Текст книги "Вселенная внутри нас. Как сохранить себя в современном мире"

Гипнотизер очень тихо, на цыпочках, вышел из комнаты. На сына все это произвело очень сильное впечатление. Он заплатил ему двойной гонорар и горячо поблагодарил. Гипнотизер ушел, а сын вошел в комнату. Мулла открыл один глаз и спросил:

– Он ушел? Он чуть меня не убил! Мне никогда в жизни не было так скучно, я никогда не думал, что могу совершить самоубийство. Когда он начал, я подумал: «От этого парня невозможно избавиться» – и стал изображать храп. Либо он убил бы меня, либо, если бы я чувствовал себя немножко лучше, немножко здоровее, я убил бы его. Никогда больше не приводи сюда таких людей, иначе здесь произойдет кровопролитие. Либо я убью себя, либо – этого человека! Что это за ерунда?

Но эти люди верят, что, повторяя некую мантру, вы можете достичь духовности. Все, чего вы можете достичь, это состояния скучающего ума. Вы потеряете свою разумность, вот и все. Вы потеряете свою остроту восприятия.

И он говорит: «Слово „Бхагван“ содержит секс». Он понимает только язык и ничего больше. На санскрите у каждого слова много значений. Санскрит – это один из наиболее поэтичных языков в мире. На самом деле, все древние языки – поэтичные; современные языки – научные. В поэтических языках у одного слова может быть много значений, так что вы можете играть с этими многими значениями. Это дает вам свободу, поэтическую свободу. В научном языке для каждого слова имеется точное значение.

Слово «Бхагван» имеет много значений. Да, в одном из значений содержится «секс», потому что в древней Индии секс рассматривался и почитался как начало всего, источник жизни, и Бог – это источник жизни. «Бхаг», вообще говоря, означает «влагалище». Но это были прекрасные люди – они думали о сексе как о чем-то божественном, как если бы Бог был маткой, влагалищем. Из влагалища, из матки вышло все существование. Поэтому слово «Бхагван», конечно же, содержит в себе «секс», и все мироздание является доказательством того, что секс – это источник жизни.

Должно быть, тот парень ухватился только за одно это значение. Но почему он ухватился именно за это значение? Ведь «Бхагван» означает также и «Благословенный» – это другое значение. Именно поэтому мы называем Будду «Бхагван», мы называем Кришну «Бхагван». И эти люди из «Харе Кришны» сами продолжают повторять слово «Бхагван», называя так Кришну. Они что, повторяют слово, имеющее некий сексуальный смысл? Они повторяют слово с другим значением – «благословенный».

«Бхагван» может также происходить от другого корня: «бхагья». «Бхагья» означает «счастье». Тот, кто достигает Предельного, – самый счастливый человек, поэтому его называют «Бхагван». «Бхагван» значит «благословенный», самый счастливый. Ему больше нечего добиваться. Он прибыл домой.

Но для тупого ума этого парня доминирующим стало сексуальное значение. И причина не в слове, причина в его собственной ментальности, потому что люди из «Харе Кришны» – это люди, подавляющие секс.

Он также спрашивал: «Здесь так много мужчин и женщин. Они все живут вместе?» Он был шокирован. Духовный ашрам, где мужчины и женщины живут вместе? Люди из «Харе Кришны» проводят разграничение: женщины должны жить отдельно, мужчины должны жить отдельно. Любовные взаимоотношения не допускаются – естественно, их умы наполняются сексуальностью, извращениями.

Такое значение слова «Бхагван» происходит из его извращенного ума. И то, насколько хорошо он знает санскрит, не имеет к этому никакого отношения. Лишь это значение, одно значение этого слова, стало для него навязчивой идеей.

Марио пропустил один день на работе, и О’Райли, десятник, потребовал объяснений.

– Где ты был? – спросил он.

– Это все из-за моей жены – у нее был вкладыш!

– Если не сможешь придумать ничего лучше, – сказал десятник, – мне придется тебя выгнать!

– Кажется, я что-то перепутал, – сказал Марио. – Моя жена лежит в постели, у нее оборвыш!

