Текст книги "В крике от смерти"

– Почему бы тебе не отделиться от Перса? – спросил парень. – Ведь мы и так имеем не все, а сейчас вообще будем крохи подбирать…

– Поэтому и встречаемся с Кривым, чтобы уточнить, где и что делать будем мы, а где территория Шерифа. – Вытащив сигарету, Армен прикурил. – Да и невыгодно нам с ними воевать. Они запросто объединятся с братвой Кавалера, и каюк. Сам знаешь, как Кавалер к нам относится. А с Шерифом мы эту компанию закатаем в асфальт.

– А полковник не влезет? – спросил парень. – Ведь у него…

– Нет у него сейчас никого. Он умотал, некоторых посадили, а кое-кто к другим перешел. К тому же на него много бывших подельников зуб имеют. Он же исчез, и у них начались канители. И питерские их давить стали, и воронежские тоже. В общем, хреново им было. Так что многие на него зуб имеют, – повторил Армен и увидел подъезжавший джип. – Вот и Кривой.

– Останови, – попросил Анджей.

Юрий прижал машину к обочине.

– Выключи освещение. Выходит, Перс хочет с пензенскими сойтись, – пробормотал Анджей. – Узнаешь тачку?

– Те двое, – ответил Юрий.

– Точно. Покатили. – Анджей достал сигарету.

Умет

– Ну что, мужики, – Каток поднял стакан с водкой, – давайте за то, что менты просчитались. А как хотели нас упрятать!..

– Я думал, каюк, – признался Кавалер. – А тут вроде раз, и хрен им. Ну армяшки гребаные, я вам устрою стрижку волосатых грудей!

– Сейчас нельзя, – возразил Кок. – Менты на этот раз повяжут. И никакие свидетели не помогут. Так что повременить придется.

– Да они, суки, сами полезут, – сказал Каток. – Сто пудов даю, снова начнут нас прессовать. И что, морду подставлять? Как по Библии – врежут по левой, подставь правую щеку. Да хрен им на рыло!

– Самим начинать нельзя, – повторил Кок.

– А если они начнут? – зло спросил Кавалер. – Нам что, к мусорам ломиться? Мол, помогите, нас армяне прессуют.

– Сюда они вряд ли сунутся, – сказал Кок. – Эти двое просто по бухаре заехали.

– Я лично хрен на них забил, – заявил Каток. – Чуть что – мочить буду. А все эти базары на хрен не упали, друг друга успокаиваем.

– В натуре, мужики, – Карта взял рюмку, – ну их на хрен! Собрались отметить возвращение, а тут как за упокой начали. За нас, братва! – Он встал.

– И заодно готовьтесь к неприятностям, – раздался голос от двери. Повернувшись, они увидели Анджея.

– Во блин, – изумился Карта, – как призрак! Не было, и вот он нарисовался, хрен сотрешь.

– Ара встречался с Кривым возле Кирсанова, – подходя к столу, сказал Анджей. – Надеюсь, объяснять, что за тип Кривой, не надо. – Он сел на подставленный Коком стул и взял бутылку пива. – Кучеряво живете, – откручивая крышку, покачал он головой. – Так что если Шериф с Персом сумеют добазариться, у вас будут крупные неприятности. Шериф отморозок, и он откроет на вас охоту. Как я понял, он хочет все подгрести под себя. С ментами у него более-менее увязано. Ну, конечно, не со всеми, но есть у него купленные оборотни. Потому-то он ни разу не попал под разные там операции. Я тут пошептался кое с кем и выяснил, что Шериф сам иногда отдает своих, для отчета ментам. В общем, если Шериф с Персом сумеют найти общий язык – вам хана. – Анджей допил пиво.

– Ты на нас жути гнать пришел? – хмыкнул Кавалер.

– Просто сообщить, что видел. – Анджей поднялся и пошел к двери.

– Тормозни, – подал голос Кок, – Африка…

– Слушай, ты, – обернулся тот, – Африканцем меня называть может определенный круг людей. Никто из вас к ним не относится. И еще, это ваши проблемы, вам и разжевывать их.

– Ты не можешь успокоиться, – зло посмотрел на Кавалера Каток, – что он тебе в поезде врезал? Сам виноват. В общем, думайте. – Встав, он залпом выпил водку и вышел вслед за Анджеем.

– Ну и вали! – заорал Кавалер.

– Завянь! – крикнул ему Карта.

