Текст книги "Тантра, переданная шепотом. Медитация – величайшее приключение! Поэтапное руководство для искателей"

Пема тихо сидит, кушая пищу. Ее приготовили с любовью, чтобы поприветствовать Пему в Кауле. Но все ее внимание поглощено наблюдением и ощущением всех присутствующих – мужчин и женщин – все они такие молодые, хотя некоторым из них, должно быть, за пятьдесят, возможно даже семьдесят лет. Тем не менее, все они каким-то образом выглядят такими свежими, что их годы не имеют значения. В них столько жизни, что они ведут себя вне возраста. Это первое, что замечает Пема. Но есть что-то еще, гораздо более глубокое, более таинственное, словно аромат, благоухающий вокруг них, свет в их глазах, грация в их движениях, песня в их разговоре. Она не может дать этому определение, не может точно сказать, что это, но она чувствует. И это чувство глубоко трогает ее сердце, пробуждает в ней ощущение покоя, тишины и святости.

Некоторых мужчин и женщин она находит особенно привлекательными. Она ощущает сильную связь с ними, словно знает их долгое время. Один мужчина в особенности привлекает ее внимание. Он стоит на входе в комнату спиной ко всем. Он смотрит наружу, не ест. Со спины он выглядит сильным. Она чувствует его энергию – очень бдительную, очень присутствующую. Чем больше она чувствует его на расстоянии, тем меньше ей хочется есть и больше хочется подойти к нему. Она не знает почему, но прямо сейчас это кажется единственным, что имеет значение, единственным, что она должна сделать.

Пему выводит из ее мечтательного состояния нежное поглаживание по руке. Она смотрит вверх и видит Лилу, которая передает ей тарелку с едой. Лила бросает взгляд на мужчину, стоящего у двери. Пема мгновенно понимает. Она берет тарелку из рук Лилы, делает глубокий вдох и встает. Пока она пересекает комнату, время останавливается. Она не слышит ничего, кроме своего сердцебиения. Она идет медленно, сознательно. Подходя к мужчине, она немного мешкает. Она останавливается за его спиной, не зная, должна ли она встать перед ним или, может, дотронуться до его плеча, чтобы он повернулся к ней. Кажется, он очень погружен в свое занятие, и она боится его тревожить. Наконец, она делает шаг вперед и становится перед ним с тарелкой в руках, прямо глядя на него. Ее дыхание останавливается, все останавливается, внутри и снаружи. Свежий бриз проходит между ними, улыбка, сопричастность, признание.

«Спасибо…» – говорит он мягким голосом. Он берет тарелку в одну руку, а другой нежно гладит Пему по лицу. «Идем, сядь со мной», – говорит он, опускаясь на пол.

Пема следует за ним. Она вся полна внимания, наблюдает за ним с удивлением. Он улыбается с такой детской невинностью. Он – ребенок в двадцатилетнем теле. Ребенок, с таким мощным присутствием и с таким могучим телом. Кушая, он смотрит на Пему с постоянной улыбкой на губах. Через некоторое время к ним подходит Сагара. Мужчина приветствует ее игриво и любяще. Он усаживает ее к себе на колени, и они начинают есть вместе, смеясь и играя с едой. Пема обнаруживает, что смеется вместе с ними безо всякой причины, – она попадает в их игривые энергии. Когда мужчина заканчивает есть, она берет его тарелку и встает. Мужчина встает с ней вместе, и они стоят друг перед другом в тишине, глядя друг другу в глаза, чувствуя, как их сердца сплавляются в глубокой встрече. Наконец, взяв Сагару за руку, Пема возвращается обратно и садится рядом с Лилой. Она не пони-мает, что происходит внутри нее. Она замечает чувство влюбленности, но также страх. Чандра кажется так далеко. Внезапно ей так его не хватает. Она в полном замешательстве…

Позже тем же днем она сидит в храмовой комнате Лилы.

«Твое замешательство нормально, милый цветок. Оно будет становиться все больше и больше, пока любовь полностью не расцветет в тебе. Вводить тебя в замешательство – это мой способ научить тебя ясности!»

Сонам переводит мягкие слова Лилы.

