Текст книги "Второй шанс адмирала Бахирева"

Борис Александрович Царегородцев
Второй шанс адмирала Бахирева

Попробуем представить себе бой близ острова Готланд в 1915 году и весь год целиком, с точки зрения нашего современника, ставшего на время контр-адмиралом Бахиревым. Сознание нашего «попаданца» телепортировалось в весьма благодатный образ, и он предпринял попытку немного переиграть Первую мировую войну, одержать победы в нескольких морских боях на Балтике и предотвратить, таким образом, события февраля 1917 года, а потом и Октябрьскую революцию.

Вступление

Новочеркасск – столица Донского казачьего войска, а Донская область, как известно, родина не только военачальников от кавалерии, но и адмиралов и офицеров русского флота начала XX века. Наибольшей славы в военно-морской истории Отечества в ХХ веке и наиболее высокого флотского чина достиг уроженец Новочеркасска, потомственный донской казак вице-адмирал Михаил Коронатович Бахирев. Человек, долгое время незаслуженно вычеркнутый не только из истории российского флота, но и из истории донского казачества. Между тем в истории Русского императорского флота это первый случай, когда донской казак дослужился до чина вице-адмирала. Дело не только в чине, Михаил Коронатович, или, как дружески его величали сослуживцы, «адмирал Коронат», был истинным флотоводцем, выигравшим у кайзеровского Флота Открытого моря сражение при Моонзунде осенью 1917 года. Действительно, история не знает донских казаков, достигших чина вице-адмирала. Донской казак, лейтенант флота Михаил Бахирев стал первым кавалером ордена Святого Георгия 4-й степени среди донских казаков в ХХ веке. Но все по порядку…

Будущий герой родился 17 июня (по старому стилю) 1868 года в Новочеркасске, в семье казачьего офицера – ветерана обороны Севастополя 1855 года. Окончив семь классов новочеркасской гимназии, донской казак отправился на берега Невы, навсегда отказавшись от кавалерийской службы ради службы морской. В 1888 году мечта реализовалась – Михаил Бахирев приехал в отпуск на Дон уже в черном флотском мундире, с погонами мичмана. А вместо казачьей шашки по боку постукивал изящный кортик морского офицера. Связей во флотских кругах новоиспеченный мичман не имел, потому «законопатили» его на Тихоокеанский флот, который тогда назывался Сибирским флотским экипажем. Был Бахирев вахтенным начальником канонерской лодки «Бобр», затем штурманским офицером на транспорте «Амур». Лишь через десять лет его, наконец, перевели на более престижный Балтийский флот, чтобы сразу – в январе 1898 года – отправить на Дальний Восток, в длительный поход на канонерской лодке «Гиляк». На канонерской лодке «Гиляк» Михаил Коронатович участвует в Русско-китайской войне, именуемой также Боксерским восстанием, или восстанием ихетуаней.

Весной 1900 года в Поднебесной империи началось национальное восстание против ее оккупации иностранным капиталом. Плохо вооруженные, но храбрые до безумия китайцы сначала имели успех. Они захватили большую часть страны, но в Пекине круговую оборону заняли «белые колонизаторы»: дипломаты, торговцы, туристы. Были среди осажденных и подданные царя Николая II. Армии и флоты Великобритании, Франции, Германии, России, США, чуть позже Италии и Японии – «коалиция союзников» – были направлены на подавление национального возмущения китайцев. К китайскому побережью были стянуты все боевые корабли, оказавшиеся в этих водах. Среди них и канонерская лодка под Андреевским флагом – «Гиляк». Во время этого боя канонерская лодка «Гиляк», у которой даже не было броневого пояса, вела храбрую артиллерийскую дуэль с прибрежными, хорошо укрепленными фортами. В начале боя в «Гиляк» попал 203-мм китайский снаряд, однако канонерская лодка вела бой, несмотря на повреждение, команда потушила возникший пожар, подвела пластырь к пробоине, и через два с половиной часа корабль вновь получил возможность двигаться. Потери команды составили 8 убитых и 48 раненых. Стоит отметить, именно благодаря мастерству комендоров «Гиляка», а также комендоров канонерской лодки «Кореец» (той самой, что героически сражалась в паре с легендарным крейсером «Варяг» в бою у Чемульпо 27 января 1904 года) на фортах были взорваны пороховые погреба. Артиллерийский огонь с канонерок «Гиляк» и «Кореец» сыграл важную роль во взятии фортов Таку, а на приступ его стен бросилась десантная партия моряков под командованием штурманского офицера Бахирева. 4 июня 1900 года, под шквальным, но беспорядочным огнем китайского гарнизона, над фортом Таку был поднят русский флаг. За это он и получил Георгия IV степени – одну из высших военных наград в Российской империи «в воздаяние отличных подвигов храбрости, оказанных при занятии 4 июня 1900 года фортов в Таку».

