Текст книги "Беззаконные края"

2024-й

До Никольска я добрался на четвертый день, уже под вечер. Днем пришлось шевелить поршнями чуть поактивнее, зато и пришел хорошо – до закрытия ворот еще пара часов, не меньше. Скупо, без особой теплоты (а с чего бы мне, собственно, с ними любезничать?) поздоровался с дежурившими у ворот «дружинниками» и прямым ходом направился в «Две кружки». Я теперь при деньгах, кормят-поят там вполне прилично, насекомых в матрасах вроде не наблюдается… А главное, именно туда еще с прошлой зимы периодически приходили искать меня те самые серьезные мужики, о которых мне здешний главвышибала по прозвищу Жук рассказывал. Кстати, на ловца и зверь бежит: вот как раз и он собственной персоной, перед входом в кабак отирается.

– Здоров будь, Серега!

– О, Франт, приветствую!

Вышибала окидывает меня опытным взглядом.

– Смотрю, удачно ты сходил. И прибарахлился, и мордой округлился мальца. А то в прошлый раз тощий был – чуть не зубы сквозь щеки просвечивали.

– Фартануло, – не стал отпираться я. – И наниматель не только денежный, но и честный попался, и пострелял удачно, и хабар с пострелянных неплохой снял…

– Ну, нанимателя твоего я не первый год знаю. Костя – мужик своеобразный, но реально честный, без гнили. С таким, думаю, работать можно было бы…

– Можно. Да только кто ж позовет, насовсем-то?

Не стану я тут никому рассказывать, как отказался от предложения остаться в охране семейного бизнеса Гольденцвайгов, отца и сына. Не поймут, а то и вовсе сумасшедшим считать начнут. По здешним понятиям, такое предложение получить – все равно что в прошлой жизни квартиру в центре Москвы в лотерею выиграть. В смысле, офигенно, но совершенно нереально.

– Это да, – согласно мотает головой Жук, – на «керосинку» в охрану попасть – все равно что в лотерею выиграть…

Вот, что я говорил? И этот туда же.

– Что есть, то есть, – поддакиваю я. – Но все равно жаловаться мне не на что, очень удачный найм вышел… Ты мне про другое скажи: приходили те, что меня искали?

Взгляд у Жука стал какой-то… даже не знаю, растерянный, что ли. И немного виноватый, но при этом еще и насмешливый. Странная какая-то гамма чувств, ничего не понимаю.

– Ага, – будто сдерживая смех, выдыхает он. – Пришли два дня назад. Живут наверху, как раз скоро вниз спуститься должны.

А в глазах – реально смех. Да что ж там такое приключилось? С другой стороны, что мне его, пытать? Не хочет говорить, так и не надо, сам разберусь…

Но с ходу ни в чем разобраться не получилось. Потому что стоило войти в полутемный зал кабака, как навстречу мне из-за стола приподнялся кое-кто очень знакомый, но уже не очень трезвый.

– Франт, дружище! Сколько лет! Подходи, присаживайся!!!

Ну как можно отказаться от такого настойчивого и громогласного приглашения? Да и человек, его делающий, для меня давно уже не чужой.

– Кенни! Жив, бродяга! Ну, и ты здравствуй.

Подойдя к «оккупированному» старым боевым товарищем столу, обнаруживаю, что за ним сидят еще два молодых широкоплечих паренька, у которых сразу внимание привлекают не только крепкие, сбитые фигуры, но и умные глаза. Похоже, учеников себе Кенни взял. В нашем деле мозги на первых порах куда важнее мускулатуры. Мышцы нарастить не так уж трудно, было бы время и желание, а вот серого вещества в черепушку добавить намного сложнее. Во внешности у пареньков – явное семейное сходство. Точно, братья, но не близнецы, видимо, погодки.

– Что, товарищ бывший прапорщик, смотрю, молодое пополнение готовить начал? – Приобняв Игоря, я пару раз звонко прикладываю его ладонью по широкой спине.

– А куда деваться? – улыбается в ответ бывший прапорщик погранвойск ФСБ Боровков. – Мы, конечно, еще ого-го, но молодое пополнение готовить все же нужно заблаговременно, а не когда из-под нас песок выметать начнут.