«Любовь всегда вначале вызывает в тебе путаницу, чтобы очистить тебя ото всех идей о любви. И когда эти идеи исчезают, остается огромное чистое пространство. Любовь кристально чиста. Любовь – это ясность».

Она останавливается и берет Пему за руку, держа ее нежно, как мать ребенка.

Пема мгновенно расслабляется.

«Теперь, милая Пема, пора тебе войти в священную игру Тантрической Семьи. Ты готова?»

Пема кивает головой в знак согласия. Она не знает, что все это значит, но глубоко доверяет мудрости Лилы.

«Мужчина, которого ты только что встретила, младший брат Чандры. Его имя Шивам. Он отец Сагары. И теперь, для тебя, он твой брат. Ты будешь общаться с ним как сестра. Он страж, как и Чандра. Он один из внутренних стражей нашей Каулы, так что ты будешь часто его видеть. Он уже знает, что ты его сестра, так что он тоже будет общаться с тобой на сердечном уровне брата и сестры».

Лила останавливается и закрывает глаза на мгновение. Пема тоже закрывает глаза. Перед ней появляется картинка: она видит себя, занимающейся любовью с Шивамом. Картинка смущает ее настолько, что она открывает глаза, чтобы ее избежать.

«Однажды он также будет твоим любовником, но это не сейчас», – говорит Лила все еще с закрытыми глазами. И потом, открывая глаза и глядя на Пему, говорит: «Ты станешь Сагаре матерью».

Пема заливается слезами и, рыдая, падает Лиле на колени. Все ее материнские чувства к Церингу внезапно распускаются. Лила гладит ее по голове.

«Ты мать, быть матерью – твой путь. Одного ребенка тебе недостаточно, чтобы позволить расцвести всему твоему измерению матери. Я дам тебе много детей, чтобы ты позволила Божественной Матери в тебе развиться».

Следует глубокая тишина, в которой Пема постепенно растворяется. Теплое чувство открывается у нее в груди и расслабляет все ее тело.

«Вот то, кто ты сейчас есть, Пема. Ты – мать Сагаре и сестра Шиваму», – говорит Лила.

Пема чувствует, как у нее возникает вопрос, но не решается спросить. Но, наконец, она не может больше сдерживаться.

«Тогда кто я Чандре?» – спрашивает она робко.

«Любовница… Вы всегда будете любовниками, – отвечает Лила мягко. – Любовниками, снова и снова, пока не станете самой любовью. Потом любовники исчезнут, и останется лишь любовь. Лишь Бог и Богиня будут в одном сердце. В Сердце Всего…»

Ее слова, такие таинственные, открывают в Пеме пространство глубокой святости и тишины. «А теперь иди с Сонамом. Он покажет тебе твой новый дом и объяснит несколько практических моментов», – говорит Лила. «Я приду тебя навестить, хорошо?» – заканчивает она с милой улыбкой.

Пема обнимает Лилу и уходит с Сонамом. Держась за руки, они как двое детей идут к новому дому Пемы. Он стоит обособленно и окружен красивыми деревьями. Рядом течет небольшая река, ткущая нежную песню. Дом довольно простой, больше похожий на хижину, чем на прочный дом. Но он полностью подходит Пеме. Основные вещи, необходимые для комфортного жилья в нем есть: кровать, камин, несколько кастрюль и тарелок… и вся природа вокруг нее для наслаждения.

Она садится с Сонамом под дерево, которое почти касается дома, и тут же начинает забрасывать его вопросами: «Ты останешься здесь навсегда? Какая связь между Ламой и Лилой? Как долго ты знаешь Лилу? Ты научишь меня ее языку? У тебя тоже есть брат и сестра, и любовница? И где ты живешь? И…»

Сонам расхохотался. «Подожди, подожди, я могу ответить только на один вопрос за раз!»

Пема присоединяется к его смеху.

«Нет, я не останусь здесь навсегда, поэтому нам вообще-то нужно поторопиться, если ты хочешь выучить язык людей, которые здесь живут! Я останусь примерно на три месяца, а потом вернусь к Ламе. Я когда-нибудь приду сюда вновь, но не знаю когда». Пема внимательно слушает.

