Текст книги "Военное искусство. Опыт величайшего полководца"

Глава VI
Сражение у Кастильоне

I. Прибытие фельдмаршала Вурмзера в Италию во главе новой армии. – II. Положение французской армии. – III. План кампании австрийской армии. – IV. Вурмзер выходит тремя колоннами (29 июля 1796 г.): правой – по шоссе в Киева, центральной – в направлении на Монте-Бальдо, между Адидже и оз. Гарда, левой – по долине Адидже. – V. Важное и быстрое решение, принятое Наполеоном. Бой у Сало. Бой у Лонато (31 июля). – VI. Сражение у Лонато (3 августа). – VII. Сдача трех дивизий правого фланга противника и части центра. – VIII. Сражение у Кастильоне (5 августа). – IX. Вторая блокада Мантуи (конец августа). – X. Поведение различных народов Италии при известии об успехах австрийцев.

I

Когда Венский двор узнал о прибытии французов на границу Тироля и об осаде Мантуи, он отказался от наступления, которое предполагал вести в Эльзасе, и выделил фельдмаршала Вурмзера во главе 30 000 человек из армии Верхнего Рейна для отправки в Италию. Там эта армия, соединившись с войсками Болье, пополнявшимися в течение двух месяцев, и с гарнизоном Мантуи, возросла до 80 000 человек, не считая больных в Мантуе.

Французская армия, разгромив армию Больё, выполнила возложенную на нее задачу. Если бы рейнские армии сделали то же самое, шедшая в Европе великая борьба была бы закончена.

Между тем слухи о приготовлениях австрийского дома дошли до венецианских областей; вдобавок купеческие письма постарались их преувеличить: до конца августа австрийцы будто бы овладеют Миланом, французы потеряют полуостров, не смогут уйти к Альпам, и снова оправдается в этом году пословица, что Италия послужит им могилою.

II

Наполеон внимательно следил за всеми этими приготовлениями и сильно тревожился. Он заявлял Директории, что нельзя с одной только 40-тысячной армией сдерживать натиск всех австрийских сил. Он требовал, чтобы либо ему были высланы подкрепления, либо же рейнские армии начали кампанию без промедления. Он напоминал об обещании, данном ему при отъезде из Парижа, что они начнут действовать 15 апреля. Однако прошло еще два месяца, а они всё не выходили со своих зимних квартир. Наконец, в июне они открыли кампанию; но подобная диверсия в то время не могла уже принести пользы Итальянской армии: 30 000 человек Вурмзера находились уже на марше, и вскоре ожидалось их прибытие к месту назначения. В таком положении предоставленный самому себе Наполеон сосредоточил на Адидже и на Киезе всю свою армию, оставив только один батальон в феррарской цитадели, два в Ливорно и этапные команды в Кони, Тортоне, Алессандрии, Милане и Пиццигетоне. Осада Мантуи вызвала заболевания; хотя в этой нездоровой местности он держал только 7–8 тысяч человек, то есть две трети гарнизона, – потери все же были значительными. На Адидже в обсервационной армии нельзя было собрать в строю больше 30 000 человек; с таким небольшим числом храбрецов приходилось бороться против главной австрийской армии. Велась очень деятельная корреспонденция между Италией и Тиролем, где сосредоточивался противник. Каждый день можно было убеждаться в пагубном влиянии этих приготовлений на настроение итальянских народов. Приверженцы французов трепетали, приверженцы Австрии возгордились и стали угрожать, но все изумлялись, что такая держава, как Франция, оставила без поддержки и помощи армию, так хорошо послужившую родине. Эти пересуды проникли даже в среду солдат вследствие их повседневного общения с жителями. Дивизия Соре стояла на позиции в Сало, прикрывая местность между озерами Идро и Гарда и перехватывая дорогу из Триента в Брешиа по киезской долине. Массена, расположившись в Буссоленго, занимал Корону и Монте-Бальдо бригадою Жубера, другая часть его дивизии стояла лагерем на Риволийском плато. Бригада Даллеманя из дивизии Деспинуа охраняла веронские мосты, другая бригада этой дивизии охраняла Адидже до Порто-Леньяго, дивизия Ожеро занимала Порто-Леньяго и Нижний Адидже. Генерал Гильом был комендантом Пескиеры, где шесть галер под начальством капитана 2-го ранга Лаллемана господствовали на оз. Гарда, Серюрье вел осаду Мантуи. Кильмэн командовал кавалерией армии, Доммартен – артиллерией. Главная квартира была перенесена в Кастельнуово, вблизи Адидже, Киезы и Мантуи.

