Текст книги "Хорошее поведение (сборник)"

* * *

В тусклых металлических дверях лифта она видела свое с Арнольдом искаженное отражение. Он поцеловал ее в шею, обвил своими изумительными руками ее талию, которую она по пьяному делу не удосужилась подтянуть.

Пошатываясь, они вышли на пятом этаже, и когда Летти поняла свою ошибку – она инстинктивно повернула к северному крылу в направлении номера 5212, будто уже там бывала, было уже поздно.

* * *

– Мне надо признаться еще кое в чем, – сказала Летти, пока Арнольд изучал содержимое мини-бара.

– В чем?

– Я не рыжая.

Он глянул над открытой дверкой и увидел, как Летти стаскивает парик.

– Ты огорчен, – сказала она.

Арнольд поднялся, закрыл дверку мини-бара носком ботинка и поставил бутылки с пивом на столик, рядом с карточкой, которую Летти оставила здесь четыре часа назад. Затем неторопливыми, размеренными шагами приблизился к ней, совсем вплотную, так что пряжка его ремня уперлась ей в пупок.

– Ты огорчен? – пробормотала она.

Арнольд погладил ее каштановый ежик, провел пальцами до самой шеи. Ей показалось, что его руки сжимаются вокруг ее горла, сонная артерия пульсирует под нажимом. Летти подняла голову. Зеленые глаза. Подозрение. Похоть. Она качнулась на каблуках. Он положил руки ей на талию, переместил их на округлости ее бедер, правую руку опустил ниже спины и прижал к себе.

Из соседней комнаты сочилась музыка, что-то тягучее, какой-то перепев из восьмидесятых, «Эр сэпплай» или того хуже.

Они продолжали танцевать, когда музыка уже закончилась, толклись в полупьяном трансе. Наконец Арнольд направил их к стене, где нащупал регулятор освещения.

* * *

Летти проснулась в середине ночи от страшной жажды, и, хотя ее голова лежала на подушке, казалось, что, пока она спала, кто-то проломил ей череп; красные цифры будильника в непрерывном движении опускались по спирали, напоминая опознавательный знак парикмахерской. Рядом с ней тяжелым камнем лежал и похрапывал мужчина; затылком она чувствовала, как от него разит перегаром. Летти была голая, между ее ногами скомкалась простыня. Как она отрубилась, не помнит. Как развивались события после их прихода в номер – воспоминания самые обрывочные. Опорожнили бутылочки «Абсолюта» из мини-бара. Быстрый и жесткий секс – ни о каком кайфе нет и речи. Уж не сболтнула ли она что-то лишнее, вразрез с ее вечерними сказками? Тут Летти вспомнила, кто именно лежит рядом с ней, и на лбу у нее выступил холодный пот. Она закрыла глаза. Услышала голос отца – прокуренный, язык заплетается от виски, – этот шепот приходил к ней такими ночами, когда она лежала в постелях чужих мужчин в круговороте тьмы, либо в камере-одиночке: «Спи, черт тебя дери!» В глубине души Летти знала, что он прав.

6

Через занавеску пробивались ниточки света.

Девять часов двенадцать минут. Утро.

Под дверью в ванную тянулась яркая, бьющая в глаза полоса, изнутри доносились звуки водяных струй. Летти села на постели, отбросила простыню и, стараясь унять вибрирующую боль, прижала ладони к вискам.

Выскочила из постели, уперлась ногами в пол – легкий крен, подташнивает. Влезла в свое кашемировое платье-чехол, поправила на плечах бретельки. Когда она видела кожаный портфель с деньгами в прошлый раз, он стоял на полу возле кушетки, но сейчас его там не было. Летти опустилась на четвереньки и заглянула под кушетку, потом под кровать.

Пусто.

Она открыла стенной шкаф, и тут из душа раздался голос Арнольда:

– Летти, ты поднялась?

Портфель торчал у стены на верхней полке стенного шкафа; ей пришлось встать на цыпочки, чтобы до него дотянуться.

– Летти!

Она вытащила портфель, подошла к двери в ванную и сказала:

– Да, я уже встала.

– Как себя чувствуешь?

– Смертельный номер.

Летти присела на корточки и расстегнула замки портфеля.

– Я не сказал тебе вчера, – услышала она, – но у меня с утра встреча.

– Прямо с утра?

