Текст книги "Фокусники"

Борис Штерн
Фокусники

***

Ежедневный пассажирский поезд «Черноморец» лет десять назад был не скорым, а простым. Он ходил из Одессы в Киев и обратно и, кроме крупных городов Жмеринки и Винницы, останавливался, как говорится, у каждого столба. Однажды в Жмеринке его задержали какие-то странные события, и он опоздал в Киев на сорок минут. Что-то произошло с тринадцатым, общим вагоном – говорили, то ли вагон отстал от поезда, то ли поезд отстал от вагона – толком никто не мог объяснить.

Но вот уже десять лет проводник Илья Спиридонович Опанасенко, всякий раз выходя на перроне в Жмеринке, стоит со своим фонарем и, глубоко задумавшись, глядит в небо. Стоит неподвижно и в дождь, и в мороз до тех пор, пока по селектору не объявят отправку «Черноморца».

В тот вечер в конце августа в общий вагон «Черноморца» влезали тетки с торбами, уныло входили командированные, не доставшие плацкарту, с шумом вваливались экономные студенты. Все перемешалось и устраивалось. Илья Спиридонович, не глядя на часы, но чувствуя скорое отправление, загнал с перрона в тамбур последних курильщиков и сам поставил ногу на ступеньку, чтобы войти в вагон, но в этот момент появился опоздавший.

Во время отправки всегда появляется такой опоздавший. Он в ужасе мчится за уходящим поездом, сшибая провожающих, и если повезет, вскакивает в последний вагон.

«Черноморец» плавно покатил.

Илья Спиридонович прикинул расстояние между вагонами и догонявшим пассажиром, протянул руку, чтобы подхватить пассажира в момент прыжка, и азартно закричал:

– Давай, давай, давай!

И пассажир прыгнул в тамбур. Это был среднестатистический, ничем не примечательный пассажир Юго-Западной железной дороги: среднего роста, средних лет, в сером костюме, при галстуке – из тех, кому ехать надо, да не везет. Пассажир отдышался, поправил галстук и, когда Илья Спиридонович закрыл дверь, невинно сказал:

– Понимаете, какое дело, товарищ проводник… У меня билета нет. Нет в кассе билетов. Даже в общий вагон.

– Что это за фокусы, гражданин? – рассердился Илья Спиридонович.

– Какие уж тут фокусы, – вздохнул среднестатистический пассажир, задумчиво разглядывая проводника. – Ехать надо, билетов нет… Впрочем… вы всегда так неаккуратно храните деньги?

– Чего? Не понял, – удивился Илья Спиридонович.

Вдруг серый костюм ловким движением снял с Ильи Спиридоновича железнодорожную фуражку и принялся вытаскивать из нее какой-то несусветный хлам – какие-то шарики, ленточки, бумажные цветочки, два яйца, обглоданную куриную кость, спичечный коробок… наконец он вынул из фуражки купюру в десять рублей и протянул ее проводнику:

– Ваша?

Илья Спиридонович стоял с выпученными глазами.

Пассажир улыбнулся, надел на проводника фуражку, засунул ему в нагрудный карман червонец и вошел в вагон.

– А вот и свободное место! – услышал Илья Спиридонович.

В первом купе, где устроился среднестатистический пассажир, ехали: хмурый молодой человек с ромбиком на лацкане, смущенная девушка и дед в соломенной шляпе. На верхней полке кто-то уже спал, а дед неотрывно глядел на свой чемодан.

Когда Илья Спиридонович проверил билеты, молодой человек с ромбиком, недовольно принюхиваясь, ушел в вагон-ресторан; а в купе завязалась беседа – бестолковый разговор на той стадии, когда незнакомые люди не знают, о чем говорить, но знают, что в дороге о чем-то говорить надо.

Поговорили о том, о сем: о погоде – «лето, как никогда», о молодежи – «не та пошла молодежь»; как вдруг серый костюм, желая расшевелить компанию, улыбнулся и сказал девушке:

– Хотите, я угадаю, как вас зовут? Вас зовут Танечка.

Он угадал точно, но Танечка смутилась еще больше, и серый костюм напрасно ожидал от нее изумления.

Опять замолчали.

Когда «Черноморец» выехал из Одессы, дед в соломенной шляпе спросил:

– А вы… вы в какой области работаете?

– Я? – обрадовался вопросу серый костюм. – В киевской области.

«Ревизор», – с внезапным подозрением подумал Илья Спиридонович, проходя мимо первого купе.

– Нет… – смутился дед. – Я хотел спросить: кем вы работаете?

– У меня довольно-таки редкая профессия, – охотно начал объяснять серый костюм. – Я специализируюсь на чудесах.

– А я слышал, что бога нет! – уважительно сказал дед.

– Бог его знает, – усмехнулся серый костюм. – Тогда скажем так: фокусник я.

«Врет. Чует мое сердце – ревизор», – опять подумал Илья Спиридонович, а дед поджал губы и вцепился в свой чемодан. Уважительность его сразу прошла. Однажды, еще до войны, он тоже ехал из Одессы в Киев… и второй раз с ним эти фокусы не пройдут!

После Раздельной «Черноморец» вошел в скорость, степь побежала мимо.

С верхней полки свесилось заспанное лицо и спросило:

– А тот, с ромбиком, еще в ресторане? Неприятный тип. Нацепил поплавок – глядите все, я с высшим образованием.

