Текст книги "Когда она ушла"

Глава 3

Девочка-подросток открыла дверь с таким видом, будто собирается захлопнуть её прямо перед лицом Билла, но вместо этого просто развернулась и молча ушла, оставив дверь открытой.

Билл вошёл.

– Привет, Эприл, – сказал он машинально.

Дочь Райли, мрачная, долговязая девочка четырнадцати лет с тёмными, как у матери, волосами и карими глазами не отозвалась. Одетая лишь в футболку огромного размера, со всклоченными волосами, Эприл пошла в угол и рухнула на диван, безразличная ко всему, кроме своих наушников и мобильного.

Билл в смущении остановился, не зная, что делать. По телефону Райли согласилась с ним встретиться, хоть и неохотно. Неужели она передумала?

Билл осматривался, проходя по мрачному дому. Он пересёк гостиную и увидел, что везде царит порядок и всё лежит на своих местах – отличительная черта Райли. Однако он заметил и то, что шторы задёрнуты, а мебель покрыта тонким слоем пыли, что было совсем на неё не похоже. На книжной полке лежало несколько ярких триллеров в новеньких бумажных обложках, которые он подарил ей перед отпуском, надеясь, что они отвлекут её от проблем. Ни на одной из книг упаковка не была вскрыта.

Дурное предчувствие Билла усилилось. Это не та Райли, которую он знал. Может быть, Мередит был прав? Может быть, ей нужно больше времени отдохнуть, а он неправильно делает, пытаясь вытащить её раньше, чем она будет готова?

Билл напряжённо продолжал идти вглубь тёмного дома, и, повернув за угол, он обнаружил Райли, в одиночестве сидящую за столом на кухне в домашнем халате и тапочках с чашкой кофе перед ней. Она подняла на него глаза и в них мелькнула вспышка смущения, как будто она забыла, что он должен был прийти. Однако она быстро скрыла его за слабой улыбкой и встала.

Он сделал к ней шаг и обнял её, а она слабо обняла его в ответ. В тапочках она была гораздо ниже него. От осознания того, как она похудела, его беспокойство усилилось.

Он сел напротив неё за столом и изучающе оглядел. Волосы чистые, но не причёсаны – кажется, она уже несколько дней ходит в таком виде. Лицо выглядит измождённым, слишком бледным, и старше, намного старше, чем было пять недель назад, когда он в последний раз её видел. Она выглядит так, будто прошла свозь ад. Так и было. Он старался не думать о том, что с ней сделал тот убийца.

Она отвела взгляд, и они продолжили сидеть в густой тишине. Перед приездом Билл был совершенно уверен, что придумает, что сказать ей, чтобы её ободрить, но сейчас он сидел, погружённый в собственную печаль, так что слова не шли ему на ум. Он хотел бы видеть её более крепкой, такой, какой она была прежде.

Он быстро бросил конверт с бумагами о новом деле на пол у стула, пока она не увидела. Теперь он не был уверен, что хочет его показать ей. Он начал думать, что визит сюда было ошибкой. Ей нужно больше времени, это очевидно. Честно говоря, сидя здесь вот так, он впервые почувствовал, что не уверен, что его постоянный партнёр когда-нибудь вернётся.

– Кофе? – спросила она. Он кожей ощущал, как ей некомфортно.

Он покачал головой. Она выглядела очень хрупкой. Когда он навещал её в больнице и даже после возвращения домой, это его пугало. Сможет ли она когда-нибудь забыть боль и ужас, которые ей пришлой пережить, выбраться из глубины тьмы, в которой она провела столько времени? Это было на неё не похоже, она всегда, в каждом расследовании казалась неуязвимой. Но в последнем деле, в этом убийстве, всё было не так. Билл это понимал: тот тип был самым извращённым психопатом из всех, кого он когда-либо видел, и это ещё мягко сказано.

Глядя на неё, он понял кое-что ещё: сейчас она выглядела на свой возраст. Ей было около сорока, как и ему, но когда она работала, это оживляло её и подстёгивало, так что она всегда казалась на несколько лет моложе. В её тёмных волосах уже начала поблёскивать седина. Что ж, в его тоже.

Райли позвала дочь.

– Эприл!

– Что? – ответила Эприл из гостиной тоном глубокого раздражения.