– К сожалению.

– С этой научно-исследовательской конторой?

– С ней самой.

Большими пальцами Летти прижала две кнопки. Замки отстегнулись.

– А я думала, мы вместе позавтракаем, – протянула она и открыла портфель.

– Можем вместе поужинать.

Двадцать пять тысяч не выглядели уж так впечатляюще – пять гладких сотенных упаковок.

– Ночевать будешь здесь? – спросила Летти, взяв в руки одну из них. Новехонькие хрустящие банкноты, пахнут чернилами и бумагой.

– Могу, – сказал Арнольд, – если хочешь повторить.

Он выключил воду. До нее донесся шелест занавески. Она бросила упаковку назад в портфель, схватила конверт и живо проглядела его содержимое: план дома, ключ от входа, страничка машинописного текста и черно-белая фотография женщины – тридцать с маленьким хвостиком. Снимок был не постановочный – или это только казалось? – лицо пугающе четкое, на переднем плане Дафна, а вокруг – расплывчатые пятна рододендронов. Волосы длинные, темные, прямые. Кожа противоестественно белая. Отстраненная и ледяная красота.

Арнольд вытирался полотенцем.

– Поужинать, конечно, можем, – согласилась Летти, запоминая адрес на страничке: 712, Хэмлет-корт.

Заработал моторчик электробритвы. Она закрыла портфель. Ее лодочки валялись возле кровати; Летти влезла в них, кинула свою кожаную сумку за плечо.

– Закусить можем и в городе, – предложил Арнольд сквозь жужжание бритвы. – Хотелось бы погулять по Эшвиллу.

– Без проблем, – сказала она, беря в руку портфель. – Устрою тебе экскурсию по барам. У меня есть хорошие на примете. Например, «Уэствилл паб». Отличная пивнушка.

– Вот это дельно.

Пять шагов до двери. До свободы от всей этой истории. И куш, какого у нее не было никогда.

Летти открыла внутренний замок, взялась за ручку двери.

Арнольд что-то сказал из ванной, но она не расслышала. Представила, как выскальзывает из номера – за ней с легким щелчком закрывается дверь, – идет по коридору, нетерпеливо ждет лифт…

Летти отошла от двери и положила портфель назад, на верхнюю полку стенного шкафа. Это было самое трудное решение в ее жизни.

Она опустила на пол свою сумку и постучала в дверь ванной.

– Можно войти, Арни?

– Конечно.

Он выключил бритву, когда Летти открыла дверь; увидев ее, чуть нахмурился. Над его плечами поднимался пар.

– Уже оделась.

– Мне надо в свою квартиру, приму душ там.

– Можешь остаться здесь, пока я буду на встрече.

– Надо собачку выгулять, кое-какие бумажки привести в порядок… На столике оставляю номер телефона.

Арнольд отошел от раковины – полотенце обмотано вокруг талии, – обнял ее.

– Буду ждать вечера с нетерпением, – сказал он.

И она поцеловала его, сделав вид, что это вполне искренне.

7

Летти пробежала через холл, мимо стойки регистрации. Вот и улица – холодное осеннее утро. Сунула в руку носильщику двадцатку, и тот подогнал такси, предназначавшееся для другого гостя.

– Хэмлет-корт знаете? – спросила она, когда носильщик захлопнул за ней дверцу заднего сиденья «Линкольна».

Водитель оглянулся – светлокожий гаитянин с голубыми глазами.

– Найду. Номер дома есть?

– Семьсот двенадцать.

Он вбил адрес в навигатор. Летти положила на переднее сиденье сто долларов.

– Извините, очень прошу вас поднажать.

* * *

Они неслись по улицам старого южного города, через центр, подсвеченный лучами утреннего солнца – ратуша, памятник Вэнсу[2]2
  Зебулон Байрд Вэнс (1830–1894) – военный и политик времен Гражданской войны в США, 37-й и 43-й губернатор Северной Каролины.


[Закрыть], базилика Святого Лаврентия, куда уже тянулись прихожане на утреннюю мессу – и где-то на периферии ее сознания, вторичный по отношению к бившей ее дрожи, разворачивался спектр Аппалачских гор: медно-красные склоны, безупречно голубые верхушки Черной горы с ледяной оторочкой. Классический осенний день в долине Суоннаноа.