– Не судите о незнакомых людях по внешнему виду, – вдруг сделала замечание Танечка.

– А по чему тогда судить?

– Вообще не судите.

Контакты в купе явно не налаживались.

– А у меня карты есть! – сказал вдруг дед, раздираемый боязнью за свой чемодан и желанием, чтобы никто этой боязни не заметил. – Сыграем в подкидного?

– Карты? Дайте-ка мне карты… – попросил серый костюм.

«Здесь-то все и началось, – вспоминает Илья Спиридонович, стоя через десять лет на перроне в Жмеринке. – Вхожу в купе, а он показывает фокусы. Запомни, говорит, какую хошь карту. Запомнил? Ну, запомнил. Ложи, говорит, назад в колоду. Поклал. Тут он берет и вытягивает эту же карту из моего фонаря. Да-а… Ну, это, положим, легкий фокус. На сегодня я и похлеще могу. Но тогда, положим, я когда-нибудь и с вагоном фокус… того… Да-а… Где уж нам.»

– Ух ты! – сказал дед. – Покажите еще раз!

– Какая прелесть! – удивилась Танечка. – как вы это делаете?

– Заметьте, что эта карточная колода не моя, а чужая, – польщенно ответил фокусник. – Если я объясню секрет фокуса, то вам же станет неинтересно. Я лучше другой фокус покажу… – он профессионально засучил рукава. – Запомните любую карту. Теперь порвите ее…

– Э-э… это мои карты! – испугался дед.

– Не волнуйтесь. Порвите и выбросьте в окно.

Танечка нерешительно разорвала бубнового туза и выбросила его в окно.

– Отлично. Вот ваша карта, – и фокусник вытащил бубнового туза из кармана.

Из крайнего купе раздался смех. Илья Спиридонович заглянул туда. С верхних полок свесились заспанные головы, из тамбура выглянули удивленные курильщики. В купе становилось тесно. Одни пассажиры сидели на корточках, другие подпрыгивали за чужими спинами. Поезд мчался в сумерках, тускло светили лампы под потолком, а в спертом воздухе общего вагона шестерки превращались в тузов, а дамы прятались в чужих карманах. Время, что ли, остановилось или вспять пошло в тринадцатом вагоне «Черноморца» и приоткрыло в крайнем купе форточку в мир детства и иллюзий? Не в свое ли полузабытое детство таращились Илья Спиридонович и сонные головы с верхних полок?

Но вот, как в сказке, появился злой гений и все испортил.

– Это мое место, – сказал он. – Попрошу!

Это вернулся из вагон-ресторана молодой человек с поплавком.

– Фокусы? – спросил он. – Знаю я эти фокусы.

– Но вы не видели! – воскликнул дед, косясь на чемодан.

– Это ничего, что я не видел, – отвечал поплавок усаживаясь. – Любой образованный человек без труда отгадает ядро всякого фокуса. Конечно, показать я не смогу – я не карточный шулер, чтобы так виртуозно тасовать карты.

– Вы несколько самонадеянны, по-моему, – не выдержал фокусник.

– Да, я самонадеянный! – с удовольствием повторил поплавок. – И не стыжусь этого. Я всегда надеюсь только на самого себя. Если бы вы когда-нибудь задумались над этимологией слова «самонадеянность», – а она, как вы можете убедиться, очень прозрачна, – то вы не употребили бы это слово в том смысле, в котором вы его употребили.

– Виталик, – вдруг, всем на удивление, сказала Танечка, – зачем ты так? Будь с людьми покультурней.

– Но, Татьяна, меня возмущает всякий обман, – ответил ей поплавок. – Я просто хочу доказать…

– Он что, ваш брат? – участливо спросила фигура с верхней полки.

– Муж, – сухо ответила Татьяна. – Но, Виталий, послушай…

– Предлагаю пари! – продолжал Виталий, не слушая. – Если я разгадаю все ваши фокусы, вы поведете нас в ресторан – все купе.

– Образумься, Виталий! Ты только что из ресторана! На что мы будем жить, пока ты устроишься?

– Идет! – немедленно согласился фокусник. – Только не тянитесь руками к картам и не сбивайте меня замечаниями. Тяните любую карту. Какая это карта?

– Десятка пик.

– Вот видите, вы ошиблись. Это дама червей. Не понимаю, как так можно ошибаться. А десятка пик вот где…

Фокусник сделал несколько пассов и попросил фигуру с верхней полки поискать десятку у себя. Тот, счастливо регоча, нашел ее на полке. Многоголовое купе ехидно глядело на Виталика. Тот подумал и сказал:

– В основе этого фокуса заложены две механистические идеи. Первая: вы искусно подсунули мне карту с секретом и, забирая, поменяли ее масть. В этом секрет карты, она двойная, что ли. Второе: настоящая десятка пик находится в колоде среди других карт, натягивая на ваших пальцах резиночку, как в рогатке. Вы ослабили колоду и выстрелили карту на верхнюю полку.

– Вы наблюдательный, – хмуро похвалил фокусник.

– Наблюдательный? Но вы ничего не сказали о моем умении логически мыслить.

– Умеете, умеете… Задумайте любую карту…

Вскоре фокусник ожесточился. Он сопел, хрустел пальцами, из его рукавов выпадали на пол какие-то посторонние карты, кубики, шарики; он чертыхался, извинялся, п

...

конец ознакомительного фрагмента