Текст книги "Страсть к невозможному. В поисках истины, доброты и красоты"

Как мне оставить свое эго за дверью?.

Как мне оставить свое эго за дверью? Оно преследует меня, как тень, и прячется за моей спиной, даже когда я его не вижу.

Этот вопрос показывает, что ты не понимаешь, что значит эго. Это не то, что можно увидеть и потрогать; это даже не тень, которая преследует тебя. Это что-то, что сидит на твоей голове, вот почему ты его не видишь. Это все, что ты знаешь о себе: твое имя, твоя респектабельность, твоя власть, кем бы ты ни был, – это все твое эго.

Эго – это всего лишь продукт деятельности ума. И понимание этого – очень тонкий процесс. Общество, в котором вас воспитывали, не хочет, чтобы вы знали себя. Но не позволять вам узнавать себя и оставлять вас в состоянии хаоса опасно. Опасность заключается в том, что в этом хаосе вы можете начать себя искать.

Человек не может жить в хаосе. Ему необходимо найти центр циклона; это совершенно необходимо для выживания. В качестве замены вашего существа общество создает ум. И ум, в свою очередь, создает идею «Я», эго. Этот заменитель совершенно необходим для удержания вас вдали от себя, потому что, поверив однажды, что это и есть вы, вы не будете больше задаваться вопросом поиска себя.

Это происходило с миллионами людей, которые жили на этой Земле раньше, и это происходит с миллионами людей, живущих на Земле сейчас. Сегодня на Земле больше невежд, чем когда-либо, – просто из-за большой численности населения…

Сейчас на Земле пять миллиардов дураков. Этого никогда не случалось ранее; это абсолютно уникально. Вы живете поистине в особенном мире – пять миллиардов человек, ничего не знающих о себе. Невежество никогда не было таким плотным, ночь никогда не была такой долгой. Но что бы там ни происходило с миром, каждый человек способен выйти из этой темноты. Первое, что необходимо понять человеку, – это то, что он не знает себя. А все, что он знает, это просто мнения, навязанные ему другими.

Кто-то вам говорил: «Ты такой умный!» – и в это было так приятно верить, что вы верили. Требуется невероятное мужество, чтобы разотождествиться со всеми идеями о вас, навязанными вам другими.

Вы есть эго; поэтому так трудно оставить его за дверью. Вы не знаете о себе ничего, кроме эго, поэтому, если вы отставите его в сторону, то отставите в сторону себя. Его можно отставить в сторону только в том случае, если вы понимаете саму его структуру.

Этот фальшивый заменитель существует для того, чтобы занять вас чем-то, чтобы не оставить вам времени, не оставить энергии, и чтобы у вас не возникало никакой потребности искать истинного себя.

Говоря другими словами, вы совершенно фальшивы.

Я не верю в компромиссы. Вы либо реальны, либо нереальны; невозможно, чтобы половина вас была реальной, а половина – нереальной. Реальное и нереальное не могут встретиться. Не может какой-то процент вас быть реальным, а остальное – нереальным. Это невозможно. Это недопустимо по универсальному закону сознания. Реальное и нереальное никогда не встречаются.

Вы когда-нибудь видели, чтобы свет и темнота встречались? Либо есть свет, либо темнота; нельзя, чтобы в комнате и то и другое присутствовало одновременно: по одну сторону от вас – свет, по другую – темнота, и вы одновременно могли бы наслаждаться ими обоими.

Медитирующий входит в свой ум и начинает наблюдать, как он работает. Само наблюдение ума дает ему осознание того, что он не есть ум, и не есть то, что принадлежит уму. Он – отдельное существо, качественно отличающееся, просто чистое наблюдение… иными словами, он просто чистое зеркало, которое лишь отражает реальность и на котором никакая реальность не оставляет отпечатка.

Если перед ним появится некрасивое лицо, оно покажет это лицо во всех деталях, без какого-либо суждения или осуждения. И когда появится красивое лицо, также не будет ни одобрения, ни оценки. Оно покажет красивое и некрасивое лицо с одинаково отстраненным, отражающим свидетельствованием.

В тот момент, когда вы станете наблюдателем, больше не будет необходимости оставлять свое эго за дверью. В действительности к тому моменту эго оставит вас; даже если вы попытаетесь его догнать, вы не сможете.