Они свернули на дубовую аллею, мостовая была усыпана красно-желтыми листьями.

– Мы едем в Монтфорд? – спросила Летти.

– Так показывает навигатор.

Хэмлет-корт оказалась уединенной тупиковой улицей, в стороне от шумихи дешевых отельчиков на Монтфорд-авеню, длиной приблизительно в полмили, на которой располагались особняки викторианской эпохи.

Подъезд к дому 712 был у края тупика, через кирпичную арку, способную пропустить только одну машину.

– Тормозите, – велела Летти.

– Можно подъехать поближе.

– Поближе мне не надо.

Она вылезла из машины в 10:04. Быстро прошла до конца улицы и, глянув на фамилию на большом черном почтовом ящике – Рошфор, – вошла под арку.

Дом находился в глубине участка, который поднимался по склону – со вкусом организованная территория, затененная кленами и соснами; там и сям каменные скульптуры – фонтанчики, купальни для птиц, ангелочки; на аккуратно подстриженной ярко-зеленой траве – ни листочка.

Неподалеку от дома заработал мотор. Летти шагнула в сторону от подъездной дорожки и спряталась в зарослях рододендронов. Мимо нее проехал стильный «Мерседес» с прямоугольным кузовом. Через кусты и тонированные стекла она разглядела Чейза за рулем и мальчика в детском кресле на заднем сиденье. От этого выезда ее затошнило еще больше, и когда мотор затих, Летти сунула палец в рот. Ее вырвало в кусты. Сразу стало лучше. Накатила слабость, но она протрезвела.

Когда «Мерседес» полностью скрылся из вида, Летти выбралась из кустов. Ее колотила дрожь, плечи саднили, в висках стучало не только от похмелья, но к списку ее страданий добавился и новый пункт – организм требовал кофе.

Она побежала вверх по склону – дорожка там расширялась и описывала просторную петлю, – поднялась по каменным ступеням на крыльцо с навесом, два раза нажала кнопку звонка и постаралась перевести дух.

Ее мобильник показывал 10:08. Внутри дома раздались шаги, затем дверь открылась. На пороге стояла Дафна Рошфор в бледно-лиловом махровом халате. И тут Летти поняла, что даже не задумалась, что именно скажет этой женщине, – продумала только, как сюда добраться, и вот этот план выполнен; а что дальше?

– Да?

– Вы – Дафна?

Глаза женщины сузились.

– Чем могу помочь? – Вроде бы просто фраза – принятая на юге дань вежливости; но слова прозвучали с заметным северным холодком.

Летти потерла обнаженные предплечья, подумав, что, вполне возможно, от нее еще пахнет алкоголем и рвотой.

– Сюда должен приехать человек, чтобы вас убить.

– Что-что?

– Знаю, это кажется…

– От вас разит спиртным.

– Пожалуйста, выслушайте меня.

– Уйдите с моего крыльца.

– Прошу вас, просто…

– Я звоню в полицию.

– Отлично, звоните.

Дафна сделала шаг назад, намереваясь захлопнуть дверь, но Летти метнулась вперед и поставила правую ногу в дверной проем.

– Я пытаюсь вам помочь. Дайте мне всего лишь две минуты.

Она прошла за Дафной мимо лестницы, по коридору, и они оказались в огромной кухне – сплошь мрамор и нержавеющая сталь; в воздухе плавал запах порезанного лука и жарившейся яичницы. Дафна подошла к плите, перевернула омлет и стала очищать банан.

– Как вас зовут?

– Это не важно.

– Хорошо, говорите, – сказала Дафна.

Летти стояла по другую сторону барной стойки; через большие окна за раковиной лились потоки света. Кофеварка заканчивала свой цикл и булькала, будто ей перерезали горло.

– Излагаю вкратце, – начала Летти, – потому что у нас нет времени. Вчера я была в гостинице «Гроув-парк». Меня вооружили карточкой-ключом от всех номеров и подсказали, в какие номера есть смысл заглянуть.

– Вы – воровка.

– Я была в последнем за день номере, когда туда неожиданно вернулся гость. Мне пришлось спрятаться в шкафу.

– Что-то я не понимаю…

– С ним был Чейз. – Дафна перестала резать банан. – Ваш муж дал этому человеку, Арнольду, ключ от вашего дома. Вашу фотографию. План дома. И двадцать пять тысяч долларов за то, чтобы этот человек вас убил.

