Текст книги "Толкование на четырнадцать Посланий святого апостола Павла"

(1) И аз пришед к вам, братие, приидох не по превосходному словеси или премудрости возвещая вам свидетелство Божие. Апостол словом называет красноречие, а премудростью – искусство в слове и говорит: «я, пришедши к вам, не воспользовался ни тем ни другим».

(2) Не судих бо ведети, что в вас, точию Иисуса Христа, и Сего распята. Кстати употребил слово не судих, давая этим знать, что мог предложить им слово и о богословии[81]81
  Под богословием здесь подразумевается учение о Боге в Самом Себе, то есть о свойствах Божественной природы и о Лицах Святой Троицы.


[Закрыть], однако же преподал одно учение о Домостроительстве, хвалясь Владычним страданием.

(3) И аз в немощи и страсе и трепете мнозе бых в вас. Подвергался поруганиям, истязаниям, заключениям в узы.

(4) И слово мое и проповедь моя не в препретелных человеческия премудрости словесех, но в явлении Духа и силы, потому что свидетельством проповеди служило чудотворение Духа. Весьма уместно Апостол наряду с немощью страданий поставил и силу Духа.

(5) Да вера ваша не в мудрости человечестей, но в силе Божией будет. Для того именно Владыка не позволил нам пользоваться красноречием, чтобы вера ваша оказалась не подлежащею подозрению, как не силою слова увлеченная, но путеводимая силою Духа.

(6) Премудрость же глаголем в совершенных: премудрость же не века сего, ни князей века сего престающих. Поскольку в сказанном прежде сего проповедь назвал юродством[82]82
  То есть неразумием, безумием.


[Закрыть], употребляя название, данное неверными, то по необходимости показывает, что она для принявших истинную и совершенную веру действительно есть и именуется премудростью. Князьями же века называет софистов, стихотворцев, философов и риторов, как приобретших красноречием знаменитость в настоящей жизни.

(7) Но глаголем премудрость Божию в тайне сокровенную, юже предустави Бог прежде век в славу нашу. Не то говорит Апостол, что глаголем в тайне, но что сообщаем людям премудрость, сокровенную в тайне, которую не по какому-либо раскаянию домостроительствовал Бог ныне, но издревле и изначала предуставил, устрояя тем нашу славу, потому что не спасение только, но и славу подает верующим.

(8) Юже никтоже от князей века сего разуме: аще бо быша разумели, не быша Господа славы распяли. Князьями века сего назвал Пилата, Ирода, Анну, Каиафу и других начальников иудейских; говорит же, что они не знали Божией тайны и потому распяли Владыку. Посему-то и распинаемый Господь сказал: Отче, отпусти им, не ведят бо что творят (Лк. 23, 34). А если бы знали, что спасительное страдание рассеет их по вселенной, спасение же дарует язычникам, то не отважились бы предать Господа на страдание. Посему и Владыка признал их достойными снисхождения. Но когда по воскресении Его из мертвых, по вознесении на небеса, по сошествии Всесвятого Духа, после многоразличных чудотворений апостольских остались они в неверии, тогда предал осаде[83]83
  По всей видимости, речь идет об осаде и взятии Иерусалима римлянами в 70 году.


[Закрыть]. Господом же славы назвал Распятого не потому, что страдание приписывает Божеству, но потому, что хочет показать чрезмерность беззакония согрешивших.

(9) Но якоже есть писано: ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящым Его (Ис. 64, 4). Поскольку Апостол упомянул о неведении иудеев и сказал, что тайна Домостроительства была сокрыта, то по необходимости присовокупил, что о чем никто не слышал, чего никто никогда не видел и не помышлял самый ненасытимый ум, то уготовал Бог всяческих имеющим к Нему горячую любовь. О свидетельстве же не должно сомневаться[84]84
  Блж. Феодорит прилагает сие замечание по той, вероятно, причине, что в указанном выше месте у пророка Исаии неточно читаются слова, приведенные апостолом.


[Закрыть], ибо достаточно и того, что блаженный язык изрек: якоже есть писано. А книга Паралипоменон извещает нас, что написаны были и другие многие пророчества.

(10) Нам же Бог открыл есть Духом Своим. Достаточно и сего в доказательство истины свидетельства, ибо принявший откровение Духа Божия в сем же откровении принял и знание о свидетельстве.

