Текст книги "Радиоэлектронный шпионаж"

Чтобы предотвратить дальнейшую утечку секретной информации, надо было остановить публикацию материалов в «Нью-Йорк таймс». «Документы Пентагона» содержали не только указание стран, дипломатическую шифр-переписку которых в США читали, но и точные копии открытых текстов американских шифрованных сообщений с датами их посылки по линиям связи. Привлеченный в качестве эксперта Давид Кан, автор фундаментального труда по истории криптографии под названием «Взломщики кодов», заверил, что ущербом американским шифрсистемам в этом случае можно пренебречь. Дело дошло до суда.

Судебное разбирательство закончилось в пользу «Нью-Йорк таймс». В своем решении суд заявил, что безопасность американской нации зависела не столько от степени защищенности ее линий связи, сколько от свободы волеизъявления граждан США и их неотъемлемого права быть достоверно информированными. Позднее материалы для печати в «Нью-Йорк таймс» были отредактированы с помощью экспертов из АНБ. Из них были выброшены факты, которые могли дать некоторым государствам понять, что их шифрованная переписка читается. Но даже если хозяева кремлевских кабинетов все еще пребывали в неведении в отношении того, что их разговоры по радиотелефону прослушиваются американцами, из одного из сентябрьских номеров газеты «Вашингтон пост» за 1971 год они смогли узнать все подробности этого подслушивания. К этому времени до президента Никсона была доведена информация Федоры о том, что СССР, а следовательно и Северному Вьетнаму, стали известны военные тайны США, содержавшиеся в «Документах Пентагона». В результате Белый дом дал добро на их публикацию в полном объеме. К явной выгоде Северного Вьетнама положению и моральному духу американских войск был нанесен большой ущерб. В 1977 году у ФБР возникли большие сомнения в честности Федоры. Началось расследование, но за неимением достаточных улик Федоре было позволено спокойно отбыть из США в СССР.

Существовали две версии того, кто же на самом деле скрывался под псевдонимом Федора. По одной из них, это был офицер КГБ Виктор Лесовский, который работал под «крышей» ООН в качестве помощника генерального секретаря. По другой, псевдоним Федора имел Алексей Сидорович Кулак, тоже офицер КГБ и тоже работавший под прикрытием ООН, сначала – сотрудником в Секретариате, а потом – атташе по науке в советском представительстве при этой организации. Обе версии сошлись в том, что Федора начал снабжать ФБР информацией еще в начале 1962 года. Именно Федора подтвердил истинность намерений сотрудника КГБ Юрия Ивановича Носенко, который в 1962 году предложил свои услуги ЦРУ, а два года спустя бежал на Запад. Федора передал американцам сведения о том, что резидентура КГБ в США получила из Москвы телеграмму о дезертирстве Носенко. АНБ проанализировало шифрпереписку советского посольства, но не смогло подтвердить факт прохождения телеграммы о Носенко в указанный Федорой день и час.

Криптографические войска

В первые два десятилетия существования АНБ его руководство не покидала мысль создать специальные войска – криптографические. Военные криптографы в зависимости от того, где – на суше, на море или в воздухе – они выполняли работу в интересах АНБ, носили бы форму соответствующего рода войск – сухопутных, военно-морских или военно-воздушных. Но подчинялись бы они не главнокомандующим этих родов войск, а непосредственно директору АНБ.

Из-за давления со стороны военных идея руководства АНБ создать криптографические войска под своим единоличным командованием приказала долго жить. Вместо этого совместными усилиями было найдено компромиссное решение – организовать так называемую Центральную службу безопасности (ЦСБ). Состряпанная Министерством обороны США наспех, лишь бы поскорее утопить идею криптографических войск, ЦСБ представляла собой, по образному выражению одного из ответственных ее руководителей, «Вавилонскую башню сразу после того, как она разрушилась».

ЦСБ была создана по личному распоряжению президента США Никсона в 1972 году. Штатным расписанием предусматривалось наличие в ней сорока пяти тысяч сотрудников, которые находились в распоряжении директора АНБ. Контроль АНБ над ЦСБ с самого начала ее существования являлся вполне реальным. В соответствии с директивой Совета национальной безопасности США от 17 февраля 1972 года, подписанной президентом, директору АНБ предоставлялось право распоряжаться личным составом любых военных подразделений, задействованных на работе по защите американских каналов связи и по добыванию информации из зарубежных. По поводу отмены таких распоряжений директора АНБ можно было апеллировать только к министру обороны США.