«Лама и Лила знают друг друга долгое время. Их школы связаны одним и тем же учением Сердца Всего. Мастер Лилы был также Мастером Ламы. Он пришел в Индию, после того как провел много лет в Тибете, где Лама принял его учение».

«Лама тибетец, я видела его в видении», – тихо говорит Пема. «Но ты расскажи мне о себе. Что ты здесь делаешь?» – спрашивает она.

«Я здесь из-за тебя! – восклицает Сонам. – Я ученик Ламы. Я также следую учению Сердца Всего, как и ты. Но я получаю свое руководство от Ламы. И он любит, чтобы я путешествовал! Он любит, чтобы я переезжал снова и снова. Каждый раз, когда я где-то устраиваюсь, так, что наконец-то начинаю чувствовать себя хорошо где-то или с кем-то, он заставляет меня двигаться! Он говорит, что привязанность – это то, что я должен отбросить прежде всего. И поэтому он всегда ставит меня в ситуации, где я привязываюсь…»

Он останавливается и молча смотрит на Пему. Между ними возникает теплое чувство, которое пробуждает в Пеме сладость, нежность. Она берет его за руки.

«Это, должно быть, тяжело иногда…» – произносит она задумчиво.

«Да, но это путь, который я выбрал. Это способ, через который я хочу учиться, расти в свободу…»

Он говорит почти шепотом, глядя вниз на пол. Затем, подняв глаза и глядя на Пему с широкой улыбкой, он говорит: «Но ты, Пема, избрала гораздо более трудный путь. Ты выбрала гораздо более сложного Мастера, чем мой!»

На это Пема не знает, как реагировать: следует ей смеяться или начинать волноваться, но, видя, как смеется Сонам, она понимает, что он ее дразнит, и смеется с облегчением. С Сонамом всегда присутствует игривое измерение, так же, как и с Ламой.

«Ты, должно быть, очень любишь Ламу, и теперь его смех стал частью тебя. Ты всегда смеешься как он, Сонам», – говорит Пема с любовью.

«Когда он попросил меня привести тебя в долину, чтобы ты нашла дорогу сюда, он сказал мне вот что: „Сонам, в твоем сердце есть любовь к Пеме. Но ты боишься ее, потому что боишься привязаться к ней. Но ты не избежишь привязанности, сдерживая свою любовь – фактически, это лишь сделает твою привязанность сильнее. Не отрицай любовь. Не отвергай любовь из-за своего страха привязанности. Любовь есть свобода. Любовь всегда освобождает. Люби Пему тотально. И оставайся наблюдательным, оставайся бдительным, осознанным, так, чтобы, если привязанность начнет овладевать тобой, не попасть в ее тиски. Вспоминай пламя любви внутри себя снова и снова. С настоящего момента это твоя медитация – помнить о пламени любви в своем сердце. И я хочу, чтобы ты помнил об этом днем и ночью. Я хочу, чтобы твое памятование стало таким интенсивным, таким живым, чтобы осталось лишь пламя. Нет больше Сонама, нет больше ума. Должен остаться лишь дикий огонь осознанности, любви!“»

Сонам останавливается, замечая слезы, нежно скатывающиеся по лицу Пемы. Затем он мягко продолжает: «Потом он объяснил, куда привести тебя, а потом велел прийти сюда и ждать тебя. Он также дал мне письмо для Лилы и несколько вещей, чтобы ей передать. Последнее, что он сказал мне, было: „Пема – это твой способ вспомнить пламя любви в себе. Пойми это без путаницы. Когда ты будешь вспоминать Пему, ты должен вспоминать любовь внутри себя, а не саму Пему. Если ты будешь вспоминать только Пему, за этим последуют привязанность, страдание, мечты. Если же ты будешь вспоминать Пему как горящее пламя у себя в груди, за этим последует свобода. Я доверяю твоему пониманию. Я верю, что ты не потеряешься. Ты вернешься ко мне, когда Лила отошлет тебя обратно“».

Глядя в глаза Пемы, он замолкает. Мягкий бриз и теплые лучи солнца проходят сквозь ветви деревьев, но есть нечто большее, нечто невидимое, что заставляет мгновение трепетать интенсивностью жизни.