После окончания Китайской кампании и до начала Русско-японской Михаил Коронатович проходит службу на будущих кораблях-героях морских баталий с Японией, крейсере «Россия», клипере «Джигит», броненосце «Наварин». 18 марта 1904 года его назначают командиром миноносца «Смелый» в Тихоокеанскую эскадру, дислоцирующуюся в Порт-Артуре. В это время командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал С.О. Макаров назначал на боевые корабли только заслуженных, опытных и проверенных офицеров, так что это назначение говорит о степени доверия флагмана к лейтенанту Бахиреву.

Миноносец «Смелый» участвовал во многих боевых выходах, оставаясь в Порт-Артуре до конца осады (во время которой месяц шел за год государевой службы), нес дозорную и тральную службы, обеспечивая чистоту прибрежных фарватеров от неприятельских мин заграждения.

В ночь на 2 мая 1904 года миноносец «Смелый» под командованием Михаила Коронатовича сопровождал вместе с миноносцами «Скорый», «Сердитый» и «Стройный» минный заградитель «Амур», который выполнял задание по постановке мин заграждения в прибрежных водах Порт-Артура, на минах которого 2 мая подорвались и затонули два японских новейших броненосца «Хатцузе» и «Яшима». И это была единственная крупная удача русского флота в ту войну.

Осада Порт-Артура сделала из лейтенанта Бахирева, прошедшего уже и Китайскую кампанию, по-настоящему стойким и выносливым офицером. Уже в середине декабря 1904 года, когда генералы Стессель и Фок поставили вопрос о предательской сдаче крепости, именно лейтенанту Бахиреву поручили возглавить отряд миноносцев и паровых катеров для прорыва блокады и разоружения в китайских портах, дабы сохранить миноносцы для будущего возрожденного Русского императорского флота. 20 декабря в самый канун сдачи крепости миноносцы «Статный», «Смелый», «Властный», «Сердитый», «Бойкий», «Скорый», а также паровой катер «Ольга» под общим командованием лейтенанта Михаила Коронатовича Бахирева прорвали морскую японскую блокаду и достигли китайских портов, где и интернировались (разоружились) до конца кампании. «Смелый» и «Бойкий» – в германской военно-морской базе Циндао, а все остальные миноносцы интернировались в китайском порту Чифу. Предприятие это имело важный характер еще и потому, что прорвавшиеся миноносцы увозили из Порт-Артура войсковые знамена, секретные документы и многие другие важные для русской чести предметы, которые не должны были попасть к неприятелю.

12 февраля 1905 года в галерее героев Отечественной войны 1812 года Зимнего дворца государь император вручил донскому казаку, старшему лейтенанту Бахиреву золотое оружие с надписью «За храбрость» – «в воздаяние отличных подвигов храбрости и самоотвержения, оказанных в делах против неприятеля под Порт-Артуром». А в декабре того же 1905 года произведен в капитаны 2-го ранга. Продолжая службу на Дальнем Востоке, Михаил Коронатович назначается в 1906 году начальником флотилии рек Амурского бассейна. Но уже в 1907 году окончательно переводится на Балтику, командует минным крейсером «Абрек», миноносцем «Ретивый» и эсминцем «Амурец». В 1910–1911 годах – начальник 5-го дивизиона миноносцев Балтийского моря.

В 1911 году Михаил Коронатович произведен в капитаны 1-го ранга и стал командиром новейшего броненосного крейсера «Рюрик», который был флагманским кораблем командующего Балтийским флотом адмирала Николая Оттовича фон Эссена. Он, учтя уроки Русско-японской войны, подготовил Русский императорский флот к предстоящей мировой войне. А должность командира флагманского корабля – фактически должность начальника штаба командующего. А это говорит о многом – ответственности за образцовый порядок на корабле и размещение штаба. Можно утверждать, что Михаил Коронатович Бахирев был деятельным сподвижником Николая Оттовича фон Эссена в деле возрождения флота.

