Текст книги "Секретная азбука сновидений"

Борис Шапиро-Тулин
Секретная азбука сновидений

Вместо предисловия

Сны заминированы пробужденьем.

В.Вишневский

Мысль о том, что когда-нибудь я обязательно начну писать книгу о сновидениях, появилась у меня лет двадцать тому назад в реликтовом сосновом лесу под Екатеринбургом. Места эти из-за близости к шурфам, где добывали когда-то уральские самоцветы, в память об авторе «Малахитовой шкатулки» назывались «Бажовскими». Считалось, и не без основания, что воздух здесь был наполнен особой целительной силой, а потому крупнейшие предприятия города, едва появлялась такая возможность, возводили в этом лесу пансионаты и профилактории для своих сотрудников.

В один из таких пансионатов весной (была вторая половина апреля) мы с моим соавтором Эдуардом Вериго приехали для работы над сценарием трехсерийного художественного фильма.

Фильм по заказу ЦТ готовился к столетнему юбилею М.В. Фрунзе и был посвящен одному из эпизодов его биографии, напоминавшем по своему накалу лихо закрученный боевик. В нем было все – и бегство из острога, и погоня, и ловкая игра нашего героя с жандармерией, чьи сотрудники, встречаясь с ним практически ежедневно, долго не могли распознать в блестящем молодом дворянине, государственного преступника, охота за которым шла по всему краю.

Сроки, как всегда, поджимали, и когда времени для работы уже практически не оставалась, мы поняли, что нам необходимо срочно вырваться из суетной Москвы и укрыться в каком-либо «медвежьем углу». При всем при том «медвежий угол» должен был обладать минимальным признаками комфорта (письменный стол, электричество, удобные постели) а также, что немаловажно, отсутствием какой-либо заботы о хлебе насущном.

Мой соавтор проявил недюжинные организаторские способности, и через два дня после принятого решения мы выгружали две пишущие машинки и множество папок с материалами к сценарию в одном из домиков, стоящих в упомянутом уже реликтовом лесу. Находилось наше жилище метрах в двадцати от главного корпуса пансионата, в котором была огромная и почти пустующая в эту пору столовая, закрытый на висячий замок кинозал и уютная бильярдная, чей интерьер мы перенесли потом почти без изменения в одну из сцен фильма.

Работали мы запоем по 14-16 часов в сутки.

Апрель выдался теплым. Иногда один из нас выносил свою пишущую машинку на столик, сколоченный под огромной сосной, и тогда стук клавиш переплетался с птичьими трелями, которые изо дня в день все больше и больше заполняли собой воздушное пространство. По вечерам, когда слегка подмораживало и верхушки деревьев упирались в яркие крупные звезды, мы, как правило, шли на берег реки и под ее неторопливый говор обсуждали очередные повороты сюжета.

Две первые серии были закончены довольно быстро, а вот с третьей вышла заминка. Мы никак не могли понять, каким образом жандармам удалось все же выйти на государственного преступника, объявленного в розыск, каким образом проникли они в тайну господина Василенко – под этим именем скрывался от преследования опасный беглец.

Готовясь к работе над сценарием, мы усердно искали материалы во всевозможных архивах, понимая (это требовало от нас и телевизионное начальство), что рассказ о реально существовавшем человеке мог опираться только на подлинные факты из его жизни. Но ни в одном из архивов нам не удалось найти упоминание о том, кто и как рассекретил нашего героя.

Пауза в работе зловеще затягивалась. Попытки придумать, как все это могло происходить на самом деле, казались нам неубедительными, легковесными и, в конечном счете, грешащими против истины.

Ситуация грозила стать тупиковой. Мы перестали спать по ночам. Голова разламывалась от множества вариантов, среди которых не было только одного – подлинного.

Однажды под утро, не помню уж на которые сутки, меня сморил странный сон.

