Текст книги "Луг духовный: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов"

Глава 5. Рассказ аввы Полихрония о трех иноках

Хорошо ты делаешь, брат, заботясь о своей душе!

Авва Полихроний, пресвитер Новой лавры, рассказал нам: «В иорданской лавре Башен я заметил, что один из находившихся там братий был нерадив о себе самом и никогда не выполнял правила воскресного дня. Спустя немного времени вдруг вижу, что этот брат, столь нерадивый прежде, подвизается со всей ревностью и с большим усердием.

– Хорошо ты делаешь, брат, заботясь о своей душе, – говорю ему.

– Авва, – отвечал он, – мне скоро придется умереть.

И действительно, чрез три дня он скончался».

Тот же авва Полихроний рассказал мне: «Однажды я находился в лавре Башен. Там скончался один брат. Эконом обратился ко мне со словами:

– Брат, сделай милость, приди перенести со мною пожитки покойного в кладовую.

Начали переносить – вижу: эконом плачет.

– Что с тобою, авва? О чем ты так плачешь? – спрашиваю его.

– Сегодня, – отвечает он, – я переношу пожитки брата, а чрез два дня другие будут переносить мои.

Так и случилось. На другой день эконом скончался, как и говорил».

Об обители Башен см. во введении.

Авва Полихроний подвизался близ Иордана и жил в разных обителях – Башен, преподобного Петра, Пентуклы и других, пока не поселился в Новой лавре, где он был пресвитером. Сам ревностный подвижник, он с любовию изучал жизнь и подвиги великих старцев и в особенности старался замечать проявления благодатной силы, жившей и действовавшей в великих подвижниках, равно как и их советы и наставления. Поэтому он многое из жизни св. отцов мог рассказать Иоанну Мосху и его спутнику.

Глава 6. О звезде, шедшей над умершим иноком

Звезда шла над умершим.

Пресвитер авва Полихроний рассказывал нам слышанное им от аввы Константина, игумена монастыря Пресвятой Марии Богородицы, Нового: «Один из братий умер в больнице иерихонской. Мы взяли его тело и понесли в монастырь Башен для погребения. С того мгновения, как мы вышли из больницы, до самого монастыря звезда шла над умершим и была видна до тех пор, пока мы не предали его земле».

О киновии Пресвятой Богородицы, называемой Новою, см. во введении.

О лавре Башен см. во введении.

Прп. Константин жил в VI веке и был почти современником Иоанна Мосха. Он так прославился св. жизнью, что новую киновию Пресвятой Богородицы, которой он управлял, называли иногда монастырем аввы Константина. См. гл. 218-ю «Луга Духовного».

Глава 7. О жизни и кончине старца, отказавшегося от настоятельства в монастыре Башен

Что будет угодно Богу, то и совершу!

В том же монастыре Башен жил один старец. После кончины прежнего игумена настоятели и остальная братия обители желали его избрать игуменом, как великого и богоугодного мужа. Старец умолял их отказаться от этого. «Оставьте меня, отцы, оплакивать мои грехи. Я вовсе не таков, чтобы заботиться о душах других. Это дело великих отцов, подобных авве Антонию, Пахомию, св. Феодору и другим». Однако не проходило дня, чтобы братия не убеждали его принять игуменство. Старец продолжал отказываться. Наконец, видя, что братия неотступно просят его, сказал всем: «Оставьте меня помолиться три дня, и что будет угодно Богу, то и совершу». Тогда была пятница, а в день воскресный рано утром старец скончался.

«Это – дело великих отцов, подобных авве Антонию, Пахомию, св. Феодору и другим».

Св. Антоний – основатель пустынножительства и иночества. Родился в Египте в 251 году. Его родители были люди благородные и богатые. Отличаясь благочестием, они воспитывали своего сына в страхе Божием. Двадцати лет Антоний лишился своих родителей, оставивших ему богатое наследство. Однажды он вошел в церковь. Первые слова, которые он услышал, поразили его в самое сердце. «Если хочешь быть совершен, иди, продай имение свое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах, и поди, и следуй за Мною». Раздав все свое имущество бедным, он поручил свою сестру благочестивым женщинам и решился совершенно посвятить себя Богу. Поселившись вначале в пустыне близ одного старца, он впоследствии, ища полного уединения, переплыл реку Нил и поселился в пещере. Тогда ему было 35 лет. Начались великие подвиги, изобразить которые было только под силу великому Афанасию… По прошествии 20 лет подвижнической жизни Антоний достиг светлого и благодатного состояния духа, и тогда многие стали посещать его: одни – для назидания, другие – для иноческой жизни под его руководством. Стали образовываться монастыри, в которых жило по несколько братий вместе. Другие подвижники жили отшельниками в одиноких кельях. Прожив долгое время со своими учениками, Антоний снова взалкал уединения и, по указанию свыше, пришел в пустыню близ Красного моря.