Все средства хороши

С момента своего основания АНБ сосредоточило основное внимание на создании сети перехвата, нацеленной на Советский Союз. Наиболее близко к советской территории расположились перехватывающие станции АНБ в Турции. Казалось бы, перехватывай себе вволю да горя не знай! Но не все оказалось так просто в отношениях США с этой союзницей по НАТО. В 1975 году, после событий на Кипре, США наложили эмбарго на поставки оружия Турции. В качестве ответной меры Турция ввела запрет на осуществление американцами перехвата с турецкой территории. В 1978 году эмбарго было отменено, но Турция согласилась дать разрешение на возобновление американских радиошпионских операций только в обмен на предоставление ей доступа к полученному в ходе их проведения перехвату. Американцы скрепя сердце согласились. В сопредельных с Турцией государствах прекрасно отдавали себе отчет в том, насколько возрос ее потенциал в области радиошпионажа в результате этого шага США. В июне 1993 года, когда президент Азербайджана сбежал из Баку ввиду реальной опасности, которая ему угрожала с приближением к азербайджанской столице вооруженных формирований оппозиции, президентские полномочия были переданы парламенту. Одной из причин передачи стала невозможность обезопасить от подслушивания линию связи между Баку и селением у турецко-азербайджанской границы, в котором временно обосновался беглый президент. В прениях в азербайджанском парламенте по вопросу об отстранении президента от власти Турция не была впрямую названа в качестве страны, радиошпионаж которой представлял реальную угрозу Азербайджану, но намек на неумеренное любопытство южного соседа, сделанный в ходе этих прений, был вполне прозрачным.

Еще одним ценным районом для создания пунктов перехвата АНБ был Иран. После свержения шаха в 1979 году, будучи в полной уверенности, что американцы убрали все свои перехватывающие станции из Ирана, начальник Генштаба иранской армии опрометчиво сказал в интервью газете, что его страна не потерпит наличия американских шпионских гнезд на собственной территории. Последствия этого заявления, сделанного в чисто пропагандистских целях, не замедлили сказаться. Радикально настроенные иранцы, работавшие вместе с гражданами США на станции перехвата, которую американцы «забыли» эвакуировать, познакомившись с содержанием интервью начальника Генштаба, захватили американских специалистов в качестве заложников. За восемь месяцев до того, как самим стать пленниками, сотрудники американского посольства в Тегеране выплатили двести тысяч долларов за освобождение своих соотечественников. Такова оказалась цена «забывчивости» АНБ.

Кроме станций подслушивания наземного, воздушного, морского и космического базирования, перехват для АНБ осуществляли и многие члены американского конгресса, которые во всех подробностях сообщали содержание своих бесед с иностранными государственными деятелями и дипломатами, приезжавшими с визитом в Вашингтон. Для АНБ эта информация имела первостепенное значение, так как с большой вероятностью именно она передавалась по защищенным линиям связи посольств зарубежных стран после встреч дипломатов и государственных деятелей этих стран с конгрессменами США.

Детский лепет

До середины 1970-х годов технократы из АНБ, чрезвычайно гордые своими возможностями в области перехвата, только презрительно кривились, когда слышали утверждения о том, что какое-то государство способно скрыть от них свои намерения или представить их в ложном свете. Однако во второй половине 1970-х годов им было суждено несколько изменить свое мнение. Оказалось, что в радиошпионаже существуют такие методы искажения, по сравнению с которыми дезинформация в сфере агентурного шпионажа кажется детским лепетом.

В течение многих лет АНБ денно и нощно перехватывало результаты испытаний советских баллистических ракет. Агентство регулярно докладывало потребителям этой информации о радиусе их действия и точности наведения. На ее основе в конце 1960-х – начале 1970-х годов в США были приняты важнейшие решения относительно количества, мест размещения и системы защиты американских ракет. Однако через несколько лет выяснилось, что данные, полученные в АНБ в результате неусыпного бдения, содержали многочисленные существенные ошибки.

