Текст книги "Когда приманка сработала"

ГЛАВА ПЯТАЯ

В своём тускло освещённом мрачном логове Скрэтч лихорадочно ходил взад и вперёд между сотен часов, стараясь всё подготовить. До полуночи оставалось всего несколько минут.

– Почини часы с лошадью! – кричал дед. – Они отстают на целую минуту!

– Я сделаю, – сказал Скрэтч.

Скрэтч знал, что его накажут в любом случае, но если он не подготовит всё вовремя, наказание будет особенно суровым. Прямо сейчас в руках у него было несколько других часов.

Он починил часы со скрученными металлическими цветами, которые отставали на целых пять минут. Теперь он открыл дедушкины часы и немного передвинул минутную стрелку вправо.

Он проверил большие часы с оленьим рогом – они часто отставали, но сейчас показывали правильное время, и наконец починил часы с лошадью, ставшей на дыбы. Это было кстати – они отставали на целых семь минут.

«Пойдёт, – сказал дедушка. – Ты знаешь, что теперь делать».

Скрэтч послушно подошёл к столу и взял кнут. Это была плётка-девятихвостка, дедушка начал наказывать его ею с самого раннего возраста.

Он прошёл в конец своей берлоги, в отгороженный железной решёткой угол. За решёткой сидели четыре его пленницы, мебели в углу за исключением деревянных полок с матрасами не было никакой. За полками был туалет. Вонь уже давно перестала беспокоить Скрэтча.

Ирландка, которую он привёл пару дней назад пристально смотрела на него. После долгого сиденья на одних сухарях и воде, все остальные были истощены и измождены. Две из них могли лишь плакать и стонать. Четвёртая, смертельно бледная, лишь сидела сжавшись на полу у решётки. Она не производила ни звука и выглядела еле живой.

Скрэтч отпер дверцу в клетку. Ирландка бросилась вперёд, пытаясь бежать. Скрэтч жёстко хлестнул её по лицу кнутом. Она отпрянула. Он снова и снова стал бить её кнутом по спине. Он по опыту знал, что даже сквозь разодранную блузку удары очень болезнены, особенно учитывая рубцы и порезы, которые он уже оставил на её коже.

Тут воздух наполнил дикий шум: все часы начали отбивать полночь. Скрэтч знал, что он должен делать теперь.

Под продолжающийся шум он пробился к самой слабой и тощей девочке, которая казалась еле живой. Она странно посмотрела на него. Она была единственной, кто пробыл здесь достаточно долго, и кто знал, что он собирается делать. Казалось, что она готова к этому, может быть, даже рада.

У Скрэтча не было иного выбора.

Он присел рядом с ней и сломал ей шею.

Жизнь покинула тело девушки, а он посмотрел на старинные часы с орнаментом, которые стояли по другую сторону решётки. Перед ними взад-вперёд двигалась вырезанная вручную фигурка смерти, одетая в чёрный плащ, её ухмыляющийся череп выглядывал из-под капюшона. Она одинаково сражала рыцарей, королей, королев и нищих. Это были любимые часы Скрэтча.

Шум вокруг постепенно стихал. Вскоре осталось лишь одновременное тиканье всех часов и стенания женщин, оставшихся в живых.

Скрэтч перебросил тело мёртвой девушки через плечо. Она весила не больше пушинки, так что ему не составило труда это сделать. Он открыл клетку, вышел наружу и закрыл за собой решётку.

Он знал, что время пришло.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

«Хороший ход», – подумала Райли.

Голос Ларри Муллинса задрожал. Когда он дочитал своё подготовленное заявление на слушании по досрочному освобождению перед семьями жертв, казалось, что он вот-вот разрыдается.

– У меня было пятнадцать лет, чтобы подумать обо всём, – закончил Муллинс. – И не прошло ни дня, когда меня не переполняло бы сожаление. Я не могу вернуться и изменить содеянное. Я не могу воскресить Натана Беттс и Яна Хартера. Но у меня впереди ещё есть время, чтобы сделать вклад в общество. Пожалуйста, дайте мне для этого шанс.