Мне снилось, или точнее привиделось, что я оказался в том самом времени, которое мы описывали в нашем сценарии. Я словно бы со стороны наблюдал за всеми перипетиями побега. То, что я увидел, было поразительно. Оказывается, вместе с нашим героем в побег ушел еще один человек, Фамилия которого (я это вспомнил, проснувшись) была Кирилович. Оказавшись на воле, он нашел убежище у давних знакомых, а через какое-то время допустил роковую ошибку – написал письмо своей возлюбленной Юзефе, дочери польских ссыльных, которую он встретил на поселение. Чувства к этой женщине были так глубоки, что, пренебрегая всеми правилами конспирации, он умолял ее приехать к нему, оговорив заранее место их будущей встречи. Письмо по чистой случайности попало в руки мужа Юзефы, работавшего тюремным смотрителем. Обманутый супруг не стал выяснять отношения с неверной женой, а отправился с этим посланием в отделение местной охранки. Блюстители порядка конечно же сделали все, чтобы письмо попало вновь строго по назначению, и когда Юзефа через некоторое время собралась в поездку, направили следом за ней целый хвост филеров. Несчастных влюбленных взяли прямо во время свидания. На допросах Кирилович продержался недолго. Тайна дворянина Василенко была раскрыта.

Вся эта история, развернувшаяся в моем сновидении, оказалась настолько убедительной, что, едва я рассказал ее своему соавтору, мы тотчас же ввели в наш сценарий несколько дополнительных персонажей, тщательно прописали все сюжетные линии, связанные со злополучным письмом, и поставили точку ровно в тот день, который был последним в нашем графике.

Как ни странно, но эта история имела свое продолжение. Через несколько месяцев, после того как фильм был показан по центральному телевидению, мне позвонили из одного областного архива и пригласили посмотреть любопытные документы. То, что я увидел, повергло меня в шок. Передо мной лежал отчет охранного отделения по делу об интересовавшем нас побеге. В отчете фигурировали и Юзефа, и ее муж тюремный смотритель, и человек, совершивший побег вместе с будущим полководцем. Вот только фамилия была у него другая – не Кирилович, а Кириловский.

И еще одно удивительное совпадение. Актриса, блестяще сыгравшая в нашем фильме Юзефу, была как две капли воды похожа на свою героиню, чья фотография находилась в этом же деле. Впрочем, именно такой я видел ее и в своем сновидении.

После тех странных дней в реликтовом лесу, пропитанном целебным воздухом, я понял, что когда-нибудь обязательно попытаюсь разобраться с многочисленными загадками, которые несут в себе наши сновидения, но только спустя почти двадцать лет решился взяться за эту тему.

Проблемы, связанные с «ночным кино» я попытался для некой внутренней классификации расположить в алфавитном порядке. Получилось своеобразное путешествие по солнечным отмелям и полным ужаса ущельям, которые дарят нам ночные видения. Я попытался разобраться с вещими снами и снами про смерть, не обошел сны, в которых мы занимаемся любовью, постарался понять, к чему нам снятся те или иные числа и разгадать множество других тайн из Великого Архива Сновидений.

Материал, собранный в этой книге, многообразен – от постулатов уважаемых психоаналитиков до самых экстравагантных теорий последнего времени, от сакральных значений образов сновидений до узаконенных веками записей в сонниках. Я лишь постарался развесить дорожные знаки в этом бесконечном лабиринте.

И еще одно. Когда я изучал необходимую литературу, смотрел иллюстрации, делал свои записи, я постоянно ощущал дуновение того давнего апрельского ветерка, трели птиц, заполнявших пространство, и неизъяснимое чувство любви, которое таилось среди стволов огромных деревьев.

А
Анализ сновидений

Вначале это было, как детектив.

Доктор Фрейд должен непременно выбраться из некоего города. Он спешит на вокзал, оглядываясь по сторонам. Его задача – остаться неузнанным. Он прикладывает к этому максимум усилий и, вдруг понимает, что все старания напрасны. Какой-то пожилой господин уже давно следит за каждым его шагом. Доктор Фрейд осторожно оглядывается, и к ужасу своему замечает, что наблюдающий за ним слеп, по крайней мере, на один глаз. Что-то знакомое проскальзывает в облике этого человека. Но что это, что? И тут доктор Фрейд внезапно осознает – отец, ну, конечно, отец, – это он, оказывается, внимательно наблюдает за своим сыном…

Когда доктор Фрейд записывает свое сновидение, отца уже нет в живых. Он скончался в октябре 1896 года.

