Текст книги "Неопределенная Вселенная"

Однако такой взвешенный подход, не зацикленный ни на одной из теорий и включающий в себя планомерный сбор данных, не заслужил широкого внимания космологов, поскольку существует немало сложностей наблюдательного характера и результаты таких исследований не способны объяснить те или иные явления. Космологи же считают своим долгом искать ответы на вопросы: что, как, когда, почему, которые нам представляются нелегитимными и ненаучными по отношению к Вселенной.

В официальной космологии планирование исследований основывается на определенной теории. Например, мы предполагаем a priori определенные вещи, и целенаправленно ищем подтверждение им путем астрономических наблюдений. Официальная космология всегда нуждается в тесной связи между теорией и наблюдениями, причем наблюдения являются вторичными. Например, стандартная для космологии группа теорий Friedmann-Lemaitre (FL)[29]29
  Модель Фридмана – Леметра – Робертсона – Уокера – одна из космологических моделей, удовлетворяющих полевым уравнениям общей теории относительности, первая из нестационарных моделей Вселенной. Предложена Александром Фридманом в 1922 г. Модель Фридмана описывает однородную изотропную вселенную с веществом, обладающую положительной, нулевой или отрицательной постоянной кривизной. Независимо от Фридмана описываемую модель позднее разрабатывали Леметр (1927), Робертсон и Уокер (1935), поэтому решение полевых уравнений Эйнштейна, описывающее однородную изотропную вселенную с постоянной кривизной, называют моделью Фридмана – Леметра – Робертсона – Уокера.


[Закрыть]. Их метрика описывает гомогенную изотропичную, имеющую одинаковый состав независимо от направления нашего наблюдения. Эти модели легко понять, и они способны дать объяснения полученным наблюдениям. Более того, физические предсказания этих моделей (наличие во Вселенной реликтового излучения[30]30
  Реликтовое излучение (или космическое микроволновое фоновое излучение от англ. cosmic microwave background radiation) – космическое электромагнитное излучение с высокой степенью изотропности и со спектром, характерным для абсолютно черного тела с температурой 2,725 К. Считается, что реликтовое излучение сохранилось с начальных этапов существования Вселенной и равномерно ее заполняет. Экспериментально его существование было подтверждено в 1965 г. Наряду с космологическим красным смещением реликтовое излучение рассматривается как одно из главных подтверждений теории Большого взрыва.


[Закрыть] а также распределение элементов в ранней Вселенной) кажется, получают подтверждение с помощью астрофизических наблюдений. Проблема заключается в том, в какой степени эта информация подтверждает факт расширения Вселенной?

Согласно текущим астрономическим наблюдениям, обозреваемый нами участок Вселенной почти изотропичен[31]31
  Изотропия (изотропность) (от греч. isos – равный и tropos – направление) – одинаковость во всех направлениях, инвариантность, симметрия по отношению к выбору направления (в противоположность анизотропии).


[Закрыть].

Это верно в отношении распределения галактик на большой шкале, а также в отношении наблюдаемого реликтового излучения. Это позволяет нам создать модель сферической симметричной Вселенной с нами в центре, что будет подтверждено (по крайней мере, не опровергнуто) астрономическими наблюдениями. В целом подобная модель не может стать популярной в философском смысле ввиду того, что геоцентрическая модель с Землей в центре Вселенной, а затем и гелиоцентрическая модель с Солнцем в центре Вселенной провалились. Так что модель Вселенной с нашей галактикой в центре хотя и возможна, но очень мало вероятна.

Мы можем применить космологический принцип, гласящий, что предположить гомогенность[32]32
  Гомогенная система – система, состав и свойства которой во всех частях одинаковы.


[Закрыть] Вселенной следует потому, что это наиболее простой вывод, основывающийся на наблюдениях.

Другой аргумент основывается на уже упомянутой Friedmann-Lemaitre (FL) модели, подтвержденной наблюдениями. Но так или иначе проблемы, связанные с астрономическими наблюдениями, невозможность точного измерения расстояний не позволяют вполне полагаться на этот аргумент. То есть теоретически астрофизическая космология может решить эту задачу, но практически она не в состоянии предъявить достаточное доказательство, основанное на наблюдениях, в силу указанных ограничений.

Таким образом, общепринятой является пространственная однородность (гомогенность) Вселенной, хотя и доказанной ее считать невозможно.

Однако альтернативой является предположение, что мы живем в пространственно неоднородной сферической Вселенной, при том, что все равно наша галактика находится близко к ее центру с космологическим красным смещением (cosmological redshift)[33]33
  В теории относительности доплеровское красное смещение рассматривается как совместный результат движения источника относительно приемника (обычный эффект Доплера) и замедления течения времени в движущейся системе отсчета (поперечный эффект Доплера, эффект специальной теории относительности). Следует отметить, что в космологии красное смещение интерпретируется не как результат действительного существования скорости удаленной галактики относительно наблюдателя (галактики в среднем неподвижны в сопутствующей системе отсчета, если не считать случайных, так называемых пекулярных скоростей), но как результат космологического расширения Вселенной.


[Закрыть], частично объяснимым гравитацией.

Подобным образом данные, получаемые от наблюдения сверхновых в других галактиках (supernova data), интерпретируются как доказательство космологической константы, что тоже может служить доказательством негомогенности без необходимости введения понятия темной “dark energy”. Большинство космологов не принимают подобного подхода, однако не существует доказательства, что он неверен. Приведенные факты иллюстрируют дополнительную неопределенность в этом вопросе, напоминая, что доказательство гомогенности Вселенной не так просто, как кажется.

Давайте рассмотрим так называемый физический аргумент. Он гласит, что физические процессы, такие как космологическая инфляция[34]34
  Инфляционная модель Вселенной – гипотеза о физическом состоянии и законе расширения Вселенной на ранней стадии Большого взрыва (при температуре выше 10 в 28 степени градусов K), предполагающая период ускоренного по сравнению со стандартной моделью горячей Вселенной расширения. Предложена в 1981 г. Аланом Гутом и Андреем Линде.


[Закрыть], делает существование гомогенной Вселенной очень вероятным, во всяком случае, более вероятным, чем существование негомогенной Вселенной. Хотя это и важный аргумент, мы должны отдавать себе отчет, что мы всего лишь заменяем обсервационный тест теоретическим предположением, которое может быть как верным, так и неверным.

Может показаться, у космологов нет конкретного доказательства, что инфляция действительно имела место на ранних стадиях развития Вселенной. Инфляционная теория популярна потому, что она в состоянии предсказать анизотропию реликтового излучения на малой шкале.

Однако и другие модели могут дать подобные предсказания.

Не означает ли это, что прежде чем пытаться объяснить инфляцию с помощью «темной энергии» “dark energy[35]35
  Темная энергия – в космологии гипотетическая форма энергии, имеющая отрицательное давление и равномерно заполняющая всё пространство Вселенной. Согласно общей теории относительности, гравитация зависит не только от массы, но и от давления, причем отрицательное давление должно порождать отталкивание, антигравитацию. Согласно последним данным, обнаружившим ускоренное расширение Вселенной, такая сила должна действовать в космологических масштабах. Темная энергия также должна составлять значительную часть так называемой скрытой массы Вселенной. Существует два варианта объяснения сущности темной энергии: темная энергия есть космологическая константа – неизменная энергетическая плотность, равномерно заполняющая пространство; темная энергия есть некая квинтэссенция – динамическое поле, энергетическая плотность которого может меняться в пространстве и времени. Окончательный выбор между двумя вариантами требует высокоточных измерений скорости расширения Вселенной, чтобы понять, как эта скорость изменяется со временем. Темпы расширения Вселенной описываются космологическим уравнением состояния. Разрешение уравнения состояния для темной энергии является одной из самых насущных задач современной наблюдательной космологии.


[Закрыть]”, стоит найти более весомое доказательство, что инфляция имела место?

Неопределенность Вселенной в нашем представлении порождает ситуацию, при которой гипотетические явления объясняются новыми гипотетическими материями, и этой бесплодной деятельности не видно конца.

Одним из выходов из сложившегося положения может стать переосмысление понятия времени в рамках науки космологии. Так, например, Джулиан Барбур (Julian Barbour) в своей книге «Конец времени: следующая революция в физике»[36]36
  Barbour, Julian. The End of Time: The Next Revolution in Physics. Oxford University Press, 2001.