Уже после начала Первой мировой войны 24 декабря 1914 года Бахирева «за отличие против неприятеля» произвели в контр-адмиралы и назначили командующим 1-й бригадой крейсеров Балтийского моря. Через год, в декабре 1915 года, Михаил Коронатович принял 1-ю бригаду линейных кораблей. Ее составили только что вступившие в строй «Петропавловск», «Гангут», «Севастополь» и «Полтава».

6 декабря 1916 года Михаил Коронатович получил чин вице-адмирала. Над Россией сгущались сумерки, приближались смутные революционные события.

21 августа 1917 года Бахирев возглавил Морские силы Рижского залива. Пожалуй, именно опыт и авторитет адмирала Бахирева во многом повлияли на то, что флот в тяжелейших условиях 1917 года оказался на высоте.

Приказом № 37 от 12 января 1918 года адмирал Коронат был уволен со службы без права на получение пенсии. Пришлось на пороге 50-летия стать заведующим учетным отделением Центрального народно-промышленного комитета. И это был не самый худший вариант. В начале августа 1918 года Бахирева арестовали, и он провел в тюрьме чуть больше семи месяцев, его освободили 13 марта 1919 года. А вскоре Михаил Коронатович стал сотрудником оперативного отдела Морской исторической комиссии (Морискома).

Там он написал в двух экземплярах подробное описание рижских боев до эвакуации. Этот отчет – «Командующий Морскими силами Рижского залива вице-адмирал М.К. Бахирев», – датированный 11 июля 1919 года и написанный четким уверенным почерком, в настоящее время хранится в РГАВМФ в фонде р-1579 «Исторический отдел Главного Морского Штаба».

После провала наступления генерала Юденича на Петроград прошла новая волна арестов. 17 ноября 1919 года по обвинению в участии в белогвардейском заговоре арестовали и Бахирева. За два дня до ареста его уволили из Морискома, а еще чуть раньше Михаил Коронатович отказался от попытки бегства в Финляндию, которую ему предлагали.

В.К. Пилкин писал, что об аресте Бахирева было сообщено Верховному правителю с просьбой взять заложников, и, может быть, именно поэтому на заседании 9 января 1920 года Коллегия ВЧК постановила: «Бахирева Михаила… расстрелять, приговор привести в исполнение по особому постановлению Президиума ВЧК, оставив Бахирева в качестве заложника на случай террористических актов со стороны агентов белогвардейцев».

Особое постановление не заставило долго ждать, и через неделю, 16 января 1920 года, Михаила Коронатовича, адмирала Короната, расстреляли.

Несколько выдержек из воспоминаний контр-адмирала Пилкина о Бахиреве

Бахирев среднего роста, коренаст, несколько по-медвежьи неуклюж и косолап, что называется «неладно скроен, но крепко сшит». Одеваясь перед зеркалом, улыбаясь, говорил: «Есть еще красивые адмиралы в русском флоте» – и, смеясь, добавлял: «А мой портной Каплан говорит: «Трудно на вас шить, ваше превосходительство».

Крепко сшитый Бахирев молодым офицером на канонерской лодке «Манджур» в китайских водах заболел чумой… Страшная болезнь! Но он выздоровел по крепости организма. Понадобилась, разумеется, операция. В маленькой каморке судового лазарета канонерки растянули на столе бедного Короната. Двое матросов сели ему на ноги, двое держали руки. Военврач Косоротов, именуемый кают-компанейцами Косоротушкой, с засученными рукавами и скальпелем в руке, едва ли не поддавший, радостно декламировал: «О, радость! Я знал, я чувствовал заранее, что мне лишь суждено свершить столь славный подвиг! Близок уже час торжества моего, ненавистный соперник лежит распятый предо мной. Не трудясь и не заботясь, я намерений достигну»…

Ни о каких, конечно, «анестезиях» речи не было.

«Мучительно ли было? – спрашивал я Бахирева. – Как вы перенесли операцию?»

«Плевал все время доктору в рожу!»

Косоротов оказался на высоте, вылечил Бахирева. Обыкновенно Косоротушка молчаливо сидел в кают-компании с рюмкой марсалы перед собой. Бывало, к нему тщетно взывал какой-нибудь мичман: «Доктор! Доктор!»

В ответ – молчание.

Опять: «Доктор! Доктор! Я болен».

Косоротушка подымает приветственным жестом рюмку с марсалой: «Твое здоровье, мичман» – и опять погружается в раздумье. Пациентов своих и их недуги он знал хорошо.

Впоследствии единственное, чем страдал Бахирев, – похмелье. Мне случалось слышать на «Петропавловске», которым я командовал, как мой адмирал взывал по утрам к своему верному, несмотря ни на какие «революции», вестовому: «Качалов! Качалов! Подыхаю! Подыхаю!»

«Обойдется, ваше превосходительство, не впервой!»

И действительно, на следующий день, бывало, Михаил Коронатович, веселый и бодрый, еще до подъема флага заглядывал ко мне в каюту со словами: «Бокал вина, капитан».

Михаил Коронатович был умным, простым и добрым человеком. Михаил Петрович Лазарев говорил о Нахимове: «Чист сердцем и любит море». Так же можно было охарактеризовать и Бахирева. Многие считали его весьма незаурядным человеком.

Завзятый холостяк, однако веселые морские дамы, по возможности с большими шляпками, веселили его сердце, правда, чувствуя бесполезность, не атаковали с матримониальными мотивами. Он с многими поддерживал дружеские отношения, любил эпатировать публику, например громко рассказывая где-нибудь в театре во время антракта, как от него сбежала жена с драгунским корнетом. Будучи командиром «Рюрика», он поселился не в каюте, полагавшейся ему по штату, а в одной из офицерских, поскольку ему нравилась жизнь кают-компании. На вопрос «Почему так?» отвечал: «Да отсюда, видите ли, голоса из кают-компании слышатся». Как командир, по уставу не мог столоваться в кают-компании, но столовался не со штабом, а у себя, хотя и скучал в одиночестве, радовался, когда я, командир «Цесаревича», приезжал к нему на «Рюрик», и зачастую посылал за мной катер, приглашая обедать.

Со службой Михаила Коронатовича на «Рюрике» связан один комичный эпизод. Однажды, когда к ним на «Рюрик», которым он командовал, привезли институток, из института благородных девиц, мичманы и лейтенанты разобрали всех и повели показывать корабль, осталась их смотрительница, Коронат ходил по каюте, тер руки, смотрел в иллюминатор и вдруг произнес: «Мадам! Может, начнем с пивка и закончим приятное знакомство в недурной постели?!» Это, вероятно, анекдот, как вспоминали сослуживцы, но анекдот, похожий на Короната.

За кормой «Петропавловска» на Гельсингфорсском рейде в каких-нибудь двух кабельтовых находился остров Брэнд-Эри с хорошим рестораном. Бахирев любил иногда там завтракать. Но ему непременно нужен был компаньон. Флаг-капитану, как он меня именовал на английский манер, выпадала обязанность его сопровождать. «К началу занятий будем дома», – обещал он. Так обыкновенно и бывало, правда, иногда к нашему столику подсаживалась бойкая, веселая, остроумная эстонка, очень недурная собой.

«Иоганна, – говорил ей Бахирев, – ты сегодня прехорошенькая, глаза у тебя сегодня как два сапфира. И можно было с тобой посидеть в будуаре, но я сегодня занят сильно». Она хохотала и отшучивалась.

Бахирев пользовался огромной популярностью на флоте, ему доверяли, к его мнению прислушивались. Представитель старых морских традиций, он двадцать лет провел на корабле. Высшему начальству не импонировали некоторые его качества, возможно, поэтому, несмотря на достоинства, его кандидатура в качестве командующего флотом не рассматривалась. После революции команды на митингах выбирали себе начальников. Посудили-порядили и выбрали себе Бахирева. Михаил Коронатович вышел на палубу и спросил: «Вы мне доверяете?» В ответ галдят: «Доверяем! Доверяем!» – «А я вам не доверяю, – заявил Бахирев, – до чего себя довели, царь от вас отрекся». И спустился в каюту. Команда постановила: лучшего не найдешь, и другого не выбрала.

«Управляют Россией Советы рабочих и солдатских депутатов, – говорил Михаил Коронатович, – а следовало это дело поручить Совету флагманов и капитанов».

Возможно, действительно так?

Глава 1
Во попал!

