Электронная библиотека » Борис Корчевников » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 19 апреля 2022, 03:40


Автор книги: Борис Корчевников


Жанр: Документальная литература, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Дмитрий Дюжев

Оглушительный успех актера Дмитрия Дюжева после роли бандита Космоса в культовом сериале «Бригада» совпал со страшным ударом в его судьбе. Один за одним ушли из жизни все его самые родные люди: любимая сестренка Настенька, потом отец, затем мама. В 24 года Дмитрий Дюжев остался на этом свете практически совсем один. Он тогда всерьез задумался о монашестве и даже сделал этот шаг – поехал в монастырь. Но потом все изменится, и монахом Дмитрий побудет только в кино. Его роль в фильме «Остров» стала действительно автобиографической. А в жизни он встретит ту, про кого журналисты будут говорить: «Женщина-загадка», а сам он будет называть ее святой. Сегодня именно в руках этой женщины его судьба, судьба Дмитрия Дюжева.

Борис Корчевников, телеведущий

– Мои родители любили меня бесконечно, но били не задумываясь. Вот прямо то, что было на столе, что было под рукой, то в меня и летело. Потом мама говорила: «Слушай, ты так начал блоки ставить, что у меня уже руки болят тебя бить». Я никого ни в коем случае не осуждаю, прости Господи. Я говорю об опыте. На самом-то деле детство у меня было счастливое. Папа был актером астраханского ТЮЗа. Плюс в советское время была актерская биржа в Союзе театральных деятелей: папа приезжал в Москву «на биржу» и получал новое предложение от нового режиссера. Так мы разъезжали по городам и весям и были счастливы много-много лет. В ту пору папа дал совет, буквально приказал мне: «Димочка, ты понимаешь, нужно обязательно пытать свое счастье, использовать все возможности, которые тебе дает жизнь, в поиске своего счастья. Чтобы ты потом имел право говорить на сцене».

У меня на груди всегда папина цепочка. И эта цепочка довольно увесистая. Он мне ее подарил где-то в начале 90-х годов. Тогда криминал был примером для всех: и для жизни, и для подражания – для всего. И когда вор уходил в бега, ему дарили вот такую тяжелую цепочку, чтобы в трудное время ее можно было продать «на хлеб». И отец мне подарил: «Вот тебе такую золотую тяжелую цепь». Он ее сам носил много лет, а потом передал мне: «Ты уже повзрослел. Ты уже стал парень-то у меня сильный, крутой, и чтобы мальчишки на тебя тоже не просто смотрели, ты вот такую тоже цепь надевай потолще. Если что, тебе пригодится, ты ее всегда продашь, всегда хлебушек покушаешь». Как будто в каком-то смысле он этим подарком напророчил мне один из самых первых ярких образов – в фильме «Бригада».

От мамы я сейчас тоже ношу подарок – обручальное кольцо. Я учился в каком-то из средних классов школы, когда она его купила. Все тогда было дефицитом. Золото ненадолго выбрасывали где-то в ювелирных магазинах. Очередь выстраивалась, и вмиг магазин пустой. И, значит, выбросили обручальные кольца, мама купила и говорит: «Димочка, я уж не знаю, пальчики у тебя вырастут до такого размера или нет, я же брала на вырост, но взяла тебе обручальное двадцать второго размера. Хотела взять два, чтобы и для будущей супруги было колечко, но маленькие закончились».

Но потом все рассыпалось, разрушилось. Моей сестренке Насте поставили диагноз «рак» и сказали, что только в Москве смогут помочь. Родители приехали в Москву и уже в Онкологическом центре жили вместе с Настей. Папа спал на столе, мама на стульчике. На лечение требовались огромные деньги, отец взял их в долг, потом отдавал. А когда Насте исполнилось 12 лет, ее не стало.