– Все, умник! – заорал О’Райли. – Ты уволен.

Марио вернулся домой и спросил:

– Эй, жена, что с тобой случилось вчера?

– Я же тебе сказала, у меня был выкидыш!

– А! Я же помню, что это было что-то на «ыш»!

Итак, вы можете многому научиться у Харидаса, этого лидера движения «Харе Кришна». Вы можете много узнать о глупости, вы можете много узнать о самих себе – когда и где вы ведете себя так же глупо. Вы можете научиться тысяче и одной вещи. Именно об этом сказала ему мой секретарь: «Я учусь, проживая жизнь». Но они думают, что научиться можно только из священных писаний.

Ничему нельзя научиться из священных писаний. Человек становится знающим, но мудрым – никогда. И знающий человек находится в гораздо худшем состоянии, чем невежественный, потому что невежественный человек, по крайней мере, невинен, он готов учиться, он восприимчив. Эти же люди не могут слушать, не могут видеть. Они настолько полны дерьмом! Но для них дерьмо – это навоз священной коровы.

Просто наблюдайте. Всякий раз, когда вам посчастливится встретиться с глупым человеком, просто наблюдайте за ним; это очень поможет вам стать разумными.

Лондонская аристократка леди Эшкрофт решила устроить светский раут и для его проведения наняла служанку, мисс Скапечиа, которая недавно иммигрировала в Англию.

– Не забудьте о щипчиках для сахара, – приказала английская леди. – Не очень приятно, когда мужчины идут в туалет, достают там «это», засовывают обратно, а потом берут кусочки сахара пальцами.

– Да, сударыня, – ответила девушка-итальянка.

Поздно вечером, после того как гости разошлись, леди Эшкрофт подзывает служанку.

– Мисс Скапечиа, кажется, я говорила вам о щипчиках для сахара!

– Я положила их, леди, клянусь!

– Но я не видела их на столе!

– На столе? Я положила их в туалете!

Четвертый вопрос:

Ошо,

Как мне открыть свое чувство юмора?

Каждый человек рождается с чувством юмора. Это не талант, это свойство человеческой природы. Но общество старается разрушить его, оно боится даже чувства юмора. Мы учим детей быть серьезными. Серьезность превозносят, очень превозносят. На самом деле, серьезность – это своего рода болезнь; ее следует осуждать.

Каждый ребенок приносит с собой в мир чувство юмора, но мы его разрушаем; по меньшей мере, мы его подавляем. Мы не позволяем ребенку наслаждаться этим чувством, мы не позволяем ему делиться им с нами. Мы не поддерживаем его в том, чтобы он позволял этому чувству расти, так как боимся – если он станет слишком несерьезным, он будет представлять опасность для серьезного общества. Тогда он начнет восставать против многих вещей, потому что чувство юмора – это существенная часть разумности.

Вы не встретите смеющихся ослов, вы не встретите буйволов, наслаждающихся шуткой. Один только человек умеет наслаждаться шуткой, умеет смеяться. Ваши святые подобны буйволам и ослам! Они пали ниже человечества, они потеряли что-то, что имеет огромную ценность. Без смеха человек подобен растению без цветов.

Но обществу нужны серьезные люди: президенты, премьер-министры, вице-канцлеры, профессора, попы, шанкарачарьи, аятоллы, имамы, всевозможные священники, учителя, члены комиссий, сборщики налогов, управляющие… Все должны быть серьезными. Общество боится, что, если у них появится чувство юмора, будет потеряна эффективность. Если у них появится чувство юмора, они станут людьми. От них требуется, чтобы они были в точности как машины.

У Адольфа Гитлера механические движения. Просто посмотрите на его фотографии: как он стоит, как ходит, как принимает приветствия, как сам приветствует. Кажется, что он делает это как автомат, словно он не человек, а робот. Его лицо, его жесты роботоподобны, и он сделал роботоподобной всю Германию. Он разрушил Германию больше, чем кто-либо еще, но он создал очень эффективную армию. Эффективная армия возможна только тогда, когда люди теряют всю разумность и все, что составляет эту разумность.