Дух бо вся испытует, и глубины Божия. Сказал испытует, подразумевая не неведение, но точное ведение. Ибо вскоре говорит то же и о Боге: Испытаяй сердца[85]85
  Слова сии читаются не в Послании к Коринфянам, но в Послании к Римлянам (8, 27).


[Закрыть]. Но если во втором месте означается неведение, то и в первом также. А если во втором ведение, то подобно сему и в первом. Как ведение показывает равенство, так неведение – неравенство. Ибо окажется и Бог не ведущим сердец человеческих, и Дух глубин Божиих. И еще: если испытывать есть знак неведения, а испытывает Он все, то будет значить, что не ведает и всего. Но о сем пространнее говорено нами было в других местах. Посему обратимся к толкованию.

(11) Кто бо весть от человек, яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем? Такожде и Божия никтоже весть, точию Дух Божий. Апостол показал, что испытание – признак не неведения, ибо присовокупил, что Он также весть Божия, как мы знаем собственные помыслы.

(12) Мы же не духа мира сего прияхом, но Духа иже от Бога, да вемы яже от Бога дарованная нам. Апостол показал, что Всесвятой Дух не есть часть твари, но от Бога имеет существование. Ибо сие выражает словами: Мы же не Духа мира прияхом, то есть приняли не духа сотворенного и не через Ангела сообщено нам откровение тайн, но Сам от Отца исходящий Дух научил нас сокровенным тайнам.

(13) Яже и глаголем не в наученых человеческия премудрости словесех, но в наученых Духа Святаго. Поэтому не имеем нужды в человеческой мудрости: для нас достаточно учения Духа.

Духовная духовными сразсуждающе. Ибо имеем свидетельство Ветхого Завета и им подтверждаем Завет Новый, потому что и Ветхий духовен. В намерении указать прообразы наших тайн представляем на средину агнца и кровь, которою помазуются дверные косяки (Исх. 12, 22–23), переход через море (Исх. 14, 22), течение [воды] из камня (Исх. 17, 6), подаяние манны (Исх. 16, 11–22) и тысячи подобных событий, – и сими прообразами доказываем истину.

(14) Душевен же человек не приемлет яже Духа Божия, юродство бо ему есть: и не может разумети, зане духовне востязуется. Апостол человеком душевным называет того, кто довольствуется одними собственными своими помыслами, не допускает учения Духа и не может познать этого.

(15) Духовный же востязует убо вся, а сам той ни от единаго востязуется. Ибо кто сподобился благодати Духа, тот сам в состоянии учить других, а в обучении другими не имеет нужды.

(16) Кто бо разуме ум Господень, иже изъяснит и? Мы же ум Христов имамы. Апостол достаточно доказал, что Божественное учение ни в чем не имеет нужды. Ибо если не только Бог всяческих не имеет ни в чем нужды, но и премудрость Его непостижима, а сию премудрость сообщил Он и нам, то и мы не имеем нужды в учении так называемых мудрецов.

(1) И аз, братие, не могох вам глаголати яко духовным, но яко плотяным. Апостол коринфян назвал плотяными, как пристрастных к жизни сей, домогающихся того, что славно по людскому мнению, и обращающих внимание на богатство и красноречие учителей. И поскольку сказанного было достаточно, чтобы поразить их, он смягчает наносимый удар некоторым сравнением. Яко младенцем о Христе, то есть «вы плотяны, как новорожденные и несовершенные». Потом продолжает говорить также в переносном смысле:

(2) Млеком вы напоих, а не брашном: ибо не у можасте. Учение, говорит он, соразмерял я с немощью слуха и подражал отцу, который новорожденным младенцам предлагает сообразную с их возрастом пищу.

Но ниже еще можете ныне: (3) еще же плотстии есте. Потом яснее излагает обвинение:

Идеже бо в вас зависти и рвения и распри, не плотстии ли есте и по человеку ходите? Все это доказывает, что вы не размышляете ни о чем духовном, но привязаны к земному.

(4) Егда бо глаголет кто: аз убо есмь Павлов: другий же: аз Аполлосов: не плотстии ли есте? Апостол опять выставляет свое имя и присоединяет к имени Аполлосову, показывая тем неприличие дела. «Если, – говорит, – весьма неприлично именоваться Павловым, хотя я сподобился апостольской благодати и сделался насадителем [слова] у вас, то тем паче именоваться по имени других и злочестиво, и преступно».