Я узнал об этом не сразу. В тот момент уже учился в ГИТИСе в мастерской Марка Анатольевича Захарова, и нас отправили в Амстердам, в Голландию. Это был обмен театральными школами. В тот день я проснулся, взял велосипед и поехал по Амстердаму, увидел парикмахерский салон и – не знаю, что на меня нашло – зашел и попросил меня подстричь наголо: «Просто побрейте меня. Я не хочу жить с этими волосами». Моя душа, моя голова, она горела! Когда мы вернулись в Москву, в общежитии дежурная протянула мне записку и сказала: «Дима, вам срочно нужно позвонить». И в тот момент я узнал от родителей: «Димочка, скорей приезжай, Настеньки уже нет».

Своим двум сыновьям я про Настеньку не рассказываю. Дети же воспринимают мир именно таким, каким ты его описываешь. Они вырастут, выйдут в жизнь и потом узнают сами ее жестокость. Очень жалко, что мужчины не считают должным изучать правила воспитания детей. Каждый рубит, как его рубили в детстве.

После смерти Насти папа не успокаивался ни один день. Он плакал. Он выпивал. Папа гулял, пропадал. Он замерзал на кладбище, приходил окоченевший. Вообще они с мамой очень тяжело жили. Когда они остались вдвоем, я за них очень боялся, что они что-нибудь друг с другом сделают, потому что звонила мама и говорила: «Он меня убьет, Димочка, если что-то случится, я тебе это говорила». Потом звонил папа: «Димочка, не переживай, все хорошо». Но я чувствовал, что это не так. Потом мама уехала к своей маме, папа добивался ее там. Она сказала, что будет вызывать полицию, и так далее. Папа был очень тяжелый в тот момент. Он не слышал, что ему говорят, все время пребывал в своих мыслях, в своем понимании того, что произошло. Мама пыталась ему объяснить, что нужно продолжать как-то жить. Но он реагировал: «А тебе что, не жалко? А чего ты радуешься ходишь? У тебя дочери нет!» Это переходило в личные какие-то конфликты, выяснения, кто кого больше любит и кто вообще любил, не любил… Было несколько звонков от мамы, что все очень плохо, что идут угрозы и что «Димочка, я боюсь за свою жизнь, я к тебе скоро приеду».

Отец не выдержал того, что Настеньки не стало. В одну из годовщин ее смерти, третьего апреля, он вскрыл себе вены. Мама позвонила мне и сказала, что папы не стало. Когда я прилетел, он уже лежал в зале. Все родственники стоят, плачут. А мы ушли на кухню, я обнял маму, говорю: «Мамочка, как я за тебя боялся». Я не знаю, что было бы, если бы позвонил папа и сказал, что он что-то сделал с мамой. Я боялся этого. Это противоречащая жизненная драматургия, когда ты стоишь у гроба отца, держишь мамочку и говоришь: «Слава богу, мамочка, ты жива». Но я невероятно благодарен отцу и сейчас понимаю, почему часто в ссорах он говорил: «Димочка, ты меня пока не понимаешь, сынок, ты когда-нибудь вырастешь и все поймешь, что ты сейчас слышишь». Сейчас возвращаются фразы этих ссор в мою семейную жизнь, и я вспоминаю папу.

Почему он так с собой поступил? Причем трезвый. Взял с собой бутылку водки, хотел, видимо, пить один, но бутылка и рюмка остались нетронутыми. Он как-то в порыве это сделал. Может быть, говорил что-то вслух даже. Потом, когда стал истекать кровью, сил становилось меньше, и он начал осознавать, что он сделал, то пополз к телефону, вызвать кого-то на помощь. Была сорвана трубка, вся в крови. Потом он еще сколько-то прополз в спальню…

Мама потом говорила: «Как сильно я любила твоего папу! Дима, я только сейчас это понимаю. Нет ни одного человека на свете, которого я так люблю». Вот что нам в жизни мешает не видеть этого, когда рядом с тобой человек? А потеря мгновенно бьет в рынду, потому что любовь не вернуть. Надо ее хранить, когда все плохо, хранить любовь до последнего. Единственная большая наша человеческая ошибка в том, что мы в ссорах говорим очень много гадостей, которые не забываются и не прощаются. И, казалось бы, пустяковая ошибка – именно она приводит к разводу и окончанию всех чувств. Поэтому надо себе сразу напоминать, что любовь – это не мелочь, это большое чувство.