III

Вурмзер перенес свою главную квартиру в Триент и сосредоточил всю армию в итальянском Тироле. Он разделил ее на три корпуса. Левому, под командованием генералов Давидовича, Мессароша и Митровского, силою в 20 000 человек, была назначена для движения долина Адидже: Мессарош должен был следовать по шоссе левого берега и проникнуть в Верону по высотам; Давидович и Митровский, с кавалерией и артиллерией, должны были переправиться через Адидже по мосту, сооруженному у Дольче, и двинуться на Коссариа. Центр, силою в 30 000 человек, под командованием Вурмзера (в составе четырех дивизий – генералов Меласа, Себоттендорфа, Баялича и Липтая), должен был проникнуть в Италию через Монте-Бальдо и местность между Адидже и оз. Гарда. Правый, в составе 20 000 человек, под начальством Кваждановича, Отта, князя Рейсе и Очкая, должен был пройти через Киезу, двинуться на Брешиа и обойти всю французскую армию, отрезая ее от Милана и тем самым от путей отступления. Полное ее поражение должно было явиться следствием этой искусно задуманной комбинации. Рассчитывая на свое громадное превосходство, Вурмзер думал не просто победить, но использовать победу целиком и сделать ее решительной и роковой для противника.

Река Адидже (Адиж). Карта из «Военной энциклопедии» (СПб., 1911–1915)

IV

Едва прошло несколько дней со времени прибытия Наполеона в Милан, как он узнал о движении противника из Тироля. Поспешно он отправился в Кастельнуово, в свою главную квартиру. В этом небольшом местечке он находился недалеко от Монте-Бальдо и Вероны. 29 июля утром он узнал, что Корона была атакована большими силами, что легкие войска генерала Мессароша вышли на веронские высоты на левом берегу Адидже и многочисленные колонны спускаются по Рокка-д’Анфо. В течение всей ночи донесения ежечасно следовали одно за другим. Стало известно, что Жубер, атакованный при Корона, весь день оказывал сопротивление, но вечером отошел на Риволийское плато, которое Массена занимал крупными силами; что австрийские бивачные огни покрывают всю местность между оз. Гарда и Адидже; что на веронских высотах вся дивизия Мессароша соединилась со своими легкими силами. Со стороны Брешиа Кважданович, вышедший по долине Киезы, разделил свои войска на три колонны: одна прикрывала высоты Сант-Озетто, по-видимому, направляясь на Брешиа, другая заняла позицию у Гавардо и угрожала движением на Понте-Сан-Марко и Лонато, третья пошла на Сало, где вела бой с 3 часов дня. На рассвете 30-го было получено донесение, что сант-озеттская колонна проникла в Брешиа, где не встретила никакого сопротивления, захватив там в плен четыре роты, оставленные для охраны госпиталей. Одна из дорог, связывающих армию с Миланом, оказалась, таким образом, перехваченной; оставалась лишь единственная – кремонская. На всех дорогах из Брешиа в Милан, в Кремону, в Мантую появились разъезды, распускавшие слухи, что одна армия в 80 000 человек вышла через Брешиа, а другая армия в 100 000 человек – через Верону, что Соре, боясь оказаться отрезанным от Брешиа и от армии, отошел на высоты Дезенцано, оставив у Сало генерала Гюйо с 15 000 человек, в старинном замке, своего рода крепости, обеспеченной от захвата врасплох, что гавардекой колонной противника выслано несколько разъездов на Понте-Сан-Марко, но что они там задерживаются ротой егерей, охраняющей этот мост.