– Слушай, донжуан недорезанный, – процедил Кок, – канай отсюда в темпе. И больше чтоб не появлялся. Догони Катка с полковником, – сказал он крепкому парню, – и этого проводи, – кивнул он на Кавалера.

– Кок, – шагнул к нему тот. – Но ведь…

– Сдерни! – крикнул толстяк. – И сюда больше не ныряй. Сдерни, я сказал! – Он схватил за горлышко бутылку.

– Ладно, – кивнул Кавалер, – уйду. Смотрите не пожалейте, – усмехнулся он и, дернув головой, увернулся от брошенной в него бутылки.

– Завалю, сука! – вскинув руку с пистолетом, крикнул Кок.

– Крыша поехала?! – заорал Карта и сильным ударом выбил пистолет из руки Кока.

– Он не заряжен, – подмигнул ему Кок.

– Кавалер знает много, – сказал рослый мужчина с татуировкой на груди, – и запросто к армяшке нырнуть может или к Шерифу этому. Кстати, насчет Шерифа не помешало бы справки навести. Кто такой и с чем его схавать можно?..

– У нас в Пензе нет никого, – покачал головой Кок. – А про него базар идет, что крутой отморозок объявился и величает себя Шерифом, вот и все. А насчет Кавалера – хрен с ним, пусть к кому хочет ныряет. У него хата тут, так что мы, если что узнаем, его в любой момент заполучить можем. Вот как с полковником добазариваться? – вздохнул он. – У него и парни наверняка есть, и связи. Этих армяшек из Тулы вышибли. А на Перса вообще, говорят…

– Кок, – в дверь заглянул молодой мужчина, – к тебе.

В комнату вошел черноволосый мужчина лет сорока.

– Червонец? – удивленно посмотрел на него Кок. – С какого корабля?

– Проездом, – усмехнулся тот. – Надеюсь, не наладишь?

– Хорош тебе, садись. Кстати, тут…

– Базарок к тебе имеется, Славик, – усаживаясь на стул, перебил его Червонец. – И не обижайтесь, мужики, – он посмотрел на остальных, – но желательно перетереть наедине.

– Понятно, – кивнул Карта. – Топайте наверх и базарьте.

– Слышь, Кривой, – говорил в сотовый Кавалер, – базарок есть. Мне бы с тобой увидеться надо.

– С какого хрена я с тобой встречаться должен? – усмехнулся Кривой.

– Я от Кока срулил, – сказал Кавалер. – И очень хочу им устроить…

– Прикатывай в кафе около Кирсанова к десяти. Я там буду.

– Привет! – кивнул вошедший Анджей стоявшему в плавках Эдуарду. – Разбудил, наверное? Однако выпить хочется, а в одиночку я делаю это очень редко. Иринка спит?

– Конечно, – послышался женский голос, – и вижу десятый сон. Выпить и я согласна, – Ирина вошла в комнату, – но у нас только…

– Во! – Полковник поставил на стол бутылку коньяка. – «Кремлевский». Из дешевых российских я предпочитаю «Кремлевский» или «Консул». Закусить есть чем?

– Найдем, – улыбнулся Эдуард.

– А это тебе! – Анджей положил на стол коробку конфет, шоколадку и пакет с фруктами.

– Так вот и закуска! – засмеялся Эдуард.

– У вас плохо со слухом, Эдуард Викторович? – улыбнулась Ирина. – Это лично мне. И разумеется, Анджею маленькому.

– Обижаете, сударыня, – сказал Анджей, – не мог же я забыть о своем тезке. Кстати, что с крестинами? Вполне возможно, мне скоро придется уехать, а я бы хотел стать крестным отцом тезки.

– Да съездили вроде неплохо, – зевнул Юрий. – Заблудились, – усмехнулся он, – в Москве. Но в целом нормально съездили. Полковник вам гостинцы передал.

– А я нервничала, – прижалась к нему симпатичная черноволосая девушка.

– Вовка завтра проснется, – улыбнулся Юрий, – гостинцы увидит – обрадуется. А грушу ты все-таки съешь.

– Где Славянин? – спросил в телефонную трубку Анджей. Выслушав ответ, покачал головой: – Где его так?

– Значит, думаешь, мент он? – спросил Кок.

– Ну, по крайней мере с ментами с большими звездочками у него все вась-вась, – кивнул Червонец. – Уж слишком нагло он бомбит трассу и ни разу не попал под мусоров. Так что скорее всего он из бывших и связи хорошие остались.

– А что насчет Перса? Базарок катит, что он кому-то прилично должен. Так это или лажа?