Поэтому необходимо понять правильный ход вещей. Эго – это не что-то, подобное зонту или обуви, или плащу, которые можно оставить за дверью.

Эго скрывается внутри вашего ума. Конечно, вы не можете оставить снаружи вашу голову – и эго следует за вами, куда бы вы ни шли.

Эго необходимо понять. В понимании оно исчезает. Только свидетель знает, что эго – это фальшивая сущность, и нет необходимости сражаться с какими-либо фальшивыми сущностями.

Вы когда-нибудь сражались с темнотой? Когда вы обнаруживаете темноту в вашей комнате, разве вы боретесь с ней, чтобы ее развеять? Разве вы с нею деретесь? Разве вы вынимаете меч, чтобы отсечь темноте голову? Если вы делаете хоть что-нибудь из этого, вы просто демонстрируете свою неразумность. Вы не сможете даже дотронуться до темноты, что находится у вас в комнате. Вы не сможете уложить ее в мешки и вынести во двор к соседям.

С отрицательным невозможно ничего сделать напрямую. Если вы хотите что-то сделать с отрицательным, сделайте что-нибудь с положительным. Если вам не нравится, что в комнате темно, вы вносите свет; вы не беспокоитесь о темноте. Вы действуете по-другому. Вы вносите свет, и в момент, когда есть свет, вы не обнаруживаете темноты.

То же верно и в отношении эго. Его не существует самого по себе; это фальшивый заменитель, который вам дан для того, чтобы вы продолжали играть с ним и окончательно забыли о поиске реального себя. Запросы этого фальшивого эго огромны и никогда не удовлетворяются. Оно будет требовать денег, оно будет требовать уважения, оно будет требовать власти, и вы будете продолжать выполнять эти требования, но оно всегда будет оставаться пустым.

Вы не сможете удовлетворить эгоиста. Эго всегда как открытая рана: оно продолжает расти и расти. Чем больше вы пытаетесь его наполнить, тем больше замечаете, что оно пусто, и тем более требовательным оно становится. Вы практически превращаетесь в раба фальшивой сущности. Вся ваша жизнь растрачивается на амбиции, порожденные эго.

Эго – это самое опасное изобретение, которое удалось создать обществу. Поэтому когда вы хотите отбросить… не размышляйте в терминах отбрасывания, потому что даже слово «отбросить» дает вам идею, что это – что-то. Это ничто. Вы не можете его отбросить, вы не можете выставить его за дверь. Вы должны вглядеться в его реальность.

В глубокой медитации вы должны наблюдать работу своего ума, так как эго – это побочный продукт этой работы. Мысли, желания, идеологии, предрассудки, политика, философия, религия – все это способствует формированию эго.

Один из моих профессоров, доктор Дас, был очень известный философ – не только в Индии, но практически во всех странах. Он преподавал по всему миру, и он вернулся назад в Индию, чтобы выйти на пенсию. Он был моим преподавателем всего три месяца; по истечении этих трех месяцев он ушел на пенсию. Но эти три месяца были великой революцией и для меня, и для него.

В первый день, когда он вошел в класс, я сидел на его стуле. Он выглядел так смущенно, стоя возле меня, а я так непринужденно сидел на стуле… студенты начали смеяться. Он спросил:

– Что происходит?

Я ответил:

– Ничего не происходит. Этот стул мне кажется удобнее, чем все остальные; и я не глупец, я способен выбрать то, что мне подходит.

Он сказал:

– Кажется, ты очень странный человек. Этот стул – для учителя.

Я ответил:

– Тогда нет проблем. Я буду учить. В чем проблема? Если этот стул – для учителя, значит, на нем сидит учитель. Вы можете найти еще какой-нибудь стул и сесть.

Он был пожилым человеком, всемирно известным философом, и его эго было очень задето. Он сказал:

– Ты не понимаешь, с кем ты разговариваешь.

Я ответил:

– Я прекрасно понимаю. Это вы не понимаете, с кем разговариваете.

Но я не встал со стула. Я сказал ему, что он волен делать все, что захочет. Он может пойти к ректору, может привести ректора сюда…

– Я не встану.

Он спросил:

– В чем цель всего этого беспредела?