Тогда я понял, что все, что я делаю, это ничтожно. Что это все ради чьей-то забавы. Кого-то развлекать, кого-то удивлять в момент их отдыха, во время зрительского досуга – этого я в жизни хочу? Нет, конечно.


Борис Корчевников: Мне попалась информация, что ты заявил, что «российские зрители заслуживают лабуду и туфту, которую им показывают с телеэкранов». Речь идет о скандале, якобы ты был возмущен тем, что тебе не дали пройти вперед очереди в аэропорту.

– Так получилось, что на стойку регистрации бизнес-класса стояла длинная-длинная очередь. Я подошел с самого конца и спросил крайнего человека: «Извините, вы в бизнес-классе летите?». Он промолчал. Я пошел дальше: «Извините, вы в бизнес-классе?» – «Нет». – «Вы в бизнес-классе?» – «Нет. Нет. Нет. Нет». Я дошел до какого-то человека, который сказал: «Да, в бизнес-классе». Я говорю: «Хорошо, тогда можно я за вами встану?» – «Ну, вставайте». Вот минут двадцать я простоял эту очередь до стойки регистрации. Сзади ко мне подошел человек и говорит: «Дмитрий, а вы что, вообще не уважаете людей? Вы в очередь влезли! Это как вообще? Мы что, не люди?». Я говорю: «Нет, это стойка регистрации для пассажиров бизнес-класса, поэтому я, собственно, тут по праву должен стоять». – «А что, из эконом-класса – это для вас не люди?»

Ну, я повернулся к этой очереди и говорю: «Вы чем все недовольны? Что я имею право стоять с бизнес-пассажирами?» – «Да, мы тоже здесь стоим. Мы тоже люди. Мы тоже пассажиры». Я не стал спорить, ругаться. Пошел в самый конец и встал в очередь. Ну, естественно, пока стоял, моему внутреннему возмущению не было предела, поэтому я сказал: «О чем мне с вами разговаривать? Товарищи-зрители, какой с вами вести диалог? Вы говорите – власть и народ, представители культуры и народ. О каком диалоге мы можем вести речь, если на данном участке вы нарушаете правила, так сказать, своего нахождения? Вы стоите не в своей очереди. Поэтому и получается, что, так сказать, с волками по-волчьи выть. И что? В чем тогда вообще смысл моей профессии?» Я каждый раз вдохновляюсь, когда мне на съемочной площадке дают задачу: «Ты бежишь, мы тебя ошпариваем огнем, ты в огне бежишь, на тебе срабатывают посадки, ложись, чтобы не обгорело лицо. Волосы – фиг с ними». Ты даже на это идешь, потому что понимаешь, как зритель потом будет смотреть. «Зритель же тебя любит. Димка, давай жги, рви! Люди будут поражены, удивлены твоему профессионализму, твоей отдаче. Давай, умри, но докажи, но сделай». И я так живу. Я так работаю. И в итоге, когда я оказываюсь в несправедливой ситуации, как с той очередью в аэропорту… Нет, конечно, я не жду той благодарности, что «ой, Дима, спасибо, что ты не умер, а продолжаешь для нас сниматься». Нет, конечно, бред собачий.

Видимо, такая идет народная ненависть к каждому, кто чуть лучше начинает жить, работать, выступать, что мгновенно люди начинают ненавидеть этого человека. А как только у него плохо стало, спился, в болезни пропадает, вот тогда русская душа просыпается и говорит: «Бедненький, да, пропал. Каким был, да, а сейчас-то, конечно, жалко артиста, жалко». Но я не хочу жить этим.

И в тот момент, когда я горевал после смерти отца, по-прежнему переживал утрату сестры и начал задаваться вопросом: «А тем ли путем я иду?» – произошла встреча с моим духовником. Я пришел и сказал: «Что же теперь, как теперь жить?» И я хочу сказать абсолютно всем то, что сказал мне отец Андрей: «Димочка, не гневи Бога, не обижай его, радуйся. Обязательно радуйся. Этот ангелочек отроковицы Анастасии. Она уже вознеслась, царство небесное, потому что, возможно, Господь простит ей все ее маленькие детские согрешения. Но она приобрела истинный смысл жизни, царство небесное».