Св. пустынножитель скончался в 355 году на 105-м году своей жизни. Проведя 85 лет в пустыне, Антоний за все это время только два раза появлялся в Александрии: один раз для укрепления христиан во время гонения Максимиана, в другой раз для защиты истины против Ария. Бог прославил великого подвижника дивным даром чудотворений и пророчества.

«Вся протекшая жизнь моя, – говорит о себе сам Антоний, – была не что иное, как непрестанный плач о грехах моих» (письмо 7-е).

«Имя человека, – говорит св. Афанасий, – скрывшегося в неизвестных и непроходимых пустынях, Бог прославил в Африке, Испании и Галлии, Италии и в самом Риме».

Подробнее об Антонии Великом см. книгу: «История православного монашества на Востоке». Москва, 1854 г. 4.1. Стр. 108 и далее.

О горе св. Антония см. прим. к гл. 133-й.

Начало иноческой жизни положил Антоний Великий, но он не давал внешних правил для жизни иноческой, заботясь, главным образом, о внушении живого, искреннего и глубокого благочестия. Но впоследствии, с умножением числа иноков, оказалась настоятельная потребность в таких правилах и учреждениях, которые могли бы поддерживать и укреплять слабую волю в борьбе с искушениями. Большая часть иноческих правил составлены были Великим Пахомием. «Вначале, как я стал монахом, – говорил Антоний одному из учеников Пахомия, – не было ни одной киновии (или общежительного монастыря) для воспитания других, но каждый из прежних иноков подвизался сообразно своему духовному стремлению. Великую услугу оказал отец ваш, собрав и устроив такое множество братий». С того времени образовались два вида пустынножительства: одинокие отшельники и жители киновии.

Великий подвижник св. Пахомий скончался 57 лет от роду, в 348 году. О нем см. в книге: «Ист. прав, монашества на Востоке». Ч. I. Стр. 122–193.

Феодор был учеником св. Пахомия. Он пришел к нему в монастырь 14-ти лет. Пахомий горячо любил его и называл сосудом избранным, полным Св. Духа. О нем см. там же, стр. 200 и далее.

Глава 8. Жизнь аввы Мирогена

Помолись за меня, отче, чтобы мне избавиться вечного мучения.

В той же лавре Башен был один старец по имени Мироген, который от великой строгости жизни заболел водянкой. Его постоянно навещали старцы, чтобы ходить за больным. «Молитесь лучше обо мне, отцы, – говорил больной, – чтобы внутренний человек мой не страдал водянкой. Я же молю Бога, чтобы Он продлил мою настоящую болезнь».

Иерусалимский архиепископ Евстохий, услышав об авве Мирогене, пожелал прислать ему кое-что для телесных потребностей, но тот не принял ничего из присланного. «Помолись лучше за меня, отче, чтобы мне избавиться вечного мучения».

Евстохий был патриархом Иерусалимским с 546 до 563 года. Он боролся с оригенистами. См. прим. к главе 4.

Авва Мироген поступил таким образом, очевидно, по примеру Феодосия Великого. Среди жесточайших предсмертных страданий один из братии дал совет страдальцу, чтоб он помолился Богу об облегчении лютой болезни. «Ах, отец мой! – ответил Феодосии. – Мне самому часто приходила в голову эта мысль, но я спешил удалить ее как искушение диавола. После стольких успехов, после славы и почестей не лучше ли мне скорее радоваться этим страданиям на исходе, чтобы не лишиться обетовании вечного блаженства и не услышать из уст Авраама грозных слов: «Помяни, чадо, что ты уже получил все блага твои во время жизни твоей!»

Глава 9. О доброте одного св. отца

Нищий не нашел ничего в келье.

В той же лавре Башен жил один старец, отличавшийся полной нестяжательностью. В то же время он очень любил подавать милостыню. Однажды пришел к нему в келью один бедняк, прося милостыни. Старец ничего не имел, кроме хлеба, и, взяв его, подал нищему, но тот возразил: «Не нужно мне хлеба. Дай мне одежду». Желая услужить бедняку, старец, взяв его за руку, привел в свою келью. Нищий не нашел в ней ничего, кроме того, что носил на себе сам старец. Глубоко тронутый святостью старца, нищий развязал свой мешок, вынул из него все, что имел, и положил посреди кельи, сказав: «Возьми это, добрый старец! А себе я найду что мне нужно в другом месте».