– Во сколько у тебя сегодня начинаются уроки?

– Ты сама знаешь.

– Просто ответь.

– Восемь тридцать.

Райли нахмурилась и погрустнела. Она посмотрела на Билла.

– Она провалила английский. И многие другие предметы. Я пытаюсь помочь ей разобраться с этим.

Билл покачал головой, прекрасно всё понимая. Работа в агентстве сделала своё чёрное дело, а самыми крупными потерями стали их семьи.

– Мне очень жаль, – сказал он.

Райли пожала плечами:

– Ей четырнадцать. И она меня ненавидит.

– Это плохо.

– Я ненавидела всех, когда мне было четырнадцать, – ответила она. – Разве ты не ненавидел?

Билл не ответил. Было трудно представить, чтобы Райли когда-либо всех ненавидела.

– Погоди, у тебя же мальчики того же возраста, – сказала Райли. – Сколько им? Я забыла.

– Восемь и десять, – ответил Билл, улыбнувшись. – Судя по тому, что происходит у нас с Мэгги, я сомневаюсь, что буду занимать в их жизнях какое-либо место, когда они достигнут возраста Эприл.

Райли наклонила голову и с беспокойством посмотрела на него. Он соскучился по этому заботливому взгляду.

– Да, хорошего понемножку, – сказала она.

Он отвернулся, не желая об этом думать.

Двое погрузились в тишину.

– Что там ты прячешь на полу? – спросила она.

Билл посмотрел вниз, а потом снова на неё и улыбнулся: даже в таком состоянии она замечала всё.

– Я ничего не прячу, – сказал Билл, подняв конверт и положив его на стол. – Я хотел кое о чём с тобой поговорить.

Райли широко улыбнулась. Было ясно, что она прекрасно понимает, зачем он сюда пришёл на самом деле.

– Покажи мне, – сказала она, а потом добавила, нервно посмотрев в сторону Эприл: – Пойдём, давай выйдем, я не хочу, чтобы она это видела.

Райли сняла тапочки и босиком вышла во двор вместе с Биллом. Они сели за старенький деревянный столик, который стоял здесь задолго до того, как сюда переехала Райли. Билл оглядел небольшой дворик с единственным деревом. Вокруг рос лес. Здесь можно было забыть о том, что находишься рядом с городом.

«Очень уединённо», – подумал он.

Ему всегда казалось, что это место не подходит Райли. Маленький дом типа ранчо располагался в двадцати километрах от города, он выглядел обшарпанным и ни чем не примечательным. К нему вела узкая дорога, а вокруг не было ничего, кроме деревьев и полей для выгона. Не то чтобы он считал, что жизнь в пригороде ей лучше подходит – ему с трудом удавалось представить её на коктейльной вечеринке, – но там она хотя бы могла доехать до Фредриксбёрга и оттуда добраться на электричке до Квантико, когда вернётся к работе. Когда она снова сможет вернуться к работе.

– Покажи мне, что там у тебя, – попросила она.

Он разложил по столу доклады и фотографии.

– Помнишь даггеттское дело? – спросил он. – Ты была права. Убийство было не последним.

Он увидел, как раскрылись её глаза, когда она рассматривала фотографии. Воцарилось долгое молчание, пока она тщательно изучала документы, а он тем временем думал, поможет ли это вернуть её к жизни или сделает только хуже.

– Ну, и что ты думаешь? – наконец спросил он.

Снова тишина. Она все ещё не поднимала взгляд от документов.

В конце концов, она посмотрела на него и, когда она это сделала, он в шоке увидел, что её глаза наполнены слезами. Он никогда не видел, чтобы она плакала, даже в самых тяжёлых случаях, даже рядом с трупами. Это была определённо не та Райли, которую он знал. Этот убийца сделал с ней что-то непоправимое.

Она подавила рыдание.

– Я боюсь, Билл, – сказала она. – Я так боюсь. Всё время. Всего.

Билл почувствовал отчаяние от её вида. Куда пропала старая Райли, единственный человек, который всегда был крепче его, скала, к которой он всегда приходил в трудные времена? Он скучал по ней так, что не передать словами.

– Он мёртв, Райли, – сказал он самым уверенным тоном, каким только мог. – Он больше не сможет тебе навредить.

Она затрясла головой.

– Ты этого не знаешь наверняка.