(5) Кто убо есть Павел, кто же ли Аполлос, но точию служителие, имже веровасте. Иной есть Владыка, а мы Его рабы и служители вашего спасения.

И комуждо якоже Господь даде. Между нами есть и разность. Если и участвуем друг с другом в общем деле служения, то благодать на сие приемлем каждый в своей мере.

(6) Аз насадих, потому что я первый проповедовал вам.

Аполлос напои, – после меня поддержал мое учение.

Бог же возрасти, потому что успех зависел от Бо́жией благодати.

(7) Темже ни насаждаяй есть что, ни напаяяй, но возращаяй Бог. Ибо без содействия Божия напрасен наш труд.

(8) Насаждаяй же и напаяяй едино еста. Едино по участию в понесении труда, потому что оба служат Божией воле, но не едино по исполнению дела или по усердию, потому что в этом большое различие между служащими. Сие говорит и сам Апостол:

Кийждо свою мзду приимет по своему труду. Не просто, говорит, по исполнению дела, но по труду в деле. Один часто с большим удобством приводит к Спасителю двести, а другой, подъяв больший труд, одного или двоих освобождает от заблуждения. То же видеть можно в отношении поста и целомудрия. Один, вспомоществуемый [самою своею] природою, без трудов преуспевает в целомудрии; другой, борясь с естественными наклонностями, с великими трудами достигает желаемого. Один, имея горячее сложение, с большим мучением ждет вечера, не вкусив пищи. Другой проводит два и три дня и, хотя не вкушает пищи, не терпит большого труда. Посему-то правдивый Судия взирает не на дело, но на труд.

(9) Богу бо есмы споспешницы. Единомышленники Ариевы и Евномиевы Сыну не усвояли сего названия [ «соработник»], именуют же Его [просто] работником[86]86
  То есть подчиненным служителем, исполняющим волю господина.


[Закрыть], а божественный Апостол и проповедников истины называет споспешниками[87]87
  То есть соработниками.


[Закрыть] Божиими. Но и в сем великая разность: один содействует как Сын[88]88
  В дореволюционном издании: «как сын». Имеется в виду, возможно, известное еще со свт. Василия Великого разделение угождающих Богу на три категории «по восходящей»: на рабов (по страху наказания), наемников (по желанию наград) и сынов (угождающих Богу из побуждений чистой сыновней любви). В греческом тексте: «как Сын».


[Закрыть], а другие как благонамеренные рабы исполняют Божию волю.

Божие тяжание, Божие здание есте. И здание, и тяжание[89]89
  Нива, обработанное поле.


[Закрыть] не того или другаго, но Бога всяческих.

(10) По благодати Божией данней мне, яко премудр архитектон основание положих. Апостол, указав сперва на Божественную благодать, потом самого себя назвал премудрым строителем и говорит: «я первый положил в вас основания благочестия».

Ин же назидает: кийждо же да блюдет, како назидает: (11) Основания бо инаго никтоже может положити паче лежащаго, еже есть Иисус Христос. Должно назидать, а не основание полагать, потому что намеревающемуся созидать разумно невозможно положить другого основания. Сие основание положил и блаженный Петр, лучше же сказать – Сам Владыка. Ибо, когда Петр сказал: Ты еси Христос, Сын Бога живаго (Мф. 16, 16), Господь ответствовал: На сем камени созижду Церковь Мою (Мф. 16, 18). Посему не по человеческим именам именуйте себя, так как основание есть Христос.

(12) Аще ли кто назидает, на основании сем, злато, сребро, камение честное, дрова, сено, тростие:

(13) Когождо дело явлено будет. Иные утверждают, что сие у Апостола сказано о догматах[90]90
  Свт. Иоанн Златоуст. Беседа 9 на 1-е Послание к Коринфянам, 2.


[Закрыть], а я думаю, что сие говорит он о деятельной добродетели и о пороке и предуготовляет обвинение впадшему в блуд. Золотом же, серебром и драгоценными камнями называет виды добродетели, а дровами, и сеном, и тростием – дела, противные добродетели, которым уготован огонь геенский. Зависит же это не от порочности учителей, но от произволения учеников. Ибо учителя предлагают Божественные наставления, а из слушающих одни уготовляют себя кто в золото, кто в серебро, кто в драгоценные камни, тщательно внимая тому, что говорят им, другие же, живя опять в беспечности, подражают удобосгораемости дерева, сена, соломы, избирая порок. А различие веществ обличит не настоящая, но будущая жизнь. Ибо сие сказал апостол: День бо явит, то есть день Суда.

