Текст книги "Мэйдэлэ"

Борис Свердлин
Мэйдэлэ

© Борис Свердлин, 2016

© Super Издательство, 2016

От автора

Что такое вообще – писать стихи?

Кто-то скажет: большого ума здесь не надо – придёт Муза, сами напишутся, а не придёт – и нечего писать.

Есть, безусловно, в этом определенно осязаемый, глубочайший резон. Да, собственно (чего кривить душой?) – именно так я и писал.

Итак, в настоящем сборнике содержится небольшая, но приличная во всех отношениях, часть, написанных в разные годы и в разных странах, стихов.

Они – разные. Разные не только по размеру, по стилю, но и по темам. Есть четыре основные рубрики: лирические +, юмористические, тексты к собственным песням и патриотические.

Все – кошерные, как принято в стране, в которой я живу – в Израиле. Поэтому в них абсолютно нет нецензурных выражений, естественно, мата. Их можно читать без всяких опасений хорошим соседям, любимым мужчинам и женщинам, и, не стесняясь за качество слова, – их (ещё успевшим познать настоящую культуру) родителям. Там даже есть (если я правильно помню?) так называемые детские стишки. Да, есть и детские. Хотя дети сегодня предпочитают нечто иное, но я, на всякий случай, написал и для них. А вдруг?… Да, – самое главное: эти стихи можно читать по радио (давно не слышали?), на концертах, по телевидению…

Кто-то наверняка скажет: он что – забыл, что всё это уже давно не существует?

Знаю, знаю. Но вы почитайте – а потом посмотрим… Вдруг зачитают.

Одним словом – книжечка для всех, кто интересуется новыми мнениями, суждениями и даже – объяснениями. И всё это – в стихотворной форме, иногда вызывая лёгкую ностальгию, иногда улыбку, иногда – просто желание помолчать, а потом снова открыть несколько понравившихся страниц и перечитать. Да, вот такая эта книга, с редким и, может быть, непонятным для некоторых читателей названием «Мэйдэлэ».

Почему «Мэйдэлэ»? От названия песни, моей песни, слова которой приведены в разделе «Тексты на мои песни».

Мэйдэлэ (на идиш, есть такой очень красивый язык) – это девушка, как правило, любимая, желанная, естественно, прекрасная, с длинными каштановыми или короткими светлыми волосами (иногда даже крашеными, что никак не меняет к ней безусловно преданного, любовного отношения).

Мэйдэлэ – это наш стимул в жизни, да и вообще – это то, ради чего мы в основном и живём.

Уважаемые читатели, всё остальное (и самое интересное) – в книге, вот она: берите и читайте.

Как всегда, буду чрезвычайно рад за искренние, положительные отклики.

С глубоким уважением к каждому читателю

Лирика +

Новая радуга

 
Белый цвет – невесты,
Желтый – цвет измены,
Красный, как известно, —
Символ перемены.
 
 
Черный цвет – печали,
Скорби и насилья,
А зеленый – лета,
Трав и изобилья.
 
 
Но сегодня что-то
Все цвета смешались:
Белый чаще с желтым,
В грязный превращаясь.
 
 
В красном столько крови, …
А зеленый – выжжен,
На бескрайнем поле
Превратившись в рыжий.
 
 
Голубое небо
Чаще стало серым,
Будто бы в надежду.
Потеряло веру.
 
 
Радуга другая
Озаряет взоры,
Словно вдруг открылся
Ящик злой Пандоры…
 

В последнее время

 
Я в последнее время
Часто стал замечать,
Как несутся недели —
Словно лошади, вскачь.
 
 
Как мелькают в глазах
Понедельник с субботой,
Будто гонит призывно
Их грозный трубач…
 
 
Что за лошади эти —
Летящие дни?
Почему вдруг короче
И мельче они?
 
 
Почему, если раньше
Я ждал воскресенья,
Воскресенье сегодня —
Не ярче среды?
 
 
Все поникло и чахнет,
Как сад в октябре.
Может быть, это только
Так кажется мне.
 
 
Может, дело не в том,
Что казаться мне стало?
Просто ржавая старость
Подкралась во тьме.
 