– Да у него вроде со своими что-то не так. Роберт Черный, говорят, к нему что-то имеет, претензии какие-то. Что и из-за чего, не в курсе. Но то, что наши недовольны загулом чернозадых на трассе, – точняк. Так что имей в виду и братве разжуй. Никаких базаров с арами. Я поэтому к тебе и прикатил. Ты как с кирсановскими? Кто у них сейчас у руля?

– Кудрявый. В общак исправно дают, беспредела нет, отморозков на место сразу ставят. В общем, все по жизни. Пытались там к рулю азики встать, но им объяснили шустро, что на родине Антонова такое не прокатит. И ништяк, что братва об армянах вспомнила. А то не по…

– Все, – перебил его Червонец. – Кстати, говорят, Зверь тут нарисовался. Надолго или…

– Зверь? – переспросил Кок.

– Полковник.

– Понял. А что, к нему тоже претензии имеются?

– Да нет, просто Пан спрашивал. Он Зверю жизнью обязан, вот и интересовался. Кто-то шепнул, что Зверь в Умете нарисовался, вот Пан и просил узнать.

– Был он здесь, – кивнул Кок. – Но вроде укатил куда-то. Может, вернется, а может, и нет. Если увижу, шепну про Пана.

Белинский

– Ну что? – входя в магазин, подмигнул Светлане коренастый парень. – Где бабки?

– Я ничего давать не буду, – заявила побледневшая Бурцева. – У меня муж в больнице.

– Так это не проблема, – хохотнул лысый здоровяк. – Мы тебя запросто как бабу уважим. Хошь – выбирай кого, а хошь – хором сделаем! – Посмеиваясь, он пощупал ее грудь. – А ничего титьки, – подмигнул он коренастому. – Так что?..

Его щеку ожгла сильная пощечина.

– Ты чё, шкура?! – заорал он. – Я тебя, подстилка…

– Атас! – заглянув в магазин, бросил длинноволосый парень. – Мент.

– Сваливаем! – Коренастый рванулся к выходу. Здоровяк бросился следом.

Светлана опустилась на ящик с конфетами и всхлипнула. Прозвенели колокольчики над дверью.

– Добрый день, – сказал вошедший. – Есть тут кто?

– Да. – Поднявшись, она вытерла слезы.

Перед прилавком стоял худощавый старший лейтенант милиции.

– Что с вами? – спросил он.

– Зуб болит, – вымученно улыбнулась Светлана.

– Может, эти обидели? – кивнул он на дверь. – Я ваш новый участковый, старший лейтенант Мягковский. А вы Светлана Бурцова?

– Да, это я. Что будете брать?

– Пачку «ЛМ». – Он вытащил деньги из кармана. – Скажите, где пострадал ваш муж? Тут…

– А вам какое дело? – сердито перебила его она. – Заявления нет – значит, все нормально. Уходите… – Светлана не выдержала и заплакала.

– Простите, – растерялся старлей, – я не хотел…

– Да уйдите же вы, – сквозь слезы пробормотала Светлана.

– Как он? – спросила Катя полную медсестру.

– А ты его дочь? Ну как… – Она посмотрела в сторону палаты. – Плохо. Ведь неподвижен он и понимает, что таким и останется. И ясное дело, сейчас всех ненавидит. А себя больше других.

– К нему пройти можно? – тихо спросила девочка.

– Да можно-то можно, – вздохнула медсестра, – но он злой сейчас, орет на всех, глаза бешеные. Если бы мог – убил бы кого-нибудь. Ты не ходи сейчас, иначе наслушаешься. Плохо ему очень. Был мужик здоровый, и тут на тебе. А где ему так досталось-то? Милиция вроде как…

– Автокатастрофа, – ответила девочка и быстро пошла к выходу.

– Да какая же автокатастрофа, – громко проговорила ей вслед медсестра, – коли пулевые ранения есть, а позвоночник…

– Кто это? – спросила ее подошедшая девушка в белом халате.

– Дочь Бурцова.

– Ты снова с этой шалавой встречался? – недовольно спросила крепкая молодая женщина.

– С кем? – усмехнулся Александр. – У меня великое множество знакомых шалав. И одна из них – моя дражайшая супруга.

– Перестань! – воскликнула она. – Как ты смеешь со мной так говорить?!

– Я тысячу раз просил никогда не говорить о Светке плохо в моем присутствии. Она лучше многих в тысячу раз. В том числе и тебя. Ты, если бы со мной что-то произошло, сразу бы отказалась от меня. А она, молодая, красивая, ухаживает за своим неподвижным Виталиком. И не оставит его, пока тот не сдохнет. Да, я хочу ее и обязательно добьюсь. Конечно, тебе этого не понять. Но надеюсь, ты не подашь на развод. – Александр засмеялся. – Я прав, Нелли?