Нет, встреча с Игорем – однозначно счастливое совпадение. Знакомы мы с ним уже много лет, первый раз еще во время новогодних боев за Душанбе пересеклись, когда территорию «двести первой» от талибов и перешедших на их сторону местных вояк удерживали. Да и потом, когда он после госпиталя по моей рекомендации в «Стрижи» переводом ушел, тоже были дела… В общем, имея за спиной такого человека, как Игорь, в драку лезть не страшно – прикроет. А у меня тут как раз может дело организоваться. В котором, не исключено, как раз надежный человек за спиной совсем нелишним будет. А уж если этих людей трое… Впрочем, это пока так, размышления на тему. Что и как там сложится, еще и мне самому непонятно.

– Знакомьтесь, парни, это тот самый Франт, – представляет Игорь меня своим ученикам.

Уж не знаю, чего там Игорь им предварительно наплел, но ученики его, представившиеся Саней и Лехой, явно стушевались. Понятно, сам того не желая, задавил пацанов авторитетом. Опять же, помня характер Боровкова… Он ведь мог еще и от себя добавить, «для красоты картинки». Впрочем, уж будем честными: некоторые эпизоды из моего не такого уж давнего прошлого и на куда более крепких граждан неслабое такое впечатление производят, вспомнить хотя бы давешнюю встречу с «дружинниками» Гвоздя. Те ведь тоже впечатлились по самое не балуйся. Просто потому, что были в моей биографии «яркие и запоминающиеся» моменты, чего уж там…

– Так, Кенни, я уже четыре дня в дороге и на сухомятке… Так что, чем тут приличным сегодня угощают?

– Олениной, – отрывается от пивной кружки Боровков. – Ну и пиво хорошее, свежесваренное. Не чешский лагер, конечно, но – приличное.

– Где он сейчас, тот лагер? – глубокомысленно бормочу себе под нос я и громким щелчком пальцев привлекаю внимание официантки. – Лапуль, сообрази и мне пару светлого и пожевать… Что у вас там с олениной?

– Бургер, – отзывается та.

– Ну, вот его и неси…

Надо же, скоро восемь лет будет, как мы с той Америкой разнесли друг друга чуть не в мелкий щебень, а какие-то моменты в жизни, с бывшим противником связанные, у нас по-прежнему остаются. Вот тот же бургер взять… Впрочем, не буду напраслину возводить, приличная штука, вкусная и нажористая. Две булки, правда, сероватого цвета, из муки грубого помола (так неоткуда пшеничную-то взять, не ржаные – и то нормально). Между ними – сочная рубленая котлета, лучок полукольцами, соус какой-то, сыр расплавленный, на тарелке рядом – картошечка золотистой соломкой. Помидорки пары ломтиков явно не хватает, но где сейчас на Вологодчине помидор добыть, в мае-то месяце? Это раньше в любое время года зашел в гипермаркет и взял чего нужно – хоть мандаринов марокканских, хоть помидоров египетских. А сейчас – что выросло, то и выросло, причем исключительно тогда, когда выросло. А до своих свежих овощей тут еще далеко, разве что лук есть из прошлогодних запасов да редиска вот-вот полезет, благо весна теплая.

– Саныч, слушай, может, по маленькой? За встречу? – явно обрадованный Кенни, похоже, не против развернуть посиделки в масштабы банкета.

– Не, Игорь, извини… У меня тут сегодня встреча. Возможно, важная. Поэтому я пока исключительно пивком горло промочу да перекушу. А чего покрепче – это попозже, по итогам, так сказать…

Боровков понятливо кивает, мол, все понимаю, дело – оно на первом месте. Лишь уточняет:

– Поддержка потребуется? Мы сейчас ничем не заняты…

– Честно? Пока не знаю. Но то, что ты тут, откровенно радует. Так что ты пока особенно «не усугубляй», мало ли, может, совместно чего обсуждать придется…

– Лады, – легко соглашается он.

И тут же заказывает себе еще пива и «соточку» водки. Ну-ну, похоже, переговоры вести придется все же мне одному… Не дождавшись заказанного, Игорь поднимается и, чуть покачиваясь, направляется в дальний угол «Кружек», в сторону туалета. Понятно, «зов природы».

– Давно вы с Кенни? – интересуюсь я у одного из пацанов, Лешки, того, что выглядит постарше.

– Почти два месяца, он у нас в деревне зимовал. Ну, староста ему нас и предложил забрать… Сироты мы. Мамка еще в двадцатом умерла, когда мор прошел, не дожила до вакцины. А батю по прошлой зиме шатун задрал. Другой родни нет. Ну, нас обществом год как-то кормили, а потом решили в «дружину» отдать, мол, лишние рты никому не нужны, а к делу нас приставить нужно… А тут Кенни… Повезло нам, короче…

– Что, в «дружину» не хотелось?