V

План Вурмзера теперь был раскрыт. Он захватил и рассчитывал сохранить инициативу. Он предполагал, что армия стоит неподвижно вокруг Мантуи и что, окружив этот пункт, он окружит тем самым и французскую армию. Чтобы расстроить этот план, следовало вырвать у него инициативу, сделать армию подвижной, сняв осаду Мантуи, пожертвовав траншеями и осадным парком для того, чтобы быстро двинуться всей армией на один из корпусов противника и затем последовательно обрушиться на оба остальных. Австрийцев было по два с половиной человека на одного француза, но если бы их корпуса были атакованы по отдельности всей французской армией, то эта армия имела бы на поле сражения численное превосходство. Правый корпус – Кваждановича, вышедший из Брешиа, находился, как казалось, в наиболее трудном положении. Наполеон двинулся сначала против него.

Дивизия Серюрье сожгла осадные лафеты и платформы, побросала порох в воду, зарыла в землю снаряды, заклепала орудия и в ночь с 31 июля на 1 августа сняла осаду Мантуи. Дивизия Ожеро направилась из Леньяго на Минчио, в Боргетто. Войска Массена защищали весь день 30-го высоты между Адидже и оз. Гарда. Бригада Даллеманя была двинута на Лонато.

Наполеон отправился на высоты позади Дезенцано, приказав Соре вновь двинуться к Сало на выручку генералу Гюйо, попавшему под удар на плохой позиции, где Соре его оставил. Гюйо дрался там 48 часов против целой неприятельской дивизии, которая пять раз бросалась на штурм и пять раз была отражена. Соре прибыл как раз в ту минуту, когда противник напрягал последние усилия. Он обрушился на фланги, разгромил его, захватил знамена, пушки и пленных.

Генералы Французской республики в конце XVIII в. Гравюра из цикла «История костюма» (Мюнхен, 1861–1880)

В то же самое время австрийская дивизия генерала Очкая из Гавардо двигалась на Лонато, чтоб занять позицию на высотах и войти в связь с Вурмзером на Минчио. Наполеон сам повел против нее бригаду Даллеманя. Бригада проявила чудеса храбрости. Очкай был обращен в бегство и понес большие потери. Остатки этих двух дивизий, разбитых Соре и Даллеманем, стягивались в Гавардо. Соре опасался поставить себя под удар и снова занял промежуточную позицию между Сало и Дезенцано.

Тем временем Вурмзер распорядился переправить через Адидже свою артиллерию и кавалерию. Владея всей местностью между Адидже и оз. Гарда, он расположил одну из своих дивизий на высотах Пескиеры, чтобы прикрыть эту крепость и охранять свои коммуникации. Две другие дивизии с частью кавалерии он направил на Боргетто для овладения мостом через Минчио и для выхода на Киезу с целью войти в связь со своей правой колонной. С двумя последними дивизиями пехоты и оставшейся кавалерией он двинулся на Мантую, чтобы заставить снять осаду этой крепости. Но она была снята уже 24 часами раньше. Он нашел траншеи и батареи еще целыми, орудия перевернутыми и заклепанными, повсюду – обломки лафетов, платформ и различного снаряжения. Поспешность, вызвавшая, как казалось, эту меру, должна была его обрадовать; все, что видел здесь Вурмзер, казалось, говорило больше об испуге, чем о заранее рассчитанном плане.

Массена, сдерживавший противника весь день 30-го, ночью переправился в Пескиере через Минчио и продолжал свое движение на Брешиа. Австрийская дивизия, показавшаяся перед Пескиерой, нашла правый берег Минчио усыпанным стрелками, высланными из гарнизона и из арьергарда Массена под командованием Пижона, имевшего приказание противодействовать переправе через эту реку и, когда она все же будет форсирована противником, – сосредоточиться к Лонато. Ожеро, двигаясь на Брешиа, переправился в Боргетто, уничтожил мост и оставил арьергард для занятия правого берега, приказав ему сосредоточиться к Кастильоне, когда противник форсирует реку. Всю ночь с 31 июля на 1 августа Наполеон двигался с дивизиями Ожеро и Массена на Брешиа, куда прибыл в 10 часов утра.