После смерти Настеньки, но еще до гибели отца я всерьез задумался о монашестве. Пошел на клирос петь в храме, довольно быстро подучил песнопение. И в тот момент я понял, что хотел бы найти ту братию, с которой бы мог оставить свою жизнь на служение. Но я вернулся в Москву учиться. Родители сказали, что обязательно нужно окончить образование. А на каникулы я поехал в один монастырь, просил настоятеля и братию принять меня на постриг. Я понял, что вот она – настоящая жизнь. Здесь я хочу жить и умереть. Конечно, я бы продолжал ездить к родителям и помогать им, заботиться.

Но в монастыре я прожил недолго. Настоятель мне сказал: «Димочка, мы будем тебе рады и всегда к нам приезжай, но я благословляю тебя на служение женщине». Тогда казалось, какой женщине? Где? Как? Кто имеется в виду?

Я вернулся в профессию, начал сниматься. «Бригада» вышла где-то в ноябре. А в январе не стало мамы. С другими родственниками мы общались очень редко, никого близкого, родного не осталось. И я уже ничего не понимал – как быть, как жить?

В какой-то момент рядом со мной была Жанна Фриске. Жанник… Она – чудо природы. Жанна никогда не грустила, было такое ощущение, как будто у нее никогда не было проблем. Наш довольно короткий период знакомства мы провели в горячей эмоциональной дружбе. Было несколько умопомрачительных дней от ее этой солнечной энергии. Она достойна была большего счастья, чем я, и я пожелал ей его. Ее папа был как ангелок с ней. Все то время Жанна старалась делать так, как скажет папа. Когда я узнал о ее болезни, это не укладывалось в моей голове. С одной стороны, такой вот Жанник, с другой стороны, такая смерть. Остается только радость о том, что кто-то из наших друзей, близких друзей, уже встретился с Богом, а значит, они уже счастливы. А мы еще немножко потерпим.

Были в моей жизни и отношения с актрисой Наташей Швец. Мы вместе играли «Ромео и Джульетту». Наташа так сильно любила, что я задохнулся от ее любви.

В какой-то момент я совсем потерялся и дал себе обещание, что я ни с кем не буду сожительствовать, спать, пока не встречу свою женщину. И довольно много было женщин, которые хотели меня ввести в искушение. Я держался до последнего. Для них это было странно.

Но через несколько лет я встретил женщину, которой был действительно готов служить. Я ее увидел на концерте Мадонны. Я сидел в ложе, где были Дима Билан и Басков Коля. Как я туда попал – до сих пор не понимаю. И мы в общей компании шумно ждали начало концерта. А концерт Мадонны задерживался уже на час, и все решили: «Здесь холодно сидеть, поехали уже в ресторан, давайте не будем ждать». И меня тоже почти уговорили: «Поехали, ну, что ты будешь сидеть один…»

Мы пошли через толпу к выходу, и я увидел ее. Это так не придумаешь… Все в расфокусе и только нацеленный взгляд на одно лицо. Я запомнил, куда она села. Мои знакомые торопят: «Ну поехали, поехали, поехали». Я отвечаю: «Ой, я все-таки подожду, когда начнется концерт». Меня продолжили уговаривать, но я окончательно решил: «Нет, я остаюсь». И они уехали, а я пошел туда и подсел рядышком. Она была с подругами. Все подруги разом выдохнули: «Это Космос!» Я ответил: «Да, это я». И все девочки были рады и счастливы, и уже начали диалог, а она молчит, и все. Но хоть удалось узнать, что ее зовут Татьяна.

 
Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей…
Все тихо, просто было в ней,
Она казалась верный снимок
Du comme il faut… (Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.)
 
«Евгений Онегин» Пушкин.

На самом деле в этих строчках Пушкина, на мой взгляд, идеал женщины.

Для Танечки был первый сильнейший аргумент, когда мы стали выходить из этого стадиона с концерта. Это же огромная толпа! Я взял Таню за руку и повел за собой. Она до сих пор помнит этот случай и говорит: «Меня так никогда никто не брал за руку, не вел за собой уверенно, крепко, горячо держа».