Я ответил:

– Цель – показать вам, что вас задевает не то, что я сижу на этом стуле, а ваше эго. Если вы с этим согласитесь, я оставлю стул. Если вы не признаете этого, тогда можете идти и звать на помощь кого угодно… но, насколько я знаю студентов, никто не станет вас поддерживать.

Он подождал минуту. В классе стояла полная тишина. Все боялись, что, если придет ректор или инспектор, у меня будут неприятности. Меня немедленно бы исключили. Меня уже столько раз исключали из многих мест, но я всегда продолжал делать странные вещи. Зачем было сидеть на этом стуле?..

Но доктор Дас, безусловно, был разумным человеком. Он не вышел из класса. Он сказал:

– Возможно, ты прав. Задето мое эго, дело не в стуле.

Я сказал:

– Тогда я могу оставить его. Но помните, до вашего ухода на пенсию осталось всего три месяца. Будет хорошо, если вы уйдете на пенсию – но не забирайте с собой ваше эго. Оставьте его здесь, на этом стуле, для кого-нибудь другого.

Я встал со стула, но он был в таком замешательстве, что сказал:

– Сегодня я не смогу преподавать. А ты, – сказал он мне, – поезжай, пожалуйста, со мной. Мне нужно с тобой обсудить кое-что важное.

Он не был женат. Он написал множество замечательных книг, и перед встречей с ним я прочел их все. Он отвез меня на машине к себе домой. По дороге он сказал:

– Мне жаль, что я не сразу понял твою цель. Ты первый человек в моей жизни, указавший на мое эго. Мое эго, конечно, очень велико, и оно все возрастало, по мере того как я становился все более уважаемым в мире философии. Ты должен помочь мне избавиться от него. Я чувствую, как оно меня мучает, чувствую его бремя, но не знаю, что с ним делать.

Он никогда не думал о медитации. Философы никогда не медитируют; весь их подход к жизни – интеллектуальный. Они думают и думают обо всем, но никогда не становятся свидетелями какого-либо опыта – в особенности, опыта их внутреннего мыслительного процесса.

Если вы по-настоящему хотите избавиться от эго, вам нужно очень глубоко погружаться в медитацию, чтобы создать дистанцию между вами и вашим умом. И вы тут же увидите ложность вашего эго – и в момент, когда вы это увидите, оно будет отброшено. Не то чтобы вы отбрасываете его, но когда вы видите, понимаете, наблюдаете его… оно отпадает само по себе.

В секции игрушек огромного универмага маленький Элмер рассматривал самые современные модели детских электронных игрушек. Вдруг по громкоговорителю объявили: «Мисс Этель Эван потеряла своего сына Элмера Эвана. Просим маленького Элмера срочно подойти к кабинету управляющего».

Маленький Элмер заметно расстроился. «Черт возьми, – проворчал он, – снова я потерялся!»

Но, по сути, вы все потерялись – потому что не знаете, кто вы; потому что вы не встретились со своим существом; потому что вы – не реальный, интегрированный индивидуум, а всего лишь подделка.

Англичанин оказался на необитаемом острове, где за ним начала ухаживать прекрасная туземка. В первую ночь она напоила его самыми экзотическими напитками. Во вторую ночь она накормила его самой превосходной едой. В третью ночь она сказала ему:

– Ты бы хотел теперь поиграть со мной?

– Только не говори, – страстно отозвался возбужденный англичанин, – что у вас здесь есть и футбол!

Англичанин есть англичанин…

Все выращивают эго, и оно продолжает доминировать над вами во всех сферах жизни. Оно диктует вам, какого образа жизни придерживаться. Оно диктует вам, что верно и что неверно. И если вы всмотритесь вглубь, в тот день, когда вы сможете увидеть, что ваше эго – это фальшивая сущность, вы неизбежно почувствуете сожаление, из-за того что всю свою жизнь следовали указаниям фальшивой сущности. Теперь вы сможете увидеть, что всегда, когда вам говорили, что что-то правильно, это было не более чем питанием эго, а когда вам говорили, что что-то неправильно, это было не что иное, как отказ в пище.

