Текст книги "Сага о Черном Ангеле"

Гривс появился из недр «булыжника» и при наличии достойных зрителей мог бы породить целую кучу легенд о рождении героя из камня. Зрителей не было, разве что болотные насекомые набросились на добычу, но очень быстро, благодаря репелленту, выяснили, что данная пища не пригодна для употребления. Тишина и спокойствие. Прямо блаженство для измученной души. Стоп! Сказано же, души, а не плотских желаний!

Где это видано, чтобы благородный рыцарь облачался без помощи оруженосца? Непорядок. Об оруженосцах начальство не побеспокоилось – это минус, хотя очаровательная блондинка, которую пленит злобный дракон, способна пробудить невиданное геройство – это плюс. Стоп! Блондинки по уставу не положены, можно сказать, на них предусмотрен полный мораторий, до окончания операции.

Кольчуга плотно облегала тело, железный пояс на талии уравновесили кинжалы, перевязь с мечом придала десантнику не ангельский, а вполне свирепый вид. Так, в Средневековье уж точно не ходили в армейских ботинках, и потому элегантные сапоги с металлическими накладками придали достаточно экзотичности доблестному рыцарю.

Шлем и небрежно наброшенный на плечи плащ должны были сказать, что этот воин угрюм, голоден и очень зол на всех, включая себя.

А если скажут, что принцессу украл дракон? Ну, местного дракона пусть спасают местные герои, а не ангелы с небес. Впрочем, этот вопрос можно будет обдумать…

Итак, где этот чертов Артдаг? Посмотрим по индикатору биополя наблюдателя. Индикатор. Ну, кто так изобретает? Это у Гривса, по мнению генерала, черви не туда шевелятся? Да по сравнению с головными червями разработчиков оборудования черви Ксана прямо ходят строем, хотя, конечно, и не в ногу. Так, идти на северо-восток, основное направление тридцать ноль. Идти. Не могли лошадь или иное животное дать в качестве транспортного средства. Конечно, смерть в болоте избавит начальство от лишних хлопот по поводу строптивого подчиненного. Это один вариант. Второй – это негласная статья армейского устава: «Подчиненный должен выполнять задание не быстро, не лучше, не в срок, а так, чтобы задолбался на полную катушку!»

Надо сказать, что чистый воздух, насыщенный болотными миазмами, просто «располагал» к здоровому моциону в полном вооружении. Мох пружинит под ногами, мелодично гудят насекомые, из болотных окон булькает, по выражению одного из военных химиков, «пердогаз», создавая неповторимую экзотику окружающего пейзажа. Мелкие мошки радостно приветствуют тебя и лезут, сволочи, не взирая на репеллент, в нос, уши, глаза и даже… Об остальных местах лучше не думать. А это еще что такое? Увидев жабоподобную тварь, открывающую пасть, Ксан на всякий случай побыстрей ударил ее ногой, словно футбольный мяч, и существо, жалобно вякнув, плюхнулось в болото.

В чаще пришлось использовать меч в качестве мачете, что естественно, позор для благородного оружия, но выбираться на дорогу как-то надо было. Стало заметно суше. Под ногами перестало «чавкать», и Гривс палкой счистил налипшую на сапоги грязь. Легкий ветерок отогнал насекомых, и обстановка стала достаточно комфортной.

А вот и дорога. Это дорога? Да на ней точно конь не валялся, зато свиньи поработали на славу, прорыв пятачками глубокие колеи. С другой стороны, здесь явно не было деревьев, и дорога, даже такая безобразная, должна вести к некоему конечному пункту назначения. Идти, естественно, стало легче, но не намного. Ладно, дорога паршивая, так хоть бы камень какой поставили с указателем. И написали бы аборигены инструкцию в камне. Направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь – добро потеряешь, прямо пойдешь – сдохнешь сразу.

Дорога становилась достаточно узкой, деревья ее прикрывали, словно шатром, да и завал впереди, довольно свежий, наводил на мысли о засаде местных разбойничков, потрошителей кошельков и животов зазевавшихся путников. Листва не жухлая, и стволы явно подрублены, судя по опилкам на обочине дороги. Изумительно, просто замечательное стадо бегемотов расположилось в засаде. Заждались бедняги, вон как хрустят веточками под ногами от нетерпения. И чего, спрашивается, сопеть? Давайте уже, выходите и грабьте странствующего рыцаря.

Разбойники, одетые в лохмотья, вооруженные тем, что случайно попалось под руку, с улюлюканьем выскочили из засады. Красавцы, как на подбор, грязные, лохматые, толстенькие и явно не обиженные силушкой при рождении. Силушкой-то не обижены детинушки, а вот умишком явно поиздержались в полной мере. Иначе на такого рыцаря бы не полезли.

Ксан вооружился мечом и кинжалом, оценил оружие противника и прошептал несколько молитв, выученных в монастыре во время отпуска. Древние слова не то, чтобы придали сил, но помогли отбросить то лишнее, что не должно волновать воина в бою. Короткий удар мечом – и двое бродяг изумленно взглянули на огрызки оружия в руках. Разворот, круговой блок оружием и еще двое, бедненькие, упали на землю, корчась от боли в причинных местах. Конечно, это больно, но разве родители в детстве не говорили, что заниматься гоп-стопом на дорогах плохо? Окружили, подонки, рыцаря, перегаром дышат. Опять же, пить в таких количествах тоже плохо, как показывает житейский опыт. Хотя при такой работе лучший допинг найти сложно.

А вот и местные гвардейцы с большой дороги, здоровые мужики, на некоторых были надеты кольчуги, но большинство облачены в кожаные рубахи с нашитыми медными бляхами. Расправиться с ними не составило бы особого труда, но не хотелось никого убивать, а это осложняло ситуацию.

Гривс попробовал вразумить их словом, поскольку воспитание оружием всегда успеется. Впрочем, береженого Бог бережет. Гривс сделал шаг назад, подпрыгнул и обезопасил спину, устроившись у большого плоского камня на обочине дороги.

– Господа, что это вы такие нервные? На прохожих бросаетесь! Может, лучше скажете мне, сколько осталось пути до замка Артдаг? И разойдемся мирно?

– Мы тебе сейчас такую дорогу покажем! – прорычал лохматый рыжий бородач, похоже, главарь шайки, и замахнулся секирой.

И бандиты бросились на рыцаря толпой, мешая друг другу. Дикий народ. Как известно, с волками жить – по-волчьи выть. Воспитание никогда не было благодарным занятием, но ведь муки физические гораздо лучше очищают мозги, нежели муки моральные.

Для начала разбойники были обезоружены, и всякие топоры, грубые мечи, копья стали напоминать груду металлолома с дровами. После этого началось воспитание приемами рукопашного боя, в результате которого вольные добытчики лежали в грязи с переломанными руками, ногами, отбитыми пикантными частями тела. Двое лежали явно с сотрясением мозга, что было полной неожиданностью. Надо же – мозги, оказывается, у них имелись! Бывает, что и битому врагу неймется. Главарь подполз ближе. Попытался ударить кинжалом, но промахнулся, и Ксан с педагогической целью потоптался у него на руке, раздробив пальцы так, что с полгода лечиться придется. «Чего возмущаются еще? Эх, не ценят здесь душевную доброту».

Взглянув на стонущее, кричащее и копошащееся под ногами поле битвы, оценив состояние здоровья – никто помереть не должен, доблестный рыцарь отправился искать дорогу в замок самостоятельно, так и не найдя спокойного, в меру словоохотливого спутника.

* * *

Замок представлял собой не совсем ровный четырехугольник, на каждом конце которого возвышалась башня. Ров вокруг, как и положено по системе средневековой обороны, подъемный мост из добротных бревен, обшитых металлом. Ров, следует отметить, был вычищен от грязи и ила, что говорило о том, что сенешаль замка не зря ест свой хлеб. Часовые на башнях зорко следили за всем происходящим вокруг, слышались четкие команды, переклички часовых, что живо напомнило Гривсу заштатный армейский гарнизон пограничья Лиги.

Ворота, вернее, привратную калитку, открывали достаточно долго, поскольку пришлось ожидать начальника караула, ушедшего проверять несение службы на одном из дальних форпостов. Ксан, воспользовавшись временем ожидания, лихорадочно вспоминал свою легенду и нащупал в кошеле на поясе свиток, удостоверяющий его личность. Все на месте, что не могло не радовать.

– Кто таков? – раздался четкий командный голос. – Кого это носит во владениях доблестного герцога? Рыцарь?

– Мое почтение, – поклонился путник. – Я рыцарь де Брас с письмом от сиятельного герцога Пантинга. Сеньор прослышал о бедах в замке и лично попросил меня разобраться во всем происходящем.

– Покажи грамоту!

Рыцарь достал свиток, протянул его начальнику стражи и тот при свете факела удовлетворенно кивнул, узнав печать своего господина.

– Почему я должен верить, что ты не присвоил грамоту?

– Взгляни, любезный, и хватит меня держать на входе! – топнул ногой Ксан, показывая перстень на пальце, точную копию герцогской печатки. – Удовлетворен?

– Извините, господин, но в стране не спокойно. Проходите! Эй! Кто там свободен? Ага! Быстро сообщить сенешалю замка, что прибыл посланник от герцога. Тэр! Распорядись, чтобы там дворецкий приготовил гостевые покои для гостя. Господин может отдохнуть. Вас проводят в комнату. Не возражаете, если я лично передам грамоту сэру Ларку?

– Ничуть! – усмехнулся десантник, довольный тем, что достаточно убедительно отыграл свою роль странствующего рыцаря на герцогской службе, по крайней мере, первую ее часть.

Комнату сэру Брасу отвели чистую, просторную и довольно светлую. В центре красовалось устланное шкурами ложе, в углу камин с горевшими поленьями, грубо сколоченный стол с кувшином местного пойла, гордо именовавшегося вином. Рыцарь сбросил плащ, тут же подобранный служанкой, курносой белокурой девушкой лет пятнадцати, снял с себя оружие, кольчугу, шлем, оставив на поясе только кинжал, поскольку рыцарям совсем без оружия ходить не полагалось. Из сумки достал синюю тунику дорогого сукна и торопливо ее надел, чтобы избежать лишних вопросов о странной одежде под названием «комбинезон». Вполне себе получился средневековый щеголь, как это показывали на голограммах в институте Практической Истории.

– Что-нибудь еще нужно благородному рыцарю?

– Нет, пожалуй, нет, – пробормотал Ксан, а потом добавил. – Герцог с таким удовольствием мне рассказывал о своей библиотеке, что мне бы очень хотелось ее осмотреть и, может, у себя в замке сотворить нечто подобное. Думаю, что мастер Калар мне поможет добрым советом.

– Не знаю, я сейчас позову Харта. Он все здесь знает и всегда оказывает услуги важным гостям, – ответила девушка и торопливо выбежала из комнаты.

Чего, спрашивается, испугалась? Ксан потрогал лицо и там клыков не обнаружил. Хвоста тоже не наблюдалось, что говорило о том, что спецназовец пока человек или, во всяком случае, вполне человекоподобное создание. Хотя по дороге в комнату рыцарь ощущал на себе встревоженные взгляды обитателей замка, и еще казалось, что каждый камень пропитан страхом, ужасом, скрытым Их Величеством Неизвестностью. Отлично, а вот и местный распорядитель пожаловал.

– Харт? Я долго жду!

– Ваша милость, занят был! Не гневайтесь! Спешил, как только мог. Что изволит, ваше рыцарство?

– Я бы желал ознакомиться с замком и осмотреть библиотеку как главное достояние владений благородного герцога.

– Извольте, ваша милость, я все вам покажу, – выразил готовность Харт, – ибо нет в государстве большей обители мудрости, чем этот замок. Прошу! Следуйте за мной и вопрошайте, что пожелаете.

Замок как замок мрачного Средневековья. Именно таким и представлял родовое гнездо, феодальное поместье, Ксан. «Да уж, не жарко тут и веет такой сыростью, что можно и бронхит заработать. Спросить Харта о бане? Да нет, им еще до гигиены и чистоты топать лет триста или даже четыреста. Дыра, короче, дырой, с их бронзовыми светильниками, чадящими факелами и неповторимым ароматом множества немытых тел. Где, спрашивается, дорожки на ступенях, какие-нибудь росписи на стенах для красоты? Пещерный век! И это обитель знания? Можно представить, как здесь выглядит обитель тупости, прости Господи».

На нижнем этаже донжона расположилось множество комнат с разноцветными дверями, говоривших о наклонностях их мудрых обитателей. Вообще, соответствие цветовой гаммы характеру человека – достаточно интересный философский подход, который, впрочем, мало интересовал десантника, не приученного к метафизическим изыскам.

– Невесело сейчас тут, – поеживаясь и озираясь по сторонам, сказал Харт. – Прогневали мы чем-то Создателей, прокляли они замок: за последние две недели умерло десять человек. Чуть ли не каждое утро в комнатах находят по окоченевшему телу. Страшно! И как это только у вас, господин хороший, смелости хватило приехать со всем этим разбираться?

– Таково было распоряжение моего сюзерена, можно сказать, принятый мной рыцарский обет, – достаточно высокомерно, но вполне дружелюбно, ответил Ксан. – А сколько сейчас человек в замке? Считать-то ты умеешь?

– Считать-то я умею, на мне недаром лежит обязанность пересчитывать бочки в винном погребе и столовое серебро в буфетной. Я скажу точно. Осталось тридцать семь ученых мужей, сенешаль замка сэр Ларк, баронесса де Партьи, ее свита из пяти дам, пажа и секретаря, сорок девять слуг, отвечающих за самое разное, шестьдесят солдат во главе с капитаном Ларни, двенадцать рыцарей со своими оруженосцами, две монахини, управляющий замком Стиплз… Ну, вот вроде бы и все!

«Да, хорошая память у малого, прямо позавидовать можно. Это вполне объяснимо, поскольку не то что слуги, а большинство господ были безграмотны, поэтому страдать провалами в памяти было чревато последствиями. Тяжеловато будет найти среди такого количества публики подозреваемых или подозреваемого. Баронесса с пятью дамами! Боже, хоть бы сдержаться, а то еще жениться заставят на средневековой даме, которую гложет не менее средневековое чувство ревности. Впрочем, разговор с Каларом может прояснить если не все, то очень многое».

Харт соловьем пел в рыцарской зале, на стенах которой висели картины благородных предков рода Пантинтов, и долго объяснял, кто это такие, ударяясь в историю герцогов. Ксан с трудом подавлял зевоту, притворяясь внимательным слушателем, не забывая тщательно запоминать все проходы и переходы, закоулки и лестницы.

– Я бы хотел ознакомиться с библиотекой, – наконец заявил рыцарь, решив, что для начала подобной ознакомительной экскурсии достаточно.

– Извольте, милостивый господин, – с готовностью отозвался Харт, прервав рассказ о прабабке нынешнего герцога, которая то ли отравила кого-то, то ли пыталась отравить, вот только кого, так и осталось не известно.

Харт повел гостя по полутемному коридору, свернул в проход направо, потом они поднялись по узкой лестнице наверх и оказались перед крепкой, окованной медными полосами дверью. За дверью находилась просторная комната, заставленная деревянными шкафами с разнокалиберными книгами и свитками. У одного из шкафов с толстенной книгой в руках стоял невысокий плотненький человек с круглой лысоватой головой, облаченный в серый, похожий на рясу, балахон и кожаные сандалии.

– Это наш библиотекарь Калар! – представил его Харт. – Я еще нужен господину? А то столовое серебро не чищено, а к вечеру надо многое сделать.

– Дальше сам разберусь, если что – то библиотекарь поможет, так что – ступай!

Харт подобострастно поклонился, поцеловал руку доброго господина и, пятясь, вышел из библиотеки.