В какой-то момент Танечка сказала, что не может часто видеться, потому что у нее дела и работа. Она рано встает, домой возвращается только в семь вечера. А у меня вечером спектакль, а утром я рано не могу вставать, потому что работаю до ночи. Наши графики были совершенно разные, и действительно сложно было видеться. И в один длинный обеденный перерыв, когда я уже буквально требовал встретиться, она сказала, что «пока нет возможности никакой». Но я приехал, однако в подъезд зайти не смог. И по водосточной трубе начал карабкаться и стучаться в окно. Стучался, стучался и думал: «Может, ее нет?» Но еще страшнее была мысль, что она с кем-то. Ревности моей не было предела! С кем она там и почему не хочет встречи со мной?! Но потом я увидел, что шторка шелохнулась, и понял – Танечка все-таки дома и одна.

Мне казалось, что я обычная девочка из обычной московской семьи и, наверное, на меня можно обратить внимание, но начать серьезно встречаться с таким известным парнем… Мне казалось, что это немножко не про меня. То есть вначале я не верила самой себе. А потом мне было сложно представить вот эти молниеносно возникшие чувства, потому что он всегда говорил о том, что полюбил он меня в первую секунду, как увидел. Хотя мои родители тоже поженились очень быстро, и папа всегда рассказывал мне с детства про эту любовь с первого взгляда, которая существовала и существует уже 45 лет у моих родителей. И, с одной стороны, я должна была в это поверить, но мне было очень сложно, что этот красивый, уверенный в себе, пользующийся вниманием мужчина вот так, в первую секунду, увидев меня, решил навсегда серьезно связать свою жизнь с моей.

Татьяна Дюжева, жена Дмитрия Дюжева

– Прошло полтора года, прежде чем Татьяна сказала «да». Мы познакомились 11 сентября, и через полтора года в феврале мы поженились. Предложение Танечке я сделал так: 31 декабря пригласил ее родителей и бабушку со своей двоюродной сестрой, чтобы мы вместе встретили Новый год. И прямо перед речью Президента я встал на колено, открыл коробочку с кольцом и сказал: «Танечка, я хочу сделать в жизни все возможное и невозможное, чтобы ты была счастлива, любить тебя из последних сил, в каком бы состоянии и где бы я ни находился». И она сказала: «Ой, я… Дима, да, ой-ой». Вот и все, собственно. Потом, когда уже пошла речь о свадьбе и стали обсуждать, какие кольца, я достал обручальное кольцо, которое мне в детстве подарила мама. Танечка надела на мой палец кольцо, и оно оказалось мне впору.

Один из самых главных моментов в моей жизни, когда на мой день рождения сын подарил мне открытку «От сына папе». Там было: «Моего папу зовут Дима. Ему тридцать семь лет, а мне семь. Почему мой папа самый лучший, или три главных факта о моем папе. Первый – он самый любимый папа. Второй – он знаменитый актер. Третье – он самый добрый». И на этой открытке мой портрет, нарисованный Ваней. На рисунке я в пижаме, Ваня меня дома видит в основном в ней, поэтому я – «пижамный папа». И, я думаю, счастье выглядит именно так!

Оглядываясь на прожитые годы, я бы сам себе сказал только одно: «Димка, живи так, чтобы твой сын тебе сказал, что папка у него самый-самый!»

Мария Кожевникова

Мария Кожевникова прославилась в образе недалекой Аллочки из молодежного сериала и скандальным романом с бывшим женихом Ксении Собчак и Жанны Фриске. А потом Мария стала депутатом Государственной думы, работала в одном комитете с Марией Максаковой. Максакова даже звала Кожевникову на их с Денисом Вороненковым свадьбу. Как эпатажная актриса и дочка олимпийского чемпиона Мария Кожевникова стала законотворцем? Как умудрилась, живя в плотном депутатском графике, стать мамой двоих детей? А сейчас еще родила и третьего. Набрала при этом сорок килограммов и не стесняется этого. Впервые после рождения третьего ребенка Мария Кожевникова готова открыть свою удивительную судьбу.