Все ваши «правильно» и «неправильно», все ваши нравственные и безнравственные действия, все ваше добро и зло могут быть отделены друг от друга с помощью одной простой вещи, с помощью определения, о котором вы, вероятно, никогда не размышляли. Нравственным, добродетельным, духовным, религиозным является все, что удовлетворяет ваше эго. А что идет против него, является греховным и преступным; безнравственным, бездуховным, осуждаемым. Все уважение – тому, кто удовлетворяет требования эго.

Как только вы становитесь свидетелем, вы можете увидеть тонкую стратегию, всю эту психологию разрушения и удерживания вас вдали от самих себя, от самого центра существования.

Ваше эго – это ваш ад, ваше эго – это ваше несчастье, ваше эго – это раковая опухоль вашей души. Единственный способ выйти из него – стать наблюдателем процессов своего ума.

Несколько дней назад во время вечернего дискурса я осознал, что я упрямый и упертый, как осел…

Несколько дней назад во время вечернего дискурса я осознал, что я упрямый и упертый, как осел. Внутри меня всегда было это «но», и я не знаю, как через него перепрыгнуть. Как мне тотально сдаться тебе?

Твой вопрос чрезвычайно интересен. Ты говоришь: «Несколько дней назад во время вечернего дискурса я осознал, что я упрямый и упертый, как осел». В тот момент, когда кто-то осознает, что он упрямый, он перестает быть таким. Ни один осел никогда не может осознать, что он упрям; это невозможно. Если ты осознал, что упрям, как осел, то доподлинно известно, что ты не осел.

И ты также осознал свою упертость. Я позволю себе возразить, что ты не такой, потому что по-настоящему упертый человек перепрыгнет через любое «но», каким бы большим оно ни было. Это станет вызовом для его упрямства.

Ты говоришь: «Внутри меня всегда было это „но", и я не знаю, как через него перепрыгнуть». Просто будь упрямым и упертым, и прыгай!

Более того, я никогда не просил вас отбрасывать ваши «но» и «если». Вы не можете это сделать – ваш ум шизофреничен; он всегда расколот в двух диаметрально противоположных направлениях. Одна часть ума говорит одно, а другая немедленно этому противоречит. Одна часть стремится завершить предложение, но встревает другая часть. Это и есть твое «но».

Но я никогда не просил вас его отбрасывать, перепрыгивать через него! Ты меня неправильно понял. Я только хочу, чтобы вы понимали то, что происходит внутри вас. Понимания достаточно, чтобы рассеять любой мрак.

Это языки, на которых разговаривает эго: как прыгнуть? как отбросить? Каждое «как» рождается из эго; человек понимания просто удивляется: «Где эго? Где все эти „но" и „если"?»

Они просто исчезли. В ярком свете вашей осознанности все эти вещи не могут существовать.

И, наконец, ты говоришь: «Ошо, как я могу тотально сдаться тебе?»

Откуда эта идея, что необходимо мне сдаться? Тебе необходимо сдаться существованию, а не мне. В этом моя непрекращающаяся борьба со всеми религиями: они все хотят, чтобы вы сдались им.

Несколько месяцев назад Папа римский даже заявил, что вы не можете исповедоваться Богу напрямую – он назвал это одним из страшнейших грехов. Вы должны воспользоваться надлежащим проводником. Сначала вы должны исповедоваться священнику, который имеет прямой контакт с Богом; затем он будет уговаривать Бога от вашего лица – но вы не можете сделать этого напрямую.

Даже Бог не разрешен… вы должны сдаться священнику, папе, шанкарачарье, имаму, пророку. А кто все эти люди? Большинство из них, вероятно, – в высшей степени эгоистичные личности, питающие свое эго тем, что они пророки, наслаждающиеся мыслью о том, что они пришли спасти мир, что только они – сыновья Бога. У них нет никаких доказательств – нет даже свидетельства о рождении. Они выглядят очень набожными эгоистами, и их набожность скрывает их эго.

Я не спаситель. Сдаваться мне абсолютно бесполезно. Я не пророк, я даже не четырехюродный брат Бога. Я всего лишь я.

И понимаете ли вы ответственность того, чтобы кому-то сдаться? Вы также отдаете свою свободу. Вы становитесь рабом во имя религии и духовности. И это рабство проникает гораздо глубже обычного рабства, в котором порабощено ваше тело. Это духовное рабство. Против физического рабства вы можете взбунтоваться. Оно было наложено на вас другими.