Чувство юмора – это одна из очень существенных частей разумности. Как только вы его теряете, вы теряете также и разумность; чем у вас больше чувства юмора, тем более вы разумны. Вопрос не в том, чтобы открыть чувство юмора; нужно просто убрать преграды. Оно уже есть. Достаточно просто убрать несколько камней, которые ваши родители, ваше общество положили, чтобы не дать ему выйти наружу. Общество учит вас самоконтролю, а чувство юмора означает расслабление.

Как раз на днях один саньясин из Лондона прислал мне вырезку из газеты. Он слышал мои шутки о президенте Зимбабве, преподобном канонике Банане, и прислал мне небольшую вырезку. В ней говорится, что во время путешествия с Бананом в самолете один из членов его кабинета министров стал мочиться по всему проходу салона. Его спросили: «В чем дело?»

Он ответил: «Я пытался применить самоконтроль, но в конце концов не вытерпел!»

Конечно, в присутствии президента Банана вы должны быть бананом. Он пытался применить самоконтроль, он сделал все, что было в его силах. Если бы он прошел тренинг EST[6]6
  EST – Erhard Seminar Training (Семинар-тренинг Эрхарда). Одна из техник, которую практиковали участники семинара, предполагала длительную задержку мочеиспускания.


[Закрыть], ему бы это удалось!

Вы не можете смеяться в присутствии старших, вы не можете смеяться в присутствии ваших учителей, вы не можете смеяться в присутствии ваших священников, вы не можете смеяться в церкви.

Христиане говорят, что Иисус никогда не смеялся. Я не могу в это поверить – он не был буйволом! Он был одним из величайших, наиболее разумных людей, которые когда-либо ходили по Земле. Он наверняка смеялся, и ему наверняка это нравилось. Он был гораздо более земным человеком, нежели Будда. Он жил более страстно и более интенсивно, чем любой другой из тех, кто когда-либо становился просветленным. Он любил общество женщин, среди его учеников были красивые женщины, даже одна из самых знаменитых проституток тех дней – Мария Магдалина. Он любил поесть, любил выпить. Он единственный просветленный, который любил вино, – настоящий мужчина! И он очень любил пировать. Каждый вечер он устраивал пир, и этот пир продолжался часами.

Как раз на днях несколько саньясинов-самураев устроили небольшую вечеринку, и мой медиум Рада исполняла там танец живота. Здорово! Я порадовался этой новости и сказал Раде: «В таком случае когда-нибудь тебе придется сделать это передо мной! Просто увидеть твой танец живота будет для меня настоящим наслаждением!»

Иисус тоже наслаждался бы танцем живота Рады. Будда, возможно, закрыл бы глаза, но не Иисус, не Лао-цзы!

Рассказывают, что однажды Лао-цзы, Будда и Конфуций, все трое, сидели в ресторане на небесах, и прекрасная женщина с большим красивым кувшином подошла к ним и сказала:

– Это сок жизни! Хотите?

Конфуций сказал:

– Я только чуть-чуть попробую, потому что, не попробовав, я не могу ничего сказать.

Таков был его путь – ко всему подходить по-научному и оставаться прагматичным. Он лишь пригубил сок и произнес:

– Нет, он горький!

Будда закрыл глаза и проговорил:

– Мне незачем его пробовать. Многие люди пробовали его – Конфуций только что его попробовал. Я заявляю, что он горький!

Женщина подошла к Лао-цзы. Лао-цзы выпил весь кувшин. Он сказал:

– Если вы не выпиваете его полностью, вы не имеете права высказывать о нем какое-либо мнение, выносить какое-либо суждение.

И когда он выпил весь кувшин, он стал танцевать и смеяться.

Будда с Конфуцием ушли, приговаривая:

– Этот парень Лао-цзы портит репутацию всем нам, просветленным!

Разумеется, он танцевал не в одиночку, он начал танцевать с этой женщиной! Когда вы полны жизни…

Иисус был земным человеком. Гораздо чаще, чем он произносит: «Я сын Божий», он повторяет: «Я сын человеческий». Он ближе к земле, чем к небу. Он очень земной человек. Он наверняка смеялся, наслаждался. Но священники, попы и церковь очень серьезны. Войти в церковь – это все равно что оказаться на кладбище. Вы должны быть серьезными, суровыми.