Борис Корчевников, телеведущий

– В детстве, когда я была совсем маленькая, папа был на вершине успеха. Его все узнавали и про меня говорили: «А! Это дочка Александра Кожевникова». Дочка, дочка, дочка… И я когда-то папе сказала: «Ничего, наступит день, когда тебе скажут, что ты – отец Марии Кожевниковой». Этот день наступил сейчас.

«Отец Марии Кожевниковой» – это звучит в моей жизни почти каждый день. Когда она была еще маленькая, мы были достаточно популярные люди. Играли в хоккей и, Бог дал, выигрывали. Мы были «Красной машиной». Жили все в одном доме – Слава Фетисов, Леша Касатонов и остальные. Такой цээсковский дом был. Детей было много, во дворе играли все вместе. И про них говорили «ребенок такого-то». Маше это надоело, и она с характером заявила: «Ты дождешься, что меня будут по-другому называть!»

Александр Кожевников, хоккеист, двукратный олимпийский чемпион

– Сейчас мы с папой общаемся. Но когда мне было 12 лет, он ушел из семьи. Я не очень хорошо помню этот период и даже потом обратилась к врачу, чтобы узнать, почему какие-то этапы в своей жизни я забыла. И один психолог мне сказал, что ребенок имеет такую особенность. Если в детстве были какие-то негативные эмоции или то, что его травмирует, он это как бы стирает. Поэтому я прямо всех подробностей не помню.

Мы сейчас в очень хороших отношениях. Мы одна семья. Папа – наш родной человек. Но, конечно, тогда он вел себя не очень адекватно, потому что все время ей обещал: «Я приду, я тебя возьму туда-то или туда-то». Даже обещал ей поездку в Париж и, естественно, ни одного своего обещания не выполнил. Маша переживала из-за того, что он ей звонил, говорил: «Я приду завтра», – и не приходил. Почему он ушел, это не секрет. Он у нас человек влюбчивый. Постоянно в кого-то влюбляется – всю свою жизнь.

Маргарита Кожевникова, мать Марии Кожевниковой

– То, что у папы другая женщина, было тяжело осознать и принять. Мне хотелось родителей как-то помирить, чтобы они были вместе. Но что я хочу сказать всем в такой ситуации… Для меня это было огромным пинком для переосмысления и для понимания, чего я хочу достичь дальше в жизни. Возможно, если бы не было развода родителей, я бы сейчас перед вами не сидела и добилась бы гораздо меньших результатов. Потому что я именно тогда поняла, что хочу быть независимой, причем ни от кого: ни от родителей, ни от мужа, и работать, достигать своих целей, чтобы не попасть никогда в ситуацию моей мамы. До того, как родители развелись, она никогда не работала. Я помню, как ей было тяжело пойти работать учительницей, как она вставала рано по утрам. И это было на моих глазах. Я это не то что помню, а ощущаю. И поэтому мне так было важно, чтобы она перестала работать. Это было мое самое первое взрослое, огромное желание. Я поняла, что для меня эта ситуация явилась большим стимулом.

Я поехал в отпуск в Америку и остался там на пять с половиной лет. В Лос-Анджелесе в суши-баре я случайно познакомился со знаменитым актером. Ему сказали, кто я такой, и он предложил мне создать хоккейную школу. И мы это сделали. Конечно, я скучал по дочке, она же любимая. Я пытался звонить. Рита брала трубку и говорила: «Маши дома нет». Или: «Она не хочет говорить», или: «Она занята». Иногда получалось поговорить, но это была буквально пара слов.

Александр Кожевников, хоккеист, двукратный олимпийский чемпион

– Я считаю, что тогда все было по-другому. Так складывались обстоятельства. Я действительно была постоянно на тренировках и не сидела дома у телефона. Если, может быть, папа и набирал время от времени мой номер, меня могло действительно не оказаться дома. Я не ставила какой-то забор или стенку, чтобы с ним не общаться. У меня даже не было номера его телефона, чтобы набрать ему. У папы была какая-то другая жизнь. Наверное, с обеих сторон было непонимание, нежелание… И обида, безусловно, которая разделяет людей.