– Ты так спокойно говоришь об этом мне, своей жене? – возмутилась Нелли. – А ты…

– Зачем мне от тебя скрывать что-то? Ты всегда знала о моем увлечении Светкой. Понимаешь, я дал себе срок. И если не добьюсь желаемого, то просто отдам ее на растерзание и буду присутствовать при этом. Хочу проверить себя, на сколько меня хватит.

– Давно бы сделал это, – сказала Нелли, – чем мучить меня и себя тоже. Нашел неприступную…

– Ты впервые сказала правду, – усмехнулся Александр. – Она действительно неприступна. Но хватит о ней. Ты знаешь мою давнюю мечту. Если бы она согласилась быть моей женой, я бы устроил тебе автокатастрофу и женился на ней, удочерил бы Катьку и был бы счастлив. По крайней мере был бы уверен, что, если со мной что-то произойдет, меня не оставят.

– А со мной ты в этом, разумеется, не уверен? – прошипела Нелли.

– Конечно, нет. Ты никогда не любила меня и постоянно желаешь, чтобы я поскорее умер. Хочешь стать богатой вдовой. Только не говори, что это не так. Я знаю точно. Ты несколько раз трепалась об этом.

– Не стану отрицать, – улыбнулась Нелли. – А что ты хочешь, чтобы я говорила? Ты шляешься с кем попало, постоянно напоминаешь о своей любви к…

– Все, аудиенция закончена, время поджимает. Надеюсь, ты хорошо отдохнешь. – Он вышел из комнаты.

– Там много молодых мужчин, – громко сказала Нелли.

– Их объединяет одно имя – Альфонс, – услышала она смеющийся голос мужа и грубо выругалась.

– Что же делать? – всхлипнув, пробормотала Светлана. – Они не отстанут. К Сашке снова обратиться? Он твердит о любви, но я-то знаю, что ему нужна только постель. Что мне делать? – Она вытерла слезы. – Пойду в милицию. А как же Катя?.. Платить? Я и так еле концы с концами свожу. Но что-то делать надо. Придется поговорить с Сашкой. Господи, как же быть?

Пенза

– С армянами связываться не стоит, – сказал в сотовый телефон плотный молодой мужчина, – все-таки будут недовольные. На них и так уже много…

– Они нужны, – перебил его мужской голос. – Хотя бы для того, чтоб покончить с Коком и его приятелями. А то они борзеют с каждым днем.

– Они живут в Тамбовской губернии, – напомнил плотный, – так что имеют полное право. К тому же на Перса…

– Короче, приезжай, – предложил абонент, – и все обсудим. То, что на Перса наезжают, нам в кайф. Есть реальный шанс выйти на блаткомитет. А то все считают Шерифа и его парней отморозками, но…

– Слушай, Кривой, – перебил его плотный, – а ты как перетер дело с Арой?

– Да вроде все путем. Но Перс наглеет. Хочет трассу пополам делить и от Умета в сторону Саратова под себя положить. А Кок с парнями мешают. Они там вроде как крыша. От саратовских отбились, хотя канитель приличная была. Правда, никто из серьезных не впрягался. Перс в натуре хочет хозяином здесь быть. Так что на месте Шерифа я бы…

– Ништяк, что ты не на его месте, – усмехнулся плотный.

– А ты, Трос, на его место вроде бы метишь. В общем, приезжай и перетрем все. Шериф, кстати, просил тебе сказать, что мы сейчас в Ольшанке, здесь и будем. Короче, вечерком подкатывай.

– Ништяк, – сказал Трос.

Умет

– Привет! – кивнул вошедший в комнату Каток.

– Салют! – Анджей рывком поднялся с кровати. – Пришел за приятеля…

– Хорош тебе. Просто хочу сказать кое-что. – Каток сел на стул и вытащил из пакета две бутылки пива. Бросил одну Анджею. Поймав бутылку, тот открутил крышку.

– Раньше ты «Балтику» пил, – напомнил он.

– Я для тебя взял. В общем, похоже, Шериф и Перс добазарились. К ним, кстати, Кавалер укатил, сучара. Вернется – мы с него шкуру снимем.

