Текст книги "Тайна старого дома"

Томская область

– Фролов, – к Ивану подошел дневальный, – письмо тебе. – Он бросил письмо на живот поднявшему голову Ивану. Тот взял вскрытый справа конверт.

– Неужели каждое письмо читают? – удивился он. Посмотрел на обратный адрес. – Застрял ты в столице, Петрович. Нашел меня.

«Привет, приятель мой пропавший, – начал читать он. – Ты, едрена корень, какого, ну, в общем, какого черта молчишь?»

Иван улыбнулся:

– Сам зачеркнул. Исправляешься, Петрович…

«Тут все о тебе только и говорят. Неужели трудно написать? Ты не дури, а напиши хоть, что живой да здоровый. И если что-то нужно, тоже пиши. У меня дочь, сам знаешь, почти миллионерша, так что не дури, Ванька. Хоть напиши, едрена корень, что тебе узнать хочется. Хотя постой-ка. Знаю, что тебе интересно. Лешка и Аленка так и живут у Сазоновой. Баба она умная и хорошая. Они ее уже мамой называют. О тебе все еще хоть и не часто, но спрашивают. Правда, меньше, чем раньше. Но так оно и лучше. Я гостинцев им отвожу. Когда раз в неделю, когда по два раза заезжаю. Последнее время она какая-то не своя. Пытался узнать, что за дела такие, молчит. Но вызнаю. В общем, расписывать не стану. Да и не умею и не люблю это. Для меня листок исписать уже подвиг. Судин с парнями из-за тебя из компании ушел. Меня уже дважды вызывали, но я их тоже на хрен послал. Зубов все-таки станет мужем миллионерши, Зоя забеременела. Виталька тоже вроде как женится скоро. Работает сейчас у Зойки. Ну и все. Пиши, едрена корень. А то сам сяду, в твой лагерь попрошусь и руки не подам при встрече. Не будь дураком, Иван! Осталось уже почти семнадцать. Откинешься, тебе шестьдесят три будет. Мы тебе еще и невесту найдем. А может, раньше выскочишь, вдруг амнистия какая будет. Привет ото всех моих. Пиши. Твой друг Афанасий».

Иван тяжело вздохнул. Из нагрудного кармана достал обложку от блокнота, в которой хранил фотографию.

– Знаешь, как я хотел, чтобы у меня был такой сын, – глядя на лицо мальчика, прошептал он. – А она, – он скользнул взглядом по женскому лицу и сунул фото обратно, – все сделала, чтоб этого не было. – Он закрыл глаза.

– Сваливать мне надо, – сказал сидящий на корточках у стены здания Скорпион. – Я же четыре раза по заказам работал. В последний раз в столице клиента сделал. Чисто сделал, но когда приезжал за деньгами, меня убрать хотели. Сумел я троицу сделать и к подруге нырнул. Она меня, сука, и сдала. Правда, мокрухи мне не шили, точнее, пытались, но не вышло. Копают до сих пор. А последний клиент – братан какого-то мафиози, заказчик меня все равно достанет. Да и менты могут докопаться. Есть свидетель, когда я мочил троих, которые меня убрать хотели. Сваливать мне надо.

– Да и я не против ноги сделать, – кивнул Кубинец. – Но как? На работу нас не выводят. Предлагают игрушки делать в подвале. А из зоны если и уйдешь на рывок, далеко не убежишь. Хотя я уже кое-что придумал. За мной на воле тоже хвост имеется, и тоже с кровью. Если только к куму дернут, сразу захвачу машину, которая сюда за продукцией приезжает, и на рывок. Если и пристрелят, так вроде как в бою. Пожизненное я сидеть не буду. Если бы вывозили на лесоповал, ушел бы. Там хоть небольшой, но шанс есть. А тут… – Он выругался.

– Я уже все обошел, – сказал Скорпион, – смотрел, может, подкоп можно сделать, но понял, что не успею, сдадут. Да и не прорыть тоннель. Брать заложников? – посмотрел он на приятеля. – Это шанс. Ну а если ни хрена не получится, так этих заложников…

– Положим, мента хапанешь, это понты голимые, – возразил Кубинец. – Они знают, куда работать идут. Цеплять из медчасти я не смогу, бабы там, конечно, стервы, но бабы. Не могу я…

– А я смогу, – перебил его Скорпион. – Лета осталось, считай, пара месяцев, надо что-то думать. А то выпадет снежок, и все, сливай воду. Придется тогда на вышку с колом бросаться.

– Чифирнете? – подошел к ним Купец.

– Давай, – кивнул Скорпион. Купец присел рядом.

– Сейчас принесут. – Он достал пачку сигарет. – Задымите?

– Сигарета хороша после чифирка, – улыбнулся Кубинец.

– А вы особо не уединяйтесь, – посоветовал Купец. – Здесь стукачи имеются. Кто-то операм сливает прилично, причем из тех, кто вхож в…

– А на кой ты нам это говоришь? – спросил Кубинец.

– Да кумовья вами интересуются. Мне шнырь из административки шепнул. Он у меня на крючке…

– А что еще он тебе шепнул? – спросил Скорпион.

– Да только это. Кстати, он тогда нас на одну сучару вывел. Сроду бы не подумал. И фраер путный, и хвостов нет, а сдавал, сука! Его сонного завалили. Менты парнишку одного…

– Слышь, Купец, – перебил Скорпион, – нам это неинтересно. Мы спокойно живем, нас не тронь, и мы не тронем. Чифирнуть или просто побазарить всегда запросто, но не больше. Кстати, – он посмотрел на вышедшего из здания Фролова, – как тебе этот мужик?

– Нормальный кент. Мой приятель с ним в Матросской был. Мужик нормальный, – сказал Купец. – Спокойный и вроде безответный. Но в тюряге одного, который его достал, шибанул, тот долго в себя прийти не мог. На него тут Бросок по непонятке наезжать начал. Я так мыслю, по заказу он его достает, цепляется ко всему.

Из-за двери вышел плотный мужик с кружкой чифира.

– Сюда давай! – крикнул Купец.

* * *

Фролов медленно ходил около разделявшей два отряда решетчатой стенки.

– Фрол, – подошел к нему Гиря, – от кого ксиву получил?

– А тебе что? – не останавливаясь, спросил тот. – Не от твоих знакомых.

– Ты чего выделываешься? – подошли к нему еще трое.

– Блатной или голодный? – К нему подступил плотный парень.

– Отрядный, – остановил своих шестерок Бросок.

В локалку вошел капитан.

– Фролов! – увидев Ивана, крикнул он. – Ко мне!

– Что-то часто тебя отрядный дергает, – усмехнулся плотный. – За сколько он тебя купил?

Иван коротким ударом отправил его на бетонный пол. Двое других отскочили.

– Прекратить! – Отрядный бросился к Фролову.

– Да все путем, начальник, – усмехнулся Бросок. – Мета сам упал.

– Поскользнулся, – поднимаясь, кивнул тот.

– В кабинет ко мне оба! – приказал начальник отряда.

– А мужик не так уж и прост, – сказал Скорпион. – И удар заметный. Молодец!

– Гиря, – дождавшись, когда отрядный увел за собой Фролова и парня, позвал Купец, – иди сюда.

– Я те чё, – нагло спросил тот, – из…

– Иди сюда! – Купец повысил голос. Тот подошел. – Если тронете Фролова еще раз хоть словом, я тебе разборку устрою. Понял или по-русски не понимаешь?

– Все путем, Купец, – торопливо проговорил Гиря. – Бросок в изолятор закрылся. В натуре он беспределом занимался. С него…

– Вот что, земеля, – сказал ему Скорпион, – если есть претензии к мужику, прием заявлений перевожу на себя. Будут вопросы – пиши. Но не дай Бог, ты его, дух, словом заденешь! Инвалидность обещаю и пару шестерок, чтоб сухари грызть. Зубов у тебя не будет. – Гиря уставился на него. – Не буди во мне зверя, тезку моего не тронь, а то пришибу! И если его сейчас в шизняк упрут, я с тебя спрошу. Ты его подставил.

– А ты кто такой? – шагнул к нему Гиря. – Ты кто по масти?

– Слушай сюда, дух, – Скорпион поднялся, – моя масть таких, как ты, штабелями класть! Еще вопросы есть?

– Ништяк… – Гиря пошел ко входу в отряд.

– Зря ты так, – сказал Купец, – на разбор дернут. У него тут…

– Знаешь, где я видел разборы с таким, как это чмо?! – Скорпион усмехнулся.

– Учтите, – пригрозил начальник отряда, – если что, обоих в ШИЗО уберу. Идите! – кивнул он на дверь.

Фролов вышел первым, за ним парень. Иван остановился и повернулся к нему. Тот, не останавливаясь, прошел мимо.