– Конечно, знаю, – ответил он. – Они нашли его тело после взрыва.

– Они не смогли установить личность, – возразила она.

– Ты знаешь, что это был он.

Она наклонилась над столом, закрыла лицо одной рукой и заплакала. Он взял её вторую руку, перегнувшись над столом.

– Это – новое дело, – сказал он, – и оно не имеет ничего общего с тем, что случилось с тобой.

Она покачала головой.

– Это неважно.

Медленно, всё ещё плача, она подала ему все бумаги, глядя в сторону.

– Прости, – сказала она с опущенными глазами, держа конверт в дрожащей руке. – Думаю, тебе пора идти, – добавила она.

Билл в шоке и в тоске протянул руку и взял конверт. Он никогда не ожидал бы такого исхода.

Билл сел на мгновение, стараясь справиться с собственными слезами. Наконец он мягко погладил её руку, встал из-за стола и вернулся в дом. Эприл всё ещё сидела в гостиной с закрытыми глазами, качая головой в такт музыке.

*

Райли сидела в одиночестве за столиком после того, как Билл ушёл, и плакала.

«Я-то думала, всё уже прошло», – думала она.

Ей очень хотелось быть в порядке ради Билла. И ей казалось, что она сможет. Сидеть на кухне и обсуждать бытовые проблемы было нормально. Когда они вышли во двор и она увидела документы, она всё ещё думала, что всё пройдёт хорошо. Более того, она начала увлекаться новым делом. В ней снова разгорелась страсть к работе, она хотела вернуться к расследованиям. Она относилась к этим практически идентичным убийствам как к паззлу, как к какой-то абстрактной, интеллектуальной игре. И это было нормально. Её врач сказал, что так и нужно делать, если она надеется когда-нибудь вернуться к работе.

Но потом игра почему-то стала тем, чем она на самом деле всегда и была: ужасающей человеческой трагедией, в которой две невинные женщины погибли в муках от невыносимой боли и ужаса. И она внезапно подумала: “Было ли им так же плохо, как было мне тогда?”

Её тело снова наполнилось паникой и страхом. А также смущением и стыдом. Билл был её партнёром и лучшим другом. Она многим была ему обязана. Он поддерживал её все последние недели, когда никто другой этого не делал. Она бы не пережила лечение без него. Последнее, чего она хотела, так это чтобы он видел её в состоянии такой беспомощности.

Она услышала, как Эприл орёт с задней двери:

– Мам, мне надо завтракать, а то я опоздаю!

Она почувствовала острое желание крикнуть в ответ: «Приготовь себе что-нибудь сама!»

Но она этого не сделала. Ей уже надоели постоянные сражения с Эприл. С ссорами покончено.

Она встала из-за столика и вернулась на кухню. Там она оторвала бумажное полотенце и вытерла им слёзы и нос, а потом стала готовить. Она старалась вспомнить слова доктора: «Даже рутина будет требовать сознательных усилий, по крайней мере, какое-то время». Ей нужно было делать дела крошечными шажками.

Сначала достать продукты из холодильника: коробку с яйцами, упаковку бекона, тарелочку с маслом, банку варенья, потому что Эприл любит варенье, хотя сама Райли его не ест. Затем положить шесть кусочков бекона на сковороду, стоящую на плите, и включить под сковородой газ.

От вида сине-голубого пламени она отшатнулась. Она непроизвольно закрыла глаза и всё снова нахлынуло.

Райли лежит в тесном погребе под домом в самодельной клетке. Газовая горелка – единственный источник света, который она видит. Всё остальное время она проводит в полной темноте. Пол в погребе грязный. Доски пола над ней такие низкие, что она с трудом может даже сидеть.

Темнота полная, даже когда он открывает маленькую дверь и вползает к ней в погреб, она не видит его, но слышит, как он дышит и кряхтит. Он отпирает клетку, раскрывает дверь и залезает внутрь.

И тут он зажигает пропановую горелку. В её свете она видит его уродливое жестокое лицо. Он дразнит её тарелкой плохой еды. Когда она тянется к ней, он обжигает её. Она не может есть без того, чтобы гореть…

Она открыла глаза. С открытыми глазами картинка стала менее яркой, но воспоминания всё ещё не оставляли её. Она продолжала на автомате готовить завтрак, но тело её ещё трясло от адреналина. Накрывая на стол, она снова услышала крик дочери:

– Мам, ещё долго?