– Ну, здравствуйте, Черный Ангел! – улыбнулся библиотекарь, откладывая на пюпитр книгу, в которую надо было внести правку.

Если честно, то десантник несколько разочаровался, увидев наблюдателя. Он представлял себе более солидного человека, а не человекоподобную версию не особо любимой в детстве каши-размазни. Но что есть – то есть!

Усевшись за стол, заваленный книгами и древними манускриптами, они принялись обмениваться информацией, которой, если честно, выдали очень мало, можно сказать вообще не выдали, хотя и поставили задачу найти то – не знаю что.

– Информации, в общем, немного, – начал Калар, отхлебнул горячего напитка из глиняной чаши и продолжил. – Я бы с удовольствием убежал отсюда подальше – все происходящее наводит ужас. Первым умер алхимик Брозе, он достиг весьма неплохих успехов в химии. Это был еще совсем не старый, крепкий мужчина. Он лег спать и не проснулся. Все жалели о нем, но никто ни о чем плохом тогда не подумал. Жизнь и смерть – это цепь случайностей. Через день нашли мертвым в своей постели поэта Аланса, и тогда еще не возникло особых подозрений. Лишь я почему-то забеспокоился. И когда точно так же скончался историк-летописец Франзони, я проник в комнату, где лежало его тело, и внимательно осмотрел его. Вы, конечно, слышали земные легенды о вампирах?

– Что? – растерялся молодой человек. – О вампирах?

– О вампирах. Их родимых. Самым известным из них был граф Дракула, – подтвердил Калар.

– Разумеется, слышал. А при чем здесь вампиры? Уж не хотите ли вы сказать…

– Сонная артерия Франзони была прокушена! Я вначале пытался объяснить себе это какими-либо другими причинами, но когда смерть сразила скульптора Транта, и на шее у него тоже оказались следы укуса, то сами понимаете… Почему-то, кроме меня, на шеи жертв никто не обращал внимания. Далее смерти последовали одна за другой. Тут уж запаниковали все обитатели замка. Стали говорить, что замок проклят. Но вот что странно: умирают только те, кто должен был войти в состав образуемой Академии, пока смерть не коснулась никого из слуг или солдат…

– То есть опасность гнездится именно в этой башне замка, так как слуги и воины размещаются на ночлег отдельно?

– Выходит, так, – согласился Калар. – Некоторые ученые и слуги стали разбегаться из замка, но в основном все они попали в лапы шайки разбойников, орудующей в окрестностях. Беглецов ждала мучительная смерть, кое-кого удалось выкупить обратно.

– Я, похоже, столкнулся с этими разбойниками. Они уже никого не обидят, бедные калеки, а все потому, что «ангелам» грубить вредно. Это чревато неприятными последствиями и членовредительством.

Калар с удивлением воззрился на рыцаря, согласно кивнул и осенил себя местным символом веры.

– Комендант Ларк после этого строго-настрого запретил кому-либо без особого дозволения покидать замок, а я поспешно запросил помощь из Центра, и вот вы здесь! – продолжал библиотекарь. – Будем надеяться на то, что провидение нас не оставит своей милостью.

Его рассказ вызвал изрядное уныние.

Приходилось опасаться, что детективных способностей спецназовца окажется маловато для такого щекотливого дела.

С вампирами-то сталкиваться не приходилось, так что опыта не хватало!

– У вас есть какие-нибудь соображения или подозрения? Ну хоть какая-то зацепка там, мелкий штрих! Черт! Лучше еще раз, но в одиночку разнести логово пиратов, чем разгребать эту средневековую белиберду.

– Нет, мой друг, – Калар покачал головой. – На Эсколе в ходу странные истории о людях-кровососах, подобные нашим легендам о графе Дракуле и других вампирах. Но насколько правдивы эти истории? И имеют ли они отношение к происходящему в замке? Кто знает?

– Немного же вы мне рассказали!

– Расследование убийств никогда не входило в мою компетенцию! Я – простой наблюдатель! – слегка обиделся библиотекарь.

– Кстати, и в мою тоже! – огрызнулся Ксан. – Если вы помните, «черные ангелы» обычно выполняют несколько другие задачи. Просто на этот раз в Центре посчитали, что опасность для обычного детектива слишком велика, поэтому решили послать меня. Почему они так уверены, что сыщик сильно рискует?

– Ах, вы не знаете! – упавшим голосом произнес Калар. – Они ведь уже присылали детектива. Он выдавал себя за звездочета. Его тоже нашли мертвым!

«Вот это номер! А опасность, похоже, действительно велика, вряд ли детектив из Центра был лопухом. Наверняка его подготовка мало отличалась от подготовки в спецподразделениях! Прямо не задание, а именины сердца и праздник души».

Попрощавшись с Каларом, Гривс решил сам найти дорогу в свою комнату, и это ему удалось, хотя и с некоторым трудом. Он запер дверь, разделся, спрятал комбинезон в походную торбу и вытащил оттуда уже полный комплект одежды, в которую следовало облачиться перед встречей с высоким обществом. Спецназовец блаженно растянулся на мягком ложе и занялся тяжелой работой, а именно, стал обдумывать полученные сведения, даже если это грозило головной болью. Итак, вампиры! Мышки летучие, которые в пещерах сосут кровь невинных обитателей, не интересны. А вот всякая мифическая дрянь вполне подходила для раздумий о бренности бытия.

Сведения по этому вопросу особой глубиной не отличались, более того, не могли быть глубокими по причине того, что армейская жизнь окончательно стерла впечатления детства. Но, тем не менее, все легенды говорят о некоей общности в поведении вампиров, королей ночи. В принципе, в космосе может быть все, что угодно, даже вампиры. Прилетели из космоса упыри, и все, – вампир приходит к вам на пир.

Взять хотя бы ночного монстра-убийцу с Альдамира. По всем легендам и сказаниям об упырях выходит, что они не любят света, не отражаются в зеркалах, пьют кровь только ночью, их жертвы либо умирают, либо становятся вампирами… Против них обычно использовали осиновые колья, святую воду, а то и огонь. Огонь и костры инквизиции – хорошее средство, но устаревшее, а вот против плазменных бомб или бластера им не устоять. Надо послать запрос в Центр, может, они сообщат дополнительную информацию обо всех любителях крови. В космосе встречается всякая живность. Мало ли кто и что про них слышал.

Ясно пока одно: если где и искать местного Дракулу, то именно в этой башне. И понятно, помощи Ксану ждать не от кого – Калар не помощник, разве что как связной и источник информации о местном обществе. Ну, а теперь пора сходить на ужин к сэру Ларку, сытно покушать, побеседовать о жизни, а может, и не только о жизни.

* * *

За столом восседал сам сэр Ларк – огромный мускулистый мужчина с рыжей лопатообразной бородой, темными глазами и приплюснутым носом на красноватом лице. Комендант отличался громогласностью и раскатистым хохотом, он много ел и пил, пересыпая застолье солеными шуточками. Его веселье на фоне общей мрачности и уныния несколько раздражало. Хотя показное веселье – тоже своего рода оружие против страха.

Кроме сэра Ларка, на ужине присутствовали капитан Ларни, управляющий замком Стиплз и около десятка маловоспитанных суровых рыцарей, даже за столом не расстающихся со своими доспехами. Конечно же, нельзя было обойти вниманием баронессу де Партьи – юное, прелестное, златокудрое создание, обладающее таким шармом и изяществом, какие никак не ожидалось встретить на этой грубой планете. За ее спиной стоял хрупкий мальчишка-паж, бледный, словно смертушка.

– Сэр де Брас, – обратился к Гривсу комендант, – как поживает наш славный герцог? Расправился ли он с мятежниками?

– Еще нет, хотя положение бунтовщиков безнадежно, не пройдет и недели, как с ними будет покончено.

– А как поживает любимый сын герцога?

– Нормально, – ответил рыцарь коротко, боясь сказать какую-нибудь нелепицу, и откусил кусок сочного ароматного мяса.