Дафна подняла глаза от доски для резки и двустволкой нацелила на Летти свои блестящие черные глаза. Ее улыбка обнажила ряд шикарных зубов.

– Прошу вас немедленно уйти отсюда.

– Думаете, я вру? Я вообще не хотела к вам ехать. Сегодня утром я запросто могла украсть эти двадцать пять тысяч. Поехать домой и выкинуть из головы всю эту историю. Вы меня не знаете, но на меня это совсем не похоже, такой… альтруизм. Просто я уже не один раз сидела. И еще одно обвинение в серьезном преступлении я не потяну. Стать соучастницей в таком деле – это для меня слишком большой риск.

Дафна снова взяла нож и продолжила резать банан.

Летти взглянула на часы в микроволновке.

– У меня есть доказательство. Сейчас одиннадцать минут одиннадцатого. Ровно через четыре минуты вам позвонит муж. Он скажет, что не может найти свой бумажник, попросит вас подняться в спальню и посмотреть на прикроватном столике. Если он позвонит, вы мне поверите?

Дафна взглянула на часы в микроволновке, потом перевела взгляд на Летти. Впервые в ее глазах отразился подлинный страх. Пришло тяжелое осознание. Она кивнула. Яичница начала подгорать.

– Как он с вами свяжется? – спросила Летти. – По стационарному телефону? По сотовому?

– Позвонит мне на «Айфон».

– У вас там стоит «бумер» – мы можем его взять?

– Никуда ехать с вами я не собираюсь.

– Вы не понимаете. Когда ваш муж позвонит, будет уже поздно. Смысл звонка – отправить вас наверх, чтобы Арнольд мог проникнуть в дом.

– Вы хотите, чтобы мы ушли сейчас?

– В эту самую секунду.

Дафна передвинула сковородку на холодную горелку, выключила газ. Они прошли назад по коридору, мимо стены, которую украшали семейные фото, отдельные снимки членов семьи и коллаж из улыбающихся карапузов и младенцев.

В прихожей женщина подхватила из керамической вазы рядом с вешалкой связку ключей и открыла входную дверь. Двор сиял от снопов света, которые били сквозь листву деревьев, и лужайка пестрела ярко-зелеными пятнами.

В десяти шагах от серебристого «бумера» Летти схватила Дафну за руку и заставила ее резко развернуться.

– Что такое?

– Назад.

– Почему?

– На подъездной дорожке за рододендронами припаркована машина.

Они вернулись к крыльцу.

– Ключ от дома при вас? – спросила Летти.

На крыльце Дафна вытащила ключи и после нескольких попыток воткнула ключ в замочную скважину. В доме хозяйка заперла за ними широкую дубовую дверь, закрыла ее на задвижку и накинула цепочку.

– Надо проверить заднюю дверь, – сказала она.

– Ни к чему. У него есть ключ, и Чейз оставил одно окно открытым. Оружие в доме есть?

Дафна кивнула.

– Покажите.

Та взбежала наверх; Летти, скинув туфли, последовала за ней. На втором этаже она почувствовала, как бешено пульсируют жилки у висков – от физического напряжения и паники. Они свернули в коридор, прошли мимо кабинета, ярко-белой студии, заполненной солнечным светом и унылыми акриловыми картинами с изображением горных пейзажей, дальше две нежилые детские спальни, сиявшие холодом совершенства. В конце коридора стеклянные двери открывались в хозяйскую спальню в форме восьмигранника; стены поднимались к сводчатому потолку, по которому бродили лучи небесного света.

Заверещал сверчок – и они застыли на месте. Дафна вытащила из кармана халата «Айфон» и вымученно улыбнулась, заставила эту улыбку просочиться в ее голос.

– Привет, дорогой… Нет, всё в порядке… Наверху? Сейчас.

Она шагнула в гардеробную и стукнула по выключателю. Летти остановилась в дверях и смотрела, как Дафна нырнула в стену из костюмов и платьев – и тут же вынырнула с помповым ружьем.

– Заряжено? – едва слышно вымолвила она.

Дафна кивнула.

– Чейз, его здесь нет. Посмотреть внизу? – Летти забрала ружье у Дафны. – Хорошо. Хорошего вам дня.