Сражение при Кастильоне 5 августа 1796 года. Фрагмент картины Ж.-В. Адана, 1836 г.

Дивизий противника, узнавшая, что французская армия движется на нее по всем дорогам, поспешно отступила. Войдя в Брешиа, она застала там 500 больных французов, но оставалась в Брешиа так недолго и была вынуждена уйти столь поспешно, что у нее не хватило времени ни обнаружить их, ни распорядиться ими. Генерал Деспинуа и помощник генерала Эрбен, каждый с несколькими батальонами, стали преследовать противника в направлении на Сант-Озетто и Киезу. Тогда Наполеон с двумя дивизиями – Ожеро и Массена – повернул обратно и быстрым контрмаршем двинулся от Минчио на Киезу, откуда раньше вышли обе эти дивизии, чтобы поддержать свои арьергарды, сделавшиеся в результате контрмарша авангардами.

VI

2 августа Ожеро, на правом фланге, занял Монте-Кьяро; Массена, в центре, стал у Понте-Сан-Марко, держа связь с Соре, занимавшим на левом фланге высоту между Сало и Дезенцано с повернутым назад фронтом, чтобы сдерживать уже дезорганизованный правый фланг Кваждановича.

Тем временем арьергарды, оставленные Ожеро и Массена на Минчио, отходили перед дивизиями противника, форсировавшими переправы через эту реку. Арьергард Ожеро, имевший приказание сосредоточиться к Кастильоне, бросил свой пост раньше времени и вернулся в беспорядке к своим главным силам. Командовавший им генерал Валетт был смещен с должности перед строем за то, что не обнаружил в этом случае должной твердости. Что касается генерала Пижона, то он с арьергардом Массена достиг Лонато в полном порядке и расположился там. Противник, воспользовавшись оплошностью генерала Валетт, овладел Кастильоне 2 августа и там укрепился.

3 августа произошло сражение у Лонато. Оно было дано двумя дивизиями Вурмзера, переправившегося через Минчио по мосту у Боргетто, в том числе дивизией Липтая, и одной из бригад дивизии Баялича, которую он оставил перед Пескиерой. Вместе с кавалерией силы австрийцев равнялись 30 000 человек. У французов было 20–23 тысячи человек. Исход дела был предрешен. Вурмзер с двумя пехотными дивизиями и кавалерией, которые он повел в Мантую, а тем более Кважданович, который уже отступал, не могли здесь находиться.

Утром, на рассвете, противник двинулся на Лонато, которое было им стремительно атаковано. Здесь он надеялся установить связь со своим правым флангом, о котором он начинал беспокоиться. Авангард Массена был сбит, Лонато взят. Главнокомандующий, находившийся в Понте-Сан-Марко, стал во главе войск. Австрийский главнокомандующий слишком растянул свои войска, упорствуя в стремлении продвинуть правый фланг, с тем чтобы открыть себе коммуникации с Сало, и поэтому его фронт был прорван в центре. Лонато был вновь взят с ходу, и неприятельская линия разрезана надвое. Одна часть отошла на Минчио, другая бросилась к Сало; но, поражаемая с фронта генералом Соре, который вышел ей навстречу, а с тыла – генералом Сент-Илером, окруженная со всех сторон, она была вынуждена сложить оружие. Если французы были атакованы в центре, то сами они атаковали правый фланг. Ожеро атаковал дивизию Липтая, прикрывавшую Кастильоне, и опрокинул ее после упорного боя, в котором мужество солдат компенсировало малую их численность. Противник потерял Кастильоне и отступил на Мантую, откуда к нему подоспели подкрепления, но уже после того, как, сражение было окончено. Дивизия Ожеро потеряла много храбрых бойцов в этом упорном бою. Армия особенно сожалела о генерале Бейране и полковнике Пурайе, весьма выдающихся офицерах.

