Текст книги "Лечение по Болотову: ферменты, уксусы, квасы"

Опасен тем, что невиновен

В свободное от работы время в исправительно-трудовой колонии усиленного режима занимается научными изысканиями…

Из официального ответа начальника Управления исправительно-трудовыми учреждениями Донецкого облисполкома Г. Ю. Брюховецкого

Спасибо средствам массовой информации – мы сегодня более или менее представляем, как фабриковались «дела» на миллионы безвинных во времена репрессий, «имевших место». Но и теперь о политических преследованиях 70–80-х годов почти ничего не известно. Официально заявлено мировому сообществу, что в стране нет политических заключенных.

Трагическая история талантливого изобретателя Б. В. Болотова свидетельствует, что ОДИН по крайней мере ЕСТЬ! Что же мешает сегодня исправить ошибку, восстановить справедливость? Ответ один: почти все инициаторы «дела» Болотова занимают прежние, а то и более высокие руководящие кресла. Хуже того – иным доверили реабилитацию жертв сталинских репрессий. Не издевательство ли это над здравым смыслом и памятью безвинно загубленных!

…Беседуем уже несколько часов. Время от времени приходится выключать диктофон: собеседнице надо успокоиться, вытереть слезы… Всякое повидал за многие годы «защиты прав изобретателей», но подобное дело встретилось впервые. Беззаконие, издевательство над талантом, глумление над личностью, шабаш мракобесия…

Как писать о таком? Прошли XIX партконференция, XXVII съезд КПСС, два съезда народных депутатов. Многочисленные письма, обращения Н. А. Болотовой (жены ученого), адвоката, товарищей в ЦК КПСС, Верховный суд СССР, Генеральному прокурору СССР, КГБ СССР, как правило, возвращались в Киев – в те органы, где в «годы застоя» и началась эта трагическая история, к тем самым должностным лицам, которые и написали ее первые страницы: «Оснований для пересмотра дела нет», «Приговор вынесен на основании закона, с учетом всех обстоятельств дела».

Борис Васильевич Болотов закончил в 1955 году Одесский электротехнический институт связи, в 1964 году защитил диссертацию и получил звание кандидата технических наук. Автор около 140 изобретений, нескольких заявок на открытия, более 200 научных работ. По подсчетам предприятий, внедренные изобретения Болотова принесли стране около двух миллионов рублей прибыли. В 1970 году прошла предварительная защита докторской диссертации в Институте электродинамики АН УССР.

«Успешно выполняет план завершающего года пятилетки, проводит поисковые и исследовательские работы по ряду направлений, имеющих важное значение для дальнейшего развития отрасли… Пользуется заслуженным авторитетом среди сотрудников института, инициативен, способен творчески решать научно-технические вопросы, добросовестно относится к выполняемой работе, регулярно и настойчиво проводит воспитательную работу…»

Выдержки из характеристик, выданных Болотову в разное время, можно бы и продолжить, но…

«Болотов Б. В., проживая в Киеве, имея высшее образование и ученую степень кандидата технических наук, в 1973–1975 годах начал проявлять переоценку своих знаний как научного сотрудника, в результате чего стал склоняться к принятию необоснованных решений, без достаточной научной проработки выдвигаемых идей… Стал тенденциозно оценивать советскую действительность, а впоследствии стал на путь совершения преступлений» (из приговора судебной коллегии по уголовным делам Киевского городского суда 17 октября 1984 года).

«Начал переоценку своих знаний…» С чего бы это?

«С группой товарищей проявил гражданский и моральный долг – помог разоблачить финансовые махинации замдиректора института, затем осужденного судом» (из письма изобретателя С. С. Шелканова в адрес XIX партконференции).