– Звоните в «девять-один-один», – прошептала Летти и, пока Дафна набирала номер, сняла предохранитель и дослала патрон в патронник.

Выглянув из-за угла, она окинула взглядом коридор. В доме стояла полная тишина. Летти вышла из гардеробной и попала в роскошную ванную комнату размером с ее квартиру, ощущая босыми ногами прохладу кафельной плитки.

Глубокая ванна. Огромный душ из камня с хромированным дном диаметром в полметра. Длинные столики из итальянского гранита.

Летти открыла стеклянную дверь душа и повернула ручку. Пошла горячая вода. Стекло сразу запотело. Она вернулась в спальню, закрыла за собой дверь и увидела, что Дафна стоит в шкафу.

– Зачем вы включили душ? – прошептала она.

– Полиция едет?

– Да.

Летти вырубила свет.

– Забейтесь в угол за одеждой и отключите мобильник.

Дафна отступила во тьму, и Летти закрыла дверь шкафа, а сама, осторожно ступая, вернулась в коридор, пробралась между мольбертами в студии к большим окнам и выглянула во двор.

Машина на дорожке никуда не делась. Черная «Тойота». Пустая.

Летти снова вышла в коридор и прислушалась: не воют ли полицейские сирены?

Будь включено центральное отопление, она бы ничего не услышала, да и в абсолютной тишине едва не пропустила этот звук – за углом, совсем рядом, под ногой, чуть подавшись, едва слышно скрипнула твердая половица.

Летти попятилась в студию, скрылась за открытой дверью.

Через щель ей был виден коридор.

Без малейшего звука появился Арнольд, в голубых джинсах и шерстяной куртке. На миг ей показалось, что у него что-то не так с руками – уж слишком бледные. Латексные перчатки. Темно-синие носки с резиновой подошвой делали его шаги совершенно беззвучными; он двигался по коридору медленно и размеренно, в руке у бедра – черный пистолет с длинным глушителем.

Перед дверью в спальню Арнольд остановился.

Он ждал не меньше минуты.

Но услышал только тихий шелест душа.

Когда Летти решилась выйти из-за двери и выглянуть в коридор, Арнольда уже не было.

Держа ружье на уровне пояса, она начала двигаться к спальне. Вялый туман ее похмелья растаял, но теперь она вся напряглась, ее колотила дрожь, а в горле появился металлический привкус, какой возникал в ее жизни всего несколько раз – во время драк в тюрьме, когда она трижды слушала приговор судьи, и на похоронах отца.

Летти снова вошла в спальню. Из ванной валил пар, а в дверях спиной к ней стоял Арнольд. Голова шла кругом, накатила слабость, голос был готов подвести; казалось, все это происходит не с ней.

Арнольд вошел в укутанную паром ванную комнату, и Летти бочком углубилась в спальню, мимо неубранной постели и тренажера, ружье направлено в спину Арнольду, чей торс был виден в паровой дымке.

– На вас направлено ружье.

При звуке ее голоса он вздрогнул.

– Не оборачивайтесь. Не двигайтесь. Бросьте пистолет. – Арнольд не шевельнулся, но и пистолет не бросил. – Имейте в виду, второго приглашения не будет. – Пистолет стукнулся о кафельный пол. – Оттолкните подальше от себя. – Пистолет заскользил по полу и остановился возле шкафчика под раковиной. Летти подошла поближе и теперь стояла у входа в ванную комнату, настолько близко, что уловила знакомый запах его парфюма. – Выставьте руки перед собой и повернитесь. – Когда он увидел, что это она, в его глазах мелькнула лишь искорка удивления. – Сядь, Арнольд.

Он сел на ступеньку перед душем, и Летти вошла в ванную; между ними клубились облачка пара.

– Так ты полицейская? – спросил он.

– Вчера днем я была в твоем номере, когда туда вошли ты и Чейз. Я спряталась в стенном шкафу и слышала весь разговор.

– Ты – воровка… Значит, мы можем договориться.

– Это как же?

– Я могу что-то достать из кармана?

– Только медленно.

Арнольд сунул руку в шерстяную куртку, вытащил ключи и позвенел ими.

– Новенькая «Тойота». На переднем сиденье лежит портфель с двадцатью пятью тысячами долларов.

– Про портфель мне известно.

– Я просто ухожу – и всё. Вполне достойный улов, Летти. Наверняка ты в жизни за день столько не зарабатывала.