VII

Кважданович ночью получил сообщение об исходе Лонатского сражения. Весь день он слышал оттуда пушечную пальбу. Его положение становилось очень затруднительным: соединение с главными силами армии стало невозможным. К тому же он думал, что французские дивизии, действовавшие против него 2 августа, продолжают все время идти за ним, и это делало французскую армию в его представлении огромной. Ему казалось, что она находится повсюду. Вурмзер из Мантуи направил часть своих войск к Маркарии для преследования Серюрье и потерял время, пока повернул их назад к Кастильоне. 4 августа ему не удалось этого сделать. Он потратил весь день на сбор и приведение в порядок своих частей, дравшихся под Лонато, и снабжение боевыми припасами своей артиллерии.

Наполеон в 2 или в 3 часа пополудни произвел разведку боевой линии, занимаемой австрийской армией. Она показалась ему грозной: на ней находилось еще 25–30 тысяч бойцов.

Он приказал укрепить Кастильоне, внес исправления в занятую Ожеро позицию, которая была дурной, и отправился в Лонато для того, чтобы лично наблюдать за движением своих войск, которые чрезвычайно важно было ночью сосредоточить вокруг Кастильоне. Весь день Соре и Эрбен с одной стороны, Даллемань и Сент-Илер – с другой безостановочно преследовали три дивизии правого фланга противника и дивизии, отрезанные от центра в сражении у Лонато. На каждом шагу они захватывали пленных. Батальоны в полном составе складывали оружие – одни в Сант-Озетто, другие в Гавардо, многие разбрелись, не зная, что делать, по соседним долинам; 4–5 тысяч человек из них, узнав от крестьян, что в Лонато только 1200 французов, направились туда в надежде пробить себе дорогу на Минчио. Было 5 часов вечера. Наполеон тоже въехал в Лонато с другой стороны, двигаясь из Кастильоне. К нему привели парламентера. В то же время донесли, что неприятельские колонны двигаются через Понте-Сан-Марко с целью занять Лонато и требуют сдачи этого города. Между тем Сало и Гавардо все время оставались в руках французов. Было очевидно, что это могли быть только заблудившиеся колонны, пытавшиеся пробиться. Наполеон приказал своему многочисленному штабу сесть на коней, затем привести к нему офицера-парламентера и развязать ему глаза среди шумного движения главной квартиры. «Скажите своему генералу, – заявил ему Наполеон, – что я даю ему восемь минут срока для того, чтобы сложить оружие; он очутился среди всей французской армии. По прошествии этого времени пусть не надеется больше ни на что». Измотанные и проплутавшие в течение трех дней, неуверенные в себе, не зная, что делать, убежденные, что крестьяне их обманули, эти 4–5 тысяч человек сложили оружие. Один этот эпизод может дать понятие о беспорядке и смятении в австрийских дивизиях, разбитых у Сало, у Лонато, у Гавардо, преследуемых во всех направлениях и почти уничтоженных. Весь остаток дня 4-го и вся ночь прошли в сборе всех войсковых колонн и сосредоточении их в Кастильоне.

VIII

5-го до рассвета французская армия силою в 20 000 человек заняла кастильонские высоты – прекрасную позицию. Дивизия Серюрье силой в 5000 человек получила приказание выступить из Маркарии, сделать ночной переход и обрушиться утром с тыла на левый фланг Вурмзера. Пушечные выстрелы Серюрье должны были служить сигналом для начала общего сражения. От этой внезапной атаки ожидали большого морального эффекта, и, чтобы сделать его еще более чувствительным, французская армия притворилась отступающей. Но как только она услышала первые звуки канонады обходной колонны Серюрье, замещенного вследствие его болезни генералом Фиорелла, армия быстро двинулась вперед и обрушилась на противника, уже поколебленного в своей уверенности и растратившего свои первый порыв. Медольский холм, находящийся среди равнины, являлся опорным пунктом левого фланга противника. Помощнику генерала Вердье было поручено его атаковать; адъютант Мармон направил туда несколько артиллерийских батарей. Холм был взят. Массена атаковал правый фланг, Ожеро – центр, Фиорелла ударил с тыла на левый фланг; легкая кавалерия внезапно атаковала главную квартиру и едва не захватила в плен самого Вурмзера. Противник повсюду начал отступать. Только чрезвычайное утомление французских войск спасло армию Вурмзера, в беспорядке бросившуюся на левый берег Минчио, в надежде сосредоточиться на нем и удержаться. Здесь ей было выгодно оставаться, так как сохранялись коммуникации с Мантуей. Но дивизия Ожеро двинулась на Боргетто, а дивизия Массена – на Пескиеру. Генерал Гильом, комендант этой крепости, имевший только 400 человек гарнизона, замуровал ворота. Пришлось потерять несколько часов, пока их пробили. Австрийские войска, блокировавшие Пескиеру, были свежие. Они долго держались против 18-й линейной полубригады, которой командовал полковник Сюше, но были, наконец, отброшены, потеряли 18 пушек и много пленных.

Верона и окрестности. Из «Военной энциклопедии» (СПб., 1911–1915)

Главнокомандующий двинулся с дивизией Серюрье к Вероне, куда прибыл 7-го ночью. Вурмзер распорядился закрыть ворота, желая выиграть ночь для эвакуации своего обоза, но Наполеон приказал сбить их пушечными выстрелами и овладел городом. Австрийцы понесли много потерь.

Дивизия Ожеро, встретив затруднения в устройстве переправы у Боргетто, перешла по Пескиерскому мосту. Вурмзер, потеряв линию Минчио, попытался сохранить важную позицию Монте-Бальдо и Рокка-д’Анфо. Генерал Сент-Илер атаковал Кваждановича в долине Идро, 12-го числа овладел Рокка-д’Анфо, Лодроне, Рива и захватил много пленных. Это заставило австрийцев сжечь свою озерную флотилию. Массена двинулся на Монте-Бальдо и 11-го числа снова взял Корона. Ожеро поднялся вверх по левому берегу Адидже, следуя по горным хребтам, и дошел до высоты Алла. Бои и маневр этих трех дивизий дали 2000 пленных и несколько пушек.

После проигрыша двух таких сражений, как у Лонато и Кастильоне, Вурмзер должен был понять, что он не может более мешать французам в занятии позиций, которые они сочтут для себя необходимыми. Он отступил в Роверето и Триент.

Сама французская армия тоже нуждалась в отдыхе.

Австрийская армия после своего поражения все еще состояла из 40 000 человек, но отныне один батальон Итальянской армии обращал в бегство четыре неприятельских, и повсюду французы захватывали пушки, пленных и предметы военного снаряжения. Вурмзер, правда, снабдил припасами гарнизон Мантуи. Он вывел оттуда бригады Рокковина и Вукассовича, которые заменил свежими войсками, но он увел с собой обратно только половину своей прекрасной армии, притом ничто не может сравниться с деморализацией этой армии и потерей ею боеспособности после понесенных неудач, за исключением разве крайней самоуверенности, которая возбуждала ее в начале кампании.

Австрийская армия в 1799 г.: венгерский гренадер (слева) и немецкий гренадер (справа). Художник Р. Кнётель

План австрийского главнокомандующего, который мог быть осуществлен при других обстоятельствах и против другого человека, чем его противник, должен был неизбежно привести к печальному исходу. Хотя на первый взгляд поражение этой большой и прекрасной армии в течение нескольких дней, казалось, следовало бы приписать только искусству Наполеона, который все время импровизировал, противопоставляя свои действия заранее намеченному общему плану, – все же нужно признать, что этот план имел порочную основу. Всегда бывает ошибочно действовать отдельными корпусами, не имеющими между собой никаких коммуникаций, против сосредоточенной армии, части которой имеют между собой хорошую связь. Правый корпус австрийцев мог сообщаться с центром только через Роверето и Ледро. Другой ошибкой было подразделение правого фланга на несколько колонн и назначение различных целей различным его дивизиям. Та, которая прошла к Брешиа, не нашла противника, а та, которая достигла Лонато, имела дело с войсками, бывшими накануне в Вероне перед левым флангом, который в это время входил в Веронскую область и никого больше не имел перед собой.

В австрийской армии были очень хорошие войска, но были также и плохие. Все, что пришло с Вурмзером с Рейна, было превосходно, но кадры бывшей армии Болье, столько раз битые, были деморализованы. В боях и сражениях с 29 июня по 12 августа французская армия взяла 15 000 пленных, 70 пушек и девять знамен; убитых и раненых у противника было 25 000 человек. Потери французской армии равнялись 7000 человек, из которых 1400 попало в плен, 600 были убиты и 5000 ранены, половина из них легко.