Первое свидание

 
Букет пылающих гвоздик
Мне сердце согревал в тот чудный миг,
А звезды, просыпаясь в небесах,
Напоминали свет в твоих глазах.
 
 
И вечер был так сладок, так хорош
И в нетерпенье радостная дрожь
Вдруг пробегала томным чувствам в такт —
Я ждал тебя у входа в старый парк.
 
 
Встречались пары, радуясь весне,
Мне представлялось все, как в дивном сне —
Белел жасмин, и первый соловей
Уж притаился в чаще, – средь ветвей.
 
 
Прошли часы, и я тебя все ждал…
Букет гвоздик уже не согревал,
И, потеряв надежду, как в угаре
Я разбросал цветы на тротуаре.
 
 
А звезды, уж проснувшись в небесах,
Напоминали свет в твоих глазах…
 

В белом кружеве

 
То ли было это,
То ли не было…
 
 
Начиналось лето
С цвета белого.
 
 
Начиналось лето с чувства прежнего, —
Позабытого и безбрежного.
 
 
В белом кружеве
Яблонь младостных,
 
 
В круге, суженном
Новой радостью,
 
 
Целовались мы,
Обнимались мы,
 
 
Жизнью вольною
Наслаждались мы…
 
 
Пролетели дни
Как зелёный шум.
 
 
Отрезвели и
Остудили ум.
 
 
Недочувственно, недосказано,
Связь возникшая не доказана…
 
 
То ли было это,
То ли не было…
 
 
Начиналось лето
С чувства беглого…
 

Признание

 
Порыв забытых ощущений
Меня охватывает вновь.
В меня вселился страшный гений
Под милым именем – любовь.
 
 
Повелевая мною властно,
То в сплин повергнув, то, отнюдь —
Все озарит огнем прекрасным
И сладким гимном полнит грудь.
 
 
Я подчинен ему безмерно,
Я сам не свой (и, верно, – я ль?)
Как-будто призрак эфемерный
Меня влечет куда-то вдаль.
 
 
Не знаю что там: радость, муки?
Я отдаюсь ему сполна,
В его ласкающие руки,
В его прелестные слова.
 

Расплата

 
Мы расстались просто и нелепо:
Взяли и расстались – вот и все.
Два, когда-то близких человека,
Некогда любивших горячо.
 
 
Что мы натворили в самом деле?
Разве можно так играть с судьбой?
Будто бы действительно хотели
Мы уйти к кому-то в мир другой,
 
 
Не звонили, словно так и надо,
(Гордость, что ли, нам мешала в том?)
 
 
И разлука – глупости награда,
Пустотой щемящей влезла в дом…
 
 
И брожу я в толчее прохожих,
И себя, и случай тот клеймя…
 
 
Мало женщин на тебя похожих —
Может быть, увижу вдруг тебя?
 

Вдруг

 
Я начал забывать слова —
Куда они внезапно делись?
Как-будто в дырках голова,
И все слова вдруг разлетелись…
 
 
Я их зову обратно в стан
Любимых слов и выражений,
Но, видно, стан склерозу сдан,
Когда мозг чахнул без движений.
 
 
Ушла неслышно красота
И сила мышц уже не сила,
И поступь стала уж не та,
И общество уже не мило…
 
 
Сегодня я не рвусь совсем
На рандеву с прекрасной дамой,
И вместо чтения поэм
Я наслаждаюсь теплой ванной.
 
 
И телефон почти умолк,
Как-будто все меня забыли…
Живу один… как дикий волк,
И на ушах так много пыли.
 

Грезы

 
Ты образом своим слилась с самой природой,
Повсюду вижу я твои черты:
Голубизна озер, бездонность небосвода —
Напоминают мне глаза прекрасные твои.
 
 
Когда же солнце среди туч кромешных
Вдруг явится нежданно и светло,
Я чувствую, в порыве безутешном
Прикосновений рук твоих тепло.
 
 
Я слышу смех твой, чистый и звенящий,
В журчанье горного, весеннего ручья,
И профилем твоим кокетливо-изящным
Неисцелимо очарован я.
 
 
Твоя походка, разве что у лани,
Найдет сравненье – так она кротка,
А волосы пшеничными цветами
Меня обворожили навсегда.
 
