, – что ты и цветок даже не можете существовать по отдельности, потому что для двоих места не хватит, существовать может только один.

Вот почему в глубоком присутствии ты становишься цветком, а цветок становится тобой. А еще ты – мысль, и цветок – тоже мысль в мозге. Когда нет никаких мыслей: «Кто – цветок, а кто на него смотрит?», наблюдающий становится наблюдаемым. Внезапно исчезают границы. Вдруг оказывается, что ты проник в цветок, а цветок проник в тебя, и вы уже существуете не по отдельности, а как одно целое.

Если ты начинаешь думать – ты снова разделился. А если ты не думаешь, то где дуальность? Когда ты существуешь вместе с цветком, не думая, – это диалог. Не «дуалог», а диалог. Когда ты существуешь вместе с любимым человеком, это тоже диалог, а не «дуалог», потому что никаких двоих нет. Сидя рядом с возлюбленной, держа ее за руку, ты просто существуешь. Ты не думаешь о том, что было, прошло; ты не думаешь о том, что придет, настанет – ты просто здесь и сейчас. А быть здесь и сейчас – так красиво, так насыщенно; в эту насыщенность не может проникнуть никакая мысль. И дверь настоящего узка – настолько узка, что даже двое не могут сквозь нее пройти, только один. В настоящем невозможно ни думать, ни мечтать – ведь мечты это не что иное, как мысли в картинках. И то и другое – вещи, и то и другое материально.

Когда ты находишься в настоящем, не думая, ты впервые становишься духовным. Открывается новое измерение, и это измерение – осознанность.

Никакое писание не может определять, что правильно, а что нет. В каждый момент ситуация меняется, и в каждый момент ты должен находить свежее решение, верное или неверное. Никакие мертвые принципы здесь не помогут, только живая сознательность. И нет необходимости…

Только слепой может спросить: «Где дверь?» или: «Куда мне идти: налево или направо?» Но когда у тебя есть глаза, нет необходимости спрашивать: «Где дверь?» – ты сам видишь. На самом деле, нет необходимости даже думать, где дверь; когда ты хочешь выйти, то просто выходишь, у тебя есть глаза.

Сознательность дает тебе глаза.

Совесть дает тебе только слова.

Отцы и матери все время навязывают детям идею об ответственности.

Слову «ответственность» они придали странный смысл.

А оно всего лишь означает «способность реагировать». Оно означает, что ты должен отбросить всю свою совесть, их утверждения «это правильно» или «это неправильно». Может быть, это было правильно или неправильно для них, но ты здесь ни при чем.

Отбрось навязанную тебе совесть и будь сознателен в каждой ситуации, с которой сталкиваешься. А ты сталкиваешься с ситуациями каждый миг – будь сознателен и действуй, исходя из этой сознательности.

Все, что ты делаешь сознательно, – правильно. А все, что ты делаешь не будучи сознательным, – неправильно.

Поэтому для меня само по себе действие не является ни правильным, ни неправильным. По мне, все зависит от тебя: от твоей сознательности, от того качества осознанности, которое ты привносишь в действие. Тогда у всего появляется другая перспектива. Сознательность – единственная магия, которая существует.

Не волнуйся о других, их проблемы – это их проблемы. Не суди их, это не твое дело. Но что является критерием оценки для тебя самого?

Меня постоянно просят не критиковать религии. Но они внушили тебе такие идеи, что ты судишь других. Это застывшие идеи, а жизнь никогда не застывает. Тебе никогда не говорили, как было решено, что одно – неправильно, а другое – правильно. Эти идеи просто пришли от предков.

Я не говорю, что правильно, а что нет. Я даю тебе критерий. И в любой ситуации, в любых обстоятельствах ты всегда сможешь решить, исходя из конкретной ситуации или обстановки, что правильно, а что нет. Такую простую вещь тысячелетиями упускали из виду. Люди – потому что она так проста и очевидна, а все эти так называемые великие мыслители, философы и теологи – потому что они просто мечтатели. Они не видят то, что близко; их взгляд устремлен куда-то вдаль, к воображаемому Богу, к раю после смерти.