– Грубит Скорпион, – сказал Гиря стоящему с другой стороны сетки невысокому пожилому мужчине. – Пришел только, а уже…

– А сам чего? – усмехнулся тот. – Покричать кишка тонка? Ты с кем связался, Гиря? Бросок вообще отморозок и на нож попадет. В центральных зонах, может, и прокатило бы, но тут получит рано или поздно. И с тебя спросят, ты же его к себе взял. Короче, вот что, Гиря, закрой хлебало и не разевай. Скорпион тебе враз жало укоротит! – Он направился от сетки к зданию своего отряда.

– Туз, – попытался остановить его Гиря, – но ведь…

– Больше не вызывай! – отрезал тот.

– А ты молодец! – Скорпион подошел к Ивану. – Мы с тобой тезки, я тоже Иван Иванов. Нашел меня какой-то, вот и стал я Антоновичем. А нашел в день Ивана Купалы, поэтому Иван, а врач, который меня принимал, тоже Иван. Так и получился Иван Антонович Иванов. А ты, я слышал, хотел усыновить детдомовского. Так?

– И усыновить, и удочерить, – хмуро ответил Фролов.

– Покажи фотку, – попросил Скорпион.

Фролов достал фотографию.

– А он на тебя похож. Может, ты его и сделал на стороне?

– Я по этой части болен… – Фролов опустил голову.

– Знаешь, – посмотрев на Кубинца, сказал Скорпион, – ты не грузи себя особо. Все-таки срок немалый, а ты назло врагам и на радость маме выйди. Ну, так говорят. Мать-то, наверное, ждет…

– Нет, да и вообще я ее плохо помню. Мама умерла, когда мне четыре года было. Меня отец вырастил. Вот так, никого у меня нигде нет.

– Но письмо-то получил, – сказал Кубинец, – значит, кому-то ты там все-таки нужен.

– Друг написал. Работали вместе несколько лет, вот он меня и нашел. Я сам не писал. Зачем, думаю, а он ругается, – улыбнулся Фролов.

– И правильно делает, – кивнул Скорпион. – Если друг настоящий, ни за что от тебя не откажется.

– Петрович настоящий мужик, – подтвердил Фролов.

– А ты где трудился? – спросил Кубинец.

– Золото искал. Точнее, разведывал месторождения. Петрович проводником был, он таежник, с детства в тайге, в Красноярском крае вырос. А я после малолетки окончил геологоразведочный…

– Так ты сидел? – удивился Скорпион.

– Сначала дали два года, потом год условно. Но теперь судимость засчитали. Вот и попал в колонию для неоднократно судимых.

– А это даже к лучшему, – усмехнулся Скорпион. – Сейчас по первачку попадут, а пальцы веером и сопли пузырями. Здесь, понятное дело, тоже отморозков хватает, но все-таки более-менее по правилам живут. Ты, тезка, вот что запомни – с ментами не сотрудничай ни в чем, в хозобслугу ни-ни, и под интерес ни во что не мыль. Ну, то есть, не играй, – увидев непонимающий взгляд Фролова, улыбнулся он. – А если попал на что-то, может, на футбол поставил, отдавай долг вовремя, фуфло, то есть неотдача долга, – тяжкий грех… А ты, значит, как в книге Джека Лондона, золото искал. Получал прилично, наверное?

– Неплохо выходило.

– Но золото все-таки опасное дело. Наверное, были моменты, когда вас хотели за золото бросить?

– Были.

– А сам не тянул? – поинтересовался Кубинец.

– Конечно, нет.

– Выходит, тайгу ты знаешь, – задумчиво произнес Скорпион.

– Конечно, я же много лет там пробыл.

– Ну ладно, – Скорпион кивнул Кубинцу, – давай похаваем немного.

– Давай! – Кубинец достал из тумбочки хлеб, рыбные консервы и три упаковки лапши. Фролов поднялся.

– Сиди, – остановил его Скорпион. – На здешних харчах долго не протянешь. И вот что – внесем ясность. Я не Дед Мороз или добрый парень, и ничего мне от тебя не надо. Просто мы с ним, – он кивнул на приятеля, – детдомовские, а ты хотел двоих взять, и мужик ты нормальный. Пока более-менее не встанешь на ноги, мы вроде как шефство над тобой берем. Так что давай похаваем. Курево есть?

– Ну… – Фролов вздохнул.

– Понятно! – засмеялся Скорпион. Кубинец достал пачку «ЛМ» и протянул Фролову. – Курево здесь, – кивнул он на тумбочку. – Надо – бери. Чай, ты, кстати, чифиришь?

– Петрович приучил, – улыбнулся Фролов, – бодрит здорово и согревает.

– Чай вот там бери, – показал Кубинец. – И не стесняйся, интеллигент. Что-то поймаешь, поделишься с нами. Понял?

– Да, – кивнул смущенный Фролов.

– А эти двое из детдома где сейчас? – спросил Скорпион.

– Их взяла женщина, директор как раз этого дома. И ушла с работы. Она замечательный человек и…

– Директор детдома человек? – усмехнулся Скорпион. – Мы в пяти были, и везде директора мразь из мрази.

– Я повторяю, она замечательный человек!

– Понял! – засмеялся Скорпион.

– А почему тебя Скорпионом зовут? – спросил Фролов.

– Нашли в ноябре, в знак Скорпиона. А в Афгане член этого семейства спас мне жизнь. Дух меня хотел пристрелить, а скорпион его ужалил, и привет духу. Так я и стал Скорпионом. А его Кубинцем дразнят, – кивнул он на Георгия. – Его родители были на Кубе, там он и родился. Потом приехали на Родину и через сутки погибли в ДТП. Родных больше никого не осталось. Его тоже в детский дом засунули. Ну и стал Кубинцем. А тебя как звали?

– В основном Фролов. Иногда Старатель, я частенько один…

– Все, – перебил его Скорпион, – будешь Старателем, в этих местах так легче.

– Согласен, – кивнул Фролов.

– Вот и чудно! – усмехнулся Скорпион. – Сейчас похаваем…

– А почему не сказать просто – поедим? – спросил Фролов.

– Привычка! – Кубинец засмеялся. – Когда мы чуть подросли, в детдоме тоже так говорили. У нас кочегар был в Запорожье, судимый, вот от него и постигали язык зоны. Как чувствовали, что пригодится.

– А вы долго воевали? – спросил Старатель.

– Пять месяцев, – ответил за обоих Скорпион. – По два месяца в госпитале, а там ограниченный контингент стали выводить. У него две медали, – он кивнул на Кубинца, – боевые.

– А у тебя орден и тоже две медали, – улыбнулся Кубинец.

– Орден? – поразился Фролов.

– Давайте есть. – Скорпион взял ложку.

– Ты, бычара, – зло кинул парню Гиря, – на кой хрен ты полез на…

– Да иди ты, тебя за Броска на место поставили. Мы тебе говорили, что он…

Гиря сильно ударил парня кулаком в живот и коленом по лицу. Тот упал.

– Ты кого послал, сука?! – Гиря пнул его. В раздевалку зашел мужик. – Сдерни! – бросил Гиря. Тот поспешно вышел.

– Извини, Гиря, – прохрипел парень.

– Ты все понял, сука? – Гиря снова ударил его ногой и вышел.

* * *

– Как там эти афганцы? – спросил начальник оперативной части.

– Как все, – ответил начальник отряда. – Никуда не лезут и распорядок соблюдают, претензий у меня к ним нет.

– А Купец?

– Если откровенно, он и сохраняет спокойствие в отряде, по крайней мере братки Гири блатовать и прессовать мужиков перестали.

– А что Фролов?

– Он почти полностью ушел в себя и…

– Леонид Сергеевич, – сказал подполковник, – когда же вы поймете, что это конченые типы и сочувствовать им…

– Я здесь работаю полгода, – вздохнул капитан. – И как-то…

– Фролов, – перебил его подполковник, – спокойный, уравновешенный и даже интеллигентный человек. Работал в золотодобывающей компании. И он убил жену с любовником, ну, этого здесь хватает, но Фролов убил еще и зародыш в утробе матери. А вы ему сочувствуете и…

– Да все не так просто, – возразил капитан.

– Был суд, и Фролов получил то, что заслужил. Я считаю, что дали ему мало. Но суд вынес приговор, и не нам его обсуждать. А мой вам совет, Леонид Сергеевич, будьте жестче. В конце концов вы знали, куда идете работать. Сочувствие этим, – подполковник кивнул на окно, – уже преступление.

– Я никому не сочувствую, – покачал головой Дронов. – Просто не все одинаковы, я исхожу из этого.

– У вас есть в отряде собственные стукачи?

– Юрий Петрович, если вы чем-то недовольны, то…

– Извините! – Зорин засмеялся. – У вас находится человек, по делу которого следствие продолжается. Он подозревается в нескольких заказных убийствах. Это, думаю, объясняет мое внимание к вашему отряду. Можете идти, – кивнул подполковник.

Капитан вышел.

– Время сейчас не то, чтобы такие были отрядными, – проворчал подполковник. – Но где взять других? Работа в такой глуши, зарплата тоже оставляет желать лучшего. Еще пять лет, и уйду на пенсию. – Я и забыл, как живут в городах, ездят на курорты, ходят в рестораны. А тут сколько лет, как зэк, в лагерях. Три колонии сменил. Правда, в Новосибирске была красота, но там зэка забили. Хорошо еще, обошлось, просто перевели. А когда предложили начальником оперативной части стать в этой дыре, сразу согласился. И не зря. Люда молодец, уговорила жену начальника колонии Лукова и начальника режимной части Крошина организовать совместное предприятие и открыть здесь рабочие места. Хорошо получается – и зэки работают, и в управлении очень довольны, даже ставят в пример. Через пять лет мы станем состоятельными людьми.

– Людка, – в кабинет вошла полная женщина, – игрушки идут нарасхват. Какая же ты молодец!

– Надо чем-то скрашивать жизнь в этой глуши, – улыбнулась симпатичная женщина. – Хорошо, что вы своих мужиков уговорили.

– А что тут еще делать? – вмешалась третья. – Хоть деньги зарабатываем. И когда мужья уйдут на пенсию, будут жить в шоколаде. Много там нам пришло?

– По пятьдесят три тысячи каждой. Чистыми.

– И зэки зарабатывают, – сказала Людмила, – очень даже неплохо. А деньги на их кормежку и содержание тоже идут. Ведь большесрочников на лесоповал не вывозят, а тут и инвалиды работают, и большесрочники вкалывают. Ловко ты все придумала.

– Не дури, Старатель, – Скорпион кивнул на тумбочку, – пиши ответ приятелю. В конце концов, хоть будешь знать о детишках. И вообще, что ты себя на пожизненное определил? Откинешься, тебе шестьдесят три будет. И запросто пожить еще лет десять сможешь. Не дури. А кто такой Судин? – Фролов убрал письмо в общую тетрадь. – Или уже жалеешь, что читал нам?

– Судин начальником охраны у нас в Якутии был, бывший офицер. Отличный солдат и человек, как я сейчас понял, настоящий. С работы ушел, а ведь у него жена и дочка. И Петрович на них не работает.

Москва

– Да? – Маргарита подняла трубку.

– Три дня прошли, Маргарита Павловна, – послышался мужской голос.

– Послушайте, я обратилась в милицию и…

– Если бы вы обратились в милицию, ваши детки уже были бы далеко от вас. Их просто продали бы на органы или педофилам. Там дети живут недолго. У вас остаются сутки, не более. Если вмешается милиция, вы сдохнете, а участь ваших приемышей я вам обрисовал. Сутки, – повторил мужчина, и телефон отключился.

– Кто там, Рита? – спросила Нина.

– Они… – Маргарита положила трубку. – Говорят, если через сутки не отдам им дом…

– Так. В милицию обращаться не стоит. Со своим рецидивистом я поругалась, да он и не тот, за кого себя выдает. Слушай, Ритка, а если позвонить этому Судину?

– Зачем? Чем он может помочь? Отдам я им дом, завтра и отдам.

– Но там сейчас живут люди, тетя Фая и…

– Объясни им, пусть уезжают.

– А как же ты хотела отдать дом под детский санаторий? Ведь подумают, что ты просто заработала, продав его.

– Мне абсолютно все равно, что будут думать, – вздохнула Маргарита. – Сейчас главное, чтобы детей не трогали. Завтра с утра иду в милицию.

– Я позвоню тете Фае. – Нина поднялась.

– Не обижайся, сама видишь, как все получилось.

– Ты должен довести дело до конца, – услышал Щербаков по телефону.

– Понял, – усмехнулся он. – Я это уже делаю по поручению Прошина и Левицкого. Правда, последний не очень-то горит желанием…

– Ты должен сделать это в любом случае.

– Успокойся, Иностранец, все будет как надо. А когда ты появишься?

– Много будешь знать, быстрее сдохнешь! – отрезал абонент и отключился.

– Да мне-то такое дело тоже в кайф, делов раз плюнуть, а бабки приличные, – пробурчал Щербаков.

* * *

– Значит, она уже вышла? – услышал голос в сотовом плотный мужчина.

– Даже вселилась, – ответил он. – Я сделал все, о чем вы просили. Но хочу высказать свое мнение: мне этот майор доверия не внушает. Я вообще ментам не верю. Они же…

– Ты, сучонок, забыл, с кем разговариваешь?

– Извините.

– Забудь о нем. Думаю, Васина уже проверяют. Ты уверен, что улетел чисто?

– Абсолютно. Я это сделал раньше, чем она вышла.

– Молодец. Сейчас замри и никуда не дергайся. Приготовь команду Робота, чтобы в любой момент они могли вылететь. Ты нашел им оружие?

– Разумеется. Но не думаю, что в этом году что-то получится. Ей надо осмотреться, наверняка за ней будет присматривать милиция.

– Послушай меня, умник, ты свое дело сделал и не забудь поговорить с Роботом. Чтобы завтра ты с ним встретился. Остальное не твоего ума дело.

– Понятно.

– И еще, Лапин, не пытайся что-то делать сам. Я уверен, ты там с кем-то спелся и хочешь получить золотишко. Если тебя возьмут, а это непременно произойдет, ты сдохнешь сразу же и не успеешь ничего сказать. Так что не советую пытаться заработать, ты этого не сможешь. Надеюсь, ты меня понял?

– Да я и ни с кем об этом не разговаривал. Я делал то, за чем меня туда послали.

– Я тебя слишком хорошо знаю. Ты своего знакомого видел?

– Нет. Он где-то золото мыл, наверное. Его жена не знает, куда он уехал. Он никому ничего не сказал. Но я оставил ей номер телефона, и он, как вернется, позвонит.

– Идиот! Это же след, выход на тебя! Кретин, у тебя вместо мозгов удобрение! Так, звони Белке, пусть он заберет номер у этой бабы. Понял?

– Что-то мне начинает надоедать столица, – потушив окурок, проговорил Цыганок.

– Мне тоже, – кивнул Рысь.

– Слушайте, нетерпеливые, – усмехнулся Сухой, – осталось немного. Я не намерен выносить это на обсуждение. Если кому-то хочется в вольные казаки, выход там! – Он кивнул на дверь. – Но надеюсь, вы помните, что выход только один. И выбор у вас невелик. Если в ментуру, то пожизненное, да и не думаю, что вы сумеете дойти даже до первого поста. К тому же…

– А кто собирается в ментуру? – перебил его Цыганок. – Сколько можно ждать? Мы уже почти год торчим здесь безвылазно. А последний месяц вообще не дергаемся. Иностранец там задницу на курортах греет или в кабаках веселится…

– Был уговор, – напомнил Сухой, – и вы подписались. Надо было сразу получить свою долю и исчезнуть. А вы согласились на предложение Иностранца, так какого хрена сейчас скулите?

– Надоело, – пробурчал Цыганок.

– Все мы понимаем, – Рысь вздохнул, – что деваться нам некуда. На нас крови, как после разделки оленей. Если верить Иностранцу, нас ждет сказочная жизнь. Но ждать мы не умеем. Хотя, говорят, в зоне время намного дольше тянется. Знаете, я как-то по телику смотрел про пожизненно осужденных. И подумал: ведь их там водят согнувшимися, с поднятыми назад и вверх руками – и на что там можно надеяться? Чего ждать-то? Ведь пока не умрешь, из тюрьмы не выйдешь. Уж лучше пулю в лоб. А это просто караул – такой срок получить. У кого двадцатка, он еще на что-то может надеяться, а пожизненное – это же все, навсегда. Мамочка моя родная, лучше сразу сдохнуть, чем так…

– Но все-таки живут, – возразил Цыганок. – Хотя такая жизнь и на хрен не нужна.

– Хорош вам, – недовольно остановил их Сухой. – А то, блин, накаркаете. Все должно получиться. Когда это начали, я не особо верил, что будет ништяк. А сейчас маленько осталось. Просто забрать все и уйти оттуда. Кстати, там не только золото, Доктор что-то говорил о камешках.

– Договорился, – усмехнулся Рысь. – Сгорел в своей тачке вместе со шкурой какой-то. А ведь помните, тоже мечтал о большом счете в банке и райской жизни, а вместо этого сгорел. Правда, говорят, что вроде он вез бензина канистру.

– Да хрен на него! – фыркнул Сухой. – Мне Дед перестал нравиться, и его предложение золотишко забрать тоже. Он всерьез предлагал это. Я теперь понял, что не перебей его тогда мы, он бы всерьез это предложил. А это плохо.

– А ты вот ответь, – спросил Рысь, – у тебя не было желания все самому получить?