Из сохранившегося заявления самого Б. В. Болотова в адрес президиума XXIV съезда КПСС явствует, что после этого разоблачения директор Института электродинамики АН УССР А. Н. Милях, соавтор Болотова по нескольким изобретениям, получивший партийное взыскание за недосмотр, в самое ближайшее время рассеял группу сотрудников Болотова по отделам и лабораториям, закрыл тему, над которой эта группа успешно работала продолжительное время. Сам Б. В. Болотов вскорости был уволен «из-за несоответствия занимаемой должности». Хлопотами Президиума АН УССР заместитель директора института был освобожден довольно скоро, а Болотов начал скитания с одной работы на другую. Стоило ему устроиться в какой-либо институт, начальству незамедлительно звонили: «Ненадежен, склочник, характер неуживчивый, взгляды антисоветские, диссидент!» С 1971 года, когда Болотов был уволен, по 1975 год его должность меняли без всякой причины (на разных кафедрах и факультетах в Киевском политехническом институте) ПЯТЬ раз.

Даже тогда, когда он устраивался на работу почтальоном, а затем – дворником, его не оставляли в покое. «Вызов советскому обществу! Демонстрация!» Перепуганные начальник отделения связи и директор школы вынуждены были просить Болотова подать заявление «по собственному желанию».

Кто же был тот, всесильный, после звонков которого начальство старалось избавиться от Болотова?

…15 марта 1983 года в квартиру Болотовых ввалились незнакомые люди, начался обыск. Переворачивали мебель, ворошили книги. Помогали студенты юридического факультета Киевского госуниверситета (практические занятия?). Грузили в мешки библиотеку ученого, посмеиваясь: «Неужто все это прочитали?» Тот растерянно пытался что-то объяснить. Кому?

Операция закончилась только поздней ночью. Как потом выяснилось, вместе с личными вещами изобретателя прихватили некоторые вещи семьи, сына Болотова, которые затем пропали бесследно. «Преступника» посадили в черную «Волгу» и увезли.

Два месяца жена и сын обходили различные организации в поисках пропавшего в государстве развитого социализма гражданина. Следователь по особо важным делам прокуратуры Киева В. К. Игнатьев, как вспоминает Болотов-сын, сказал, что отец «находится там, где надо», и посоветовал прекратить хождения, пригрозив в противном случае поместить где-нибудь рядом с отцом. Проявил о сыне Болотова трогательную заботу и следователь УКГБ В. В. Волков, посоветовав от отца отказаться и дорожить благополучием собственной семьи.

Только 13 мая 1983 года на личном приеме в прокуратуре Н. А. Болотовой сказали, что арестованный содержится в следственной тюрьме УКГБ, где «для крупного ученого условия получше, чем в обычном следственном изоляторе вместе с уголовниками». После 4 месяцев «улучшенных условий» Болотова перевели в Лукьяновскую тюрьму к уголовникам, а затем в Павловскую больницу для судебно-психиатрической экспертизы. Через месяц медицина признала изобретателя «проявляющим признаки психопатического развития параноидального типа на фоне органического поражения центральной нервной системы с утратой критики собственных поступков». Вывод – НЕВМЕНЯЕМ.

Суд, который должен был решить в отсутствие обвиняемого вопрос о принудительном лечении, усомнился в выводах медицины и направил дело в Институт общей и судебной психиатрии имени Сербского. Перед отправкой Болотова в Москву жене и сыну разрешили короткое свидание с ним.

«После семи месяцев мы увидели родного человека. Живые мощи… Он с трудом шел, поддерживаемый санитаром. Глубоко запали глаза, страшная худоба, весь дрожит, все время пугливо оглядывается, с трудом включается в разговор. Такие вещи я видела только в кино, когда показывали концлагеря!» (из рассказа Н. А Болотовой в редакции). «Подлечили»…

В отличие от киевских медиков московские Болотова признали ВМЕНЯЕМЫМ. Но – психопатической личностью, стремящейся к лидерству, признанию значимости своей личности, со склонностью к формированию сверхценных идей. Все логично: разумеется, склонность к «признанию значимости собственной личности» – явное отклонение от нормы. Норма – это безликость. А уж насчет «сверхценных идей» – тут и сомневаться нечего. Правда, у Болотова из этих «сверхценных идей» почти 140 признаны изобретениями и занесены в Государственный реестр СССР…

Вменяемый, но со «склонностями», Болотов обращается к прокурору Киева с письменным ходатайством о допуске к его делу защитника. Казалось бы, после заключений двух экспертиз об особом психическом состоянии Болотова (несколько месяцев обследований в психических учреждениях закрытого типа – не курортное лечение) обвиняемому необходимо дать право на защиту. В уголовном деле в суде ходатайства Болотова не оказалось. А следователь по особо важным делам В. К. Игнатьев с мая по август 1984 года защитника к делу не допускал и только в конце августа, когда следствие было закончено, разрешил защитнику ознакомиться с делом.

Попутно – о В. К. Игнатьеве: в любимой мной телепрограмме «Взгляд» он выступал недавно как активный участник реабилитации жертв сталинизма, активист киевского общества «Зеленых».

«В мае 1977 года у себя дома на пишущей машинке “Рейнметалл” и по месту работы… изготовил в 10 отдельных частях машинописное произведение под названием “Бессмертие – это реально”, систематически дополняя и изменяя редакцию в последующие годы, где наряду с описанием лекарственных растений и методов лечения различных заболеваний пытался объяснить с антинаучных позиций устройство мира, лидерной структуры в природе и обществе, высказывал суждения о социальном устройстве различных обществ с точки зрения их противоречия законам природы, возводил заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй.

В этом произведении Болотов с клеветнических позиций отрицает открытые основоположниками марксизма-ленинизма законы развития общества, заявляет о якобы бесперспективности социализма и невозможности построения коммунизма в СССР и других социалистических странах, порочит советскую действительность, внутреннюю и внешнюю политику КПСС и Советского правительства, демократические устои советского общества, клевещет на культуру, науку, искусство, систему медицинского обслуживания, средства массовой информации, агитации и пропаганды, социалистическую систему хозяйствования, пытается доказать необходимость двухпартийной системы в нашей стране, частной собственности на землю и средства производства, а также восхваляет и поддерживает контрреволюционную деятельность отщепенцев из “Солидарности” в ПНР».

Знакомый стиль, знакомая аргументация. Но это не выписка из дела тех лет. Автор – следователь Игнатьев, время составления – 1984 год.

15 октября 1984 года в Киеве начался суд над Болотовым. Проходил он при большом стечении свидетелей. Хотели было послушать дело родственники, друзья, близкие. Но не тут-то было. Н. А. Болотова отметила, что «незапланированных» свидетелей или зрителей тут же в коридоре строго спрашивали: «А почему в рабочее время вы не на работе?!» (Вспоминаю московские процессы Даниэля и Синявского. Зал был полон «представителями трудовых коллективов», которых почему-то никто не спрашивал, почему они не на работе.) Да и зачем в зале суда НА ТАКОМ ПРОЦЕССЕ люди непроверенные, инструктаж не прошедшие? Еще чего доброго могли бы возмутиться тем, как вел процесс судья Н. Н. Майбоженко, как выступал прокурор М. П. Хрущ, какую позицию заняли заседатели В. М. Удод и С. Д. Лущикевич. Пришлось бы из зала выводить…

Не хотели от обвинителей отстать и журналисты. Активно участвовали в травле талантливого изобретателя С. Анатоленко («Правда Украины» от 25.11.84, «Золотая рыбка из мутной водицы»), а также Э. Першин («Литературная Украина», 1985, «Плесень»), Е. Попок («Труд» от 3.08.85, «Сорняк на биополе») и О. Швец («Вечерний Киев», 1985, «Биополе… с капустой»). Самоотверженно били они лежачего, искалеченного судом и следствием, «подлеченного» в психбольницах человека! Надо полагать, они же сегодня пишут о перестройке, о жертвах репрессий, вытаскивают из небытия незаслуженно забытые имена. И так же броско, «доходчиво»…

Столкнувшись недавно лицом к лицу в тесном коридоре вагона с судьей Н. Н. Майбоженко, Н. А. Болотова спросила, как мог он так расправляться с невинным человеком. Судья, правда, мучительно покраснел, бормотал что-то вроде «нас заставили, время было такое». Но кто заставлял его выступать в газете «Молодежь Украины» со статьей «Исцеление… за четвертной»? Или заместителя председателя Киевского горсуда Г. Зубца – в газете «Советская Украина» («Прошу смягчить приговор»)?

Что же это за труд («Бессмертие – это реально»), за который с Болотовым так расправились? Все размноженные автором экземпляры были у него изъяты и уничтожены. Изъяли их и у свидетелей (иные отдали добровольно). Как отмечал 26 мая 1989 года Верховный суд УССР, в деле Болотова нет даже ни одного экземпляра рукописи, за которую он был осужден. Остался только «литературный» пересказ, автор которого – следователь Игнатьев.

Однако не все уничтожено. Держу в руках чудом уцелевшие страницы книги «Бессмертие – это реально». Их спасли от погромного обыска, прятали с большим риском годами.

На титульном листе кроме фамилии, имени, отчества сообщается ученая степень автора, количество сделанных им изобретений, поданных заявок на открытия, полный домашний адрес, телефон. И указана дата – май 1977 года.

Выходит, не печатал свой труд Болотов тайно для нелегального распространения, как это пыталось представить следствие. Рукопись явно готовилась для издательства. Н. А. Болотова утверждает, что с этой рукописью Б. В. Болотов ходил по редакциям и издательствам с предложением напечатать книгу. Всюду отказывали. А после ухода автора в иных случаях о «незаконных мыслях» его сообщали в КГБ.

Не путем мучительных оперативных поисков киевские чекисты вышли на «диссидента». Он и не пытался скрывать свои взгляды, делился ими с друзьями, сослуживцами, читал лекции, выступал на собраниях. Как видно теперь из дела, Болотова «пасли» с 1977 года – с момента его первого прихода в издательство. Друзья изобретателя убеждены, что звонки в учреждения, куда устраивался на работу Б. В. Болотов, шли из местных органов КГБ, допуская, впрочем, что они дублировались и «научной общественностью».

В обвинительном заключении, судебных материалах приводится длинный перечень свидетелей – бывших собеседников, с кем Болотов делился своими мыслями о государственном и общественном устройстве в нашей стране. Киев, Москва, Ленинград, Новосибирск… Подсчитать бы, сколько командировочных израсходовали киевские чекисты для того, чтобы раскрыть всю «антисоветскую сеть» инакомыслящего изобретателя. Проверяли, оказывается, его переписку, подслушивали телефонные разговоры. Даже знали о разговорах в такси!

«В конце 1982 года в Москве при следовании автомашиной под управлением водителя А. В. Кузнецова также допускал клеветнические измышления на советский государственный строй, порочил внутреннюю и внешнюю политику КПСС и Советского правительства, ратовал за создание многопартийной системы…» (из приговора судебной коллегии по уголовным делам Киевского городского суда от 17 октября 1984 года).

«Свидетель А. И. Розумовский показал, что он записывал эти лекции на магнитофон, а впоследствии выдал их следственным органам. В судебном заседании эти фонограммы были воспроизведены, суд убедился, что в действительности клеветнические измышления в лекциях Бориса Болотова имели место…»

«Свидетель М. С. Нечиталюк подтвердил, что со слов студентов ему стало известно, что в лекциях Болотова допускались клеветнические измышления, о чем он и другие студенты информировали органы КГБ…»

Торопились – не опоздать бы – донести на человека, который открыто, не таясь, высказывал свои мысли. Нет, не возражали ему прямо, не выступали там же, что, дескать, не согласны. Доносили тайно и без понуждения. Доносчики по воспитанию. Список фамилий в деле читать страшновато.

Задумаемся, что же пропагандировал Борис Васильевич Болотов в 70–80-е годы? Частную собственность на орудия производства и землю. Аренду как наиболее прогрессивную форму хозяйствования. Личную заинтересованность производителя. Он клеймил авантюру вторжения в Афганистан и говорил о пагубном влиянии ее на нравственность общества. Роль лидеров в обществе и партии… Все это и многое другое можно услышать, прочитать на страницах газет и журналов, увидеть на телеэкране сегодня. На съезде народных депутатов СССР и на сессиях Верховного Совета СССР обо всем этом говорится открыто, аргументированно, резко. Про митинги и говорить не стоит. И никому (открыто по крайней мере) не придет в голову посадить всех инакомыслящих за эти высказывания.

Болотов выступил тогда, когда об этом говорили шепотом, с оглядкой, в самом тесном кругу, пугаясь собственных мыслей, когда доносительство было возведено в ранг доблести и гражданского долга, а умение думать одно, а говорить другое – в ранг житейской мудрости. Разумеется, Болотов был не один – тогда же открыто выступил и академик А. Сахаров. Болотова судили за убеждения тогда, но сидит он сегодня. Как это объяснить?

С давних времен у нас повелось, что любой политический процесс не приемлется властями без того, чтобы обвиняемого не измарали приписанными ему уголовщиной, или моральным разложением, или тем и другим вместе. Вот, мол, полюбуйтесь: строй и общество порочит, а сам… Обыватель должен знать, что политический противник не может быть идейным, убежденным борцом. Ему обязательно должна платить какая-либо разведка, а тратить деньги он должен на разврат, на низменные прихоти. Иностранные разведки в деле Болотова ну никак не прослеживались (в конце концов УКГБ передало его в городскую прокуратуру), так что пришлось припаять корыстные элементы.

Еще в конце 50-х годов Б. В. Болотов заинтересовался возможностями и происхождением биополя. Пытался смоделировать его, в связи с чем подал заявки на открытия и изобретения. Например, заявка «Условный рефлекс на прием электромагнитной и биологической волны» (январь 1963 года), «Аппарат для электронаркоза животных» (получил авторское свидетельство № 148156, декабрь 1962 года).

Обнаружил сильное биополе у себя. Ставил диагнозы заболеваний. Его библиотека приобрела явно медицинский крен, в ней широко были представлены труды по медицине, особенно – народной, тибетской. Как утверждает Н. А. Болотова, муж внимательно изучал опыт народной медицины, искал травы и собирал сведения о народных рецептах. При всем определенном (а на юридическом языке – обвинительном) уклоне дела Болотова у его авторов вырываются и такие признания: «В произведение “Бессмертие – это реально“ включил общеизвестные описания лекарственных трав, растений и метод лечения биополем».

«Методика его лечения заключается в том, что он делал вращательные движения руками вдоль туловища больного и заявлял, что передал тому “свою целебную энергию“, то есть “биополе“, после чего у больного должно наступить улучшение здоровья и в дальнейшем – выздоровление…»

Как отмечается в материалах дела, Болотов рекомендовал больным принимать целебные настои из трав. Особенно большое раздражение у обвинителей вызвали попытки Болотова лечить онкологические заболевания. А уж изыскания изобретателя в области природы рака и попытки объяснить происхождение и развитие этого заболевания с точки зрения своей теории, описанной в «Бессмертии», обвинение посчитало откровенной крамолой, опираясь при этом на мнение официальной медицины.

Следствие, а за ним и суд сделали упор на то, что Болотов якобы вымогал у больных деньги. В деле длинный список «пострадавших», которых Болотов лечил биополем, травами и при этом «обирал». Но вот любопытная деталь: подавляющее число этих свидетелей на суде или на следствии заявляли, что лечение принесло им или их близким облегчение, что деньги Болотов у них не требовал, часто отказывался брать, даже если больные их настойчиво предлагали. Наконец, многие свидетели все же отказались, несмотря на настойчивость следствия и суда, предъявить Болотову гражданский иск на взыскание денег.

По понятным причинам здесь нельзя привести фамилии больных, сказать об их заболеваниях. Но в суде свидетели отмечали, что во многих случаях, когда официальная медицина оказывалась бессильной, даже отказывалась что-либо предпринять, Болотов с помощью сеансов и трав оказывал помощь. Состояние больных улучшалось. Повторные обращения в официальные учреждения позволили зафиксировать эти благотворные сдвиги. Другое дело, что медицина и слышать не хотела о биополе и народном врачевателе.

В приговоре суда тем не менее было указано, что ВСЕ свидетели высказали претензии и по поводу лечения, и по поводу денег. «Случайно» не оказались записанными в приговоре такие, например, показания: «Сейчас пользуюсь рецептами Болотова. Сожалею, что не смогла долечиться у него в связи с его арестом». «Болотов приезжал в Москву и на протяжении 10 дней лечил жену, которой официальная медицина не смогла оказать помощь. Болотов жену вылечил. За лечение плату не взял, отказался».

У читателя может возникнуть мысль: нужны ли такие подробности судебного дела? Полагаю – нужны. Чтобы понять, как строилось обвинение. Как подбирались факты и свидетели, как затем из всего этого было создано дело Болотова, в результате чего изобретатель, ученый, человек с необычным даром сел на долгие восемь лет.

В вину Болотову, например, вменяется, что он «заставлял посетителей» делать записи в книге отзывов, брать направления от медицинских учреждений, при этом «каким-либо обобщением своей “врачебной практики” не занимался, с лечащими врачами больных не встречался». Такой вот пассаж. Между тем больным предлагалась не книга отзывов, а книга регистрации. Отзывы писали сами, по своей инициативе. Именно эта книга оказалась бесценным даром для следствия, которое из нее устанавливало будущих свидетелей, вынуждая некоторых из них давать показания на Болотова.

Обо всем этом подробно указывалось в кассационной жалобе в судебную коллегию Верховного суда УССР еще 15 ноября 1984 года. Думаете, проверили показания свидетелей, взяли под сомнение факты, приведенные в приговоре? Ничего подобного, жалоба во внимание не принималась. И ясно почему: лечебная практика экстрасенса была явным «довеском» к политическому обвинению. А уж оно-то сомнению не подвергалось. Так в дополнение к двум «политическим» статьям в деле Болотова добавились статьи о мошенничестве и врачевании без надлежащего диплома.

Кстати, следствие использовало любые приемы не только по отношению к самому Болотову, но и к членам его семьи. Нелли Андреевна утверждает, и готова это повторить где угодно, что следователь предлагал познакомиться с личными письмами мужа, изъятыми при обыске. «Вот вы за него так бьетесь, а у него была женщина!» Рассчитанный, продуманный ход, особенно если учесть, что Болотова – тяжело больной человек… Но всего этого следствию показалось мало. Возникает еще и обвинение в хищении государственных средств в крупных размерах…

После долгих скитаний по учреждениям Болотов попал в Главный информационный вычислительный центр Минвуза УССР в 1980 году, где и проработал всего год. Заведующему группой системного анализа, впрочем, и некоторым другим работникам Центра, в ту пору не нашлось нормального рабочего места из-за тесноты помещений. По разрешению администрации Болотов выполнял работу дома, регулярно отчитываясь о сделанном.

«В судебном заседании установлено, что Болотов приходил на работу раз в десять дней… и что последний находился на “особом” режиме так называемого свободного научного поиска, за что и получал зарплату. Между тем действующее законодательство такой привилегированной особой системы труда не знает не только в отношении научных сотрудников, но и любых лиц, включая академиков» (из приговора суда).

Болотова обвинили в том, что он умышленно по сговору похитил у государства 2614 рублей 2 копейки в виде зарплаты за невыполненную работу. (Напомню, что экономический эффект от внедрения изобретений «не занятого общественно-полезным трудом» Болотова составил примерно 2 миллиона рублей.)

Коль по «сговору», так логично было бы всю сумму поделить между участниками группы – директором, принявшим на работу, и заместителем – непосредственным руководителем Болотова. Но сумма хищения НЕ ТЯНУЛА БЫ НА КРУПНОЕ ХИЩЕНИЕ, а именно по этой статье ИЗОБРЕТАТЕЛЬ ПОЛУЧИЛ 8 ЛЕТ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ В ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВОЙ КОЛОНИИ УСИЛЕННОГО РЕЖИМА С КОНФИСКАЦИЕЙ ИМУЩЕСТВА.

Все доводы защиты, самого изобретателя, а также свидетелей во внимание не принимают, хотя в надзорной жалобе Генеральному прокурору СССР в 1986 году адвокат Н. Г. Марченко подробно перечислил все грубые нарушения следствия и суда в этой части обвинения. Но… Раз клевещет на государственный и общественный строй – все остальные обвинения доказаны! Вот теперь у правосудия получился роскошный букет. Мастера икебаны!

Враг народа, мошенник, расхититель да еще какой-то «экстрасенс» отрицает великую силу нашего здравоохранения. В 1986 году, не выдержав издевательств уголовников и опасаясь расправы, самосуда, Болотов совершает побег из зоны. Дело в том, что администрация «допустила» утечку информации: Болотов якобы сидит за изнасилование десятилетней дочери (у Бориса Васильевича единственный сын!). Его, конечно, отловили и добавили к сроку еще два с половиной года.

Времена, однако, меняются, успокаиваем мы себя при чтении подобных историй.

«Приговор судебной коллегии по уголовным делам Киевского городского суда от 17.10.84, определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда УССР от 13.12.84, в отношении Болотова в части осуждение его по ст. 187 УК СССР и ст. 190 УК РСФСР отменить… и дело прекратить за отсутствием в его действиях состава преступления… и смягчить ему наказание до 6 лет лишения свободы с конфискацией всего имущества… с содержанием в ИТК усиленного режима…» (председатель Верховного суда УССР А. Н. Якименко, секретарь Пленума, член Верховного суда УССР В. Т. Мамеренко, 26 мая 1989 года).

В приговоре Болотову, как видите, в связи с перестройкой отменили «политические» статьи и оставили уголовные, «смягчив» их с 8 до 6 лет.

Почему так поступили? Ведь «преступления» Болотова мало чем отличаются от действий известных ныне в стране и за рубежом исцелителей. «Хищение» сработано тоже тенденциозно…

Но свободный Болотов опасен тем, кто это дело начинал. Многие из них остались на своих местах, иные получили повышение. Все попытки реабилитировать ученого и изобретателя натыкаются на стену отписок: «Осужден правильно, с учетом содеянного». Об этом пишут прокурор УССР П. Г. Осипенко, зам. председателя Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда УССР Е. И. Овчинников, старший помощник прокурора Киева Л. М. Абраменко, заместитель начальника Управления по надзору за исполнением законов о госбезопасности Л. Ф. Космарская и многие, многие другие.

Репрессии не обошли стороной и семью, близких Болотова. Из Киевского политехнического института решением парткома изгнали доцента Н. А. Болотову, запретив ей заниматься преподаванием. Жене «врага народа» нельзя доверить и воспитание подрастающего поколения! У сына отобрали квартиру и до сих пор считают, что сделано это на законном основании. Все это мы уже «проходили». И семьи выселяли, и работу отбирали, доброго имени и жизни лишали. Следователь Игнатьев и журналист Швец, которые теперь заняты реабилитацией репрессированных в годы сталинщины, могут подтвердить – да, так было.

Ну, а что сам Борис Васильевич, там – в лагере усиленного режима в Донецкой области?

«Представляя прилагаемые документы, прошу выдать авторское свидетельство на изобретение… авторам Н. А. Горячук, Б. В. Болотову, М. Б. Болотову, С. С. Щелканову».

В графе «адрес автора» у Б. В. Болотова – учреждение ЮЕ 312/87, должность – рабочий. Заявка на способ ядерной обработки металлов. Дата подачи заявки – 18 апреля 1989 года.

И изобретения Болотова, пока тот сидит, внедряются. Из зоны изобретатель посылает сыну доверенность на получение авторского вознаграждения на изобретения по а. с. № 693815, 702489, 752753. Мне резонно могут возразить: история знает факты создания крупных изобретений в «шарашках» бериевского ведомства. Достаточно вспомнить имена Туполева, Королева и других крупнейших ученых – нашей национальной гордости. Только неужели и СЕГОДНЯ таким путем надо выращивать НАЦИОНАЛЬНУЮ ГОРДОСТЬ?! Неужели автор рукописи «Бессмертие – это реально» сможет восстановить ее для читателей?

Для многих сегодня живой и освобожденный Болотов опасен. И для всех тех, кто создавал «дело», а с ним – и свою карьеру, и для тех, кто оговорил изобретателя, кто сломался, поддался на уговоры и угрозы. Болотов – живой укор их совести. Болотов страшен и для тех, кто пытается завоевать политический капитал на памяти жертв репрессий, «имевших место». Но как же «неудобны» репрессированные позднее, недавно, в 70–80-е годы! Они кое-кому неудобны настолько, что их изолируют, боясь до ужаса их невинности.

Пора набраться мужества, вспомнить о чести, гражданском долге и сказать все. На лжи правовое общество построить невозможно.

Г. П. Кушнер (журнал «Изобретатель и рационализатор», № 2 за 1990 год)