I

Все началось в один из выходных дней, выпавших мне среди недели. Как обычно, в выходные я сплю до обеда, благо никто не мешает. Светка – гражданская жена – на работе. А мне что остается делать по этому случаю? Правильно, ни хрена не делать, только отсыпаться. Скоро пять лет, как мы со Светкой вместе, а детьми не обзавелись, хотя мне уже тридцать пять стукнуло. Вон у старшего брательника трое пацанов. На прошлой неделе приходили меня поздравлять – племянники, блин, мужики! Я всегда представлял племянников малолетками. Например, как у моей сестры, у нее дети еще малые – старшему только двенадцать, младшему шесть, вот с ними я чувствую себя именно дядей. А тут старшему Василию двадцать восемь, на каких-то семь лет младше меня, и второй племяш уже армию отслужил, да и что той армии – год. У нас с ним дни рождения в один день, оба мы ноябрьские, праздничные, так сказать, я семьдесят пятого, он – десятью годами позже. Сейчас этот день в ноябре, так широко не празднуют, как когда-то в моем детстве, да и новый, придуманный вместо него еще не слишком прижился в народе.

Вы спросите: почему такая маленькая разница в возрасте? Да у нас с братом разница в пятнадцать лет, ему уже полтинник, есть у него еще один сын, семнадцатилетний оболтус, вот с ним я чувствую себя дядей. Правда, старшие двое тоже дядей величают, но слышать это от них как-то… даже слов не подберу, особенно от Василия, который стал недавно папашей. А я вот пока не папаша. Понимаю, надо что-то предпринимать в этом направлении, родня уже все уши прожужжала. А как же, у деда было трое, нас у отца трое, у брата с сестрой по трое. У дядек по отцу также по трое. Все они говорят, Бог троицу любит. Даже у племянника первенец – пацан. У меня один ответ: дескать, они за меня выполнили план по продолжению рода Мосуновых. А они предупреждают: захочешь на старости обзавестись, а как поднимать будешь, на ноги ставить? Времени-то хватит? И кто тебе, старику, стакан воды подаст напиться. Ага, они уж подадут тебе напиться, как же! Скажут – вставай, старый хрен, сам напьешься и нам принеси, и лучше не воды, а водки.

Нет, я, конечно, не против детей, вот только не с кем мне их заводить. Светка? Нам вдвоем хорошо, но детей от нее не хочу. Нет, раньше еще, в начале нашей, как говорится, совместной жизни, – да. Но сейчас – нет. Она не тот человек, я так думаю, да к этому и не стремится, у нас даже разговора на эту тему не было, и теперь мне не хочется иметь от нее детей. Мы просто привыкли друг к другу и живем для удовлетворения плотских потребностей, а вот насчет любви между нами… Есть у нас на работе одна девчонка – недавно пришла, прихорошенная такая, вот с ней я бы детей завел. Да и почему бы не завести детей? Для этого почти все есть – квартира, хотя и двушка, зато улучшенной планировки, почти семьдесят квадратов. Работа тоже есть. Зарабатываю неплохо, на жизнь хватает. Да и на свою харю не жалуюсь, кандидатки занять Светкино место есть, но зачем менять шило на мыло, если они того же поля ягоды. А я, как говорится, хочу найти свою принцессу, чтобы любовь была как обухом по голове: раз – и без памяти. Но, конечно, взаимной, а не притворной.

Похоже, я отвлекся. И вот по случаю двух законных выходных, провалявшись до обеда в постели, едва протерев глаза, хватаю тарелку с бутербродами и огромную кружку чая, сажусь за комп. Вначале полазил по разным сайтам, просмотрел последние мировые новости, не углядел ничего хорошего и сел за игрушку. Отвлекся, когда стало не в силах терпеть боль в пояснице, да и желудок настойчиво просил чего-то съестного. С этой долбаной игрой и пожрать некогда! Как засядешь, так все, срабатывает синдром привыкания, не можешь бросить. Сколько там натикало. Гляжу на часы: ого, ничего себе, засиделся – скоро уже восемь вечера, вот-вот милая придет, а дома ни крошки хлеба. Так, надо быстрей смотаться в магазин, благо он в соседнем доме, и что-то прикупить на ужин, пока моя гадюка не приползла, а то опять шипеть начнет. Быстро набрасываю на себя куртку и, как есть, в домашних тапочках, лечу в магазин. Выскочил на улицу, а там уже подморозило. «Не замерзну», – подумал я и засеменил к магазину. Не прошел и двадцати метров, как ноги попали на скользкий участок тротуара, я только успел подумать, что так можно и скопытиться, ноги отрываются от тротуара, и я лечу спиной и головой навстречу земле, и наступает темнота.