Все это необходимо отбросить. И если ты не можешь отбросить это здесь, то где еще ты сможешь это отбросить? Либо здесь, либо в Италии! Съезди ненадолго в Италию.

Спустя десять лет после своего приезда в Америку Розелли благодаря своему фруктово-овощному бизнесу скопил достаточно денег, чтобы построить огромный дом.

– Я хотеть три спальня наверху, – объясняет он подрядчику. – Я хотеть большой гостиной с красивый большой лестница наверх в комнаты. И прямо здесь, рядом с лестница, я хотеть колонну.

Вернувшись через несколько месяцев, он обнаруживает, что все построено в соответствии с его описанием. Затем он замечает колонну рядом с лестницей.

– Эй, что с тобой? – вопит Розелли. – Ты не усекал, что я тебе сказать?

– Разве вы не это заказывали? – спрашивает подрядчик. – Не колонну?

– Ты идиотто или что? – кричит итальянец. – Я хотеть одна из этих штучек, которые делают дзинь-дзинь, ты берешь их и говоришь: «Халло, ну?»

Поезжай в Италию, и ты столкнешься с разными ситуациями!

В качестве свадебного подарка Брамбилла вручил своему сыну Альдо двести долларов. Двумя неделями позже он спрашивает его:

– Что ты сделал с деньгами?

– Я купил себе часы, папа, – отвечает юноша.

– Идиот! – кричит отец. – Ты должен был купить винтовку!

– Винтовку?! Для чего?

– Предположим, однажды ты придешь домой и обнаружишь, что кто-то спит с твоей женой, – объясняет отец. – Что ты будешь делать? Разбудишь его и сообщишь, который час?

Ганнон, остановившийся в маленьком отеле в Риме, звонит администратору и говорит:

– Пришлите ко мне проститутку!

Сеньора Агостини, жена владельца, шокирована и требует, чтобы муж вышвырнул этого человека вон. Но тот колеблется, и тогда миссис Агостини решает подняться и вышвырнуть его сама.

Спустя несколько минут муж слышит звуки ломаемой мебели, крики и ругань.

В конце концов Ганнон, тяжело дыша, с исцарапанным лицом и в разорванной рубашке спускается в холл. По пути к выходу он по секрету сообщает Агостини:

– Эта старая сучка, которую вы мне прислали, билась до последнего, но я все-таки ее трахнул!

На сегодня достаточно.

Глава 4
Не сравнивайте

Первый вопрос:

Ошо,

Сидя с тобой, я все сильнее чувствую глубокое безмолвие и то, что кажется пустотой, но в этом нет блаженства. Я склонен рассматривать это как признак того, что что-то не так, особенно когда я вижу столько счастливых людей на даршане. Похоже, я не имею понятия, на правильном я пути или нет. Иногда я думаю, что становлюсь более медитативным, а иногда – что я полностью сбился с курса и заблудился. Пожалуйста, прокомментируй.

В храме Бога много дверей. Каждая дверь по-своему уникальна – не следует сравнивать одну дверь с другой. Безмолвие – это одна из дверей в божественное, так же как и блаженство, истина, любовь, свобода, осознание, медитация, молитва. Человек может войти в божественное столькими путями, сколько в мире есть разных типов людей. И у каждого типа будут свои собственные радости, переживания на пути.

Но в конечном счете, когда человек входит в храм, все эти переживания сливаются в одно переживание, которое невозможно выразить. О путях можно что-то сказать, но цель остается невыразимой. О ней ничего не может быть сказано – этому переживанию нет имени; но у путей есть свои имена.

Безмолвие очень отличается от блаженства. Если ты начнешь сравнивать себя с другими людьми, ты создашь для себя ненужные трудности. Сравнение создает беспокойство – нет необходимости сравнивать свои переживания с переживаниями других; просто смотри, что происходит с тобой. Это действует на тебя благотворно? Это тебя питает? Без какого-либо сравнения просто наблюдай, что происходит с тобой. Становишься ли ты более центрированным, более укорененным в себе, более заземленным? Чувствуешь ли ты, что ты дома?