Я не случайно делаю акцент на этой дате. В том же году Зигмунду, или как называли его домашние – Зиги, исполнилось 40 лет, и он переживал жесточайший кризис середины жизни. На его попечении было шестеро детей, жена, овдовевшая мать и сестры. Приплюсуем сюда болезни, утомительные поиски денег, научную работу, где, как он признавался, каждая строка давалась мучительно, и мы получим всю сумму обстоятельств, которая самого оптимистичного и жизнерадостного человека могла превратить в мрачного меланхолика.

Доктор Фрейд не был ни выдающимся оптимистом, ни завзятым весельчаком, он был талантливым и вдумчивым исследователем, который даже факты собственной биографии рассматривал через увеличительное стекло научного поиска. В этом увеличительном стекле виделись не только мельчайшие подробности каждодневного существования, но и то, что скрывалось в неосязаемых и таинственных глубинах психики.

В тяжелейший для себя 1896 год доктор Фрейд начинает писать одну из главных книг, составивших суть его психоаналитического метода – «Толкование сновидений».

Он сразу задает правила игры. Наиболее обильный и удобный материал для исследования – это собственные сновидения. А отсюда вывод – самонаблюдение, вот что будет отныне движущей силой его книги. Простая, на первый взгляд, и в тоже время колоссальной сложности задача. Простая, потому что материал все время рядом, по сути, у тебя под рукой. Сложная, потому что надо иметь невероятное мужество, чтобы преодолеть запреты, находящиеся внутри самого себя, преодолеть, как пишет Фрейд, «понятную боязнь раскрывать интимные подробности собственной душевной жизни». Он взваливает на себя груз, который стоически будет нести до конца и, чтобы укрепить собственный дух на этом непростом пути, приводит высказывание одного авторитетного для себя человека: «Всякий психолог должен признаться в собственной слабости, если это признание позволит ему осветить раннее закрытую проблему».

Слабость одного конкретного человека Зигмунда доктор Фрейд обращает в силу научного метода, который получил название: анализ сновидений. Этот метод назовут впоследствии королевской дорогой в бессознательное.

Красивое название – «королевская дорога», только вот движутся по ней не позолоченные кареты, запряженные шестеркой отборных коней, и не свита в парадных кафтанах шествует рядом, и отнюдь не прекрасные принцессы выглядывают из окошек, любуясь окрестными пейзажами. Увы, не они.

Анна Ахматова написала однажды: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…». Слегка, перефразировав эти строки, мы можем точно так же сказать и про то, что явилось нам в сновидении: «Когда б вы знали, из какого сора…».

Движутся по королевской дороге наши страхи и наши амбиции, наши желания и наши комплексы, движутся, искаженные хитрым шифровальщиком, сигналы о состоянии нашего душевного здоровья. Доктор Фрейд дал метод, как принимать подобные сообщения, как расшифровать их, как из разрозненных и перепутанных фрагментов составить единую карту, на которой стоят предупредительные знаки о существующих внутри нашей психики замаскированных тупиках и скрытых ловушках.

«Когда б вы знали, из какого сора…»

Сновидение доктора Фрейда, приведенное в начале этой главы, начиналось, как детектив, а продолжилось как некий сюрреалистический опус, где герой видит себя с прозрачным стеклянным писсуаром в руках. Этот предмет он держит перед слепым стариком и тот прямо посреди железнодорожной станции, справляет малую нужду.

Доктор Фрейд получил сообщение, которое в столь странных картинках отправило его же собственное подсознание. А расшифровав, понял, какой глубокий след в его душе оставило событие, случившееся в раннем детстве.

Когда-то, давным-давно будущий основатель школы психоанализа страдал недержанием мочи, и однажды этот конфуз случился с ним прямо в спальне у родителей. Он помнил, как отец презрительно сказал, обращаясь к матери, что человек, который позволяет себе подобное, ничего путного в жизни не добьется.

Спустя годы, став опытным психиатром, доктор Фрейд убедился в том, что энурез (недержание мочи) и честолюбие при некоторых невротических состояниях оказываются завязанными в единый узел.