– Нет. Ведь я могу убить, вырубить, сжечь, в общем, действовать. А все эти договоры, поиски выгодного и безопасного покупателя… да я с ходу в ментовку попаду, как и каждый из нас. Вот ты сможешь продать хотя бы сто грамм золота?

– Здесь нет. Хотя сейчас и у себя, наверное, нет. Да я и не торговал никогда! – Рысь рассмеялся.

– А ты? – Сухов взглянул на Цыганка.

– Я с этим никогда не связывался. Чтобы продавать, надо талант иметь или хотя бы верных знакомых. А то ведь запросто можно вместо бабок получить пулю или нож. Золото всегда было опасным товаром.

– Значит, ждем Иностранца, – сказал Сухой.

– А немец небось тоже ищет золотишко-то, – подмигнул подельникам Цыганок. – Да и из людей Червонного наверняка кто-то остался. Они тоже…

– Червонный сдал всех, с кем имел дело, – перебил его Сухой. – Точнее, Макс. Базар шел, что Алка всех посдавала, но она многого не знала, если бы сдала кого, срок бы тянула. А вот Макс посадил подельников Червонного. Алка, конечно, может вмешаться, но ей к кому-то обращаться надо. А к кому? Вряд ли кто подпишется на это. Хотя, может быть, кто-то и влезет. Но Дед послал в Питер Влада и Зинку. Зинка может что-то выяснить. У нее там мент на крючке. Не начальник, понятное дело, но все-таки что-то может ей слить.

– Значит, конкуренты у нас будут, – сказал Цыганок.

– Остальные даже если что-то знают, – возразил Сухой, – так только место, где товар грузили. Зря мы рядышком спрятали, но ведь торопились. Менты там прочесали все, и задержись мы еще на полчаса, хана бы была. Доктор все-таки голова был.

– Давайте сегодня гульнем, – предложил Рысь. – Девок снимем и весело проведем ночь. Как вы на это смотрите?

– Я – за, – кивнул Цыганок.

– Можно, – согласился Сухой. – Но не у себя.

– Надо звякнуть тетке Анне, – сказал Рысь. – Заплатим ей, пусть переночует у подруги. Она же предлагала такой вариант.

– Только вот что, – предупредил Сухой, – «дуры» с собой не берем.

– Я без «дуры» не пойду, – не согласился Рысь. – Если бы мы были в розыске, нас бы давно выцепили. Да и Иностранец уже прислал бы киллера.

– Сухой верно базарит, – сказал Рыси Цыганок.

– Ладно, – вздохнул тот. – Но выкидник-то можно?

– А чего, – усмехнулся Сухой, – их в ларьке продают.

– Понял, – ответил по телефону рослый парень, – буду вовремя. Чужаку звонить?

– Он знает, – послышался ответ. – Если можешь выйти на Серегина и Ржанова, скажи им.

– Сделаю, – усмехнулся он, – они у меня.

– Снова гуляешь? – недовольно заметил абонент.

– Да нет, Александр Михайлович, – виновато произнес парень.

– Жду. Проверю на присутствие алкоголя в организме. Наказание знаете? – Телефон отключился.

– Знаем! – бодро хмыкнул Албанец.

– Ну как вы? – спросила Татьяну врач.

– Хорошо, – ответила та. – Скоро муж выйдет, сына будем называть. Он имя выберет. А ребенок здоров?

– Вы же его кормили, – засмеялась врач. – Малыш абсолютно здоров. А муж ваш откуда вернется?

– Из тюрьмы.

– Подождите, ведь вы недавно расписались.

– В тюрьме и расписались. И фамилию я его взяла. Татьяна Шведова. Мне нравится. Эдгар скоро приедет.

– А он давно в тюрьме сидит?

– Нет. Главное, что выходит.

– Он, наверное, в ДТП попал?

– Милиционера из пистолета ранил у метро.

Врач удивилась, но ничего больше спрашивать не стала.

– Как тебе работается? – спросил у Виталия Афанасий Петрович.

– Нормально, – улыбнулся тот. – Спасибо…

– Мы же теперь почти родные. А когда ты внучку мою в загс поведешь? Или мне так и не дожить до правнуков? Не ломай традицию женщин Мишиных, они в семнадцать рожали. А ты чего-то как неживой, едрена корень. Зойка вон скоро родит, а ты чего ждешь?

– Но ведь… – парень заметно растерялся, – Вика в институте учится.