Парни дружно отрицательно замотали коротко стриженными головами.

– Нагляделись мы на них, когда те налог сезонный собирать приезжали… Не, нашенские, гвоздевские, еще ничего, или те, что у Черномора. А у других, люди говорят, и сверх положенного забрать могут, кому чего захочется, и столы требуют накрыть такие, что чуть не продавливаются, и баб да девок, бывает, ну… без согласия, короче…

– Ясно, – жестом прерываю я его. – Это где так все красиво стало? Раньше вроде не позволяли себе такого «княжьи»…

– У Турка, говорят, совсем тяжко стало. И у Белуги…

– А это кто такой? Не слышал я ни про какого Белугу.

– Это из Верховажья, – поясняет Леха.

– Погоди, так там же Черкес сидел?

– Сидел, – дружно, в один голос соглашаются пацаны, а потом снова продолжает Лешка, похоже, субординация в семейном дуэте строгая:

– Но по декабрю месяцу там у них какой-то замес вышел. Вроде, Черкес чего-то от остальных закрысил. Ну, его собственная братва на правеж и выставила… А за него теперь тот самый Белуга. Только стало еще хуже, чем было. Пока меж собой разбирались, и друг друга побили, и технику попортили… А восстанавливать все – за чей счет?

М-да, понятно. Как я уже и говорил, буреть понемногу «князья» начинают. Опять же, как и упоминал, не все. У тех, что поадекватнее, на «территории» относительный порядок, а вот у тех, что помельче и пожаднее… Короче, надо с Кенни перетереть это дело да общий сбор объявлять. И ставить кое-кого малость зарвавшегося на место. А то сейчас они девок по дальним деревням насилуют, а завтра «хэдхантерам» в спину стрелять начнут…

– Александр Александрович, – отвлекает меня от невеселых размышлений голос Сани, младшего из братьев. – Скажите, а почему у Игоря Сергеевича такое прозвище чудное – Кенни?

– А чего сами не спросите?

– Да неудобно как-то…

– Это долгая история, – ухмыляюсь в ответ я. – Еще до войны мультфильм такой был, «Южный парк». Вы его вряд ли помните, он не совсем детский… Так был там один персонаж по имени Кенни, что едва ли не в каждой второй серии умирал, но в каждой следующей снова был жив.

– А Игорь Сергеевич что, часто умирал? – На лицах пацанов – нешуточное удивление.

– Нет, – успокаиваю я их, – ни разу пока, к счастью. Но близок к тому был неоднократно.

Что есть, то есть, первый раз мы Игоря «схоронили» еще под Душанбе, когда казарма, из которой он отстреливал наступающих талибов, не выдержала проверки на прочность и осела, превратившись в груду кирпично-бетонного крошева. С другой стороны, а что было ожидать? Сначала ее гаубицы и крупнокалиберные минометы утюжили, потом из танкового орудия «приголубили», а «на сладкое» – близкий массированный авиаудар… Кто такое обращение перенесет? Ведь не Брестская же крепость, а типовая кирпичная казарма-трехэтажка, которую проектировали под проживание солдат, а не под ведение боевых действий с применением артиллерии, танков и авиации. Тогда мы уже почти задохнувшегося Боровкова откопали вручную. Как он вообще жив остался, я в тот раз так и не понял. Сообразил уже значительно позже: Игореха просто слишком любит жить, чтобы сдохнуть. Что-то мне подсказывает, что даже если за ним Смерть явится лично, в черной хламиде с глубоким капюшоном и косой в костлявых руках, этот деятель расскажет ей десяток свежих анекдотов «в тему», побеседует о погоде, даст пару ценных советов, как правильно косу отбивать и полы рясы подшивать, нальет хорошей водочки «на ход ноги» и отправит бедную старушку восвояси. А та, переполненная впечатлениями, даже не поймет, что вообще произошло, а про изначальную цель своего визита вообще не вспомнит.

Пока пацаны обдумывают услышанное, я споро принимаюсь за еду. За четыре дня сильно оголодать не успел, врать не буду, но смотрится и пахнет принесенный официанткой бургер очень аппетитно. К тому же обедать я сегодня не останавливался, перекусил копченым мясом прямо на ходу, чтоб не сбавлять темп и успеть в Никольск до закрытия ворот. Успел. И теперь балую себя свежим пивом и жареным мясом. Что еще человеку нужно для счастья?

