Текст книги "Всё и разум. Научное мышление для решения любых задач"

Глава шестая
Как мои родители бросили курить

Настоящим утверждаю, что если хочешь, чтобы взрослые перестали болтать о важных проблемах вроде изменения климата и начали что-то предпринимать, один из лучших способов – вовлечь в процесс их детей. Молодежи свойственны юношеский пыл, идеализм и любознательность, которые делают их идеальными исследователями и пропагандистами всякого рода перемен, основанных на научных данных. А еще у детей перед нами огромное тактическое преимущество: они живут дома и потому могут убеждать родителей в чем угодно с самого близкого расстояния. Это я знаю не понаслышке с тех самых пор, как мне было двенадцать лет и на мою долю выпали незабываемые приключения. А все из-за сигарет.

В шестидесятые годы, когда я был маленьким и жил в Вашингтоне, почти все мои знакомые взрослые курили. Такое ощущение, что в то время курили практически все. Курили мои мама с папой. Курил даже наш сосед-врач. И практически все мои знакомые курильщики говорили, как им хочется бросить. Да, им нравилось курить, но все равно в глубине души они мечтали бросить.

С пятидесятых годов на табачные компании начали подавать в суд – и отдельные люди, и всякого рода объединения и организации. Помню, как об этом говорили в теленовостях, которые я смотрел вместе с родными. Руководители табачных компаний с самыми честными лицами утверждали, что и не подозревали о связи курения и рака.

Родители были категорически против того, чтобы я начинал курить, и часто говорили, как трудно потом бросить. Планировать бросить курить было почти так же модно, как собственно курить. То и дело по радио пускали социальную рекламу – треск пламени, вой сирен и голос пожарного, мрачно говоривший, что этот несчастный случай произошел, потому что «кто-то курил в постели». Но гораздо более глубокое впечатление на меня произвело выступление актера Уильяма Тэлмана, который играл окружного прокурора Гамильтона Бургера в популярнейшем телесериале «Перри Мейсон».

Если для вас это каменный век, вспомните, как много появилось в последнее время детективных телесериалов с участием юристов и адвокатов: «Закон Лос-Анджелеса», «Закон и порядок», «Юристы Бостона», «Практика», «Элли Макбил», «Лучше звоните Солу» и «Хорошая жена» (список, разумеется, далеко не полон). Так вот, «Перри Мейсон» был первым сериалом в этом жанре. Обратите внимание, что имя и фамилия – Гамильтон Бургер очень похожи на «гамбургер» – а все потому, что каждую неделю главный герой Перри Мейсон, сверхъестественно одаренный адвокат, глотал этого персонажа, практически не жуя. Перри, как мы его называли, всегда оказывался умнее и окружного прокурора, и полицейских и добивался признания настоящего убийцы за минуту до последнего перерыва на рекламу. Перри обеспечивал закон и порядок благодаря непоколебимой логике и знанию людей. Я любил этот сериал, просто обожал. И когда Гамильтон Бургер, то есть Уильям Тэлман, появился на телеэкране и сказал: «Когда вы это увидите, меня уже не будет в живых. Прошу вас, не курите!» – я прямо взвился. У меня появился стимул к действию. Надо срочно спасать родителей. Признаться, свою роль здесь сыграла и обида на «этих взрослых, которые вечно говорят: делай, как я говорю, но не как я делаю». Однако, полагаю, это был еще и зачаток моего стремления менять мир к лучшему. Мне было всего двенадцать, и я ставил себе более скромную цель – изменить к лучшему жизнь в нашем доме. Я совершенно затравил и задергал… гм… в общем, я постоянно напоминал родителям, что они оба дали слово бросить курить. На это я получал старую заезженную пластинку: да, они очень-очень хотят бросить, но это так трудно, ты себе не представляешь, так что никогда-никогда не начинай курить.

Как и любые другие родители, мама с папой хотели «обеспечить мне полноценный летний отдых» – с языка хороших родителей это переводится как «ты, Билл, уже староват для малышового лагеря с играми и развлечениями, но еще не дорос до того, чтобы найти нормальную работу за деньги, однако дома сидеть мы тебе тоже не дадим». И вот для вящей полноценности моего отдыха родители записали меня на летние курсы в Смитсоновский институт, расположенный в центре Вашингтона, благо туда было несложно добираться от дома. В результате я узнал все об океанографии – тогда мне казалось, что ничего лучше просто не бывает. Для начинающего ученого лето выдалось что надо. А мои родители, страдавшие никотиновой зависимостью, считали, что смогут хотя бы несколько недель передохнуть от моих приставаний и настойчивого насаждения добра. О как они заблуждались!