Муллинс сел. Его адвокат подал ему платок и он вытер глаза – хотя настоящих слёз Райли не заметила.

Слушающий офицер и ведущий дела шёпотом обменялись мыслями, то же сделали все члены комиссии по условно-досрочному освобождению.

Райли знала, что скоро придёт её черёд давать показания, а пока она изучала лицо Муллинса.

Она хорошо его помнила и решила, что он почти не изменился. Он и тогда был гладко выбрит и гладко говорил, с видом искренней невинности. Если он и ожесточился, он скрывал это под жалкой грустью. Раньше он работал няней – или «нянем».

Что больше всего удивило Райли, так это то, что он почти не постарел. Он сел в тюрьму, когда ему было двадцать пять, и до сих пор он сохранил то же очаровательное, мальчишеское выражение лица, что было у него тогда.

О родителях жертв же этого сказать никак было нельзя: обе пары выглядели преждевременно постаревшими и сломленными. От мысли об их долгих годах в скорби и сожалении у Райли заболело сердце.

Она жалела, что не смогла с самого начала действовать по отношению к ним правильно. Жалел и её первый партнёр в ФБР, Джейк Криваро. Это было одно из самых первых дел Райли в качестве агента, и Джейк отлично показал себя в качестве её наставника.

Ларри Муллинс был арестован по обвинению в убийстве ребёнка на детской площадке. В ходе расследования Райли и Джейк выяснили, что в другом городе в аналогичных обстоятельствах погиб другой ребёнок, которого тоже нянчил Муллинс. Оба ребёнка были задушены.

Когда Райли задержала Муллинса, прочла ему его права, надела на него наручники, его ухмылка и злорадное выражение лица безошибочно сказали ей, что он виноват.

«Удачи», – саркастически сказал он ей.

И удача действительно отвернулась от Райли и Джейка, пока Муллинс был в заключении. Он твёрдо отрицал свою причастность к преступлениям. И несмотря на все попытки Райли и Джейка, доказательства они находили лишь косвенные. Было невозможно установить, как именно были задушены мальчики, не было найдено и орудия убийства. Муллинс признавал лишь то, что на какое-то время упустил их из виду, но не то, что сам убил их.

Райли вспомнила, что сказал им с Джейком старший прокурор:

«Нужно быть осторожными, иначе подонок уйдёт. Если мы попытаемся предъявить ему обвинение по всем статьям, мы просто упустим его. Мы не можем доказать, что Муллинс был единственным, кто мог добраться до детей, когда их убили».

Затем обвинение и защита заключили сделку. Райли ненавидела подобные сделки, а ненависть к ним началась как раз с этого дела. Адвокат Муллинса предложил, что Муллинс признается в совершении обоих убийств, но не в том, что они были предумышленными, и наказание за них будет протекать одновременно.

Это была паршивая сделка, да и смысла в ней не было. Если Муллинс действительно убил детей, это невозможно списать на простую халатность. Заключения противоречили друг другу. Но у прокурора не было другого выбора, кроме как принять условия. Муллинсу грозило тридцать лет в заключении с возможностью досрочного освобождения за хорошее поведение.

Семьи жертв были сокрушены и негодовали. Они обвинили Райли и Джейка в том, что те не выполнили свою работу. Как только дело было закончено, Джейк ушёл на пенсию, ожесточившись и озлобившись.

Райли обещала семьям мальчиков, что сделает всё возможное, чтобы удержать Муллинса за решёткой. Несколько дней назад родители Натана Беттса позвонили Райли, сообщив о слушании. Пришло время сдержать своё обещание.

Перешёптывания утихли. Старший эксперт, Джули Симмонс, посмотрела на Райли:

– Мне известно, что специальный агент ФБР Райли Пейдж хочет сделать заявление, – сказала Симмонс.