Зане огнем открывается: и когождо дело, яковоже есть, огнь искусит. (14) И егоже аще дело пребудет, еже назда, мзду приимет. (15) А егоже дело сгорит, отщетится: сам же спасется, такожде якоже огнем. Учители обучают Божественному, а слушающие по свободному произволению избирают, что им делать. Но в день Пришествия Спасителя будет испытание и точное исследование: и тех, которые жили хорошо, как золото и серебро, огонь сделает более блистательными, а делателей порока истребит наподобие дров, сена и тростия; учитель же, учивший, чему надлежало, не потерпит наказания, но удостоится спасения, ибо сие значат слова: сам же спасется, то есть учитель; дело же сгорит, то есть сгорят уготовавшие из себя лукавое дело. Так читая, с точностию найдем смысл сих письмен: а его же дело сгорит, отщетится, такожде якоже огнем, то есть дело его сгорит от огня, сам же спасется, именно учитель, ибо неповинен в обращении их на худшее, так как преподал надлежащее учение. Если же кому угодно слова якоже огнем разуметь в связи не с делом, но с учителем, то пусть разумеет так, что учитель за них не потерпит наказания, но спасется, будучи и сам испытан огнем, точно ли жизнь его сообразна с учением. А что сказано это не о догматах, но о делах, свидетельствует и присовокупляемое. Ибо Апостол говорит:

(16) Не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? (17) Аще кто храм Божий растлит, растлит сего Бог: храм бо Божий свят есть, иже есте вы. Ибо если храму, построенному из дерева, воздаем подобающее чествование, то гораздо справедливее посвящать Богу храмы словесные. Должно же заметить, что храмами Божиими назвал тех, в ком обитает благодать Духа. Ибо слово сие свидетельствует, что Всесвятой Дух есть Бог.

(18) Никтоже себе да прельщает, то есть высоко думая о красноречии и знатности рода. Ибо сие и присовокупляет Апостол:

Аще кто мнится мудр быти в вас в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет. (19) Премудрость бо мира сего буйство у Бога есть. Премудростью мира Апостол называет мудрость, лишенную благодати Духа, водящуюся одними человеческими помыслами. Ей-то повелевает не на себя полагаться, но хвалиться так именуемым безумием проповеди. К обвинению же такой мудрости присоединяет и свидетельства Писания.

Писано бо есть, запинаяй премудрым в коварстве их (Иов. 5, 13). (20) И паки: Господь весть помышления мудрых, яко суть суетна (Пс. 93, 11). Так обличив суетную похвальбу учителей, обращает речь к тем, которые высоко о сем думают.

(21) Темже никтоже да хвалится в человецех: вся бо ваша суть. А что же именно?

(22) Аще Павел, или Аполлос, или Кифа, или мир, или живот, или смерть, или настоящая, или будущая: вся ваша суть (23) вы же Христовы. Христос же Божий. Указал истинное богатство и Подателя богатства и научил презирать ничтожное. «Ибо и мы, апостолы, – говорит он, – ради вас сподобились апостольской благодати, чтобы вам проповедать слово; вам дана и настоящая, и ожидаемая жизнь, да и самая смерть привнесена в естество к вашей же пользе[91]91
  То есть смерть, которая вошла в человеческую природу из-за Адамова греха, Бог обращает во благо человеку, пресекая распространение зла.


[Закрыть], и все видимое создано для вашей потребности, и ради вас уготовано ожидаемое. Посему надлежит вам быть в единении с Владыкою Христом, Который есть податель сих благ, а через Него в единении с Богом всяческих. Ибо с нами Он в единении по естеству, которое от нас воспринял, и с Отцом по Божественной Своей сущности, потому что от Отца рожден по [Божественному Своему] естеству. Христос же Божий не как Божия тварь, но как Сын Божий. Если же прекословят единомышленники Ариевы и не хотят допустить разности отношения, то пусть и настоящее, и грядущее, и апостолов, и жизнь, и смерть назовут нашими творениями, потому что божественный Апостол сказал: вся ваша суть. Но не могут они сказать сего. Итак, сие наше по Божественной щедрости. Мы же Христовы, мы члены Христа как человека и творения Его как Бога. Христос же Божий как преискренний Сын, рожденный от Него [то есть от Бога Отца] по Божеству.