В «Луге Духовном» мы встретим немало примеров нестяжательности и нищеты среди древних иноков.

Во всех древних иноческих уставах: Василия Великого, Августина, Кассиана и Бенедикта – повторяется требование, чтобы инок не имел никакой собственности, и древние иноки строго хранили уставы св. отцов. «Жизнь Самого Господа Иисуса Христа представляет совершеннейший образец истинно аскетической нищеты, полного отчуждения от всякого земного стяжания. Монашество древних времен верно следует Основателю христианства в отношении к земным стяжаниям. О св. Антонии рассказывают, что когда он однажды услыхал в церкви евангельское чтение о богатом юноше, со скорбию отошедшем от Спасителя, так как богатство воспрепятствовало ему последовать за Иисусом, то тотчас отказался от имущества и расстался с миром. Своих учеников Антоний побуждал к полной нестяжательности. Нищета, или лишение всех стяжаний земных, это, как ее называли, «краса монашества», это «великое ограждение» монастырей… Нищета иных подвижников доходила до наготы. Руфин об авве Серапионе рассказывает, что он шел куда-то, имея на себе рубашку и легкий плащ, но и с теми он расстался на дороге: плащом покрыл нагое тело мертвеца, встреченное им на пути, а рубашку отдал нищему, дрожащему от холода; когда же Серапион остался без одежды, он присел на крыльце одного дома, пока один сановник не узнал его и не уделил ему собственных одежд. Тот же Серапион продал свиток Евангелия, единственную вещь, какая оставалась у него из числа видимого имущества, а вырученные от продажи деньги отдал нищему. О некотором Елеемоне рассказывают также, что с подобной же целью он продал все свои книги. Замечательный пример пренебрежения к земному достоянию показывает далее один древний монах Агафон. Он отказывался не только принимать деньги для себя лично, но и для раздачи бедным. «Если бы я взял деньги для раздачи бедным, то я принял бы на себя двоякую вину, – говорил он. – С одной стороны, я принял бы то, в чем я не имею нужды, с другой стороны, я вниду в грех тщеславия, приняв на себя раздачу чужих денег». Нестяжательностью, достойной удивления, отличались не только древние монахи, но и многие из епископов и пресвитеров. Самый блестящий пример нестяжательности, соединенной с нищелюбием, встречается в лице патриарха Александрийского Иоанна Милостивого. О нем рассказывают, что при вступлении на кафедру он устроил обед для 7500 бедных, что в случае нужды просящего он отдавал ему свои одежды, в какие сам был одет, что во время голода он распродал все вещи, какие только были в его епископском доме, а деньги, вырученные от продажи, раздавал нуждающимся и т. п.» (Рассказы из истории аскетизма. Душепол. чтение. Ноябрь. 1883 г. Стр. 263–264.)

Глава 10. Жизнь отшельника Варнавы

Чем более страждет внешний человек, тем более возрастает в силе внутренний.

В пещерах св. Иордана жил один отшельник по имени Варнава. Однажды он отправился утолить жажду водой из Иордана. В ногу его вонзилась спица, и он оставил ее в ноге, не допуская, чтобы врач осмотрел его. Нога начала гноиться, и он принужден был отправиться в лавру Башен и взять себе келью. Между тем, нарыв в ноге увеличивался со дня на день, а старец говорил всем навещавшим его: «Чем более страждет внешний человек, тем более возрастает в силе внутренний».

Прошло несколько времени с той поры, как авва отшельник Варнава ушел из своей пещеры к Башням. В оставленную пещеру пришел какой-то другой отшельник и, войдя внутрь, увидал ангела Божия, стоявшего пред престолом, который воздвиг и освятил старец.

– Что ты здесь делаешь? – спросил отшельник ангела.

– Я ангел Господь, – отвечал он, – и этот престол вверен моему смотрению от Бога с той поры, как был освящен.

О мужественном терпении болезней прим. к гл. 8.

Об ангеле хранителе св. престола см. главу 4-ю.

Глава 11. Жизнь аввы Агиодула

Покойся, пока Сын Божий не воскресит тебя!

Авва Петр, пресвитер монастыря святого отца нашего Саввы, рассказал нам об Агиодуле следующее.

Когда он был настоятелем лавры блаженного Герасима, один из тамошней братии умер, но старец не знал об этом. Канонарх ударил в било, чтобы собралась братия для выноса умершего. Пришел и старец и, увидав тело брата, лежавшее в церкви, опечалился, что не успел проститься с братом пред смертию. Подойдя к одру, он обратился к почившему со словами: «Встань, брат, и дай мне последнее целование». Умерший поднялся и поцеловал старца. «Теперь покойся, – сказал старец, – пока не придет Сын Божий и не воскресит тебя!»