Не должно быть никакого сравнения, иначе каждый здесь окажется в затруднении. Если кто-то движется через дверь блаженства, он начнет сравнивать: «Почему я не такой безмолвный, как Ашока? Что-то не так. Я танцую, пою и ощущаю огромную радость, но где то глубокое безмолвие, о котором говорит Будда? Что-то не так, я сбился с пути».

То же самое происходит с тобой, однако у каждого пути есть свой собственный язык. Я дал тебе имя Дэва Ашока. Будет полезно напомнить, что Ашока был человеком, который преобразил весь лик Азии. Именно он, и только он, сделал Будду светом Азии. Ашока был одним из величайших императоров в мире. Во многих отношениях он более велик, чем Александр Македонский, потому что, являясь великим императором, он был единственным, кто правил самой большой территорией Индии, какая только возможна… С тех пор Индия никогда не была такой огромной, многие ее части отпали. Она все еще остается огромной страной, но Ашока был императором самой большой Индии, занимавшей почти половину Азии.

И когда он начал медитировать, когда он сдался мастеру, Гаутаме Будде, с ним произошла такая трансформация, после которой он остался императором и все же ничем не обладал. Он жил как человек, у которого ничего нет. У него было все, но он жил как человек, у которого нет ничего. Внешне, на поверхности, он не отрекался от царства, но внутри он больше не был частью этого мира. Во всей истории человечества, в жизни любых других императоров такое случалось нечасто.

Я дал тебе имя Дэва Ашока – божественный Ашока, – полагая, что твоим путем может стать безмолвие. Безмолвие означает путь отрицания, via negativa. Блаженство очень утверждающее, это путь утверждения, via positiva. Оно утверждает, что все существование божественно, и празднует это. Оно говорит «да» всему, что есть. Оно не отвергает, оно не исключает, оно не отрицает. Оно учится наслаждаться, переживать, петь, танцевать, праздновать. Это путешествие по тропинке в прекрасном саду. Много цветов, поют птицы…

Но путь безмолвия в точности противоположен этому: он подобен прекрасной пустыне. Помните, у пустыни есть своя собственная красота. Не только сады прекрасны – у них своя красота, но у пустыни также есть своя собственная красота. Бескрайние просторы, безграничность, безмолвие, непотревоженный девственный покой, который господствует в пустыне, – в этом есть своя собственная красота. Красота пребывает не в каком-нибудь одном цвете и в одном размере, она пребывает во всех формах, во всех размерах, во всех оттенках. Были люди, любившие пустыни больше, чем сады.

Я живу в Лао-цзы[7]7
  В Коммуне Ошо в Пуне здания и помещения носили имена знаменитых мистиков.


[Закрыть], и мой сад – это лес. Моя садовница с очень большой неохотой согласилась сделать его таким – понятно, что она гречанка и мыслит логически, а это очень нелогично. Не допускаются ни симметрия, ни подрезание деревьев. Она все-таки их подрезает, когда я не вижу! Она пытается как-то упорядочить этот хаос.

Вивек ненавидит весь этот лес вокруг дома. Она говорит, что он разрушил всю перспективу; ничего не видно. Не видно безграничности неба, ничего не видно из окна комнаты – все закрыто! В действительности, мне и не нужно ничего видеть – я уже все видел! Но для бедной Вивек это трудно – ей все еще нужно видеть некоторые вещи. Я могу понять ее затруднение.

На пустыню можно смотреть бесконечно, она нигде не кончается, простираясь до самого горизонта. Этот бескрайний простор… И у глубокого безмолвия пустыни есть своя собственная песня – неслышимая, невысказанная. То же самое можно сказать и о пути безмолвия.

Будда не умеет танцевать, не умеет петь. Конечно, у него есть своя собственная песня, но это беззвучная песня. Это не звук бегущей воды, это песня пустыни. Ее можно чувствовать, ее можно проживать, ею можно быть, но она неосязаема. К ней нельзя прикоснуться, ее нельзя взять в руки. Разве можно держать в руках ничто?