Лишь после того как в середине 1970-х годов появились более совершенные радиошпионские средства слежения за испытаниями советских ракет, стала ясна природа этих ошибок. СССР умело фальсифицировал результаты испытаний своих ракет. Зная, что американские спутники и антенны нацелены на перехват всех излучений от испытываемых ракет, советские специалисты разработали способ, позволявший им обманывать американскую технику и заставлять ее сообщать, что советские ракеты менее точны, чем это было на самом деле.

Хорошо известно, что в мире шпионажа неудачи служат для того, чтобы обеспечить дальнейший рост спецслужб. Поэтому тут же в недрах американского шпионского сообщества появилась группа лиц, заявивших, что для предотвращения подобных провалов в будущем необходимо создать специальное контршпионское подразделение. Это подразделение должно было следить за всей радиошпионской деятельностью и изучать, каким образом те или иные технические средства слежения АНБ попали под советский контроль. Сторонники этой идеи утверждали, что советская дезинформация, базировавшаяся на использовании «перевербованных» спутников и посылке ложных радиосигналов, могла быть побеждена только при помощи такого специализированного подразделения, которое имело бы доступ ко всем источникам добываемой АНБ информации.

Против идеи создания подобного подразделения выступили те сотрудники АНБ, которые были уверены, что система слежения их агентства вообще не может быть введена в заблуждение. К ним присоединились и те, кто, допуская в принципе возможность дезинформации, утверждали, что создание всеобъемлющей контршпионской организации породит издевательское отношение со стороны широкой общественности: «Дожили! Они уже начали искать советских агентов среди наших спутников». В шпионском сообществе США возникли глубокие расхождения во мнениях. Неожиданно подал в отставку с поста заместителя директора ЦРУ бывший глава АНБ Инмен. В результате разрешение на создание контршпионской организации подобного рода дано не было.

Овчинка выделки не стоила

Сверхсекретная операция «Вьюнок» считалась гордостью ВМС США. Военные моряки сумели создать сложный аппарат, который можно было разместить рядом с подводным кабелем связи и оставить там на несколько месяцев без присмотра для записи передаваемых по кабелю сигналов. Этот аппарат американцы окрестили «коконом». В ходе операции «Вьюнок» один такой «кокон» был прикреплен к советскому подводному кабелю, проложенному по дну Охотского моря от материка до полуострова Камчатка. Подключение осуществила американская подводная лодка, имевшая на борту водолазов, которые произвели установку «кокона» с помощью робота.

Однако в 1981 году на снимках, полученных со спутников, американцы заметили большое скопление советских судов как раз в том месте, где располагался «кокон». Позже, когда американская субмарина прибыла в район для замены пленок, на которые производилась запись сигналов, она обнаружила, что «кокон» бесследно исчез. В секретном докладе, подготовленном в ВМС США в 1982 году по итогам расследования обстоятельств пропажи «кокона», полностью отрицалось случайное совпадение как причина обнаружения подслушивающего устройства противником. Русские точно знали, где и что искать, утверждалось в докладе.

В 1985 году в США по обвинению в шпионаже был арестован бывший сотрудник АНБ Рональд Пелтон, долгие годы проработавший в группе «А» «Производства» и уволенный в отставку в 1979 году. Уже в первый день судебного разбирательства по его делу Пелтону было предъявлено обвинение в том, что он передал данные об операции «Вьюнок» советской разведке. На одном из судебных заседаний выступили два сотрудника АНБ, давшие оценку ущербу, который Пелтон нанес США. Уильям Кроуэлл, возглавлявший в ту пору группу «А» «Производства», подтвердил, что подслушивающее устройство в Охотском море «давало нам возможность взглянуть изнутри на [советские] вооруженные силы, их относительную численность и планируемые ими маневры». Бывший непосредственный начальник Пелтона Давид Бейкон добавил под присягой, что те пятьдесят семь кабельных каналов связи, проходившие по дну Охотского моря, на перехвате из которых АНБ сконцентрировало свои усилия, позволяли агентству проникать на «самые высшие уровни власти в СССР». Но был ли Пелтон виновен в разоблачении этой американской шпионской акции в Охотском море на самом деле?

В конце 1980-х годов в американскую печать просочились сведения о том, что обстоятельства утечки информации об операции «Вьюнок» стали ясны американцам после того, как о них рассказал Юрченко, бежавший на Запад в 1985 году. Эта наводка Юрченко, по сообщениям средств массовой информации США, помогла сузить круг подозреваемых в работе на советскую разведку путем отбора всех сотрудников АНБ, имевших отношение к операции в Охотском море, и выйти в конце концов на Пелтона.

А вот что поведал в газетном интервью бывший командующий Тихоокеанским флотом СССР адмирал в отставке Владимир Сидоров:

«Рыбаки вышли в море за камбалой и крабами, зацепили телефонный кабель и порвали его. Мне позвонили с Камчатки и сообщили, что из-за недисциплинированности рыбаков (на навигационных картах район, где пролегал кабель, был объявлен запретным для рыбной ловли) полуостров лишился связи. Попросили прислать кабельное судно, чтобы найти обрыв и восстановить связь.

Судна под рукой не оказалось – шли работы по прокладке кабеля в районе острова Сахалин. И только после окончания работ кабельное судно «Тавда» было мною переброшено в район предполагаемого обрыва.

Обрыв был обнаружен быстро, однако на Охотское море надвигался глубокий циклон, в районе работ прогнозировался ветер силой до тридцати метров в секунду. Решил до окончания штормовой погоды направить судно в магаданский порт. И вдруг ночью от командира кабельного судна приходит донесение о том, что во время поиска обрыва на кабеле обнаружен огромный контейнер иностранного производства, поднять который из-за плохой погоды через носовое устройство прокладки кабеля нельзя. Кроме того, он настолько тяжел, что поднять его можно только носовым краном, на что потребуется не менее двух часов.

В 5 часов утра командир «Тавды» доложил, что контейнер весом семь тонн, длиной пять метров поднят на борт. В голосе командира чувствовалась тревога – в хвостовой части контейнера повышается температура.

В магаданскую гавань по погодным условиям судно зайти в тот день не смогло. И только через сутки оно было поставлено к стенке разгрузки, а затем контейнер на большом грузовике доставили на аэродром.

Там контейнер осмотрела большая группа экспертов КГБ и специалистов флота. Они пришли к выводу, что он взрывоопасен. Кто-то предложил: от греха подальше – вывезти его за пределы аэропорта и взорвать. Но после дополнительных консультаций все же решили не взрывать, а направить в Москву. Так и поступили».

После того как «кокон» был найден, советские военные моряки тщательно обследовали дно Охотского моря, но больше ничего не обнаружили. В Москве было установлено, что «кокон» являлся подслушивающим устройством. На нем красовалась табличка с надписью «Собственность правительства США». «Кокон» состоял из двух контейнеров, которые могли снимать информацию с кабеля без вскрытия его внешних оболочек. Это был очень сложный и дорогостоящий аппарат, который мог сто двадцать суток накапливать информацию. Источником питания служил ядерный реактор, повышение температуры в котором так встревожило советских специалистов, первыми производивших осмотр «кокона».

Почему именно в Охотском море американцы поставили свой «кокон»? Дело в том, что особый интерес для США представляли сообщения, связанные с испытаниями советских баллистических ракет. В США считали, что информация об испытаниях передавалась по кабелю, проложенному по дну Охотского моря, и надеялись получить к ней доступ. Однако, по мнению российского эксперта в области радиошпионажа Вячеслава Тупицына, их ждало разочарование: «Несмотря на всю уникальность новой аппаратуры, о большой ее эффективности говорить не приходится». И вот почему: «По правительственному кабелю сигнал уходит уже зашифрованным. Расшифровать информацию можно только с помощью специального ключа. Если его нет, то на расшифровку может уйти лет сто. Какую-то информацию, не являвшуюся государственной тайной, думаю, американцам удалось снять. Но не более». Тупицына поддержали и другие российские эксперты. По их суждению, в результате проведения операции «Вьюнок» деньги американских налогоплательщиков попросту были выброшены в океан. Что же касается связи Пелтона с провалом этой операции, то его могли посадить за что угодно. Ведь американские спецслужбы никогда не пренебрегали «стрелочниками», чтобы показать, что существовали не зря.