Твою дивизию! Сам спросил, сам и отвечу. Еще человеку очень нужно, чтоб пожрать ему дали спокойно. И мне в этом прямо сейчас конкретно не повезло. Негромко хлопнула входная дверь, и из уличной темноты в тускло освещенный зал «Кружек» вошел мой старый знакомец, Цыган. Старший того самого автопатруля, что мне на пути в Никольск повстречался. И вроде как начальник наглого щенка по кличке Мотыль, которого я тогда хорошим манерам учил. Причем пришел он сюда явно не просто так, не выпить и не закусить. Вошел и тут же башкой крутить начал, словно пытаясь кого-то в тусклом освещении разглядеть. И разумеется, в строгом соответствии с законом подлости искал он меня. Потому как, углядев, с ходу на мою физиономию навелся и рванул к нашему столу, будто спринтер на стометровке, разве что стулья по дороге не сшибая. Ну, насчет скорости я, возможно, и приврал слегка, но не сильно: шел к нам Цыган действительно быстро и целеустремленно. Одно радует: пришел один и выражение на роже пытается изобразить более-менее дружелюбное. Были бы у меня проблемы, тут уже с десяток «дружинников» вокруг обретались бы, с хмурыми мордами и автоматами на изготовку.

– Вечер в хату, Франт, приятного тебе…

Если честно, очень хотелось ответить что-нибудь из серии «Приятно – было…» – но к чему обострять на пустом месте? Неторопливо отправляю в рот последний кусок булки с остатками соуса, котлета, к моему великому сожалению, уже закончилась, запиваю пивом и вежливо киваю в ответ:

– Вечер добрый. Благодарю. Хотел чего или просто поздороваться зашел?

– Тебя Гвоздь заглянуть просил. Срочно.

Очень интересно. И зачем я «князю» понадобился? Обстоятельства моей охоты на мелкую банду с Пустошей ему точно не интересны. Равно как и моя разборка с Цыганом и Мотылем. Не его уровень. Но зачем-то я ему срочно нужен. И именно я, а не просто «хэдхантер», потому как я всего пару часов назад пришел, а тот же Кенни, тоже охотник за головами не из последних, да еще и с парой учеников, в Никольске уже несколько дней обретается. Но прислали Цыгана конкретно за мной. Значит, необходим не просто охотник за головами, а именно Франт, Александр Александрович Татаринов.

– Раз просил, – я разом заливаю в себя остатки пива, – значит, зайдем. Давно «князь» из похода вернулся?

– Уже неделю как, – торопливо отвечает Цыган, переминаясь с ноги на ногу и всем видом показывая, что, мол, поспешить бы нам.

Ну-ну, торопыга… Это для тебя Гвоздь – царь, бог и воинский начальник. А вот я ему не подчиняюсь. Впрочем, настраивать хамским поведением против себя одного из самых сильных, но при этом, как ни странно, наиболее вменяемых вологодских «князей» не стоит. Жестом показав возвращающемуся к столу Игорю, мол, нормально все, не волнуйся, встаю и иду за Цыганом. Про оставленный возле стола ранец свой и говорить не стал ничего, тут и без слов все понятно: приглядят. С собой я только оружие взял, и то не столько из опасений, сколько потому, что «по статусу положено».

Ого, а вот это интересно! Я, если честно, предполагал, что мы пешком пойдем, благо тут недалеко совсем, по Советской в сторону центра городка и километра не будет. Но на улице нас ждала машина. И не давешний «кадавр» – древняя «жигулина» плохо опознаваемой модели, непонятно каким местным автомобильным «доктором Франкенштейном» воскрешенная, – а вполне себе пристойного вида армейский «УАЗ». А приглядевшись к транспорту чуть внимательнее, я сам себя поправил: не просто пристойного – отличного: протектор на колесах практически не стертый, да и по кузову – никаких царапин или следов ржавчины. Понятно, что не новая машина, но – с хранения, складская. Что-то глубоко внутри мне подсказывает, что не просто так «князья» в совместный набег ходили. Явно из свежих трофеев машина, не было у Гвоздя таких раньше. Опять же, мне сигнал: приглашают со всем уважением, вон, «такси» прислали. Да и статус Цыгана в иерархии «дружины» тоже разъяснился: кому попало новую машину не доверят. Значит, Цыган – из числа «особ приближенных». Снова хорошо, с ним мы в прошлый раз разошлись нормально, это Мотылю молодому-тупорылому перепало и по самолюбию, и по башке.