А Ларк не унимался, продолжая расспрашивать о различных полководцах, настроениях в армии, о здоровье короля, королевы, о прошедших сражениях. Сэр Брас выкручивался, как мог, не забывая в душе перемывать кости инструкторов, не снабдивших его полной информацией.

Любопытство публики было удовлетворено в достаточной степени, и настало время ответного хода в обмене информацией, хотя даже простенький вопрос о событиях в замке заставил сенешаля замяться с ответом.

Ларк затянул пространную речь о гневе Создателей, о древнем проклятии, лежащем на замке. Это кто-то из предков нынешнего герцога вызвал негодование богов своей жестокостью. Комендант также пообещал всяческое содействие в деле, которое поручил герцог Пантинг доблестному рыцарю. Но это было, в сущности, и все. Ни он, ни другие больше не сообщили ничего ценного. Вот только баронесса смотрела на гостя как-то особенно, как будто хотела что-то сказать, но не нашла нужных слов.

Благородная публика была унылая до предела, угрюмо поглощала пишу, сдабривая ее изрядными дозами алкогольной кислятины. Красавцы, местные герои и сердцееды, пошлых анекдотов не рассказывали и не хвалились рыцарскими подвигами. Даже красноречиво молчать не умели, а так, сидели, словно восковые фигуры, которые умудрился оживить пьяный волшебник.

Капитан Ларн, угрюмый человек с бледным лицом и повисшими усами, много пил, почти не притрагиваясь к еде. Худой, сморщенный, стареющий управляющий замком Стиплз что-то медленно жевал, зорко рыская глазами по сторонам. Рыцари довольно косо посматривали на гостя, словно горели желанием затеять ссору.

Была еще одна странность. Замок, пристанище передовой мысли ученых, а вот этих самых ученых как раз на ужин и не пригласили. Можно сказать, что это вопиющее безобразие, но со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Устроили бы диспуты, как это было в Средневековье, чтобы все желающие могли взглянуть на местные передовые умы.

Ужин закончился, о чем сообщил дворецкий и в качестве финала устроил концерт волынщиков. Сэр Ларк предложил остаться и сыграть в какую-то игру, название которой ни о чем не говорило, но Ксан вежливо отказался, сославшись на усталость. Разве что баронесса де Партьи мило улыбнулась и прошептала, что не прочь послушать вечером в своих покоях рассказ о подвигах сэра Браса на полях сражений.

* * *

Переодевшись в доспехи после ужина, на всякий случай, поскольку именно случаи бывают разные, благородный рыцарь решил почтить своим присутствием скромного библиотекаря. Конечно, снимать доспехи, когда тебя ждет в постели томная красавица, довольно хлопотно, но в Средневековье весьма модны кулуарные убийства из-за угла. Именно поэтому ходить в обычной одежде было почти также опасно, как нагишом прыгать в открытый космос. Почему бы благородному рыцарю не зайти в библиотеку?

Калар сидел за столом и при свете трех свечей, установленных на медном подсвечнике, читал какую-то книгу. Увидев гостя, он вздрогнул и закашлялся.

– Из Центра сообщений не приходило?

– Нет, – ответил смотритель и шмыгнул носом.

– Что с вами? Простыли? – поинтересовался Ксан, усмехнувшись. – Надо вести здоровый образ жизни, а не торчать в подвале над свитками.

– Да. Где-то просквозило. В горле першит, кашель поганый, из носа течь начинает… Паршивое состояние!

Гривс рассказал ему об ужине у коменданта, сообщил о таинственном приглашении баронессы (при этом даже захотелось мяукнуть, как коту в марте).

– Не знаю, стоит ли идти к баронессе. Не скомпрометирует ли это вас как посланника герцога? Но, если не боитесь, рискните! Баронесса одинока! – и библиотекарь подробно объяснил, где проживает баронесса де Партьи.

– Ладно. В ожидании полуночи я познакомлюсь с кем-нибудь из будущих членов Академии. А то побывать в храме науки и не испить из источника знания не пристало благородному рыцарю.