Части огромного «кокона», извлеченного из Охотского моря в 1981 году, пополнили коллекцию технических средств западного радиошпионажа, ставших добычей КГБ в разные годы и собранных в ведомственном музее КГБ – в так называемом Чекистском зале на улице Большая Лубянка в Москве. В конце 1980-х годов недалеко от Москвы в распределительном колодце, в котором сходились линии оперативной связи центрального аппарата КГБ со службами внешней разведки, а также каналы правительственной связи, был найден еще один экспонат для Чекистского зала – американское подслушивающее устройство, способное записывать телефонные переговоры на магнитную пленку. Несмотря на то, что регулярно извлекать из колодца кассеты с записью было довольно затруднительно, сотрудники московской резидентуры ЦРУ успешно справлялись с этой непростой задачей. Каким образом американцам удалось установить свою аппаратуру подслушивания, точно неизвестно. Скорее всего, в бригаду строителей были внедрены агенты, причем не простые землекопы или каменщики, а квалифицированные технические специалисты.

Целеуказание

Лучшим каждому кажется то, к чему он имеет охоту.

К. Прутков. Сочинения

«Богоугодное» дело

В США всегда существовали несколько крупных частных фирм, которые контролировали большую часть каналов связи как внутри США, так и за их пределами. К ним относились такие гиганты телекоммуникационного бизнеса, как «Ай-ти-ти», и некоторые другие крупные корпорации. Еще до создания АНБ шпионские спецслужбы США, занятые добыванием информации из каналов связи, благодаря соглашениям с руководством этих компаний, получили наконец долгожданный доступ ко всей переписке, шедшей или в США, или из США, или транзитом через США. Сам президент Трумэн заверил руководство крупнейших компаний связи в «богоугодности» этого дела. Неудивительно, что АНБ сразу после своего возникновения «по наследству» обрело доступ ко всем американским каналам связи. До 1963 года этот доступ осуществлялся им примерно так.

В специально отведенную комнату в помещении компании приезжал служащий АНБ и вручную сортировал горы бумаг, выискивая среди них те, которые могли вызвать интерес с точки зрения радиошпионажа. Рыться в бумагах приходилось, так как первоначально в агентстве для хранения перехвата в основном пользовались перфолентой и другими бумажными носителями информации, С внедрением там более современных технических средств весь перехват для АНБ стали сразу записывать на магнитные ленты, которых набиралось от одной до двенадцати бобин. Их забирал посыльный и летел с ними на самолете в штаб-квартиру АНБ в Форт-Миде, где ленты копировали для дальнейшей обработки.

Каналы связи частных компаний предоставлялись в пользование не только различным фирмам и корпорациям, но и отдельным частным лицам. Естественно, что в радиошпионские сети, широко раскинутые сотрудниками АНБ, попадало все без разбора. Поэтому уже в 1960-е годы АНБ спелось с ФБР, которое занималось копанием в грязном белье американских граждан и было очень заинтересовано в информации, добывавшейся в АНБ. По личному распоряжению президента Кеннеди, которого очень сильно раздражал независимый политический курс руководства Кубы, АНБ занялось прослушиванием для ФБР переговоров и перехватом переписки американских граждан по торговым или другого рода делам, связанным с Кубой. Озабоченность Кеннеди борьбой с организованной преступностью заставила АНБ поспешить на подмогу ФБР также в проведении совместных мероприятий по обузданию американских мафиози. И здесь технические возможности АНБ оказались очень кстати.

Тем, чем были Куба и организованная преступность для Кеннеди, для следующих двух президентов Соединенных Штатов – Джонсона и Никсона – явились антивоенное движение в Америке и злоупотребление наркотиками американской молодежью. Эти процессы достигли в США такого размаха, что АНБ получило распоряжение определить с использованием доступных ему средств и методов, а не направляется ли антивоенное движение из-за рубежа и не втягивается ли молодежь Америки в потребление наркотиков какой-либо недружественной зарубежной страной.