Она подпрыгнула от неожиданности, и тарелка выскользнула из её рук, упала на пол и разбилась.

– Что случилось? – закричала Эприл, появляясь рядом с ней.

– Ничего, – сказала Райли.

Она всё убрала и, когда они с Эприл вместе сели за завтрак, над ними нависла враждебная тишина, плотная, как обычно. Райли хотелось покончить с этим, достучаться до дочери, сказать ей: «Эприл, это я, твоя мама, и я тебя люблю!». Но она столько раз пыталась и всегда выходило только хуже. Её дочь ненавидела её, и она не понимала, почему и как это прекратить.

– Что будешь делать сегодня? – спросила она Эприл.

– А ты как думаешь? – бросила Эприл. – Пойду в школу.

– Я имею в виду после, – сказала Райли, стараясь оставаться спокойной, понимающей. – Я твоя мать и хочу знать. Это нормально.

– У нас ничего не нормально.

Несколько мгновений они ели в тишине.

– Ты никогда мне ничего не рассказываешь, – снова попыталась Райли.

– Как и ты.

Это был знак, что нет никакой надежды на продолжение беседы.

«Справедливо», – горько подумала Райли. Эприл даже сама не понимала, насколько права. Райли никогда не говорила ей о своей работе, о делах, которые ведёт, никогда не рассказывала о том, что была в плену и лежала в больнице, почему сейчас «взяла отпуск». Эприл знала только то, что ей пришлось жить с отцом большую часть этого времени, а его она ненавидела ещё больше, чем Райли. Но как бы Райли ни хотелось рассказать ей обо всём, она знала, что лучше, чтоб её дочь не знала о том, через что прошла её мать.

Райли оделась и отвезла Эприл в школу; за всю дорогу они не обменялись ни словом. Когда Эприл вылезла из машины, мать крикнула ей: «Увидимся в десять».

Эприл небрежно махнула и, не оглядываясь, ушла.

Райли подъехала к ближайшему кафе – последнее время она всегда так делала. Ей было трудно находиться в общественных местах, но она знала, что это именно то, что ей необходимо. Кафе было небольшим и в нём никогда не было много людей, даже утром, как сейчас, так что оно относительно не представляло угрозы.

Она села и, потягивая капучино, вспомнила о просьбе Билла. Прошло уже шесть недель, чёрт побери. Что-то должно измениться. Она должна измениться. Только как?

Впрочем, одна идея у неё уже появилась: она точно знала, что должна сделать в первую очередь.

Глава 4

Перед Райли качается белый огонёк газовой горелки. Она вынуждена уворачиваться от него, чтобы не сгореть. Яркий свет ослепляет ее, и она не видит ничего вокруг, даже лица её похитителя. Горелка качается, и за ней остаётся шлейф из света, повисая в воздухе.

– Прекрати это! – кричит она. – Прекрати!

Её голос огрубел и охрип от криков. Зачем она тратит слова? Она знает, что он не остановит свои пытки, пока она не будет мертва.

И тут он достаёт горн и сигналит ей прямо в ухо.

Раздался сигнал автомобиля. Райли вернулась к реальности и поняла, что на светофоре загорелся зелёный. Сзади неё уже сформировалась очередь из машин, так что она поскорее нажала на газ.

С влажными от пота ладонями Райли постаралась прогнать воспоминания и напомнила себе, где находится. Она собиралась навестить Мари Сайлис, единственную, не считая её самой, выжившую из всех жертв отвратительного садиста, который чуть не убил её. Она ругала себя за то, что позволила себе погрузиться в прошлое. До этого она провела за рулём часа полтора, сконцентрировавшись на дороге, и думала, что воспоминания её оставили.

Райли въехала в Джорджтаун и, проехав мимо элитных особняков в Викторианском стиле, остановилась у дома, адрес которого ей сказала Мари по телефону – одноквартирного коттеджа из красного кирпича с симпатичными эркерными окнами. Она посидела в машине ещё с минуту, сомневаясь, идти или нет, собираясь с мужеством.