Как я и говорил, до базы Гвоздя и пешком-то идти всего несколько минут, а на «УАЗе» вообще мгновенно доехали. Не буду врать, база Гвоздя в Никольске вызывает уважение. Солидное такое здание, основательное. Толстые кирпичные стены, окна с полукруглыми арками. Фасад всякими «архитектурными излишествами» украшен. Словом, это вам не кирпичная хрущевка и не брежневских времен «панелька» пятиэтажная. Чувствуется, что архитектор старался. Получилось красиво. Говорят, раньше тут школа была. Чисто внешне здание выглядит построенным где-то в середине девятнадцатого века, разве что фронтон с пятиконечной звездой над центральным входом меня смущает и из образа выбивается… Или эту звезду на фронтон уже позже налепили? Или весь фронтон пристроили? Впрочем, нет, вот как раз фронтон из общего стиля не выбивается, он тут почти наверняка изначально был. В отличие от звезды на нем. Вокруг здания – забор. Построен, точно, одновременно со всем остальным и выглядит таким же прочным: высокий и широкий кирпичный цоколь, столбы квадратные, тоже из кирпича – не обхватишь, в пролетах между ними – ажурная металлическая решетка. В том же стиле двустворчатые распашные ворота, позади которых – широкий асфальтированный двор. Думаю, в прежние времена именно тут все торжественные школьные линейки проводили…

Вот только все это я видел за последние годы неоднократно. И вовсе не архитектура приковала мое пристальное внимание. Я понял, что здорово ошибся. Присланный за мной «УАЗ» не был вежливостью. Он был намеком, маленькой демонстрацией силы. А большая… большая прямо сейчас во внутреннем дворе бывшей школы двигателями утробно порыкивала да сизым выхлопом коптила.

Сейчас площадка между стеной, парадным входом и монументальным забором совершенно не походила на школьный двор, пусть даже и бывший. Скорее, на строевой плац небольшого, но серьезного воинского подразделения прямо перед полевым выходом или даже войной. Борт к борту, впритык, стояли бронированные грузовики, да не простые, а «Тайфуны», те самые, что буквально за пару лет до начала войны начали в войска поступать, бронетранспортеры, БМП и даже одна БМД. Кстати, и на двух БТР‐80 видны эмблемы воздушно-десантных войск…

Так вот с кем, получается, «князья» толпой воевали, вот какого «батьку» им скопом оказалось бить легче. Плохо, очень плохо. Если все это великолепие, по виду судя, со складского хранения, новыми послевоенными условиями эксплуатации и ремонта не ушатанное, сейчас у Гвоздя (да и не только у него, думаю) на подворье – значит, разбили «князья» десантников. И стали сильнее. А вот количество тех, кто мог бы им окорот дать, наоборот, уменьшилось… Осталось выяснить, чего от меня хочет Гвоздь. Он и без того не последний человек среди бывших уголовников, что семь лет назад на Вологодчине верховодить начали, а теперь, при всей этой «броне»… В общем, невеселые перспективы рисуются. Но способ приглашения в гости все же внушает осторожный оптимизм. Попади Гвоздю какая шлея под хвост – и меня сюда волоком на веревке за «УАЗом» приволокли бы. Нет, понятно, что кого-нибудь я с собой прихватил бы однозначно. Но с автоматом против «восьмидесятки»… Не, тут наши не пляшут.

Ожиданием меня мариновать не стали, даже оружие не отобрали, только магазин попросили, причем вежливо попросили, отомкнуть. Я спорить не стал, убрал магазин в подсумок, а автомат за спину закинул.

– Пойдем, – указывает мне дорогу к «княжьим палатам» Цыган.

Я лишь плечами молча пожимаю. Разумеется, пойдем, а иначе на кой мы вообще сюда приехали?

– Сан Саныч… – Гвоздь даже привстает немного из своего шикарного кожаного кресла, когда руку протягивает, проявляя уважение.

– Николай Дмитриевич, – отвечаю я на рукопожатие.