– А ты будешь продолжать делать то, что делаешь?

Арнольд улыбнулся, покачал головой.

– Люди, на которых я работаю… если они хотят, чтобы человек умер, ему суждено умереть. Это происходит по их воле. Не по моей. На спусковой крючок нажимают они. А я – всего лишь пуля. Правда, Летти. Зачем тебе в это впутываться? Ты воровка, к тому же наркоманка. В тюрьме сидела?

– Да.

– Ну и зачем тебе связываться с толстосумами? Зачем тебе эти капризные богачи? Зачем ты подставляешься… уже подставилась?

– Когда ты ночью дома, один, тебе никогда не кажется, что где-то по дороге ты уже пересек эту невидимую черту? Продал свою душу?

Арнольд просто смотрел на нее, а струи воды колотили по каменному полу.

– Я думала, что начисто сбилась с пути, Арни. И тут мне пришлось прятаться в шкафу в твоем номере, и мне показалось, что я могу вернуться за черту…

Летти услышала, как распахнулась дверь стенного шкафа. Оттуда вышла Дафна и встала рядом с ней.

– Мой муж заплатил вам, чтобы вы меня убили?

Арнольд не ответил. Дафна подошла к раковине, наклонилась и подняла пистолет.

– Не надо его трогать, Дафна. Сейчас приедет полиция.

– Не сразу.

– То есть как?

– Вы свое отсидели. Я не хочу, чтобы вы засветились – ведь вы же об этом узнали, когда грабили гостей в гостинице. Забирайте его машину и деньги. Как уедете, я позвоню в полицию.

– Но это ваши деньги, Дафна.

– Нет, это деньги Чейза. – Она навела на Арнольда его пистолет. – Ключи.

Арнольд бросил ключи Летти.

– Я не хочу оставлять вас наедине с ним, Дафна.

– Все будет в порядке. – Она взяла ружье.

– Я не могу вас оставить.

– Вы спасли мне жизнь, Летти. Я никогда этого не забуду. Уезжайте.

8

Пять дней спустя, в шесть часов вечера, Чейз Рошфор, одетый с иголочки в модный светло-серый костюм от «Коппли» и кобальтово-синие оксфордские полуботинки, с «Айфоном» в руке вышел из лифта и с легкостью прошагал через вестибюль неоготического Джексон-билдинг, двенадцатый этаж которого занимала его адвокатская контора «Рошфор, Бладсуорт и Сакс». На улицу за ним вышла яркая огненно-рыжая девица и раскрыла зонтик навстречу моросящему пятничному вечеру. Она шла за ним по пятам до Саут-Пэк-сквер, потом до рынка Норт-маркет и еще несколько кварталов до пересечения с Удфин-стрит, где Рошфор вошел в гостиницу «Шератон».

* * *

Он сидел в углу стейк-бара и, позволив остыть чилийскому морскому окуню, глотал двойной виски «Пауэрс» со льдом и кусочком лимона так, будто от этого зависела его жизнь. Во время шестой порции стул рядом с ним освободился, на него забралась Летти и заказала себе мерло.

Пока девушка в баре наливала ей вино, Летти потянулась к Чейзу, похлопала его по руке и спросила с наигранным сочувствием:

– Как держитесь?

Она внимательно вгляделась в его лицо – найти следы стресса прошедшей недели, – но единственным свидетельством были лишь черные круги под глазами, да и те скрывал тональный крем и румянец от ирландского виски.

В остекленевшем взгляде мелькнуло подобие улыбки, и он пробормотал:

– Мы знакомы?

– Ну, я-то вас точно знаю.

Девушка принесла ей вино.

– Десять долларов. Заплатите потом за…

Чейз постучал себя в грудь.

– Я угощаю.

– Конечно, господин Рошфор.

– Чейз. – Он стукнул своим низким стаканом по бокалу Летти, проглотил остатки виски, извлек лимон из таявших кубиков льда и, начав жевать кожуру коренными зубами, спросил: – Я привлекал вас к суду?

– Нет, не привлекали.

– Хорошо. – Он осклабился. – Я привлекал к суду половину жителей этого города.

Барменша принесла Чейзу новую порцию двойного «Пауэрса» со льдом и сменила его опустевший стакан.

– Но хочу вас о чем-то спросить, – сказала Летти, прикоснувшись коленом к его левой ноге.