Мне совершенно нет дела до всех этих твоих богов, меня совершенно не волнует, что случится с тобой после смерти. Меня заботит, что происходит с тобой, с твоей сознательностью прямо сейчас. Потому что она всегда будет с тобой, даже после смерти, где бы ты ни был. Твоя сознательность будет нести тот свет, что разделяет правильное и неправильное.

Все, что делает тебя более бдительным, более сознательным, более спокойным, более молчаливым, более празднующим, более радостным, – правильно.

Все, что делает тебя бессознательным, несчастным, завистливым, злым, деструктивным, – неправильно.

Я не даю тебе список того, что правильно, а что нет. Я просто даю тебе ясность, чтобы ты мог принимать решение в каждый момент жизни, не сверяясь с десятью заповедями или «Бхагавадгитой», не спрашивая у мертвых.

Почему бы не спросить у живого источника существования, который внутри тебя?

Ты – единственное священное писание в мире.

И если ты не понял этой простой и очевидной вещи… попытайся понять. Каждый момент приносит возможность. И ты увидишь, что твой критерий всегда работает, причем без предписаний мертвых. Это твое собственное понимание, просто оно все время меняется.

Не слушай никого, кроме собственной сознательности.

Злясь, ты теряешь сознательность и становишься бессознательным. Злость окутывает тебя слово черная туча. Ты можешь совершить убийство, уничтожить жизнь. Но когда ты любишь, у тебя в сердце начинают радостно звенеть колокольчики. И ты чувствуешь, как пробуждается твоя сознательность. Если же ты и в любви теряешь сознательность, становишься бессознательным, то помни: это не любовь, а похоть. Это неправильный вид любви, потому что он не поможет тебе расти, развиваться, раскрыть свой потенциал.

Все, что помогает тебе достичь раскрытия потенциала, – хорошо. Это не только благо для тебя самого, это благо для всего существования. Человек – это не остров. Мы все – огромный, бескрайний континент, скрепленный корнями. Возможно, ветки у каждого из нас свои, но корни у нас общие.

Реализация своего потенциала – это единственная мораль, которая существует. Утрата своего потенциала и падение в темноту и отсталость – единственный грех, единственное зло.

Быть тотальным – это быть цельным

Человек расщеплен. Шизофрения – это нормальное состояние человека, по крайней мере, сейчас. Возможно, в примитивном обществе было не так, но столетия обусловленности, цивилизации, культуры и религии превратили человека в толпу. Человек стал разделенным, расщепленным, полным противоречий. Одна его часть идет в одну сторону, другая – в диаметрально противоположную, и сохранять единство практически невозможно. Это просто чудо, что человек вообще еще существует. Он должен был давным-давно исчезнуть. Но поскольку это разделение противоречит природе человека, где-то в глубине его, сокрытое, по-прежнему живет единство. Поскольку душа человека едина, все условности разрушают только его периферию. Но центр остается нетронутым – вот так человек и продолжает жить. Но жизнь его превратилась в ад.

Цель дзен заключается в том, чтобы человек отбросил эту шизофрению, отбросил это раздвоение личности, разделенность ума и стал неделимым, целостным, центрированным, кристаллизованным.

Ты живешь так, что нельзя сказать, что ты есть. У тебя нет сущности. Ты словно рынок со множеством голосов. Как только ты хочешь сказать «да», сразу же появляется «нет». Ты даже простое слово «да» не можешь произнести с тотальностью. Понаблюдай… Скажи «да», и вместе с ним глубоко внутри появится «нет». Ты не можешь сказать даже простое слово «нет», чтобы в то же самое время не возникло противоречия.