У меня эта тема давно уже, с «князьями» я всегда по имени-отчеству, до прозвищ их мне как бы и дела нет. Те, кстати, в большинстве относятся к этому спокойно. Ну а кому что не нравится… Со всеми претензиями – в письменном виде, в трех экземплярах, по четвергам ко мне в приемную. Не знаете, где она, – так это ваши проблемы… Словом, если кто и недоволен, то мнение свое при себе держит, отлично понимая, что «хэдхантеру» Франту на все недовольства плевать с высокой башни. Более того, тот же Гвоздь со мной всегда общается, демонстративно избегая «фени». Хотя между своими порой выдает такое, что без толмача и не понять, чего сказать хотел, слышал пару раз. Тоже, считай, знак уважения и расположения.

– Хотел чего-то? – вежливо интересуюсь я.

– Только поговорить, – задумчиво тянет Гвоздь в ответ, словно до сих пор сомневаясь, стоит ли начинать разговор. – Но на очень серьезную тему.

– Слушаю самым внимательным образом.

– Мы тут, как ты в курсе, отлучались ненадолго. Слегка повоевали. Успешно…

– Да я уж вижу, – не очень вежливо обрываю я его. – Не свезло десантуре…

Вежливость вежливостью, а вот про разгром базы ВДВ мне от бывшего рецидивиста слушать почему-то не хочется совершенно.

– Кто проболтался? – На мгновение глаза Гвоздя полыхнули злым ледяным пламенем, но с голосом он совладать смог, говорил по-прежнему спокойно и непринужденно, даже доброжелательно.

– У меня глаза есть, – так же спокойно отвечаю я. – Эмблему «войск дяди Васи» закрасьте, если источник происхождения «брони» разглашать не хотите. И БМД в сарай какой-нибудь загоните. Они только у ВДВ на вооружении были.

– Нет, прятать мне ни от кого ничего не нужно. Просто показалось, что у меня в «дружине» излишне болтливые люди завелись…

Гвоздь еще несколько секунд посидел молча, словно собираясь с мыслями и решаясь на что-то. И все-таки решился:

– Вот что, Сан Саныч… И я тебя не первый год знаю, и ты на моей земле давно живешь. Мы, может, закадыками и не были никогда, но и подлянок друг другу за спиной не делали. Опять же, ты знаешь, меня в Чухломе не было… Мог бы пойти, но не пошел…

Молча киваю. Тут Гвоздь прав: в Чухломе были многие из тех, что сейчас по всей бывшей Вологодской области «князьями» сидят. И с ними мы по итогам той резни договор заключали, почти как Завулон с Гессером в известном фильме Бекмамбетова, чуть не посреди поля боя. Но Гвоздя там и правда не было. Он к договору уже позже присоединился, добровольно и без крови. Беспредельщиком Николай Дмитриевич Гвоздиков не был даже тогда, когда казалось, что, имея оружие, можно творить все что захочется. Да и сейчас, как я уже говорил, он не столько «торгующий крышей» рэкетир из «лихих девяностых», сколько реальный князь, из тех, что много столетий назад, самые первые… Которые, по сути, те же рэкетиры, но с замашками государственников. Для которых важно не только лично для себя и братвы своей бабла настричь, но и чтоб народ ему это самое бабло нес добровольно, без угроз и принуждения, чисто «за уважуху». Кто знает, возможно, и выйдет у него что-то… Но смотреть на это у меня все равно ни малейшего желания. Закончу тут, встречусь в «Двух кружках» с теми, кто со мной встречи ищет… А там или сначала контракт возьму, а потом – в Киров. Или, возможно, даже и не возьму. Тогда в Киров сразу.

Вместо ответа я только головой согласно мотаю, мол, помню, так и было.

– Так вот, – продолжает меж тем «князь», – врагами мы с тобой не были никогда, скорее наоборот, оба честно свою часть договора исполняли. Я не лютовал и не щемил народ попусту, ты залетные банды с Пустошей громил, людям помогал… Да, друзьями мы не стали и вряд ли смогли бы, но и вражды не было. Опять же, среди своих ты в серьезном авторитете. Потому и позвал сейчас тебя.

Заинтересованно заламываю бровь и неопределенно хмыкаю, намекая, что уже вполне можно перейти к сути.

– Вам нужно уходить!

В первый момент мне показалось, что я ослышался.

– Нам – это кому? Мне и Кенни с учениками? И в чем причина? Ты ж вроде сам только что сказал, что отношения у нас ровные…

– Не вам четверым и не из Никольска. Вам всем – и с Вологодчины.