– О чем же?

– Последние пять дней я читала «Ситизен таймс» от корки до корки, но об этом не было ни слова. – Чейз потянул виски из нового стакана, и Летти подумала: интересно, до какой степени он набрался, насколько он способен воспринимать ее слова? – Я звонила вам домой. Никто не берет трубку. Вы со Скайлером всю неделю живете в этой гостинице и каждый вечер приходите сюда и надираетесь до полного ступора.

Сквозь румянец от виски на его лице проступила бледность.

– Кто вы?

– Я была там, Чейз.

– Где? О чем вы говорите?

Летти наклонилась и зашептала ему в ухо:

– В номере пятьдесят два двенадцать в гостинице «Гроув-парк», когда вы встречались с Арнольдом Лебреком и наняли его убить вашу жену. Я стояла в стенном шкафу. И слышала абсолютно все.

Чейз откинулся назад. Вдруг стали отчетливо слышны все звуки стейк-бара: тридцать отдельных разговоров вкупе со звяканьем стекла и посуды.

– В прошлое воскресенье, – продолжила она, – я поехала к вам домой на Монтфорд. И все рассказала вашей жене…

– Господи.

– …а когда я уезжала, она держала господина Лебрека на мушке вашего «помповика» и собиралась звонить в полицию. Зря я ее с ним оставила… Но, как я только что сказала, в газетах ничего нет. О Дафне ни слова. Поэтому я сижу сейчас перед вами и спрашиваю, что случилось. Но прежде чем ответите, хочу сказать: я написала письмо в полицейское управление Эшвилла с подробным описанием из первых рук, и, если я вдруг исчезну, завтра его доставит туда мой приятель.

Концовка была ложью. Летти думала об этом, но дальше дело не пошло.

Чейз залпом опорожнил стакан и стукнул им по стойке.

– Почему вы не возвращаетесь домой? – спросила Летти. – Что вы там сделали в воскресенье утром, после того как я уехала? Что вы сделали с вашей женой?

Чейз схватился за стойку бара, стараясь унять дрожь в руках. Закрыл глаза, снова открыл. Барменша поставила перед ним новую порцию виски и забрала его тарелку с остывшим и нетронутым ужином.

– Вы даже не представляете, что натворили, – сказал он.

– Я еду к вам домой, – сказала Летти. – Сегодня. Я найду там ее труп? Скажите прямо – какой смысл сидеть здесь и все отрицать, будто ничего этого не было?

Целую минуту Чейз смотрел вдоль барной стойки, потом потер ладонями глаза, частично смазав крем. Еще раз жадно глотнув «Пауэрс», он сказал:

– Я встретил Дафну после смерти моей первой жены. Скайлеру было два года, мои родители на неделю взяли его к себе, позволили мне развеяться. Мы встретились в Ораньестаде. Про Арубу слышали? Дафна, если захочет, может быть очень даже общительной… Где-то через год после женитьбы до меня стало доходить, кто она на самом деле. Наша знакомая развелась, и Дафна утешала ее по телефону. Мелочь, конечно, но я вдруг осознал, что именно она делает. Моя жена умела так построить разговор, что казалось, будто она тебе сочувствует, а на самом деле она сыпала тебе соль на рану. Потом я был этому свидетелем не один раз. В том числе она так поступала и со мной. И с моим сыном. Ей будто доставляла удовольствие чужая боль. Наполняла ее душу черной радостью. Прошу вас, – пробормотал он, – не ездите туда. Оставьте все, как есть.

– То есть ваша жена оказалась стервой, и вы решили ее убить? Очень оригинально. – У Летти возникло сильное желание достать из сумочки свой пистолет «Беретта 84», сунуть его Чейзу под ребра, заставить поехать с ней и сунуть носом в то, что он сделал. Но она лишь слезла с высокого стула и сказала:

– Насладитесь свободой, Чейз. Этот вечер может оказаться последним.

9

Летти запарковала свой «бумер» у самого тупика и по дорожке поднялась к дому Рошфоров. Моросящий дождь окончательно обернулся холодным и призрачным туманом, и викторианская эпоха была представлена только фонарем, который отбрасывал свет на шеренгу высоких арочных окон на втором этаже. У входа она глянула сквозь мозаичную панель и увидела полоску слабо освещенного вестибюля – пусто.