Через некоторое время Сонам спрашивает с улыбкой: «У тебя еще остались вопросы?»

У Пемы нет слов. Она больше не знает, что чувствовать. Внезапно случилось столько всего, что нужно интегрировать, переварить… ее инициация в Каулу, руководство Лилы и теперь любовь Сонама. Она хочет плакать или смеяться, или убежать. Она не может решить.

«Возможно… возможно, мне нужно побыть одной…» – говорит она робко.

«Да, я понимаю», – отвечает Сонам. «Я вернусь завтра утром для твоего первого урока! Тебе придется учиться быстро, если ты хочешь спорить со своим ужасным Мастером!» – усмехается он.

Пема закрывает глаза. Она слушает птиц, реку и наблюдает все смятение в своем уме. Внезапно она осознает, как ей не хватает безопасной темноты пещеры, ванны, в которой она отдыхала всякий раз, когда испытывала напряжение. Она вдруг видит, как сильно ей хочется побыть одной, без необходимости с кем-либо общаться, одной, в мягкой и теплой темноте материнского лона существования. Она встает и заходит в свой маленький дом, в свое уютное укрытие. В нем не так темно, но, по крайней мере, в нем больше ощущаешь себя в пещере, чем снаружи. Она ложится на кровать, закрывает глаза и позволяет всем событиям прошедших нескольких дней проплывать внутри нее. Она наблюдает, сознательно позволяя всему проходить мимо, пока не падает в тишину, в пустоту, в себя, в темноту материнского лона…

Опустилась ночь, когда Пема вернулась из своего внутреннего пространства. Возле ее кровати горит небольшая масляная лампа и стоит тарелка с пищей. По тому, как пища размещена на тарелке, она распознает, что ее принесла Лила. Она ест с благодарностью, и потом выходит наружу, чтобы посмотреть на звезды. Тишина ночи пробуждает в ней ощущение тайны, чуда. Она идет, не зная куда. Она находит путь к реке и ложится там. Сияют звезды, поет вода, ее сердце спокойно… «Некуда идти. Достаточно просто погружаться в момент», – вспоминает она слова Ламы. И она отпускает себя в момент, в песню реки, в свет звезд…

* * *

Утром Сонам приходит с невинной улыбкой, за ним следует Сагара. «Готова к уроку?» – спрашивает он.

«Мммм… да…» – отвечает Пема.

«Ну, а пока мы занимаемся, она бы хотела выучить наш язык», – говорит он, указывая на Сагару.

«Тебе нравится тибетский?» – спрашивает ее Пема. Сагара только кивает.

Они садятся под деревом, и Сонам начинает урок. Сагара очень увлечена и повторяет каждое слово, не понимая настоящего значения. Пема более спокойна. Она позволяет словам входить и не беспокоится чересчур о том, чтобы запоминать. Это мило, игриво и легко. Сонам очень терпеливый и понимающий.

«Я буду приходить каждое утро. В течение дня просто говорите друг другу все, что вы запомнили после урока. Просто играйте, и так обучение будет продвигаться очень быстро».

Пеме хотелось бы сказать ему что-то, но слова кажутся неподходящими, чтобы выразить то, что она чувствует.

Сагара смотрит на Пему. Она улыбается и, кажется, ждет чего-то.

«Завтрак?» – спрашивает Пема.

Сагара хватает Пему за руку и почти заставляет ее бежать. Пема просто отдается спонтанному потоку. Они бегут по узкой тропе и достигают большой хижины, где вчера проходила праздничная трапеза в честь Пемы. К ее удивлению, там много людей. Шивам стоит у дверей. Сагара прыгает к нему на руки.

«Время завтрака, Пема. Вы опоздали, он почти окончен», – говорит Шивам.

Пема не понимает его слов, но, видя, как несколько людей кушают и допивают чай, схватывает смысл. Когда она собирается войти в комнату, Шивам игриво останавливает ее и целует. Пема смущена, торопится войти, не осмеливаясь взглянуть на него. Она в замешательстве. Сагара присоединяется к ней за завтраком. Когда они заканчивают, к ним подходит женщина. Она очень грациозна, с проникновенными зелеными глазами. Она преподносит Пеме корзину с едой.