Наконец, она вышла из машины. Поднимаясь по ступенькам, она с радостью увидела, что Мари встречает её у дверей. Одетая в элегантную, но тёмную одежду, Мари слабо улыбнулась. Она выглядела уставшей и напряжённой. По кругам под её глазами Райли сделала вывод, что девушка плакала. Это было неудивительно: они с Мари часто общались по видео и мало что могли скрыть друг от друга.

Когда они обнялись, Райли тут же поняла, что Мари вовсе не такая высокая и крепкая, как она думала. Даже на каблуках Мари была ниже Райли, у неё была тонкая и изящная фигура. Это удивило Райли. Они много разговаривали с Мари, но лично встречались впервые. Утончённость Мари подчёркивала мужество, с которым она прошла все выпавшие на её долю испытания.

Проходя в гостиную вместе с Мари, Райли осматривала дом. Здесь было безукоризненно чисто и красиво обустроено. Будь всё нормально, это был бы отличный дом успешной женщины. Но у Мари были задёрнуты все шторы, приглушён свет. Атмосфера царила гнетущая. Райли не хотелось это признавать, но она невольно вспомнила про свой собственный дом.

Мари уже накрыла на стол лёгкий обед, так что они с Райли сели есть. Они сидели в неловкой тишине, и Райли, сама не зная почему, вспотела. Встреча с Мари всколыхнула воспоминания.

– Ну… Каково это? – нерешительно спросила Мари. – Выйти в нормальный мир?

Райли улыбнулась. Мари лучше кого бы то ни было знала, как ей далась сегодняшняя поездка.

– Отлично, – сказала Райли. – Серьёзно, вполне себе. Был только один плохой момент, если честно.

Мари кивнула, по-видимому, поняв.

– Что ж, у тебя всё получилось, – сказала Мари. – И это было смело.

«Смело», – повторила про себя Райли. Она бы не стала ассоциировать это слово с собой. Ну, если только когда она была действующим агентом. Сможет ли она когда-нибудь снова сказать так про себя?

– А как ты? – спросила Райли. – Ты часто выходишь?

Мари замолчала.

– Ты вообще не выходишь, верно? – поняла Райли.

Мари покачала головой.

Райли наклонилась и сочувственно коснулась её запястья.

– Мари, тебе нужно попробовать, – настойчиво сказала она. – Если ты будешь сидеть вот так взаперти, чем это лучше, чем быть у него в плену?

Изо рта Мари вырвалось приглушённое рыдание.

– Прости, – сказала Райли.

– Всё нормально. Ты права.

Райли на минуту задержала взгляд на Мари, затем снова опустилось длительное молчание, пока они ели. Ей хотелось думать, что с девушкой всё хорошо, но она была вынуждена признать, что та совсем слаба. Она испугалась и за себя: неужели она выглядит так же плохо?

Райли задумалась, хорошо ли то, что Мари живёт одна. Может быть, ей было бы лучше с мужем или парнем? Затем она подумала то же про себя. Она знала, что для них обеих ответ будет отрицательным. Ни одна из них сейчас не расположена эмоционально к длительным отношениям. Это ничем не поможет.

– Я тебя когда-нибудь благодарила? – спросила Мари через какое-то время, нарушив тишину.

Райли улыбнулась. Она прекрасно поняла, что Мари имеет в виду своё спасение.

– Много раз, – сказала Райли. – Хотя тебе не стоило бы. Правда.

Мари ткнула вилкой в свою еду.

– А я тебе говорила, что мне жаль?

– Жаль? Отчего? – удивилась Райли.

Мари с усилием начала говорить:

– Если бы ты не вытащила меня оттуда, ты сама не оказалась бы в плену.

Райли мягко сжала руку Мари.

– Мари, я всего лишь выполняла свою работу. Ты не можешь винить себя в том, в чём не виновата. Тебе и без того приходится туго.

Мари кивнула, соглашаясь с её словами.

– Вставать с кровати каждый день – уже подвиг, – призналась она. – Думаю, ты заметила, как у меня темно. Любой яркий свет напоминает мне о той горелке. Я не могу даже смотреть телевизор, слушать музыку. Я боюсь, что кто-то застанет меня врасплох и я его не услышу. Любой шум вызывает у меня панику.

По щекам Мари побежали слёзы.

– Я никогда не смогу по-старому смотреть на мир. Никогда! Зло повсюду, зло вокруг нас. Я об этом и не знала. Люди способны на такие жуткие вещи. Я не знаю, начну ли когда-нибудь снова доверять людям.