Но духовное рабство вы принимаете самостоятельно. Вы сдались кому-то – Иисусу Христу, Гаутаме Будде, Махавире; разве вы можете взбунтоваться? За две тысячи лет ни один христианин не взбунтовался против Иисуса Христа; за двадцать пять веков ни один буддист не взбунтовался против Гаутамы Будды. Простой факт в том, что это – ваша собственная сдача, и вы никогда не думали о ней в терминах рабства.

Я никогда не просил вас сдаваться мне даже частично, не говоря уже о тотальной сдаче.

Сдайтесь существованию, сдайтесь звездам, океану и горам – и они не превратятся для вас в узы. Они принесут вам свободу, они принесут вам потрясающие благословения. Все существование станет вашим домом.

Сдайтесь целому. В этой сдаче есть какой-то смысл, потому что в этой сдаче исчезнет эго.

И сдача может быть только тотальной; она не может быть частичной. Вы не можете сдаться существованию на двадцать, тридцать процентов; это не деловая сделка. Это совсем не похоже на переговоры. Или сто, или ноль – вот два единственно возможных варианта.

Но помните: никогда не сдавайтесь никакому человеку. Как бы ни расхваливал себя человек – все люди сделаны из того же теста, что и вы. Горстка хитрецов, притворщиков и лицемеров пользуются вашей невинностью и называют вас овцами, сами становясь пастухами. И вам нравится, когда вас называют овцами, вы не чувствуете унижения; вы не видите, что вас духовно оскорбляют. Напротив, вы думаете, что это повод для радости, что пастух – единственный сын Бога – принял вас.

Прежде всего, нет никаких доказательств того, что Бог существует; во-вторых, нет доказательств того, что он женат; в-третьих, нет доказательств того, что у него рождался сын. В писании говорится, что он всемогущ – почему тогда за всю свою жизнь он родил только одного сына? Не думаю, что он что-то знал о методах контроля рождаемости, потому что в начале, когда он создавал мир, их не существовало. Он сам не создавал их.

Не существует ни Бога, ни посланников, ни пророков, ни сыновей Бога. Все эти люди имеют лишь только одно, чего нет у вас, – очень большое эго; такое большое, что они могут заставить самих себя поверить в любую иллюзию, любую галлюцинацию. Лучший способ убедить себя в какой-либо иллюзии – распространить ее среди других. Когда несколько человек начинают в вас верить… ведь всегда есть люди, готовые верить. Люди верят во все – даже в шестидюймовых зеленых инопланетян, посещающих Землю…

Люди готовы поверить в любую глупость, потому что они настолько пусты, что, кажется, их заполняет все что угодно… Говорят, что утопающему человеку даже соломинка кажется спасением; он цепляется за соломинку, прекрасно зная, что она его не спасет…

Все ваши верования – не что иное, как соломинки, за которые вы цепляетесь, так как знаете, что тонете.

Я не хочу, чтобы вы сдавались мне. Это против всего моего сознания. Вы – мои товарищи по путешествию; я не могу унижать и оскорблять вас. Если что-то я и могу вам дать, так это больше достоинства и больше самоуважения. По-моему, в этом и заключается истинное назначение мастера. Только фальшивые, так называемые мастера требуют сдачи.

Да, я тоже говорю о сдаче, но эта сдача должна быть не мне, а целому. И вам будет легче сдаться этому прекрасному, безграничному космосу. Ваше «но» исчезнет.

Но никогда не сдавайтесь ничему меньшему, чем целое. Такая сдача станет вашим рабством. Это было рабством всего человечества на протяжении тысячелетий.

Я учу вас свободе, а не сдаче.

Я учу вас тотальности в жизни; я учу вас огромному уважению, любви и благодарности целому.

Вы могли почерпнуть эту идею из различных ложных писаний, которые непрерывно создаются невежественными людьми. Эти люди настолько невежественны, что даже не осознают этого, и из этого своего невежества они продолжают говорить всевозможные вещи. И из-за того что эти глупости беспрерывно повторяются, они почти что превратились в истину.