Райли тяжело сглотнула. Настал момент, к которому она готовилась пятнадцать лет. Она знала, что членам комиссии уже знакомы все доказательства, какими бы они ни были неполными. Перебирать их снова было бессмысленно. Она должна сделать более личное обращение.

Она встала и заговорила.

– Насколько я понимаю, Ларри Муллинса пустили на слушание о досрочном освобождении потому, что он был «образцовым заключённым», – с ноткой иронии она добавила: – Мистер Муллинс, поздравляю вас с достижением!

Муллинс кивнул, его лицо не выражало никаких эмоций. Райли продолжала:

– «Образцовое поведение» – что это вообще значит? Думается мне, что это имеет меньше отношения к тому, что он сделал, нежели к тому, чего он не делал. Он не нарушал правила тюрьмы. Он держал себя в рамках. Только и всего.

Райли с трудом удавалось говорить спокойно.

– Честно говоря, я не удивлена. Все дело в том, что в тюрьме нет детей, которых он мог бы убить.

В зале послышалось оханье и бормотание. Улыбка Муллинса стала ослепляющей.

– Прошу прощенья, – сказала Райли. – Я понимаю, что Муллинс не признавался в предумышленном убийстве, и прокурор не выносил ему такого обвинения. Но Муллинс всё же признался в совершении убийства. Он убил двух детей. И он никак не мог сделать этого с добрыми намерениями.

Она помедлила на минуту, тщательно выбирая слова. Ей хотелось вынудить Муллинса разозлиться, заставить его показать себя в истинном свете. Но этот человек, конечно же, знал, что если испортит свою репутацию «образцового заключённого», то никогда не выйдет из тюрьмы. Лучше всего попытаться показать членам суда то, как на самом деле выглядело то, что он сотворил.

– Я увидела безжизненное тело четырёхлетнего Яна Хартера на следующий день после его смерти. Казалось, что он спит с открытыми глазами. Смерть стёрла все эмоции, его лицо было расслабленным и мирным. И всё же, в его безжизненных глазах я видела ужас. Его последние мгновения на земле были пропитаны ужасом. То же касается маленького Натана Беттса.

Райли услышала, что обе матери начали плакать. Она терпеть не могла заставлять людей вспоминать такое, но сейчас у неё не было другого выбора.

– Мы не должны забывать этот ужас, – сказала Райли. – И мы должны помнить, что Муллинс на суде не был эмоциональным и уж точно не показал никакого раскаяния. Его раскаяние пришло позже, гораздо позже – если оно вообще было искренним.

Райли глубоко, медленно вздохнула.

– Сколько лет жизни он украл у этих мальчиков, если сложить их? Больше, намного больше сотни, так мне кажется. А приговорён он к тридцати годам, из которых отсидел лишь пятнадцать. Этого недостаточно. Он никогда не проживёт столько, чтобы отплатить за украденные им жизни.

Теперь голос Райли дрожал. Она знала, что должна контролировать себя. Она не может разрыдаться или закричать от ярости.

– Пришло ли время простить Ларри Муллинса? На это ответят семьи убитых мальчиков. Но дело даже не в прощении. Гораздо важнее опасность, которую он до сих пор являет собой. Мы не можем допустить даже возможность того, что от его рук умрут другие дети.

Райли заметила, что пара человек из членов комиссии смотрят на часы. Она запаниковала. Суд рассмотрел лишь два дела тем утром, а у них ещё четыре, которые они должны закончить до обеда. Они начинают терять терпение, значит Райли пора закругляться. Она посмотрела прямо на них.

– Леди и джентльмены, я прошу вас не освобождать этого человека досрочно.

Затем она сказала:

– Может быть, кто-то хочет высказаться за заключённого?