Так никакого счастья не достичь; несчастье – вот естественное следствие раздвоения личности. Ты несчастлив – потому что ты постоянно в конфликте с самим собой. Ты борешься даже не с миром, ты каждый миг борешься с собой. Какой тут может быть покой? Какая тишина? Как тут расслабиться хотя бы на миг? Ты ни на минуту не расслабляешься. Даже во сне ты думаешь о тысяче и одной вещи. Даже во сне ты не можешь успокоиться, и конфликт не прекращается. Ты – поле битвы.

Ты говоришь кому-нибудь: «Я тебя люблю», и чем чаще ты это говоришь, тем чаще это приходится повторять. Похоже, за этими словами скрывается сомнение. Если ты действительно любишь, нет необходимости вообще об этом говорить, ведь слова не имеют значения. О твоей любви скажет все твое естество, о твоей любви скажут глаза. Тебе не придется об этом говорить, тебе не придется постоянно это повторять. Ты повторяешь, чтобы убедить того человека и в то же время самого себя – потому что глубоко внутри тебя скрываются ревность, собственническое чувство, ненависть, стремление доминировать, манипулировать.

В своих посланиях святой апостол Павел 164 раза повторяет «во Христе». Наверное, он сам немного сомневался. «Во Христе… во Христе… во Христе…» – 164 раза! Это уже слишком. Достаточно было бы и одного раза. О том, что ты живешь во Христе, должно говорить твое естество, тогда самому об этом говорить не возникнет нужды.

Понаблюдай. Когда ты что-то повторяешь слишком много раз, загляни вглубь себя. Должно быть, ты что-то скрываешь. Но это невозможно утаить, вот в чем проблема. По твоим глазам будет видно, что внутри тебя что-то скрывается.

Ты никогда не наблюдал такого: ты приходишь к кому-то в гости, и хозяин приветствует тебя, но в нем нет искренности? Он говорит: «Очень рад тебя видеть, очень рад». Но ты не видишь радости, наоборот – вид у него взволнованный, беспокойный, настороженный. Он смотрит на тебя так, как будто к нему в дом пришла беда. Ты никогда не замечал, как люди говорят: «Садись, куда хочешь», показывая на вполне определенное место? Они говорят: «Садись, куда хочешь», но при этом едва заметным жестом показывают: «Садись вот сюда». Они все время сами себе противоречат.

Родители постоянно говорят детям: «Будь собой» – но в то же время учат их, как жить. Говорят: «Будь независимым» – при этом заставляют ребенка быть послушным. У них есть свое представление о том, каким должен быть ребенок, и когда они говорят: «Будь собой», то имеют в виду: «Будь таким, как хочется нам». Они не имеют в виду «будь собой».

Что-то все время присутствует, ощущается, и это, на самом деле, невозможно утаить. Но человек и здесь научился хитрить. Мы не смотрим друг другу в глаза, ведь в глазах можно увидеть правду; так что по этикету положено избегать прямого взгляда. Если ты смотришь кому-то в глаза слишком долго, тебя посчитают недостаточно воспитанным человеком – ведь ты как бы нарушаешь границы, вторгаешься в чужое пространство. Лгать глазами очень трудно. Ты можешь лгать языком, ведь язык – это побочный продукт общества. А глаза отражают твою сущность. Ты можешь говорить одно, но твои глаза будут постоянно показывать что-то другое, вот почему во всех обществах мира люди избегают прямых взглядов. Их глаза не встречаются – потому что, заглянув в глаза, увидишь правду.

Но ты можешь понаблюдать за этими противоречиями внутри себя, и это тебе здорово поможет. Ведь ты никогда не сможешь обрести покой, пока внутри не станешь таким же, как снаружи, а снаружи – таким же, как внутри. В Тибете и Египте об этом говорят «что вверху, то и внизу», а в дзен – «что внутри, то и снаружи».