Будда достиг Предельного через отрицание: «Я не тело, я не ум, я даже не сердце». Он продолжал отрицать: «Я не моя личность, я просто ничто». Он продолжал отрицать, пока не осталось ничего, что можно было бы отрицать. Его метод похож на снятие слоев луковицы: вы продолжаете снимать слой за слоем, слой за слоем. Луковица начинает становиться все меньше, и меньше, и меньше, и в конце концов, когда снят последний слой, луковица исчезает. Теперь есть ничто. Это путь Будды. Когда вы становитесь абсолютно ничем, вы входите через эту дверь. Но не сравнивайте.

Будда не может сравнивать себя с Мирой, с Чайтаньей, с Кабиром. Он не может сравнивать. Если он посмотрит на Миру, танцующую со своей вúной[8]8
  Вúна – индийский струнный музыкальный инструмент.


[Закрыть], поющую песню экстаза, он, конечно, почувствует, что в нем этого нет. Если Мира посмотрит на Будду и ощутит его безмолвие…

Первые в мире мраморные статуи были статуями Будды по той простой причине… Это не случайно, что первые мраморные статуи были статуями Будды. Будда обладал некоторым качеством, тем же самым прохладным спокойствием, что и мрамор.

Сделать статую Миры невозможно – как статуя будет изображать танец? Мира подвижная, текучая. Если вы захотите сделать статую Миры, вам придется сделать статую из фонтана. Вам придется придать фонтану форму Миры, потому что Мира – постоянно меняющаяся, динамичная. Там должен быть танец. Если там нет танца… да, вы можете поймать позу танцующей Миры, но в тот момент, когда танец останавливается, он исчезает. Танец – это процесс, а не вещь. Будда легко воплощается в скульптуре, поэтому не удивительно, что самые прекрасные в мире статуи – это статуи Будды. Его безмолвие очень легко может быть передано в статуе.

Никогда не сравнивай. Сравнение просто создает ненужные проблемы. Продолжай двигаться в это безмолвие и не называй его пустым – когда западный человек называет что-либо пустым, он вкладывает в это совершенно другой смысл, в отличие от восточного человека. Ни в одном западном языке слово «пустота» не подразумевает чего-то, что действительно существует. Слово «пустота» просто означает, что ничего не существует: ничто – это просто ничто. Но в восточных языках шуньята, слово, которое, говоря о пустоте, использовал Будда, не означает, что ничего не существует; оно означает, что, на самом деле, существует Ничто. Ничто – это не просто ничто; это все, это наполненность.

В английском языке есть слово «room»; «room» означает просто пространство[9]9
  Room (англ.) – место, пространство; также: комната, помещение.


[Закрыть]. Однажды я шесть или восемь месяцев жил в Райпуре, и у меня была совершенно пустая комната, не было даже стула; бамбуковая циновка – это все, что имелось в комнате. Каждый, кто входил в комнату, говорил: «В комнате ничего нет?» И я говорил этому человеку: «„Комната“ означает просто пространство; больше ничего и не нужно. Это комната! Она наполнена пространством. Вы ищете вещи, и из-за того, что вещей нет, вы говорите: „Ничего“. Именно отсюда происходит слово „ничего“ (nothing) – „нет вещи“ (no thing). Но вы не видите вместительности, пространства, которое очень позитивно. Эта комната наполнена пространством, она не пустая – в ней нет вещей, но она наполнена пространством».

В пустыне нет деревьев, людей и животных, но она наполнена пространством.

В восточных языках понятия «ничто», «пустота» также имеют позитивный смысл. Поэтому помните: когда вы ощущаете ничто, когда вы ощущаете пустоту, необходимо отбросить западное представление. Это смена гештальта[10]10
  Гештальт (от немецкого Gestalt) – форма, образ, выступающий из фона.


[Закрыть].