Когда мне было 18–19 лет, мы с папой попытались навести мосты. Встретились и отпустили все в одну секунду. Мне не нужно было от него извинений, не нужно было, чтобы он мне что-то сказал в свое оправдание. Мне просто нужен был отец. Он великий человек. У него достаточно сложный характер, который передался мне. Папа не умеет молчать. Он всегда говорит правду-матку.

Я умею просить прощение. Но нам это было не нужно. У нас не было «ругачки» какой-то. И у нас получилось сразу, как только мы встретились. Знаете, я очень желал появления дочери, когда она еще в животике была. Рита говорила, что у нас будет мальчик. Я говорю: «Нет, девочка, девочка, девочка…» И вот она появилась.

Александр Кожевников, хоккеист, двукратный олимпийский чемпион

Не все было так легко, конечно. Это сейчас легко. Слава богу, мы такие люди, и Маша, и я, и Кожевников. Мы очень отходчивые. И мы, как бы ни было тяжело, быстро забываем все плохое, какой-то негатив. Это характер. Не зря же я воспитала из нее мастера спорта по художественной гимнастике!

Маргарита Кожевникова, мать Марии Кожевниковой

– После шестичасовой тренировки в зале мама надо мной еще дома измывалась – тянула меня. Я помню, у нас даже соседи снизу жаловались. У меня было такое упражнение – булаву положить сзади, сделать наклон и достать эту булаву в прогибе в спине. Я все время отрабатывала этот элемент, и булава постоянно падала. В результате к нам пришли соседи и сказали: «Мы вызываем милицию!» Но, знаете, это еще должно быть дано свыше. И это тоже надо понимать. Когда-то, может быть, нужно самой себе признаться, что, ну, нет этого таланта от Бога. Я была дубовая. Я была не мягкая. Мне все давалось на преодолении. Кстати, это, наверное, отразилось на моем характере – я никогда не опускала руки. Ведь я с четырех лет видела, как другие девочки садились на шпагат через месяц, а я садилась через три, но садилась. Мне всегда сложнее было. Я всегда в таких условиях существовала, всегда приходилось доказывать самой себе и окружающим, что я смогу. То же самое было в актерской карьере и в Государственной думе.

Образ Аллочки в «Универе» дался мне крайне тяжело. Наверное, вообще самая тяжелая моя роль. Когда я увидела «тестовые», пилотные серии, я сказала: «Наверное, вам меня надо менять». Потому что это была настолько шаблонная блондинка в розовом платье, все было настолько ужасно, что я надеюсь, никто никогда не увидит этих пилотных серий. Это было фиаско, провал актерской игры. После этого пришел режиссер и сказал: «Ну давай попробуем. Давай походим в рестораны. Ты будешь там наблюдать за этими девушками». Я начала ходить по ресторанам, смотреть, как эти девушки кладут на видное место телефон последней модели, как они смотрят на мужчин. С одной из них я начала общаться. Это была очень красивая девчонка, мечтающая выйти замуж за супербогатого человека. Она всегда цокала, когда разговаривала, такая у нее была привычка. Я тогда подумала: «Классная штука, обязательно надо для моей героини это взять». И вот так вот понемножку-понемножку начала брать их мимику, начала брать их движения. В результате я полгода работала над ролью, прежде чем мы начали снимать серии.

Но я никогда не отнекивалась от роли Аллочки и благодарна сериалу «Универ». Он принес мне популярность, любовь зрителей, хорошие гонорары. И глупо говорить, что я все это хочу стереть. Это моя жизнь. Три года тяжелейшего труда, потому что ситуационная комедия – один из самых сложных жанров. Заставить человека смеяться гораздо сложнее, чем заставить его плакать.

Мы по 15–16 часов снимались. Девчонки держались как спортсменки, а мальчики у нас почти ежемесячно уезжали с сердечными приступами, потому что двенадцать часов постоянно излучать из себя радость и смеяться в камеру невозможно.