После этих слов мне вообще как-то не по себе стало. Похоже, нехорошие предчувствия, что проснулись при виде армейской бронетехники во дворе, меня не обманули. А Гвоздиков продолжил:

– Очень многие из наших, особенно из тех, что помельче и победнее, вас последние год-два просто терпели, причем скрипя зубами терпели. Урок вы нам всем в свое время преподали серьезный, это наиболее ретивых и притормаживало. Но теперь… – Гвоздь кивнул в сторону выводящего во двор окна. – Теперь такое есть у всех, кто ходил вместе с нами. У кого-то больше, у кого-то меньше, но – у всех. Склады нам и правда достались очень серьезные, богатые, а вот охраны там было…

Я жестом останавливаю собеседника, давая понять, что слушать подробности истребления бывшей воинской части мне совершенно не интересно.

– Это было не на наших землях, – с каменной рожей продолжает Гвоздь. – Договор касался только Вологды, наши дальние рейды вас не касаются, и до них вам дела нет.

Возразить мне нечего. Все так и есть. Заключая тот договор, мы потребовали от будущих «князей» спокойствия именно на этих землях, прекрасно понимая, что кусок большего размера нам просто не проглотить – не настолько нас много. Теперь вот, кстати, как выяснилось, кое-кто считает, что нам и этого много. Причем «кое-кто», имеющий на вооружении почти новые бронетранспортеры и боевые машины пехоты. Плохо дело, очень плохо! Но чего от меня хочет «князь» Гвоздиков? Зачем позвал? Был бы он из тех, кто «скрипя зубами» нас с Кенни через пару дней просто догнал бы на дороге БТР и покрошил бы в мелкий винегрет из КПВТ. Метров с трехсот, чтоб мы и огрызнуться в ответ не смогли. Но я тут, сижу и разговоры разговариваю, а не умираю быстрой, но лютой смертью.

– Дележ добычи и обратная дорога – дело небыстрое, многое обсудить успели, о многом поговорить. Мелочь, получив «броню» и оружия с боеприпасами, раскрылилась не в меру и решила от вас избавляться.

– Только мелочь? – с нарочитым равнодушием хмыкаю в ответ я, хотя кишки мне в этот момент будто в узел ледяной скрутило.

– Почти, – так же спокойно отвечает Гвоздь. – Но я, Черномор, Рафа-маленький и Севостьян идею не поддержали. Вот только поддержавших все равно много. По отдельности они ни до кого из нас не дотягивают, но скопом… да с новыми «игрушками»… Причем войну с ними начинать из-за охотников за головами мы тоже не станем. Нас вы устраиваете, но не настолько, чтобы за вас в такой ситуации впрягаться. Жили рядом с вами, проживем и без вас, уж не в обиду.

– Так зачем тогда предупредить решил, если и без нас нормально жить будете?

– Не я один решил, мы все решили. Все, кого я перечислил, сейчас на своей земле «хэдхантеров» в известность ставят. Нам идея младших самим не нравится, но войны между «князьями» не будет, оно нам не в жилу. Опять же, ты понимать должен: за вас в открытую никто впрягаться не будет, вы все же не по пиковой масти, а совсем наоборот… Но мы с вами не враждовали и Чухлому хорошо помним. Не хотим, чтобы при оборотке от вас и нам прилетело, до кучи и за компанию. Вот и предупреждаем: мы под этот блудняк не подписывались.

Ай да молодцы старшие «князья», ай да выдумщики! Со всех сторон прикрылись и при любом раскладе – в шоколаде, уж простите за убогую рифму. Схарчат нас младшие – и фиг с нами, но в процессе мы им кровушки все равно пустим от души. А старшие силы сохранят. Хватит нас на то, чтоб зарвавшимся и слишком много воли решившим взять пиковым отпор дать – снова старшие в этом лично участия не принимали, снова они не при делах, даже предупредили заранее… И в обоих вариантах чужими руками жар загребли. Красавцы какие! Но – предупредили, этого не отнять. В противном случае нас всех по одному – по двое тихой сапой к ногтю бы взяли… Тоже без стрельбы не обошлось бы, но при «броне» и скопом ничего не подозревающих одиночек давить – не так уж сложно. Впрочем, я уже сказал: чем серьезнее мы огрызнемся, тем выгоднее таким, как Гвоздь. Им излишняя самостоятельность младших тоже не по нутру. Этак, глядишь, те сначала нас изничтожат, а потом, силу свою осознав, и про возможность передела самых жирных кусков задумываться могут начать. И оттого, что мы их забуревших младших ослабим, старшим сплошная польза. При любом раскладе. И для этого мы должны быть готовы к скорому удару в спину.