– Образованию семья не помешает. Ты только вот что, – оглянувшись на подъезд дома, торопливо проговорил Афанасий Петрович, – не выделывайся, не смущайся тем, что теща твоя богатая. Повезло Зойке. Я ж и мысли не держал, что она по торговой части пойдет. Думал, может, учительницей станет или врачом. А уж когда дочь у нее появилась, подумал, что такая работящая девка не пропадет. Потом она в Москву укатила и сама здесь всего добилась. Вику ты спас, можно сказать. Она же готова была лечь под одного урода, назло маманьке, но ты вовремя появился. Ты мне вот что шепни: спал ты с внучкой?

– Нет. Целоваться целуемся, но больше не было у нас ничего.

– Молодцы, так и надо. До свадьбы чтоб ни-ни. Ведь раньше ой как строго на это дело смотрели. А сейчас в мультиках и то уже вовсю целуются, а уж про взрослые фильмы и говорить не хочется. Идет твоя хозяюшка, – кивнул он на вышедшую Зою. – А охрана по углам прячется, – засмеялся он. – Не любит она, когда они ее у дома встречают.

– Значит, тебя прислали? – подходя, сказала Виталию Зоя. – Сейчас едем в Ногинск. Да садитесь вы, – обратилась она к телохранителям. – И сидели бы в машине. Я вам что, президент?

– Зря ты на них наезжаешь, дочка, – попенял ей отец. – Они работу свою выполняют. Если не нужны, так наладь их, и все дела. Но с таким доходом, как у тебя, тебе необходима охрана. Так что не мешай им.

– Спасибо, Афанасий Петрович, – открывая дверцу перед его дочерью, негромко проговорил охранник.

– Да не за что, мужики. Работенка у вас прямо собачья. А если еще объект с характером, вообще хоть караул кричи.

– Ты не разлагай мою стражу! – рассмеялась Зоя. – Да, папа, пожалуйста, съезди с Викой к Татьяне. Хорошо?

– Слушаюсь, госпожа, – козырнул отец.

– К пустой голове руку не прикладывают, – хмыкнула дочь.

– Выходит, в Америке все пустоголовые, – хихикнул Петрович. – Они без фуражек козыряют.

– Так, Тамара, – сказала Маргарита молодой женщине, – я уеду ненадолго, часа на полтора. На тебе все. А вы будьте внимательны, – обратилась она к двоим чоповцам.

– У нас все под контролем, – заверил ее мужчина.

– Очень на это надеюсь… – Маргарита посмотрела на группу детей, в которой были Алена и Алеша.

– А вы куда, Маргарита Павловна? – спросила подошедшая полная женщина.

– Решать свои проблемы, – вздохнула Маргарита.

– Она выходит, – проговорил в миниатюрный микрофон сидящий за рулем «десятки» длинноволосый парень.

– Приняли, – послышалось в ответ, и он завел машину.

Маргарита Павловна села за руль «ауди».

– Одна из тачек, которую ей оставил Фролов, – усмехнулся сидящий на заднем сиденье джипа Щербаков. – Надеюсь, ты к нотариусу, подруга. Главное – начать, а потом сама все отдашь. Ты к нашему нотариусу поедешь. – Он включил сотовый. – Что с малышней?

– Как нужны будут, возьмем, – прозвучал ответ.

– Я звякну. – Щербаков отключил телефон. – Тронулись! – Он хлопнул водителя по плечу. – За ней держи.

– Думаешь, к ментам? – спросил водитель.

– Может, и к ним. Хотя вряд ли. Если поймем, что в ментуру, Гнусавый детишек хапнет и сразу ей позвонит. Как только она услышит голоса своих приемышей, сразу передумает.

* * *

– Понял, – кивнул парень, записавший номер машины. – Через полчаса узнаем, кто хозяин. У вас проблемы могут быть?

– Мелкие.

– Сколько там народу?

– Четверо. Экипированы под ДПС. Так мы и подумали. Но Шмель знает одного. Тот никак не может работать в милиции. К тому же на связь выходили одновременно.

– А если действительно ДПС? Правило номер один – с представителями правоохранительных органов никаких силовых действий не производить.

– Шмель узнал старшего сержанта, это дважды судимый уголовник. Освобожден три месяца назад.

– Может, просто похож?

– Перестраховщик ты, Диспетчер. Кстати, Капитан одобрил наши действия.

– Тогда вопросов нет.

Маргарита, заглушив мотор, посмотрела на вывеску.

– Нотариус. – Она вздохнула и хотела выйти.