«Это для твоего дома, на тот случай, если ты захочешь иногда готовить дома».

Пема заглядывает внутрь и видит разные виды круп и муку.

«Спасибо», – отвечает она.

Женщина уходит с Сагарой, которая следует за ней как бабочка. Пема заинтригована этой женщиной. Она кажется загадочной и очень укорененной в своей женственности.

Когда комната пустеет, Шивам подходит и садится рядом с Пемой. Она мгновенно чувствует себя неловко. Ей приятно быть с ним, но когда она замечает, что ее тело сексуально откликается на него, она начинает испытывать неудобство. «Это не то, что сестра и брат должны испытывать друг к другу», – думает она.

Шивам берет ее за руку и приглашает выйти наружу. Пема тихо идет следом. Она наблюдает, как ее ум паникует и тело возбуждается. Они идут в течение некоторого времени, прежде чем дойти до очень красивого места на реке. Вода здесь глубже и река течет очень нежно. Так спокойно, как в раю. Шивам раздевается и прыгает в воду. «Иди сюда!» – кричит он. Пема парализована страхом, стыдом, стеснением… она не знает точно, что значат эти чувства. Она только знает, что хочет убежать. «Иди сюда!» – кричит Шивам снова, резвясь в свежей воде.

«Страх… это страх во мне… это не путь!» – ругает она себя. Она делает несколько глубоких вдохов в живот и раздевается. Она прыгает в воду. Шивам мгновенно подплывает к ней и игриво ее хватает. Он смеется и дразнит ее, как брат вел бы себя со своей младшей сестрой. Но Пема чувствует себя неспособной играть и может лишь выдавить из себя смех. Она в полном замешательстве. Она бы лучше поцеловала его или занялась с ним любовью, чем играть с ним как дети. Но она отпускает себя в игру. Она робко дотрагивается до него, потом осмеливается прыгать на него, дразнить его. В конце концов, она так вовлекается в игру, что совсем забывает о страхе. Ее тело становится все более и более живым, все более и более сексуальным. Шивам смеется так громко, так тотально находясь в моменте, что это помогает ей отпустить себя глубже в поток. Иногда она обнаруживает себя в сексуальной позе, где ее половые органы соприкасаются с его. Каждый раз, когда это случается, для нее это вызов, чтобы не попасть обратно в ум, но просто оставаться присутствующей в энергии, в невинности игры. Устав, они выходят из воды и ложатся бок о бок на большом плоском камне, позволяя солнцу нежно их обогреть.

Через некоторое время Шивам поворачивается к Пеме и начинает мягко ее поглаживать. Пема, лежа с закрытыми глазами, чувствует, как в ней снова поднимается страх. Она чувствует, что его прикосновение не только игривое, но также чувственное, интимное. Она уже готова остановить его, когда его рука достигает ее подмышки. Так щекотно, что она заливается смехом. В ответ Шивам прыгает на нее, одной рукой зажимает ее руки у нее над головой, а другой щекочет ее. Она пытается столкнуть его, но он гораздо сильнее. Она смеется и кричит одновременно. Но Шивам не готов прекратить игру. Он приближает лицо к ее шее и кусает ее уши, лижет ее лицо как собака. Пема становится все более и более дикой, все ее энергия разгорается как огонь. Со всей силы она сталкивает его со своего тела. Шивам смеется так радостно, что она тоже не может удержаться от смеха. Стоя друг напротив друга, они смеются и смеются… Энергия такая вибрирующая, такая живая и сильная, что изливается в реку смеха. Пема очень удивлена тому обороту, который приняла игра: это открытое пространство прикосновения, ласки, телесного контакта с такой невинностью. Она не помнит, чтобы когда-либо была в таком пространстве. Оно новое и свежее.

Когда они идут обратно к дому Пемы рука об руку, у нее возникает новое качество расслабленности. Она чувствует себя обновленной, моложе, чем раньше. Когда они достигают ее дома, Шивам, прежде чем уйти, нежно обнимает ее в знак прощания и благодарности. Пема берет его руки и целует их. Она смотрит в его глаза и говорит: «Спасибо…»

Шивам улыбается и медленно уходит.