– По какой причине? – пожал плечами Анджей. – Если, конечно, он вас подставил или…

– А причина в том, – резко перебил его Каток, – что он уехал к Шерифу. У нас война с армяшками, а он…

– Но он же не к Персу мотанул. Впрочем, дело ваше.

– А ты как поступил бы? – спросил Каток.

– Утопил бы в болоте, – засмеялся Анджей. – Это то же самое, что перейти к противнику во время войны.

– Ну вот, – вздохнул Каток, – а говоришь…

– Не впутывай меня в ваши разборки. Я уже старый и хочу дожить жизнь, не опасаясь милиции. Еще месяц, и укачу я отсюда и из России вообще. У тебя нет желания повоевать?

– Нет. Когда вернулся, я героя из себя строил, а ночью страх приходил. Веришь, не могу забыть, как нас из минометов расстреливали.

– Ясно. Значит, лучше здесь на нож попасть, чем там под взрыв. А я предпочитаю войну. Любую. Но настоящую, а не уголовные разборки. Я был в тюрьме. И знаешь, я прекрасно понял, что места не столь отдаленные не для меня. Там перестаешь быть человеком. Любая мразь из охраны или администрации может сунуть тебя в изолятор, да, впрочем, ты сам все знаешь, когда я вышел, дал себе слово: если снова срок светить будет – пулю в висок, и финиш. Поэтому и завязал со всем. Хотя, если б не знакомый один, скорее всего пришлось бы стреляться. А так жив и надеюсь на мгновенную смерть в бою. Конечно, можно и при твоей жизни пулю поймать, но я не хочу ни такой жизни, ни такой смерти. Побуду здесь еще немного, стариков проведаю и исчезну.

– А чего к предкам не едешь?

– Да отношения не те. Знаешь, вся моя жизнь прошла как-то мимо родителей, не рядом. В общем, отношений никаких. Заехать, конечно, все равно придется. А ты-то чем думаешь заниматься? Или так и будешь всю жизнь…

– Не знаю. Мне уже тридцать, а что делать, хрен поймешь. Профессии у меня никакой. Я когда улетел с вами, думал, чуток заработаю, пару магазинчиков открою и будут бабки капать, а я просто…

– Просто так ничего не капает. Руководить чем-то – значит работать. Это в кино миллионеры только и делают, что празднуют и деньгами налево-направо швыряются. В основном, конечно, этим увлекаются их чада. И то до того момента, как начнут зарабатывать сами. Но это хорошо, что ты начал задумываться. Я тоже остановлюсь, если найду женщину, которую… – Не договорив, Анджей усмехнулся. – Правда, вряд ли. Впрочем, это, может, и к лучшему. Сейчас мне моя жизнь нравится. Кстати, хорошо, что ты заскочил. Ты не в курсе, где Славянин? Вроде ты о нем однажды упоминал. Мне бы хотелось его найти.

– Помню такого. Мы с ним в Эфиопии партизанили. Я адрес у него брал. Он вроде где-то в Саратовской губернии обитает, но, по-моему…

– Давай без этих «вроде» и «по-моему», – недовольно перебил Анджей. – Адрес брал – значит, где-то лежит. Сходи и все обшарь. Славянин мне нужен.

– Привет! – Открыв дверцу, Юрий поцеловал подошедшую к машине жену. – Поехали.

– Как же я устала! Целый день за компьютером просидела.

– Скорее бы выходной, – проговорила сидевшая за столом Елена Анатольевна. – Устала. Спать буду до обеда. – Она засмеялась.

* * *

– Будет сокращение санитарок, – недовольно проговорила черноволосая средних лет женщина. – И так получаем копейки…

– В январе обещают повысить зарплату, – перебила ее Соколовская.

– Да, говорят много, но на деле все так же. А если еще и сократят, то вообще не знаю, как жить.

– Молоток! – кивнул Анджей. – Значит, около Сокура, Лужайка. Ну и названьице!..

– Славянин говорил, – сказал Каток, – что это вроде как хутор, деревушка маленькая. Там его мать живет. Отца уже давно нет. Еще сестра у него есть, Алена. В школе работает в соседней деревне. Колхоз вроде как был. Это где-то километрах в двух от Лужайки.

– Как этот колхоз назывался? – спросил Анджей.

– «Заветы Ильича», мы еще смеялись, ведь сейчас таких названий уже не услышишь.

– Зря балдеешь, – недовольно посмотрел на него Анджей. – Все-таки, как ни крути, СССР – это наше прошлое. И возможно, кто-то вспоминает с горечью, что Союза уже нет. Жизнь, конечно, в основном была серая, но согласись, что в мире нас уважали и боялись. И что ни говори, простому народу полегче жилось. Надо было демократию в СССР строить и ничего не отдавать в частные руки. Хотя тогда и демократии не было бы, – засмеялся Анджей. – Спасибо за адрес. – Он посмотрел на Катка.

– Ты к нему поедешь?

– Да.

– Я с тобой, ладно?

– Ладушки. Завтра и покатим, я договорюсь с Юркой. А сегодня я у тебя ночую. Но никаких гуляний, понятно?

– Конечно, – согласился Каток.

* * *

– Значит, сдадите дом? – улыбаясь, спросил крепкий молодой мужчина.

– Да, – кивнула худенькая старушка в очках, пытливо вглядываясь в стоявшую около калитки черноволосую молодую женщину. – Жена?

– Да, – ответил мужчина.

– А вы кто по нации? – Старушка перевела взгляд на него. – Небось кавказцы?

– С Кавказа, – улыбнулся он. – Но кавказцы – это не национальность. Мы ингуши.

– Это с Чечней рядом? – нахмурилась старушка. – Знаете…

– Мы заплатим за месяц десять тысяч, – не дал договорить ей мужчина. – Деньги отдадим сразу. Кроме того, вполне возможно, что проживем меньше. Когда в Ярославле документы будут готовы, мы сразу туда уедем. У нас там уже куплена квартира. Правда, на работу пока не устроились.

– Десять тыщ, говоришь? – вздохнула хозяйка. – Ну хорошо. И все сразу отдашь?

– Конечно. Но только попрошу, чтобы к нам никто не заходил, а еще лучше, если бы вы о нас вообще никому не говорили, а то ведь позавидуют соседи.

– Тоже правильно, – воровато оглянувшись, согласилась хозяйка. – Хорошо, ежели кто поинтересуется, я скажу что родственники мужа из Сибири приехали.

– Вот и славно, – улыбнулся мужчина.

– А она что ж у тебя, – посмотрела на женщину старушка, – немая, что ли?

– Вопросы в семье решает мужчина, – спокойно ответил он.

– Вона как, значит. Ну ежели не пьяница, то, может, и правильно. – По глазам хозяйки было понятно, что ей это не понравилось.

– Как вас зовут? – спросил мужчина.

– Пелагея Ивановна.

– Ахмет, – представился он.

– Марият, – негромко назвала свое имя женщина.

– Вот деньги. – Ахмет вытащил конверт. – Можете пересчитать.

– Да верю я, – кивнула старушка и быстро пошла к калитке. – Я по соседству живу.

– Когда поедет? – спросила Ирина у Эдика.

– Завтра. Поэтому и остался у Славки. Он тебе не надоел еще?

– Перестань. Как-то неудобно даже – он ни разу не пришел без подарка…

– Полковник – он и в Африке полковник, – рассмеялся Эдуард, – ну а в России сам Бог велел. Ты насчет крестин узнала?

– Завтра пойду.

– А ты, надо сказать, неплохо живешь, – усмехнулся Анджей. – И убрано, и все чистое. Странно, – посмотрел он на Катка, – никак женщина у тебя появилась настоящая, а не шлюхи, которые тратят твои деньги?

– Соседка заходит, – улыбнулся тот, – и убирает постоянно. Одна живет. Мужа у нее в Чечне убили, прапором был в погранвойсках. Вот уже три года одна дочь воспитывает. Ну, я помогаю, чем могу. Огород там вскопать, убрать или…

– Молоток, – одобрил Анджей.

– Завтра когда едем?

– В восемь Юрка будет около дома.

– Ты звони, – попросила Оксана.

– Конечно, – кивнул Юрий. – Но вполне возможно, что придется задержаться. В общем, доедем, там решим, и я сразу позвоню.

* * *

– Говорят, Анджей где-то здесь, – недовольно проворчал вошедший в комнату старик.

– Я тоже слышала, – вздохнула неуловимо похожая на Анджея пожилая женщина. – Да, не торопится сын родителей навестить.

– И где он все это время был? – покачал головой старик. – Ведь думали, что в тюрьму угодил. Я каждый день милицию в гости ждал.

– В Умете Анджея видела тетя Шура, – тихо сказала женщина. – Он в магазине был. Позавчера.

– А мне Колька Гучев говорил, что видел его на трассе около Тамбова. Он с каким-то парнем на «четверке» был, заправлялись они там. В сторону Москвы поехали.

– Господи, – женщина перекрестилась на икону, – год его не было. Почему не заедет?

– Деньги кончатся, – проговорил старик, – заскочит: дайте на дорогу. Я ему все скажу, пятьдесят лет уже мужику, а все неймется.

Пенза

– А чего ты от Кока свинтил? – спросил мускулистый мужчина лет тридцати, с пересекающим левую глазницу шрамом.

– Заблатовали больно, – усмехнулся Кавалер. – Там этот армеец прикатил, полковник. Я в поезде с ним ехал. Ну, сцепились из-за телки. Навалял я ему трохи. А тут, видите ли, Каток за него впрягся. Кое…

– Тормози, – остановил его мужчина со шрамом. – Полковник вроде как в столицу укатил. Или вернулся?

– Приехал. А ты, Кривой, выходит, знаешь о нем? Так чего ж ты мне мозги…

– Знаю, что он тебе навалял трохи, – хохотнул тот. – А ты мне лапшу на уши вешаешь. Короче, что Кок думает?

– Про это с Шерифом базлать буду.

– Слушай-ка, ты сейчас никто и звать тебя никак. Не о чем тебе с Шерифом чирикать. А будешь выделываться, я тебя армянам отдам. Они, кстати, просили о встрече с тобой. Ты же с Катком…

– Да хорош, Кривой, – забеспокоился Кавалер. – Я потому насчет Шерифа заикнулся, что Кок со своими базарят, будто мент он.

– Хрен с ними, – хмыкнул Кривой, – пусть базарят. Ты расскажи, где и чем питается Кок со своими парнями.

– Как дела? – входя в кабинет, спросил Александр.

– Очень даже неплохо, – вскочив с кресла, заспешил ему навстречу невысокий толстяк. – Число вкладчиков увеличивается. Обменные пункты приносят весьма ощутимую прибыль. Знаете, Александр Степанович, я был глупцом, когда не верил в успех…

– Все, – не дал договорить ему Александр. – Слушай, – усевшись в кресло, сказал он, – сделай-ка чай с коньяком. Ну, знаешь, как я люблю.

– Сейчас, Александр Степанович. – Полный выскочил из кабинета.

Александр положил ноги на стол. Выдвинув ящик, достал сигару, отрезал кончик и прикурил. В кабинет вошел толстяк.

– К вам, – испуганно забормотал он, – этот, ну…

– Отвали, хряк! – Оттолкнув его, в кабинет вошел здоровяк в темных очках. – Салют! – кивнул он и, подойдя, сел в кресло напротив. – Я за…

– Вон отсюда, – спокойно проговорил Александр.

– Да ты что?! – Здоровяк вскочил. – Я же от…

– Я сказал – сдерни, – тем же тоном повторил Александр.

Здоровяк взглянул на побледневшего толстяка.

– Но я прикатил сюда, чтобы… – Он замер.

Александр положил на стол руку с пистолетом.

– Все, – кивнул здоровяк и попятился к двери, – исчезаю. – Оттолкнув толстяка, он выскочил.

Александр усмехнулся и сунул пистолет в ящик стола.

– Успокойся, Зусич. Где мой чай с коньяком?

– Сей момент, – кивнул толстяк и выбежал.

– Суки! – процедил Александр. – Сколько раз говорил: «Не светитесь в банке».

Белинский

– Как он, доктор? – тихо спросила Светлана.

– Да что я могу вам ответить? – хмуро проговорил Вениамин Анатольевич. – Ничего не изменилось. Правда, сейчас он стал немного спокойнее. Но это на некоторое время. Я назначил курс успокоительного… – Увидев слезы в глазах Бурцовой, врач подошел к ней. – Пойдемте со мной. – Придерживая ее за локоть, он отвел ее в свой кабинет и плотно закрыл дверь. – Выпейте воды.

– Знаете, доктор, как мне все это надоело, – всхлипнула Света. – Его постоянные угрозы, мат и обвинения в измене. Я больше не могу! – Она зарыдала. Врач подошел к двери.

– Меня ни для кого нет, – сказал он дежурной и закрыл дверь. – Я понимаю вас, – тихо сказал он Светлане. – Но вы же могли отправить его…

– Он мой муж и отец нашей Кати. И я люблю его. Даже сейчас люблю.

– Извините, – врач сел рядом, – но мне кажется, вы просто опасаетесь осуждения окружающих. Ваша дочь боится идти домой. Она ненавидит отца-калеку. Да, я не должен этого говорить, но в данном случае правда лучше, чем умолчание.

– Значит, и вы это заметили, – прошептала Светлана. – Господи, я так надеялась, что мне это только показалось. Но я не могу отправить его в Дом инвалидов. – Она сделала несколько глотков из стакана. – Он ее отец и мой муж. Он постоянно упрекает нас, кричит, требует, чтобы мы помогли ему умереть. И так постоянно. Я тоже боюсь приходить домой. Спасибо соседке, тете…

– Я говорил с ней, – перебил ее Вениамин Анатольевич, – она все понимает. Он постоянно просит подтвердить его подозрения относительно вашей неверности. Я могу держать его в больнице еще самое большее неделю. Но если вы напишете заявление о его психической неуравновешенности, то его переведут…

– Я не могу, – ответила Светлана. – И не знаю, что делать, – повторила она и вновь зарыдала.

– Перестаньте, Светлана Ивановна, – попробовал остановить ее врач. – Я поговорю с психиатром и…

– Я больше так не могу, – всхлипывая, вздохнула Светлана. – Извините, ради Бога. Но понимаете, тут Виталик искалеченный постоянно ругается, кричит, обвиняет в разных грехах. Вы правы, Катя ненавидит отца. Он сам виноват в этом. Если бы просто…

– Успокойтесь, – сказал врач. – Я поговорю с психиатром. В конце концов, вряд ли ему помогут, но хоть какое-то время вы побудете без него. Вы знаете, ведь Виталий и в палате постоянно требует яд. Уже не единожды он говорил о нашей с вами любовной связи. И некоторые медсестры верят в это. Моя жена устроила мне скандал. Я, конечно, пытался ей объяснить…

– Вот видите, – покачала головой Светлана. – Я не знаю, что мне делать, – уже в который раз проговорила она и, поднявшись, быстро вышла. Врач молча смотрел на закрывшуюся дверь.

– Да сделай ты мне какой-нибудь укол, сестренка, – умоляюще говорил лежавший под капельницей Виталий. – Пойми ты, не могу я так больше. Сил моих нет, помоги мне…

– Перестаньте! – прикрикнула на него медсестра. – Как вы можете просить о таком?! Я немедленно сообщу обо всем Вениамину Анатольевичу.

– Его счастье, что я калека, – процедил Виталий, – а то бы я из него котлету сделал.

– Как вам не стыдно?! – возмутилась медсестра. – Ваша жена постоянно за вами ухаживает. Другая бы давно отправила в Дом инвалидов или подсыпала что-нибудь…

– Да иди ты, шалава! Сама, наверное, трахаешься с докторишкой, вот и защищаешь. Сдерни отсюда!

Медсестра покачала головой.

– Пока капельницу не сделаю, не уйду, – сердито проговорила она.

Виталий выматерился.

– Слушай, крошка, – остановил Катю коренастый парень, – ты дочь Бурцовой?

– И что?

– Да ничего! – хохотнул он. – Просто передай мамаше своей, что если она не передумает через пару дней, ты замуж выйдешь. – Парень, рассмеявшись, сел в джип. – Прокатиться не желаешь? – насмешливо спросил он. Катя быстро побежала к дому.

– А ничего телочка, – оскалился сидевший сзади рябой парень. – Я бы ее с удовольствием оттрахал.

– Так и будет, – усмехнулся коренастый.

Умет

– Сколько бабок ты ему пообещал? – спросил Каток.

– Пока о цене не говорили, – ответил Анджей. – Да я его не обижу.

– Вон тачка, – кивнул Каток, – «четверка». Как-то непрестижно. Надо было мне сказать.

– Меня устраивают и машина, и водитель, – заметил Анджей.

Машина остановилась рядом с ними.

– Колесо приспустило, – открыв дверцу, виновато заговорил Юра. – Поэтому…

– Да все путем, – успокоил Анджей. – Вовремя подъехал. Жене сообщил, что, возможно, задержаться придется?

– Если придется, позвоню. Но предупредил.

– Поехали. – Анджей сел сзади. Каток устроился с ним рядом.

– Пассажиров не берем, – заявил он. – Иначе…

– Закрой пасть, придурок! – усмехнулся Анджей.

– Да я просто хочу… – забормотал Каток.

– Все, – бросил Анджей. – Поехали, Юрка.

– А куда именно нам надо? – спросил Юрий.

– Сначала в Саратов, – развернул карту Анджей. – До него двести с небольшим, так что перед городом все и уточним.

– Кавалер в Пензе, – сказал Кок. – Его с Кривым видели. Вот гребень! Ссучился, гнида! Как появится тут, надо будет ему башку свернуть.