Чтобы попасть в Смитсоновский институт, мне нужно было сесть на автобус в центр. По пути ко мне подсаживались соученики, участники той же программы; по большей части они были старше на класс-другой. По дороге мы болтали и в конце концов подружились. Потом мы договорились встречаться на другой остановке, потому что оттуда путь пролегал мимо потрясающего магазина на Пенсильвания-авеню, который назывался «Волшебная лавка Эла». Это была настоящая достопримечательность, просуществовавшая 58 лет. Хозяин магазина Эл Коэн продавал не только муляжи отрубленных пальцев, компактные складные шелковые цветы и всевозможные наборы для карточных фокусов, но еще и так называемые «сигаретные заряды». Это были крошечные пиротехнические устройства, похожие на отломанное острие зубочистки. Их нужно было втыкать в кончик сигареты. Стоило ничего не подозревающему курильщику зажечь ее, и через несколько минут или даже секунд – в зависимости от того, насколько глубоко засунешь заряд, – сигарета взрывается. Очень зрелищно. После взрыва бумажная обертка сигареты выглядит как кожура идеально очищенного банана. А остатки сигареты – как взорвавшаяся сигара из мультика компании «Уорнер Бразерс», ну, там, где у Даффи Дака все лицо черное и клюв на сторону. Все это чистой воды хулиганство, очень страшно и обидно и, честно говоря, просто чудесно. Сигаретные заряды – это идеальное приспособление для подростковых шалостей.

Как вы думаете, что сделал я, одаренный юноша творческого склада со склонностью к экспериментам? Разумеется, я купил сигаретных зарядов и аккуратно засунул их в родительские сигареты. А нечего было клясться мне бросить, а самим курить как ни в чем не бывало! Я был подающим надежды инженером, поэтому немного подправил схему: не стал точно следовать инструкции, где производитель рекомендовал вытряхнуть из сигареты немного табака и поместить заряд в самый кончик. Нет, я взял длинную иглу из маминого сундучка с рукоделием и затолкал заряды поглубже, чтобы их не было видно – совсем-совсем. Это было чревато некоторыми физическими осложнениями, о которых я особенно не задумался. Если заряд засунут глубоко в табак, то взрыв может получиться несколько сильнее из-за «кольцевого напряжения» бумаги.

Провернуть все это оказалось проще простого. Сигаретные заряды совсем крошечные, с рисовое зернышко, поэтому спрятать их было несложно. Папа по вечерам вынимал все из карманов и в том числе доставал начатую пачку сигарет и оставлял ее на журнальном столике вместе с ключами и бумажником. Так что у меня была прекрасная возможность завладеть его запасами и уединиться с ними на несколько минут.

Однажды вечером родители ушли в гости к соседям. Так бывало частенько. Мы с соседями дружили семьями. Стояло лето, а, как вы, должно быть, помните, летом в Вашингтоне бывает до неприличия, до одури жарко и душно. Поэтому было принято звать друзей на поздний ужин – прекрасный повод расслабиться и пообщаться. Поскольку кондиционеров у нас не было, окна были распахнуты, чтобы впустить хоть сколько-нибудь условно прохладного ветерка, искусственно создаваемого электрическими вентиляторами, которые стояли у нас буквально в каждом углу. У соседей было то же самое. Поэтому, когда в соседнем доме взрывались сигареты, я прекрасно слышал все эти четкие, сухие щелчки – вот она, чистая радость! Ура!

Как ни странно, взрослые отнеслись к этому довольно благодушно. Они сразу поняли, чьи уши тут торчат. Я слышал, как они смеялись, прикуривая за кофе с пирожными. «Бах! Бах! Бах!» Каждые несколько минут они предпринимали новую попытку закурить – и их ждал новый сюрприз. Оказалось, что я в ходе эксперимента со взрывами допустил одну погрешность, которая придала ему особый смак. Время между прикуриванием и взрывом было не одинаковым, все зависело от того, насколько глубоко я затолкал заряд. Ни родители, ни соседи не знали, когда взорвется очередная сигарета и что будет, когда они прикурят следующую: бюджет у меня был ограничен, так что заряжены были не все сигареты. Поэтому время взаимодействия курильщика с сигаретой было непредсказуемым, а это добавило эксперименту психологической напряженности.