Летти постучала в дверь, подождала, но на стук никто не вышел.

Она раскрыла незапертое третье окно. Приподняла шторку, увидела гостиную, которую освещала лишь настольная лампа на рояле, перелезла через спинку дивана с мягкой обивкой и закрыла за собой окно.

– Дафна?

Прошла через гостиную, поднялась наверх – под ногами поскрипывали половицы. Кровать в хозяйской спальне была разобрана: покрывало откинуто, простыни смяты, с боков свисает одежда.

Летти спустилась вниз, оказалась на кухне и, глядя на полную раковину грязной посуды, вдруг услышала звуки музыки – какое-то умиротворяющее адажио, – доносившиеся из дальнего угла дома.

Она обошла барную стойку и оказалась перед закрытой дверью в уголок для принятия пищи. Открыла ее. Звуки музыки усилились.

Перед собой Летти увидела ступени, уходившие на подземный уровень дома, стала спускаться по ним и вскоре шагнула на пол из клетчатого известняка. Слева в хозяйственной нише стояли стиральная машина и сушилка, вокруг – плетеные корзины с нестираным бельем, от которого попахивало плесенью.

Летти повернула направо, и музыка стала громче.

Она вышла из-за угла и остановилась.

Просторное помещение из кирпича было уставлено металлическими винными стеллажами, верхние ряды бутылок потускнели от пыли.

Рядом с мольбертом стоял американский проигрыватель компакт-дисков, тут же расположились комплект немецких кухонных ножей, коробки с марлей и повязками. С потолка винного погреба на продетых под мышками цепях – глаза Летти округлились – свисала Дафна.

Вдруг безжизненное тело шевельнулось и издало низкий воющий звук.

Это была не Дафна.

Летти узнала удушающие руки, вытатуированные на шее Арнольда Лебрека, – он тяжело поднял голову и уставился на Летти, а потом – на что-то у нее за спиной.

Она обмерла.

Заставила себя обернуться.

В пяти шагах от нее стояла Дафна, на ней – вымазанный кровью черный резиновый фартук и белая хирургическая маска; черные волосы прихвачены лентой, несколько прядей спадают на плечи.

Прямо в лицо Летти смотрело дуло «помповика», и что-то в этом черном отверстии навело ее на псевдофилософские мысли о смысле жизни. Больше не надо будет себя ненавидеть, избегать зеркала, слушать, как отец шепотом велит ей спать, читать книги о том, как научиться любить себя или стремиться стать кем-то, кем ты не можешь стать из-за своего ДНК… Из ружья на нее смотрела жуткая смерть, и не потому, что Летти была плохим человеком, а потому, что не пожелала быть еще хуже.

Летти среагировала быстро.

– Слава богу. Вы целы.

– Что вы здесь делаете? – спросила Дафна сквозь маску.

– Хотела проверить, всё ли с вами в порядке. Я натолкнулась на Чейза…

– И что он вам сказал? Я велела ему оставить меня наедине с Арнольдом на неделю, а потом я исчезну из его жизни.

– Он ничего мне не рассказал, Дафна. Поэтому я и приехала. Удостовериться, что у вас все хорошо.

Арнольд застонал, дернулся и, подобно маятнику, закачался взад-вперед над широким дренажным отверстием в полу.

– Этот человек собирался меня убить, – сказала Дафна.

– Я знаю, милая. Я вас спасла. Помните? – Запах разил наповал. Глаза у Летти начали слезиться, в желудке защипало. – Ну, я вижу, что вы целы и невредимы, так что я смываюсь, а вы уж…

– Зря вы вернулись.

– Я ничего не могла найти в газетах про вашего мужа или Арнольда. Стало тревожно, и я подумала: вдруг после моего отъезда в воскресенье с вами что-то случилось?

Дафна просто смотрела на нее. Шевелилась только белая маска. Наконец она сказала:

– Вы думаете, то, что я сейчас делаю…

– Нет, нет. Я не собираюсь вас… Этот человек хотел вас убить. Он получает по заслугам. Только подумать, сколько людей он убил за деньги…

– Вы мою картину видели?

– М-м-м… да.

– И что скажете?

– Что скажу?

– Она вам нравится?

– О да. Она… заставляет задуматься, и…

– Частично портрет Арнольда нарисован из самого Арнольда.