 
Мы разошлись. И я тебя не вижу,
Но вспыхнет в небе яркая звезда —
И словно это ты, и снова ты мне ближе,
И не забыть тебя мне никогда.
 
 
И сердце от сравнений вдруг сожмется —
Какой же я несчастный человек:
Ведь мне уж ничего не остается,
Как представлять тебя в изгибах плавных рек…
 

Верность

 
Мне кажется, что все как прежде,
И ты мила, как никогда…
В ослепительной надежде
Жду тебя я у окна.
 
 
Жду с любовью, жду с волненьем,
Жду, не веря, что придешь.
Жду, предвидя наслажденье,
Что собою принесешь.
 
 
Помню прежние свиданья,
Ночью вижу их во сне,
Их немое увяданье
Не дает покоя мне.
 
 
Ты ведь знаешь, – я другую
Не сумел бы полюбить,
О тебе одной тоскую,
Не могу тебя забыть.
 
 
И безжалостное время
Не смогло за столько лет
Снять с меня святое бремя
В вечной верности обет.
 
 
За окном шумят листвою
Молодые тополя,
Будто бы о нас с тобою
В этот вечер говорят…
 

Твои цветы

 
Пусть будут молнии и гром,
И шторм свирепый злится —
Мне это, право, нипочем —
Ведь у меня твои цветы
Заложены в страницах.
 
 
Пусть клеветой порочат честь
И лгут с тупой амбицией —
Сумею это перенесть —
Ведь у меня подарок есть:
Твои цветы в страницах.
 
 
Они – бальзам, мне плохо – к ним
Спешу, чтоб исцелиться…
Как хорошо, что в книге есть
Твои цветы в страницах!
 

Аллергическое

 
В меня вселился страшный бес,
Он не дает совсем покоя —
Я целый день обеспокоен
И не хочу все наотрез.
 
 
СТРЕСС! СТРЕСС!
 
 
Я словно сшит из старой ваты
И не открыть глаза – заплаты,
И на судьбу забросил крест.
 
 
СТРЕСС! СТРЕСС!
 
 
Лекарство, знаю, не поможет:
Все время что-то жжет и гложет
И душу по кусочкам ест…
 
 
СТРЕСС! СТРЕСС!
 
 
Стресс, стресс!
Придумал ж кто-то
Это слово-
Теперь среди болезней новых
Еще одна блатная есть:
 
 
СТРЕСС! СТРЕСС!
 

Доклад

 
Товарищ генерал, позвольте доложить —
Я ваше приказание исполнил:
Поручено мне было город разбомбить —
Теперь там беспорядок полный!
 
 
Разрушены мосты, пылают русла рек,
В живых оставшееся чудом население
Навряд ли доживет положенный свой век
И просит у творца об избавлении.
 
 
Товарищ генерал, как преданный солдат
Я выполнил все ваши приказанья,
Но я не то что горд и уж совсем не рад —
Мне это было сущим наказаньем!
 
 
В какой-то там момент мне было жалко их —
В смешавшейся с дождем и кровью грязи
Я видел жуткий страх и слышал страшный крик
Детей и стариков, захваченных в засаде.
 
 
Товарищ генерал, я уничтожил всех,
Как мне предписывал устав солдата,
Не орден на груди – я взял на душу грех:
Скажите, в чем те люди виноваты?
 

Олигарху

 
Когда-нибудь
Тебя найдут
У двери лифта
В луже крови
 
 
И твой изрешеченный
Труп
Шакалам скормят
В рваном поле.
 
 
И крест злоченный
Завершит
Твой взлет
Российского вельможи,
 
 
И даже доллар
Не поможет,
И в бедняка
Не воскресит…
 

Обычная история

 
Лужа крови, жажда мести…
Журналисты все на месте.
Фотографии в газетах,
Чтоб поверить новостям:
 
 
Бизнесмена и банкира,
Севших в «Вольво» после пира,
Разорвало взрывом бомбы,
Возле Думы, по частям…
 
 
Всем уже неинтересно,
Только близким слишком тесно
На кладбищенской равнине
В черных шляпах и платках.
 
