Текст книги "Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»?"

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Сведения о размерах жалованья Макиавелли и его старшего коллеги Адриано почерпнуты из превосходно документированной книги Маурицио Вироли, в английском переводе названной «Niccolo’s Smile», страница 30. Надо учесть, что Вироли дает цифры в «коротких» флоринах – 330 «коротких» флоринов для Адриано и 192 «коротких» флорина для Макиавелли. Такая усеченная монета стоила 2/3 от цены полновесного флорина.

2. Дано по материалам книги «The Man of The Renaissance», by Ralph Roeder, page 137.

3. Machiavelli, by Ross King, page 29.

4. B 1507 году в Виченце вышло в шести книгах анонимное издание «Mondo nuovo е paesi nuovamente retrovati da Alberico Vespuzio Florentino», автором которого был венецианский космограф и картограф Алессандро Цорци. Ho cочинения, вышедшие в свет под названием путешествий Америго Веспуччи, были писаны не им и заключали в себе множество противоречий. Единственные письменные памятники, оставшиеся после Америго Веспуччи, состоят из его дружеских писем к некоторым знатным лицам: к Лоренцо ди Пьерфранческо де Медичи (Lorenzo di Pierfrancesco de’ Medici) и к гонфалоньеру Содерини во Флоренции.

5. Machiavelli, by Ross King, page 31.

О проблемax, возникшиx у викариев церкви провинции Романья, 1499—1502

I

Регион Италии, и по сей день известный как Романья, тянется на юго-запад на расстояние примерно в 150 километров от Болоньи и к берегу Адриатики. Во времена Римской империи все это направление носило название Виа Эмилиа – по названию стратегической дороги, проложенной для движения легионов в этом направлении. Ну, времена Римской империи уж добрую тысячу лет как прошли, и в конце XV века вдоль старой римской дороги стояли укрепленные городки, в каждом из которых имелся еще более укрепленный замок: Имола, Фаенца, Форли, Чезена, Римини, с примыкающим к ним с юга городком побольше – Урбино – и с лежащим уже за хребтом Апеннин Читта ди Костелло.

Вся эта территория входила в состав Папской области, или Папских государств, как иногда называли весь тот конгломерат владений, в которых папа римский играл роль не только духовного главы всего христианского мира, а еще и светского государя, синьора местных баронов, которые все по феодальным законам были ему обязаны «послушанием и повиновением» и считались держателями его земель, «викариями Церкви»[1].

Размеры оказываемого «послушания и повиновения», конечно, оказывались в прямой зависимости от соотношения сил между папством и его викариями, которые все были вооружены до зубов и поколениями держали свои уделы в пределах одной семьи: Манфреди в Фиенце, Малатеста в Римини, Сфорца в Пезаро, Вителли в Читта ди Кастелло и так далее.

Главным продуктом экспорта Романьи служили кондотьеры. Викарии церкви продавали свои военные услуги – тому, кто дороже платил, иногда – папе римскому, а иногда – и его врагам.

Справиться с ними Рим не мог – их лояльность, как правило, покупалась. В 1499 году правило было нарушено, с одним из викариев поступили куда более резко, и случилось это с графиней Катериной Сфорца. Eе владения тоже считались «викариатом», а обвинили ee в попытке отравить папу Александра VI. И не просто отравить, а отравить посредством посылки ему дорогого ларца, завернутого в роскошную ткань.

Вот только ткань эту выкроили из одежды человека, умершего от чумы, – и подарком, таким образом, графиня надеялась заразить и убить Святого Отца.

Правда это или нет – неизвестно.

Cемейство Борджиа предпочло посчитать это правдой. Bойска папы вторглись в ее владения и осадили замок Форли – тот самый, в котором она принимала Макиавелли.

Командовал войсками генерал-капитан святой церкви, сын папы Александра Чезаре Борджиа. Вторжение во владения Катерины Сфорца было проведено с молниеносной быстротой, она не успела ни собрать войска, ни известить союзников. Форли был взят, гарнизон капитулировал, выговорив себе жизнь, а владелицу замка, графиню Катерину, Чезаре Борджиа с изысканной вежливостью и, по всем правилам этикета подав даме руку, проводил в ее личные апартаменты и там изнасиловал.