Опасайтесь психологии толпы и опасайтесь человеческого прошлого. Оно было уродливым, в высшей степени уродливым. К несчастью, мы его наследуем, но, к счастью, есть возможность от него отказаться. Вы можете отрезать от себя все прошлое и начать совершенно новую жизнь, сонастроенную с существованием – не со Святой Библией, не со Святым Кораном, не со мной, но со всем существованием.

Пока вы не будете сонастроены с сердцебиением Вселенной, все, что бы вы ни делали, будет лишено духовности. Это будет своего рода рабством – может быть, каким-то новым его видом; но рабство есть рабство, новое оно или старое…

Бриджит и Морин возвращаются из церкви, где священник только что прочел проповедь о семейной жизни.

– Что скажешь о проповеди? – спрашивает Бриджит.

– Хотел бы я, – отвечает Морин, – знать о семейной жизни так же мало, как и он.

Это очень странный мир. Здесь люди, которые не состоят в браке, которые приняли пожизненный обет безбрачия, учат других семейной жизни – и этих идиотов называют отцами. Отцами кого?

Все ваши священные писания, которые учат, как надо жить, написаны людьми, отказавшимися от жизни. Они не знают даже жизненной азбуки, и они трусливы, потому что сбежали от жизни со всей ее борьбой и испытаниями, и теперь они читают проповеди о том, как нужно жить, учат основным законам жизни.

Люди, никогда никого не любившие, пишут трактаты о любви. Это очень странный мир. И эти странные люди никогда не задумываются даже на миг, что у них нет никакого права говорить о чем-то, чего сами они не испытали, – но проповедничество, наставления приносят такое удовлетворение эго, что неважно, знаете вы что-то об этом или нет.

Однажды меня пригласили на религиозную конференцию. Прямо передо мной выступал джайнский монах. Он говорил прекрасные вещи. Но я чувствовал вибрацию этого человека – все, о чем он говорил, звучало так, будто это говорил попугай. Он ничего не знал. Его глаза, его лицо, его жесты и речь ничего не выражали. Его слова были пусты, хотя и были взяты из писаний.

Я выступал после него. В этом городе я был новичок, а монах, говоривший до меня, был очень популярен в этих местах, и люди пришли послушать именно его. Я был молод и абсолютно неизвестен; я впервые приехал в этот город, и, когда тот монах закончил, люди начали расходиться.

Я был вынужден кричать в микрофон, чтобы все оставались на своих местах. Естественно, они никогда не слышали такого человека, как я. Я сказал им: «Пожалуйста, займите свои места. Вы не знаете меня… но просто дайте мне пять минут, и потом я предложу вам уйти. Через пять минут я остановлюсь, и все, кто захочет уйти, смогут уйти немедленно – но на пять минут я имею полное право. Вы меня пригласили, и вы ведете себя неподобающе».

Они нехотя вернулись на места… И в течение этих пяти минут я критиковал того монаха, что выступал передо мной.

Я сказал: «Во-первых, он ничего не знает о том, что говорит». По залу прокатилась волна изумления, потому что все уважали этого старика – ему было почти семьдесят пять. И я сказал: «Несмотря на то, что ему семьдесят пять лет, он совершенно ничего не знает. Он не знает, как интерпретировать писания, которые он цитирует. Все его интерпретации – неправильны, и я собираюсь опровергнуть его слова, одно за другим».

И затем я сказал: «Пять минут истекли. Всем, кто хочет уйти, следует немедленно уйти». Но из десяти тысяч собравшихся ни один не покинул своего места. Все хотели знать, какие аргументы я смогу привести.

Я опроверг все, что сказал монах; детально – не оставив ничего, с чем можно было бы поспорить.

Тот монах был искренним человеком…

После встречи он отправил ко мне двух посыльных с запиской: «Я бы хотел встретиться с вами, потому что впервые в моей жизни кто-то сказал мне такое. Все, что я цитировал, я повторял и проповедовал так много лет, что это почти стало моей профессией. Но ничто не было спонтанным, и ничто не было подкреплено моим собственным опытом, потому что я не знаю, что такое сознание, что такое медитация.