IX

Гарнизон Мантуи первые дни после снятия осады потратил на разрушение возведенных противником сооружений, на увоз оставленных орудий и боеприпасов. Быстрое поражение Вурмзера вернуло французов к крепости. Потеря осадного парка лишила их возможности продолжать осаду. Потеря этого парка, созданного с большими трудностями из орудий, собранных в различных крепостях Италии, была весьма чувствительна. Впрочем, заложение и обслуживание траншей были бы слишком опасны для войск в это время года, когда все возрастало число жертв дурного климата. Наполеон не стал создавать другой осадный парк, который был бы готов только к тому времени, когда новые события могли привести к новой потере его, заставив снять осаду вторично. Он удовлетворился простой блокадой. Это было возложено на генерала Саюгэ. Он атаковал Говерноло и приказал генералу Даллеманю атаковать Боргофорте.

24 августа в его власти было все Серральо. Он отбросил противника в крепость и сжал кольцо блокады. Им было увеличено число редутов и прочих сооружений на контрвалационной линии. С каждым днем численность его войск уменьшалась от убийственной лихорадки, и в армии с ужасом предвидели рост потерь в осеннее время. Правда, гарнизон был подвержен тем же заболеваниям, однако он был лучше укрыт в домах и пользовался большими удобствами, чем осаждающие.

X

При первых же слухах о неудачах французской армии население Италии обнаружило, на чью сторону оно втайне склонялось. Партия приверженцев противника зашевелилась больше всего в Кремоне, в Казаль-Маджиоре и в Павии, но вообще в Ломбардии преобладало хорошее настроение. Особенно в Милане народ проявил большое постоянство. За это он с тех пор пользовался доверием Наполеона, давшего ему оружие, о чем Милан не переставал настойчиво просить и которое он сумел хорошо использовать. Несколько времени спустя Наполеон писал миланцам:

«Когда французская армия начала отходить, а приверженцы Австрии и враги итальянской свободы считали ее безвозвратно погибшей, когда вы сами не могли подозревать, что этот отход был лишь хитростью, – вы выказали привязанность к Франции и любовь к свободе. Вы проявили усердие и силу характера, вызвавшее к вам уважение в армии, и за эти заслуги вы будете взяты под покровительство республики. С каждым днем ваш народ становится все больше достойным свободы, с каждым днем в нем увеличивается запас энергии, и он, без сомнения, в один прекрасный день выступит со славой на мировой арене. Примите выражение моего удовлетворения и искренние пожелания французского народа видеть вас свободными и счастливыми».

Население Болоньи, Феррары, Реджио и Модены выказало живой интерес к судьбе французов. Известия об их неудачах были приняты с неудовольствием, а известия об их победах, наоборот, встречались восторженно. Парма сохранила верность, но регентство Модены проявило враждебность.

В Риме французы подвергались оскорблениям на улицах. Выполнение условий перемирия было приостановлено. Кардинал Маттеи, архиепископ Феррары, проявил свою радость по случаю снятия осады Мантуи. Он призвал народ к восстанию, завладел феррарской цитаделью и поднял над ней флаг церкви. Папа тотчас же послал туда легата. Думали, что французы уже по ту сторону Альп. После сражения у Кастильоне кардинал Маттеи был вызван в Брешиа. Введенный к главнокомандующему, он отвечал на всё одним словом: «Peccavi!»[6]6
  «Грешен!» (ит.).


[Закрыть]; это обезоружило победителя, удовольствовавшегося заключением его на три месяца под домашний арест, в семинарии. Впоследствии этот кардинал был полномочным представителем папы в Толентино.

В вознаграждение за хорошее поведение Ожеро в сражении у Лонато, где он командовал правым флангом и руководил атакою Кастильоне, он впоследствии получил титул герцога Кастильонского. Сражение у Лонато – самый блестящий подвиг в жизни этого генерала. Наполеон о нем никогда в дальнейшем не забывал.