Если хочешь приучить подопытную крысу нажимать лапкой на рычаг, сделай механизм, чтобы за каждое нажатие крыса получала семечко подсолнуха или еще что-нибудь вкусненькое в награду. Если хочешь, чтобы крыса не наступала на металлическую пластину, сделай механизм, который будет слегка ударять ее током каждый раз, когда она дотронется до нее лапкой. Это открыл Иван Петрович Павлов. Но если хочешь, чтобы крыса свихнулась, награждай ее и ударяй током не всегда, а от случая к случаю. Никакой определенности, только изматывающий хаос – вот что потреплет ей нервы! Именно это я и проделал со взрослыми – юный, подающий надежды и не то чтобы злой гений (звучит демонический смех).

Потом оказалось, что, несмотря на веселье, которое меня так подбодрило, родители были не в восторге от моей проделки с пиротехникой. Они провели со мной воспитательную беседу: взрывы напугали их друзей и попортили мебель, и получилось неловко. Однако что они могли возразить против моих мотивов?

– Мы хотим бросить курить, но не делай так, чтобы мы боялись закуривать!

– А почему, мамочка? Почему, папочка?

– Ну… это… гхм…

Я – человек научного склада ума, сумевший прожить в нашем обществе шесть десятков лет, поэтому отдаю себе отчет, что вредные привычки – совсем не шутка. При сжигании табака высвобождается никотин, который влияет на мозг курильщика. Всевозможные наркоманы начинают применять наркотические вещества и заниматься деятельностью, вызывающей нездоровое привыкание, потому что это приятно, а потом уже не могут перестать, поскольку им, как гласит пословица, не так хорошо с привычкой, как плохо без нее. Последствия воздействия на мозг сами по себе страшны и удивительны. Но помимо химических причин привыкания, есть еще и поведенческие. Курение – не просто привычка, это ритуал. То же самое происходит и с алкоголем, и с другими наркотиками, и даже с привычкой объедать ся и с азартными играми.

Вот, например, мои родители и наши соседи привыкли закуривать после сладкого. В то время это было обычной составляющей светского общения и для них, и для многих других людей нашего круга. Мы видели это и в кино, и по телевизору (и в том числе в сериале «Перри Мейсон»). Однако мои сигаретные заряды произвели на родителей и их друзей сильное впечатление, даже сильнее, чем я рассчитывал. Моя проделка не просто напугала родителей. Она их потрясла. Они остро осознали свою вредную привычку – настолько, что сумели от нее отказаться.

С учетом всего этого логично заключить, что нарушение привычного поведения позволяет избавиться от вредной привычки. Так далеко я не загадывал и не собирался, по крайней мере сознательно, вырабатывать у мамы с папой условный рефлекс, как у собак Павлова. Мне просто хотелось им по-доброму, с сочувствием напомнить, какая это гадость – сигареты. Ладно, не стану скрывать, мне, конечно, приятно было представить себе, как они запрыгают, и, похоже, они и правда прыгали очень выразительно (они были в гостях, так что своими глазами я этого не видел). Но после «вечера взрывающихся сигарет» родители всерьез задумались, что пора бросать. Должно быть, сигаретные заряды добились того, чего я не мог добиться за все годы приставаний к маме с папой. Родители не знали, сколько сигаретных зарядов я купил, не говоря уже о том, где я их беру. Вдруг я решу нанести новый удар, невзирая на воспитательную беседу? Они не могли предугадать, не превратится ли очередная «раковая палочка», которую они запалят, в шумный разрушительный фейерверк. Я лишил родителей возможности предаваться вредной привычке в обществе – испортил им ритуал.

Я отдаю себе отчет в том, что моя проделка – не единственная причина, по которой они бросили курить, а может быть, и не главная. Однако она помогла им изменить поведение, а этого оказалось достаточно, чтобы подтолкнуть к отказу от привычки, от которой они не могли избавиться много лет.

Здесь я должен со всей настойчивостью добавить, что в целом не одобряю применение взрывчатых веществ для розыгрышей друзей и родных даже с самыми благородными намерениями. Не хотелось бы терять потенциальных читателей – и к тому же это ужасное и непростительное… гм… хулиганство. Сигареты своих родителей я зарядил только потому, что был совершенно уверен, что заряды из «Волшебной лавки Эла» абсолютно безопасны. А вот что я в целом одобряю – это активные действия с целью изменить к лучшему жизнь в своем собственном доме. Когда стремишься изменить мир, проще всего начинать с тех, на кого ты можешь сильнее всего повлиять. А если перемены можно осуществить при помощи науки – еще лучше.

Мои взрывчатые сигареты оказались частью куда более масштабного движения. Уильям Тэлман безвременно скончался через несколько месяцев в возрасте 53 лет, а движение противников курения лишь набирало силу. В наши дни курят несравнимо меньше – по крайней мере, в западных странах. Изменились общественные нормы. Курить запрещено в барах и клубах почти во всей стране. В Нью-Йорке владельцы многих ресторанов делали мрачные прогнозы – мол, их бизнес рухнет, если посетителям не разрешат курить за кофе после десерта. Но этого не произошло. Более того, люди стали засиживаться дольше и заказывать больше блюд. Доходы ресторанов возросли. Сегодня курение перестало быть модной привычкой положительных киногероев, разве что в фильме рассказывается об эпохе свинга и стоит цель воссоздать атмосферу.

Зачастую эти перемены зарождались на местах, на уровне семей и отдельных людей, – как и в случае супругов Най. Родственники убеждали любимых отказаться от опасной привычки. Относительно небольшое количество самых ярых активистов постарались изменить и социальную среду – и в конце концов больше людей стало вести себя по-другому, придерживаться здорового образа жизни. А это очень важно. Миллионы людей бросили курить, еще миллионы не стали и начинать, и в результате миллионы потенциальных жертв рака легких или хронической обструктивной болезни легких остались живы и здоровы. Это мелодичное звонкое эхо того несильного грохота, который учинил малютка Билли своими сигаретными зарядами в нужное время и в нужном месте.

Тем больше у нас причин знакомить детей с наукой и готовить к тому, чтобы они сами учиняли свои взрывы, толкающие нас по пути прогресса. Мои родители сердились на меня за сигареты, но понимали, какова моя цель, – возможно, даже лучше меня самого. К двенадцати годам я нахватался достаточно знаний, чтобы знать, чем опасно курение и что стоит на кону. Я хотел, чтобы мои родители остались живы. Так что я не просто радовался пиротехнической шутке – я сделал это из любви к ним, а это было гораздо важнее. Я вижу, что в наши дни разыгрывается тот же сценарий: именно дети уговаривают родителей перерабатывать мусор, отказаться от использования полиэтиленовых пакетов, поменьше выбрасывать и побольше узнавать о том, как сделать мир лучше в будущем. Ими движет гремучая смесь идеализма и заботы о ближних, в которой мне слышится что-то родное.

Вот почему высококачественное естественно-научное образование становится вдвойне важным ингредиентом перемен. С одной стороны – и это очевидно – оно снабжает следующее поколение информацией и инструментами критического мышления, без которых невозможно принятие рациональных решений, вдохновляет юношеское воображение на квантовые скачки, обусловленные надежными данными, даже если дети в дальнейшем и не изберут сугубо научную карьеру. С другой – и это не так очевидно – оно помогает детям стать катализаторами перемен, что называется, в тылу.

Дети по природе своей легче учатся новому, чем их родители. Они полны энергии и не знают удержу, что не всегда хорошо. И если мы на самых ранних этапах научим их мировоззрению «все и сразу», то направим больше энергии в мирное русло. Я не имею в виду детское нытье и истерики. Я говорю о том, что убеждать людей гораздо проще, когда ведешь агитацию у себя дома, как было со мной и моими родителями.

Не следует недооценивать силу семейных уз. Каждое поколение хочет, чтобы их дети жили лучше, – а еще дети нужны каждому поколению, чтобы быть честными с самими собой. Если мы хотим изменить привычки людей, надо убедить их детей, что их родителям надо начать вести себя правильно. Думаю, дети обеспечат человечеству светлое будущее. Если молодежь разделяет идею эволюции, понимает основы науки о жизни и представляет себе, как мутируют патогенные бактерии и вирусы, никто не станет отказываться от прививок, и общество станет здоровее. Если мы объясним молодежи, почему меняется климат и как с этим бороться, следующие поколения, вероятно, научатся гораздо лучше оберегать Землю и ее экосистемы.

Разумеется, оценивать данные и трудиться на благо всего мира способна не только молодежь. Но всем нам надо равняться на молодежь с ее энергией и пылом. Всем нам, независимо от возраста, по силам мелкие поступки и конструктивное сопротивление, способствующие движению по пути прогресса.

За дело!

Глава седьмая
Нед Най и табличка «спасибо»

Мой папа Нед любил водить машину, но водитель из него был не очень хороший. А иногда, честно говоря, из рук вон плохой. Он слишком резко вписывался в поток, отчего водителю следующей машины приходилось резко тормозить, чтобы избежать столкновения. А иногда папа без предупреждения перестраивался в другой ряд – мол, те, кто там едет, «сами все видят» и сообразят, что делать. Все это очень мило и трогательно-старомодно – только другой водитель не обязан «сам все видеть». В наши дни водители все реже «сами все видят», потому что отвлекаются на навигаторы, эсэмэски и прочие приложения в наших вездесущих мобильных телефонах (в ближайшем будущем это, впрочем, изменится, когда навигаторы станут еще умнее и появятся беспилотные автомобили).

Пожалуй, стоит благодарить судьбу, что всего этого не было в моем детстве. Страшно представить себе, каким рассеянным стал бы тогда папа. Поймите меня правильно: он не играл в игры и не беседовал с далекими друзьями, такое ему и в голову бы не пришло. Нет, просто он постоянно сверялся с компасом и высотомером. Да-да, с высотомером, который показывал, на какой высоте папина машина находится над уровнем моря (в детстве меня поражало, что можно и это узнать). Кроме того, папа был изобретателем-самородком. Поскольку он очень увлекался разными техническими новинками, ценил взаимную вежливость и предупредительность и часто по рассеянности не замечал происходящего на дороге, то довольно много времени посвящал раздумьям над способами общения между водителями. Как настоящий ботан, отец никогда не забывал об общественном благе. За несколько десятков лет до того, как в обиход вошло выражение «агрессивный стиль вождения», он понял, как опасно садиться за руль, когда ты в гневе. И решил, что с этим надо что-то делать – в своем стиле изобретателя-самородка. Он придумал лозунг «сделай сам» задолго до того, как всяческий хенд-мейд вошел в моду.

Отец решил, что выходом из положения будет табличка «Спасибо!», которую можно показывать другим водителям, если хочешь их поблагодарить, а они тебя не слышат. Это была не просто концепция. Мы с братом всячески поддержали папу и изготовили табличку по его техническому заданию. Отец вполне мог отпилить кусок фанеры, вырезать по трафарету буквы, разметить табличку при помощи линейки, наклеить буквы и так далее, но у него были другие заботы. Изготовление таблички стало общественно полезным делом, позволяющим не просто научить сыновей каким-то техническим приемам, но и рассказать им о более важных вещах – о вежливости, сотрудничестве и эффективной организации дорожного движения. Я уже упоминал о семейных узах. Отец и об этом тоже подумал. И вот мы с братом по его указаниям приделали к заднему бамперу отцовского «Рено-16» кусок фанеры на петлях, прикрутили шуруп с ушком к потолку салона и пропустили через ушко леску от таблички до зеркала заднего вида. Я даже приделал ременную петельку к концу лески, чтобы водителю было удобнее хвататься.

Вот как это все работало. Скажем, мой отец перестроился в другой ряд, не просигналив, или взял вправо перед другой машиной, оставив ее водителю совсем немного места, и тот едва не врезался в него. Чтобы выразить признательность мастерству другого водителя, ловко избежавшего столкновения в последний момент, отец дергал за петлю, прикрепленную к зеркалу заднего вида, и над задним бампером машины появлялась табличка с шестидюймовыми буквами. На ней значилось просто «Спасибо!». И тогда водитель позади не сердился на отца за безответственное поведение на дороге, а, наоборот, гордился собой: «Ух ты, как это разумно со стороны этого водителя, в которого я едва не въехал! Он меня благодарит. А ведь и в самом деле, какой я вежливый, что пропустил его вперед!»

Если вдуматься, отец, возможно, был не таким уж плохим водителем. Может статься, в моей памяти засели избирательные воспоминания о тех моментах, когда я думал, что наша жизнь висит на волоске, или когда я, например, в четыре года при резком торможении разбил нос о рулевое колесо. Одно очевидно: Нед Най хорошо представлял себе, что, если мы все будем сотрудничать и помогать друг другу, вместо того чтобы состязаться за место на улицах родной страны, водить машину всем станет немного легче.