* * *

Пема приходит навестить Лилу вечером. Лила говорит с ней через Сонама.

«Ты должна давать своей энергии пространство, полное невинности и игривости, святости и молитвенности. Все твои идеи, все твои обусловленности должны уйти. Прямо сейчас они стоят между тобой и существованием, между тобой и божественным. И это делает тебя разделенной, это отделяет тебя от существования. Я поставлю тебя в ситуации, где ты сможешь исследовать чистоту, дикость своей энергии, заостряя свое сознание и открывая свое сердце…»

«Твой вызов в том, что у тебя есть брат, который пробуждает в тебе эту энергию. Я проинструктировала его общаться насколько это возможно через тело. Вызов для вас обоих в том, чтобы вернуться к невинности своего тела через прикосновение, через энергию. Ты ассоциируешь прикосновение с сексом, когда общаешься с мужчиной. Я хочу, чтобы ты попала в измерение, где ассоциация исчезает и остается лишь прикосновение, божественное прикосновение, которое пробуждает твое тело, твое сердце, твое сознание без идей, без суждений, без ожиданий. Я хочу, чтобы ты исчезла в прикосновении, стала прикосновением…» – заключает она с улыбкой, нежно поглаживая длинные черные волосы Пемы.

Лила закрывает глаза и мягко продолжает, пока Сонам переводит. Пема тоже закрывает глаза, пока Лила говорит – у нее начинает немного кружиться голова. Она узнает чувство, как во время своей инициации. Она старается оставаться бдительной и присутствующей. Она знает, что Лила передает ей нечто важное.

«Мужское и женское должно объединиться в тебе на всех уровнях. Пока ты устанавливаешь ограничения на это единение своими предрассудками, концепциями или страхами, ты будешь оставаться разделенной. Ты не сможешь попасть обратно в единство, домой, в Сердце Всего. Тебе понадобятся многие разные типы встреч, чтобы помочь тебе прийти к единству. Тебе нужны братья, сестры, отцы, матери, сыновья, дочери. И это откроет тебя любовнику. И любовник откроет тебя к единению с Мастером. А Мастер откроет тебя к единению с существованием».

Лила замолкает и опускается тишина. В этой тишине открывается дверь в «третьем глазе» Пемы. Появляется картинка, яркая и интенсивная: она сидит в любовном объятии в позе яб-юм с Ламой. Картинка настолько шокирующая и вызывает у Пемы такой стыд, что она вскрикивает и мгновенно открывает глаза. У Лилы глаза все еще закрыты. Но Пема чувствует, что та смотрит на нее сквозь ресницы. Она такая присутствующая.

«В тебе все еще много идей! Ты все еще не знаешь, что значит единение», – говорит Лила, открывая глаза. «Но это изменится… Ммм… Это уже меняется», – говорит она с любящей улыбкой.

«Я не понимаю… Я не понимаю… Я напугана», – говорит Пема со слезами на глазах.

Лила подходит к ней ближе.

«Здесь нечего понимать… просто расслабься в этом. Просто расслабься в любви Мастеров».

При этих словах Пема заливается слезами и падает на колени Лилы.

«Да… просто позволь всему этому уйти… отдай все это мне, милый цветок…» – шепчет Лила, поглаживая Пему, как мать свое дитя.

Затем Лила начинает гудеть таинственные звуки, которые окружают Пему как кокон света. Постепенно Пема погружается в покой, в тишину и отпускает себя в свет Лилы, своего собственного сердца, Сердца Всего.