В спальне у родителей по честолюбию маленького Зиги был нанесен страшный, по его мнению, удар. Сколько же лет бессознательное хранило эту травму, подпитывая тем самым болезненные состояния его духа. И только в зрелом возрасте все это неожиданно проявилось в ночных видениях, где ослепший господин оказался отцом (ему действительно делали операцию на глаза), а в отместку за то давнее унижение герой сновидения словно бы поменялся с ним местами. Теперь уже не он, а именно старик в темных очках выглядел абсолютно беззащитным, а сам доктор Фрейд оказывая отцу услугу, подставив вовремя стеклянный писсуар, словно пытался убедить своего давнего оппонента: «Вот видишь, я все-таки чего-то стою в этой жизни».

Я привел лишь небольшой пример из обширного и увлекательного труда Зигмунда Фрейда «Толкование сновидений». О самом толковании мы поговорим в отдельной главе, а здесь я хотел бы обратить ваше внимание на некоторые выводы, которые на рубеже XIX и ХХ века сделал автор метода, получившего название анализ сновидений.

Сновидение – это осуществление запретных, подавленных, вытесненных в бессознательное желаний.

Сновидение – это возвращение человека к его детскому состоянию.

В сновидении оживают все характерные черты примитивной душевной жизни, включая различные формы проявления сексуальности.

Доктор Фрейд выделил несколько моментов анализа:

– сновидение снится конкретному человеку, следовательно, именно конкретный человек и только он сам должен сказать аналитику, что, по его мнению, означает приснившееся.

– желаемое объяснение может дать первая, пришедшая в голову мысль, а для этого надо отдаться свободной ассоциации, и тогда мысль, возникшая первой, не будет случайной, поскольку она обусловлена внутренними установками.

И еще я бы хотел отметить одно утверждение, может быть самое главное: в нашей с вами психике нет ничего случайного. Доверяйте сновидениям, приходящим к вам по ночам. Найдите специалиста, который помог бы вам проанализировать их. И тогда вы сумеете избавить себя от тех возможных неприятностей, о которых ваше бессознательное уже знает и отчаянно пытается послать вам свою шифрованную депешу.

Б
Библейские сновидения

Библия словно бы вся находится под таинственным покрывалом сновидений. Особенно ощущаешь это при знакомстве с Ветхим Заветом. На память сразу приходят слова из самой бунтарской пророческой книги – «Книги Иова».

 
«Бог говорит однажды
и, если того не заметят, в другой раз:
во сне, в ночном видении,
когда сон находит на людей
во время дремоты на ложе.
Тогда Он открывает у человека ухо
и запечатлевает Свое наставление,
чтобы отвести человека от какого-либо предприятия
и удалить от него гордость,
чтобы отвести душу его от пропасти,
и жизнь его от поражения мечом».
 

Имеющий уши, да услышит, а видящий сны, да поймет. Не об этом ли написано в Книге Иова, и не говорит ли нам она примерно следующее: хотите отвести свою душу от пропасти, доверяйте снам своим, анализируйте их, докапывайтесь до истоков сновидений, ибо в снах и только в них общается с вами некая высшая сила, которая знает уже обо всех тех страданиях, что может претерпеть дух ваш на нелегком жизненном пути.

А если оттолкнуться от слов, приведенных в Книге Иова, и попытаться спроецировать их на все ветхозаветные предания, не получится ли так, что свои откровения библейские пророки получали, как сказано в писании: «когда сон находит на людей во время дремоты на ложе». И не отсюда ли ощущение тончайшего флера сновидений, который окутывает книги первой части Библии.

Есть в этих же книгах, по крайней мере, несколько историй, которые ставят человека на грань между жизнью и смертью, в зависимости от того, как сумел он расшифровать сны сильных мира сего. Эти истории, возможно, более других притягивают нас, потому что мы сами, соприкасаясь с образами ночных видений, ищем их скрытый смысл, также как пытались это делать когда-то два ветхозаветных героя – Иосиф и Даниил. И, может быть, нынешние психоаналитики ведут свою профессиональную родословную именно от этих легендарных толкователей с той лишь разницей, что персонажи Библии находились в предельно драматичной для них ситуации, когда на одной чаше весов помещалась царская награда, а на другой – позорная смерть.