Вы, должно быть, видели картинки в детских книгах… Очень известная картинка, вы все наверняка ее видели, приводится почти в каждой книге по психологии: это набросок, лишь несколькими линиями изображающий старуху. Если вы какое-то время непрерывно на него смотрите, наступает момент, когда гештальт меняется. Неожиданно старуха исчезает, и появляется красивая молодая женщина. В этих линиях присутствуют обе фигуры. Если продолжать смотреть на молодую женщину, то скоро гештальт снова сменится и появится старуха, потому что глаза не могут оставаться неподвижными, они устают от чего-то одного и меняют гештальт. Если вы попытаетесь найти молодую женщину в то время, когда ваши глаза сосредоточены на старухе, вы не сможете найти молодую женщину. Или наоборот: если вы видите на картинке молодую женщину и пытаетесь найти старуху, то не сможете ее найти. Вы только что ее видели, вы знаете, что она здесь, но не можете ее найти. Запомните: увидеть их обеих вместе невозможно. Вы можете попытаться, но вам это наверняка не удастся. Видеть их обеих вместе невозможно, так как используются одни и те же линии, и эти линии могут показать вам либо старуху… Если все линии задействованы в образе старухи, молодая женщина пропадает, для нее больше не остается линий. Если все линии задействованы в образе молодой женщины, значит, исчезает старуха. Но если продолжать смотреть на картинку, возможны переключения: иногда будет появляться молодая женщина, и тогда старуха будет исчезать, как будто ее никогда не существовало. Вы будете ее искать, но не будете находить.

То же самое верно, когда вы смотрите на пустую комнату: это вопрос гештальта. Если вы слишком сильно сфокусированы на вещах – ищете мебель, картины и вещи, которые почти являются частью комнаты, – тогда вы скажете: «В ней ничего нет», – и ваше «ничего» будет западным. Если вы сфокусированы на пространстве комнаты, на вместительности помещения, вы увидите, что комната полна, даже переполнена – переполнена самой собой. Тогда ваше «ничто» приобретет восточное значение.

Западный и восточный умы действительно различаются во многих отношениях; они сфокусированы на различных гештальтах. Запад думает о вещах, Восток думает не о вещах, он думает о не-вещах. Его гештальт глубоко отличен.

Твой гештальт меняется с западного на восточный, и тебе будет немного трудно отбросить эту старую привычку. Поэтому ты воспринимаешь свое переживание как пустоту, в которой нет блаженства. Это твоя старая привычка, иначе это не казалось бы пустым.

Ничто не бывает таким наполненным, как пустая ладонь: в ней помещается все небо. И ничто не бывает таким пустым, как кулак: в нем ничего нет. В кулаке спрятано «ничто» в западном смысле, а на раскрытой ладони лежит «ничто» в восточном смысле.

Однажды Ананда спросил Будду:

– Бхагван, в чем, если сказать в двух словах, состоит твое учение?

Будда раскрыл ладони и сказал:

– Мое учение подобно раскрытым ладоням, а не сжатым кулакам.

Это очень важное утверждение. Когда ваши ладони раскрыты, у вас в каком-то смысле ничего нет, а в другом смысле вы держите в руках весь мир, все звезды, все небо. Много ли можно удержать в кулаке? Почти ничего. Но изменить гештальт с западного на восточный немного трудно.

На Западе путь отрицания никогда не был господствующим гештальтом. На Западе никогда не появлялось ничего подобного буддизму, ничего подобного Дзэн. Этого не могло произойти, это было невозможно. В основе всей иудейской традиции, из которой родились христианство и ислам, лежит утверждение, что «Бог есть», а Будда говорит: «Бога нет».

Вспомните восточное значение. Когда Будда говорит: «Бога нет», он не проявляет себя как атеист. Он просто говорит, что природа Бога есть Ничто. Он совсем не отрицает Бога, он просто не соглашается с Эпикуром или Чарвакой. Когда он говорит: «Бога нет», вы должны помнить, вы должны постоянно осознавать, что его «нет» – это не ваше «нет». Его «нет» не означает, что Бога не существует. Его «нет» просто означает, что Бог существует как Ничто. Следовательно, мы не можем сказать, что Бог есть, потому что тогда ваш гештальт переключится на утверждающий. Либо вы можете сказать, что Бог есть Ничто, либо вы можете сказать, что Бога нет. Безусловно, утверждение, что Бог есть Ничто, не приближает вас к истине. Утверждение же, что Бога нет, приближает вас к ней настолько, что еще один шаг – и вы исчезнете в Ничто. Но это Ничто – переполненность, изобилие. Это то Ничто, которое находится внутри семени.