* * *

Она не может вспомнить, когда ушла Лила. Она помнит лишь свет и мягкие звуки. Ее тело очень мягкое и расслабленное. Чандра сидит рядом с ней, глядя на нее. Ее сердце вспоминает слова Лилы: «Любовник открывает тебя к единению с Мастером…» Чандра подходит и садится перед ней. Пема садится и поворачивается к нему лицом. Они смотрят друг другу в глаза долгое время. Некуда идти, нечего делать. Понятие времени исчезает для них обоих. Есть лишь этот момент, живой, вибрирующий в их телах, в их сердцах. Чандра открывает игру, нежно прикасаясь к левой руке Пемы. Ощущение такое, словно в ее тело проникает огонь – прохладный, мягкий огонь. Пема закрывает глаза. Рука Чандры движется вверх по ее руке до плеча и опускается к ее левой груди. Он остается там некоторое время, чувствуя тепло, приветствие груди. Его правая рука дотрагивается до живота Пемы, пока она медленно расслабляется и отпускает. Чандра подвигается ближе и целует ее правую грудь, очень мягко и нежно, и, наконец, начинает ее сосать. Это мгновенно создает прилив энергии во всем теле у Пемы. Она мягко бормочет в аккомпанемент движениям Чандры. Она не двигается. Она позволяет всей своей энергии быть в прикосновении. Чандра поднимается над ней и мягким, но твердым движением толкает ее на кровать и раздевает. Пема наслаждается игрой ощущений в ее теле, на ее коже. Она чувствует, как ее йони становится сочной и влажной, и ее сексуальная энергия согревает ее таз, ее живот. Она дышит в это, она распространяет это на все свое тело.

Когда ее тело обнажено, Чандра садится и смотрит на нее. Она не открывает глаз, но лишь ощущает его взгляд на своей коже, как теплый ветер, будоражащий ее энергию. Внезапно его взгляд останавливается на ее йони. Чандра начинает дышать глубже и посылать энергию ее йони на выдохе. Пема возбуждается и дышит глубже. На вдохе она принимает энергию Чандры в свою йони. На выдохе она посылает энергию из своей груди в сердце Чандры. Возникает Круг Света, танцуя между ними.

Пема становится более дикой. Она больше не может лежать неподвижно – энергия в ее йони стала слишком горячей, слишком возбужденной. В медленном ритме она открывает и закрывает свои ноги как крылья бабочки. Это помогает ей интегрировать весь огонь в своей йони. Чандра, сидящий перед ее йони, смотрит глубже на дверь храма, которая открывается и закрывается перед ним. Такое приглашение войти, но он терпеливо ждет, пока Пема станет совершенно дикой, потеряет всякий контроль. Он бросает ей вызов, посылая ей еще больше энергии. Он выдыхает глубже и глубже, одновременно двигая тазом. Его лингам теперь полностью эрегирован, направлен на йони Пемы. Круг Света стал ярче, но сохраняет медленный ритм, пока Пема не взрывается, плача и смеясь одновременно. Все ее тело оргазмично. Она больше не может контролировать открывание и закрывание своих ног. Ее таз начинает трястись. Чандра мог бы войти в нее сейчас, но все еще ждет, посылая больше энергии, больше огня в йони и тело Пемы. Она стонет, кричит, смеется, плачет и дышит глубже и чаще. В ней пробуждается тигрица. Все ее тело теперь горит. Она готова к прыжку. Она прыгает! Но Чандра почувствовал ее приближение и быстро ушел с дороги. Он стоит с краю кровати как столп света. Пема на полу, бродит, издавая дикие звуки и сметая все со своего пути – дикая, одержимая тигрицей. Такая игра, такой восторг в ее теле.

Чандра ложится на кровать и ждет… ждет, когда тигрица начнет с ним свою игру. Пема в дальнем конце комнаты. Она наблюдает за своей добычей, издавая оргазмичные звуки. Медленно она крадется к кровати. Она нюхает стопы Чандры, поднимается вдоль его ног и лижет его лингам, живот, грудь, его рот, его «третий глаз». Чандра все еще дышит в Круге Света, посылая энергию йони Пемы и принимая ее в свое сердце. Теперь он в отпускании, в сдаче. Нежным движением Пема впускает его лингам в свою йони. Она не торопится, позволяя лингаму войти постепенно. Когда он полностью внутри нее, она садится, подняв руки к небу, и медленно двигает тазом. Они оба двигаются в ритме Круга Света, вдыхая и выдыхая свет друг в друга. Тигрица расслабляется, становится мягкой.