Вот одно из таких преданий, описанное в Книги Бытия.

«Строен телом и прекрасен лицем» – это про Иосифа, любимого сына Иакова. Шестнадцать лет было юноше, когда он рискнул рассказать своим близким два сновидения, круто изменивших его судьбу. О первом он поведал братьям очевидно в то время, когда пасли они овечьи стада в плодородных долинах Ханаана. Может быть, все вокруг уже укутала ночная мгла, горел небольшой пастушечьий костер, и братья, завернувшись в накидки из верблюжий шерсти, лежали вокруг огня, а, может быть, это произошло во время знойного полдня, когда прятались они от жары в тени развалин крепости, возведенной здесь с незапамятных времен.

Книга Бытие не оставила нам никаких подробностей, где и когда это произошло, но само сновидение воспроизвела почти дословно. «Он сказал им: выслушайте сон, который я видел: вот, мы вяжем снопы посреди поля; и вот, мой сноп встал и стал прямо; и вот, ваши снопы стали кругом и поклонились моему снопу».

Достопочтенный доктор Фрейд, обратись к нему пациент с подобным рассказом, увидел бы здесь почти неприкрытую сексуальную символику и, может быть, стал бы рассуждать о проблемах нарцистизма. Но до Фрейда с его методикой психоанализа было еще невероятно далеко, а братья Иосифа расшифровали сновидение в духе своего времени.

«И сказали ему братья его: неужели ты будешь царствовать над нами? Неужели будешь владеть нами? И возненавидели еще более за сны его и за слова его». Но Иосиф, не чувствуя для себя никакой угрозы, продолжал упорствовать в желании оповещать близких о том, что ему приснилось. «И видел он еще другой сон и рассказал его (отцу своему и) братьям своим, говоря: вот, я видел еще сон: вот, солнце, и луна, и одиннадцать звезд поклоняются мне». Тут уже в роли толкователя выступил сам глава семьи седобородый Иаков. «И побранил его отец его, и сказал ему: что за сон, который ты видел? Неужели я, и твоя мать, и твои братья придем поклониться тебе до земли? Братья его досадовали на него; а отец его заметил это слово».

И никто из них тогда еще не знал, что промысел Божий уже был предначертан в этих видениях Иосифа. Правда, чтобы все предсказанное произошло, простому пастуху из рода Иакова пришлось пережить немало трагических моментов. Братья замыслили убить несносного «сновидца» и лишь чудо помогло Иосифу избежать смерти, которую в последний момент заменили на продажу его в египетское рабство. Но и в Египте судьба распорядилась так, что по ложному доносу одной знатной дамы Иосиф был брошен в тюрьму. В тюрьме он мог с позором окончить свой век, если бы не дарованная Всевышним способность разгадывать чужие сновидения.

Как раз в эти дни Глава царствующей династии проводил компанию по борьбе с коррупцией среди высокопоставленных поданных. Два его чиновника – виночерпий и хлебодар до выяснения обстоятельств их уголовного дела оказались за решеткой в одной темнице с несчастным Иосифом.

Странные сновидения приснились обоим. «И рассказал главный виночерпий Иосифу свой сон и сказал ему: мне снилось, вот виноградная лоза передо мною; на лозе три ветви. Она развилась, показался на ней цвет, выросли и созрели на ней ягоды. И чаша фараонова в руке у меня. Я взял ягод, выжал их в чашу фараонову и подал чашу в руку фараону. И сказал ему Иосиф: вот истолкование его: три ветви это три дня. Через три дня фараон вознесет главу твою и возвратит тебя на место твое, и ты подашь чашу фараонову в руку его, по-прежнему обыкновению, когда ты был у него виночерпием».

Вслед за главным виночерпием подсел к Иосифу главный хлебодар. «… Мне также снилось: вот на голове у меня три корзины решетчатых; в верхней корзине всякая птица фараонова, изделие пекаря, и птицы (небесные) клевали ее из корзины на голове моей. И отвечал Иосиф, и сказал (ему): вот истолкование его: три корзины – это три дня; через три дня фараон снимет с тебя голову твою и повесит тебя на дереве, и птицы (небесные) будут клевать твою плоть с тебя».