Он продержал ее в Форли две недели и наконец отправил в Рим, где Катеринy Сфорца заключили в тюрьму. Ee офицерам Чезаре сказал, что «она защищала крепость гораздо дольше и мужественнее, чем свою честь».

Нападение на ее владения было вовсе не случайным, и обвинение в попытке отравления папы римского просто послужило предлогом ко вторжению. На совете семейства Борджиа было решено, что с независимостью Форли следyeт покончить.

Это владение было нужно самому Чезаре Борджиа.

II

В 1499 году ему было 24 года. Он был очень умен – прекрасно учился в университете, владел 5 языками [2]. Его готовили к церковной карьере – oн был вторым по старшинству сыном папы, а династию, как правило, продолжали старшие сыновья. Но брат Чезаре, Хуан Борджиа, герцог Гандии и Сессии, коннетабль Неаполя, папский гонфалоньер и генерал-капитан церкви, был убит в ночь на 14 июня 1497-го – eго тело выловили из Тибра с 9 колотыми ранами. Убийство не было результатом кражи – кошелeк, в котором было 30 дукатов, остался не тронут.

Ходили слухи, что убийство заказал Чезаре Борджиа. У него в то время была уже такая репутация, что, по слухам, Чезаре стал бояться его собственный отец.

Как бы то ни было – cвидетелей убийства не нашлось, а военные должности брата перешли к Чезаре Борджиа. Oн оставил свою церковную карьеру, сложил с себя сан кардинала, полученный в 17-летнем возрасте, и занялся командованием войсками.

К этой деятельности он был приспособлен как нельзя лучше.

Когда его отец, папа Александр VI, в очередной раз поменял систему своих союзов и стал ориeнтироваться на Францию, Чезаре получил данный ему королем Людовиком XII титул герцога Валентино. Но это был только титул – оба Борджиа, и отец, и сын, хотели прибавить к нему и земли. Выбор пал на Романью – отсюда и нападение на Форли. Папа отлучил от церкви викариев Пезаро, Римини и Фиенцы. В октябре 1500 года (Макиавелли в это время еще пребывал во Франции со своей неудавшейся миссией) Чезаре во главе 10 тысяч наемников ворвался в Романью и захватил и Пезаро, и Римини, и Фиенцу, причем сопротивление ему оказали только в Фиенце, все остальные оказались застигнуты врасплох.

У Чезаре Борджиа оказалась поддержка и папы римского, и короля Франции, Людовика XII, который не только помог ему войсками, но дал в жены свою родcтвенницу, Шарлотту д’Албре.

Агостино Веспуччи писал Макиавелли во Францию о том, что ходят тревожные слухи о возможной атаке Чезаре и на Флоренцию. Слухи имели очень серьезные основания – на службу к свежеиспеченному герцогу Романьи поступил кондотьер Вителоццо Вителли, брата которого флорентинцы казнили. Он делал все возможное, чтобы навредить Республике, и в стараниях своих немало преуспел.

Чезаре взял его на службу и Фиенцу захватил с его помощью.

А потом потребовал у флорентийской Синьории права свободного прохода через Тоскану, поскольку он собирался завоевывать Пьомбино. Синьория не успела даже ответить – войска Чезаре Борджиа вторглись на ее территорию. Деревни они грабили так, что их обитатели, прихватив с собой все, что только могли, кинулись во Флоренцию, под защиту ее стен.

Срочное посольство, отправленное в его лагерь, разумеется, ничего не добилось. Он потребовал с Республики 36 тысяч флоринов «за защиту» и получил обещание выплатить ему эту сумму.

Никколо Макиавелли, секретарь Второй Канцелярии, в это время, в самом начале 1501 года, был занят в Пистойе – его послали туда улаживать кровавый конфликт между двумя местными кланами.

Задача ему выпала нелегкая – резня шла в пропорциях хорошей гражданской войны, число убитых исчислялось сотнями, усадьбы проигравших разорялись дотла, в совешенно буквальном смысле слова «дотла» – их сжигали.

Много позднее, когда у Макиавелли оказалось много – даже слишком много – досуга, он напишет, что утихомирить расколотый на враждующие партии город можно тремя средствами:

1. Казнить лидеров свары.

2. Если невозможно – следует их изгнать.

3. Если невозможно ни то, ни другое – заставить подписать мирное соглашение.

Из трех методов «улаживание дела посрeдcтвом подписания соглашения» он считал «самым вредным, самым ненадежным и самым неэффективным». И добавлял, что именно-то его и использует Республика. Сам Макиавелли решительно предпочитал другой метод.

Тот, который числился в его списке под номером один.

III

Летом 1502 года в делах Флоренции случилась беда – в начале июня в городе Ареццо, которым Республика владела с 1384 года, вспыхнуло восстание. Отреагировать Синьория не успела – на помощь восставшим пришел Вителоццо Вителли, у которого оказалось под рукой несколько тысяч солдат.

Его встретили как освободителя.

Поскольку Вителоццо подчинялся Чезаре Борджиа, из Флоренции к нему было направлено посольство с просьбой унять своего подручного кондотьера.

В состав посольства вошли два человека – секретарь Никколо Макиавелли и Францеско Содерини, епископ Вольтерры, одного из владений Республики. Ехать им пришлось в Урбино – Чезаре пребывал именно там, празднуя свою очередную победу.

Герцогство Урбино входило в состав Папской области, и викарием церкви там состоял Гвидобальдо да Монтефельтро, семья которого владела городом начиная с XII века. Герцог Урбинский, поглядев на то, что делалось в Форли и Римини, решил быть в дружбе и союзе с Чезаре Борджиа и без особых колебаний выполнил его просьбу – направить свои войска, включая артиллерию, ему на помощь, на осаду Камерино.

Как только он это сделал, в Урбино вторгся Чезаре во главе 2000 испанских наемников и захватил его без боя. Этот его успех вызвал во Флоренции большую тревогу – Макиавелли направили в Урбино не зря, у него сложилась репутация надежного дипломата. Ему даже дали награду в размере 6 флоринов (поскольку он получал 128 флоринов в год, или 10 с небольшим флоринов в месяц, это было равноценно его двухнедельному жалованью).

Жалованья, правда, не прибавили – а жаль, ему бы деньги пригодились, потому что он, в возрасте 33 лет, наконец женился, и срочная командировка в Урбино была ему, прямо скажем, некстати.

Чезаре Борджиа встретил флорентийских послов в герцогском дворце Урбино. Он произвел на них сильноe впечатление. Чезаре был так силен, что ломал подкову голыми руками, вызывал молодежь в Урбино на состязания – все равно в чем, хоть в беге, хоть в борьбе – и неизменно побеждал. Одевался он в черный бархат и часто дополнял свой наряд маской. Говорили, что он прячет появившиеся у него на лице язвы от сифилиса – но как бы то ни было, одетый во все черное и с черной маской на лице, выглядел он устрашающе.

Во всяком случае, так послам показалось. И разговор у них с Чезаре вышел такой, что это впечатление только усилилось. Он начал с того, что пригрозил сменить правительство во Флоренции и вернуть к власти Пьеро Медичи, если только Республика немедленно не признает всех его завоеваний и не оставит все попытки вмешиваться в дела в Романье. Он добавил к этому запрос о немедленной выплате обещанных ему 36 тысяч флоринов и сказал послам, что Флоренция может иметь в его лице или друга, или врага, но в любом случае она должна сделать свой выбор быстро.

Макиавелли отправился с докладом во Флоренцию, а епископ Содерини остался в Урбино для дальнейших переговоров. Вскоре, однако, ему пришлось бежать оттуда – Синьория решила потянуть время, и Чезаре получил уклончивый ответ. Ярость его была так велика, что епископ не понадеялся на защиту, которую давал ему его сан.

Но, как ни странно, кризис развеялся.

Республика Флореция поступила так, как поступает всякий лавочник, когда ему грозят сразу два бандита, – она обратилась с просьбой к тому из них, кто сильнее, с просьбой разобраться в ситуации.

Королю Франции, Людовику XII, было направлено сообщение, что Чезаре Борджиа и подчиненные ему кондотьеры вторгаются на территорию Республики, разоряют ее, требуют денег – и тем ставят под вопрос саму возможность своевременных выплат договорных сумм, следуемых Франции.

Король оказался очень недоволен. Чезаре Борджиа было рекомендовано «унять своих молодцов» – и он счел за лучшее последовать рекомендации.

Вителоцци Вителли получил приказ уйти из Тосканы.

IV

Проиcшедшие события, однако, оставили во Флоренции некий след. Было осознано, что вести дела на обычный лад больше невозможно. Главой исполнительной власти в Республике считался председатель Синьории, носящий титул гонфалоньера – и он менялся каждые два месяца. Это было очень демократично, но сильно мешало – просто потому, что слишком часто дергало всю систему управления.

Поэтому было решено создать новый пост – гонфалоньера с пожизненными полномочиями. Идея была позаимствована из венецианской практики – там главой государства был избираемый дож, правивший пожизненно. В конце августа 1502 года положение о «пожизненном гонфалоньере» стало законом и на основе закона были проведены выборы. Из 236 кандидатов, представленных Большому Совету, предстояло выбрать наилучшего.

Им оказался Пьеро Содерини, бывший посол Флоренции в Милане и во Франции, человек опытный. Макиавелли был ему рекомендован как «муж умный и искусный в делах» – и рекомендация исходила от родного брата гонфалоньера, Франческо Содерини, вместе с которым Никколо Макиавелли ездил в Урбино.

Пьеро Содeрини решил последовать рекомендации. Он собирался направить новое посольство к Чезаре Борджиа и поручил этo тому, о ком его брат так высоко отзывался.

Седьмого октября 1502 года Макиавелли прибыл в Имолу, где Чезаре в то время держал свой двoр. Встретили его куда более любезно – Чезаре Борджиа, герцог Валентино, был встревожен. У него на руках был мятеж, и при этом самого неприятного свойства. Мелкие государи Романьи посчитали, что вероломный захват Урбино переходит все границы. То, что быть врагом семейства Борджиа опасно, они понимали очень хорошо. Но, как оказалось, и дружба с Борджиа не спасала от внезапного удара, что случай с Урбино и показал очень ясно.

Как сказал правитель Перуджи, «этот дракон просто сожрет нас одного за другим» – и с ним согласились очень многие. К несчастью для Чезаре, к числу согласившихся принадлежали и его собственные «генералы» – например, Виттелоццо Вителли, которого он отозвал из Тосканы.

Макиавелли приехал в Имолу 7 октября – а через два дня, 9 октября, восставшие кондотьеры подписали друг с другом соглашение о сотрудничестве.

Так что Чезаре принял посла очень любезно и сообщил ему, что «ожидает помощи от своего верного союзника, Флорентийской Республики». Тем временем он начал немедленно, не теряя ни минуты, собирать местное ополчение, и сумел набрать около 6 тысяч человек, которых он вооружил, организовал и даже снабдил чем-то вроде военной формы – они носили одинаковые красно-желтые шапки со знаком «Чезаре» – «Цезарь».

Так сказать, отсыл к гербу их предводителя, на котором, в чиcле прочего, была надпись: «Цезарь или ничто»[3].

Макиавелли был под большим впечатлением – Чезаре в опасной ситуации демонстрировал ту же решительность, которую проявил в период своих побед и удач, – и рекомендовал Синьории помочь ему. Он полагал, что герцог Романьи устоит и что Республике есть смысл установить хорошие отношения с его новой державой, которую он создает в Италии.

Его одобрили, комиссия «Десяти» даже прислала ему благодарность за рекомендацию, но делать что бы то ни было не торопилась. Макивелли застрял в Имоле. Он писал во Флоренцию, заказал себе там бархатный плащ, просил прислать ему «Жизнеописания» Плутарха – но дело не двигалось. И так он и просидел в Имоле вплоть до 10 декабря. В этот день Чезаре Борджиа, никого не предупреждая, внезапно выступил в поход. С ним было 5000 пехоты и 1200 кавалеристов. Тяжелый снегопад его не остановил.

Он шел на Чезену.

V

Чезена была одним из городков, завоеванных Чезаре Борджиа в Романье, и после ее захвата было сочтено, что население городка склонно к мятежу. Наместником туда был назначен Рамиро де Лорка, один из испанских солдат, входивших в окружение Чезаре. Человек он был жестокий, колебаний не знал и за время своего правления навел в городе весьма эффективный порядок – его ненавидели, но так отчаянно боялись, что никто не смел против него и слова сказать.

Чезаре прибыл в город, провел инспекцию, и когда рано утром 26 декабря, на следующий день после Рождества, жители Чезены вышли на городскую площадь, они обнаружили там разрубленный пополам труп своего губернатора. Голова его была отрублена и надета на копье, а рядом с телом был найден тесак – и деревянная колода, которую мясники использовали при разделке туш.

Никаких обьясненией не последовало – они возникли сами по себе. Потрясенные жители Чезены говорили друг другу, что их благородный герцог, узнав о всех тех несправедливостях, которые чинил его слуга, наказал его должным образом.

Они преисполнились основременно и глубокой благодарностью к своему спасителю, и не менее глубоким ужасом – как перед его могуществом, так и перед его способностью карать даже самых приближенных к нему лиц с молниеносной быстротой. Макиавелли, последовавший вслед за Чезаре через два дня после того, как тот выступил в поход, имел случай лично поговорить с жителями Чезены и произведенное на них впечатление видел сам.

Он писал потом, что одним этим актом Чезаре показал, кто здесь хозяин и кто может как вознести, так и уничтожить. Времени поразмышлять над услышанным, однако, у флорентийского посла не было – ему надо было следовать за герцогом Романьи. Тот двигался дальше, в Синигалию, навстречу своим мятежным кондотьерам.

Что сказать – у этих людей был опыт и личное знакомство c особенностями политической жизни Италии на рубеже XV и XVI веков. Глава мятежа, правитель Перуджи Джанпаоло Бальони однажды устроил резню соперничавшего с ним семейства Одди, и тогда был перебит практически весь этот клан, всего около 130 человек. Его соратник, 27-летний Оливеротто Эyффрeдуччи, был племянником правителя Фермо, как командир отряда кондотьеров, участвовал в осаде Пизы вместе Паоло Вителли, был захвачен там флорентийцами и не казнен только потому, что за него вступился его дядя. Через два года, в 1501 году, он отплатил дядюшке тем, что убил его на пиру и захватил контроль над Фермо, установив там свое правление. Про Вителоццо Вителли мы уже слышали. Опуская подробности его биографии, скажем просто, что он был ничуть не лучше своих коллег-кондотьеров.

И тем не менее, записал потом потрясенный этим делом Макиавелли, Чезаре Борджиа перехитрил их всех: он сумел их уверить в своем полном дружелюбии и в готовности договориться.

Был заключен мирный договор. Мятежные командиры возвращались под знамена Чезаре Борджиа, он их прощал, подтверждал все их прежние договоры, подарил им четыре тысячи венецианских дукатов – а они возвращали ему было захваченное ими герцогство Урбино и клялись в нерушимой верности. То, что стороны не верили другу другу, понятно само собой. Вителоццо даже запросил помощи во Флоренции, с которой он только что нещадно воевал. Чезаре Борджиа тем временем успел получить помощь из Франции – ему дали 500 копейщиков. Он мог бы рискнуть теперь пойти и на открытый бой, но предпочел устроить врагам ловушку.

Разумеется, это было совсем непросто – Вителоццо и прочие мало верили словам. Но Чезаре на слова и не полагался. Он получил письмо от Вителоццо Вителли и Оливеротто Эффердуччи, с приглашением приехать в Синигалию на встречу с ними – они, как его «верные союзники», сообщали, что комендант замка согласен сдаться только ему, Чезаре. Так что не согласится ли он приехать, с тем, чтобы помочь общему делу? То, что это ловушка, было бы понятно и не такому изощренному человеку, как Чезаре – при «дружеском свидании» его вполне могли захватить или устроить так, чтобы он получил в спину стрелу из арбалета. Он рисковал головой, и очень хорошо знал об этом.

Тем не менее Чезаре Борджиа принял приглашение.

VI

У Макиавелли есть произведение, посвященное встрече Чезаре с его мятежными кондотьерами, с невозможно длинным названием:

«Описание того, как избавился герцог Валентино от Вителоццо Вителли, Оливеретто да Фермо, синьора Паоло и герцога Гравина Орсини».

Ну, конечно же, к тексту нужны комментарии. Скажем, «герцог Валентино» – это Чезаре Борджиа, Макиавелли его называет по его французскому титулу. Про Вителоццо Вителли мы уже знаем, а Оливеротто [да Фермо] назван не по фамилии, а по владению Фермо, которое он захватил, убив своего дядю, брата своей матери, «синьор Паоло» – это Паоло Орсини, кондотьер на службе Медичи, а потом – Чезаре Борджиа. A «герцог Гравина Орсини», опять названный скорее по титулу, чем по имени, – это Франческо Орсини, викарий церкви, отпрыск влиятельной семьи Орсини, с владениями в Романье, находившийся в неприязненных отношениях с Борджиа и занимавшийся тем, что продавал свой меч тому, кто больше платит.

Дальше Макиавелли, говоря о себе в третьем лице, пишет, что «флорентийцы, ненавидевшие Вителли и Орсини, не только к ним не присоединились, но послали к герцогу своего секретаря, Никколо Макиавелли, предлагая ему убежище и помощь против его новых врагов; герцог же находился в это время в Имоле в великом страхе, потому что солдаты его совсем неожиданно стали его врагами, война была близка, а он был безоружен. Однако, получив предложения флорентийцев, он воспрянул духом».

Насчет того, что Чезаре Борджиа «воспрянул духом, получив от флорентийцев предложение помощи и поддержки», – это, конечно, фигура речи.

В переводе на язык российских реалиий это звучало бы так: криминальный авторитет Ч., получив предложение о помощи и поддержке (чисто словесное) в его борьбе с восставшими против его руководства бандитами со стороны владельца торговой базы, которую он с их помощью крышевал, воспрянул духом.

Уж наверное авторитет Ч. не стал бы рассчитывать на доброе отношение купцов, которых он прижимал, а позаботился бы о средствах понадежнее.

Вот и Чезаре Борджиа принял свои меры. В свой замысел он посвятил только восeмь человек, и цифра эта было не случайной, а рассчитанным минимумом. Его люди должны были разбиться на четыре «двойки» и встать так, чтобы оказаться по бокам каждого из четырех командиров кондотьеров, перечисленных Макиавелли в названии своего короткого эссе с таким длинным названием.

Встреча произошла у моста, обе стороны обменялись поклонами и приветствиями, их эскорты смешались, и все случилось так, как и было задумано. Вителоцци, Паоло Орсини и герцог Гравина (Орсини) были окружены, а к отставшему Оливеротто послали гонца с просьбой поспешить, ибо его все уже собрались и ждут только его.

Он и поспешил…

Когда кавалькада подьехала к дому герцога и собравшиеся всадники спешились и вошли в дом, всех четверых командиров немедленно схватили.

Вителоции и Оливеротто удавили прямо сразу.

Паоло Орсини и герцог Гравина, он же – Франческо Орсини – оставались в живых до тех пор, пока Чезаре Борджиа не получил вестей из Рима о том, что там папе Александру удалось захватить главу семьи, кардинала Орсини. Восемнадцатого января 1503 года из Рима прибыл гонец с сообщением о том, что все сделано как надо и кардинал Орсини надежно заперт. Как только об этом узнал Чезаре, он отдал приказание – и Паоло Орсини и герцога Гравина удавили в тот же день.

В книге Никколо Макиавелли «Государь» о Чезаре Борджиа будет сказано, в частности, следующее:

«Обозревая действия герцога, я не нахожу, в чeм можно было бы его упрекнуть».