Чандра садится и усаживает Пему к себе на колени в позицию яб-юм. Они обнимают друг друга, дышат. Их энергии сплавляются друг с другом на все более и более глубинных уровнях. Пема чувствует, как ее тело исчезает, оставляя за собой лишь энергию. Она чувствует, что присутствие Чандры тоже исчезает. Она осознает, что обнимает кого-то, но потеряла ощущение кого. Чем больше их энергии сплавляются, тем меньше она осознает, с кем она. Ее сердце и сердце Чандры находятся в одном потоке. Пема движется в неизвестное, держа мужскую энергию снаружи и будучи удерживаемой мужской энергией внутри. Наконец, она достигает точки необратимости, когда Чандра исчезает полностью. Внезапно она пугается, паникует, потому что понимает, что совершенно одна! Страх сжигает ее живот, ее сердцебиение ускоряется, она в отчаянии кричит, ожидая возвращения в известное, ожидая снова почувствовать Чандру. Но никого нет, ничего, за что можно ухватиться. Она дышит глубже, пытаясь отпустить страх, пытаясь обнять страх, и проникает в пространство одиночества, как кто-то может войти с невинностью в темноту. Вокруг только пространство, больше нет времени. И есть мощное чувство связи со всем: одна, но не одинока… одна и вместе в то же время… вместе со всем и всеми. Она больше никуда не движется. Ее дыхание очень мягкое, неуловимое. Чандра, который попал в то же измерение, сияет как звезда. От него не идет ни малейшего движения. Он просто сияет.

Они обнимают друг друга и не обнимают никого. Они друг в друге, хотя их нигде не найти. Внезапно Пема чувствует присутствие. В ее руках кто-то, но это не Чандра. Это Лама.

«Расслабься в моих объятиях… Мы едины в Сердце Всего…» – голос Ламы эхом отзывается в сердце Пемы.

Она приходит в полное замешательство. Снова возникает страх, сужающий ее раскрытие в любви. Она дышит глубже и начинает дрожать. Чандра мгновенно ощущает нарушение в их потоке энергии, в их связи. Он выдыхает свет из своего лингама, чтобы помочь Пеме почувствовать, что все в порядке, что она может расслабиться. Но слишком поздно. Пема поймана в ловушку страха, смятения. Она плачет, кричит… она хочет вернуться в «нормальную» реальность. Она хочет, чтобы Чандра вернулся. Хочет вернуться сама. Для нее это слишком. Требуется сделать слишком большой шаг. Она не может идти дальше.

«Мы встретимся вновь… – говорит голос Ламы. – Это наша природа – встречаться снова и снова. Когда ты достигнешь храма единства, ты встретишь всех Мастеров, которые прошли через пелену иллюзии. Ты встретишь Всех, кто вернулся домой. Ты встретишь то, что оставила позади. Я жду тебя… ты никогда не покидала дом, но тебе потребуется много переживаний, чтобы это осознать…»

При этих последних словах Ламы она открывает глаза и смотрит на Чандру. Она напугана. Все ее тело знобит и лихорадит одновременно. Чандра обнимает ее крепче и ложится с ней. Он обнимает ее как маленького ребенка. Он целует ее в лоб и шепчет слова, которые Пема не понимает, но чью сладость чувствует. Она прижимается к нему, чувствуя его тело. Она позволяет себе заплакать. Она знает, что единство – это все, что она ищет, и, тем не менее, она так его боится. Теперь она видит боль разделения, разлуки. Она видит страх исчезнуть в единстве, в Сердце Всего…

* * *

«Союз с Мастером есть величайший Союз. Мастер – это окончательный любовник. И когда ты полюбишь Мастера, ты упадешь в существование. Мастер – это дверь в существование. Мастер – это лоно матери. Полюбив Мастера, ты рождаешься заново…»

Глубокие зеленые глаза Лилы смотрят с нежностью на Пему. Сонам переводит с закрытыми глазами. Кажется, он в полном блаженстве. Чандра держит Пему за руку. Все они сидят в Пещере Мастера.

«Если твоя любовь к мужчине не открывает тебя к более великой любви, тогда твоя любовь ничего не стоит. Любовь есть расширение. Твоя привязанность ограничивает твое расширение. Ты привязана к определенному типу любви, к идеям о любви. Эти привязанности заключают тебя в тюрьму. Она может выглядеть золотой, но она остается тюрьмой, золотой или нет, не важно. Любовь – это свобода, потому что она освобождает ото всех привязанностей… Ты понимаешь, милый цветок?»