Райли села. Последние её слова носили двойной смысл: она прекрасно знала, что ни один из присутствующих не будет высказываться в пользу Муллинса. Несмотря на всё своё «хорошее поведение», у него так и не появилось ни одного друга или защитника. Что до Райли, так он их и не заслужил.

– Кто-то хочет высказаться? – спросил старший арбитр.

– Я бы хотел добавить несколько слов, – раздался голос с другого конца зала.

Райли охнула. Голос был ей хорошо знаком.

Она развернулась в кресле и увидела в дальнем конце комнаты невысокого, крепко сложенного мужчину. Это был Джейк Криваро, последний, кого она ожидала бы увидеть сегодня. Райли была рада и удивлена.

Джейк подошёл, представился и обратился к членам суда:

– Хочу сказать вам, что этот человек – мастер манипуляции. Не верьте ему. Он лжёт. Когда мы его поймали, он нисколько не раскаивался. Всё, что вы видите сейчас, не более чем игра.

Джейк подошёл к столу заключённого и наклонился к Муллинсу.

– Готов поклясться, ты не ожидал увидеть меня сегодня, – сказал он голосом, полным презрения. – Но я бы не упустил случая, сукин ты сын и детоубийца!

Судья ударила молотком о стол.

– Сохраняйте порядок! – крикнула она.

– О, простите, – с насмешливым извинением сказал Джейк. – Я не хотел обидеть нашего образцового заключённого. Кроме того, он же исправился. Он раскаявшийся сукин сын и детоубийца.

Джейк продолжал стоять и смотреть на Муллинса сверху вниз. Райли изучала выражение лица заключённого. Она знала, что Джейк изо всех сил старается вызвать Муллинса на эмоции. Но лицо заключённого оставалось каменным и спокойным.

– Мистер Криваро, займите своё место, – сказала судья. – Суд отправляется на совещание.

Члены суда столпились, чтобы поделиться наблюдениями и записями. Их шёпот был оживлённым и напряжённым. Но Райли ничего не оставалось, как ждать.

Дональд и Мелани Беттс всхлипывали. Дарла Хартер плакала, а её муж, Росс, держал её за руку. Он смотрел прямо на Райли. Его вид резал её ножом. Что он думает о её речи? Считает ли он, что она искупила ошибку, допущенную много лет назад?

В комнате было слишком жарко, Райли чувствовала, как по её лбу стекают капли пота. её сердце тревожно билось.

Всего через несколько минут судьи разошлись. Один из членов суда прошептал что-то судье. Она повернулась ко всем присутствующим.

– В досрочном освобождении отказано, – сказала она. – Переходим к следующему слушанию.

От холодности женщины Райли охнула – для неё дело значило не больше, чем билет для парковки. Но она напомнила себе, что суд должен торопиться, чтобы закончить оставшуюся утреннюю работу.

Райли встала, и к ней подбежали обе пары. Мелани Беттс бросилась в объятия Райли.

– О, спасибо вам, спасибо, спасибо, спасибо… – без конца говорила она.

Остальные три родителя сгрудились вокруг неё, сквозь слёзы улыбаясь и снова и снова благодаря её.

Она увидела, что в стороне в коридоре стоит Джейк. Она постаралась поскорей вырваться от родителей и подбежала к нему.

– Джейк! – сказала она, обнимая его. – Давно же я тебя не видела!

– Слишком давно, – ответил Джейк, улыбаясь своей обычной улыбкой уголком рта. – Современная молодёжь никогда не напишет и не позвонит.

Райли вздохнула. Джейк всегда относился к ней, как к дочери. И он был прав насчёт того, что она могла бы лучше поддерживать связь.

– Как ты поживаешь? – спросила она.

– Мне семьдесят пять, – ответил он. – Оба мои колена и одно бедро прооперированы. Глаза почти не видят. Я ношу слуховое устройство и кардиостимулятор. А все мои друзья, за исключением тебя, передохли. Как я по-твоему поживаю?