Сегодня, казалось бы, мы в некоторой степени контролируем дорожное движение и избегаем пробок, поскольку прокладываем маршрут при помощи Google Maps, Apple Maps или Waze (и любых других ультрасовременных приложений и программ, которые наверняка появятся после того, как я это напишу, к тому времени, как вы это прочитаете), которые принимают во внимание заторы. Не исключено, что завтра у вашей машины будет автопилот, который возьмет на себя общение с другими машинами, чтобы регулировать скорость или менять маршрут для оптимизации потока транспорта. А моему папе эта идея пришла в голову давным-давно, только он, чтобы добиться цели, полагался не только на технику, но и на прелестное сочетание техники и душевного сочувствия к собратьям – откидную табличку на леске.

Его изобретение работало просто прекрасно. Водители, двигавшиеся за отцом, в полной мере оценивали его хитроумие и добрые намерения, а может быть, и мастерство его сыновей. Стоило отцу неожиданно ударить по тормозам перед кем-то, как он показывал табличку «Спасибо!» – и практически не было случая, чтобы другой водитель в ответ не бибикнул или не мигнул фарами. После каждого применения таблички, когда мы видели эти ответные знаки благодарности за наши хорошие манеры, у нас в машине завязывалась веселая беседа: «Как здорово! Он нас понял! Он нам просигналил!» (Какие мы молодцы и так далее.) Не исключено, что это и было конечной целью отцовского плана. Так или иначе, табличка работала так славно, что я до сих пор вспоминаю о ней с восхищением, пусть и осторожным. Мне приятно думать, что это и в самом деле был осмысленный шаг на долгом пути оптимизации дорожного движения.

Прошло несколько лет, и мой брат уехал в колледж. Я в одиночку наладил похожую систему с табличкой «Спасибо!» еще на двух отцовских машинах, которые были у него после «Рено». Инженерный процесс разработки, изготовления и отладки по современным стандартам был грубым и трудоемким. Сейчас, как правило, нам не приходится сверлить дырки в собственной машине, – да что там, об этом и думать неприятно. Если бы кто-нибудь придумывал подобную систему сегодня, то, скорее всего, устройство было бы электронное, возможно, на основе красивого, яркого жидкокристаллического дисплея. Оно подключалось бы с помощью проводов или через «Bluetooth» – никакой лески. Скорее всего, оно бы работало примерно как бегущая строка-суфлер в помощь лектору или телеведущему. При такой системе текст выводился бы на экран в зеркальном отражении, а потом проецировался бы на наклонное заднее стекло автомобиля, которое можно было бы сделать полуметаллизированным, чтобы слова были видны другим водителям, но не заслоняли обзор водителю самой машины и пассажирам. Немножко похоже на рекламные проекторы, просто с перевернутым текстом, рассчитанным на водителей в других машинах. Погодите, схожу-ка в мастерскую…

* * *

Даже если папина технология окончательно устарела – что с того? Мысль, что можно сделать мир лучше, если везде показывать знак «Спасибо!», кажется мне очень дельной. Я всегда восхищался умением отца мыслить в терминах решения реальных задач. Еще я всегда восхищался им за то, что он не просто обдумывал идею, а воплощал ее в жизнь и широко применял. И еще более – за то, что он и нас заставил воплощать и применять.

Нед Най был кладезем подобных идей. Ему принадлежит и другое гениальное (?) изобретение, повышающее безопасность автовождения: звонок для пешеходов, деликатная альтернатива автомобильным гудкам, от которых, того и гляди, удар хватит. У нас в семье дважды были автомобили «Рено-16» французской сборки. (В те годы Нед с большим уважением относился к зарубежным автомобильным новинкам. Но поскольку во время войны он побывал в лагере для военнопленных, японские автомобили ему не нравились.) Отец попросил меня приделать под капот электрический велосипедный звонок – в первом воплощении этого изобретения звонок работал от батарейки. Этот звонок включался от такой же кнопки, которая была бы на руле велосипеда, если бы устройство применялось по прямому назначению. Отец приделал кнопку поверх рукоятки подсоса (не обращайте внимания, это такой старый технический термин). Если перед машиной появлялся рассеянный пешеход, отец нажимал кнопку и привлекал его внимание. Звонок был достаточно громкий, чтобы его услышал пешеход, но тише обычного автомобильного гудка, так что другие водители либо не слышали его, либо не считали, что он предназначен для их ушей. Как и табличка «Спасибо!», звонок для пешеходов был попыткой достичь больших результатов малыми средствами. А потом я на основании того, чему научился на школьных уроках физики, запитал звонок от электрической цепи с делителем напряжения. Все-таки батарейки в первой версии звонка так и летели. Получилось просто здорово.