Методы перехвата, практиковавшиеся в АНБ, лучше всего сравнить с действием пылесоса из рассказа детского писателя Николая Носова про изобретателей Винтика и Шпунтика, когда сделанный ими аппарат сломался и стал всасывать все подряд. Радиошпионаж США охватывал все зарубежные сети радиосвязи, радиолокации, радиоуправления, радионавигации и радиотелеметрии вооруженных сил и военно-морских ведомств, центральные и периферийные радиовещательные станции, радиослужбы связи, путей сообщения, морского флота и гражданской авиации. Перехвату подлежали различные доклады, консультации и интервью, касавшиеся политики, экономики и обороноспособности других стран. При этом изучалось не только содержание переговоров и передач, но и также акценты и манера произношения говоривших. По мере ускорения научно-технического прогресса в АНБ даже стали поговаривать о прочесывании всего спектра электромагнитных волн. Дело перестало ограничиваться беседами между людьми, началось слежение за всеми электронными средствами связи, включая общение компьютеров со своими операторами.

Целеуказание для АНБ выполняли различные агентства и правительственные учреждения США – ФБР, Пентагон, ЦРУ и другие. Они составляли списки целей, осуществление наблюдения за которыми с помощью технических шпионских средств из арсенала АНБ было желательно для обеспечения национальной безопасности американского государства. Списки затем поступали в АНБ. Однако данный метод иногда приводил к существенному дублированию работы, так как заказчик, получив от АНБ желаемую информацию, не желал делиться ею с другими заинтересованными ведомствами.

Чтобы избавиться от этого недостатка, руководители различных шпионских служб США согласились упорядочить составление своих запросов в АНБ. В начале 1980-х годов было решено, что американское шпионское сообщество будет формировать пакет своих потребностей сообща и предоставлять его в АНБ для исполнения. Это означало, что радиошпионские спутники, равно как и наземные станции перехвата, должны были ориентироваться на самые различные цели: подслушивать переговоры между частными летательными аппаратами для Бюро по борьбе с наркотиками, следить за латиноамериканскими банками, чтобы узнать для Министерства финансов, намерены ли страны Южной Америки выплачивать свои долги. Эта практика и привела к тактике «пылесоса», то есть обработке всего спектра радиомагнитных волн в расчете на то, что для любой полученной в результате информации в конце концов отыщется адресат.

Однако в результате некоторые потребители начали жаловаться на существенное снижение качества и количества получаемой информации. ВВС США, в частности, сетовали, что их обеспечение данными стало хуже, поскольку они не всегда добивались от АНБ того, что им требовалось. В качестве иллюстрации можно привести такой случай.

Предполагалось, что на границе с Китаем СССР держит приблизительно шестьдесят дивизий. От ВВС в АНБ поступила просьба измерить объем потока советских военных радиокоммуникаций в этом регионе и провести их анализ. Но АНБ либо не сумело их обнаружить, либо оказалось неспособным вычленить их из общего потока сообщений. Единственным указанием на присутствие советских войск явились перехваты, в которых командование устанавливало распорядок службы на текущий день. Вне всякого сомнения, такие сообщения без труда могли быть фальсифицированы.

С ростом количества и размеров списков целей для перехвата росло и недовольство в среде руководства АНБ. В результате в АНБ образовались два лагеря. Сторонники одного считали, что надо удовлетворять все запросы из внешних по отношению к АНБ организаций. Другие полагали, что если по какой-то причине выполнение поставленной задачи в АНБ признано нецелесообразным, то от нее следует отказаться и сообщить об этом заказчику.

В АНБ списки преобразовывались в так называемые поисковые руководства, в которых указывалось, какая информация подлежала извлечению из прослушивавшихся каналов связи. Например, по запросу Государственного департамента США в течение довольно длительного времени любое упоминание государственного секретаря (не важно, ругали его или хвалили) влекло за собой включение данных об этом в информационный сборник, куда входили полученные из перехвата данные, которые могли представлять интерес для внешнеполитического ведомства страны.

Для АНБ весь мир был разделен на множество регионов. Каждому региону соответствовали свои направления сбора шпионской информации. Например, в одно направление могло включаться чтение шифрперехвата из коммерческих линий телеграфной, телефонной и телексной связи, в другое – из внутренних военных линий связи зарубежных стран данного региона. В рамках одного направления могли мирно сосуществовать поднаправления. К примеру, мог потребоваться сбор не просто военной информации вообще, а данных касательно именно строительства военных объектов в определенном регионе, причем срок доставки добытой информации не должен был превышать сорока восьми часов.