Райли улыбнулась. С тех пор, как она последний раз видела его, он сильно постарел. И всё-таки он не казался таким хилым, каким прикидывался. Она была уверена, что он всё ещё мог бы выполнять свою старую работу, если бы захотел.

– Я рада, что ты высказался сегодня, – сказала она.

– Это не должно тебя удивлять, – сказал Джейк. – Я говорю не менее гладко, чем этот ублюдок Муллинс.

– Твоя речь очень помогла, – сказала Райли.

Джейк пожал плечами.

– Что ж, жаль, что я не смог развести его на эмоции. Хотелось бы мне увидеть, как он потеряет лицо перед всеми членами суда. Но он спокойней и умней, чем я думал. Может быть, он научился этому в тюрьме. Так или иначе, мы получили нужное решение даже не выведя его из себя. Может быть, он навсегда останется за решёткой.

Райли какое-то время ничего не говорила. Джейк с любопытством посмотрел на неё.

– Ты мне что-то недоговариваешь? – спросил он.

– Боюсь, что это не так просто, – сказала Райли. – Если Муллинс продолжит набирать очки за хорошее поведение, его скорей всего освободят в другой раз. И ни ты, ни я ничего не сможем с этим поделать.

– Боже, – сказал Джейк с таким горьким и злым видом, как и прежде.

Райли в точности знала, что он ощущает. Увидеть Муллинса на свободе было бы ужасно. Теперь сегодняшняя маленькая победа казалась скорей горькой, нежели сладкой.

– Что ж, мне пора идти, – сказал Джейк. – Был рад повидаться.

Райли с грустью смотрела, как уходит её старый партнёр. Она понимала, почему он предпочёл уйти, чем тонуть в негативных мыслях. Это было не в его стиле. Она мысленно напомнила себе связаться с ним в скором времени.

Она попыталась найти в произошедшем что-то положительное. Спустя долгие пятнадцать лет четы Беттсов и Хартеров наконец простили её. Но Райли не чувствовала себя заслуживающей их прощения, не более чем Ларри Муллинс.

В этот момент Ларри Муллинса провели мимо неё в наручниках.

Он повернулся к ней, широко улыбнулся и одними губами проговорил злобные слова:

– До встречи в следующем году.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Райли уже ехала домой, когда ей позвонил Билл. Она включила громкую связь.

– Что случилось? – спросила она.

– Мы нашли новое тело, – сказал он. – В Делавэре

– Мира Киган? – спросила Райли.

– Нет. Личность жертвы не установлена. Она выглядит, как и предыдущие две, только ещё хуже.

Райли мысленно перебирала факты. Мира Киган всё ещё в плену. Убийца может держать в плену и других женщин. Сомнений в том, что убийства продолжатся, не было никаких. А сколько их будет – можно было только догадываться.

Билл взволнованно заговорил:

– Райли, я схожу с ума, – сказал он. – Я понимаю, что не могу ясно соображать. Люси очень помогает, но она пока ещё слишком зелена.

Райли прекрасно понимала его чувства. Она физически ощущала иронию: она укоряла себя за дело Ларри Муллинса, а в это время в Делавэре Билл чувствовал, как его промах стоил жизни третьей женщины.

Райли решила, что должна поехать к Биллу, где бы он ни был. Скорей всего это займёт у неё часа три.

– Ты закончила с делами? – спросил Билл.

Райли сообщила Биллу и Бренту Мередиту, что сегодня будет присутствовать на слушании в Мэриленде.

– Да, – сказала она.

– Отлично, – сказал Билл. – Я пришлю за тобой вертолёт.

– Что?! – охнула Райли.

– Рядом с тобой есть частный аэропорт, я сейчас скину тебе его местоположение. Вертолёт уже скорей всего там. На его борту стажёр, он отвезёт домой твою машину.

Без лишних слов Билл положил трубку.

Несколько минут Райли молча продолжала ехать. Она была рада, что слушание закончилось утром – ей хотелось быть дома, когда Эприл вернётся со школы. Вчера больше не было споров, но Эприл почти ничего не рассказала. А сегодня утром Райли ушла, пока Эприл ещё спала.

Но судя по всему, решение было принято за неё. Готова она к этому или нет, она в новом деле. Эприл она скажет об этом позже.

Но чем больше она об этом думала, тем более верным ей казалось это решение. Она развернула машину и поехала в соответствии с данными ей Биллом указаниями. Лучшим средством против её ощущения вины будет привлечь к ответственности другого убийцу – к настоящей ответственности.

Самое время.

*

Райли сверху вниз смотрела на мёртвую девушку, лежащую на деревянном полу сцены. Было ясное, прохладное утро. Сцена располагалась в беседке в центре городской площади, вокруг рос ухоженный кустарник, стояли деревья.

Девушка была невероятно похожа на первых двух жертв, которых Райли видела на фотографиях. Она лежала лицом вверх и была настолько истощена, что напоминала мумию. Её грязная, изорванная одежда когда-то была ей впору, но теперь висела мешком. На теле её были застарелые шрамы и новые раны, по форме напоминающие удары хлыста.

Райли предположила, что ей семнадцать, как было и другим двум жертвам.

«А может и нет», – подумала она.

В конце концов, Мире Киган двадцать четыре. Убийца мог изменить свой стиль. Девушка была слишком истощена, чтобы Райли могла определить её возраст.

Райли стояла между Биллом и Люси.

– Судя по её виду, она голодала больше, чем те две, – отметил Билл. – Видимо, он держал её гораздо дольше.

Райли услышала нотку самобичевания в словах Билла. Она посмотрела на своего партнёра. Горечь отражалась и на его лице. Райли знала, о чём думает Билл. Эта девочка, конечно, была жива и держалась в плену, когда он работал над делом, но не смог его раскрыть. Он винил себя в её смерти.

Райли знала, что он напрасно это делает, но совершенно не понимала, что сказать, чтобы он почувствовал себя лучше. Она всё ещё ощущала во рту горький привкус от собственный сожалений по поводу делу Ларри Муллинса.

Райли осмотрелась вокруг. Единственное строение, видимое отсюда, было здание суда через дорогу – огромное кирпичное здание с башней с часами. Реддитч был очаровательным маленьким городком в колониальном стиле. Райли не удивляло, что можно принести сюда тело посреди ночи и остаться совершенно незамеченным. Весь город в это время глубоко спал. Площадь была выложена тротуарной плиткой, так что убийца не оставил следов.

Местная полиция оцепила площадь и отгоняла зевак, но Райли видела, что по ту сторону оградительной ленты уже собрались представители прессы.

Она забеспокоилась. Пресса пока не выяснила тот факт, что предыдущие два убийства и исчезновение Миры Киган были связаны, но теперь, когда произошло новое убийство, кто-то мог и соединить точки. Рано или поздно общественность узнает обо всём, и тогда расследование затруднится ещё больше.

Рядом стоял шеф полиции Реддитча Аарон Померой.

– Как и когда нашли тело? – спросила его Райли.

– У нас есть дворник, который выходит на работу ещё до рассвета. Он и нашёл её.

Померой выглядел очень потрясённым. Это был мужчина в летах с избыточным весом. Райли подумала, что даже в таком маленьком городе полицейский его возраста и стажа должен был столкнуться с одним-двумя убийствами – но, судя по всему, ни с чем настолько ужасающим он дела никогда не имел.

Агент Люси Варгас села рядом с телом на корточки и стала внимательно его изучать.

– Наш убийца чертовски уверен в себе, – заключила она.

– Как ты пришла к такому выводу? – спросила Райли.

– Он выставляет тела жертв на всеобщее обозрение, – сказала Люси. – Метту Луной нашли на поле, Валери Брунер – практически у дороги. Лишь около половины всех убийц уносят тела с места преступления. Из тех, кто это делает, половина прячет тела. И большинство тел, которые оставлены на виду, просто выброшены. Так что то, что он выставляет их таким образом, говорит о том, что он весьма самоуверен.

Райли радовало, что Люси хорошо слушала её лекции, но почему-то ей не казалось, что здесь дело кроется в самоуверенности. Он не пытался красоваться и не пытался привлечь внимание властей. Здесь было что-то другое. Но что – Райли пока этого не знала.

Но она была уверена, что это имеет какое-то отношение к позе, в которую было положено тело. А поза была одновременно неловкая и тщательно продуманная. Левая рука девушки была вытянута прямо над головой. Её правая рука тоже была вытянута, но прижата к телу. Даже голова со сломанной шеей была выпрямлена, насколько это возможно.

Райли вспомнила фотографии старых жертв. Она заметила у Люси планшет.

Райли спросила её:

– Люси, можешь вывести фотографии остальных двух жертв?

У Люси это заняло буквально несколько секунд. Райли и Билл подошли к Люси, чтобы взглянуть на фотографии.

Билл ткнул пальцем и сказал:

– Труп Метты Луной был зеркальным отражением этой девушки – правая рука поднята, левая прижата к телу. У Валери Брунер правая рука поднята, но левая через всё тело показывает куда-то вниз.

Райли наклонилась, взяла тело за запястья и попыталась подвинуть их. Рука не двигалась. Её уже сковало трупное окоченение. Патологоанатом определит точное время смерти, но Райли была уверена, что девушка мертва не менее девяти часов. Он привёз её тело, как и остальные трупы, на место вскоре после того, как убил их.

Чем больше она смотрела, тем больше что-то задевало Райли. Убийца потратил слишком много времени и сил, чтобы расположить труп. Он протащил тело через всю площадь, вверх по шести ступеням, а потом тщательно придал ему такое положение. Но всё это никак не обретало смысла.

Тело не было выровняно со стенами беседки. Оно не указывало ни в сторону двери, ни на суд, ни ещё куда-либо, что могла видеть Райли. Казалось, оно положено под произвольным углом.

«Но этот тип не делает ничего произвольно», – подумала она.

Райли чувствовала, что убийца пытается что-то сказать, но не имела ни малейшего представления, что.

– Что ты думаешь об их позах? – спросила Райли Люси.

– Не знаю, – сказала Люси. – Не многие убийцы придают телам своих жертв позы. Это странно.

«Она работает совсем недавно», – напомнила себе Райли.

Люси ещё не свыклась с тем, что странные дела – это обычно как раз те дела, которыми они занимаются. Для опытных агентов типа Райли и Билла странность давно уже стала удивительно нормальной.

Райли сказала:

– Люси, давай посмотрим на карту.

Люси открыла карту, на которой были отмечены места, где были найдены предыдущие жертвы.

– Все тела найдены довольно близко друг к другу, – сказала Люси, показывая на карту. Валери Брунер нашли менее, чем в пятнадцати километрах от того места, где нашли Метту Луной. А этот труп находится меньше, чем в пятнадцати километрах от трупа Валери Брунер.

Райли видела, что Люси права. Однако Мира Киган исчезла довольно далеко отсюда к северу, в Вестри.

– Кто-нибудь видит какую-нибудь закономерность в выборе мест? – спросила Райли Билла и Люси.

– Нет, – сказала Люси. – Тело Метты Луной нашли в поле у Моубрея. Валери Брунер нашли на обочине шоссе. А это тело прямо в центре небольшого городка – убийца как будто выбирал места, между которыми нет ничего общего.

В этот момент Райли услышала крик со стороны зевак.

– Я знаю, кто это сделал! Я знаю, кто это сделал!

Райли, Билл и Люси обернулись, чтобы посмотреть. За лентой стоял и махал им молодой парень.

– Я знаю, кто это сделал! – снова крикнул он.