(1) Тако нас да непщует человек, яко слуг Христовых и строителей тайн Божиих. «Кто хочет почтить нас, пусть почитает, как слуг, уважает, как строителей, соразмеряет чествование с нашим естеством». И божественный Апостол не только писал так, но и поступал. Ибо ликаонянам, покушавшимся принести жертву, возбранил это, вместе с Варнавою растерзав одежды и возопив: Подобострастна есма вам человецы (Деян. 14, 15). Так и блаженный Петр сказал Корнилию: И аз сам человек есмь (Деян. 10, 26).

(2) А еже прочее ищется в строителех, да верен кто обрящется, не для того, чтобы восхитить достоинство Владыки, но чтобы сохранить благорасположенность к Владыке.

(3) Мне же не велико есть, да от вас истяжуся. Сугубое возводит на них обвинение: и что не соразмеряют чести, но чтут без меры, и что, не имея права судить, судят, и судят не кого-либо, но учителей. Ибо не предпочитали бы одни того, а другие другого, если бы не присвоили себе права судить. Посему-то лишил их права судить, назвав уничижением для учителей подлежать в деле своем суду учеников. Потом к уврачеванию их предлагает общее слово:

Или от человеческаго дне. Человеческим же днем назвал кратковременность естественной жизни.

Но ни сам себе востязую: (4) Ничесоже бо в себе свем, но ни о сем оправдаюся: востязуяй же мя Господь есть. «Что говорить о других? И я, в точности зная касающееся до меня и не сознавая за собою ничего законопреступного, не смею ни судить себя, ни признать себя невиновным; ожидаю же Господня приговора». Никто же да не думает, что в словах ни о сем оправдаюся есть противоречие сказанному: ничесоже бо в себе свем. Не противоречит одно другому, а, напротив того, одно из другого следует. Нередко случается согрешать и не зная, даже признавая в себе сделанное справедливым; но иначе взирает на то Бог всяческих. Ибо сие дают видеть последующие слова:

(5) Темже прежде времене ничтоже судите, дондеже приидет Господь, Иже во свете приведет тайная тмы, и объявит советы сердечныя, и тогда похвала будет комуждо от Бога. «То есть вы усматриваете видимое, а Богу явно и сокровенное. Но в настоящей жизни не все обнаруживает Он, в той же все сделается явным. Посему ожидайте правдивого суда, ибо тогда увидите правдивые приговоры». И поскольку в сказанном прежде выставлял на середину себя самого, Аполлоса и Кифу, чтобы важностью лиц яснее показать неприличие сделанного, то наконец по необходимости в ясность приводит свое обвинение.

(6) Сия же, братие моя, преобразих на себе и Аполлоса вас ради, да от нас научитеся не паче написанных мудрствовати. Если мы учители учителей, от Бога принявшие проповедь, не возлагали на вас своих имен, но повелели называться от имени Христова, то вникните, какого нечестия исполнено ими сделанное! Ибо сие означают слова: да от нас научитеся, не паче написанных мудрствовати. Написано же: Аще кто хощет старей быти, да будет всем менший (Мк. 9, 35) и: Кийждо, в немже призван бысть, в том да пребывает (1 Кор. 7, 24).

Да не един по единому гордитеся на другаго. Ибо [коринфяне], разделившись на группы и положив называться одни именем одного, а другие именем другого, препирались одни с другими, и каждая группа стремилась своему учителю отдать первенство перед другими. Потом Апостол обращается уже к самим учителям.

(7) Кто бо тя разсуждает? Какая группа тебя поставила учителем? Почему не называешься одинаково учителем всех?

Что же имаши, егоже неси приял? Почему так высоко думаешь о себе? По причине ли красноречия? Но Бог наделил тебя этим. По причине ли своего знания? И это – Божий дар. Или по причине совершаемых тобою чудес? И это – действие Духа.

Аще же и приял еси, что хвалишися яко не приемь? Никто не думает о себе высоко по причине чужих у него залогов, но неусыпно блюдет их, чтобы сохранить давшему.

(8) Се, сыти есте, се, обогатистеся. Ни в чем не имеете нужды, обильно насладились всеми благами.

Без нас воцаристеся. «Мы еще бедствуем, подвергаемся страданиям за проповедь, а вы насладились царством». И поскольку Апостол сказал это, посмеиваясь над ними, то обнаруживает действительное свое к ним [доброе] расположение.