Коль скоро в АНБ поступал новый запрос на прослушивание линии связи, который укладывался в рамки одного из уже существующих направлений, и дополнительного выделения ресурсов не требовалось, то он принимался к исполнению. Если же нужны были дополнительные усилия для удовлетворения запросов (например, по какому-то направлению менялся срок доставки перехваченных данных), запрашивавшее учреждение информировалось о необходимости получить разрешение на это у определенных бюрократических органов АНБ и некоторых правительственных служб США (в том числе и специального комитета, составленного из представителей шпионского сообщества США).

Серьезную проблему для АНБ представляло неумение заинтересованных организаций и ведомств четко сформулировать цели перехвата и преобразовать их в ясные директивы для исполнителей в агентстве. Например, что прикажете делать с запросом Пентагона выяснить заболеваемость венерическими болезнями в ГДР, так как это может повлиять на степень боеготовности восточногерманских войск?

Первоочередной задачей АНБ являлось предупреждение о готовившемся нападении на США. Но и тут не обходилось без несуразностей и курьезов. По признанию руководства АНБ, под этим соусом можно было оправдать любые запросы. Например, Пентагон требовал срочно его оповестить, когда из поля зрения «исчезнет» любой из руководителей партии и правительства Советского Союза. В течение четверти часа после регистрации этого события о нем следовало поставить в известность высшее военное командование США. Но что значит, что такой-то деятель «исчез»? Может, он просто пошел «руки помыть» и на пару дней там задержался из-за старческих трудностей с пищеварением.

Требование экстренности иногда приводило к непредсказуемым последствиям. Однажды на американской станции слежения за эфиром, располагавшейся на острове Крит, было перехвачено сообщение о том, что советский бомбардировщик совершил посадку на озеро где-то на востоке России. Так как в этом перехваченном сообщении ничего не говорилось о том, что бомбардировщик разбился, через систему экстренной связи АНБ в его штаб-квартиру срочно пошло предупреждение о появлении советских бомбардировщиков нового типа, которым для посадки не нужна бетонная полоса, а достаточно водной глади. К сожалению, в АНБ в спешке упустили из виду название озера (Байкал) и время года (ранняя весна): советский бомбардировщик просто сел на крепкий и ровный лед, которым было покрыто озеро.

АНБ в свою очередь не желало оставаться в долгу перед другими шпионскими ведомствами США и не раз само ставило их в тупик своими просьбами. Больше других страдало в этом отношении ЦРУ. То АНБ попросило его помочь выяснить особенности системы энергопитания (тип розеток, напряжение, особенности проводки) в одной далекой сибирской деревушке, где оно тайно собиралось установить какое-то свое радиошпионское оборудование. То в конце 1960-х годов АНБ начало выражать ЦРУ неудовольствие по поводу слишком большого наплыва перебежчиков, считавших своим долгом прихватить с собой посольские шифры своих стран и ставивших таким образом под угрозу чтение их шифрпереписки, которое и без этой непрошеной помощи было хорошо налажено в АНБ.

С подачи ЦРУ АНБ достался также анализ открытых публикаций в СССР. Печатные работы советских ученых, официальные правительственные документы, руководства по эксплуатации машин и приборов, даже инструкции к игрушкам – все это проходило через компьютеры АНБ на предмет определения авторства. Дело в том, что распределение частот встречаемости слов и структура построения предложений в тексте идентифицировали автора этого текста не хуже отпечатков его пальцев, что позволяло получать достоверную информацию о передвижениях и тематике исследований интересовавших американцев советских ученых. В АНБ блестяще продемонстрировали американской публике свои возможности в этой области, установив создателя серии статей в журнале «Плейбой», который, скрывшись под псевдонимом, чувствовал себя в безопасности и дал волю своим эротическим фантазиям на страницах этого специализированного издания для мужчин. О результатах своего анализа научных статей советских исследователей АНБ, естественно, хранило гробовое молчание.