После того как примерно три года прошло, я поняла, что уже не читаю сценарий. Я уже не живу. У меня уже вообще в жизни не появлялась улыбка. Мне было настолько тяжело, что я решила уйти с насиженного теплого места. Пришла к продюсерам и сказала, что покидаю сериал. Притом что у меня были баснословные гонорары. Я уже могла себе позволить много вещей, машину, например. И это тоже очень был важный аспект для меня… Состояться, не зависеть никак от родителей. Я даже попросила маму уйти с работы и ее содержала. Для меня это было крайне важным достижением, к которому я шла с двенадцати лет, когда от нас ушел папа.

Из сериала я уходила в никуда. И продюсеры посчитали, что у меня, может, какая-то звездная болезнь или еще что-то, а я просто уже не могла. Это было крайне тяжело.

Когда я только стала популярной, ко мне стали обращаться люди: «Вы же там в Москве… Помогите нам, пожалуйста!» Я начала помогать. Мне казалось, что я имею для этого возможность.

Букет болезней у нашего сына получился из-за того, что было поражение головного мозга. Я написала всем звездам, всем персонам. В Инстаграме тоже всем написала. И откликнулась Мария Кожевникова. Ответила, что нас переведут в ту больницу, о которой мы очень мечтали. Мы верили просто, что нам там помогут, это было какое-то чувство родительское. И мы не ошиблись. Спасибо Марии за то, что она сделала для нашего ребенка. Этому цены нет, поверьте. Она дала вторую жизнь нашему Руслану. Она стала ангелом-хранителем. Я не знаю, что дальше случилось бы с нашим ребенком без нее.

Шерали Гулов и Юлия Чижикова, родители Руслана Гулова

– Когда мне написала эта семья, разве я могла пройти мимо? Причем там была ужасная история. Ребенок был совершенно здоров. И, видимо, была врачебная ошибка. Ребенку что-то вкололи. Потому что не может быть такого, что вкалывали антибиотик, было все нормально, а тут вдруг остановка сердца, кома и так далее. Я просто не могла пройти мимо этой истории.

В тот момент был человек, которому моя работа в Государственной думе не давала покоя, – Ксения Собчак. Она как-то написала обо мне: «Ура, товарищи! Раскрыт секрет депутатства Марии Кожевниковой!» – и выставила фотографию, где показала на ней якобы мой секрет. Это была фотография, где я сидела в платье и кто-то снизу сфотографировал. Но когда я зашла в интернет, чтобы посмотреть, есть ли еще подобные фото, то как раз рядом с моей фотографией была точно такая же Ксюши Собчак. Так что у Ксюши такие же «секреты».

Ксения тогда в политике принимала очень активное участие. Мне говорили о том, что у нее тоже есть желание войти в органы власти – в Государственную думу или еще куда-то. Когда она узнала, что я стала депутатом, а она нет, у нее возникли какие-то, видимо, ко мне вопросы. Я готова была даже на них ответить, если бы она действительно как журналист ко мне обратилась с интервью. Но когда уже пошли в ход какие-то вещи грязные, пошлые, ниже плинтуса, я приняла решение на это не отвечать. Более того, через несколько лет она ко мне подошла на каком-то кинофестивале и сказала: «Мария, давайте прошлое забудем?» А я ответила: «Да мы уже пытались». Она говорит: «Кто прошлое помянет, тому глаз вон». Я в ответ: «А кто забудет, тому – два». Вот на этом и разошлись. Меня может обидеть только действительно правдивая критика. А вот мимо каких-то таких вещей, как с Ксюшей, я прохожу уже давно.

Еще одно время ходили слухи, что мы хорошо общаемся с Марией Максаковой, которая тоже была и актрисой, и депутатом. Но мы не разговаривали ни на темы материнства, ни о других личных вопросах, потому что мы достаточно разные люди. Да, работали в одном комитете, но какой-то дружбы или близких отношений у нас не было.

Максакова приглашала меня на свою свадьбу с Вороненковым, но я не пошла, потому что у меня есть близкие, родные люди, на которых у меня в последнее время не хватает ни минутки. И приходится выбирать: либо мероприятия, либо времяпрепровождение с детьми или друзьями. Между не совсем близкими мне людьми и семьей я выбираю семью.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!
Купить легальную копию

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации