Книга: Промельк Беллы - Борис Мессерер

Их объединяла любовь (порой даже страсть) к искусству, всему красивому, тонкому, поэтичному, хрупкому, мимолетному, талантливому. Описывая эти самые встречи с писателями, актерами, художниками, режиссерами, Мессерер всегда практически так и начинает свой рассказ: "Мы с Беллой...". Они были практически неразлучны (хотя в этом есть, наверное, свой резон: по воспоминаниям автора, Белла умела очаровывать мужчин, это у нее получалось как бы между делом, но мужчин, равнодушных к ее таланту или красоте, практически не было...).

Она не умела жить по фальши, "выслуживаться", защищала несправедливо обвиненных (за отказ подписать петицию против Пастернака ее исключили из Литинститута, в который она с таким трудом поступила, еще и не с первого раза; выступила в защиту Андрея Сахарова; публично называла Бродского гением; когда ей запретили выезд в одну из стран, она учинила скандал "Я не крепостная девка Белка", я имею право ехать куда хочу); в последнюю очередь думала о себе (поэтому, как вспоминает ее муж, отпускать в магазин ее было бесполезно: в эпоху тотального дефицита и больших очередей, она беспрестанно пропускала всех людей, типа им нужнее); была очень эмоциональной женщиной и когда читала стихи, много и активно жестикулировала и с ее пальцев падали массивные перстни; она умела дружить и поддерживать (долгой ее была дружба с Булатом Окуджавой, она как никто ругой могла уговорить его прийти куда-нибудь с гитарой. В замечательном сериале "Таинственная страсть" многими критиками было отмечено, что Булат везде с гитарой и везде поет, почему мол он нигде не просто разговаривает? Вот, значит, где разгадка: его подговаривала на это Белла:).

Белла обожала грузинскую поэзию, много (долгими ночами, под лампой с абажуром) переводила стихов и ее большой мечтой было донести до русских читателей красоту грузинской речи.

Беллу все боготворили, восхищались ею, а она всегда очень волновалась при встрече с людьми, которыми сама восхищалась (Набоковым, Бродским...), а сама была очень простым человеком.

Много-много таких деталей-черточек к портрету великой поэтессы добавляет Борис Мессерер, все они, словно жемчужины, рассыпаны по книге (то есть надо еще потрудиться. чтобы их выискать и собрать в голове цельный образ Беллы), но незримо она словно присутствует на каждой страничке. нет-нет да и словом автор обмолвится о своей главной любви в жизни, приведет ее меткое высказывание, воспоминание (он бережно записывал их за ней, когда она уже стала плохо видеть и почти не писала свих стихов), эссе или стихотворение.

Памятник эпохе и памятник любимой женщине - что может быть романтичнее и проникновеннее? А без их любви, наверное, не случилось бы в ее судьбе много красивых творений:

"Что опыт? Вздор! Нет опыта любви. Любовь и есть отсутствие былого..."

Какая-то уж очень идеальная картинка семейного счастия получилась у автора, но. кто знает, может, действительно бывают такие чудеса...

Похоже, слишком я приземленное (низменное?) существо, чтобы читать о тех годах через призму "короля богемы". Так что с книгой оказалась как на американских горках: то восторг, то сплошная злость. Некоторые рассказы о людях, с которыми жизнь сводила Бориса Мессерера, очаровали меня в рассказе автора. Например, Андрей Миронов, Владимир Высоцкий, Юрий Петрович Любимов, Василий Аксёнов и Владимир Войнович. Многие проскочили мимо, отдельные - раздражали. В книге в принципе много имён тех лет, автор старается говорить с уважением, если не получается - нейтрально. Но в этом ворохе людей можно и запутаться, особенно мне - слабо знающей представителей того времени. Белла появляется на страницах книги постоянно, но, в основном, во главе не засиживается. Всегда где-то рядом, в каком-то порыве, но не в центре. Эту книгу вряд ли стоит читать только ради Ахмадулиной. Хотя основной вывод, который я могу сделать, закрыв эту книгу, что Борис очень любил Беллу.

Правда, в роли "короля богемы" ещё он любил выпить, собраться большой компанией и сотворить какую-то, с моей точки зрения, полнейшую ерунду. Мальчик из интеллигентной и обеспеченной семьи, он вряд ли сталкивался с суровой нехваткой денег. Может, автор в книге решил смягчить ситуацию, но для меня "у нас не было денег и пришлось занимать, чтобы купить машину" (пересказываю своими словами) звучит голосом привыкшего к достатку человека. Описание гулянок, накрытого стола, походов в те или иные (весьма привилегированные) московские кафе и рестораны у современников классом попроще, мне кажется, могло бы вызвать оправданную зависть. В книге такая веселая жизнь льётся почти с каждой страницы. При этом рядом же описывается ужас, когда в любой момент могут забрать, сослать, выслать, упечь в сумасшедший дом. Ахмадулиной и Мессереру повезло: одно исключение из института, да запрет на выезд на несколько лет - довольно счастливая судьба для того времени, хотя они порой позволяли себе резкие поступки, которые могли подставить не только их самих. При этом ужас коснулся и их семей: отца двоюродной сестры Бориса Мессерера Майи Плисецкой расстреляли, мать и маленького брата сослали в лагерь.

Очень противоречивая книга, из-за своего объема ещё ярче высвечивающая такое восприятие (конечно, весьма субъективное). "Промельк Беллы" точно не читался на одном дыхании. Всем, кто планирует за него взяться, очень советую подготовиться к постоянному переключению между людьми, событиями, временами (возможно, лучше изучить эпоху 60-70х). Одна общая линия от тогда к сейчас отсутствует, основное направление сохраняется, но некие петли-отвлечения во времени в будущее или прошлое тоже встречаются. Не знаю, для кого именно предназначена книга. Наверное, для Беллы, как ещё один поклон и признание в любви.

А теперь собственно рецензия. Если кто-то хоть раз смотрел видео, как Б.А. читает свои стихи, ему сразу стало ясно, что человек она неординарный. "Промельк Беллы" - коллекция зарисовок, причём глазами в первую очередь любящего, мужа, а не беспристрастного современника. На стечении этого обстоятельства и, возможно, принципа "о мёртвых либо хорошо, либо ничего" и написана книга. Сам Мессерер, театральный художник, известен не то чтобы меньше, но значительно более узко, чем Б.А., которую ставили в один ряд с Ахматовой, Цветаевой, Пастернаком. В повествовании очень много фамилий и глаголов (встречались с тем-то, делали то-то, потом поехали туда-то, и так далее) - всё это сильно напоминает именно рассказы по фото; Мессерер как будто пытается увековечить их обоих в истории: "встречались с Набоковым", "пили с Высоцким", "пели с Окуджавой", "был у Раневской", "ездили в Америку", "один написал Белле такое письмо, а второй такое" (вообще приводить текст восхищённых записок он любит), - будто бы заявляя: Касались. Относились. Имели Значение. Одним словом, богема - будни и праздники.

В то же время остались неохваченными очень много сфер жизни, которые действительно вызывают у меня интерес. В конце концов, я бы хотела увидеть Б.А. и с другой стороны, помимо характеристик "гениальный поэт" и "не от мира сего". У неё было двое детей (оставленных на воспитание бабушки) - ни слова. Трое предыдущих мужей и целый веер романов - ни намёка (ну, тут хотя бы понятно почему, хотя заявка на "биографию", как мне кажется, подразумевает некоторую объективность). Литературное творчество, в конце концов - очень и очень скупо, вместо этого описывается фривольная (дружеская) переписка на обрывках меню в городе N какого-то дня и месяца отдалённого года, не имеющая никакой ценности кроме личной.

Пока что опубликованы только отрывки, но лично меня их тенденция не радует. Быкова в "Современнике", хоть у него и написано в сто раз меньше, читать намного интереснее.