Если вы разрежете семя, что вы найдете? Ничего. Но вы прекрасно знаете, что это «ничего» вмещает миллионы цветов. Они невидимы, но они есть – все цвета, все ароматы. Ничего нельзя почувствовать прямо сейчас, но потенциал присутствует уже в этот момент.

Наслаждайся этим безмолвием и не сравнивай, не называй его пустым. Ты на абсолютно правильном пути; это твой путь.

Я не могу представить Ашоку танцующим, это будет выглядеть очень нелепо. Когда вы в следующий раз увидите Ашоку, просто подумайте… танцующий Ашока! Это будет выглядеть абсурдно, это невозможно. Поющий Ашока – это невозможно. Он пытается, поскольку видит так много поющих и танцующих людей.

Он много раз присылал мне шутки, но я не выбрал ни одну из них, потому что у него совсем нет чувства юмора! Но он старается, бедняга, делает все, что в его силах!

Однажды он написал мне: «Ошо, что ты об этом думаешь? У меня есть идея начать издавать в ашраме журнал, состоящий из одних анекдотов». Я сказал: «О Боже, и Ашока будет редактором этого журнала!» Если бы он хотел издавать журнал о скуке, это было бы совершенно логично, но он хочет издавать журнал, наполненный юмором, а у него совершенно нет чувства юмора, даже намека на чувство юмора! Но в этом нет необходимости.

Продолжай погружаться глубже и глубже в свое безмолвие. И никогда, никогда не сравнивай себя, свои переживания, с другими, потому что каждый должен идти своим собственным путем. Конечно, в конце тот, кто пришел к Богу, танцуя, и тот, кто пришел в молчании, встречаются и сливаются в едином переживании.

Блаженство – это сейчас не для тебя. Оно может случиться как побочный эффект на заключительной стадии.

Шутка для тебя, Ашока. Подумай над ней. Может быть, до тебя дойдет!

У Гэррити был член шестьдесят сантиметров длиной. Бедняга не мог найти женщину, в которую бы он поместился. Врачи ничем не могли ему помочь, и он отправился в маленький секс-шоп.

Продавец показал Гэррити мятный леденец на палочке и сказал:

– В нем – секретное лекарство. Пока ты его сосешь, твой болт укорачивается. В твоем случае должно хватить пяти минут. Но должен тебя предупредить, что лекарство нагоняет сильный сон, поэтому рядом должен быть кто-то, кто вынет его у тебя изо рта, когда время закончится.

Гэррити не терпелось испытать чудодейственное средство. Он бросился в ближайший мужской туалет, вручил служителю-итальянцу двадцать долларов и попросил:

– Я сейчас засуну в рот леденец с лекарством, и оно может меня усыпить. Чрезвычайно важно, чтобы ты вынул снотворный леденец через пять минут…

Гэррити просыпается несколько часов спустя, видит смотрящего на него служителя и спрашивает:

– Ты вынул леденец через пять минут?

Служитель отвечает:

– Не говорить английский.

Блаженство – не твой язык, забудь о нем. Твой язык – безмолвие. И не пытайся быть блаженным, потому что это будет просто фальшиво. Вообще не пытайся быть чем-то, чем ты не являешься; будь лишь тем, что ты есть. Что бы это ни было – это правильно, так как ты должен найти самого себя и никого другого. Запомни еще одну вещь. Не осуждай при этом других: «Что вы делаете – танцуете, поете и зря тратите время? Сидите в молчании»…Потому что это другая возможность.

Люди либо сравнивают и тогда чувствуют, что они упускают, либо становятся агрессивными и начинают разрушать жизнь других людей; они начинают осуждать: «Это неправильно». Это способ защиты, а, как говорится, лучшая защита – это нападение. Они начинают нападать на других («Вы неправы») только для того, чтобы чувствовать свою правоту. Эта агрессивность тоже неправильна, потому что может сбить кого-то с его пути.