Пока ты не станешь внутри таким же, как снаружи, ты никогда не успокоишься, потому что твоя периферия постоянно будет находиться в конфликте с центром. Проблема в том, что периферия не может победить. Окончательную победу может одержать только центр. А периферия может лишь откладывать, отодвигать этот момент; периферия может тратить время, жизнь и энергию. Если ты будешь продолжать жить на периферии и просто притворяться, а не жить по-настоящему, у тебя будет множество лиц, но собственного лица не будет.

Муллу Насреддина вытащили из реки. Полицейские решили, что он пытался себя убить. В участке мулла признался, что действительно хотел покончить с собой.

– Да, я пытался себя убить, – сказал он. – Мне казалось, что весь мир против меня, и я хотел со всем этим покончить. Я решил довести дело до конца, поэтому купил веревку, спички, керосин и пистолет. А на случай, если ничего из этого не сработает, я пошел к реке. Я привязал веревку к ветке, свисавшей над рекой, засунул голову в петлю, облил себя керосином и зажег спичку. Затем прыгнул с берега, приставил пистолет к голове и нажал на курок. И что вы думаете? Я промахнулся! Пуля попала в веревку, поэтому, не успев повеситься, я упал в реку. Вода погасила пламя и не дала мне сгореть. И знаете, если бы я не умел так хорошо плавать, то по глупости утонул бы!

Вот как все происходит… Ты хочешь что-то сделать, но в то же время и не хочешь. Ты продолжаешь что-то делать, но тебе не хочется продолжать. Ты живешь, но не хочешь жить. Даже пытаясь совершить самоубийство, ты не хочешь себя убивать. Вот почему из десяти попыток самоубийства удается только одна. И то, вероятно, по какой-то случайности. Девять попыток заканчиваются неудачно.

Люди полны противоречий. Они просто не знают, как это – действовать тотально. И это естественно. Ясно, почему, пытаясь совершить самоубийство, они не могут быть тотальными: ведь они никогда в жизни не были таковыми. Они не знают, что такое тотальность. Они ни единого действия не совершили всем свои естеством. Когда действие тотально, оно освобождает, а когда оно сделано вполсилы, то только порождает конфликт. Оно рассеивает энергию, разрушает, оно создает узы.

Многим знакомо индийское слово карма. В ней – причина всех уз. Но карма есть карма только тогда, когда она вполсилы – тогда она тебя связывает. Если же она тотальна, она не связывает, тогда у тебя нет уз. Действие, прожитое тотально, завершено. Ты переступаешь через него и никогда не оглядываешься назад. Любой момент, прожитый тотально, не оставляет на тебе следа – ты им не тронут, на тебе ни царапинки. Твоя память остается чиста, ты не несешь психологической памяти об этом. Никакой раны нет.

Если умирает женщина, которую ты любил тотально, раны не остается. Но если ты не любил ее тотально, то, умерев, она продолжает жить в памяти. Тогда ты плачешь по ней, рыдаешь, ведь ты раскаиваешься. Было время, была возможность ее любить, но ты этого не мог. А теперь такой возможности больше нет, этой женщины уже нет в живых. И ты никак не сможешь выразить свою любовь.

Люди оплакивают не чью-то смерть, а утраченную возможность любить. Умирает твоя мать. Если ты действительно ее любил – тотально, – тогда смерть прекрасна, ничего плохого в ней нет. Ты прощаешься с ней, и никакой раны в тебе не остается. Возможно, тебе немного грустно – это естественно, ведь она так долго жила в твоем сердце, а теперь ее там не будет, – но это преходящее состояние. В тебе нет раны, ты не плачешь без перерыва, не цепляешься за прошлое. Ты сделал все, что мог, ты любил ее, уважал, а теперь это закончилось. Ты понимаешь, что жизнь бессильна перед смертью. Когда-нибудь ты тоже умрешь. Смерть естественна, и ты это принимаешь.

Если ты не можешь принять смерть, это просто означает, что в твоей жизни было противоречие. Ты любил, но в то же время сдерживал себя. И теперь это сдерживание порождает проблему.