 
Возложив цветы живые
На могилы дорогие,
Плачут матери и вдовы
И звучит прискорбный Бах.
 
 
Генералы из ОМОНа,
Будто съевшие лимоны,
В сжатых фразах, с кулаками,
Вознесенными к Богам,
 
 
Обещают и клянутся,
Что убийцы все найдутся
И падут в презренной позе
К правосудия ногам…
 
 
Киллер Стенька, из Ордынки,
В это время в доме Зинки,
Обнимаясь и целуясь,
Потихоньку виски пил…
 
 
Ох, смеялся этот Стенька,
Разложив по полу деньги,
Видя, как с телеэкрана
Шеф-заказчик слезы лил…
 

Любимому

 
Мой муж на вторник и на среду,
Сегодня вновь ты будешь мой…
Как долго праздновать победу
Я буду над своей судьбой?
 
 
Как долго будем мы, встречаясь,
Скрывать огонь стихийных чувств?
Не разведясь и не венчаясь,
Хранить ранимый наш союз?
 
 
Как долго Б-г позволит, милый,
Тебе ходить в мой скромный дом,
Где с необузданною силой
Себя любви мы отдаем?
 
 
Любимый, часто, темной ночью,
Когда я остаюсь одна,
А ты домой уходишь срочно —
Я плачу тихо… до утра.
 
 
Нет, все прекрасно. Я довольна —
Мне было радостно с тобой.
Но все равно на сердце больно:
 
 
Ты мой и вместе с тем не мой…
Ты муж на вторник и на среду,
 
 
И лишь два дня всего со мной —
Какая, право, здесь победа
Над столь коварною судьбой?
 

Размышления

 
Когда захватит вас врасплох
Болезнь, незримая доселе,
И боль во всем презренном теле
Прорвется в бесконечный «ох!»
 
 
Когда, ни то чтобы на бал, —
К врачу сходить уже проблема,
И в голове одна лишь тема —
«Конец настал, конец настал…»
 
 
И не успел еще пожить,
А Б-г уже в свою обитель
Зовет тебя как Повелитель,
Решающий, кому где быть…
 
 
И на душе страданий сонм,
И все нажитое – ненужно!
И все богатство – лишне, чуждо,
И быть здоровым – лучший сон.
 
 
Ты содрогнешься от прозрений
От мыслей жгучих, как вулкан,
На лаве пляшущих «кан-кан»,
Под гром ужасных представлений…
 
 
О, сколько времени и сил
Ушло на мебель и квартиры,
Машины, дачи и мундиры
(На что ты жизнь свою спалил?!)
 
 
И все, что было в голове:
Лишь деньги, деньги – только деньги!
И было скверно, если день был
Порой неприбыльный вполне.
 
 
Какая ж радость, если счет
Рос, как грибы в дождливый август, —
Ты в ликованье был, как Фауст,
И душу мог отдать в залог.
 
 
А в это время мать с отцом,
Не претендуя на вниманье,
В своем простом существованье,
Сводили еле день с концом.
 
 
И не просили ничего,
Хоть знали: ты живешь богато,
Не как иные, на зарплату,
И ходишь часто в казино…
 
 
«Спасибо Б-гу, что не пьет,
Не курит и не просит в заем,
А то мы очень многих знаем,
Чья жизнь – совсем наоборот…»
 
 
Но вот беда случилась вдруг.
И все акценты изменились,
И мама с папой пригодились
Как верные из верных слуг.
 
 
Теперь уж каждый день без них,
Без их присутствия, – был страшен,
Как-будто в черный цвет окрашен,
А им – сто тридцать на двоих…
 
 
«Ну, что ты, сыночка родной? —
Все будет хорошо, увидишь…
Ты скоро из болезни выйдешь,
Ведь ты у нас всегда герой…»
 
 
И так сидели с ним, вдвоем,
И днем, и ночью у постели,
И, как когда-то, песни пели,
Чтоб меньше мыслей о плохом…
 
 
Вот так, когда болезнь с косой
В тени полуоткрытой двери —
Иной шкалой ты счастье меришь
И Б-гу молишься порой…
 
 
И наплевать уже на злато,
На «мерседесов» гордый знак —
С больничной, каменной палаты
Все видится совсем не так:
 
 
К корням семейным тянет горе
И сердце просится опять
Увидеть и отца, и мать,
И потонуть в их добром взоре.
 
 
Как часто, в радостях шальных,
Когда влечет все выше, выше —
Мы забываем про родных,
Но Б-г все видит, Б-г все слышит!
 

Грезы

 
Триста рублей заплатят —
Буду и я богат:
Ленке купить бы платье,
Сашке – большой шоколад.
 
 
Мишке куплю качели,
Рае куплю часы —
Дети давно хотели
Что-нибудь для души…
 
 
Боже! Как мало надо,
Чтобы почувствовать вдруг,
Что от куска шоколада
Празднично стало вокруг.
 
 
Что от железной игрушки
Мир изменился весь —
Снова пришли подружки
И зазвучала песнь.
 
 
Триста рублей всего лишь,
Чтобы красиво зажить —
Вот она наша доля,
Но не хотят платить!
 

Стампы

 
Теперь уже…
Нет тех
Красивых слов,
Которые вселяли в сердце радость.
И даже снов,
Наивных, добрых снов,
Рождавших умилительную сладость…
 
 
И не вернуть,
Увы, уж не вернуть,
Все, что ушло
С пришедшим
Страшным веком…
И нет уж тех,
Кто собственную грудь
Подставит за чужого человека…
 
 
Все разлетелось,
Вдребезги и пыль,
И на фрагментах тлеющего быта
Все больше проступает
Грязь и гниль,
И все хорошее навеки позабыто.
 
 
И вместо песен,
Звавших в светлый путь —
Теперь какофонические звуки.
И на душе от них
Такая, к черту, муть,
И чувства злобы,
И кромешной скуки.
 

Лава

 
Все отошло на задний план:
И нефть, и доллар, и Иран —
Лишь об одном звонят куранты:
Мигранты! Эс. О. Эс.! Мигранты!
 
 
В Европе, без того проблемной,
Где все и так трещит по швам,
И в общей власти, слабой, тленной,
Давно уже царит бедлам,
 
 
Где парижане – из Алжира,
А мюнхенцы – из Анкары,
Где создалось два разных мира
И не сбежать от паранджи,
 
 
Где шариат раскинул сети
От Амстердама до Афин,
Соорудив везде мечети,
Где правит хитрый Алладин,
 
 
Где демография – лишь слово,
Которым можно пренебречь,
Не чувствуя, как острый меч
Ждет богатейшего улова.
 
 
Где толерантность на слуху
Прессует здравый смысл в труху.
 
 
И в эту шаткую Европу,
Где от валютной суеты
Уж расшатались все болты,
И от единства нету проку —
 
 
Как гром в июньский, светлый день,
Вдруг наползла сплошная тень…
 
 
Из Сирии и из Ирака —
Кагорты молодых бойцов,
Из кровоточащего мрака
Пошли на штурм златых дворцов.
 
 
Цель высока, как серп небесный:
Врасти в Европу навсегда —
Здесь будет пища и вода
И средь своих – не будет тесно.
 
 
За ними скоро – жены, мамы…
(Не надо тешиться обманом)
Приедут, как бы навестить,
Оставшись грозным кланом жить.
 
 
Повсюду роты миротворцев,
(Приехавших из тех же стран)
Зовут, зовут североморцев
Помочь мигрантам здесь и там.
 
 
Ох, будет жизнь лет через двадцать,
Когда в Европе новый флаг
Поставлен будет на Рейхстаг —
Как будет Алладин смеяться!
 
 
Без пуль, винтовок и ракет
В Европе – лучший минарет!
 
 
Не думали увидеть внуков,
Держащих по утру коран,
Молящихся за мусульман,
Разбавив Дюссельдорфцам скуку…
 
 
Их станет вскоре больше вас,
И будет странным удивляться,
Когда в парламенте намаз
Священным будет называться.
 
 
И в меньшинстве, на край страны,
Чрез град камней сбежите вы.
 
 
Да, господа, таков ваш подвиг —
Хотели вы «друзьям» помочь
И, реагируя по моде,
Инстинкт природный превозмочь.
 
 
И позабыли в вашем рвенье
О главном – самосохраненьи!
 

Не забывайте про галеры

 
Не забывайте про галеры!
 
 
Не забывайте про галеры!
Цепями скованные люди,
Еще вернутся в душный трюм.
 
 
И плетью жгучей
Остервело,
И плетью жгучей
Остервело,
 
 
Не раз порвет
Больное тело
Насильник злобный
Ваших дум.
 
 
Ведь это только вы
Цивильны,
И, веря в разум и прогресс,
Витаете в легенде мыльной
А он, давно, наперерез,
С кривым, заостренным кинжалом,
Скрываясь в арочную тень,
Исподтишка, стальное жало
Вонзить готовит
В судный день.
 
 
О, сколько рыцарей морали
Начнут шуметь,
Начнут кричать,
 
 
Что вы основы прав попрали
И вас давно пора изгнать…
 
 
Из лиги сладеньких ирисок,
Из клуба разлазурных грез,
Сообщества гламурных кисок
И лепестков опавших роз.
 
 
Им завтра – звук пустой, как вакуум,
У них давно уж нет детей,
Им острый сыр и пиво с раком —
Дороже правды наших дней…
 
 
Не забывайте про галеры!
 
 
Не забывайте про галеры!
Наступит скоро этот день!
И толерантности примеры,
И европейские манеры
Накроет минаретов
Тень…
 

Случайная встреча

 
Мы встретились в кино,
Когда зажегся свет.
На выходе из зала
Нас прижали близко.
 
 
Он словно комильфо,
Как денди был одет,
Похожий на известного
Артиста.
 
 
И тут же пробежал
По телу нежный ток,
Увидела призыв в глазах его
Лучистых.
 
 
И он, как видно, тоже
Устоять не мог,
Прижавшись вдруг ко мне
Так близко-близко…
 
 
Ах, этот чудный фильм
И этот зал в кино —
Я вижу это все,
Как-будто день вчерашний…
 
 
А это было так давно,
Ах, это было так давно…
Что вспоминать о возрасте
Становится уж страшно…
 

Рубаи

* * *

 
Не цепляйся за жизнь
Ни в какие года:
Жизнь несется, как ветер шальной —
В никуда…
 
 
Годом раньше иль позже —
Какое значенье?
Так задумана вечная эта
Игра…
 

* * *

 
Дети плачут, едва появившись на свет —
Кто сказал: у младенцев предчувствия нет?
Они плачут, глупышки, уже понимая
Жизни самый печальный и вечный секрет.
 

* * *

 
Не плачь, мой сын, когда умру —
Рассвет наступит поутру
И птички будут напевать,
И не пойдут машины вспять,
 
 
И все, как было сотни лет,
Продолжит свой обычный бег…
 
 
И лишь еще одна душа,
Взлетит на небо не спеша,
 
 
Семь дней летая над землей,
Прощаясь с дорогой семьей…
 

* * *

 
Я с собой, как и все —
Ничего не возьму.
Все уйдет в тот же час
В родовую казну.
 
 
Все уйдет…
Только память,
Незримым эфиром
Унесется со мной
Раньше, чем я усну…
 

Дождь и солнце

 
Дождь сменяется
Солнцем,
А солнце – дождем.
Вот в таком
Переменном
Пространстве
Живем…
 
 
Ничего удивительного,
Что и характер,
Словно флюгер,
Меняется
Ночью и днем…
 

Шоу

 
Наша роль
В этом шоу —
Ничтожно мала,
 
 
Мало, кто понимает,
Что это – игра.
 
 
Кто вошел
В эту роль —
Он не знает
Провала,
 
 
Остальные же —
Вдребезги
Бьют зеркала.
 

На разных уровнях

 
Мы и вправду
На разных
Орбитах живем,
 
 
Хоть когда-то
Все в жизни
Делили вдвоем.
 
 
У нас не было
Разницы:
Бедный,
Богатый…
Все, что я приносил —
Приносил в общий дом.
 

Не надо нам любого образца…

 
Все примеры
Давно уже нам не нужны:
Даже лидер правительства
Сложен из лжи —
 
 
Он одно обещает нам
Перед избраньем,
А, избравшись —
Меняет свои чертежи.
 

Нет, не зря…

 
Нет, не зря
Мы расстались
С тобой
Навсегда:
 
 
Два характера
Разных,
Как лед
И вода…
 
 
Слишком
Холодно
Стало
Твое отношенье,
Чтобы грелись
И впредь
Двух влюбленных
Сердца.
 

Нет важнее

 
Видит Б-г:
Не искал я
Превратных дорог,
И поэтому честь
Я свою
Уберег.
 
 
Нет важнее
Победы
Над сладким
Соблазном,
 
 
Чтобы не перейти
За тюремный порог…
 

Я нашел!

 
Я нашел
Сложный смысл
Земной суеты,
 
 
Заглянув
В устремленные
К солнцу
Кусты.
 
 
Там лежали
Пустые бутылки
Рядами:
 
 
Потеряв
Свою сущность —
Мы впредь
Не нужны.
 

Увы…

 
Широта наших взглядов
Никому не нужна.
Интеллект и культура —
Все послано на…
 
 
В Быдлоленде
Торгуют со сцены
«Виагрой».
 
 
Видно, эра плебеев
Обратно пришла…
 

В Быдлоленде

 
В Быдлоленде
На сцене —
Одни лишь
Свои…
 
 
Как у власти, —
Сплоченные
В кланах
Вожди…
 
 
Те же песни
Заводят,
Как многие годы,
 
 
И душевных мелодий
Теперь уж не жди.
 

Пыль

 
Все привыкли
К тупизму:
Он лезет
Из СМИ:
 
 
Лучше выключи
Радио и Ти Ви!
 
 
Выйди просто
На улицу,
Если возможно,
 
 
Чтоб не стать
Идиотом
В эфирной
Пыли.
 

Не у всех

 
Не у всех мудрецов
Выразительный взгляд,
Иногда и они
Ерунду говорят:
 
 
Если думаешь,
Есть идеальные люди —
 
 
Я и сам бы
Поверить
В утопию
Рад…
 

Меланхолия

 
Вновь луна
За луной
Поднимается
Ввысь…
 
 
Сколько лет
Пролетело,
Как мы разошлись?
 
 
Мне сказали,
Ты так
И не стала счастливой…
 
 
Да и я,
Весь засох,
Как ноябрьский
Лист.
 

Не там ищем

 
Сколько истину
Можно
Умами искать?
 
 
Не наложена ль
Богом
На этом
Печать?
 
 
Только те,
Чьи эмоции
Рвутся
К созвездьям, —
 
 
Могут, видимо,
Сущность
Душою
Познать.
 

Для чего?

 
Для чего
Жадно
Рваться
К богатству
Царей,
 
 
Забывая родителей
И детей?
 
 
Все нажитое
Станет
Предметом раздора
 
 
Среди самых родных…
После смерти
Твоей.
 

Наша жизнь

 
Наша жизнь протекает,
Как капля дождя.
От небес – длинный путь
Пока примет земля.
 
 
Пролетая с другими дождинками рядом,
Иногда ощущаешь, что прожил не зря…
 

Похожесть

 
Мы на капли дождя
Все похожи судьбой:
 
 
Нас Творец замешал
С самой чистой водой.
 
 
Но, увы, не всегда
Мы прозрачны, как слезы:
 
 
Ветер алчности
Нас загрязняет порой.
 

Служитель из храма сказал

 
Мне служитель из храма
Сказал: «не воруй,
Не обманывай,
Жен прихожан
Не целуй,
 
 
При любых обстоятельствах,
Будь благосклонен,
И в чужие дела
Нос свой лучше
Не суй.
 
 
Не убий!
 
 
Не забудь про отца
И про мать!
 
 
Постарайся нуждающихся
Поддержать,
 
 
Не завидуй
Плененным богатством
И славой,
 
 
На придирки
Других
Постарайся смолчать…»
 
 
Я служителю храма
Кивал без конца:
Видно, это и есть
Наставленье Творца.
 
 
Только вижу,
Как пестрой гурьбой
Куртизанки
Заходили привычно
С потайного крыльца…