Глядя на то, как Мари плачет, Райли захотелось переубедить её, сказать, что она ошибается, но она отчасти и сама не была уверена, что это так.

Наконец Мари посмотрела на неё.

– Зачем ты сегодня приехала? – спросила она прямо.

Райли застала врасплох прямота Мари, кроме того, она и сама не знала верного ответа.

– Не знаю, – сказала она. – Мне просто захотелось навестить тебя. Посмотреть, как у тебя дела.

– Это не всё, – сказала Мари, прищурившись и загадочно оглядев её.

Возможно, она права, подумала Райли. Ей в голову пришёл визит Билла, и она поняла, что на самом деле приехала сюда из-за нового дела. Что она хотела от Мари? Совета? Разрешения? Поддержки? Разубеждения? Отчасти она хотела, чтобы Мари сказала ей, что она сумасшедшая, так что она сможет расслабиться и забыть о Билле. Или, может быть, она хочет, чтобы Мари заставила её заняться этим?

Наконец, Райли вздохнула.

– Есть новое дело, – сказала она. – Ну, на самом деле не новое. Старое, которое так и не было раскрыто.

Мари напряглась и посуровела.

Райли сглотнула.

– И ты пришла, чтобы спросить, заниматься тебе им или нет? – спросила Мари.

Райли пожала плечами. Она заглянула в глаза Мари в поисках успокоения, поддержки. В этот момент она точно знала, что на самом деле хочет в них найти.

Но к её разочарованию, Мари опустила глаза и медленно покачала головой. Райли продолжала ждать ответа, но вместо этого последовало бесконечное молчание. Райли поняла, что в Мари гнездится особый страх.

В тишине Райли оглядела комнату, и взгляд её упал на домашний телефон Мари. Она с удивлением увидела, что тот не подключён к сети.

– Что с твоим телефоном? – спросила Райли.

Мари вздрогнула, как будто от удара, и Райли осознала, что задела настоящее больное место.

– Он постоянно звонит, – сказала Мари еле слышным шёпотом.

– Кто?

– Петерсон.

У Райли сердце в груди подпрыгнуло до горла.

– Петерсон мёртв, – ответила Райли дрожащим голосом. – Я сожгла его дом. Они нашли его тело.

Мари затрясла головой.

– Они могли найти кого угодно. Это был не он.

Райли почувствовала прилив паники. Теперь возвращались её собственные страхи.

– Все говорят, что он, – сказала она.

– Ты и вправду в это веришь?

Райли не знала, что сказать. Сейчас было не время говорить о её страхах. Кроме того, Мари, скорей всего заблуждается. Но как могла Райли убедить её в том, во что сама не могла до конца поверить?

– Он продолжает звонить, – повторила Мари. – Он звонит, дышит в трубку, затем бросает её. Я знаю, что это он. Он жив. Он всё ещё преследует меня.

Райли почувствовала леденящий, всепоглощающий ужас.

– Скорей всего это обычные дурацкие телефонные шутники, – сказала она, притворяясь спокойной, – но я заставлю Бюро проверить это в любом случае. Я скажу им, чтобы выслали машину для слежки, если ты боишься. Они отследят звонки.

– Нет! – резко сказала Мари. – Нет!

Райли ошеломленно посмотрела на неё.

– Почему нет? – спросила она.

– Я не хочу злить его, – сказала Мари с жалким всхлипыванием.

Райли в шоке почувствовала приближение панической атаки, внезапно осознав, что приехать сюда было ужасной идеей. Она почувствовала себя только хуже. Она поняла, что не сможет просидеть в этой давящей гостиной больше ни минуты.

– Мне пора идти, – сказала Райли, вставая. – Прости. Меня ждёт дочь.

Мари вдруг неожиданно сильно схватила Райли за кисть, впиваясь ей в кожу ногтями.

Она посмотрела на неё таким пристальным взглядом холодных голубых глаз, что это напугало Райли. Этот навязчивый взгляд проник ей прямо в душу.

– Возьми это дело, – настойчиво сказала Мари.

Райли видела по её глазам, что Мари путает новое дело и Петерсона, смешивая их в одно.

– Найди этого ублюдка, – добавила она. – И убей его за меня.