Если ты поел с наслаждением, то напрочь забываешь о еде. Как только ты закончил есть, с едой покончено. Ты больше о ней не думаешь. Но если ты ел и не отдавался этому тотально, если ты думал о тысяче и одной вещи и вообще не был за обеденным столом (то есть, присутствовал только физически, но мыслями ты был где-то далеко) – тогда ты будешь думать о еде. Тогда еда станет навязчивой идеей.

Именно так секс стал навязчивой идеей на Западе. Занимаясь любовью, ты мысленно находишься где-то в другом месте. Это не тотальное действие, не «оргазмическое», ты в нем не исчезаешь – и тогда появляется жадность. Ты пытаешься удовлетворить эту жадность, это неосуществленное желание тысячей разных способов: порнографией, эротическими фильмами, фантазиями, своим собственным кино. Ты постоянно фантазируешь о других женщинах. Когда рядом есть настоящая женщина, готовая тебя любить, тебя нет. А когда нет женщины, она появляется в твоих фантазиях.

Все это очень грустно. Ты не присутствуешь, когда ешь, и потом начинаешь думать о еде, фантазировать о ней. Это происходит потому, что ты не тотален в своем действии, ты всегда разделен. Занимаясь любовью, ты думаешь о брахмачарье, целибате. А потом, соблюдая целибат, думаешь, как бы заняться любовью. Ты никогда не попадаешь в такт, никогда не достигаешь гармонии.

И люди продолжают притворяться, что все в порядке, только бы не думать об этой проблеме.

Я слышал историю о супругах, которые считались самой идеальной парой во всей Польше. Они прожили в браке 60 лет и ни разу не поссорились. Жена никогда не пилила мужа, а муж никогда не грубил жене. Они жили душа в душу – по крайней мере, так казалось со стороны.

Когда они отмечали шестидесятую годовщину свадьбы, к ним пришел журналист, чтобы взять интервью.

– Сколько лет вашей жене? – спросил журналист.

– Восемьдесят семь, – ответил муж. – И дай ей Бог прожить до ста лет.

– А сколько лет вам? – спросил журналист.

– Мне тоже восемьдесят семь, – ответил муж. – И дай мне Бог прожить до ста одного года.

– Но почему вы хотите прожить на год дольше, чем ваша жена? – спросил журналист.

– Сказать по правде, – ответил старик, – я бы хотел хоть один год пожить спокойно.

Внешность весьма обманчива. Внешность может придать тебе респектабельности, но не даст удовлетворения. И рано или поздно, так или иначе, правда окажется на поверхности.

Правду нельзя сдерживать вечно. А если можно, значит, это не правда. В само определение этого слова нужно добавить, что правда всегда всплывает. Ее нельзя постоянно избегать. В один прекрасный день она все равно откроется.

Правда – это то, что обязательно проявится. Совсем иначе дело обстоит с ложью. Ее нельзя вечно выдавать за правду. Рано или поздно правда обнаружится, и ложь будет развенчана.

Нельзя избегать правды. Лучше посмотреть ей в глаза, принять ее, жить с ней. Как только ты начинаешь жить по правде, по естеству, с собственным лицом, все невзгоды постепенно уходят, ведь исчезает конфликт, ты перестаешь быть разделенным. Тогда в твоем голосе появляется единство, и все твое естество превращается в оркестр.

Часто, когда ко мне приходят люди, я спрашиваю их: «Как вы?», и они отвечают: «Мы очень-очень счастливы». Но я не могу в это поверить, потому что у них такие унылые лица! Ни радости, ни наслаждения. Их глаза не сияют, не светятся. И когда они говорят «мы счастливы», то даже слово «счастливы» звучит как-то несчастно, вымученно. Их тон, голос, лицо, то, как они сидят или стоят, – все выдает их, все говорит о другом. Начни наблюдать за людьми. Когда они говорят, что счастливы, – наблюдай. Ищи какой-нибудь характерный признак. Действительно ли они счастливы? И ты тут же осознаешь, что кое-что в них говорит об обратном.