– Я тебя услышал, Николай Дмитрич, благодарю. А теперь, уж извини, пойду я. Сам понимаешь, дел и забот у меня внезапно прибавилось.

– Еще одно, – уже у дверей притормаживает меня Гвоздь. – На земле тех, кого я тебе назвал, за жизнь свою можете не опасаться. «Убежища политического» мы вам дать не можем и в разборки из-за вас встревать не станем, но свободному быстрому проходу мешать не станем.

Кивнув вместо ответа, я выхожу в коридор. Дел у меня теперь и правда полно.

– Так, Кенни, подъем! – негромко, но очень серьезно скомандовал я, едва подойдя к занятому Боровковым столу в кабаке.

– Да брось, Сань, присядь, пивка еще выпей, сколько не виделись-то?

По голосу судя, основательно захмелеть бывший прапорщик еще не успел, и это хорошо.

– Соберись, Игорь, все хреново. Нужно «Набат» объявлять. Так что вскочил и побежал.

По лицам вижу, «подмастерья» Игоря ничего не поняли, видно, не дошли еще до этой темы в учебной программе курса будущего «хэдхантера». Зато Боровков протрезвел мгновенно.

– Какой «Набат»?! – гаркнул Игорь и аж со стула подскочил.

– Присядь и не шуми, не привлекай внимания. Значит, слушай…

Уже через десять минут я быстрым шагом шел в сторону дома Павлова. Не того, что в Сталинграде, а того, в котором живет здешний купец Павел Иванович Павлов, жену и грудного сына которого я в свое время от похитителей спас. Правда, и Иваныч мне совсем недавно подсобил очень крупно. И тот самый вечный долг, что он мне объявил после того, как жену обнял, я сам считаю полностью погашенным. Но «Набат» – это уже совсем другое.

То, что рано или поздно «князья» нас попробуют взять к ногтю, понятно было изначально, в тот самый день, когда мы в Чухломе мир заключали. Правда, чем больше лет проходило, тем сильнее хотелось верить в то, что этого никогда не случится. Но готовиться мы продолжали. И вот, оказалось, что не зря. За почти восемь лет охоты на убийц и насильников, бандитов с Пустошей, сопровождения торговых караванов и прочего нелегкого труда наемных стрелков мы неминуемо обросли связями, обзавелись знакомствами, завели друзей. Пока «князья» собирали дань и демонстрировали крутость, мы доказывали людям, что нам можно верить. Среди тех, кто был нам многим (зачастую так и жизнью) обязан, люди встречались самые разные: старосты небольших деревень и хуторов, хозяева гостиниц, постоялых дворов и кабаков, торговцы и наемные караванщики… Объединяло их одно: у этих людей была связь друг с другом. Кто-то держал контакт через посыльных, кто-то – по радио, на коротких волнах, радиолюбителей до войны было немало. В нескольких местах я даже голубятни с голубями-почтарями видел. Да, эта связь в большинстве случаев была не такая быстрая и доступная, как довоенные сотовые сети, но зато разветвленная и надежная. И сейчас мы с Кенни по своим каналам: я – через Павлова, он – через своего знакомого на ярмарке – запустили в эту сеть короткий сигнал: «Набат». И по «сарафанному радио» он пойдет от человека к человеку по всей Вологодчине. И каждый находящийся рядом со знающим человеком «хэдхантер» о нем узнает и поймет: для нас наступили черные дни. Нужно уходить из Вологды на юг, в заранее оговоренную точку, и ждать, когда соберутся остальные. Да, дойдут не все. Но все же «княжьи дружинники» по лесам да болотам рыскали редко, разве что когда крупные банды с Пустошей гоняли. Но такое не так уж часто и далеко не везде случалось. В остальное время они либо оброк с поселков собирали, либо базы свои сторожили, ну, может, еще в патрули катались. Но все – по дороге. А для охотника за головами лес как терновый куст для того Братца Кролика – дом родной. Лови нас там. Так что, если сигнал пройдет вовремя, потери большими не будут. А вот собравшись, мы и устроим слишком до фига о себе возомнившим младшим вологодским «князьям» жесткий правеж в лучших традициях спецподразделений, в которых когда-то служили. Но сначала нужно собраться вместе, растопыренными пальцами во врага не тычут, его безжалостно мордуют крепко сжатыми кулаками, круша ребра и челюсти.