И о дабы воцарилися есте! «Не только не завидую вам, но и желаю, чтобы насладились вы сими благами». Потом Апостол выражает безмерность смиренномудрия.

Да и мы быхом с вами царствовали. Так выражается всегда Апостол о Владыке Христе: Аще терпим, с Ним и воцаримся (2 Тим. 2, 11), потому что Христос истинно царствует, а искренние Его слуги – причастники Его Царства; однако же и здесь по скромности употребил сие выражение, смиряя их гордыню.

(9) Мню бо, яко Бог ны посланники последния яви, яко насмертники. Если вы действительно ни в чем не имеете нужды и достигли уже обладания Царством, то мы, как видно, приведены в жизнь единственно на заклание. Ибо сие означается словом насмертники.

Зане позор быхом миру и ангелом и человеком. Дела наши выставлены на зрелище всем, Ангелы дивятся нашему мужеству, а из людей одни услаждаются нашими страданиями, другие состраждут, но не имеют сил помочь нам.

(10) Мы буии Христа ради. Проповедуем то, что неверующие признают безумием.

Вы же мудри. И чтобы удар не был очень силен, Апостол присовокупил: о Христе, то есть: «О, если бы имели вы истинное благоразумие!»

Мы немощни, вы же крепцы: вы славни, мы же безчестни. Потом Апостол перечисляет виды страданий.

(11) До нынешняго часа и алчем, и жаждем, и наготуем, и страждем, и скитаемся, (12) и труждаемся, делающе своими руками. Апостол всем этим обнаружил терпение, а в последующих словах изображает совершеннейшее любомудрие.

Укаряеми, благословляем: гоними, терпим, (13) хулими, утешаемся. Потом показывает крайнее уничижение.

Якоже отреби миру быхом, то есть ничем не отличаемся от того, что в домах выбрасывается, как излишнее, овощи ли то, или очистки, или другое что подобное. Так маловажными признает нас большая часть людей.

Всем попрание доселе. Апостол как бы говорит сим: «Свидетельствую великую благодарность». Сказал же он сие не о гонителях, но о принявших проповедь. Почему присовокупил:

(14) Не срамляя вас сия пишу, но якоже чада моя возлюбленная наказую. И доказывает, что они действительно – порождение его.

(15) Аще бо и многи пестуны имате о Христе, но не многи отцы: о Христе бо Иисусе благовествованием аз вы родих. Прочих учителей Апостол назвал наставниками, а себя отцом, потому что он первый принес им евангельское учение.

(16) Молю же вас, братие, подобни мне бывайте, то есть смиряйтесь, как смиряюсь я; терпите, что я терплю; хвалитесь страданиями, а не дарованиями.

(17) Сего ради послах к вам Тимофея, иже ми есть чадо возлюблено и верно о Господе, иже вам воспомянет пути моя, яже о Христе, якоже везде и во всяцей церкви учу. Расположение свое к коринфянам выказал Апостол тем, что послал Тимофея; а к Тимофею любовь свою тем, что наименовал его чадом возлюб ленным; объявил и другую его добродетель, назвав верным о Господе. «Он, – говорит Апостол, – расскажет, как я действую, ибо путями называет образ действий своих». Но не сказал, что Тимофей известит о них, а – воспомянет; сие же слово обвиняет их в забвении, потому что были они самовидцами апостольской добродетели. Присовокупил же, что и во всех церквах обыкновенно преподает то же учение; и, в том обвинив вообще всех, произносит наконец приговор на впадшего в блуд.

(18) Яко не грядущу ми к вам, разгордешася нецыи. Предвидя его покаяние, богомудрый Павел не выставляет имени, чтобы не сделался известным всякому человеку, но сказал неопределенно: нецыи.

(19) Прииду же скоро к вам, аще Господь восхощет, и уразумею не слово разгордевшихся, но силу. Подвергну исследованию не красноречие, но образ действий. Потом подтверждает сие:

(20) Не в словеси бо Царство Божие, но в силе. Ибо для спасения недостаточно проповедовать о Царстве Божием, но надлежит и поступать достойно Царства.

(21) Что хощете? С палицею ли прииду к вам, или с любовию и духом кротости? То и другое им дает на выбор, ибо говорит: «Приду, как сами пожелаете, или духовно, или в виде судии». Палицею же называет карательную силу, ибо ею лишил света очи Елимы (Деян. 13, 11).