Тот же авва Агиодул, проходя однажды близ берегов Иордана, размышлял о том, что произошло с теми камнями, взятыми по числу двенадцати колен, которые положил на дне реки Иисус Навин вместо тех, которые раньше взяты были со дна реки. Вдруг воды разделились на обе стороны, и старец увидел те 12 камней. Повергшись на землю, он воздал хвалу Богу и удалился.

Об авве Петре см. 100-ю гл. «Луга Духовного».

О лавре прп. Герасима см. во введении.

О прп. Герасиме, основателе лавры, см. прим. к гл. 107-й.

Преподобный Агиодул управлял лаврой прп. Герасима в VI веке и отличался высокими духовными совершенствами. Случай, подобный описанному здесь, можно встретить в «Лествице» св. Иоанна Лествичника (с братом Акакием), а также в житии прп. Палладия, по рассказу блж. Феодорита, и в др. многих.

О биле см. прим. к глав. 50.

О двенадцати камнях см. кн. Иисуса Навина, гл. IV, 1–9.

Глава 12. Слово аввы Олимпия

Я – пришлец.

Брат просил авву Олимпия, пресвитера лавры аввы Герасима: «Скажи мне что-нибудь».

– Не будь с еретиками, – отвечал тот, – и воздерживай язык и чрево. И где бы ты ни был, говори себе непрестанно: «Я – пришлец».

Пресвитер Олимпий был одарен особенным даром учительства и назидал и словом, и делом всех приходивших к нему. См. о нем в «Духовн. Луге», гл. 141.

Глава 13. Жизнь отшельника аввы Марка

Труды рук моих питают меня!

Об авве отшельнике Марке, жившем близ монастыря Пентуклы, рассказывали, что он в течение шестидесяти девяти лет вел такой образ жизни: постился по целым неделям, так что некоторые считали его бесплотным, трудился день и ночь по заповеди Христа и все раздавал бедным, не принимая за то никакого воздаяния. Узнав об этом, некоторые христолюбивые люди пришли к нему, прося взять от них то, что принесли в знак своей любви к нему. «Не возьму, – сказал старец, – потому что труды рук моих питают меня и тех, кто во имя Божие приходит ко мне».

Преподобный Марк жил отшельником вне обители. О таких отшельниках см. во введении.

Подобно прп. Марку, древние иноки питались трудами рук своих и другим помогали. Смотри, например, примечание к главе 80-й о Феодосии антиохийском.

О нестяжательности древних иноков см. прим. к гл. 9-й.

Об обители Пентуклы см. во введении.

Глава 14. О брате, который был обуреваем помыслами блуда и впал в проказу

Бог послал мне эту болезнь, да спасет мою душу!

Авва Полихроний рассказывал нам еще, что в монастыре Пентуклы был один брат, весьма внимательный к себе самому и строгий подвижник. Но он был обуреваем страстью блуда. Не вы-неся плотской брани, вышел из монастыря и отправился в Иерихон, чтобы удовлетворить своей страсти. Но лишь только вошел в жилище блудницы, как вдруг весь был поражен проказой. Увидав это, он немедленно возвратился в монастырь, благодаря Бога и говоря: «Бог послал мне эту болезнь, да спасет мою душу». И воздал великую хвалу Богу.

Об авве Полихроний см. прим. к гл. 5-й.

Самая тяжкая борьба предстояла иноку с могущественнейшей из страстей – плотской похотью. Страшная борьба с плотской похотью, какую вели подвижники в своем уединении, побуждала их, в чувстве отчаяния, нередко искать смерти: иные топились в реках и морях, бросались с высоких скал в пропасти и ущелья, другие пронзали себя мечом или умерщвляли другим способом, как говорится об этом, например, в житии св. Пахомия, в сочинениях Григория Богослова и Амвросия Медиоланского. Другим, менее решительным средством служило самооскопление. Само собой разумеется, Церковь решительно осуждала подобные средства. В древней Церкви существовало много законов и соборных постановлений, направленных против скопцов как дерзких нарушителей порядков, устроенных Самим Богом. Самоубийство, как и самооскопление, рассматривалось как «обнаружение слабости, а не силы». «Церковь приемлет только победителей, а не побежденных» (св. Амвросий Медиоланский). Некоторые подвижники усмиряли плотскую брань посредством холода, пользуясь холодной водою, льдом и снегом, другие – посредством лежанья в терновнике, волчцах и крапивнике. Наш киево-печерский подвижник, прп. Иоанн Многострадальный, закопал себя по грудь в землю, чтобы усмирить плотскую страсть. Но самыми обычными и наиболее целесообразными средствами были пост, молитва и удаление от женщин. В 218 главе «Луга Духовного» один старец говорит, что инокам необходимо избегать всякого соприкосновения с женщиной с такой же заботливостью, с какой предохраняют соль от воды, в которой соль растворяется и исчезает. Многие подвижники отказываются видеться даже с сестрами и матерями (св. Пахомий, Иоанн Каламит, Феодор, Маркиан, Пимен, Нуф, Симеон Столпник и др.). Приняв все это во внимание, читатель поймет радость инока при поразившей его проказе.