Не знаю, поверили пастуху знатные сокамерники или нет, но предание гласит, что через три дня на пиру по случаю своего дня рождения фараон вспомнил о виночерпии и хлебодаре. Первого он возвратил на прежнее место, а второго повесил на дереве, как и предсказал никому неизвестный толкователь сновидений.

А сам Иосиф? Бедняга, проданный в рабство и по ложному доносу коротающий свои дни в египетской темнице, еще не ведает, что целых два года отделяют его от крутого поворота судьбы.

Столько времени пройдет до того момента, когда фараон однажды увидит сон, смутивший его дух. «…Вот, он стоит у реки. И вот, вышли из реки семь коров, хороших видом и тучных плотью, и паслись в тростнике. Но вот, после них вышли из реки семь коров других, худых видом и тощих плотью, и стали подле тех коров, на берегу реки. И съели семь коров худые видом и тощие плотью семь коров хороших видом и тучных.

И проснулся фараон и заснул опять, и снилось ему в другой раз: вот, на одном стебле поднялось семь колосьев тучных и хороших. Но вот, после них выросло семь колосьев тощих и иссушенных восточным ветром; и пожрали тощие колосья семь колосьев тучных и полных. И проснулся фараон, и понял, что это сон».

Что делает фараон, пробудившись от мрачных видений? Естественно собирает со всех концов Египта мудрецов и предсказателей, но никто из них не в состоянии растолковать сон своего повелителя. И тут главный виночерпий вспоминает о странном соседе по камере.

Иосифа спешно выводят из темницы, моют, стригут, меняют одежду и ведут под царские очи. Выслушав историю про все чудеса с коровами и колосьями, Иосиф тотчас же расшифровал правителю символику его сновидений. «Вот наступает семь лет изобилия во всей земле Египетской. После них настанут семь лет голода; и забудется все то изобилие в земле Египетской, и истощит голод землю, и неприметно будет прежнее изобилие на земле, по причине голода, который последует, ибо он будет очень тяжел. А что сон повторился фараону дважды, это значит, что сие истинно слово Божие и что вскоре Бог исполнит сие. И ныне да усмотрит фараон мужа разумного и мудрого и да поставит его над землею Египетскою. Да повелит Фараон поставить над землею надзирателей и собирать в семь лет изобилия пятую часть (всех произведений) земли Египетской. Пусть они берут всякий хлеб этих наступающих хороших годов, и соберут в городах хлеб под ведение фараона в пищу, и пусть берегут. И будет сия пища в запас для земли на семь лет голода, которые будут в земле Египетской, дабы земля не погибла от голода».

Наконец все сошлось воедино: фараон, его сновидение, толкование Иосифа. Судьба бывшего раба меняется в одно мгновенье. «И сказал фараон слугам своим: найдем ли мы такого, как он, человека, в котором был бы Дух Божий?» А дальше все по протоколу – Иосиф становится вторым человеком в земле Египетской, по аналогии с сегодняшним временем – это ранг не ниже премьер-министра. В подчинении ему переходит вся экономическая политика «ты будешь над домом моим, и слова твоего держаться будет весь народ мой».

Все свершилось так, как предсказал Иосиф. И когда голод пришел в Египет, жители всех окрестных земель потянулись в специально приготовленные места за припасами хлеба. И одиннадцать братьев, как одиннадцать снопов из того давнего сновидения пришли на поклон к могущественному царедворцу. Жаль только ничего не сказано в Книге Бытие про тот момент, когда Иосиф открылся братьям, – вспомнили они сон, который однажды рассказал он им на пастбище в долине Ханаана, или лукавая память припорошила то давнее событие пеплом забвения. Хочется почему-то думать, что вспомнили.

Для справки: исследователи Библии насчитали в книгах Ветхого Завета до сорока пяти сновидений. В Новом Завете их всего лишь девять. Пять в Евангелии от Матфея, и еще четыре принадлежат апостолу Петру и описаны в Деяниях.