Расставшись с Каларом, сэр де Брас направился по темному, тускло освещенному коридору в сторону комнаток, которые сильно напоминали монашеские кельи. Там проживали алхимики, астрономы, философы, литераторы, художники и ваятели, архитекторы и историки-летописцы. В этот час замок казался пустынным, не видно было ни одного из его обитателей, даже слуги куда-то все исчезли, по всей вероятности попрятавшись по комнатам и запершись на все ключи и засовы. Тишина, изредка нарушаемая легкими шорохами или подозрительными поскрипываниями, окружала одинокого путника. Вдруг показалось, что за спиной промелькнула какая-то тень и исчезла за мраморной колонной. Но тень и есть тень. В средневековом замке положено жить привидениям, они источник фольклора и пища для литераторов будущих поколений.

Вот и подходящая дверь с цветастым орнаментом, за которой наверняка сидит ученый муж, можно сказать, кладезь знаний, неиссякаемый источник умственного наслаждения.

Ксан осторожно постучал.

– Кто там? – отозвался за дверью мужчина, нотки испуга промелькнули в его голосе.

– Посланник герцога – рыцарь де Брас!

Человек за дверью, похоже, размышлял, открыть дверь или нет. Наконец, засов звякнул, и гостя впустили в келью. Жильцом этой маленькой, бедно обставленной комнаты оказался среднего роста, слегка полноватый человек. Внешность его хоть и не отличалась красотой, располагала к себе, вызывая доверие и уважение. Лайк, так его звали, посвятил свою жизнь изучению истории и философии.

– Вы все время запираетесь на ночь? – начал свои расспросы рыцарь, без разрешения усаживаясь на кособокий табурет, как и положено высокородному хаму.

– Теперь все время. Правда, и это не всем и не всегда помогает!

– Вот как? С этого места подробнее. А то герцог в полном неведении о событиях в замке и весьма сильно озабочен сложившейся ситуацией.

– Люди все равно умирают, их не защищают замки и засовы. Только те, кто не боится гибели, не закрывают вечером дверей.

– Почему никого из представителей будущей Академии сэр Ларк не приглашает к себе на ужин? Меня это весьма удивило.

– Мы для него люди низшего сорта! – горько усмехнулся Лайк, исподлобья следя, как де Брас прореагирует на его слова. – Он считает, что люди не должны много думать, изобретать, писать какие-то книги. Грамотность для него скорее порок, чем достоинство. Он об этом прямо не говорит, но это не сложно понять…

– Как вы считаете, отчего умирают люди в замке?

– Потому что они должны умереть! Ибо ничто и никто не вечен в этом мире. Все имеет свой конец и свое начало, – заметил философ. – Благородный рыцарь мог ко мне не зайти, но он зашел. Обычный камень, как и слиток золота, не в состоянии остановить поток бытия, даже если они лягут поперек течения вечной реки. Вы еще не женаты, молодой человек? Женитесь и познаете философию во всех ее тонкостях.

Философская истина навеяла скуку, пробудила некоторую боль в спинном мозге, и де Брас поспешил откланяться, поскольку до встречи с прекрасной дамой оставалось совсем немного времени.

* * *

Обдумывая разговор с Лайком, доблестный рыцарь готовился навестить баронессу. Побрился с помощью замкового брадобрея, причесался и даже тайно совершил омовение в замковом рву и освежился дезодорантом. Кольчугу после долгих раздумий пришлось оставить в специальном сундуке, который никто не смог бы открыть, кроме хозяина. Чтобы его разбить, потребовался бы, как минимум, ядерный заряд или мощный лазерный резак. Конечно, в кольчуге спокойнее, но не идти же в доспехах к даме. До полуночи оставалось пять минут, когда страждущий ловелас вышел из своей комнаты.

Вход в покои светской красавицы долго искать не пришлось. Рыцарь коротко стукнул три раза, как и было условлено, и стал ожидать начала романтической встречи. Дверь открыла молоденькая русоволосая девушка в просторной красной тунике.