Глава 15. Чудесное происшествие с аввой Кононом

Старец совершил над ними молитву.

Рассказывали нам об авве Кононе, игумене монастыря Пентуклы, что однажды на пути в святое место Битон встретились ему евреи и хотели его умертвить. Обнажив мечи, они бросились к старцу и, подбежав, подняли руки, чтобы нанести смертельный удар, но их руки вдруг как бы окаменели, сделавшись неподвижными. Старец совершил над ними молитву, и они удалились, радуясь и прославляя Бога.

О киновии Пентуклы см. во введении.

Прп. Конон, настоятель киновии. Его следует отличать от прп. Конона, о котором говорится в 3-й главе «Луга Духовного».

Битон – не Бетоним ли? Лежит близ восточного берега Иордана, под 32° сев. шир. Теперь развалины Батнех, близ селения Es-Salt. Herz. XIV, 737.

Глава 16. Рассказ аввы Николая о себе самом и о своих спутниках

Дадим ему ради гостеприимства.

Один старец по имени Николай жил в лавре аввы Петра, что вблизи Иордана. Он рассказывал нам про себя следующее: «Однажды, во время моего пребывания в Раифе, мы были посланы, в числе трех братий, на служение в Фиваиду. Проходя по пустыне, мы сбились с пути и начали блуждать. Вода у нас вся вышла. Целые дни мы не находили ни капли воды, и жажда нас сильно истомила. Наконец, мы не могли уже продолжать путешествия. Найдя в той же пустыне кустарники тамариска, мы легли, где кому пришлось найти тенистый уголок, и стали ожидать смерти от сильной жажды. Возлежа, я пришел в восторженное состояние и вижу водоем, наполненный водою, и воду, изливающуюся чрез все края его, и двое стоят над краем водоема и черпают воду деревянным ковшом. И начал я просить одного:

– Сделай милость, господин мой, дай мне немного воды, потому что я изнемогаю. – Но он не хотел дать мне.

Тогда другой говорит ему:

– Дай ему немного.

– Не дадим ему, – возражает первый. – Он очень ленив и нерадив о себе.

– Что правда, то правда, – отвечает другой. – Точно, он нерадив, но все-таки дадим ему ради гостеприимства.

И они дали мне воды.

– Дай же, – говорит, – и его спутникам.

Таким образом, все мы утолили жажду и прошли, не пив, остальные три дня, пока, наконец, не достигли селения».

О лавре прп. Петра см. во введении.

Кто был Петр, по имени которого она называлась, осталось неизвестным.

Преподобный Николай жил во второй половине VI века. Вначале он подвизался в Раифской обители близ Синая.

Раиф (Rait.hu) – на юго-западном берегу Синайского полуострова, у самого Чермного моря.

Фиваидой называлась страшная пустыня, лежавшая в верхнем и отчасти в среднем Египте. Там впервые появилось и получило развитие иночество. «Не столь светло небо, испещренное сонмом звезд, – говорит св. Иоанн Златоуст, – как пустыня египетская, являющая повсюду иноческие кущи. Кто знает древний оный Египет богоборный, беснующийся, – раба каких-нибудь животных, страшившегося и трепетавшего пред огородным луком, тот вполне уверится в силе Христовой. Египетская пустыня лучше рая; там увидим в образе человеческом бесчисленные лики ангелов, сонмы мучеников, собрание дев; увидим, что все тиранство диавольское ниспровергнуто, а царство Христово сияет; увидим, что Египет, некогда матерь и стихотворцев, и мудрецов, и волхвов, изобретший все виды волхвования и передавший оные другим, теперь хвалится крестом». (Беседа на Еванг. от Матфея, VII.)

О видениях έν έχστάσει см. прим. к гл. 51-й.

О страданиях от жажды в пустыне читаем и у знаменитого Нахтигаля: «Страшная жажда стала нас мучить, рот и глотка потеряли последнюю влажность, и томление стало беспредельным».