[Закрыть], впервые опубликованной в 1999 г., отрицает существование времени, считая его не более чем иллюзией. Книга начинается с описания развития взглядов автора на время. После окончания физического факультета Барбур увлекся идеями о новой интерпретации времени. Он ознакомился с работами Поля Дирака (Paul Dirac), котрые привлекли его внимание к квантовой физике.

Несмотря на то что воззрения, отрицающие существование времени, противоречат нашим интуитивным ощущениям, Барбур пытается убедить читателя, что наши ощущения в какой-то мере соответствуют Вселенной, в которой отсутствует время. Барбур подчеркивает, что многие ученые давно уже расстались с мыслью о том, что «Я» существует во времени. Мы воспринимаем себя как вневременных субъектов с нашими воспоминаниями и планами на будущее. Если серьезно воспринимать выводы атомной теории, то следует заявить, что кошка, которая подпрыгнула, это не та же кошка, которая приземлилась. Ведь облачка молекул, из которых состоят все объекты материального мира, постоянно меняются, причем эти перемены происходят с огромной скоростью. Микрокосмос постоянно изменяется, таким образом нельзя утверждать, что кошка или человек в своем физическом состоянии сохраняются неизменными с течением времени. Следующая революция в физике, по мнению Барбура, заставит прекратить обсуждение явлений и объектов в понятиях времени. Вместе с тем другого пути обсуждения не существует, поскольку само человеческое сознание основывается в своей деятельности на течении времени. Автор предполагает, что Вселенная состоит из вневременных составляющих, и время – лишь иллюзия, которая создается нашим сознанием, когда мы пытаемся обозревать и анализировать окружающий мир. Поток человеческого сознания и ощущение текущего момента, длящееся примерно секунду, зиждутся всего лишь на нашем восприятии мира. В человеческом мозге информация о прошлом связывается в причинно-следственную цепь с информацией о настоящем моменте. Таким образом, время – это, скорее, характеристика мыслительного процесса, пусть абсолютно необходимая для мышления, однако свойственная исключительно мыслящим индивидам. В работе Барбура мозг человека именуется «капсулой времени» “time-capsule”. Его рассуждения остались бы не замеченными, если бы Барбур не применял математику для переосмысления фундаментальной физики без использования параметра времени. Он дал своей вселенной без времени название «Платония» в честь вечных форм, о которых говорил Платон. Платония Барбура состоит из бесконечного числа «сейчас» – “nows”. По утверждению Барбура, такой «безвременной подход» позволяет объяснить загадку «стрелы времени». Во всех прочих космологических теориях время течет из особого момента, который именуется «началом Вселенной», в сторону ее будущего, ее «конца».

Но в Платонии нет никакого «начального момента», потому что в ней нет времени, и значит, не может быть выделенной во времени точки. Подобно Платонии для трех точек, в которых есть особая конфигурация Альфа (где все частицы системы находятся в одном месте), так и в общем виде, для всей Вселенной, Платония тоже имеет некую особую точку, или конфигурацию Альфа, когда все частицы Вселенной находятся в одном месте.

Кроме того, говорит Барбур, «безвременной подход» к «рождению Вселенной» позволяет избежать сингулярности Биг Бэнга, где, как мы уже говорили, возникают огромные трудности из-за чудовищного «искривления» обычных пространства и времени. Барбур не теряет надежды проверить свои утверждения экспериментально.

Для простоты понимания давайте представим Вселенную в ее пространственно-временной форме в виде амфоры. В таком случае точкой Альфой можно считать остроконечное дно амфоры. Однако никто не возьмется утверждать, что амфора развилась из этой точки и что все ее части не существуют одновременно.

Было бы весьма занятно, если бы измерения, предназначенные проверить, как расширяется Вселенная со временем, в конечном счете послужили бы доказательством того, что никакого времени (и расширения в нем) в природе нет и в помине. А если мы все же имеем твердое ощущение направленного времени, то это лишь потому, что наш мозг сформировался в условиях макромира, управляемых законами Ньютона и Эйнштейна, которые описывают «истинный», «безвременный» мир лишь приблизительно, при помощи «надуманной» категории «времени».

Глава 6
Отмена общепринятого понятия времени

За месяц до смерти Альберт Эйнштейн, выражая соболезнования родным своего усопшего друга Бессо, писал, что «различие между прошлым, настоящим и будущим есть всего лишь иллюзия, хотя и очень трудно преодолимая, и смерть не более реальна, чем та жизнь, которую она завершает».

Время – это упрямая иллюзия, в рамках которой протекает всё наше существование и вне которой мы не можем представить себе ничего. И всё же время – не более чем очередной обман наших чувств. Многое, как мы увидим, доказывает тот факт, что наши переживания, связанные со временем, наивны; от этого, однако, они не становятся менее мучительными. У Льюиса Кэрролла Алиса плачет, когда ей говорят, что она нереальна, а только снится, и на ее возражение, что если она плачет, значит, она реальна, отвечают: «Не думаешь ли ты, что эти слезы реальны?» Так и мы, как бы себя ни убеждали, какие бы научные и философские доказательства реальности и нереальности времени ни приводили, останемся всего лишь людьми, со всем ворохом своих иллюзий и заблуждений. Коперник не сдвинул человека из центра Вселенной, Дарвин не сделал человека потомком обезьяны, и Фрейд не развенчал его разум, погрузив в хаос бессознательного. Человек всегда остается человеком, несмотря ни на какие философские воззрения и научные открытия, но, возможно, обратив внимание на тот факт, что время, приносящее ему самое огромное страдание, время, обрекающее его на небытие, само является хоть и очень упрямой, но всего лишь иллюзией, он посмотрит на этот мир с улыбкой и облегчением, ощутит свою вечную сопричастность мирозданию, и в этом чувстве и будет заключено его обретение вечности. А дальше пусть человек окунается во вселенную своих собственных иллюзий, нелепых страданий и глупых целей, которыми наполнены наши дни. Пусть так, но однажды ухваченная мысль, что и время – не что иное, как всего лишь упрямая иллюзия, оставит в нем лучик надежды, что приговор его в этой жизни не столь «окончателен и обсуждению не подлежит».

Фрейд писал: «Подлинный источник религиозности заключается в особом, никогда не покидающем чувстве, подтверждение которого находят и у других людей и которое, вероятно, свойственно миллионам. Это чувство можно назвать ощущением вечности, как бы ощущением чего-то безграничного, беспредельного, чего-то океанического. Это чувство – чисто субъективное явление, а не догмат веры. С ним не связана никакая гарантия личного бессмертия, однако именно в нем источник религиозной энергии, которая подхватывается различными церквами и религиозными системами, вводится ими в определенное русло и в них, конечно, и истощается. Только на основании такого океанического чувства человек может назвать себя религиозным, даже если он отвергает любую веру и любую иллюзию... У себя лично я не могу обнаружить наличие этого океанического чувства».

Возможно, Фрейд и обходился без этого «океанического чувства», но многие из нас обойтись без него не могут. Без него мы ничтожные песчинки, а время – наш безжалостный палач.

Представленные здесь идеи призваны доказать, что времени не существует, во всяком случае не существует того, что мы обычно называем временем. С первого взгляда это утверждение звучит парадоксально до банальности и попадает в категорию заявлений типа: «Бога нет» от Ницше, «Бог есть» от Соловьева, «движения не существует» от Зенона и так далее. Увы, но только категоричностью заявлений можно привлечь внимание, надеясь, что эти строки будут прочитаны не только автором, но и кем-нибудь еще.

Философская литература настолько зарекомендовала себя как «заумное чтение» – и по стилю, и по содержанию, – что практически невозможно ожидать какого бы то ни было интереса к новому философскому труду, даже если он касается самых что ни на есть животрепещущих для каждого мыслящего живого существа вопросов: жизни и смерти, бренности существования и его смысла. Философы давно забыли, что философия нужна человеку и сама по себе не представляет никакой ценности, если человек не может с ее помощью хоть чем-то облегчить свою жизнь. Поэтому, отойдя от привычного для философских работ «языка занудства», бесконечных туманных цитат и ничего не значащих слов, отказавшись от успеха в среде философствующих (ибо их признание недостижимо и малоценно), я обращаюсь к обычному человеку, человеку, ищущему и не находящему ответа на вековечные вопросы, человеку, разочаровавшемуся когда-либо найти на них хоть сколько-нибудь приемлемый ответ.

Если разобраться во всех душевных переживаниях человека, нетрудно заметить, что виновником страданий является время – так, как мы его понимаем. Время, уносящее безвозвратно нашу жизнь, поглощающее нашу плоть, ведущее нас к неминуемой смерти, лишающее нашу жизнь какого-либо приемлемого на индивидуальном уровне смысла. Многочисленные и столь же необоснованные философские и религиозные концепции, сулящие нам «вечную жизнь» и «бессмертие души», не удовлетворяют нас. Как, впрочем, и материалистические воззрения, успокаивающие фактом полезности нашего биологического существования в рамках вида, участия в процессе смены поколений и произведении на свет потомства. Не слишком помогают в страхе смерти и уверения в стиле Эпикура, подхваченные Сенекой и, наконец, присвоенные Шопенгауэром, будто мы не имеем никакого отношения к смерти, поскольку пока мы живем, смерть не имеет к нам никакого отношения, а если не живем, то, опять же, смерть не имеет к нам никакого отношения. Много сказано мудрецами человечества, но мало помогают их постулаты человеку в его вечных и одиноких вопросах, вопросах, виной которых всегда является время. Время, без которого все эти вопросы теряют смысл и актуальность.

Я берусь доказать несостоятельность понятия времени, выявить все дурные последствия заблуждения человеческого разума, связанные с этим ошибочным понятием, и пересмотреть основные аспекты мироздания и мироощущения в рамках отмены понятия времени.

Что может дать прочтение этого эссе? Возможность полностью пересмотреть взгляды человека на мироздание и свою роль в нем. Эта концепция, оставив верующего верующим, атеиста атеистом, сможет освободить от страха смерти, чувства бренности и бессмысленности существования, боли потерь и неудач, позитивно изменит взгляд на понятия справедливости, счастья, самореализации на основе доказательств и рассуждений в рамках современных достижений в физике, астрономии, биологии и психологии, изложенных более или менее доступным языком.

Что даст непрочтение этого эссе? Возможно, кратковременное удовлетворение чувства превосходства над очередным «мессией», коим пытается изобразить себя автор. Но вопросы несчастья, смерти, бренности существования, безвозвратно ушедшей жизни и потерянного навсегда времени так и останутся без какого бы то ни было сносного решения, будь потенциальный читатель атеист или верующий, всё равно. Ибо ни одна из ныне существующих вер и концепций не соответствует вполне удовлетворению запросов современного человека, хотя бы потому, что все основные верования создавались давно и мало приспособлены к окружающей реальности. Итак, речь не пойдет о новой религии или антирелигии. Мы постараемся найти, изучить и устранить первопричину наших проблем – неверное понятие человеческого разума о времени.

Время, или то, что мы так называем, есть не что иное, как то, как мы его воспринимаем. Прежде чем опереться на научные факты, следует оговориться, что человеческий язык, как и его создатель – человеческий разум, не приспособлен обсуждать понятия, которые не являются актуальными для наших органов чувств. (Далее мы отдельно рассмотрим вопрос несостоятельности средств человеческого разума для осмысления мироздания.) Поэтому нам придется говорить о времени в понятиях пространства или в других необычных формах, что на первый взгляд может звучать как нонсенс. Но, как мы докажем позже, наше восприятие неоднократно ошибается, представляя действительность совсем не такой, какова она есть, и от нас зависит, будут ли эти заблуждения причинять нам страдание или нет.

Наше сознание устроено так, что мы можем воспринимать мир только во временной последовательности. Это неудивительно. Мы не можем думать несколько мыслей одновременно, не можем производить несколько математических действий в одно и то же время, несмотря на то, что давно созданы компьютеры, способные выполнять несколько действий в один и тот же момент. Эволюция дала нам способность осуществлять мыслительный процесс только по одной мысли в отдельно взятый момент (те, кто считаются способными делать несколько дел одновременно, просто быстро переключаются с одной мысли на другую и возвращаются к предыдущей, не теряя последующую). Поскольку мысли возникают не одновременно и зависимы от предыдущих, образуется их ряд, последовательность, а следовательно, и ощущение времени как смены текущих мыслей, связанных с приемом впечатлений от окружающего мира и их осознанием. Откуда возникла такая система работы мозга? Почему именно такая несовершенная, по сравнению даже с «искусственным интеллектом», созданным нашими же руками и способным мыслить одновременно? (Хотя если группу людей воспринимать как единый интеллектуальный аппарат, можно добиться того же эффекта параллельного мышления, которое встречается в компьютере, но мы ведем речь об уровне индивидуума.) Причина неодновременности мышления кроется в неодновременности развития событий в окружающем мире, где стакан, падая со стола, разбивается, и наоборот, никогда самостоятельно не склеивается из осколков и не взлетает обратно на стол, и никогда не находится в состоянии и стакана, и осколков одновременно. Эту последовательность событий, которую отображает принцип нашего мышления, можно сонаправить с термодинамической стрелой, вдоль которой нарастает энтропия – рассеяние энергии. Что первично? Ограниченность нашего сознания, способного фиксировать последовательность событий только в одном направлении и только сонаправленно с термодинамической прямой? Или же несовершенство мироздания, которое глупо и расточительно движется к нарастанию рассеяния энергии в пространстве, то есть, по сути, к своему уничтожению? Прежде чем подозревать мироздание в несовершенстве и расточительности, давайте отнесемся скромно к нашим способностям (способностям потомков приматов), заявив, что наша неспособность воспринимать события одновременно вовсе не должна означать отсутствие одновременного существования этих событий.

Как бы мы ни вглядывались за горизонт, объекты, находящиеся за ним, остаются невидимыми. Для наших органов чувств они не существуют, хотя опыт не позволяет нам заявить, что они не существуют вообще.

Так, читая книгу, мы не считаем, что прочитанные страницы безвозвратно исчезли, поскольку мы их перелистнули и непосредственно не наблюдаем, а последующие страницы еще не написаны, поскольку мы их еще не просмотрели.

Мы не можем читать все страницы книги одновременно, однако книга существует целиком и одновременно, независимо от того, хотим мы этого или нет. Опыт нам это подсказывает, и главное, мы всегда можем это проверить, забежав вперед или вернувшись назад. Хуже обстоит дело, например, со слайдами, показываемыми нам последовательно. Изображение на экране исчезает, и мы не можем ни вернуться, ни забежать вперед, потому что слайды, скажем, демонстрируются нам другим человеком. Но и здесь опыт подсказывает, что все слайды существуют одновременно, а мы лишь просматриваем их последовательно.

Перейдем к восприятию нами явлений, которые мы не можем рассмотреть непосредственно и полностью и которые возникают вне нашего влияния. Одно из таких явлений – восход Солнца. Большую часть своего существования человечество верило, что Солнце «тонет в море», далее решило, что оно вращается вокруг Земли. Ну и относительно совсем недавно оказалось, что Земля вращается вокруг Солнца. Однако мы упрямо продолжаем говорить, а значит, и мыслить: «Солнце встало», «Солнце село», мало ли что еще придумают ученые, а так вернее, потому что этими словами мы точно отражаем свои ощущения по отношению к наблюдаемому объекту – огненному шару, который постепенно опускается, скрываясь, или появляется, поднимаясь, относительно линии раздела между землей и небом. В той же мере, как восход и заход Солнца не существует на самом деле, а лишь является нашим ощущением, основанным на астрономическом событии совсем другого характера (вращении Земли вокруг Солнца), наше ощущение по поводу других глобальных вещей может быть столь же ошибочным.

Безусловно, существовали верования, построенные на страхе человека, что, раз зашедши, Солнце более не взойдет. Молитвы и традиционные обряды древних народов нередко базировались на этом страхе. Теперь, пользуясь фактами, которые дает нам наука, разве что совсем умалишенный может опасаться за восход Солнца и терзаться всю ночь от страха: а взойдет ли оно на этот раз?

В «Критике практического разума», в заключении, Кант пишет: «Две вещи наполняют душу всегда новым и всё более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И то, и другое мне нет надобности искать и только предполагать, как нечто окутанное мраком или лежащее за пределами моего кругозора. Я вижу их перед собой и непосредственно связываю их с сознанием своего существования. Первое начинается с того места, которое я занимаю во внешнем чувственно воспринимаемом мире, и в необозримую даль расширяет связь, в которой я нахожусь, с мирами над мирами и системами систем, в безграничном времени их периодического движения, их начала и продолжительности. Второй начинается с моего невидимого Я, с моей личности, и представляет меня в мире, который поистине бесконечен, но который ощущается только рассудком и с которым (а через него и со всеми видимыми мирами) я познаю себя не только в случайной связи, как там, а во всеобщей и необходимой связи. Первый взгляд на бесчисленное множество миров как бы уничтожает мое значение как животворной твари, которая снова должна отдать планете (только точке во Вселенной) ту материю, из которой она возникла, после того, как эта материя короткое время неизвестно каким образом была наделена жизненной силой. Второй, напротив, бесконечно возвышает мою ценность как мыслящего существа через мою личность, в которой моральный закон открывает мне жизнь, не зависимую от животной природы и даже всего чувственно воспринимаемого мира, по крайней мере поскольку это можно видеть из целесообразного назначения моего существования через этот закон, которое не ограничено условиями и границами этой жизни».

Звездное небо над головой. То, что не переставало быть символом вечности, неизменности, точности. Что касается морального закона, увы, его относительность доказывать необязательно, а вот по поводу звездного неба можно сказать, что оно вовсе не существует на самом деле. То, что мы видим над собой в темную ясную ночь, является таким же, если не еще более чудовищным, обманом наших органов чувств, как восход Солнца. Дело в том, что все звезды находятся от нас на совершенно разных расстояниях, и две звезды, видящиеся нам одновременно, могут находиться одна в двадцати тысячах световых лет от нас, а другая в миллионе световых лет от нас. Их свет достигает сетчатки нашего глаза одновременно, тогда как эти звезды давно могли перестать существовать, взорваться как сверхновые, изменить объем, светимость, температуру, а главное, свое взаимное расположение в пространстве, которое ни в коей мере не соответствует тому, в котором мы их наблюдаем. Ну, и какая же картина разворачивается у нас над головой? Что-то вроде расписания поездов за последние сто лет, где все строчки перепутаны между собой. Много ли толку от такого документа? В том, что мы видим в ночном небе, нет ничего соответствующего действительности в момент наблюдения.

Ну и уж совсем простой, банальный пример. Перрон, который медленно начинает отъезжать, когда поезд начинает движение. Именно перрон, а не мы. До того, как мы начинаем ощущать толчки от движения вагона, нам кажется, что перрон начинает движение, а мы остаемся на месте.

Что, если предположить, что и по отношению ко времени у нас сложилось столь же ложное представление? Что, если нам только кажется, что оно «идет», а на самом деле это такой же обман наших чувств, как в случае с восходом Солнца, звездным небом и перроном?

Давайте рассмотрим предыдущий опыт человечества в попытке осознания сути понятия времени. Ощущение обусловленности и ограниченности понятия времени рамками нашего разума отмечалось давно. Кант в «Критике чистого разума» делает выводы, не противоречащие этим утверждениям: «Время есть не что иное, как форма внутреннего чувства, то есть процесса наглядного представления нас самих и нашего внутреннего состояния. Время не может быть определением внешних явлений <...> ...оно (время) определяет отношение представлений в нашем внутреннем состоянии. Именно потому, что это внутреннее наглядное представление не имеет никакого внешнего образа, мы стараемся устранить этот недостаток с помощью аналогий и представляем временную последовательность с помощью бесконечно продолжающейся линии, в которой многообразие составляет ряд, имеющий лишь одно измерение, и умозаключаем от свойств этой линии ко всем свойствам времени, за исключением лишь того, что части линии существуют все вместе, тогда как части времени существуют друг после друга. <...> Время не есть эмпирическое понятие, извлекаемое из какого-либо опыта. В самом деле, существование или последовательность даже не входили бы в состав восприятия, если бы в основе не лежало априори представление времени. Только при этом условии можно представить себе, что события существуют в одно и то же время (или в различное время) последовательно. Время есть необходимое представление, лежащее в основе всех наглядных представлений. Из явлений вообще мы не можем удалить время, тогда как явления могут быть удалены из времени. Следовательно, время дано априори. Только в нем возможна вся действительность явлений. Все явления могут исчезнуть, между тем как само время (как общее условие их возможности) не может быть уничтожено. Бесконечность времени означает не что иное, как то, что всякая определенная величина времени возможна только путем ограничений одного-единственного, лежащего в основе времени. Поэтому первоначальное представление времени должно быть дано, как неограниченное. Но если части предмета и всякое количество его могут быть представлены определенными лишь путем ограничения, то целое представление предмета не может быть дано через понятие (так как понятие содержит в себе только частичные представления), и в основе представления частей должно лежать непосредственное наглядное представление».