При помощи этих изобретений отец боролся с отрицательными эмоциями на дороге и призывал всех нас относиться друг к другу мягче – что и показывал всем, с кем общался, а особенно нам, членам семьи, вовлеченным в творческий процесс. Таким образом он делал мир чуточку лучше, поскольку помогал экономить душевные силы, и уж точно снижал уровень стресса.

Сегодня подобная система нужна еще сильнее, поскольку современные пешеходы норовят переходить улицу, уткнувшись в мобильные телефоны. В городе Пасадена в Калифорнии городская администрация наклеила на края тротуаров у пешеходных переходов износостойкие стикеры. На стикерах написано: «Подними голову». Лично мне кажется, что читать их нужно примерно так: «ГОЛОВУ ПОДНИМИ!!! СРОЧНО!!!» Но папа, наверное, был не такой темпераментный. Он был просто изобретатель-самоучка, который хотел, чтобы все стали немного спокойнее, тратили меньше сил и были чуть вежливее друг к другу. И табличка и звонок были нацелены против неучтивости (sic!), которую он видел кругом. Тогда могло показаться, будто Нед придумал какой-то чудной выход из положения, да и сейчас, признаться, его изобретения выглядят несколько эксцентрично. Никто не сулил нам златые горы за их массовое производство. Однако они все же по-своему изменили мир к лучшему, по крайней мере, в моих глазах. Насколько мне известно, сейчас, когда прошло почти полвека с тех пор, когда Нед раздумывал, как сделать мир безопаснее для пешеходов, остальное человечество только подтягивается: например, некоторые современные автомобили оборудованы гудком двух типов – погромче и потише.

Опыт сборки и применения изобретений моего чудака-отца научил меня глубоко ценить его верность взаимному уважению. Ведь если кто-то подрезает тебя на дороге и вынуждает ударить по тормозам, все инстинкты кричат, что ты имеешь право на агрессию. Очень легко обрушить потоки непечатной брани на пешехода, сошедшего с тротуара чуть позже, чем нужно, из-за чего тебе придется опять же ударить по тормозам, чтобы не наехать на него, или ждать, когда можно будет повернуть направо (в некоторых странах налево). Есть большое искушение воинственно засигналить, если водитель перед тобой включает сигнал поворота уже после того, как загорелся зеленый. К чему скрывать: вы, читатель, наверняка часто – да что там, бессчетное множество раз выходили за рамки приличий в таких случаях. Готов признаться – и я грешен. И я, конечно, понимаю, что вы, как и все мы до единого, считаете себя очень неплохим водителем, выше среднего. Тем не менее у меня есть сильное подозрение, что и вам на дороге время от времени случается совершать оплошности.

Сегодня при конструировании автомобилей стараются снизить риск дорожных аварий, лишив водителя возможности контролировать происходящее. Это один из способов борьбы с непокорным человеческим фактором, и, думаю, он принесет прекрасные плоды, спасет много жизней и освободит много времени. Об этом мы с вами еще поговорим (надеюсь, вы не бросите читать эту книгу). Отец ставил перед собой более скромные цели. Он хотел стать лучше как водитель, оставшись человеком, а не роботом, вести себя добрее и предупредительнее, как подобает тому, кто контролирует эмоциональную сторону вождения и старается, чтобы обстановка на дороге стала безопаснее.

Но постойте, какие же это скромные цели? Они гораздо масштабнее задач, которые ставят перед собой автопроизводители. Да они просто огромны! И к тому же вполне соответствуют стилю «все и сразу». Если мы научимся признавать мелкие ошибки, которые все мы совершаем время от времени – и как водители, и как пешеходы, – если постараемся их исправить, это заставит нас внимательнее отнестись к общей картине коллективных действий и коллективной ответственности. Автомобильное движение в том виде, в каком мы его знаем, не может существовать без системы правил и стандартов, по поводу которых мы все согласны. К некоторым мы так привыкли, что уже и не замечаем их: знаки «стоп», светофоры, дорожная разметка и так далее. Некоторые не так очевидны, например, стандарты безопасности или правила Управления по охране окружающей среды, регулирующие состав автомобильных выхлопных газов и дающие нам возможность дышать даже городским воздухом.