Я прошу только об одном: так как я являюсь главой этой общины, они не позволят мне прийти туда, где вы остановились. Они уже и так в гневе на вас за то, что вы полностью опровергли слова их старого учителя. Но так как я их не поддерживаю, а говорю, что вы правы, – они злятся, но ничего не могут поделать. Они дали мне понять: „Вы не можете пойти к этому человеку. Если вы хотите встретиться с ним, пригласите его к себе. Это вопрос престижа нашей общины"».

В общем, когда два этих незнакомца пришли ко мне, я сказал: «Нет проблем. У меня нет никакой общины, на мне нет никаких цепей. Я свободный человек, я могу идти, куда угодно; никто не может меня остановить. Я готов пойти с вами».

Казалось, что все будет не так-то просто. Я пришел – и собралась целая толпа; настоящая сенсация… В воздухе витали предчувствия чего-то нехорошего. Но когда они увидели меня, идущего в одиночестве, они не могли поверить своим глазам, – я же был предупрежден, что ко мне здесь настроены не дружелюбно!

Их учитель, их мастер, человек, которому они сдались, был абсолютно унижен. Хотя я не унижал его – это было моим способом проявить к нему уважение, развернуть его к реальности, пробудить его, – но это не унижение. И когда я вошел в храм, где жил тот человек, он попросил меня: «Я бы хотел поговорить с вами наедине. Пожалуйста, закройте дверь, чтобы никто сюда не вошел».

Как только дверь закрылась, старик – я до сих пор помню его лицо – заплакал, как ребенок. Я сказал: «Не обязательно так отчаиваться. Время еще есть».

Он сказал: «Семьдесят пять лет потеряны… и ни один человек никогда не говорил мне, что все, что я говорю, я просто повторяю, как попугай. Вначале, на миг я даже почувствовал, как во мне начала подниматься злоба, мое эго было задето, но затем я подумал, что лучше выслушать все, что вы скажете. И, слушая вас, медленно, медленно, мне становилось ясно, что вы правы – я не знаю себя. И, не зная себя, я проповедовал, что по сути не только преступно, но и греховно – говорить людям то, чего ты не знаешь сам».

Шэрон поддерживала Пэдди у алтаря во время венчания, когда священник объявил, что не будет проводить церемонию, так как Пэдди пьян.

– Уведите его отсюда, – сказал он Шэрон, – и приведите обратно, когда он будет трезв.

– Но отец, – взвыла Шэрон, – трезвый он не придет!

Кто женится в здравом уме? Это своего рода опьянение, своего рода бессознательность. В своей бессознательности вы постоянно твердите о сдаче, о тотальности… Вы слышали эти слова – и, возможно, вы слышали эти слова от меня, но извлекли из них то значение, которое хотели.

Сдаться мне – значит передать мне ответственность за вас; но никто не в силах совершить за вас ваше духовное путешествие. Поэтому в один прекрасный день вы будете разочарованы, затем вы разозлитесь, а затем начнете осуждать меня, потому что вы впустую потратили десять лет и так ничего и не достигли. Это такая глупость – но вы не признаете с самого начала то, что выбрали неверный путь.

Вы не услышали того, что я сказал. Вы слышите только то, что вы хотите слышать. Сдаться целому… вы не понимаете, что однажды начнете осуждать целое, если ничего не случится. Люди рассмеются и скажут: «Что значит целое? Звезды, солнце, луна, небо, горы, реки – ты думаешь, это все может тебя трансформировать?» Над вами посмеются – но я хочу сказать вам, что только такая сдача может принести вам трансформацию.

Трансформацию приносят не звезды, не горы, не целое. Трансформацию приносят ваша сдача и ваша тотальность, но помните, что означают сдача и тотальность. Десять лет или десять жизней… если ваша сдача будет тотальной, вы не сможете вернуться. Вы не сможете вернуться и сказать: «Я все еще не сдался».

Если вы это сделаете, это означает, что все время вы думали, что сдались, но этого не было. Сдача абсолютна, безусловна; и нет способа у вас ее забрать. Вот почему я настаиваю на тотальности. Ничего не сдерживайте. Просто отдайте все целому, которому и так уже все принадлежит.

Вы вышли из целого. Вы принадлежите целому.

Каждый момент вашей жизни наполняется целым. Просто позвольте целому захватить ваше существо полностью, и в нужный момент, в нужное время года придет весна и распустятся цветы.